Снова влюбляюсь в тебя

Мелани Милберн, 2019

Франческа Манчини получает неожиданное предложение руки и сердца от своего старого знакомого, сицилийского миллиардера Габриэля Салветти. Оказавшаяся в двух шагах от финансовой катастрофы, она своим аристократическим происхождением должна помочь Габриэлю повысить его авторитет в глазах окружающих, а он взамен спасет ее от публичного позора из-за игровых долгов ее отца. Фрэнки привлекают не только условия сделки, но и сам Габриэль, только удастся ли ей подобрать ключ к сердцу этого сногсшибательного мужчины…

Глава 2

Фрэнки вела внутреннюю борьбу, отражавшуюся на ее миловидном личике. Она напоминала Габриэлю надменную принцессу, которую оскорбил простой конюх. Ей хотелось залепить ему пощечину, но мешало воспитание. Она сжимала и разжимала свои кулачки, и вся напряглась от переполнявших ее эмоций. Ему нравилось, что она вела себя так сдержанно, словно родилась в эпоху Регентства.

— Я просила не называть меня так. — Ее серо-голубые глаза метали молнии, и Габриэль приходил в возбуждение, представляя, что они полыхают страстью, а не презрением.

— Люди посчитают естественным, если я буду говорить тебе нежности, когда мы поженимся, — возразил он и про себя улыбнулся, глядя на ее сердито поджатые губы. Он только и думал, как поцеловать эти пухлые, соблазнительные губки, изогнутые, словно лук купидона. Губы, созданные для страсти, для удовольствия. Губы, которые ему до смерти хотелось исследовать, подразнить и помучить.

Она считала, что он недостоин ее — что вполне понятно, учитывая его преступную семейку. Но, несмотря на то что четыре года назад отказалась идти с ним на свидание, теперь она не могла отвергнуть его предложение.

Габриэлю нравилось доказывать неправоту других. Это заполняло его внутреннюю пустоту. На протяжении многих лет он старался поступать так, чтобы избежать сравнений со своим отцом, и ему нравилось доказывать, что он не похож на своих родственников.

Габриэль всего добился сам и жил согласно собственным принципам, а не тем, которыми руководствовались члены его семьи. Женитьба на Франческе Манчини была его способом почтить память ее отца. Марко Манчини не стал обращать внимание на то, в какой семье вырос Габриэль, и дал ему шанс. Своевременный совет и подсказка Марко помогли Габриэлю расширить возможности карьерного роста, покупать и продавать недвижимость и в процессе сколотить приличное состояние. В прошлом году Марко пригласил его занять место в совете директоров компании. Одни только связи стоили миллиарды долларов. И Габриэль никогда не забудет риска, на который пошел Марко, поверив в молодого человека из семьи с дурной репутацией.

Он решил жениться на Фрэнки, потому что не собирался стоять в стороне и смотреть, как доброе имя ее отца втаптывают в грязь из-за неудачно сложившихся обстоятельств в последние месяцы жизни старика Манчини.

Но им двигала не только признательность по отношению к покойному.

Габриэля тянуло к Фрэнки с тех самых пор, как она отвергла его, потому что в глубине души он знал, что она тоже хотела его, но отказывалась признавать это. Она представляла собой вызов, перед которым он не мог устоять. Габриэль не был эгоистом. Он ставил цели и делал все возможное в пределах разумного и не противоречащего моральным принципам, чтобы достичь их.

Даже если — а это большой вопрос — она не хотела, чтобы их брак был настоящим, он уже одержит победу, когда наденет ей кольцо на палец.

Убедить ее выйти за него замуж будет само по себе победой.

Фрэнки отвернулась от него, и ее непослушные кудрявые волосы темно-каштанового цвета, собранные в хвостик, качнулись из стороны в сторону, словно даже они сердились на него. Она унаследовала от матери, англичанки-аристократки, белоснежную кожу и серо-голубые чарующие глаза, обрамленные густыми ресницами. Фрэнки обладала соблазнительной фигурой с изгибами во всех правильных местах, и Габриэль жаждал исследовать их в реальной жизни, а не только в мечтах.

— Боюсь, у нас нет времени, чтобы организовать свадебную церемонию в церкви.

Она развернулась и одарила его таким ледяным взглядом, что он чуть не поежился.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я стояла бы перед священником и повторяла слова клятвы, которую не собираюсь хранить.

— Люди отнесутся к этому с пониманием, ведь прошло всего несколько недель со смерти твоего отца. — Он замолчал, а потом добавил: — Могу только представить, как сильно ты скучаешь по нему.

Фрэнки отвела взгляд и поправила одну из книг на полке стоявшего рядом книжного шкафа.

— Иногда мне трудно смириться, что его больше нет… — Она снова посмотрела на Габриэля. — Когда я пришла сюда и услышала, что в доме кто-то есть, я подумала, что это он. Что он не умер и мне просто привиделся кошмар. Если бы…

Габриэль знал, что такое горе. Его мать умерла, когда ему исполнилось девять, и прошло много лет, прежде чем он смирился со своей утратой.

На протяжении очень долгого времени он тайно хранил один из ее свитеров, чтобы вдыхать ее запах. Смерть матери сказалась не только на нем, но и на его младших братьях Риччи и Лоренцо, а больше всего на младшей сестре Карли, которой на то время исполнилось всего два года.

Габриэль пытался восполнить этот пробел, быть примером для младших детей, но братья боготворили отца, а слова и поступки Габриэля ничего не значили для них. На Карли у него было больше влияния. В детстве она обожала его и большей частью боялась отца и его вспышек ярости, не говоря уже о сомнительных личностях, которые то и дело появлялись в доме. Габриэль надеялся, что он по-прежнему имеет влияние на младшую сестру, которая с подросткового возраста страдала от пищевого расстройства.

Даже сейчас при виде счастливых семей с родителями и маленькими детьми у него мучительно сжималось сердце. Ему пока не удалось вырвать сестру из лап ее внутренних демонов, но он не сдавался.

— Франческа, он был хорошим человеком, — тихо сказал Габриэль. — Одним из лучших. И он любил тебя и хотел для тебя только самого лучшего.

Ее глаза потемнели.

— Похоже, по сравнению с твоим отцом моего можно назвать отцом года.

Габриэль считал, что слово «отец» слишком неподходящее для человека, благодаря которому он появился на этот свет, но он предпочитал держать свои чувства при себе.

— Тут не может быть никакого сравнения, — ответил он и взглянул на часы, чтобы сменить тему. — Пора выпить за нашу предстоящую свадьбу. Кстати… — Габриэль сунул руку в карман и достал оттуда кольцо с бриллиантом, которое купил для Франчески. А потом взял ее левую руку и надел ей кольцо на палец.

Фрэнки бросила взгляд на него, потом на кольцо и прикусила нижнюю губу.

— Красивое… Но оно выглядит до ужаса дорогим. Ты и так потратил много денег и…

— Хватит беспокоиться о деньгах, — легонько сжал ее ладонь обеими руками Габриэль. — Не забывай, мы помогаем друг другу.

Она посмотрела на него, и что-то дрогнуло у него в груди. Он тут же отпустил ее руку и сделал шаг назад, стараясь не думать о том, как сильно ему хотелось прильнуть к ее губам.

— Какие у тебя планы на вечер? — Габриэль гордился тем, как спокойно прозвучал его голос.

— Собиралась вернуться обратно в гостиницу и поужинать.

— А почему ты остановилась в гостинице? Я удивился, когда агент сказал, что ты не приезжала сюда после похорон.

— Мне не хотелось смотреть, как он водит по дому потенциальных покупателей. — Фрэнки покрутила кольцо на пальце, избегая взгляда Габриэля. — После смерти папы… тут стало слишком пусто и одиноко… Мне пришлось уволить персонал, чтобы сократить расходы.

— Ты бы осталась здесь, если бы я присоединился к тебе?

— А это разумно? — нерешительно спросила она.

Возможно, нет, но он полагался на свое железное самообладание.

— Мы поженимся через два дня. Никто не удивится, что мы живем вместе.

Фрэнки отвела взгляд, сложила руки на груди — и вдруг показалась Габриэлю намного моложе своих двадцати пяти лет. Такой юной и беззащитной. Она редко демонстрировала свою уязвимость, и он ни разу не видел, чтобы она плакала. Обычной реакцией Фрэнки была злость — по крайней мере, в общении с ним. Габриэль почти ничего не знал о ее отношениях с другими мужчинами. Ей каким-то образом удавалось держать их в тайне, что было большой редкостью для человека ее положения. Но это было еще одной причиной, по которой из нее получится превосходная жена, — в ее биографии не имелось ничего скандального или непристойного.

— Франческа, со мной ты будешь в безопасности. Я с уважением отнесусь к твоему решению хранить наши отношения платоническими.

Габриэля убивало это обещание, но он сдержит его, если она не передумает. Потому что он не принадлежал к тому типу мужчин, которые уговорами или манипуляциями заставляют женщин соглашаться на физическую близость.

— Спасибо. — Если ее и обрадовало его обещание, она не подала виду. Прекрасное лицо Франчески оставалось застывшим, как иней на лужайке за окном, но в ее серо-голубых глазах он видел назревающий шторм.

Габриэль распорядился, чтобы вещи Фрэнки доставили из гостиницы обратно на виллу «Манчини», а потом отвез ее в один из самых фешенебельных ресторанов с видом на озеро Комо, над которым возвышались величественные горы, отражаясь в его глубоких водах. Фрэнки никогда не надоедал этот вид, и, хоть последние четыре года она прожила в Лондоне, считала озеро Комо и его окрестности самым красивым местом на земле.

Именно здесь ее держала на руках мама. Конечно, Фрэнки не помнила ее, но иногда гадала, может, ее детский мозг запечатлел потерю матери и брата-близнеца. Тогда становилась понятной боль, которую она чувствовала при виде матерей с младенцами.

Фрэнки настолько погрузилась в мысли, что не заметила испытующий взгляд Габриэля.

— Извини, я задумалась. — Она взяла бокал с самым дорогим французским шампанским, которое выбрал Габриэль, и сделала глоток. — М-м-м, восхитительное шампанское. У тебя отличный вкус.

— Как для человека не твоего круга? — натянуто бросил он, и Фрэнки поставила бокал обратно на стол.

— Я не это имела в виду. Я только хотела сказать…

— Ничего страшного, дорогая.

— Ты видишься с ним? Со своим отцом? — решила сменить тему Фрэнки.

— Нет.

— А когда в последний раз вы…

— Франческа, давай не будем об этом. — Лицо Габриэля застыло словно каменная маска.

— Почему ты всегда называешь меня Франческой?

— Это красивое имя. Королевское. Утонченное.

— Ты видишь меня именно такой? — Она никогда не напрашивалась на комплименты, но тут не сдержалась.

Габриэль поднял свой бокал, но у Фрэнки сложилось впечатление, что он просто не знал, куда девать руки.

— Не уверен, что тебе захочется услышать, какой я вижу тебя.

— А ты рискни. — Ей не следовало пить шампанское, потому что оно слишком развязывало ей язык. Делало ее дерзкой и кокетливой, а она никогда в жизни ни с кем не флиртовала.

Он улыбнулся такой соблазнительной улыбкой, что по ее телу прокатилась горячая волна.

— Мне кажется, что за твоим образом Снежной королевы прячется страстная женщина. — Его голос стал чуть сипловатым, когда Габриэль задержался взглядом на ее губах, словно представлял, как она отвечала бы на его поцелуй.

Румянец на щеках Фрэнки мог бы растопить верхушку стоявшего на столе крем-брюле.

— Ты ничего не знаешь обо мне. Тебе только кажется, что знаешь.

Он тихо рассмеялся и сделал глоток шампанского, а потом поставил бокал на стол и весело взглянул на Фрэнки.

— Ты стыдишься того, что тебя влечет ко мне. Такие хорошие девочки, как ты, не водятся с такими плохими парнями, как я.

Ей с трудом удавалось усидеть на месте, потому что ее тело начало сходить с ума от пожиравшей его страсти. Фрэнки не стыдилась того, что ее влекло к Габриэлю, но она боялась своих чувств. Потому что ее желание было слишком сильным и слишком необузданным.

— Никогда бы не подумала, что такой искушенный мужчина, как ты, заинтересуется хорошей девочкой. Она будет слишком скучной для тебя, разве нет?

— Это зависит…

— От чего?

Его карие выразительные глаза светились неприкрытым желанием.

— От того, какую хорошую девочку ты имеешь в виду.

Фрэнки затаила дыхание. Этот разговор начинал принимать опасный оборот. Она больше не флиртовала с мужчинами после того, как узнала, что ее бывший парень собирался переспать с ней, чтобы потом похвастаться перед друзьями, что заманил в силки птичку такого высокого полета. К счастью, она порвала отношения до того, как дело зашло слишком далеко. Правда, напоследок этот мерзавец обозвал ее такими ужасными словами, что она еще долго ощущала себя запачканной.

Но, флиртуя с Габриэлем, Фрэнки испытывала совсем другие ощущения.

Она чувствовала опасность. Но она боялась не его, а саму себя. Боялась, что выдаст себя с головой, реагируя на него, словно распутная нимфа.

Фрэнки сделала глоток шампанского и взглянула на Габриэля поверх края хрустального бокала.

— Почему ты не хочешь иметь детей?

Если Габриэля и смутила резкая смена темы разговора, он не подал виду.

— Не испытываю необходимости передавать свои гены.

— Все дело в твоей семье?

Он взглядом дал понять, что она сует нос не в свое дело.

— А как насчет тебя? Ты хочешь детей? — Его тон казался слишком уж непринужденным, словно ему доставлял дискомфорт разговор о детях, но он решил не показывать этого.

— Не знаю… — отвела взгляд Фрэнки. — Мне кажется, у меня есть время подумать. Я не могу сказать, что за мать получится из меня. Я ведь росла с отцом. Конечно, у меня были няни. Но это не одно и то же, правда?

— Думаю, нет, — ответил он и замолчал.

— А какая у тебя мать? Она все еще замужем за твоим отцом?

— Она умерла.

Габриэль сделал глоток шампанского и поставил бокал на стол со звоном, словно давал понять, что тема закрыта.

— Мне жаль. А что случилось?

Он шумно вздохнул и посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Франческа, ты должна запомнить одну вещь обо мне. Я не люблю говорить о своей семье. Я ясно выражаюсь?

— Предельно.

Она откинулась на спинку кресла и пристально посмотрела на Габриэля. Он сидел весь напряженный, со сжатыми челюстями. Теперь, когда она на собственном опыте пережила позор из-за недостойных поступков отца, она могла только представить, как ужасно приходилось Габриэлю, жившему с постоянным чувством стыда за своих не друживших с законом родственников. Несколько из них сидели в тюрьме, а его отца ожидал суд за серию преступлений, связанных с наркотиками.

Странно, но, несмотря на происхождение Габриэля, Фрэнки никогда не считала его плохим человеком. Ее оттолкнуло его высокомерие, с каким он приглашал ее на свидание четыре года назад. Словно считал, что она не сможет устоять перед его чарами. И надо сказать, что он был недалек от истины.

Он нравился ей.

До сих пор.

— Извини, — нарушил молчание Габриэль и шумно вздохнул. — Просто большую часть взрослой жизни я не думал о своей семье.

Фрэнки потянулась к его руке и накрыла своей ладонью.

— Извини, что вынуждала тебя говорить о том, что причиняет тебе боль. Я постараюсь больше так не делать.

Габриэль перевернул ее ладонь и сжал в своей руке. На его лице заиграла полуулыбка, смягчившая его суровые черты, и в груди Фрэнки что-то дрогнуло. Она взглянула на их соединенные руки и почувствовала, как внизу живота стало жарко. Прикосновения Габриэля творили странные вещи с ее телом. Ей хотелось, чтобы он овладел ею, и она могла двигаться с ним в агонии испепеляющей страсти.

Страсти, которой никогда не знала.

Когда им принесли еду, разговор перешел на нейтральные темы. К удивлению Фрэнки, она получала удовольствие от вечера. Все оказалось очень вкусным, а Габриэль старался развеселить ее смешными историями о своей работе в качестве застройщика. Но по истечении какого-то времени она начала замечать направленные на них любопытные взгляды окружающих. Одна дама достала свой телефон и направила его на них, чтобы сделать снимок. Фрэнки опустила голову и отвернулась к окну.

— Не смотри. Нас снимают, — тихо сказала она Габриэлю.

— Привыкай, дорогая. Я сейчас не могу и шагу ступить без папарацци. Но надеюсь, их интерес угаснет, когда мы поженимся.

Последнее его слово пробудило в ней чувства, которые ей не следовало переживать. Ведь их брак будет фиктивным. Она сама настояла на этом.

Но когда Габриэль через некоторое время вел ее к машине, обнимая за талию, ее охватило дикое желание. Фрэнки надела туфли на высоченных каблуках, но он все равно нависал над ней подобно великану, и рядом с ним она чувствовала себя как никогда женственной.

Его рука скользнула с ее талии по бедру, когда он открывал для нее дверцу со стороны пассажира. Фрэнки села на сиденье и взялась за ремень безопасности, который вытянул для нее Габриэль, и ее обожгло прикосновение его пальцев.

Как посадка в автомобиль могла быть настолько чертовски возбуждающей?

Фрэнки взглянула на Габриэля, когда он занял свое место за рулем, и засомневалась, что ей когда-либо наскучит смотреть на него. Он напоминал ей падшего ангела, красивого, как грех, и полного мужской силы, от которой в ее венах начинала бурлить кровь. Фрэнки перевела взгляд на его мускулистые бедра, когда он завел машину, рев мотора которой в его руках походил на рычание пантеры, вышедшей на охоту.

Габриэль поймал ее взгляд и подмигнул ей:

— Не переживай. Со мной ты в безопасности.

Но что, если она не хотела находиться в безопасности?