Глава 2
Отель стоит на холме. Нет, когда Хелла присматривается, она видит, что это громадная скала. А вокруг огромные серые неправильной формы камни, которые, кажется, абы как пошвыряло наземь. «Какое странное место, чтобы построить отель», — думает девочка.
Перед отелем стоят ещё два автомобиля. Хелла представить себе не может, чтобы кто-то приехал сюда по доброй воле. Выходит, не их одних накрыла гроза.
Семейство выбирается из машины. Кенни разминает ноги, а Серена разглядывает отель, словно не веря собственным глазам. Хелла с матерью думают об одном и том же. Здание выглядит как средневековый замок с множеством башенок, зачем-то втиснутых в дом. Тёмные стены, выстроенные как из дерева, так и из кирпича, словно бы забирают свет из окружающего пейзажа. Настолько тёмные, что ночью отель накрепко сливается с окружающим пейзажем и делается невидимым. Хелла видит бесчисленные окна с деревянными рамами, которые разбивают их на маленькие фрагменты. Хотя повсюду за окнами горит свет, отель производит какое угодно впечатление, но только не уюта. Дрожь пробегает по позвоночнику Хеллы; ей кажется, будто окна наблюдают за ней, решая, достаточно ли она лакомый кусочек, чтобы проглотить её.
Вокруг отеля царит запустение, голая земля с торчащими кое-где верхушками валунов. Куда ни посмотри, нигде поблизости нет других домов. Хелла наклоняется, чтобы пощупать землю. К её удивлению, почва сухая-пресухая, как если бы здесь не упало ни капли дождя! Редкие деревья выглядят мёртвыми, хотя сейчас весна и им полагается расцветать. Хелла тянет носом и чихает. Слегка пахнет гнилью, как будто где-то забыли тухлые яйца.
Вороны кружат над остроконечными башенками со своим обычным скрежещущим карканьем. Они принадлежат отелю, сама не зная почему, убеждена Хелла. Она не любит воронов; она считает, что они кричат пугающе, как вестники рока и обмана.
— Может, поедем дальше? Вроде распогодилось, — предлагает Серена.
Хелла с облегчением выдыхает; её мать думает так же, как она. Ей тоже отель не кажется гостеприимным. Разве нужно непременно тут останавливаться? Хелла лучше переночует в машине.
— Мы проехали уже достаточно большой путь, — отвечает её отец. — Этот последний участок меня вымотал. Давайте остановимся на ночь.
— Спорим, это дом с привидениями, — выкрикивает Серж. — Круто!
Мать Хеллы пожимает плечами.
— Хорошо, сначала зарегистрируемся, а вещи заберём потом?
Кенни кивает, и все четверо направляются к большим парадным дверям, поднимаясь по высеченной в скале лестнице. На древесине створок вырезаны всевозможные символы. Хелла понятия не имеет, что они обозначают, но она думает, что они кельтские, а значит, очень старые. Она помнит это потому, что у её подруги Саши есть кольцо в форме похожего символа. Она купила его, когда ездила в Лондон со своими родителями. Тот же символ повторяется в центре двери, только он крупнее, чем остальные.
Хелла думает, что вроде бы у каждого завитка есть своё значение, но не может вспомнить, что именно они символизируют. Что-то смутно всплывает в памяти об испытании, или проверке, или чём-то подобном. Девочка решает посмотреть попозже. Хелла любит искать информацию, она любит находить и узнавать новое, а символы — это захватывающе и таинственно.
Деревянная створка двери скрипит, когда отец открывает её.
— Интересно, есть ли тут другие постояльцы, — говорит Серена, которая всегда с удовольствием знакомится с новыми людьми.
Они входят в просторный холл, чуть ли не больше футбольного поля. Первое, что бросается Хелле в глаза, — это люстра. Она просто исполинская, и на ней горят сотни свечей. Хелла, как всегда практичная, гадает, как умудряются зажигать эти свечи: люстра висит на высоте десяти футов, не меньше. Может, в этом отеле работают летающие слуги или цирковые акробаты? Вот бы с ними повстречаться. Девочка улыбается мысленной шутке, у неё опять разыгрывается воображение. Отель пахнет застарелостью, пыльной землёй, пожелтевшими книгами и затхлым чердаком, как будто тут никогда не убираются.
А ещё здесь стоит длинный деревянный письменный стол, занимающий всю правую стену. И на нём тоже вырезаны всё те же кельтские символы.
Когда Хелла запрокидывает голову, она может прикинуть, сколько в отеле этажей. На каждом этаже балюстрада, выходящая в главный холл, который поднимается до самой высокой точки здания. Множество лестниц, по-видимому, ведёт на этажи, но понять, на какой этаж ведёт какая лестница, невозможно, это словно одна большая головоломка.
И тут Хелла видит других постояльцев. Посреди холла стоят диваны и кресла. У них чёрная или тёмно-красная обивка, и они выглядят старыми и потёртыми. Реставрацией тут и не пахнет, думает девочка. Этому отелю небось сотня лет, а может, и того больше. Другие постояльцы оборачиваются к Хелле, Сержу и их родителям.
Один из мужчин встаёт и подходит к Серене, протянув руку для пожатия. Он высокий и мускулистый, одет в простые джинсы и футболку, на голове у него бейсболка. Хелла решает, что он похож на солдата.
— Привет, я Алан, а там моя жена Барбара и наш сын Вилли.
Происходит обмен рукопожатиями. Хелла смотрит на сына. Он, похоже, примерно её возраста, но не выглядит дружелюбным, как будто во рту у него кислющий лимон. Кислый Вилли, нарекает она его у себя в голове.
— Идите присядьте с нами, — предлагает другой мужчина. — Я Эрик, а вон там моя жена Пэтси, наша дочь Мэгги и наш сын Энди. — На Эрике посаженный по фигуре костюм, волосы плотно зачёсаны назад, подчёркивая его высокий лоб. «Спорим, он запросто может оказаться доктором, — думает Хелла, — он выглядит прямо как наш семейный доктор». Его жена Пэтси выше его и вдобавок значительно шире. В своём цветастом платье она выглядит даже более квадратной, чем на самом деле. Хелла уподобляет её склянке с печеньем.
Все садятся, и Хеллин отец представляет их семью остальным.
— И вас тоже гроза захватила врасплох? — спрашивает Пэтси.
Серена кивает и выглядывает наружу в одно из многочисленных высоких узких окон.
— Эта гроза и прекратилась очень неожиданно.
— Вот и с нами было то же самое! — восклицает Пэтси. — Только что мы даже на дюйм ничего не видели дальше своего носа, но стоило добраться до отеля, больше никаких неприятностей.
— Так бывает, — убеждён Эрик. — Локальные дожди могут быстро проходить.
— С громом и молнией, милый? Странно ведь.
Пока взрослые обсуждают непонятную погоду и то, как их занесло в этот отель, Хелла потихоньку наблюдает искоса за другими детьми и пытается угадать, что они собой представляют. Это одна из её любимых игр — примеряться к людям. Она подумывает о том, чтобы сделаться психотерапевтом, как её тётя Мелинда. Если верить тёте, у неё есть чутьё.
От Кислого Вилли с такими же тёмными, как у отца, волосами, надо по возможности держаться подальше; он выглядит человеком, который любит задирать других. Он поглядывает на остальных так, словно он лучше их. Он напоминает ей Фрэнка, школьного буяна, которого все ненавидят и который ловит кайф, портя жизнь младшим ученикам. Когда мать приобнимает Вилли, он отталкивает её руку, сердито зыркает на неё и отодвигается подальше на диване. Мать от огорчения опускает глаза, хватается за сумочку и достаёт плитку шоколада, которую протягивает своему сыну. Он выхватывает шоколадку из рук матери и даже не благодарит её. «Фу, ну что за хам», — думает Хелла.
Мэгги, с длинными светлыми волосами, милым задорным носиком, в очках, выглядит помладше, чем Хелла. Наверное, ей лет девять или десять? Она улыбается не переставая, но Хелле её улыбка не кажется искренней, она словно что-то скрывает или поглощена сама собой. У Хеллы есть племянница, которая немного на неё похожа. Если она тотчас не получает того, чего хочет, то орёт в голос. Рядом с Мэгги большая сумка, набитая игрушками. Из сумки высовывается рыжая голова куклы. Хелла называет девочку Принцесса Мэгги, потому что она выглядит избалованной.
Брат Мэгги — Хелла вроде помнит, что его зовут Энди, — пожалуй, на пару лет её, Хеллы, старше. Наверное, ему лет четырнадцать. Он выглядит тихим и стеснительным, занятым своими делами. Энди бросает на девочку быстрый тёплый взгляд. Хелле он нравится и даже кажется красивым. Она тихонько хихикает, переименовывая его в Красавчика Энди.
Хелле любопытно, что они видят в ней. Она много занимается спортом, особенно водным поло, поэтому, как ей говорят, она крепкая, атлетичная. Ей не нравятся собственные светлые волосы до плеч; они такие тонкие, что у неё никогда не получается желаемая причёска. Знакомые говорят, что она не столько некрасивая, сколько обычная.
Хелла прислушивается к разговору взрослых.
— Вы видели администратора? — спрашивает её отец.
Остальные качают головами.
— Нет, — говорит отец Вилли, — и я уже несколько раз нажимал тот звонок. — Он указывает на стойку ресепшен длиной в метр, на которой, помимо увядшего букета, есть только латунный настольный звонок.
Принцесса Мэгги встаёт, весело скачет к конторке и до гула в ушах стучит по звонку.
— Мэгги, прекрати! — кричит её мать.
— А, да пускай себе, — говорит её отец. — Тут нечем заняться. Нам же нужно кого-нибудь вызвонить, верно? Как иначе мы получим номер?
— Ты вечно ей потакаешь! — возмущается Пэтси. — Ты совершенно её избаловал.
Мэгги тем временем с притворной улыбкой продолжает жать на звонок. Хелла приходит в ужас и уже готова встать и сделать что-нибудь, когда неожиданно, откуда ни возьмись, за стойкой возникает мужчина.
Мэгги взвизгивает, когда он накрывает её руку своей ладонью.
