Он, она и кот

Мелани Милберн, 2015

Изабелл Харрингтон много лет трудилась на благо своего отеля. Но генеральным директором стал Спенсер Чатсфилд, получив решающие два процента акций. Спенсер – давний враг Изабелл. Десять лет назад он из-за пари закрутил с ней роман, а когда правда выплыла наружу, без сожалений расстался с девушкой. Что же будет с ней, с отелем и… с ее котом?

Глава 2

Когда дверь захлопнулась перед его носом, Спенсер поджал губы.

«Могло быть и хуже», — подумал он.

Он глубоко вздохнул, повернулся, оглядел аккуратный кабинет, который только что покинула Изабелл. Полированная антикварная мебель, мягкая обивка — все свидетельствовало о больших деньгах. На его вкус, интерьер был несколько старомоден, но отель явно претендовал на высокий уровень.

Вероятно, Изабелл считает, что он занимается всем этим от праздности и скуки. Но Спенсер действительно блестяще знал гостиничный бизнес. Он также был в курсе того, что с тех пор, как не стало ее отца, Изабелл едва удавалось сводить концы с концами. Нет, он не собирался ставить ее на место, что бы она там ни думала. Спенсер просто не желал, чтобы его имя ассоциировалось с чем-то, что не приносит высокий доход. К тому же у него имелись и другие мотивы. Для него было крайне важно, чтобы его успех заметили родители. И он не собирался пустить дело на самотек из-за одной лишь Изабелл Харрингтон, которая не желает зарыть топор войны.

Что ни говори, но в последние месяцы единственное, что доставляло ему удовольствие, — это их соперничество. Спенсеру был брошен вызов, и он был готов на все, лишь бы обойти Изабелл. В глубине души он был приятно удивлен — она отлично держалась. Ее упорство он не заметил и не оценил десять лет назад.

Десять лет…

Неужели прошло столько времени? Теперь, когда ей было тридцать два, Изабелл казалась Спенсеру еще прекраснее. Ее черные как вороново крыло волосы блестели, глаза были цвета благородного виски, а кожа сияла, как китайский фарфор. Ее тело осталось таким же стройным, но теперь она была похожа на сочный спелый фрукт.

Как он мог забыть, какой великолепной женщиной она была!.. Когда Спенсер увидел ее чуть более полугода назад, он испытал почти такое же потрясение. У него перехватило дыхание, когда Изабелл вошла в зал заседаний. Конечно, он ничем не выдал свое смятение. Если бы она знала хотя бы половину, то все пропало. Ее волосы рассыпались по плечам, закутанным в шелк, пухлые губы были слегка растянуты в уверенной улыбке. У него сложилось впечатление, что она недавно покинула постель любовника.

Тщетно Спенсер старался выяснить хоть что-то о ее личной жизни. Ему показалось, что Изабелл жила работой. Но тем не менее было неприятно думать, что рядом с ней может быть какой-нибудь другой мужчина. Ревность была ему несвойственна, по крайней мере до недавнего времени… Прежде у него никогда не было для этого причин. Женщины у него не задерживались, так что не было смысла испытывать нечто подобное и задумываться о верности.

С Изабелл же он вступил в борьбу. Ему нравилось, что она сопротивлялась. Она пыталась идти с ним вровень, отвечала атакой на каждый выпад. Она была умна, дисциплинированна, старалась просчитать каждый свой следующий ход. Изабелл, казалось, совершенно не пугала ни фамилия Чатсфилд, ни все то, что она олицетворяла. Изабелл и не подозревала, как мало на самом деле эта фамилия значила для самого Спенсера. Никто, кроме брата Бена, не знал о том, что Майкл Чатсфилд не был его отцом.

Каждый раз, когда он вспоминал об этом, в сердце возникала невероятная пустота. То, что Спенсер услышал в результате бурной перепалки между отцом и матерью, разрушило его привычное мироздание. Его собственные родители — немыслимо… Мама всегда обращалась с ним так, словно стыдилась собственного сына. Она не могла заставить себя прикоснуться к мальчику, приласкать его. Спенсер не мог вспомнить ни одного раза, когда бы родители проявили заботу или хоть какое-то внимание к нему. Так он дожил до двадцати девяти лет, до того кошмарного Рождества, когда ему наконец открылась правда о его происхождении. Сколько ни старался он преуспеть, родителям было не угодить. Он мог получать самые высокие оценки, приносить домой награды за первые места в соревнованиях — тщетно. Ничто не могло обрадовать их. Он никогда не чувствовал себя любимым или желанным.

Несмотря ни на что, Спенсер до сих пор стремился заслужить уважение родителей, и это изрядно раздражало его самого. Теперь же он чувствовал, что пора меняться. Он должен жить собственной жизнью. У него есть свои цели и планы. Ему больше не нужны ни мать, ни Майкл.

Ему никто не нужен.

Спенсер подошел к окну с видом на Центральный парк. В это время года он был весь в цвету и яркой зелени. Благоухали вишни. Нью-Йорк был динамичным и захватывающим, но весной он обладал воистину магической энергией. Этот город внушал Спенсеру светлую надежду.

«Харрингтон» должен стать его отелем в полном смысле слова. Это был приз, который он намеревался получить. Таким образом он докажет своей семье, что на равных со своими кровными братьями имеет право носить фамилию Чатсфилд. Да, возможно, он несколько безжалостен. Но таков любой успешный человек. Спенсер не мог позволить сентиментальности помешать отличной коммерческой сделке.

Однако нельзя было забывать о том, что Изабелл все же подставили. Ее старший брат Джонатан, пустой человек, заверил Спенсера, что Изабелл склонна принять его предложение. Сам же Спенсер заверил Джина Чатсфилда, что дело в шляпе. Когда же Изабелл нанесла удар, ему в кратчайшие сроки пришлось разработать новый план.

Спенсер знал, что в какой-то момент он должен будет рассказать Изабелл о предательстве ее брата. Но он на собственной шкуре прочувствовал, какими непростыми порой бывают семейные отношения. Ему понадобились годы, чтобы восстановить связь с братом Беном.

Ему также придется рассказать, что не он затеял то глупое пари. Его университетский приятель Том как-то поведал о прекрасной юной американке, которую встретил на одной из вечеринок в Лондоне, где она изучала бизнес. Без ведома Спенсера Том заключил пари: как быстро Спенсер уложит ее в постель. Изабелл узнала об этом через их общую знакомую, которая, как и она, решила, что именно Спенсер стоял за этим злосчастным пари. Когда Изабелл начала бросать обвинения ему в лицо, он незамедлительно занял оборонительную позицию и не пожелал объясниться. В то время Спенсер был слишком горд, и его оскорбило то, что она думает, будто он готов совершить нечто подобное. Умолять и извиняться было ему несвойственно. Да и к тому же, если Изабелл решила, что он виноват, стоило ли бороться? Тогда он вообще не считал, что за отношения нужно сражаться. Связь между двумя молодыми людьми из разных деловых столиц — он из Лондона, она из Нью-Йорка — обречена. Отношения рано или поздно выдохлись бы сами собой.

Но со временем осознание того, что именно Изабелл положила конец их союзу, раздражало Спенсера все больше и больше. Честно говоря, для него это стало своего рода потрясением. И он не был уверен, что в полной мере от него оправился. После их расставания Спенсер некоторое время размышлял, стоит ли связаться с ней, объяснить, как в действительности обстояло дело. Но когда несколько недель спустя Том погиб на горнолыжном курорте, он решил не тревожить память друга.

Изабелл все еще ненавидит его. К собственному удивлению, Спенсеру пришлось признать, что это его отчасти печалило. Многие пары, расходясь, умудрялись сохранить приличные отношения, некоторые даже становились добрыми приятелями. Конечно же, история с отелем не пошла на пользу их сближению, но Изабелл была настоящей бизнесвумен. Единственным путем для нее было движение вперед.

В конце концов, он и сам приехал сюда не для того, чтобы получить приз зрительских симпатий. Он пришел, чтобы победить. Это станет для него большим достижением и поможет побороть опасения, которые закрались в душу, когда он узнал, что не является родным сыном Майкла Чатсфилда.

Спенсер был бастардом. Плодом измены его матери, которая считала, что Майкл пренебрегает ею. У него даже не было возможности встретиться со своим настоящим отцом — его не стало несколько лет тому назад. Это все образовало в душе Спенсера гнетущую пустоту, которую ничто не могло заполнить. Тот факт, что в его жилах не течет кровь Чатсфилдов, делал его паршивой овцой. Сколько бы он ни трудился, какого бы успеха ни добился — он никогда по-настоящему не станет членом семьи.

Изабелл вернулась в свои апартаменты, чтобы проведать Аттикуса. Он растянулся посередине кровати и, когда она вошла, лениво приоткрыл один глаз.

— Хорошо быть котом, — пробурчала молодая женщина. — Мне бы тоже хотелось провести весь день в постели.

Изабелл вздрогнула при мысли о Спенсере и тех эмоциях, которые он в ней вызывал. Она стиснула зубы.

— Одной. Уточняю просто для того, чтобы ты не думал, что у меня еще сохранились чувства к этому низкому человеку. Все Чатсфилды одинаковы. Ох как же он самоуверен! Представляешь, он уверен, что мы снова, как ни в чем не бывало, можем быть вместе. Я видела это в его глазах. Я знаю, что он задумал. Ему нужно закрутить интрижку, пока он проворачивает здесь свои грязные делишки. Но нет, эта история не про меня.

Изабелл достала телефон и связалась с ветеринаром. Пожилой мужчина проинструктировал ее: если регулярно вычесывать кота и давать ему корм, добавляя в него пару капель масла, это стимулирует его пищеварение. Изабелл отложила телефон и посмотрела на урчащего кота, а затем вздохнула и провела рукой по шелковой шерстке:

— Послушай. Насчет черепахи… я погорячилась.

Она подняла глаза на компьютер, который оставила на прикроватном столике. Знакомства по Интернету всегда казались ей жестом крайнего отчаяния. Но сейчас она действительно отчаялась! Ей нужно сходить на пару свиданий, познакомиться с каким-нибудь мало-мальски приличным мужчиной, чтобы избежать сексуального давления со стороны Спенсера.

Пройдя несложную регистрацию, Изабелл уже через несколько минут условилась о свидании с парнем, которого звали Жак. Согласно анкете, он занимался разработкой программного обеспечения и работал в «Кобл-хилл». Интересно, как проходят свидания теперь? Ее сестра Элеанор утверждала, что Изабелл не удается соблюдать равновесие между личной жизнью и работой.

По дороге вниз Изабелл перехватил дежурный менеджер, который сообщил, что мистер Чатсфилд распорядился подготовить для него апартаменты с видом на Центральный парк. Она была потрясена.

— Вы хотите сказать, он остается в отеле?

— Надеюсь, это не проблема? — спросил Энрико. — Он останется здесь не дольше чем на две недели, пока не разберется с отелем.

Изабелл стиснула зубы. Почему каждый сотрудник не упускает возможность напомнить об этом? Или у нее начинается паранойя? Ее тошнило от того, как откровенно ликует Спенсер. Она не реагировала на попытки представителей прессы связаться с ней, чтобы услышать комментарии. Первые полосы деловых изданий пестрели провокационными заголовками. Ее тошнило от этого мракобесия.

— Послушайте, у нас, что же, не осталось других номеров? — поинтересовалась Изабелл. — Что не так с апартаментами «Мэдисон» или «Рузвельт»?

«И почему бы ему вообще не пожить в другом отеле?!»

Менеджер покачал головой.

— Оба эти номера забронированы на весь следующий месяц. Мы, конечно, могли бы поселить его в номер поскромнее, но мне показалось, что вам хочется показать ему, что представляет из себя «Харрингтон»…

Изабелл прикусила губу, потом вздохнула:

— Да, но все же почему он не остановился в «Чатсфилде»?

— Может быть, он как вы, — туманно предположил Энрико. — Ну, знаете, живет и дышит работой.

Она обхватила себя руками и вздернула подбородок.

— Послушай, у меня есть личная жизнь.

— Приятно слышать. — Менеджер расплылся в улыбке. — Вы очень много трудились на благо отеля, но, как мне кажется, было бы неплохо разделить с кем-нибудь это бремя.

Изабелл распрямила плечи.

— Это не бремя.

«По крайней мере, не было таковым, пока Спенсер Чатсфилд не совершил набег на этот город».

— Есть ли какие-нибудь особые пожелания, которые мне стоит учесть при подготовке апартаментов? — деловито поинтересовался Энрико. — Сейчас он в зале заседаний с семьей. Думаю, самое время показать ему, каким гостеприимным может быть «Харрингтон».

Изабелл ощутила небывалый подъем духа.

— Оставь это мне. Я сама займусь его номером. Обслуживающий персонал только что закончил убирать номер, когда Изабелл поднялась на этаж в компании одного из служащих, который вез огромные зеркала на багажной тележке.

— Спасибо, Роза, — поблагодарила она горничную. — Обо всем прочем я позабочусь сама.

— Да, мисс Харрингтон, — ответила та.

Изабелл направила служащего в спальню:

— Закрепите одно зеркало на потолке, а другое поставьте у изножья кровати.

Брови мужчины поползли вверх.

— Новый генеральный директор специально попросил вас об этом?

Изабелл одарила его натянутой улыбкой:

— Знаете, эти парни, Чатсфилды… Побеспокойтесь о том, чтобы зеркала были надежно закреплены. Мы же не хотим, чтобы кто-то пострадал во время группового секса.

Она проследила за установкой зеркал, а потом раскрыла клетчатую сумку. Причем сделала это не раньше, чем ушел мастер, потому что содержимое могло шокировать его еще сильнее зеркал. Широко улыбаясь, Изабелл извлекла из сумки сотню разноцветных шуршащих упаковок с презервативами, затем сложила их аккуратной башенкой на прикроватном столике рядом с маской. На подушках она разложила шоколадные конфеты ручной работы, которые шеф-повар по ее распоряжению украсил инициалами владельца номера. Из сумки была извлечена также бутылка шампанского в ведерке; тот самый сорт, который, как она помнила, предпочитает Спенсер. На хрустальных бокалах были выгравированы вензеля отеля «Харрингтон». Потом Изабелл достала две длинные шелковые черные ленты и привязала их к изголовью кровати. На ручку выдвижного ящика она повесила пару вульгарных мягких наручников. В конце Изабелл усыпала кровать лепестками роз и, отступив, любовалась своей работой, когда за ее спиной раздался глубокий мужской голос:

— Очень мило.

Изабелл так резко обернулась, что у нее закружилась голова. Хотя, возможно, головокружение было вызвано появлением Спенсера с одной из его издевательских улыбочек. Она живо собралась с мыслями и широким жестом обвела спальню.

— Вот, зашла убедиться, что номер соответствует всем твоим требованиям и отвечает всем твоим низменным нуждам.

Его глаза ярко блестели. Он насмехается над ней? Изабелл никогда не могла угадать его настроение.

— Да, вам прекрасно удается раскрыть личность каждого клиента.

Она упорно не отрывала взгляда от его глаз, несмотря на то, что чувствовала, как заливается краской.

— Если я что-то упустила, пожалуйста, дайте знать.

Спенсер неторопливо обвел взглядом стены, потолок, зеркала, заботливо разложенные аксессуары.

— Где же хлыст? — Он весело улыбнулся.

Изабелл ощутила прилив желания, когда его глаза принялись жадно рассматривать ее тело.

— Я опасалась, что ты попортишь им обивку мебели. А это крайне нежелательно.

Спенсер подошел к ведерку со льдом и взял бутылку в руки. Изучив этикетку, он поднял глаза.

— Выпьешь со мной?

— Я никогда не пью на работе.

— Сегодня ты могла бы сделать исключение и отпраздновать приобретение мной контрольного пакета акций этого славного отеля с добрыми традициями.

Изабелл снова сжала зубы.

— У меня складывается впечатление, что дальше ты предложишь мне организовать вечеринку в честь твоего нового приобретения.

— Как ты догадалась?

— Ты что, серьезно?

— Естественно, я хочу, чтобы это сделала именно ты.

Изабелл резко отвернулась и обхватила себя руками. Не было предела ее унижению. Зачем он так поступает с ней? Вынуждает ее устраивать праздник и лавировать между гостями с широкой улыбкой на лице.

— Это просто невероятно!

— Ну, не думаю… Кажется, ты уже имела опыт подобной работы?

Она обернулась и метнула в него яростный взгляд.

— Да, но мне еще не приходилось заказывать обнаженных девиц, которые, как мне представляется, должны будут выпрыгивать из картонного торта! Тебе же это нравится, не так ли?

Уголок его рта слегка дернулся.

— Конечно. Мне недостает таких детских утренников теперь, когда Лука женат на Лотти.

— Рада слышать!

Спенсер с полуулыбкой задумчиво потер подбородок. Ее тело предательски затрепетало, когда Изабелл вспомнила, как его шероховатая щетина царапала ее нежную кожу. На губах и щеках женщины всегда оставались красные пятна после его поцелуев. Ах, какие это были поцелуи… Почему она до сих пор не может забыть об этом?!

— Но, знаешь, мне хотелось бы что-нибудь более стильное.

Она с презрением смотрела на Спенсера.

— Не может быть!

Он поджал губы, хотел что-то ответить, но его прервал телефонный звонок.

— Я уже сделал официальное заявление для прессы этим утром, — сообщил Спенсер собеседнику. — Интервью состоялось полчаса назад. Да, верно… Мисс Харрингтон в восторге от нашего соглашения, и в данный момент мы обсуждаем грядущее торжественное мероприятие.

— Какого черта?.. — произнесла Изабелл одними губами.

Спенсер предупредительно поднял руку.

— Да, у нас безупречные партнерские отношения. Да, вы можете меня процитировать. — Он закончил разговор и убрал телефон. — Пресса. Клянусь, еще до обеда со мной связались не меньше пятидесяти журналистов.

— Ты сказал, что я довольна этой сделкой? — Ее губы превратились в тонкую ниточку. — Ты в своем уме? Кто в это поверит?

— У тебя есть хотя бы базовое представление о маркетинге?

Изабелл трясло от ярости.

— Ты не имеешь права говорить с прессой от моего имени! Я дам собственное эксклюзивное интервью, когда буду готова рассказать всем, что ты за человек.

Глаза Спенсера смотрели строго.

— Ты ведь хочешь, чтобы люди останавливались в этом отеле? — спросил он с нажимом. — Поверь, такая реклама тебе не нужна. Изабелл, продемонстрируй наконец свой профессионализм. У тебя есть хороший продукт, но ты не продаешь его должным образом.

Ее сердце забилось чаще.

— То есть ты сейчас обвинил меня в том, что я плохо выполняю свою работу?! Ты это имеешь в виду?!

Он закатил глаза, призывая на помощь все свое терпение.

— Послушай. В ногах правды нет, давай-ка присядем и поговорим как взрослые люди.

Вместо этого Изабелл подбоченилась и слегка подалась вперед:

— Намекаешь, что я веду себя по-детски?

Спенсер глубоко вздохнул:

— Ты действительно похожа на ребенка, который капризничает из-за того, что все происходит не так, как он хочет. Прекрати вести себя так, и мы сможем выработать дальнейший план действий.

Изабелл шагнула к Спенсеру и ткнула пальцем прямо ему в грудь.

— Возьми свои слова обратно. Сейчас же! Иначе я уйду.

Он продолжал стоять, как глыба из мрамора.

— Я не собираюсь извиняться за то, что указал на очевидное, — ответил он после продолжительного молчания. — Пора повзрослеть. И да, теперь можешь оставить меня одного.

Она повернула палец, словно пыталась просверлить в нем дыру.

— Хочешь, чтобы я ушла? В таком случае тебе придется вынести меня отсюда на руках. Эй! Какого черта ты творишь? Поставь меня на место!

Подхватив Изабелл, Спенсер вынес ее в коридор. Она молотила руками по его спине, пока он нес ее, закинув на плечо. С какой стати он обращается с ней так бесцеремонно? Что, если кто-то из сотрудников увидит, как ее выносят из его номера, словно мешок с картошкой? Это станет притчей во языцех. Ненависть переполнила ее. Изабелл впилась ногтями в его крепкую спину.

Выругавшись, Спенсер опустил ее на пол.

— Прекрати вести себя как дикая кошка!

Изабелл тяжело дышала. Как же ей хотелось стереть с его лица это самодовольное выражение! Пальцы мужчины обхватили ее запястья, как металлические браслеты. Еще движение — и он буквально вжал ее в дверь кабинета.

— Даже не думай! — Она всячески старалась не обращать внимания на его теплое мятное дыхание. — Ты никогда не вел себя подобно пещерному дикарю. — Изабелл попыталась высвободиться. Она сквозь одежду чувствовала, что он возбужден. — Или твое положение настолько отчаянное, что тебе приходится принуждать своих любовниц?

Его глаза изучали ее рот. Хватка чуть ослабла.

— Я действительно хочу тебя поцеловать, но что-то подсказывает мне, это не закончится ничем хорошим.

Изабелл вопросительно изогнула бровь:

— Например, я выцарапаю тебе глаза?

Спенсер глухо рассмеялся.

— Это не единственная угроза. — Он приподнял ее лицо за подбородок, его большой палец слегка нажал на ее нижнюю губу, словно она была переключателем. — Поцелуи могут привести и к чему-нибудь другому.

— Например, к пощечинам?

Он оскалился, как голодный волк:

— Вероятно, ввиду сложившихся обстоятельств я этого заслуживаю.

Изабелл нахмурилась:

— Каких обстоятельств? Ты вознамерился заполучить мой отель и добился своего. Единственным обстоятельством была твоя непомерная самоуверенность.

Спенсер опустил руку и отстранился.

— Твой брат внушил мне, что ты всячески поддерживаешь эту сделку.

Она возмутилась:

— И ты поверил ему, невзирая ни на что?

Он провел рукой по лицу.

— Да, понимаю, это было глупо. Я также не знал, насколько хорошо он осведомлен о том, что произошло между нами. Вообще мало кто был в курсе дела, помнишь?

Изабелл прекрасно помнила хронологию событий и была рада тому, что никто так и не узнал об их романе. Спенсер держал отношения с ней в секрете по причинам, которые были известны лишь ему одному. Ей до сих пор было непонятно, почему их связь оказалась столь продолжительной. Это действительно было похоже на настоящие отношения… Или, по крайней мере, этот человек заставил ее так думать. Они встречались каждый день и проводили вместе почти каждую ночь, насколько позволяла их занятость. Именно поэтому Изабелл начала строить наивные планы на дальнейшее счастливое совместное будущее. Спенсер заставлял ее чувствовать себя особенной. Он покупал ей великолепные украшения и букет за букетом, дорогие конфеты, устраивал ужины с шампанским, водил на танцы до утра в эксклюзивные закрытые ночные клубы, где их никто не беспокоил. Изабелл позволила себе думать, что он влюблен в нее. Она даже убедила себя в том, что предложение руки и сердца не за горами, что Спенсер просто не хочет спешить. Как она могла не видеть то, что происходило на самом деле! Неудивительно, что он не афишировал их отношения. Вероятно, Спенсер не хотел, чтобы его репутация плейбоя была испорчена.

Все ее девические мечты о союзе с красивым молодым человеком, которого Изабелл считала родственной душой, были уничтожены, когда она услышала о пари. Боль была сокрушительной. Она разрывала ее на части. Камня на камне не оставила от ее надежд. Она чувствовала себя использованной во всех смыслах этого слова. Она отдала этому человеку все, а в результате выяснилось, что для него их близость была лишь игрой.

После их разрыва Изабелл узнала о том, что забеременела. Это было словно соль на рану. Она испытала глубокое потрясение. В итоге она сделала почти двадцать тестов на беременность, надеясь на то, что следующий опровергнет результаты предыдущего. Но раз за разом тесты показывали одно и то же.

Изабелл отказывалась признать, что это действительно произошло, даже когда тело принялось подавать сигналы — увеличилась его чувствительность, появились тошнота и усталость. Как она могла забеременеть? Изабелл задавалась этим вопросом снова и снова. Каждый раз они предохранялись. Это просто не могло быть правдой. Она продолжала отрицать свое состояние, убеждая себя в том, что ситуация разрешится каким-нибудь волшебным образом.

Неделя шла за неделей. Изабелл никому не сообщила о беременности. Ее приводила в ужас перспектива совмещать воспитание ребенка и работу. И как рассказать об этом Спенсеру?

Замешательство в связи с перспективой стать матерью и таким образом оказаться навсегда связанной со Спенсером общим ребенком также отягощало Изабелл. Она не думала об аборте, однако не желала поддерживать связь со Спенсером. Ни в каком виде.

Конец ознакомительного фрагмента.