Роман о Генри

Мейзи Эббот, 2019

"… женщины всегда падали перед графом Генри Чертоном в обморок. Совершенно естественная реакция. Интересный, богатый, таинственно исчезнувший на четыре года граф, что же еще может способствовать старому доброму обмороку? Поэтому они все падали и падали… Изящно вспарывались корсеты, вытягивались тонкие лодыжки, обнажались нежные плечи. Мисс Силтон тоже падала, но почему-то это обстоятельство графа по-настоящему тревожило. То ли оттого, что она слыла самой здоровой девицей в городе, то ли оттого что обмороки настоящие. И вот, она падала, он тревожился, потом все поменялось и совершенно запуталось. Так что без тебя, дорогая тетушка Филис, нам не обойтись. Приезжай, пожалуйста". Искренне твой и т.д. и т.п. Виконт М. К. Мортон.

Глава 3.

Особняк Лорда и леди Силтон располагался в нескольких кварталах от Чертон Хауса. Он не носил никаких названий и не привлекал внимания. По меркам высшего света это был небольшой дом с небольшим садом. Кое-кто из знатных особ любил прицокивать языком, случись ему или скорее всего ей, проехать мимо в своей карете. Мол, что за глупости, уж Лорд Силтон мог позволить своему семейству что-то более достойное. Скорее всего это был джентльмен или, что более вероятно, дама, не вхожая в малочисленный круг друзей лорда и леди. Иначе, им было бы известно, что роскошные убранства и все необходимые удобства представлены лордом для всей своей многочисленной родни в провинции. Городским особняком пользовались только во время сезона. В нем не проходили балы, светские салоны или другие увеселения, требующие одновременно принять большое количество людей. В нем давали редкие званые ужины для узкого круга друзей лорда и леди, собиралось семейство, царила атмосфера уюта и комфорта.

Обстановку, леди Агата Силтон, сорока шестилетняя дама самой приятной наружности подбирала в соответствии со своим вкусом. Потому что муж, лорд Николас Силтон, пятидесятилетний джентльмен ей в этом вопросе полностью доверял. А их младшая дочь, двадцатиоднолетняя Меган остановилась на декоре собственной спальни, в остальном, так же как отец, доверившись родительнице. Таким образом все оказались в хорошо спланированном и чрезвычайно уютном доме, где не было места толпе, но всегда находился приятный и хорошо освещенный уголок для чтения.

Старшую дочь леди Силтон выдала замуж в ее первый сезон. Тогда юная леди Шерил произвела неизгладимое впечатление на массу кавалеров и предсказуемо вышла замуж уже в октябре того же года. Младшая дочь в брачный год сестры едва достигла десяти лет и смотрела на все происходящее хотя и с живым интересом ребёнка, но совершенно без интереса дремлющей где-то в глубине, девушки.

Затем леди Силтон с удвоенной энергией занялась сватовством многочисленных племянниц и даже успешно женила нескольких племянников. В этих хлопотах прошли годы. Когда леди спохватилась, припомнив о необходимости устроить судьбу младшей дочери, это уже стало задачей изрядной сложности. Конечно, как и было положено, Меган вышла в свет в возрасте восемнадцати лет, была представлена королеве и получила ее одобрительный кивок. Она исправно посещала все мероприятия, рекомендованные матерью, но собственных предпочтений на этот счет не имела. Все интересные места Лондона были ей знакомы. Все знакомства, о которых она могла бы рассказывать подругам состоялись за долго до дебюта. Меган вела себя добропорядочно и непостижимо скучно для такой юной особы. Леди Силтон некоторое время наблюдала за дочерью, но предпринять ничего не успела так как в обществе разразился очередной скандал, косвенно затрагивающий честь очередной племянницы.

Проходили сезон за сезоном. Меган наслаждалась собственным пониманием светской жизни, леди Силтон успешно боролась с безбрачием родни, лорд не подавал признаков беспокойства. Так продолжалось 4 года, пока Шерил, приехавшая навестить родственников в преддверии нового сезона, не обратилась к матери.

— Мама, а что наша дорогая Меган, имеет успех у кавалеров? Она ведь у нас очень, очень хорошенькая. — Чувствовалось, что сестра давно хотела задать этот вопрос, да все никак не находила подходящего момента. В письмах о таком спрашивать не принято.

Леди Силтон моргнула, будто выходя из многолетнего транса и повнимательнее присмотрелась к младшей дочери, которая в другом конце гостиной разговаривала о чем-то с отцом.

— Хорошенькая… — Повторила она вслед за дочерью. — Да она у нас красавица, так же прелестна как ты в свой первый сезон.

— Это правда, но у нее будет уже 5 сезон, мама. — Шерил многозначительно посмотрела на мать. — Не стоит ли нам начать беспокоиться?

Агата серьезно задумалась. Неужели она что-то пропустила? Не мудрено, конечно, за всем не уследишь, но неужели она не увидела какую-то тревожную деталь. Может быть кто-то разбил ее девочке сердце, в самый первый сезон? Может быть кто-то обидел? Она не могла ничего припомнить как не старалась. И никто не смел бы ее упрекнуть потому что ничего тревожного, ужасного или травмирующего с ее младшей дочерью не происходило.

Однако, вопрос прозвучал, и тем же вечером, когда Шерил отправилась спать, он прозвучал еще раз.

***

С того момента прошло полтора месяца.

Меган сосредоточенно смотрела в зеркало. Высокие скулы, средний, чуть вздернутый носик. Большие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Красиво очерченный рот. Само лицо, правда, чуть квадратное, но угловатость скрывают мягкие светлые локоны.

Девушка не отрываясь смотрела на себя уже десять минут, уверенная что хоть что-то со вчерашнего дня должно было измениться. Тень, залегшая под глазами, необъяснимое пятно, роковая родинка, в конце концов. В общем, что угодно, позволившее бы ей, подобно сентиментально-обреченной героине романа воскликнуть: «Я знала, что с появлением этой точки моя жизнь никогда не будет прежней!» Или, если менее драматично: «До появления этого пятнышка я никогда не падала в обморок!»

Но, все оставалось таким же, как прежде. А если так, то, что же произошло позавчера на балу у Хайнстов?

Сразу же после конфуза, она, вместе с матерью, отцом и дядюшкой отбыла домой. Оставаться было выше ее сил, это раз, сил, как таковых тоже совсем не было, это два. Позже, ни свет, ни заря, прибыл доктор, осмотрел ее, определил переутомление. Посоветовал больше гулять.

Меган вздохнула и уселась на кровать. Больше гулять?! Она и так по несколько часов в день проводит в парке, занимается верховой ездой, учится фехтованию и даже, что очень прогрессивно для современной молодой леди и ее семьи, медитативными индийскими практиками. С настоящей индианкой. Найдется ли вообще в Лондоне девица здоровее?

В дверь постучали.

— Можно войти? — Молоденькая служанка неслышно проскользнула в комнату.

— Конечно. — Меган прислушивалась к собственным ощущениям. Вроде бы все в порядке: силы, энергия, настроение. — Возможно, Сури, дело в моем образе жизни? — Продолжила она прерванный на ночь разговор.

Служанка скептически поджала губы.

— Почему бы и нет, — девушка равнодушно пожала плечами, — ты же знаешь, что меня считают взбалмошной.

— Да, но мне не нравится, что вы это знаете.

— Это же Лондон. Мне тоже не нравятся непрерывные потоки глупостей, но прекратить их значит оказаться в изоляции. А это… — Меган вскочила с кровати. — … мне совершенно не нужно.

— Может быть вы и правда чуть-чуть переутомились. Может быть на время заняться чем-то более спокойным. — Сури повела плечами в сторону комода, где хранились останки вышивки, акварели и нескольких других провальных проектов молодой хозяйки.

— Ну брось, Сури, не будь как моя мама. Даже она не настаивает уже, чтобы я училась вышивать. К тому же, кому какое дело, в конце концов, что музыке и живописи я предпочитаю лошадей. Неужели я должна демонстрировать, на сколько у меня нет способностей ни к тому ни к другому, чтобы публика удовлетворилась этим отказом? Ты помнишь, как я пела на Рождество?

Сури усмехнулась

— Никогда не забуду, мисс. Подать вам амазонку?

— Да, будь добра. Вот лошади, это совершенно другое. Тут мои способности никто не отрицает.

Хотя, это всего лишь толика успеха. Девушка прекрасно понимала, как ей повезло с родителями, которые при всей своей к ней любви, позволяли подобные увлечения и не впихивали в нее навыки по вышиванию крестиком. Они вообще были к ней удивительно лояльны. Возможно тому поспособствовал откровенный разговор, состоявшийся полтора месяца назад. С подачи сестры, как подозревала девушка.

Да и весь свет, что удивительно, смотрел на странности девицы Силтон как-то сквозь пальцы. Последние три сезона были щедры на скандалы и поводы для сплетен. Просто очередная маленькая девчонка, которая все время проводит на конюшне и иногда, очень тихо, с кем-нибудь соревнуется, не могла уже привлечь ни чье внимание. По этому поводу Меган была счастлива. Периодически, в салонах, матроны с вершины своего положения журили ее. Особенно часто теперь, когда она вовсе уже не дебютантка. Они даже вроде как сокрушались ее судьбой и пугали маячившим призраком старой девы. Это в двадцать один год…

Хотя да, еще пару лет и призрак подойдет вплотную, пытаясь нацепить на Меган кружевной чепец. Но пока что… Общество впало в анабиоз. После всех скандалов, после аферистов и авантюристов всех мастей, после странных браков по любви и скандальных разводов последнего года, сплетники, казалось, вообще потеряли интерес к мелким происшествиям. Концентрация скандалов в Лондоне разрядила воздух настолько, что дышать этими событиями как раньше люди уже не могли. Кто-то от пресыщения даже занялся собственной жизнью.

Главное же, никто не трогал Меган Силтон.

Девушка быстро привела себя в порядок, облачилась в темно-синюю амазонку, и направилась к двери, чтобы спуститься к завтраку.

— Сури — служанка, уже заканчивала уборку, — скажи старшему конюху, чтобы запрягал Ветерка, я приду через тридцать минут.

— Да, мисс.

— Надеюсь, не свалюсь в обмороке при виде лошади.

Сури прыснула.

— Что вы, мисс, это наверняка от духоты.

— Думаю, ты права, спасибо.

Спускаясь в столовую, Меган обдумывала ее слова.

В зале действительно было очень душно. Народу, человек триста, в помещении, едва пригодном для двухсот. Пламя многочисленных свечей еще больше накаляло воздух. Из открытых дверей сада не доносилось ни дуновения ветерка. Она стоит в толпе в тесном платье. Пышные юбки плавят ноги. Толпа возле центральной лестницы разглядывает вновь прибывших. В руках у Меган стакан теплого, довольно противного лимонада. Рядом родители. Шум и гам такой, что она не слышит собственных мыслей.

На секунду все замолкает, и камердинер объявляет имя нового гостя. Это граф Чертон. Он сенсация бала, блудная овца, прощенная обществом и вернувшаяся после четырехлетнего изгнания.

Вот он спускается по лестнице, не касаясь перил. На нем темно-синий смокинг, белоснежная сорочка, темные волосы аккуратно причесаны. Он смотрит на всех с непроницаемым выражением лица и вдруг усмехается, глядя немного в сторону. Лицо его от этой усмешки делается совершенно по — мальчишески очаровательным. Меган поворачивается в ту же сторону и видит, как огромный белый бант оседает на гигантский бордовый бант. «Дженнифер, — думает она, — уже третий раз за вечер. Как не оригинально».

Граф идет дальше.

Оглядывает толпу.

Слышится ропот.

Это номером два, падает Элиза, в чью сторону он, наверняка случайно, посмотрел. Мужчина продолжает спускаться по мучительно длинной лестнице. Меган отпивает глоток лимонада, поднимает голову и видит устремленный на нее взгляд пронзительных синих глаз.

«Удивительный мужчина» — думает она. Грудь стягивает, словно в тисках. Снизу, у самых ног, слышится оглушительный звон. Единственный теперь звук во всем зале. Это ее, Меган, стакан почему-то упал на пол и разбился. А в следующее мгновение уже сама она падает в объятья перепуганного отца, не в силах справиться со слабостью во всем теле. Еще секунда и мир погружается во тьму. В эту секунду она видит только очень серьезный взгляд графа Чертона, устремленный прямо на нее.

Такова история о том, как мисс Меган Силтон впервые в жизни упала в обморок.