Сто первый мир

Маша Храмкова, 2022

В альтернативном 2023 году у всех людей на Земле есть опция: навсегда отказаться от чувств, получив взамен возможность знать ответ на любой вопрос.Для этого нужно всего лишь прочитать книгу Истину, которую носят таинственные Разносчики.Саша, студентка медицинской академии, подумывает отказаться от чувств после того, как потеряла родителей. А одногруппник, который нравится ей, оказывается сталкером, следящим за ней.Однако прочитав Истину, Саша попадает в мир, где чувства и вовсе запрещены законом. Есть в этой реальности и тот самый одногруппник; вот только он не робкий студент-аутсайдер, который не может обидеть даже лягушку, а врач концлагеря для тех, у кого есть эмоции.Именно он может помочь Саше вернуть свою жизнь. Однако как подступиться к лагерному доктору, если его работа заключается в том, чтобы ставить эксперименты над такими, как Саша?

Глава — 3

Путь до остановки занял больше времени, чем обычно. Рюкзак больно оттягивал плечи, котенок на груди вошкался и царапался, а пальцы ног сводило от холода. И все же, Саша почти не обращала внимания на эти неудобства — отчаяние внутри гнало ее вперед.

— Т-ш-ш, т-ш-ш, — Саша то и дело баюкала котенка, не осознавая, что успокаивает, скорее, саму себя.

Пустота внутри, словно воздушный шар несла ее вперед. Через толпу спешащих людей, мимо дворника Дядьжени, школьников и мамочек с колясками. Склонив голову, Саша замечала лишь мелькание ног — таких разных, но одинаково бегущих куда-то. Она подняла глаза от тротуара и на мгновение застыла, пытаясь разглядеть, где же край у этого белого неба. Редкие снежинки легонько ложились Саше на плечи, на растрепавшиеся розовые волосы; они падали словно ниоткуда и при этом никуда не спешили. Они просто существовали, как и она теперь.

Бабушка больше не ворвется в ее комнату посреди подготовки к зачету, чтобы обсудить взволновавшую ее новость. Не приготовит облепиховый чай с мятой, не принесет то самое печенье, которое однажды понравилось Саше, но быстро надоело, потому что бабушка придумала покупать его каждую неделю.

“Я продолжала делать вид, что люблю его, — подумала Саша, часто моргая от слез. — Чтобы сделать ей приятно”.

Она все еще могла вернуться домой. Просыпаться от внезапно ёкнувшего сердца и долго сидеть возле окна в темноте. Вдыхать тот самый запах бабушкиной квартиры, зайдя с мороза, слышать крики детей из садика напротив, которые громче всего летом. Есть горячие супы, а по утрам находить свои кеды чистыми и сухими. Стоящими на батарее.

“Я смогу вернуться, если тоже стану Новой, — подумала Саша. — И даже видеться с родителями!”

Какой-то прохожий врезался в нее, неподвижно стоящую посередине оживленной улицы. Вопреки ожиданиям Саши, он не выругался; его прозрачные, как стекло глаза мелькнули перед Сашиным лицом. Вежливые, добропорядочные. Равнодушные.

— Извините, — сказал молодой человек и исчез в толпе.

Новый.

“Какая жизнь меня ждет без чувств? — ужаснулась Саша. — Темные времена пройдут, я как-нибудь адаптируюсь… но если сдамся сейчас, так и останусь до конца жизни… пустышкой”.

Она опоздала на свой автобус до Академии. Затем почему-то пропустила следующий. И еще один. Взглянув на часы, Саша равнодушно отметила, что зачет уже начался.

“Может быть, позвонить Боеву? Нет, бред, я же не буду жить у него в клинике… Наде по любому позвоню после зачета, вот только они с Дашей вряд ли возьмут меня к себе, — Саша перебирала в голове варианты. — Или сразу в деканат? Скажу, что попала в сложную жизненную ситуацию… может быть, для меня найдется комната в общежитии?”

Котенок окончательно выбрался из своего гнезда и теперь настойчиво упирался в грудь Саши мягкими лапками. При этом его глаза, похожие на огромные янтарные блюдца, словно говорили: “Когда кормить меня будешь, человек?”

— Ладно, отправляемся завтракать, — Саша махнула рукой и влезла в вовремя подошедший пазик. Он ехал в совершенно незнакомый Саше конец города, зато был почти пустой. — Мне все равно надо подумать, что делать дальше.

***

Купив миску для котенка и напоив его молоком, Саша принялась бродить по улицам. Ноги сами несли ее от набережной к Вечному огню, через парки и скверы старой части города. Было холодно; морозный воздух сковывал слезы на щеках, а мокрые ресницы превращал в колючих ежиков, но на душе с каждым шагом становилось все легче и легче. Она найдет выход, она обязательно справится. Вот и солнце пробило портал через низкие тучи, и Саша сочла это хорошим знаком. Она упрямо шла вперед, а сытый котенок на груди сонно мурчал, подпевая непотопляемой Sia в ее наушниках.

“Надь, пожалуйста перезвони, как освободишься. Это важно”.

“Славк, я по уважительней не пришла. Перезвони пожалуйста”.

“Даш, вы там все поумирали что ли?”

Саша строчила одногруппникам, но не получала ответа. Странно. Неужели зачет затянулся?

Она несколько раз заходила в кафешки, чтобы посидеть и погреться, но деньги старалась не тратить — вдруг все-таки надумает в Питер? После очередной кружки американо (кажется, третьей) живот Саши свело мучительными спазмами.

“Нужно поесть”, — подумала она, решительно входя внутрь очередного заведения. Вывеска над дверью гласила: “Адрес счастья” — что ж, злободневно, ничего не скажешь.

— Будьте добры, роллы “Филадельфия” и чизкейк, — сделав заказ, Саша затолкала рюкзак под стол, достала скетчбук и незаметно принялась зарисовывать мужчину с ноутбуком, сидящего в дальнему углу.

Она никогда не была в этом кафе — все-таки другой конец города. Да и не ходят такие студенты, как Саша в подобные “злачные места”, рассчитанные на блогеров и влюбленных парочек.

Сейчас, в середине рабочего дня, посетителей не было, за исключением того, с ноутбуком, который явно работал.

Закончив с портретом мужчины, Саша переключилась на мерзнущие под зонтиками плетеные стулья летней веранды. Набросав их очертания на чистой странице, Саша дорисовала на стульях себя и симпатичного длинноволосого парня. Они пили горячий шоколад и о чем-то увлеченно беседовали. Посмотрев на рисунок, Саша отметила, что длинноволосый получился слишком похожим на Диму. Вырвав лист, она смяла его и засунула в карман джинсов. А за окном тем временем хлопьями повалил снег.

Было грустно и очень одиноко, и не только из-за бабушки; глядя на снежинки Саша думала о том, что за все свои девятнадцать лет у нее ни разу не было серьезных отношений. Периодически на горизонте появлялся какой-нибудь милый парень, который приглашал ее на свидание, или она влюблялась в крутых ребят из рок-групп. Но то ли из-за родителей, то ли еще черт знает из-за чего, Саша не могла довериться кому-то на все сто процентов.

Наверное, это чувствовали и окружающие. За все утро Саше так никто и не ответил: ни староста группы, ни Даша, ни даже Надя, которую Саша считала своей подругой. А ведь сегодня был важнейший зачет, пропустить который разрешалось только по причине смерти. Могли бы и узнать, что с ней.

“Да и хрен с вами. Как-нибудь сама справлюсь”, — подумала она, с обидой глядя на аватарки одногруппников. Славик, Даша и Надя… Странно, но никто из них не появлялся в сети позднее семи утра… примерно в это время Саша уехала из квартиры. Вероятно, в любой другой раз она почувствовала бы тревогу, но не сегодня, не в тот день, когда ее жизнь катилась ко всем чертям.

Примерно в половине второго, когда девушка уже собралась уходить, ее телефон наконец-то ожил:

“Александра, наберите меня, как сможете! Доктор В. П. Боев”.

“Боев? Как неожиданно!” — подумала Саша, и уже собралась было звонить, но неожиданно заметила письмо на почте. Письмо, пришедшее еще утром. Из ректората.

“Я отчислена?” — с безразличием подумала Саша.

Нет, это была рассылка с пометкой “Студентам всех факультетов”.

Сбросив надетый было на плечи дедушкин рюкзак, она углубилась в чтение.

— “Уважаемые студенты… бла-бла-бла… постановлением Министерства образования Российской Федерации… количество граждан, именуемых “Новыми”, должно составить не менее пятидесяти процентов в каждой группе…” Что?!

Саша не верила своим глазам: в Министерстве, что, совсем с ума посходили? Принуждать становится Новыми? А может быть, это просто чья-то шутка? Какой-нибудь Доктор Хаус решил поразвлечься и взломал почту ректората?

— “…всем, совершившим переход гарантируется денежное вознаграждение… освобождение от сдачи двух экзаменов на выбор…” Так, тут еще и подкуп? — девушка негодовала.

Засунув телефон в карман, она бросила на стол последние пятьсот рублей.

“Интересно, кто купится на этот бред?!” — думала Саша, выходя из нагретого помещения обратно на холод.

Она прошла несколько метров и практически осела на землю от ужасающей догадки. Ее одногруппники… Надя… неужели они прочли Истину?

Дрожащими руками Саша достала телефон и набрала номер Левиной. Никто не ответил.

Нет, она не поверит, пока не увидит все своими глазами. Недолго думая, Саша села в автобус и поехала к Медицинской Академии.

***

В фойе было оживленнее, чем обычно. Большие часы, висящие прямо над высеченной в камне надписью “Arte et humanitate, labore et scientia” показывали ровно два часа дня. Поток студентов тек через холл: поднимаясь и спускаясь по широкой лестнице, разветвляясь на рукава-коридоры. Иногда поток останавливался — ребята сбивались в группы, чтобы обсудить что-то, и это “что-то” определенно было постановлением о “Новых”, тут к гадалке не ходи.

“Интересно, преподавателей эта фигня тоже коснется?” — подумала Саша, с замиранием сердца выискивая в толпе знакомые лица.

Первым на глаза ей попался доцент Виноградов. На его халат уже был нашит тессеракт — что ж, Саша могла понять его выбор. Одинокий, увлекающийся наукой; наверняка благодаря Истине карьера доцента пойдет в гору.

Вот спустились с лестницы три девчонки-первокурсницы, которых Саша помнила по играм КВН… А они-то зачем? Уж точно не во имя науки. Так может быть, из-за несчастной любви? Или польстились на денежную премию и экзамены автоматом?

Наблюдая все новые и новые знакомые лица с пустыми кукольными глазами, Саша ощущала, как мир ее рушится до основания. Разносчики уже забрали у нее маму и папу, забрали бабушку, а теперь пустили когти и в родную alma mater. И хоть на форзаце Книги и было написано, что никого нельзя заставить прочитать Истину, Саша больше не верила в это. Заставить нельзя. Но можно вынудить.

— Саша, — ее окликнул голос Нади. — У тебя все хорошо? Ты не пришла на зачет.

Надя Левина была прекрасна; говорят есть небольшой процент людей, которым отсутствие чувств идет. Разгладились вечные морщины на лбу, смягчились носогубные складки, и даже глаза словно увеличились. Оказывается, без груза эмоций Надежда была похожа на актрису Ребел Уилсон.

— Отлично. У меня все хорошо, — выдавила Саша, разворачиваясь, чтобы уйти.

— О, ты до сих пор не пристроила котенка, — заметила Надя. — Я могу помочь.

Саша обернулась. Должно быть, во взгляде ее был вопрос, поскольку Левина продолжила:

— На кафедру патфизо нужны мелкие млекопитающие. Обычно берут мышей или кроликов, но, я думаю, и кошка сойдет. Тем более, она тебе не нужна, — Надя сымитировала улыбку. — Маленький Грогу послужит науке.

Саша развернулась и пошла к выходу, не оглядываясь. Котенка она прижимала к себе как можно крепче, но тот и не собирался сбегать. Словно чувствовал, что в стенах этого заведения его могут пустить под нож.

***

Саша прослонялась на улице до самой ночи. Ее кеды промокли насквозь, бедный котенок проголодался и замерз, а рюкзак осточертел настолько, что девушка просто сняла его и теперь волочила за собой по земле.

После случившегося в академии, Саша поняла, что больше туда ни ногой. Но чем тогда заниматься и, что важнее, обеспечивать себя, ведь она ничего толком не умеет. Пойти работать санитаром? Рисовать портреты на улицах?

Чем холоднее и безлюднее становилось, тем отчетливее Саша понимала, что выхода у нее нет. Точнее, всего один.

Прочитав Истину, она в одночасье вернет себе все: бабушку, родителей, друзей, учебу, дом… Свое место в этом мире. Саша с силой дула себе на пальцы, котенок жалобно мяукал на груди, а в голове снова и снова проносилась мысль, за которую Саша корила себя: “Не стоят того эмоции. Все равно все люди на свете рано или поздно станут Новыми”.

Принять этот факт было больно, но закрывать глаза — глупо. Даже Боев подтвердил, что Разносчики работают на некий высший разум. Что, если твари здесь не ради людей? Что если функция Разносчиков не в том, чтобы нести знания, а в том, чтобы забирать эмоции? Сделать всех людей на Земле Новыми?

Сев в последний автобус, Саша измученно прикрыла глаза; она не знала, куда едет, да и все равно было. Огни проносились перед ее лицом, просачиваясь сквозь веки яркими вспышками, а в ушах на повторе играла одна и та же песня.

Early this morning

When you knocked upon my door

Early this morning

When you knocked upon my door

Жадно вслушиваясь в голос исполнительницы, в слова и пульсацию битов, Саша прощалась с миром эмоций. Гладила котенка, которого успела полюбить за этот невероятно длинный день, вспоминала приятные моменты своей жизни, пытаясь зафиксировать в голове, превратить в картинки-комиксы.

And I said hello Satan,

I believe it is time to go

Me and the devil walkin' side by side

Me and the devil walking side by side

Она не главный герой этой истории, ведь герои никогда не сдаются. Она просто фон, яркий фон с градиентом.

Покидая автобус, Саша оставила отпечаток своей ладони на запотевшем стекле — она была здесь.

Саша знала, кого встретит на остановке. Разносчик ждал ее появления: когда дверь распахнулась, он даже протянул ей костлявую руку, чтобы помочь спуститься.

Должно быть, Саша слишком устала, чтобы бояться: при появлении Разносчика она не испытала ровным счетом ничего. Не обращая внимания на взгляды спешащих домой прохожих, Саша медленно направилась за ведущей ее тварью.

“Боев бы сказал, что я делаю успехи”, — шутливо подумала Саша.

Этот Разносчик был каким-то другим. Он опирался на трость и сильно прихрамывал, а его плащ был местами изодран до дыр. Пару раз существо и вовсе остановилось, чтобы хрипло откашляться; в этот момент Саша подумала, что из всех Разносчиков на Земле именно ей достался какой-то бракованный.

Двое, Саша и высокая тварь в надвинутом капюшоне, шли и шли вдоль узкого луча света, освещающего проспект, а снежинки все так же кружились в воздухе. Но теперь долетая до границы света и тени, они словно исчезали в никуда.

“Куда он ведет меня? Ведь я давно готова”, — подумала Саша, не чувствуя ног от усталости.

Словно прочитав ее мысли, Разносчик остановился. Медленно развернулся к Саше и протянул ей Книгу. Та была под стать ему: обветшалая, с протертой обложкой и грязно-желтыми от времени страницами.

“Что, если это самая первая Истина в мире?” — подумала Саша; она словно наблюдала за происходящим из зала кинотеатра — настолько нереалистичным и неправдоподобным все было. Она коснулась книги и еще раз взглянула на Разносчика, словно спрашивая разрешения.

Из-под капюшона выглядывал краешек жутковатой маски, респиратор и очки гогглы, которые поблескивали в свете фонаря. В них Саша видела свое съежившееся отражение.

Решив, что Разносчик не возражает, Саша осторожно приоткрыла книгу, лежащую на его ладонях. Одной рукой придерживая котенка, она склонилась над фолиантом — ну надо же! Боев был прав, в книге действительно была не тысяча, а всего лишь три страницы! Замерзшими до легкой синевы пальцами, Саша еще раз открыла и закрыла Истину: удивительно, но в закрытом виде она и вправду выглядела толстенной.

— Неплохой фокус, — нервно усмехнулась она, глядя на Разносчика. Но тот не ответил. Вряд ли они вообще разговаривают.

— Читай, — вдруг глухо раздалось из-под маски. Голос был с придыханием, хриплый и… раздраженный? Точно Саша была последним клиентом Разносчика на сегодня, и он очень торопился домой, к семье.

Саша осторожно придвинулась к книге. Вдруг подумала, что будет, если процесс чтения затянется на десятки часов? Ведь тогда она наверняка получит обморожение. А с котенком что? Или, может быть, на время чтения человек помещается в некий временной кокон, где уютно и тепло?

В последний раз покосившись на словно окаменевшего Разносчика, Саша принялась читать.

На первой странице располагался кодекс Истины. Он был широко известен во всем мире, ведь о нем людям поведали Новые.

Никого нельзя заставить прочесть Истину.

Прочитав Истину, ты узнаешь все тайны мироздания.

В обмен на тайны мироздания ты потеряешь все чувства.

Начав читать Истину, нельзя остановится, пока не прочтешь все до конца.

Никому нельзя рассказать, о чем Истина.

Дальше мелким почерком шли своего рода выпускные данные книги:

“Истина, 3 страницы. Все права защищены. Предназначена для распространения в мирах класса А”.

— “В мирах класса А”, — эхом повторила Саша. — Как странно…

Ниже таинственные создатели фолианта предлагали заключить договор: приложить любой палец к шестеренке на обложке Книги, что означает, что “Чтец согласен с кодексом и претензий не имеет”.

“Твой последний шанс передумать”, — мелькнула в голове слабая мысль, но Саша отогнала ее. Решение далось ей очень тяжело, но выбор был сделан.

— Саша! Александра, постойте! — раздался сзади мужской голос.

День продолжал преподносить ей сюрпризы: доктор Боев бежал к ней через запорошенные снегом кусты, да еще и в одном ботинке! Без шапки, без очков, размахивая руками.

— Виктор Петрович? Вы что тут делаете? — удивилась Саша. — А где ваш?..

— Потерял, — тяжело дыша произнес тот. — Саша, не надо читать ее! Истину.

— Поздно, Виктор Петрович, — Саша вновь повернулась к книге. — Я сегодня потеряла… ну буквально все.

— Это не выход, — Боев схватил ее за плечо, крепко стиснул. — Эта так называемая “Истина” не расскажет вам правды. Эта книга, этот робот — своего рода контейнер для ваших эмоций…

Не успел Боев закончить фразу, как Разносчик резко повернул голову в его сторону. При всей дряхлости этой твари, двигался он устрашающе.

— Послушайте, Попова, — Боев вдруг заторопился. — Вы знаете меня, как психотерапевта, но глобально моя миссия заключается в том, чтобы избавить наш мир от этой чумы…

Кажется, Саша понимала, о чем он. В интернете ходили слухи об организациях, препятствующих распространению Истины. Они боролись с Разносчиками, как уж могли, но таких безрассудных было мало. Ведь всем известно, что происходит с теми, кто затевает споры с посланниками из другого мира.

— Как вы узнали, где я? — спросила Саша, глядя на красного и блестящего от пота Боева.

— Ваша бабушка позвонила, попросила проследить, — тот развел руками. — Александра…

— Виктор Петрович, я приняла решение, — Саша поморщилась. — Спасибо за все, что вы сделали для меня, но…

В этот момент Боев совершил нечто невероятное. Удивительно, как человек его комплекции может двигаться так быстро, но уже в следующую секунду психотерапевт вытолкнул Сашу из пучка света. Незаметным движением коснулся Истины и — о боги! — вырвал один из листов!

А потом его не стало. Боев исчез с едва слышным хлопком, и только следы на снегу — причем, один из них босой — говорили о том, что психотерапевт действительно был здесь.

Саша вскрикнула: сдавленно, жалко. Только что человек, пытавшийся отговорить ее, сгинул без следа. И не просто человек, а ее доктор, которого Саша посещала большего года, и который, хоть и вел себя странно, искренне хотел помочь ей.

Боев исчез, а Разносчик при этом не пошевелил и пальцем. Он все так же нависал над Сашей, держа Истину, и будто не замечал, что один листок вырван.

Развернувшись, она кинулась бежать. Но не тут-то было: ноги запнулись о дедов рюкзак, так опрометчиво оставленный на земле.

“Вот блин!” — падая, Саша выставила вперед правую руку, продолжая левой придерживать котенка на груди…

Разносчик словно этого и ждал. Вновь оказавшись напротив Саши (телепортация, не иначе), существо удержало ее в воздухе без какого-либо прикосновения. При этом рука Саши лежала на форзаце Истины, на одной из ее шестеренок…

— Договор заключен, — хрипло произнес Разносчик.

— Ты… — Саша в изумлении уставилась на железную тварь. Она не могла подобрать нужных слов. Разносчик вынудил ее подтвердить условия, обманул, перехитрил, воспользовался ее паникой. Однако Саша так и не успела выплюнуть на него весь поток ругательств, потому что в этот момент ее сорвало с места.

Точно взявшийся из ниоткуда игрок в американский футбол, бегущий на полном ходу, снес ее, смял, сгреб в охапку, а затем протащил по земле метров двести. Впрочем, неприятные ощущения длились всего пару секунд. Раз — и Саша уже стоит в бабушкиной квартире напротив того самого зеркала, в которое смотрелась сегодня утром.

“Я умираю, и это всего лишь импульсы моего агонизирующего мозга”, — с несвойственным ей равнодушием заключила она.

Вместо собственного отражения, прямо перед Сашей был бесконечный зеркальный туннель, как если бы в руках она держала еще одно зеркало. Вглядевшись в даль, Саша различила неясную рябь впереди. Словно на другом конце этой жуткой оптической иллюзии что-то двигалось.

Удивительно, но Саше — трусихе по жизни, да еще и страдающей паническими атаками — было почти не страшно. Скорее любопытно, точно страх атрофировался на время в этом немыслимом пространстве.

“Шагнуть туда ведь не будет самоубийством? Если я и так уже умираю”.

— Эй! — негромко крикнула она, и через мгновение услышала эхо. Собственный голос, доносящийся из глубины зеркального коридора.

Ощущая себя Нео из “Матрицы”, Саша вытянула руку, чтобы дотронуться до гладкой поверхности. Но в отличие от фильма, ее пальцы не зацепили тягучую ртутную субстанцию, они просто провалились внутрь, словно и не было никакого зеркала. Словно туннель был реальным.

Шаг, другой — и вот Саша уже стоит на его пороге. Обернувшись, чтобы еще раз посмотреть на бабушкину комнату, она поймала странное ощущение Алисы, падающей в кроличью нору. Комнаты больше не было. За спиной Саши тоже был коридор: бледно-серый и какой-то стерильный, точно возникший без вмешательства человека.

— Ну ладно, — тихонько сказала она. — Вперед.

— Вперед вперед вперед вперед… — многократное эхо не заставило себя ждать. Только было оно странное какое-то; Саше даже показалось, что эхо начало звучать раньше, чем слова вырвались из ее рта. Хотя, чему вообще можно удивляться в столь непостижимом месте?

Ощущая полную нереальность происходящего, Саша продолжила идти по гладкой поверхности. Источник света (чем был они ни был) находился примерно на уровне Сашиных плеч, и был слишком слабым, чтобы разглядеть, что под ногами.

“Умирать я, вроде как пока не собираюсь… так, может быть, это и есть Истина? — подумала она. — Раз так, то плохи мои дела, потому что я понятия не имею, что делать”.

Впереди снова что-то задвигалось, медленно удаляясь от Саши. Прибавив шаг, она смогла сократить расстояние до объекта, и теперь совершенно ясно различала впереди человеческую фигуру. Вот только эта фигура, находящаяся метрах в пятистах, слишком уж походила на саму Сашу: то же черное пальто и длинный светлый шарф.

Вот теперь стало жутко. Как такое возможно? Она догоняет свое собственное отражение?

Саша принялась бежать, подстегнутая адреналином — побежала и фигура впереди.

— Стой! — надрывно крикнула она, и ее голос влился в уже звучащее эхо.

— Стой стой стой стой стой… — отраженные слова бумерангом ударили в затылок. Эхо звучало сзади, словно туннель был… кольцевым?

Саша замерла на месте и прислушалась к ощущениям. В спину ей смотрел чей-то тяжелый, испытывающий взгляд.

“Если туннель идет по кругу, и я преследую саму себя, кто там позади? — втянув голову в плечи, подумала она. — Кого я увижу, если оглянусь?”

“Не стоит, — вдруг прозвучал в ее голове тихий-тихий и как будто бы детский голос. — Побереги свою психику”.

“Что?..”

Саша хотела узнать, кто разговаривает с ней, но в этот момент откуда-то сверху раздался грохот. Не такой, как гром во время грозы, лавина камней или даже падающий многоэтажный дом. Звук, который услышала Саша, напоминал шорох выдвигаемых ящиков. Многократно повторенный, многоголосый и… абсолютно механический. Лишенный любых живых оттенков, как и сам туннель.

Инстинктивно пригнувшись, Саша посмотрела вверх. Картина была… не то, чтобы ужасающая, скорее сюрреалистическая. Над ее головой были другие туннели. Они лежали в разных плоскостях, пересекая друг друга, изгибаясь дугой и встраиваясь в самих себя. Саша не могла понять, как возможно то, что она видит, но оно, тем не менее существовало, наплевав на все законы физики!

Что ж, у создателей Истины явно был некий пунктик по поводу классных оптических иллюзий.

Но самое захватывающее и одновременно кошмарное было в том, что Саша могла видеть идущих по коридорам существ. Некоторые из них были похожи на людей, другие на ящеров, третьи на насекомых. В одном Саша девушка заметила нечто бесформенное, а в другом — скопление фрактальных конечностей розовато-коричневого цвета. На некоторых ей не хотелось даже смотреть, а иные словно сошли с полок детских магазинов. Например, пушистый розовый пони с радужным рогом во лбу.

— Кто они все? — вслух спросила Саша.

“Еще не поняла? — вновь раздался в голове тихий детский голосок. — Это все ты. В разных измерениях”.

“Это все… кто?!”

Должно быть, Саша на миг потеряла сознание. Потому что, когда она вновь обрела способность видеть и слышать, пространство вокруг было наполнено криком. Ее собственным криком.

А туннели тем временем принялись схлопываться один за другим. Пфух, пфух, пфух! — съеживались они с тем самым звуком задвигаемых ящиков.

“Мне крышка!” — решила Саша после того, как коридор с розовым пони схлопнулся у нее на глазах.

Три — она закрыла глаза.

Два — сжалась в плотный комок нервов.

Один…

Ее снова дернуло с места. Ноль — и Саша уже летит куда-то внутри узкой трубы, где ее тело вытягивает и размазывает по бесконечности, словно она — гиперлуп, несущийся навстречу черной дыре.

В какой-то момент труба изогнулась, и Саше показалось, что где-то там вдали, она видит собственные руки, вот только плоские. Развернутые в двумерном пространстве с виднеющимися сосудами и костями.

“Прекрасно, просто прекрасно, — Саша принялась рассуждать (ну а что еще делать, если твой здравый рассудок вот-вот откажет?) — Будет весело, если в итоге я просто проснусь в своей комнате от аромата бабушкиных блинчиков”.

В голове снова раздались голоса, но на этот раз их было много. Этот гвалт, вначале тихий и слабый, становился все громче и настойчивее. Голоса звучали на разных языках и притом очень эмоционально, точно в каком-то ток-шоу. Невозможно было разобрать, о чем они твердят: Саша ощущала себя на фондовой бирже в самый разгар торгов.

Голова разрывалась на части от этого гомона. И все же, единственным уцелевшим островком своего сознания, Саша понимала, что это и есть Знания.

Ее нашпиговывали информацией о Вселенной, точно индейку. Перепрошивали мозг, устанавливали обновления. Апгрейдили, как некий гаджет, пока Саше не начало казаться, что все это она уже знает.

Знала всегда.

Вселенная действительно была прекрасна.

Неожиданно все закончилось. Хоп — и туннель закрылся, конечности Саши вернулись к нормальным размерам, а сама она обнаружила себя, стоящей под фонарем на ветру.

Вот только с Разносчиком происходило что-то странное.

— К-х-р, к-р-р-х-х-р-р! — клокотал он, трясясь словно кипящий самовар. Из-под маски валил пар, а изо рта на плащ капала густая зловонная жидкость, напоминающая слюну загнанной лошади.

— Что с вами?! — переполошилась Саша.

— Ошибка… протокола, — ответил он. — Блокировка не может быть выполнена! Повреждение носителя! Аннигиляция… аннигиляция… аннигиляция…

Саша отскочила назад, наблюдая за тем, как Разносчик раскачивается из стороны в сторону. Книга выпала из его рук и тут же утонула в снегу, а сам он, распахнув плащ, точно заправский эксгибиционист, продемонстрировал Саше свои клешни, свернутые на груди.

“Х-м-м, вспомогательные конечности? Значит, манекен Боева был недостоверным, — с отрешенным спокойствием подумала Саша. — Это не человек, факт. Еще факт: что-то пошло не так, и теперь мне угрожает опасность”.

Ей вдруг показалось странным и нелогичным, что все это время она боялась Разносчиков. А ведь ни один из них (за исключением этого, бракованного) ни разу не проявил признаков агрессии.

— Протокол блокировки прерван! Аннигиляция донора! — продолжал вещать Разносчик, окруженный клубами дыма, валящего из-под маски. Щупальца тем временем развернулись и теперь направлялись к Саше, чтобы растерзать ее на куски.

— Причина аннигиляции? — вдруг резко и четко спросила Саша, взглядом останавливая занесенную над ней конечность.

— Носитель поврежден, эмуляция не может быть загружена на сто процентов! — маска спала, обнажая уродливое лицо Разносчика. Красные глаза на ножках, провал вместо носа, толстая хитиновая кожа и зияющая дыра вместо рта, окруженная бессчетным количеством маленьких зубов-отростков.

“Носитель поврежден… Боев вырвал страницу!” — вспомнила Саша.

Механические щупальца клацали над ее головой. Каждое из их оканчивалось пятерней острых подвижных крюков, а в центре “ладони” находился красный глаз-датчик.

“Я умру здесь и сейчас”, — спокойно подумала Саша и закрыла глаза. После того, что она увидела и почувствовала, сил сопротивляться больше не было. В этот момент котик у нее на груди зашевелился… маленький теплый комочек был все еще с ней.

Саша сжала зубы: нет уж, он не достанется этой уродливой твари!

Сфокусировав взгляд, она вдруг четко увидела картинку перед собой. Клешни Разносчика неслись к ней будто в замедленной съемке: две сверху и одна сбоку. Увернувшись от клешни справа, Саша потянулась к дедовому рюкзаку. Пальцы схватили крепкие лямки, рванули к себе. И если утром рюкзак казался ей неподъемным, то сейчас Саша с легкостью притянула его к себе, раскрутила, точно снаряд и запустила в Разносчика.

Не ожидав удара, тварь согнулась пополам; клешни злобно клацнули, оставшись без добычи. А Саша уже выпрямилась, приготовившись к следующей атаке. В этот момент в ее голове снова послышались слова:

“Когда окажешься в поезде, не покидай купе. Остерегайся проводника. Выходи на станции Равенсмор. Запомни: Равенсмор”.

“Здравствуй, психическое расстройство, — подумала Саша. — Приятно познакомится”.

Шипение и тарахтение Разносчика тем временем достигло апофеоза. Однако вместо того, чтобы атаковать, он вдруг весь затрясся и… исчез. С легким хлопком и едва уловимым запахом гари, точно этот мир выбросил его как гнилое яблоко из корзины.

Несколько секунд Саша стояла неподвижно.

— И книга тоже? — наконец удивленно спросила она, склонившись, чтобы рассмотреть вмятину на снегу. — Ну дела…

А затем исчезла и сама Саша. Она почувствовала, как воздух сжимается вокруг, как пространство выталкивает ее, словно Сашино тело — это снаряд в пневматической винтовке.

“Вот и все, — опустошенно подумала девушка. — Разносчик сказал: “Аннигиляция донора”, видимо, я и есть донор… Только чего именно? И для кого?”

Перед глазами потемнело. Нет, Саша не летела сквозь туннель к свету, и ангелы не играли для нее слащавые песни на серебряных дудочках. Смерть пришла к ней в виде огромного черного нечто, которое просто накидывает душное одеяло на неудачливого чтеца. И душит, душит, душит, пока твое тело не иссыхает, пока все жизненные силы не покидают его. Пока не остается лишь чистое сознание.

“Аннигиляция донора? Это же просто! — Саша с удивлением обнаружила, что знает ответ на свой вопрос. — Я донор эмоций для существа из другого мира! У которого по каким-то обстоятельствам эмоций нет. Боев вырвал одну страницу, чтобы спасти меня, но на самом деле, он меня убил. Я сгинула, и теперь нахожусь в месте, где нет ни времени, ни пространства…”

Саша ощущала себя тонкой веточкой, плывущей среди бесконечности. Дрейфовать вот так было даже приятно: не надо ничего делать, ничего решать. Ты просто существуешь до поры до времени и все.

— И ты так легко с этим смиришься? — неожиданно безмятежность в голове Саши прорезал все тот же детский голос. — Разносчик аннигилировал тебя, но ты не мертва. Просто попала в Немирье.

— Кто это говорит?! — возмутилась девушка. Слишком уж вредный был этот голосок для простой шизофрении.

— Кто, кто… совесть твоя! Давай-ка соберись, Саша! Не время расслабляться!

Саша с трудом открыла глаза. Все ее тело, каждая клеточка была высушена, точно кто-то взял трубочку и выпил из нее все соки разом. Шершавым языком она ощупала небо изнутри: так непривычно, словно этот мумифицированный организм принадлежал кому-то чужому.

— А-а-а-к-х-р, — прокряхтела она, тяжело приподнимаясь на локтях. Саше казалось, что она слышит, как хрустят суставы, как вытягиваются с треском сокращенные мышцы. Она попыталась сесть, но тут же ударилась и без того чугунной головой обо что-то твердое.

— Мать твою! — выругалась она, опускаясь обратно. — Пить…

— Лежи, лежи, — успокаивающе произнес голос. — Просто не засыпай, иначе пропустишь станцию! Я ведь сказал тебе, где выходить?

— Равенсмор, — странное слово засело в голове, раскалывающейся как во время того единственного похмелья в жизни Саши. — Где я?

Вытянув руку вверх, она коснулась потолка. Он легонько вибрировал, как и поверхность, на которой она лежала. Кстати, поверхность была довольно мягкой и даже с подушкой. А еще с застиранной наволочкой, пахнущей хлоркой.

— Неужели не узнаешь? — голос невидимого собеседника словно ухмылялся.

С мучительным трудом перевернувшись на живот, Саша уставилась на надпись, которой никак не могло быть здесь, по ту сторону жизни.

“Аварийный выход. Окно не открывать!”

— Я что, в поезде что ли?! — она вновь села, но на этот раз аккуратно рассчитав расстояние до верхней полки.

— Ага. Сейчас мы в Немирье, — бодро пояснил голос. — Поэтому не выходи из купе и не смотри в окно. Бутылка с водой под твоей кроватью.

На ощупь найдя стоящую на полу пластиковую бутылку, Саша осушила ее в один заход. Жидкость разлилась по ее телу, наполняя каждую клеточку — казалось, лучшего ощущения в жизни просто не бывает!

— А почему в окно не смотреть? — вопреки предупреждению, Саша с болезненным любопытством прижалась к стеклу. — Там все равно ничего не видно.

За окном действительно была чернота, как самой темной ночью где-нибудь в Сибири.

— Ну-у, это пока. Мы будем проезжать через множество разных миров, — отозвался голос, явно мальчишеский, как теперь могла различить Саша. — Некоторые из них настолько пугающие для обычного человека, что могут свести его с ума.

— Кажется, я уже, — тихонько пробормотала Саша. — Голоса вот всякие слышу…

Теперь, выглядывая в окно с надписью “Аварийный выход”, Саша словно видела какое-то движение там, в темноте. Эта тьма жила, двигалась и дышала, словно единый организм. Она опутывала поезд мягким коконом, она заглядывала в окно, но до поры до времени вела себя тихо.

Ощутив, как становится не по себе, Саша отвернулась от окна.

— Но если мы в Немирье, почему поезд выглядит как какой-нибудь типичный Москва-Абакан?

— Поезд выглядит так, как ты привыкла его видеть, — произнес невидимый собеседник. — По мере приближения к Равенсмору он станет другим.

Неожиданно Саша осознала, что до сих пор не знает, с кем разговаривает. Всмотревшись в темноту купе (не пугающую, а самую обыкновенную, подсвеченную хилой лампочкой под потолком), девушка поняла, что она тут совершенно одна.

— Немедленно говори, кто ты и что делаешь в моей голове, — резко сказала она.

— Так и знал, что тебя не устроит вариант про совесть, — голос снова усмехнулся. — Меня зовут Гидеон.

“Так. У него даже есть имя. Нормально так моя кукуха слетела…”

— Это не твоя кукуха слетела, а, скорее, моя, — продолжал Гидеон. — Саш, то, что я скажу сейчас, прозвучит очень странно… но это меня ты совсем недавно приютила. Точнее, нас.

Поняв, что Саша не догоняет, Гидеон подсказал:

— Я котенок. Хотя, точнее будет сказать “Мы котенок”…

Он все еще был под Сашиным плащом. Живой, здоровый, самый обычный котенок с виду. Положив его к себе на колени, девушка внимательно посмотрела животному в глаза.

— Мои голосовые связки не могут воспроизводить человеческие слова, увы, — продолжал голос. — Но если ты попросишь, я могу мяукнуть…

Вспомнив старый фантастический фильм про собаку, в которую превратился принц, Саша сказала.

— Окей, Гидеон. Мяукни один раз, если ты меня понимаешь.

Слабый писк не заставил себя ждать.

“Совпадение”, — подумала девушка, ощущая, как внутри все холодеет.

— Ну ладно. Мяукни два раза, — она отрывисто усмехнулась, совершенно не веря, что он выполнит ее просьбу.

— Миу, миу, — издал котенок. Резко сбросив мохнатый комочек с колен, Саша вскочила с места. Голова тут же закружилась, а тело наполнила слабость.

— Этого не может быть! — хрипло крикнула она. — Как это вообще возможно?!

— То есть то, что я говорю с тобой, кажется тебе самым странным в сложившейся ситуации?! — Гидеон рассмеялся внутри ее головы. — Не поезд, не Немирье, не твоя аннигиляция… а я?

— Должно быть, дело в моих способностях, — Саша осторожно села обратно. — Ты же сам сказал, что я потеряла чувства на пятьдесят процентов…

— Я бы сказал по-другому: теперь ты знаешь Истину на пятьдесят процентов, — сказал Гидеон. — И продолжаешь быть живой на оставшиеся пятьдесят.

— Как точно ты сформулировал! — хохотнула Саша. — То есть ты — говорящий кот?

— К сожалению да. Произошла одна неприятность… в результате которой я оказался в этом теле.

— Расскажешь? — сочувственно спросила Саша.

— Как-нибудь в другой раз, — уклончиво ответил Гидеон, и его хвост взволнованно дрогнул.

Саша подложила подушку под спину и поджала под себя ноги. Казалось, что вот-вот в купе зайдет проводница и предложит ей горячий чай.

— Саша! — голос Гидеона вдруг стал взволнованным. — Я бы и рад дальше болтать, но Томасин срочно нужно поговорить с тобой! Я еще вернусь!

— Кому? — взволнованно переспросила та.

— Еще одна личность, с которой мы делим это несчастное тело… до встречи!

Поведение котенка изменилось. Перестав кататься на спине, он сел и пристально уставился на Сашу своими янтарными блюдцами. Это было невероятно, но девушке и впрямь показалось, что верх внутри него взяла другая сущность.

— Скоро к тебе придет Проводник, — послышался в голове другой голос. Создавалось ощущением, что с Сашей говорит женщина лет тридцати. Непременно курящая, если такое сравнение вообще можно сопоставить с котом.

— Вы Томасин? — осторожно спросила Саша, решив, что удивляться будет потом.

— Да. У нас еще будет время познакомиться, — ответила Томасин. — Сейчас ляг на койку и не двигайся. Спрячь меня. И ни за что, поняла, ни за что не открывай глаза! Ваш зрительный контакт с Проводником недопустим.

Конец ознакомительного фрагмента.