Опасная ложь

Меган Миранда, 2016

Жизнь Келси – череда похожих друг на друга часов. Дорога до школы, занятия за партой на последнем ряду, часы в библиотеке. Никаких друзей и парней. Став жертвой похищения в молодости, мама Келси никогда не выходит на улицу, а их дом скорее похож на замок, обнесенный высоким забором. Кого боится женщина и что скрывает? Келси знает, что должна оставаться в тени. Но любой режим однажды дает. Несчастный случай на дороге сближает девушку с одноклассником. Ради новых внезапных чувств Келси готова рискнуть всем и нарушить строгие правила. Она не знает: тот, кто ее ищет, уже совсем близко…

Глава 7

Вернувшись, я увидела, что дверь в мамин кабинет закрыта, а машина Джен все еще у ворот. Наверное, шла официальная консультация. Коробка с моими вещами из машины все еще стояла на полу в гостиной. Я обошла ее и подняла телефонную трубку, которая висела рядом с телефоном. Вернув трубку на место, я снова сняла ее, услышала щелчок, а за ним непрерывный гудок. Теперь телефон точно работал.

Как только я положила трубку, тишину гостиной тут же нарушил пронзительный звонок. После второго звонка на экране высветился номер телефона. Номер местный, но незнакомый. И тут я вспомнила, что у меня нет мобильного, а домой я звонила с телефона Райана, и с не свойственной мне иррациональной надеждой подумала, а вдруг это Райан звонит, как обещал, узнать, как у меня дела. Я поднесла телефон к уху:

— Алло?

Но в трубке зазвучал женский голос:

— Это Келси Томас?

— Да, — ответила я и переложила телефон к другому уху, сверля глазами закрытую дверь кабинета.

— Меня зовут Мойра Литтл, и я хотела бы получить у вас комментарий для статьи в газету «Ковингтон-Сити».

— Э-э-э… — промямлила я, — без комментариев. — Ведь так же говорят? Теперь эти слова напечатают в газете? «Райан Бейкер, герой, спасает Келси Томас, у которой нет комментариев». — Слушайте, — сказала я как можно тише, — просто мне нельзя.

— Разговаривать с журналистами?

И это тоже.

— Да. — «Райан Бейкер, герой, спасает Келси Томас, которой нельзя разговаривать с журналистами». — Нет, — исправилась я. — То есть… я просто рада, что осталась жива.

Тишина, а затем:

— В полицейском отчете и школьном досье почему-то разные данные. Дата вашего рождения — седьмое сентября или седьмое ноября?

Вопрос нетрудный — мне исполнилось семнадцать в прошлом месяце, сентябре, и, наверное, она просто хотела уточнить мой возраст. Но мама научила меня защищать любую личную информацию. В голове пронесся ее голос: «Осторожно». Так что я дала нейтральный ответ, который, по идее, можно было использовать как угодно.

— Мне семнадцать, — пробормотала я.

— Увидимся в понедельник?

— Э-э-э… — растерялась я. Она спрашивает, пойду ли я в школу? Или к ним в редакцию? Я будто пропустила половину разговора. — Может быть… — Самый безопасный ответ. — Ну, до свидания.

Мне пришло в голову, что, возможно, мама специально сняла трубку с рычага.

Я пошла к себе в комнату и начала собирать новый телефон. Как только я вставила сим-карту, он начал звенеть от кучи сообщений, которые не могли дойти последние несколько дней. Сначала от Анники: «Ты где? Я знаю про аварию! Я дома. Куколка, позвони мне» — и значок голосового сообщения. Дальше шли несколько сообщений с неизвестного номера, и, читая их, я невольно расплылась в улыбке.

«Привет, это Райан. Ты как?» «Не видел тебя в школе. Как дела?» «Все хорошо?» «Хм, ладно, не любишь чатиться? Позвони, как будет время». «Так, я только что понял, что ты, наверное, еще не купила новый телефон». «А я веду себя как маньяк. Блин, как жаль, что я не могу удалить все, что понаписал». «Пожалуйста, ответь хоть что-нибудь».

Из гостиной донеслись голоса мамы и Джен — видимо, консультация окончена. Надеюсь, Джен не заметила, что я уже вернулась от Анники.

«Привет, — написала я. — Телефон куплен». Он ответил почти сразу: «Давай сделаем вид, что половины моих сообщений ты не видела? Странные были дни…» — «Договорились».

Телефон в руке зазвонил, и когда я увидела номер, сердце ушло прямо в пятки — это был Райан. Я быстро нажала «ответить», чтобы никто не услышал звонок.

— Привет, — сказала я как можно тише.

Но получился голос с таким придыханием, как будто я пыталась его соблазнить. Я прокашлялась. Рухнула на кровать. Умерла.

— Привет, — сказал он. — Ну… Так как ты?

— Да нормально. Наверное. — Лежа на кровати, я разглядывала потолок, который мама раскрасила как голубое небо с белыми облаками, когда я была маленькая.

— Ты в школу собираешься? — спросил он.

— Да. В понедельник. Я что-нибудь пропустила?

— Ты шутишь? Келси Томас, вы шутить изволите? Не знал, что у тебя настолько мощное чувство юмора.

— А, да. На математике без меня, наверное, ужасно скучно. — Я положила руку на глаза, расплывшись в неприлично глупой улыбке. Но в этом и прелесть разговоров по телефону — можно сколько угодно глупо улыбаться и не краснеть за себя.

Райан почему-то промолчал, и я приподнялась на логтях, забеспокоившись, что сказала что-то не то. Со мной такое часто бывало.

— Ну, — сказал он, — так чем ты занималась, пока прогуливала школу?

— Да ничем, — ответила я. — Стыдно признаться.

Райан опять ничего не ответил. Скажи что-нибудь, Келси.

— Мне все время снится авария, — сказала я и зажмурила глаза. Недостаток телефонного разговора: можно сморозить глупость, которую нельзя будет удалить.

Я думала, Райан скажет что-нибудь вроде «Ой, мама зовет, надо бежать», но вместо этого услышала:

— Мне тоже.

Я села, сжимая на коленях подушку:

— Я все время думаю о том рассказе, который мы читали на литературе, про человека, которого собираются повесить, а ему мерещится, как он спасся, переплыл реку и добрался до своих, а на самом деле его повесили, и все это время он падал, как в замедленной съемке, на пути к собственной смерти.

Боже мой, остановите меня. Райан Бейкер молчал и, по всей видимости, обдумывал, зачем он вообще мне позвонил.

— Значит… думаешь, мы падаем? Прямо сейчас?

— Нет. — Боже, вот почему мне нельзя флиртовать. — Я просто все время об этом думаю.

Но интересно, чувствует ли он шквал ветра с гор через стекло — как будто мы до сих пор там, падаем.

— Я не могу спать, — признался он. — Сначала я решил, что это от адреналина, но теперь уже не знаю. Как только я закрываю глаза, я боюсь, что они больше никогда не откроются. — Он замолчал. — Такие дела.

Я поерзала и снова легла на спину.

— Умора, — сказала я.

Райан засмеялся.

— А ты и правда смешная, — заметил он.

— Значит… — начала я.

— Значит… У тебя все как бы нормально, но как бы и нет, и у меня все точно так же. А в выходные я работаю. Ну, увидимся в понедельник?

— Да, — ответила я. — На математике.

Когда я положила трубку, его голос все еще звенел у меня в голове.

В воскресенье утром я проснулась от непонятного звука и не сразу поняла, что это вибрирует телефон на столике у кровати. Я потерла глаза, пытаясь сосредоточиться, и открыла сообщение от Райана. Там была фотография пожарной станции — красное кирпичное здание, как в мультике, — и подпись: «Ближайшие 14 часов живу тут». Я ответила: «Весело, наверное».

Когда я вышла из душа, меня ждало новое сообщение. Фото пола в туалете с ведром и шваброй и подпись: «Да не очень. Вот чем я тут занимаюсь почти все время. Прости, если разрушил красивую иллюзию». Я подошла к окну, поместила телефон между решеток и сфотографировала горы. Отправила фото Райану и подписала: «Иллюзия: спокойствие и умиротворение. Для тех, кто не падал с горы на машине». Через несколько минут он прислал фотографию защитного костюма пожарных, который висел на крючке. «Иллюзия: ты неуязвим».

Когда мама позвала меня обедать и я увидела на тарелке комковатую еду, приготовленную несколько дней назад, я тайком сделала фотографию, прежде чем сесть за стол: «Иллюзия: можно есть».

У мамы под глазами были темные круги — она явно не спала. Но она вышла из своей комнаты, готовила еду и даже ухмыльнулась, увидев, как я прячу телефон под стол.

— Ты сегодня от него не отлипаешь, — сказала она. И изобразила легкую улыбку, как будто все знает.

Выбирая из двух зол — рассказать маме, с кем я переписываюсь, или поесть, — я приняла мученическое решение, впихнула в рот какую-то размазню и делано похлопала себя по животу.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — спросила она, мешая еду на тарелке.

— Очень вкусно, — ответила я, пытаясь прожевать.

Она вздохнула:

— А я надеялась, что мы с тобой не такие, как другие мамы и дочки.

— Не переживай. Мы не такие, — сказала я, запивая комок целым стаканом воды.

Она поморщилась, но ничего не сказала. Я вспомнила, что она выросла без матери, с отцом, которого лучше бы не было. Вспомнила все, что с ней случилось после того происшествия, и о том, что она справлялась как могла.

— Мам, да я шучу.

— Ага, — кивнула она, ковыряясь в тарелке.

После обеда Райан прислал еще одну фотографию: несколько мужчин на кухне у плиты. Похоже, они что-то готовили. Подпись: «Еще неизвестно, у кого обед хуже».

— Келси? — позвала мама из кабинета. — Я заказываю продукты. Тебе что-нибудь нужно?

Я подошла к компьютеру, посмотрела список, который она составила на сайте, и сказала:

— Да, шампунь.

— Я же тебе недавно шампунь покупала, — удивилась она.

— Он ужасный. Он даже не моет. — У мамы были идеальные гладкие волосы, красивые без укладки. А у меня нет. — Мне нужен тот, которым я мылась раньше.

Она вздохнула, но добавила шампунь. Доставку заказала на вторник после обеда, значит, я уже вернусь из школы и сама его заберу. В этом кабинете мама проводила почти все время: работала или сидела в интернете. В компьютере сосредоточилась вся ее жизнь. По углам комнаты висели мониторы видеонаблюдения, а на стенах — наши с ней фотографии, как новые, так и сделанные, когда я еще была младенцем. Возле двери по-прежнему — сколько себя помню — висит в раме мой первый рисунок, дурацкая мазня пальцами.

Я переминалась с ноги на ногу.

— От страховой компании есть новости? — спросила я.

Мама на секунду подняла на меня глаза, но тут же опустила обратно, будто загипнотизированная ярким экраном компьютера.

— Нет, — ответила она.

Я стала искать коробку с вещами из машины, чтобы сфотографировать ее для Райана, — он наверняка и без подписи поймет, что я сейчас чувствую, — но не нашла. Наверное, мама куда-нибудь убрала или выбросила. Я быстро пошла обратно к себе, размышляя над следующим фото, но меня уже ждало новое сообщение от него: «Это девушка Райана???» Оно пришло больше двадцати минут назад.

Когда я взяла телефон, он снова завибрировал: «Прости. Работаю с придурками. Мне пора». Непозволительно долго я раздумывала, как ответить, и в итоге написала: «До завтра». Литературный шедевр.

Тем вечером Райан больше не писал, и я никак не могла заснуть, все время вскакивая от воображаемой вибрации. Где-то в полночь я опять проверила телефон, но там ничего не было. Келси, ты безнадежна. Я перевернулась на другой бок и подтянула простыню к подбородку, как вдруг услышала крик. Я резко вскочила в кровати, на цыпочках вышла в темный коридор и нащупала выключатель.

Проверила дисплей сигнализации рядом с входом — красная лампочка горит, дом в полной готовности.

— Мама? — прошептала я.

И тут из ее комнаты донесся свистящий хрип, как будто она хватает воздух. Стон «нет», и вот я бегу. Ноги скользят по холодной плитке. Ее дверь была закрыта, как обычно. Затаив дыхание, я повернула ручку. Дверь скрипнула, когда я ее толкнула, мама выпрямилась в постели, тяжело дыша. Ее глаза привыкали к свету из коридора.

— Мне показалось, ты кричала… — сказала я.

Она блуждала глазами вокруг, как будто что-то искала. Как будто по стенам, мебели и по ней ползают пауки. Это единственное, что я знала про ее кошмары. «Пауки, сними их!» — прошептала она как-то в полусне, и я стала ее будить.

Я рассказала об этом Джен, когда она только появилась в нашей жизни. Рассказала, что мама боится пауков. Видимо, Джен передала это маме, потому что, когда Джен ушла, мама схватила меня за руку, стала трясти и спрашивать, с чего я это взяла.

— Ты сама сказала, во сне, — ответила я, и она меня отпустила. Больше я об этом ничего не спрашивала.

Зато мне тоже стали сниться пауки. Как они разбегаются из углов комнаты. Заползают на ее бледное худое тело с ожогами на спине, свернувшееся калачиком в каком-то холодном подвале. Я и сама их чувствовала — как они крадутся под одеялом вместе с моими страхами.

— Мама? Все нормально? — спросила я и сделала шаг в ее комнату.

Она потрогала плечо, посмотрела на часы со светящимися красными цифрами, затем опять на меня, будто пыталась сориентироваться.

— Иди спать, Келси, — сказала она.

Вздрогнув, я закрыла дверь. По рукам и ногам забегали мурашки, а в нос ударил смутный запах смоченного бензином железа — давнее воспоминание.