Его дерзкая пленница

Мелани Милберн, 2015

Юлий Равенсдейл – выдающийся ученый-астрофизик. Он довольно замкнут, необщителен и полностью погружен в свои исследования. Но когда в его дом попадает харизматичная и дерзкая Холли Перес, он наконец понимает, насколько скучной была его жизнь до сегодняшнего момента. Холли оказывается на его вилле не случайно: в свое время ее ложно обвинили в хулиганстве по отношению к тирану отчиму, и теперь ей назначены исправительные работы. Она врывается в спокойную и размеренную жизнь Юлия подобно вихрю. Сможет ли он, знаменитый и уважаемый человек, противостоять водовороту головокружительной страсти? Ведь Холли – девушка совсем не его круга…

Глава 2

Холли смотрела, как Юлий Равенсдейл идет по коридору быстрыми, уверенными шагами. Она чувствовала себя странно после их разговора. Сердце стучало так сильно, и дыхания не хватало.

Ее реакция смущала ее саму, ставила в тупик.

Обычно мужчины не оказывали такого влияния на нее. Даже очень симпатичные. Холли не ожидала, что Юлий окажется таким красавцем. Она думала, что увидит длинноволосого, с густой бородой, сгорбившегося чудака-компьютерщика. А вместо этого встретила мужчину словно сошедшего с обложек модных журналов. Но ей казалось, что она могла его где-то видеть. Может, его брат-близнец был знаменит и она видела его фотографию? Даже фамилия была ей знакома, но Холли не могла вспомнить, где слышала ее.

Густые темные волосы, взъерошенные, как у сумасшедшего профессора, она находила безумно привлекательными. Когда Холли увидела Юлия, в ней сработало что-то инстинктивное, мятежное — захотелось сорвать эту маску холодной вежливости, подразнить того обычного человека, который скрывался за всеми этими утонченными, аристократическими манерами. Он так жестко контролирует себя, с таким гордым видом. Как будто была невидимая стена вокруг него, которая предупреждала ее не приближаться к нему. Но что, если она приблизится? Что, если она осмелится подойти так близко, что он не сможет больше держать этот железный контроль? Холли улыбнулась: интересная мысль.

Может, этот месяц не будет таким трудным? Можно заполнить это время, чтобы показать хозяину: его образование и манеры не отличают его от всех других мужчин, которых она встречала. Мужчинами управляют гормоны. Холли докажет Юлию, что у него нет права смотреть на нее свысока. Да, это время домашнего ареста может оказаться самым забавным за последнее время.

Экономка показалась в конце коридора и направилась к Холли. На ее запястье была тугая повязка. Это навеяло на Холли воспоминания о том времени, когда отчим сломал ей руку. Ей было одиннадцать. Отчим сказал, что убьет ее или ее мать, если она скажет хоть кому-то о том, как получила эту травму. Ей пришлось притвориться, что она упала с велосипеда, которого у нее даже не было. Скобы и швы на запястье — это не все, что оставил ей отчим.

Проблемы с послушанием, признанием чьего-то авторитета, бунтарский дух, недоверие к мужчинам, кошмары, от которых она просыпалась в холодном поту, — вот ее наследство по милости этого сумасшедшего. Холли не пришлось бы находиться здесь и участвовать в этой программе по исправлению, если бы отчим и его подхалим-адвокат не представили все так, будто это она была преступницей, плохим человеком.

— Сюда, Холли, — сказала София, ведя ее на следующий этаж. — Так что вы думаете об этом месте?

— Нормально. — Холли не видела смысла в том, чтобы заводить дружбу с кем бы то ни было в этом доме, ведь всего через несколько недель она уйдет отсюда.

— Мне буквально пришлось выкручивать руки сеньору Равенсдейлу, чтобы он согласился вас оставить, — сказала София. — Нельзя сказать, что он не принимает участие в благотворительности. Он невероятно щедрый человек. Просто не любит, когда его беспокоят.

— А у него есть подружка?

— Я не вправе обсуждать его личную жизнь, — с каменным выражением лица проговорила София.

— Да ладно, должен же кто-то быть в его жизни. София сжала губы, как будто стараясь не выболтать тайны своего работодателя.

— Я слишком сильно ценю свою работу, чтобы сообщать такие сведения.

Холли скривила губы:

— Он довольно скучен, если вы спросите меня.

Только работа и никакого веселья.

— Он замечательный работодатель, — сказала София. — И порядочный человек, с честью и принципами. Вам очень повезло, что я смогла уговорить его принять вас здесь. Обычно он так не поступает.

— Повезло мне… да-а.

— Я надеюсь, вы не причините ему неприятностей, — бросила на нее предупреждающий взгляд София.

«Кто — я?» — подумала с улыбкой Холли. Экономка Равенсдейла думает, что у него есть принципы. Она видела, как Юлий смотрит на нее. Он может быть умным и сложным, но у него были те же потребности, как и у любого другого человека его возраста. Он был здоровым, подтянутым и в расцвете сил. Так почему бы ему не воспользоваться ситуацией? Девушка прекрасно понимала, какая власть находится в ее руках. Она не имела денег, престижа и хорошей родословной, но у нее было красивое тело, и она знала, как им пользоваться.

— Как вы повредили запястье? — спросила Холли, только чтобы заполнить тишину.

— Это просто воспаление, — ответила экономка. — Все пройдет, если я буду отдыхать.

Холли последовала за Софией на третий этаж. Толстый персидский ковер лежал на полу. Роскошный декор, портреты и пейзажи украшали стены. Мраморные бюсты и статуи стояли вдоль стен длинного коридора.

Девушка никогда не была в столь богатом месте. Дом больше походил на дворец. Все говорило о богатстве владельца. Но не было никаких личных вещей. Ни семейных фотографий, ни чего-то памятного. И все на своих местах. Скорее музей, а не дом.

— Вот ваша комната, — сказала София, открывая одну из дверей. — Здесь есть ванная и балкон.

Балкон?

Холли остановилась как вкопанная. Ее сердце замерло. От страха волосы на ее голове зашевелились.

Шелковые занавески на балконных дверях слегка покачивались от ветра, как привидения. Сколько раз в детстве ее вытаскивали на балкончик, закрывая там при любых погодных условиях. И она была вынуждена наблюдать, как мать стучит по ту сторону стекла. Холли научилась не реагировать, потому что мама расстраивалась еще сильнее. Плач Холли еще сильнее раздражал отчима, и она научилась не показывать вообще никакой реакции.

Она могла с трудом дышать сейчас. Казалось, на ее груди лежит огромная тяжесть, не давая ей вздохнуть. И горло перехватило от страха, так что она не могла вымолвить ни слова.

— Захватывает дух, правда? — спросила София. — Только недавно эта комната была отремонтирована. Вы, наверное, можете почувствовать запах свежей краски.

Дрожь сотрясла тело Холли. Ее ноги похолодели, колени ослабли. Пот, теплый и липкий, выступил между лопаток. Холли почувствовала тошноту.

— Мне не нужна такая большая комната. Просто поместите меня в одной из комнат внизу. Желательно без балкона.

— Но отсюда открывается красивый вид. И у вас будет больше уединения. Это одна из лучших комнат…

— Мне плевать на вид, — сказала Холли, отступая назад, пока не почувствовала спиной холод статуи. — Я ведь не почетный гость, правильно? Я здесь из милости. Мне просто нужны кровать и одеяло. — Что уже было достаточно много с учетом того, что она имела в недавнем прошлом.

— Но сеньор Равенсдейл настаивает…

— Да, да, я знаю, поместить меня как можно дальше от его комнаты, — проговорила девушка, обхватив себя руками. — Почему? Он не доверяет себе?

Экономка поджала губы:

— Сеньор Равенсдейл истинный джентльмен.

— Пусть так, но даже джентльмены не могут порой устоять против чар красивых женщин…

София разочарованно вздохнула:

— Ну, может, вы хотя бы взглянете на комнату?

Может, вы передумаете, когда увидите…

— Нет, — отрезала Холли и, повернувшись, пошла к лестнице. Ноги плохо слушались и были как деревянные. Нет, ни за что она не будет спать в комнате с балконом.

Юлий стоял у окна в своем кабинете и наблюдал, как Холли шла по направлению к озеру, расположенному за садами. Уже сбегает? При первой же возможности она устроила побег? Он должен был позвонить соцработнику в этом случае.

Он посмотрел на телефон, а потом на силуэт девушки, стоявшей у кромки воды. Если бы она хотела сбежать, то пошла бы в другую сторону. Глубокое озеро и лес вокруг служили естественным ограждением. Он наблюдал, как она наклонилась, подняла гальку и, повертев, бросила в озеро. Было больно и грустно смотреть на ее одинокую фигуру, стоящую там.

Кто-то постучал в дверь.

— Сеньор? Можно поговорить с вами? — раздался голос Софии.

Юлий открыл дверь:

— Все хорошо?

— Холли не понравилась комната, которую я ей приготовила.

Он усмехнулся:

— Недостаточно хороша для нее?

— Слишком большая.

— Она так сказала? — нахмурился Юлий. София кивнула:

— Я все подготовила, а она ушла прочь, будто я предложила ей спать в конюшне.

— И чья была идея привести ее сюда? — спросил Юлий с притворной злобой.

— Я уверена, вы привыкнете, — сказала София. — Она довольно боевая, правда?

— Да уж.

— Вы поговорите с ней?

— Я только что провел с ней полчаса.

— Пожалуйста! — София, которая была уже близка к выходу на пенсию, все чаще напоминала трехлетнего ребенка, считающегося только со своими желаниями.

— И что вы хотите, чтобы я ей сказал?

— Настаивайте, чтобы она согласилась на комнату, которую я ей приготовила. В противном случае где я ее положу? Вы ведь не хотите, чтобы она была на вашем этаже…

— Хорошо. — Юлий вздохнул. — Я поговорю с ней. Но вам лучше приготовить аптечку.

— Ну что вы, вы и мухи не обидите.

Юлий посмотрел на экономку, открывая дверь.

— Нет, но наша маленькая гостья выглядит так, будто засунет в вас нож и будет при этом смеяться.

* * *

Юлий нашел Холли все так же стоящей у озера и бросающей камни в воду. Она наверняка слышала, как он подошел, но даже не обернулась, а продолжала свое занятие.

— Я так понимаю, что у нас есть проблемы с размещением.

Она бросила еще один камень.

— Мне не нужна большая комната. Я принадлежу к низшему классу.

— Не говорите глупостей.

Девушка повернулась к Юлию лицом, и он немного напрягся, так как в руке у нее был камень. Ее глаза сверкнули.

— Что вы пытаетесь сделать? Проводите какой-то эксперимент? И знаете что, я не прекрасная леди.

— Нет, вы просто вздорная малышка.

Холли повернулась и швырнула камень в озеро.

— Как вы собираетесь объяснить мое присутствие вашим друзьям?

— Не вижу необходимости объясняться перед кем бы то ни было.

— Повезло вам.

«Где эта дерзкая кокетка?» — удивлялся он. На ее месте была сейчас рассерженная женщина, чей гнев явно ощущался.

Холли пристально смотрела на Юлия:

— А как насчет вашей подруги? Что скажет она, когда узнает, что я живу в вашем доме?

Юлий нагнулся и поднял камушек.

— У меня нет сейчас подруги.

— А когда была последняя? Он бросил камушек в озеро.

— Вы задаете слишком много вопросов.

— Я знаю, что вы не гей, потому что ни один гей не посмотрел бы на меня так, как вы смотрели в кабинете, — сказала Холли. — Вы фантазируете обо мне, так ведь?

Юлий сжал губы и нагнулся, чтобы взять еще один камень.

— Ваше эго столь же ужасно, как и ваши манеры. Она цинично засмеялась и бросила еще один камень, вложив в бросок все свои силы.

— Так о чем же вы разговариваете в постели? Квантовая физика? Теория относительности Эйнштейна?

Юлий посмотрел на ее преображенное улыбкой лицо, милые ямочки на щеках. Он много раз видел, как люди меняют образы. Его родители — настоящие театральные таланты, но эта девочка превзошла бы их.

— Почему вы не хотите занять комнату, которую София приготовила вам?

Глаза Холли утратили дерзкий блеск, и выражение лица опять изменилось, она снова надулась.

— Я не хочу жить в верхней части дома, как какой-то урод, которого вы пытаетесь спрятать от гостей. Я полагаю, вы будете настаивать на том, чтобы я там принимала пищу или же с вашими слугами на кухне.

— У меня нет слуг, — сказал Юлий. — Только персонал. И да, они обедают отдельно, но это больше из соображений удобства. — Юлий помолчал и добавил: — Я ожидаю, что вы будете обедать со мной каждый вечер.

— Зачем? — угрюмо спросила она. — Чтобы критиковать меня всякий раз, когда я неправильно воспользуюсь ножом или вилкой?

— Почему вы все воспринимаете в штыки? Холли отвернулась и стала смотреть на озеро, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он видел, как бьется жилка на ее щеке. И когда она заговорила, ее голос был немного ниже ее обычного тона:

— Я не хочу эту комнату.

— Почему?

— Она… слишком шикарная.

— Хорошо, — сказал Юлий, мысленно закатив глаза. — Вы можете выбрать любую комнату. Благо есть из чего выбирать.

— Спасибо, — почти шепотом произнесла Холли, расслабляясь. Ее плечи уже были не так напряжены, и она больше не крутила в руках камешки и не сжимала кулаки. Он захотел взять ее руку и ободряюще пожать ее, но воздержался от этого жеста.

— Вы пойдете со мной назад, в дом, или еще побудете здесь в одиночестве?

Девушка повернула голову и посмотрела на него:

— Вы беспокоитесь, что я убегу, как только вы повернетесь спиной?

Некоторое время он просто молча смотрел на нее.

— Тогда вы побежите прямиком к тюрьме. Едва ли кто-то этого жаждет, правда?

Холли прикусила нижнюю губу и отвернулась к озеру. Ветер растрепал ее волосы, бросил ей в лицо, и она рассеянно одной рукой откинула их назад.

Сердце Юлия сжалось, когда он увидел, что ее рука дрожит. Перед ним сейчас стояла не наглая злая девчонка, Холли скорее напоминала человека, попавшего в беду.

Юлий нагнулся и подал ей камушек:

— Мой брат Джейк так умеет их кидать, что выбивает семнадцать раз, прежде чем камень упадет в воду. Это рекорд.

Она взяла гальку из его рук, и, когда ее пальцы прикоснулись к его пальцам, он почувствовал будто удар тока. Девушка медленно подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. И в этот самый момент он потерял чувство времени и места. Это длилось несколько секунд, или часов, или дней.

Юлий перевел взгляд на ее губы, полные и чувственные и, как ни странно, невинные. Как будто магнитом его тянуло прикоснуться к ним, попробовать их на вкус. Изо всех сил он напряг все свои силы, чтобы не поддаться искушению.

Холли провела языком по губам, и от этого простого действия кровь быстрее побежала по его венам. Будто Юлий спал все это время, а сейчас проснулся и чувствовал покалывание в своем теле. Ему хотелось прикоснуться к ее коже, ощутить ее мягкость.

Понимала ли Холли, что он сейчас чувствовал? Знала ли, какое влияние оказывала на него? Юлий попытался прочитать это по ее лицу, но она опустила голову.

Он поднес свою руку к ее щеке, едва ли понимая, что делает, пока не почувствовал сливочную мягкость ее кожи. Холли подняла голову и встретилась с ним взглядом, и от этих удивительных глаз его пульс стал еще быстрее. Каждый удар сердца эхом отзывался во всем его теле. Ее глаза блестели, в них было ожидание и триумф.

Юлий провел большим пальцем по ее подбородку, ее губы слегка раскрылись в предвкушении поцелуя. Как легко было наклониться сейчас и припасть к этим губам. Желание было таким сильным, самым сильным во всей его жизни. Но он знал, что если сделает это, то будто пересечет границу. Нарушит рамки и навлечет на себя проблемы.

Я не собираюсь этого делать, — проговорил он, убирая руку.

В ее взгляде все еще читалась невинность.

Что?

Вы знаете что.

Она пристально посмотрела на него:

Я могла бы сделать так, что вы забыли бы обо всех ваших принципах.

Юлий нахмурился:

Почему вы пытаетесь разрушить ваш единственный шанс на то, чтобы привести вашу жизнь в порядок?

Мне не нужно приводить мою жизнь в порядок, — резко вскинула она голову. — Я никому не нужна.

И как вы это поняли?

Знаете, что я ненавижу в таких мужчинах, как вы? Вы думаете, что раз вы имеете деньги, вы можете иметь все.

Так, — произнес Юлий. — Я знаю, что для вас это совсем не просто. Вы не хотите быть здесь. Но что вы предлагаете? Альтернатива есть?

Девушка поджала губы и посмотрела на него упрямо:

Я не должна находиться в тюрьме.

— Ну да, там полно невиновных людей, — сказал он. — Но в соответствии с нашим действующим законодательством вы не можете украсть или повредить имущество другого человека и остаться безнаказанной.

Она отвернулась:

— Я не обязана все это слушать.

— Холли! — Юлий поймал ее за руку и повернул лицом к себе. — Я пытаюсь вам помочь, вы что, не видите этого?

Холли презрительно посмотрел на него:

— Как? Позволите мне привыкнуть ко всей этой роскоши, а потом просто выбросите на улицу, когда закончится этот месяц?

Юлий нахмурился еще сильнее:

— Вам некуда пойти? Она отвела взгляд:

— Отпустите мою руку.

Он ослабил хватку, но все равно держал Холли за руку.

— Никто не собирался выкидывать вас.

«Но что делать, когда месяц закончится?» Мысли сменяли одна другую у него в голове. Если у нее нет дома, то куда она пойдет? Где начинается и где заканчивается его ответственность по отношению к ней?

— Вы жили на улице? — спросил Юлий.

Девушка выдернула ладонь и скрестила руки на груди, бросая на него яростные взгляды.

— А вам какое дело? Такие люди, как вы, обычно не замечают нас, обыкновенных и ничем не примечательных.

Юлий понял, что она снова заняла оборонительную позицию. Он понятия не имел, как с ней общаться. Это была миссия его экономки, не его. Он должен был заниматься своей работой, в то время как София должна была заниматься своими спасительными делами.

Но Холли Перес была особой девушкой. Она походила на храброго бунтаря, который причинял беспокойство всем, кто осмеливался подойти к нему поближе.

— Пока вы под моей крышей, я отвечаю за вас, — сказал Юлий. — Но и у вас есть обязанности.

Холли вздернула подбородок:

— Какие, например? Обслуживать вас в спальне?

Он сжал губы:

— Нет, определенно нет.

Ее самоуверенный взгляд сказал все.

— Конечно же я вам верю.

— Я серьезно, — ответил Юлий, — у меня нет привычки укладывать в постель молодых женщин, у которых нет ни манер, ни уважения, ни чувства такта.

Холли рассмеялась:

— Вы обязательно возьмете свои слова обратно. Юлий проигнорировал очередной импульс страстного желания.

— Увидимся за обедом. И я надеюсь, вы оденетесь подобающим образом. Это значит никаких джинсов, босоножек, никакого декольте и обнаженного живота. София подберет вам одежду, если у вас таковой не найдется.

Холли отсалютовала ему и низко, подобострастно поклонилась:

— Есть, капитан!

Юлий отошел немного, после чего обернулся и посмотрел на Холли. Но она уже отвернулась к озеру и опять бросала камни. Так сильно и так далеко, как только могла.