Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья

Меир Ландау

В третьей части Виктору фон Готту придётся вновь вернуться на «Титаник», но не одному, чтобы встретиться с теми, кто озабочен судьбой его семьи вовсе не ради её спасения. Виктор должен распутать клубок загадки своего отца и наконец встретиться с ним. Убегая из Англии от нищеты и лишений, девятилетним ребёнком на «Титанике», Гарольд Виктор Гудвин возвращается на родину помощником лорда-председателя Почтеннейшего Тайного Совета. Это первая часть третьей книги трилогии.

Глава 2

УКРАИНА; ХАРЬКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ; 15 АПРЕЛЯ 2018 ГОДА

— Выворачивай! Выворачивай! — кричал старшина рулевому патрульного катера, который резко сбавил скорость, но всё равно продолжал нестись на чёрную точку в тёмной воде. По крайней мере именно точкой, потом — пятном, а после и вообще чем-то непонятным «это» казалось.

Было давно за полночь. Охранников разбудил дикий крик внезапно раздавшийся в тишине над водохранилищем. Они даже на минуту не сомневались, что каким-то непонятным образом в воде оказался человек.

Бывало, смельчаки прыгали с плотины в воду даже ночью. Их ловили и часто даже не штрафовали, понимали и отпускали слегка пожурив. Но в середине апреля ещё никто не рисковал прыгать в холодную воду, в реку, с которой только что сошёл лёд.

Старшина зажёг коногонку и луч света разрезал темноту.

— Ах ты ж… приходи кума любоваться, — тихо выругался старшина.

Прямо перед ним, мёртво вцепившись в явно старый чемодан, на воде едва держалось тело замёрзающей девушки.

— Человек за бортом! — крикнул старшина бойцам, — глуши мотор! Вёсла на воду!

Мотор затих. На вёслах они подошли как можно ближе и вытащили девушку из воды, а следом за ней затянули, подцепив багром, мокрый обледенелый чемодан.

— Да она жива! — нащупал пульс один из бойцов.

— Слава Богу, — выдохнул старшина, — успели.

Он снова посветил коногонкой вокруг, чтобы убедиться, что больше никого в воде нет.

— Поворачивай на базу и вызывай медиков, — приказал одному из бойцов старшина, — раз жмура нет, то это уже не наша забота.

Едва девушку занесли в тепло, как она подала первые признаки жизни.

— Ложи её на кушетку, — кивнул старшина бойцам, — и кыш отсюда, — поставил он на печку-буржуйку чайник, — нечего на девчонку пялиться!

Бойцы ничего не ответили, только переглянулись и вышли.

Старшина присел возле буржуйки, пытаясь согреть замёрзшие руки.

Девушка открыла глаза, больше в недоумении чем испуганно посмотрев на старшину.

— Очнулась? — кивнул ей старшина, — ох и задала ты нам задачку.

Он поднялся, налил в кружку с заваркой кипяток и бросив два кубика сахара, размешал и протянул чай девушке.

— Держи-ка, погрейся, вся мокрая ведь.

Девушка взяла горячую кружку грея об неё ладони.

— Как же ты в воде оказалась? — накинул старшина ей на плечи одеяло.

Она пыталась сказать, но то ли потому что замёрзла, то ли от волнения, не могла выговорить ни слова.

— Ладно, ладно, — успокоил её старшина, — сиди, грейся, отходи, а там будет видно.

Врачи появились меньше чем через час.

— Где пострадавшая? — с порога, не здороваясь, едва не крикнула немолодая медсестра и сама направилась к девушке, встав над ней.

— Да она вся мокрая! — возмущённо посмотрела она на девушку.

— Сами видим, — ответил ей старшина.

— Вы что, не могли её переодеть во что-нибудь приличное? — глянула медсестра на старшину.

— Во что приличное, Петровна? — удивлёно ответил старшина, — фуфайку в мазуте ей выдать что ли? Да и что мы, пятеро здоровенных мужиков будем девчонку раздевать? Жива и слава Богу, — махнул он равнодушно.

— И что на ней за одежда? — снова посмотрела медсестра, Петровна, на девушку и улыбнулась, — ты откуда вообще, красавица? У нас так уже лет сто не одеваются!

— С парохода… — проговорила ей тихо девушка, — там люди… они же тонут… он тонет…

— Понятно, — вздохнула медсестра и кивнула старшине, — с ней были ещё какие вещи?

— Да вон, чемодан, — указал взглядом старшина в угол, в котором стоял мокрый чемодан.

— Что в нём? — спросила Петровна.

— А почём мне знать? — равнодушно пожал плечами старшина.

— Да чем вы вообще тут занимаетесь? — вскрикнула Петровна, — то вам не надо, то вы не смотрели!

— Ещё скажи, что у неё в чемодане бомба! — развёл руками старшина, — ты на девчонку глянь! Она сейчас Богу душу отдаст, а ты тут ревизии мне устраиваешь! Будешь забирать её?

Петровна побледнела брезгливо рассматривая девушку.

— Документы у неё есть какие-то? — выдавила из себя она.

— Нет! — снова развёл руками старшина, посмотрев на медсестру, — она трупом плавала в воде! Понимаешь? В воде! Знаешь какая водичка там, тёпленькая? Там рыба помёрзла!

Петровна заткнулась, глянула на девушку в недоумении слушавшую их перепалку.

— Тебя как зовут? Откуда ты такая взялась? — кивнула она девушке уже без раздражения в голосе.

— Катя… — ответила девушка, — я из Харькова…

— Ну что же, Катя из Харькова, — вздохнула медсестра, — забираем мы тебя, поедем наверное сразу в Харьков, там и будем оформляться, раз ты у нас тут с пароходов падаешь…

— Вот уроды, — выругался старшина и с презрением глянул на Петровну.

ХАРЬКОВ; 16 АПРЕЛЯ 2018 ГОДА

— Мы вызвали Вас потому, что судя всего это относится не к нашей, а к вашей специфике, — говорил врач старику ведя его по коридору мимо запертых палат, в которых слышались смех и крики буйных пациентов, — её подобрала охрана «Рыбнадзора», в воде, в Печенежком водохранилище.

— Она плавала в водохранилище в середине апреля? — удивился старик.

— Не просто плавала, — уточнил врач, — она цеплялась за чемодан с вещами и звала на помощь, — он остановился и заглянул в окошко двери одной из палат, потом посмотрел на старика, — и в чемодане, и на ней самой, были вещи давно вышедшие из моды. А в чемодане и вовсе детские вещи. Таких сейчас не носят. Да и сама она была одета так, будто бы сбежала со съёмок фильма, прямо со съёмочной площадки. И я ей поверил бы скорее, если бы она начала вдруг рассказывать, что где-то там, на Печенегах, снимают кино. Но… — врач подумал.

— Что «но»? — кивнул ему старик.

Врач снова заглянул в окошко.

— Но я знаю точно, что кино у нас давно уже не снимают, — сказал он, — и её доставили нам врачи скорой помощи, потому что сразу посчитали девушку психически больной. Причём, замёрзшую как ледышка. Вряд ли кто-то стал бы так рисковать здоровьем актёров, согласитесь?

— Согласен, — кивнул врачу старик, — а что она рассказывает?

— Сами послушайте, — ответил врач.

— Ещё, я хотел бы посмотреть её вещи, в частности тот чемодан, — сказал старик.

— Вам их принесут. А я подожду Вас тут, — ответил врач, — мне интересно, имеем ли мы дело с очередной дурочкой, решившей искупаться в раритетной одежде в ночь на 15 апреля, или это действительно что-то, что не может объяснить наука.

Врач открыл двери. Старик вошёл в палату.

Катя сидела на койке в одной ночной сорочке, прижав к себе и обнимая колени.

Она глянула на старика и тут же, со слезами на глазах, бросилась к нему в ноги.

— Сударь! Я вижу Вы не один из этих душегубов! Прошу Вас! Помогите мне! Уведите меня отсюда!

— Тихо, тихо, — поднял её старик с пола, усадил обратно на койку и присел рядом.

— Я хочу Вам помочь, сударыня. И потому прибыл в это заведение едва узнал о Вас, — тихо сказал старик, — но мне нужно знать кто Вы и как Вас на самом деле зовут! И самое главное, поясните мне как Вы оказались в воде! Нынче не время для купания, согласитесь?

Катя сквозь слёзы посмотрела на старика.

— Я не сумасшедшая и искренне не понимаю зачем меня заперли в богадельне!

— Кто же Вы? — глянул на неё старик.

— Моё имя Екатерина Юсля. Мы плыли на пароходе… — заговорила Катя.

— Хорошо, Катенька, — кивнул старик, — Вы позволите Вас так называть? Ведь моя дочь старше Вас, судя по всему?

— Как изволите, милостивый государь, — опустила взгляд Катя пряча слёзы.

— Так Вы говорили докторам, что там было много людей? — спросил старик.

— Там было много людей, — проговорила Катя, — там сотни людей… женщины… дети… совсем маленькие дети… моя сестра и мой брат… Я прыгнула за борт, благо было не настолько высоко. Вода была холодная и я начала тонуть, но тут этот чемодан… Я схватилась за него. А эти… — глянула она на двери, — из-за них, наверное те люди не дождались своего спасения в море…

Старик опустил голову.

— Но тут уже очень давно не ходят пароходы, — ответил он, — и море отсюда очень далеко. Может это был прогулочный катер?

— И вы мне не верите… — едва не заплакала Катя.

— Тише, не надо плакать и отчаиваться, — успокоил её старик.

— Я хорошо знакома с одним человеком, — посмотрела на него Катя вытирая слёзы ладонью, — он поэт!

— Поэт? — переспросил старик.

— Да, поэт, — кивнула Катя, — конечно он не настолько известный, но он популярен в модерных творческих кругах.

— И кто же это? — посмотрел на неё внимательно старик.

— Владимир Маяковский! — воскликнула Катя, — тот самый футурист, который бросил вызов классикам и поэтому его много ругали в прессе. Прикажите ему написать! Он немедленно подтвердит, что я не убогая и не юродивая!

Старик горько усмехнулся и покачал головой.

— Ну почему же неизвестный? — тихо сказал он в ответ, — он довольно известен и популярен. Но я не могу приказать ему написать. И вряд ли он сможет помочь Вам.

— Почему? — искренне удивилась Катя.

— Он умер, — ответил старик.

— Когда? — растерялась Катя и вдруг перестала плакать.

— 14 апреля, — посмотрел на неё старик, — я соболезную Вам.

— Позавчера? — ещё более растерянно проговорила она, — Боже мой! Буквально два месяца назад мы принимали его в своём доме, в Харькове, на Чернышевской, — она помолчала и продолжила тише, — пили вино, слушали музыку и пели песни. С нами был этот мальчик, Божидар. А Владимир, он был такой… — она снова заплакала, — какая утрата для русской поэзии!

— Вы в Харькове, сударыня, — вздохнул старик.

— Как я могу быть в Харькове? — усмехнулась, не переставая плакать, Катя, — не смейтесь над моим горем, прошу Вас!

— Он умер не позавчера, — ответил ей старик, — он застрелился восемьдесят восемь лет назад.

— Что? — удивлённо и с обидой глянула Катя на старика, — вы куражитесь?

— А как назывался пароход на котором Вы были со своими братом и сестрой? — невозмутимо спросил старик.

— «Титаник»! — ответила Катя больше с обидой, чем с удивлением.

Старик встал, подошёл к двери и обернулся к Кате.

— Я сейчас же вернусь за Вами, Катенька, — сказал он, — очень прошу не делать глупостей и ожидать моего возвращения. Я Вас без промедления отсюда заберу.

Он вышел.

Катя испуганно посмотрела в окно и заплакала.

— Принесите мне тот чемодан и распорядитесь вернуть девушке все её вещи, — попросил он врача ждавшего за дверью, — я забираю её.

Чемодан и вещи Кати принесли через несколько минут.

Старик поставил чемодан на стул стоящий возле дверей палаты, открыл его и рассмотрев старомодную одежду, разворошил пару пиджаков и сорочек. Он вытащил небольшую бумажную коробку и поставил её сверху, на вещи.

— Смотрите, — достал он из коробки небольшой деревянный кубик и показал его врачу.

— Что это? — взял кубик врач.

Миловидная мордашка оленёнка, вырезанная из дерева, смотрела на врача. Оленёнок лежал в гнезде и улыбался.

— Боже! Какая красота! — восхищённо проговорил врач, — этот сувенир стоит больших денег! Это ведь явно ручная работа! Откуда они у неё? — кивнул он на кубики.

Другие кубики были украшены зайчатами, лисятами, медвежонком и мамой-медведицей.

— Такое можно только заказать, — вернул кубик старику врач, — я ни разу не видел такие поделки в магазине. И думать, что она купила их у какого-то коллекционера, я не стал бы. Они явно новые для коллекционных вещей, и тем более для музейных экспонатов.

Старик положил кубик на место и достал из чемодана Библию в твёрдом кожаном переплёте.

— Это не её чемодан, — сказал старик и подал врачу книгу, — переплёт спас Библию от воды, да и страницы едва отсырели по краям, но это не страшно. Высохнут. Бумага качественная, не такая как сейчас. Посмотрите книгу?

— Что здесь? — раскрыл врач Библию.

— Это дарственная надпись, — указал старик, — много лет назад одна семья уезжала в Америку из Англии. У них было много причин чтобы покинуть родную страну. Главная причина была той, что их не считали полноправными людьми, потому что они читали псалмы и молитвы не на английском языке, а на латыни. Хотя… — он подумал, — это другая история. Их дети пели в церковном хоре в церкви Святого Михаила и всех ангелов, в небольшом городке Мелкшам, что в графстве Уилтшир. Потом они оттуда уехали и жили в другом городишке, который сейчас проглочен Большим Лондоном. Но, перед самым отъездом на пароход, их навестили из той церкви в которой их детей любили и ценили. Каждому из детишек привезли в подарок Библию с дарственной надписью. По тем временам это был дорогой подарок, как если бы Вы сейчас подарили шестерым детям по ноутбуку, или по планшету. В этой семье было двое детей, брат и сестра, погодки. Для них церковный сторож, своими руками вырезал эти красивые кубики, — старик взял в руку один из кубиков и снова показал врачу.

— Знаете как назывался пароход, на который села эта семья? — спросил он у врача.

— Как? — посмотрел на него врач.

— «Титаник», — ответил старик и положил кубик на место.

Врач посмотрел в Библию.

— «Нашей дорогой Джесси Эйли Гудвин, в память о днях проведённых в церкви Святого Михаила…», — перевёл на русский язык надпись доктор, — но это явная подделка, — усмехнулся он недоверчиво, — чернила не могли так долго сохраняться, столько времени, в воде!

— Это не подделка, — ответил старик, — чернила могут сохранять свежесть очень долгое время и вода вовсе не та причина от которой настоящие чернила расплываются и исчезают. Да и живущий в начале 21-го века человек, обязательно не учтёт то, что в 1912 году в Англии писали немного по другим правилам, не тем что сейчас. А вот сколько именно времени эта книга пробыла в воде, это ещё вопрос.

— А что с Джесси Эйли? — посмотрел врач на старика.

Старик вздохнул.

— Она погибла. Вместе со всей своей семьёй. Ей было десять лет.

Он помолчал.

— Я верну эту Библию и эти вещи одному её родственнику, который её помнит. И девушку тоже забираю с собой.

— То есть, — подумал врач и отдал книгу старику, — за Джесси Эйли Гудвин она выдавать себя не может?

— Она и не выдаёт себя за неё, — кивнул старик, положил в чемодан Библию и кубики и закрыл его, — она даже не знает кто такая Джесси Гудвин. Постарайтесь, чтобы от неё не осталось никаких следов.

Старик достал телефон и набрал номер.

— Гарольд? — коротко проговорил старик, — это я. Я очень срочно жду тебя у нашего друга в Харькове. Точнее — мы ждём тебя в Харькове. Похоже, что надо снова… вернуться на «Титаник».