Сто первый мир

Маша Храмкова, 2022

В альтернативном 2023 году у всех людей на Земле есть опция: навсегда отказаться от чувств, получив взамен возможность знать ответ на любой вопрос.Для этого нужно всего лишь прочитать книгу Истину, которую носят таинственные Разносчики.Саша, студентка медицинской академии, подумывает отказаться от чувств после того, как потеряла родителей. А одногруппник, который нравится ей, оказывается сталкером, следящим за ней.Однако прочитав Истину, Саша попадает в мир, где чувства и вовсе запрещены законом. Есть в этой реальности и тот самый одногруппник; вот только он не робкий студент-аутсайдер, который не может обидеть даже лягушку, а врач концлагеря для тех, у кого есть эмоции.Именно он может помочь Саше вернуть свою жизнь. Однако как подступиться к лагерному доктору, если его работа заключается в том, чтобы ставить эксперименты над такими, как Саша?

Глава — 2

В отличие от профессора Виноградова доктор Боев был полной противоположностью своей фамилии. Низенький, рыхлый, абсолютно лысый человек в очках Гарри Поттера — он нервировал Сашу двумя вещами: дужками очков, невыносимо врезающиеся в кожу на висках (честное слово, иногда ей казалось, что они пережимают Боеву мозг) и стратегией лечения. Последняя постоянно менялась и преподносила Саше один сюрприз за другим. Вот и сейчас, развалившись на кресле и склонив голову набок, точно кобра, психотерапевт придирчиво рассматривал Сашу, словно задавая себе вопрос: что бы еще такого с ней сделать?

— Александра, Александра, Александра… — он поджал губы. — Мне очень не хочется назначать вам более сильные препараты.

— Мне тоже, — кивнула девушка. Посещать Боева ей нравилось по двум причинам. Первая: она освобождалась от лекций по субботам, и вторая — у доктора была огромная коллекция комиксов: от самых популярных, до самых редких. Он разрешал ей брать по одному в неделю и практически бесконечно выбирать, какой именно.

— Но все, что мы предпринимаем сейчас — лишь симптоматическая терапия, — сказал он, барабаня пальцами по столу. — Настоящий прорыв вы совершите, только если столкнетесь со своим страхом лицом к лицу.

От его немигающего взгляда Саше каждый раз становилось не по себе.

— Я бы не хотела… сталкиваться, — Саша прочистила горло и нервно поерзала в кресле. Пять минут назад она рассказала психотерапевту о вчерашнем случае в столовой. — Я же говорю вам, что задыхаюсь, когда вижу их. Я не могу себя контролировать.

— Но чего вы по-настоящему боитесь? — с нажимом спросил Боев, выдвинувшись вперед. — Истины, которую прочитали ваши родители? Или же самого Разносчика?

— Разносчика, — выпалила Саша без промедления.

“А вдруг он появится сейчас, ведь мы обсуждаем его?” — мелькнуло в голове, но темные глаза Боева, окруженные белесыми ресницами — какое же пугающее сочетание! — возвращали ее к реальности лучше любого заземления.

Боев склонил голову на другую сторону, точно изучая пациентку под иным углом. Он напоследок стукнул пальцами по столу и поднялся с кресла.

— А давайте проведем эксперимент, — сказал он, и Саша обратилась взглядом к стеллажу с комиксами: какие бы эксперименты ни задумал Боев, миры Marvel и DC будут ждать ее в конце сеанса. — Помните, все, что будет происходить дальше — абсолютно безопасно для вас.

От этой фразы по спине Саша пополз холодок.

— Закройте глаза, — велел он, заметив, как пристально девушка наблюдает. — Иначе сюрприза не будет.

“Сюрприза?!” — честно говоря, иногда Сашу так и подмывало спросить Боева: “А вы точно психотерапевт?”

Но в одном Боев несомненно был профи — он умел убеждать. Он продавал свои слова, словно был лучшим торговцем на свете, и не имело значения, что именно он продает: таблетки или же идеи.

Со вздохом закрыв глаза, Саша на всякий случай ухватилась за подлокотники: ноги ее не доставали до пола. Кресло было велико девушке, как, наверное, любые кресла и стулья на свете — когда ты ростом всего сто пятьдесят два, все предметы в мире тебе великоваты.

— Готовы, Александра? — спросил доктор, вновь оказываясь напротив пациентки. Он легонько бросил на стол нечто увесистое и, дождавшись кивка, произнес: — Открывайте.

Саша распахнула глаза. В первую секунду она не поняла, что лежит перед ней — какая-то большая старая книга. Но в следующее мгновение догадка пронзила ее насквозь, застряв в челюсти мучительной зубной болью.

— Истина? — голос Саши мгновенно охрип от волнения.

— Угу, — Боев причмокнул губами как младенец. — Полистайте, если хотите.

— Нет уж! — выпалила Саша, отодвигаясь от стола, словно Книга могла наброситься на нее.

С виду Истина была древней и, должно быть, очень тяжелой. Переплет напоминал по цвету горький шоколад, который лежит в шкафу годами, потому что недостаточно вкусный, чтобы его съели сразу. Кожа переплета была собрана в складки, словно книга отчаянно сопротивлялась, когда ее обтягивали.

Будто тело какого-нибудь гладиатора, Истина была покрыта порезами, за исключением уголков — они были одеты в латунные доспехи-накладки. В центре фолианта располагался уже знакомый Саше значок тессеракта, а обложку украшали декоративные шестеренки, будто бы извлеченные механиком из старинных часов. В довершение корешок был закрыт на замок, что несколько утешало — пока книгу не откроют, знания, лишающие чувств, не накинутся на любопытного чтеца.

С Истины все еще поднималась пыль, после того как Боев бросил ее на стол. И где он только раздобыл ее?!

— Александра, я открою вам секрет, — начал он. — Это не настоящая Истина. Это ее копия, подаренная друзьями для моей коллекции.

— Точно? — переспросила Саша, чуть придвигаясь к столу. Признаться, обложка книги так и тянула прикоснуться к ней, провести кончиками пальцев по шестеренкам и тессеракту — Саша определенно была околдована магнетизмом книги.

Боев хмыкнул — как всегда, когда Саша подвергала сомнению его слова.

— Смотрите сами, — психотерапевт достал из кармана ключ и отпер книгу. На миг отшатнувшись, Саша вновь припала к лже-Истине: страницы книги, коих была, вероятно, тысяча, оказались пустыми.

— Как вашим друзьям удалось получить такую точную копию? — спросила Саша, листая книгу. Сейчас, когда она удостоверилась, что это ненастоящая Истина, страх окончательно рассеялся, уступив место пытливости.

— Они Новые, — просто сказал Боев. — Бывшие антропологи. С Новыми тоже можно общаться, представляете?

Саша покосилась на психиатра: на что это он намекает? Пытается упрекнуть ее в нетолерантности? Или демонстрирует свое мнение?

— По правде говоря, — продолжал Боев, — Самое главное отличие оригинала от подделки — это количество страниц. Как думаете, сколько их в Истине?

— М-м-м, две тысячи? — предположила Саша.

— Три, — произнес доктор.

— Целых три тысячи… с ума сойти, — Саша приподняла книгу обеими руками: весила она не меньше пяти килограммов.

Боев усмехнулся:

— Нет, Саша. Их всего три, — он склонил голову на другой бок. — Это величайшая иллюзия, что в Истине много страниц. В ней много знаний — это правда. А страниц всего три.

— Но она выглядит такой толстой, — Саша вспомнила Истину, которую держал в руках Разносчик за окном.

— Я же говорю — иллюзия. Еще одна ложь, в которую они заставили нас поверить, — Боев выровнял стопку карандашей, лежащих на столе.

— Они? Разносчики? — Саша принялась нервно теребить заусенец.

— Я вас умоляю, — Боев театрально развел руками, затем снова встал и принялся расхаживать по кабинету. — Вы всерьез думаете, что они разносят Истину, потому что им так сильно нравится это? Очевидно же, что Разносчики выполняют чьи-то приказы.

По правде сказать, Саша никогда не задумывалась об этом, но теория Боева показалась ей интересной.

— То есть, они работают на кого-то? На кого-то в правительстве? — спросила Саша. Почти полностью развернувшись в кресле, она не выпускала профессора из поля зрения.

— Нет, власти здесь ни при чем, по крайней мере, не наши, — Боев мерил офис небольшими шагами. — Саша, я хочу показать вам кое-что еще. Не переживайте, это точно такая же иллюзия, как и книга перед вами. Закройте глаза.

— А можно как-то без этого обойтись? Без закрывания? — по правде говоря, Сашу жутко нервировали эти фокусы, и она хотела, чтобы прием как можно быстрее закончился.

Немного подумав, Боев вдруг неожиданно кивнул.

— Можно. Тогда просто подойдите к шкафу и откройте его.

Саша нахмурилась: обычный икеевский шкаф был достаточно высоким, сантиметров сто восемьдесят навскидку, однако слишком узким, чтобы хранить там… ну хотя бы того же Разносчика.

— В чем прикол? — спросила она, не спеша выполнять просьбу Боева. — Что там?

— Прикол, дорогая Александра, в том, что в шкафу ваш страх и ничего больше.

Саша медленно встала, ощутив, что ее ноги стали ватными. На секунду она подумала, что может просто уйти, но не тут-то было. Любопытство, а еще, пожалуй, страх выглядеть трусихой перед Боевым, решительно перехватили инициативу, запустив когти глубоко в ее центр принятия решений. Вряд ли Боев подвергает своих пациентов реальной опасности; скорее всего, в шкафу Сашу ждет нечто необычное, ну может быть скелет — хотя уж чего-чего, а скелетов она точно повидала немало…

Постояв перед шкафом всего пару секунд, Саша решительно потянула за ручку.

Ее крик наполнил кабинет до краев, точно манная каша, которой тесно в кастрюле. Из гардероба на Сашу смотрел самый настоящий Разносчик — метра два ростом, в длинном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. В костлявой руке он сжимал Истину, а еще — медленно двигался прямо на Сашу.

Крик девушки быстро трансформировался в хриплый рев, вырвавшийся из груди вместе с остатками кислорода. Обезумевшими от страха глазами она продолжала смотреть на Разносчика, не замечая, что красный, как помидор Боев тоже кричит что-то.

–…это просто манекен! Саша! Это просто кукла! — кажется, психотерапевт не был готов к такой бурной реакции своей подопечной.

“Манекен?” — слово зацепилось за сознание Саши, точно щепка в бурлящем горном ручье за берег.

Саша не могла нормально вдохнуть. Она по привычке метнулась к сумке за ингалятором, но Боев резко остановил ее, перехватив руку.

— Саша, постойте! — его круглые глаза оказались прямо напротив лица девушки. — Сальбутамол никуда не денется от вас! Но вначале взгляните — ведь он ненастоящий!

Боев толкнул манекен обратно в шкаф, и голова Разносчика глухо стукнулась о стенку. Сделав серию коротких всхлипывающих вдохов, Саша шагнула ближе. Дрожащей рукой она коснулась кожаного плаща и тут же отдернула руку — тело твари было холодным и твердым.

— Не бойтесь, посмотрите, что скрывается под ним, — кивнул Боев.

Раздвинув полы плаща двумя руками, Саша обнаружила худое тело, упакованное в мешковатый похоронный костюм черного цвета. Пропорции были какими-то неправильными: короткое туловище, длинные конечности, сильный шейный лордоз, из-за чего голова Разносчика была словно вжата в плечи, и неестественно длинные пальцы рук.

Чуть приспустив перчатку с запястья существа, Саша обнаружила блестящий металл, наподобие латуни, совсем как тот, что был на Истине. Словно Разносчик и декоративные элементы книги были сделаны из одного сплава — как бы странно это ни звучало.

— Кто он? — отрывисто спросила Саша. Дышать все еще было тяжело. — И откуда он у вас?

— Боюсь, что не смогу ответить ни на один из ваших вопросов, — честно ответил Боев. — На второй, потому что не хочу, на первый, потому что не знаю. Никто в этом мире не знает.

Осторожно сдвинув капюшон в сторону, Саша вздрогнула: вместо лица Разносчика была металлическая маска, отливающая желтым цветом, точно кусок масла. Высокий лоб, впалые щеки и раскосые глаза-щелочки напоминали японские страшные маски, которые Саша не раз видела в сувенирных магазинах.

— То есть, это робот? — спросила она, не отрывая загипнотизированного взгляда от лица существа.

— С одной стороны, да, но с другой, — Боев достал из нижней полки два предмета. — Они живые. Наверняка ты замечала, что Разносчики носят вот это.

В руках у Боева были уже хорошо известные Саше круглые очки, а еще — кислородная маска с обрезанным шлангом.

— Они дышат, — сказал психотерапевт.

По коже Саши вновь пробежал холодок. Она взглянула в глаза-щелочки и ужаснулась той черноте, что была внутри. Если кто-то когда-то и вправду жил в этих доспехах, то сейчас он покинул их, превратив Разносчика в обычную куклу.

— Зачем вы показали мне все это? — Саша отошла от шкафа и привалилась к креслу.

— Для того, чтобы вы поняли, Александра, — Боев засунул манекен подальше в шкаф и закрыл дверцу. — Вы боитесь грома, а не молнии. Да, Разносчики выглядят устрашающе, но они, как и чумные доктора, не представляют опасности. Чума — это Истина. Однако никто не вправе заставить вас прочитать ее, кроме вас самой.

Саша задумчиво посмотрела на книгу на столе.

— То есть, вы против Истины? — серьезно спросила она доктора. Обычно Боев не распространялся о своих личных взглядах.

— Не важно против чего я против, — отозвался он, доставая с полочки комиксов один экземпляр. — Моя задача избавить вас от панических атак, Александра. Вот и все.

Он убрал лже-Истину в ящик комода, а вместо нее положил перед Сашей “Призрачного гонщика” 1999 года выпуска. Обложка привлекала внимание необычной рисовкой в стиле вестерна.

— “Нельзя жить в страхе”, — усмехнулась Саша, глядя на комикс. Она знала эту историю.

— Советую взять его в этот раз, — Боев приоткрыл окно, чтобы девушка могла подышать свежим воздухом. Он всегда делал так в конце приема, но сегодня Саша уходить не торопилась.

— Вы так просто от меня не отделаетесь, — сказала она. — Расскажите мне, откуда у вас Разносчик? Он мертвый? Или это еще одна мастерски сделанная копия?

— Попова, — Боев сложил руки на груди. — Я не могу вам этого сказать, правда. И я так рискнул многим, показав вам это.

Саша поджала губы.

— Я никому не скажу, обещаю.

Боев посмотрел на девушку с минуту, точно решая, довериться ей или все же нет.

— Я сделаю вам горячий чай, — наконец сказал он и вышел из кабинета.

***

На сегодняшнюю ночь было запланировано большое событие: подготовка к зачету по топографической анатомии. Спать не собирался никто, поэтому набрав пельменей, шоколадок и чипсов, студенты забурились на квартиру к Наде Лёвиной и Даше Смирновой. Подруги снимали студию на окраине города: ехать туда не меньше часа, зато с одиннадцатого этажа можно было насладиться великолепным видом на новостройки, речку и единичные деревянные домики, которые устояли в битве с наступающим городом.

Ближе к девяти часам вечера, когда Сашины мозги окончательно разбухли от названий артерий и вен, расположение которых нужно было знать, точно это твои пять пальцев, в дверь позвонили.

— Кто это? — удивился Славик, староста группы, который, собственно, и был инициатором посиделок. — Никто пиццу не заказывал?

— Я бы не отказалась, — отозвалась Даша, составляя плейлист “для атмосферы”.

Надя, оторвавшись от учебника и одновременно от помешивания пельменей, пожала плечами и прошелестела в коридор.

— Кто там? — спросила она, глядя в дверной глазок.

Саша почувствовала, как перевернулось сердце — так всегда бывало, когда ситуация шла не по плану.

— Из параллельной группы, — Надежда округлила глаза и на мгновение отошла от двери, точно раздумывая: открывать или нет.

— Запускай, помогут готовиться, — махнул рукой Славик. Почему-то он считал, что чем больше людей, тем продуктивнее идет работа. На самом же деле, он уже тридцать минут читал одну и ту же страницу, то и дело отвлекаясь на телефон.

— Привет, ребята, — нарочито бодрым тоном сказала Надя. — Заходите!

— Надеюсь, вы не против нашей компании. Привет, — бесцветный мужской голос заставил Сашу похолодеть. — Слава сказал, что здесь готовятся к зачету. Мы бы хотели присоединиться.

— Мы привезли еду, — тем же тоном произнес женский голос. — Пережевывание пищи улучшает внимание и работоспособность.

Это были Новые.

Они вошли — и в комнате мигом похолодало, точно морозного воздуха надуло. Парень и девушка были знакомы Саше — она частенько видала их на лекциях. Вот только Попова помнила их еще прежними: девчонка смеялась по любому пустяку, а парень занимался борьбой или вроде того. Он то и дело приносил новый пояс и с упоением рассказывал, как прошли очередные сборы.

Кажется, они даже встречались. Интересно, желание стать Новыми было обоюдным, или один перетащил другого в “лучшую жизнь”?

Похоже, не только Сашу смущало присутствие в квартире Новых: Надя, Славик и Даша старательно делали вид, что все хорошо и ничего экстраординарного не происходит. Но на самом деле, ситуация ощущалась, как если бы рядом с костром туристов вдруг приземлилась летающая тарелка, из нее вышли бы гуманоиды и принялись бы поджаривать маршмеллоу.

— Так, показывайте, что принесли, — Славка принялся распаковывать два большущих пакета из супермаркета. Увидев содержимое первого, он почти сразу сник, — Тут что, одни овощи?

— Не только, — заметила Новая, вроде бы ее звали Кристина. — Мы взяли все, что помогает быстрее усваивать информацию и способствует хорошему самочувствию: сухофрукты, полезные жиры, клетчатка, семена и орехи… во втором пакете есть кола.

— Нормально, праздник продолжается! — обрадовался Славик, осторожно вынимая шесть небольших стеклянных бутылок. Надя и Даша взяли по одной и чокнулись; Саша тоже потянулась к бутылке — освежиться давно хотелось.

— Можно мне? — спросила она Кристину. На миг Саша встретилась с равнодушными, точно у рыбы глазами и тут же опустила взгляд.

— Конечно, — ответила та и протянула Саше бутылку. Стекло было холодным, с морозца, совсем как в рекламе. Повернув крышку, Саша насладилась будоражащим органы чувств шипением и, не дожидаясь, пока выветриться дымок, жадно припала к бутылке губами. Божественный напиток полился в горло, прочищая мозги и наполняя прохладой все тело.

В большинстве своем обычные люди хорошо относились к Новым. Особенно к своим близким. Однако это “хорошо” было знатно приправлено чем-то вроде синдрома “Зловещей долины”. Когда ты смотришь на имитацию человека, ну например на человекоподобного робота, который говорит, улыбается и двигается как живой, и тебе вдруг становится невыносимо жутко. Необъяснимо, иррационально. Неживое имитирует живое, бррр.

— А вот и пельмени, — радостно сообщила Надежда, появляясь из кухни с большим блюдом и пачкой сметаны в руках. Студенты быстро расчистили единственный стол, сдвигая тетради и учебники в сторону. Конечно, можно было поесть и на кухне, но кто согласится тратить время на еду, когда параллельно можно писать шпоры или заучивать названия на латыни?

Пельмени оказались недоваренными, но ситуацию спасли орешки и красная рыбка с лавашем, которую принесли Новые.

— Мы перешли на чистое питание, — рассказал Влад. — Только органическая пища, никаких консервантов. Разница в ощущениях колоссальная.

— А газировка? — спросила Даша. В комнате стало жарко, и она сняла с себя свитер, оставшись в одном лифчике. — Это же чистая углеводная бомба! Я думала вы только свои коктейли пьете.

Аминокислотные коктейли — безвкусная, но питательная бурда, которой могли неделями питаться Новые. Разумеется, изобретены они были также Новыми.

— А газировка для вас, — заметила Кристина. — Мы помним, что она вкусная, хоть и не хотим больше ее пить.

Все помолчали, а Саша задумалась над тем, не считают ли Новые обычных людей вымирающим видом?

“Что, если мы для них как неандертальцы? — Саша искоса поглядывала на Крис и Влада. — Или как милые детишки, которые рано или поздно вырастут и поумнеют?”

Покончив с ужином, Новые с головой ушли в конспекты; казалось, сейчас даже ядерный взрыв их не отвлечет.

Около полуночи Сашин организм сказал: “Хватит”. Выучив все, что необходимо, Новые почистили зубы и ложечками улеглись спать на полу. Славик с томным упоением разрисовывал руку Даши проекциями сосудов, уверяя ее, что так лучше запоминается. Сам он тоже был без футболки. Даже Надя Лёвина забила на учебу и теперь с улыбкой Моны Лизы переписывалась с молодым ординатором с работы.

Отложив учебники и оглядев происходящее вокруг, Саша вдруг почувствовала себя невероятно одинокой.

Вынырнув из душной комнаты на балкон, она вмиг продрогла. Такая тишина окутала ее, словно на многие километры вокруг не было ни души, и только огоньки вдали, там, за рекой, манили ее навстречу приключениям. В неведомые миры, которые она создавала в своих комиксах.

“Может взять и махнуть в Питер после сессии?” — подумала она. Ей нравилось путешествовать поездом. Смотреть ночью на проносящиеся в полной темноте станции и города. Пить чай из стаканов в подстаканниках и есть всякие снеки, которые точно не одобрили бы Новые. В детстве Саша много ездила с мамой и папой, но потом все изменилось. Мир изменился.

Кстати, о Новых. Говорят, в Питере их гораздо больше — сказывалось отсутствие солнца и некий всеобщий блюз, которым были пронизаны улицы этого красивого города. Некоторые рассказывали, что люди там могли уйти из дома обычными, а вечером вернуться со знанием Истины: они читали ее просто потому, что Разносчик попадался на пути. И не нужны были веские причины.

“Вот бы поездить по миру, пока он совсем не стал другим”, — подумала Саша, ловя на ладонь одинокую снежинку.

Неожиданно она вспоминала Диму. Интересно, что делает он в столь поздний час? Готовится к зачету или, может быть, спасает лягушек из институтской лаборатории? Саша мысленно посмеялась — из этого мог бы получиться отличный сюжет.

“Может, стоило позвать его сюда? — вдруг подумала Саша. — Он кажется таким потерянным”.

После того как вчера Саша описала в дневнике произошедшее на отработке, ей начало казаться, что с Димой их связывает гораздо большее, чем просто учеба в одном вузе.

“Может быть, мы оба аутсайдеры?” — промелькнуло у Саши.

Она очнулась от стука. Это Надя Лёвина тарабанила в балконную дверь, приглашая обратно в комнату. Лицо у нее при этом было донельзя взволнованное, а на руках лежал какой-то сверток.

— Нашла его, малыша, на лестнице, — Надежда развернула тряпки, в котором копошился, наверное, самый уродливый в мире котенок.

— Кто-то подбросил? — спросила Саша, возвращаясь в душную комнату, наполненную запахами шести пар носков и одеколона Влада. — А что ты делала на лестнице?

Впрочем, на последний вопрос красноречиво отвечал запах сигарет.

— Надя, фу-у, — замахала руками Саша.

— Да ладно тебе! Смотри какой! — Надя жалостливо погладила котенка по мокрой и спутанной шерстке. — Возьмешь себе?

— Нет! Куда я его возьму? — Саша отошла подальше, словно найденыш был бомбой с часовым механизмом. — У меня не питомник для котят!

— Саш, ну пропадет! — Даша, натянув свитер, пришла на помощь Наде. — Ты единственная из нас, кто живет в своей квартире! Нам нельзя животных, хозяин убьет!

— Ну я же не одна живу! А у бабушки! — начала было отмахиваться Саша, но Лёвина уже совала ей сверток с этим невыносимо пахнущим мокрой шерстью котом.

— Это кто хоть? — спросил Славка. — Мальчик, девочка?

— Не знаю, — оттопырив хвост истошно орущему котенку, сказала Надя. — Вроде бы девочка.

— А это что? Разве не яйца? — заметил Слава.

— Мне кажется, это колтуны шерсти, — сказала Даша.

— А по-моему, это все-таки мальчик. Посмотри, какие лапы большие.

Котенок тем временем изо всех своих крошечных сил пытался воспрепятствовать осмотру. Предчувствуя исцарапанную кожу и зацепы на толстовке, Саша поспешно спрятала его от глаз любопытствующих.

— Ладно, хватит вам, — сказала она, — Возьму я это чудо. Только зеленкой надо обработать, а то он весь в язвах каких-то.

Словно услышав ее слова, котенок успокоился, свернулся в комочек и задремал прямо у Саши на руках. Девушка тем временем с болезненным любопытством рассматривала его: слезящиеся широко посаженные глаза, короткие и будто бы смятые уши, серо-буро-малиновую шерсть, волнующуюся от нашествия блох — так себе подарочек для бабушки. Заботиться о котенке совершенно не входило в планы Саши, пропадающей на учебе с утра до вечера, да и сердце не ёкнуло от умиления, в отличие от той же Нади.

Единственное, что было забавным в этом котенке — это пятно в виде падающей звезды прямо на бочке, темное на светлом.

— Йода, блин, — с брезгливой улыбкой сказала Даша, после того как девушки буквально залили несчастного котенка бриллиантовым зеленым.

— Скорее уж Грогу, — заметил Славик, явно разочарованный тем, что внимание Даши переключилось на кота.

***

Саше все-таки удалось поспать: сморил новый приятель, сопящий под боком. Проснувшись в полседьмого, она тут же пожалела об этом; не зря говорят, что лучше вообще не ложится, чем поспать жалкие два часа.

Не будь котенка — она поехала бы сразу на пары, но сейчас обстоятельства вынуждали заскочить вначале домой, к бабушке. Порадовать сюрпризом — ведь заботиться о котенка Саша не собиралась. Максимум кормить иногда, а в холода использовать в качестве пушистой грелки. Если шесть у него, конечно, не выпадет после всех манипуляций.

Посмотрев на мирно спящих одногруппников, Саша тихонько принялась собирать свои вещи. Новые тоже спали: Саша то и дело аккуратно переступала через вытянутые на полу тела. Интересно, а сны им снятся?

Вот Владик всхрапнул и машинально обнял лежащую рядом Кристину. Надо же, может быть, во сне их чувства прорываются из бессознательного?

Наспех собравшись, Саша выскользнула в лиловые сумерки. В голове был еще больший хаос, чем накануне посиделок. Интересно, она вообще сдаст сегодня? Теплый комочек на груди грел, прогоняя странное волнение, которое все росло и росло по мере того, как она приближалась к дому. Нет, это точно не из-за учебы.

На телефоне было пять пропущенных от бабушки.

“Я ведь предупредила ее, что не приду ночевать? — судорожно вспоминала Саша, почти бегом несясь по гололеду. — Неужели она забыла? А я почему не перезвонила?!”

Саша набрала бабушку, но та не отвечала. Ругая себя последними словами, Попова стремглав неслась через аллею.

“Еще чуть-чуть и дома”.

— Саша, п-привет! — раздался над ухом чей-то голос. От неожиданности конверсы девушки разъехались в стороны, и, если бы не Дима, вовремя поймавший ее, столкновения с промерзшей землей было не избежать.

— Дима? — удивилась она. — Что ты тут делаешь?

— Мы живем по соседству, забыла? — с улыбкой сказал он. — Уже полгода как ездим с одной остановки.

— А-а-а-а, — протянула Саша. — Точно.

“Зачем я соврала? Я ведь раньше не замечала его”, — тут же с укором подумала она.

— Кто у тебя там? — Дима все еще стоял слишком близко, и его горячее дыхание касалось щеки Саши.

— Это кошка… или кот, — Попова приоткрыла кокон из шарфа, под которым мирно храпел мохнатый. Продолжая одной рукой придерживать девушку за талию, Дима нежно погладил котенка кончиками длинных пальцев.

— Определенно кошка, — резюмировал он, разглядывая покрытую зеленкой мордочку.

— Почему? — хохотнула Саша.

— У нее… э-э-э… женское лицо, — Пьеро и сам улыбнулся своей формулировке.

“И все же он странный, — подумала Саша, разглядывая светло-карие глаза Димы. — То выпадает в осадок на отработках, то ведет себя как… совершенно обычный парень”.

— Ты ведь домой, да? — как бы между прочим спросил тот.

— Ну… да, — Саша напряглась, почувствовав неладное. — А откуда ты знаешь?

— Ну-у, вчера ты не пришла домой, стало быть, готовилась к зачету где-то еще, — начал Пьеро. — Раз сегодня утром ты с котенком, значит, вначале планируешь занести его к бабушке, верно?

Целую минуту Саша не знала, что ответить на эту тираду.

— Ты что следишь за мной?! — наконец резко выпалила она.

Дурацкая улыбка мигом сошла с лица молодого человека.

— Знаешь, что я не ночевала дома и что живу с бабушкой! — приходя в ужас от своей догадки, Саша с силой оттолкнула Диму, да так, что чуть сама не упала.

— Саша, я п-просто живу по соседству! — тот предостерегающе поднял руки, словно собирался сдаваться. В глаза Саша бросилась левая ладонь, испачканная чернилами.

“Левша”, — машинально отметила Саша по своей привычке запоминать детали за людьми.

— Покажи паспорт, — грозно велела она. — Тогда я поверю, что ты и правда сосед, а не какой-нибудь психованный сталкер!

— У меня нет с собой паспорта, — мотнул головой Дима; котенок на груди проснулся и начал немилосердно царапаться.

— Врешь! У всех есть с собой паспорт! — Саша была непреклонна; придерживая одной рукой котенка, вторую она требовательно вытянула вперед.

С тех пор, как поведенщики выяснили, что при желании Новые могут прекрасно лгать, выдавая себя за других людей, ношение паспорта стало обязательным.

С секунду Дима выжидающе смотрел на нее, словно надеялся, что Саша передумает.

— Ладно, я не сосед, — наконец сдался он. — Но дай мне все объяснить…

— Нет! — Саша толкнула его в грудь. — Держись от меня подальше, псих конченный!

Не оборачиваясь, она почти бегом направилась вдоль аллеи, мимо Института Новых за высоким бетонным забором.

— Псих, псих, псих, — зло бормотала она себе под нос, но, как это ни странно, вместо гнева Саша испытывала чувство вины.

“Вдруг я просто нравлюсь ему?” — пронеслось в голове, но гордость вмиг велела испепелить эту шальную мысль.

“Это не повод следить за мной и торчать под окнами — вот еще!” — Саша миновала забор. До дома оставалось пятьсот метров. Неожиданный приступ паники заставил ее согнуться пополам: живот скрутило, а тошнотворный комок липкого страха подступил к самому горлу. Котенок жалобно замяукал — и лишь этот звук заставил Сашу взять себя в руки.

— Тише, тише… Да что же это со мной?! — прошептала она, обливаясь потом.

Бабушка не сидела у окна по своему обыкновению. Голуби, которых она подкармливала, ждали у пустой кормушки нахохлившимся комочками — при виде них Сашино сердце болезненно сжалось. Уже догадываясь о том, что произошло, девушки преодолела лестничный пролет с рекордной скоростью… Дверь была приоткрыта.

“Снова сердечный приступ”, — подумала она, потянув носом. После скорой обычно остается стойкий запах медикаментов — но его не было, значит, бабушка не вызывала бригаду. Не успела или?..

— Ба? — нервно крикнула Саша, влетая в прихожую. — Это я. Ты в порядке?

Что-то было не так. Бабушкина обувь была на месте — значит она дома.

На ватных ногах Саша медленно прошагала в свою комнату — никого. Брошенная одежда, учебники и конспекты — все было именно так, как она и оставила вчера утром. Значит, не грабители.

Чувствуя, как слезы против воли наполняют глаза, Саша вышла в коридор и осторожно приоткрыла дверь в бабушкину комнату.

Все было как обычно. Наталья Ивановна вполоборота сидела перед стареньким ноутбуком. Рядом с ней стояла недопитая чашка чая, а еще лежала надкушенная конфетка. “Птичье молоко”, бабушка любила такие.

— Бабуль, — тихо, даже жалобно позвала Саша. — Я так испугалась! Я думала…

В этот момент Наталья Ивановна повернулась. Нет, на ее лице не было ничего необычного: старые очки, знакомые и такие любимые морщины на лбу… Вот только глаза — обычно живые и самую малость недовольные, сейчас они были пустыми.

— Сашенька, — от бабушкиного голоса Саша вздрогнула. — Ты вернулась?

— Да, — слово вырвалось из груди, точно его выбили кувалдой.

— Он только что ушел. Разносчик, — бабушка продолжала смотреть на Сашу поверх очков. — Я надеюсь, вы не пересеклись. Я знаю, тебе неприятно само их существование.

“Само их существование… она никогда так не говорила”.

— Зачем? — это все, что могла сказать Саша.

Вместо ответа Наталья Ивановна (у Саша язык не поворачивался называть ее теперь бабушкой) лишь по-змеиному склонила голову набок.

— Кстати, всем пенсионерам-Новым полагается прибавка к пенсии, — сказала старушка, закрывая ноутбук. — Разовая, зато приличная такая. Я уже успела сходить в магазин.

— Угу, — Саша сглотнула комок в горле и попятилась. Она хотела перестать смотреть в пустые глаза некогда родного человека, но не могла. Настолько кошмарно-притягательными они были, словно рассматриваешь свежий труп в анатомичке. Котенок зашевелился под одеждой, но Саша только прикрыла его рукой, чтобы эта женщина не заметила.

“Хрен я тебя здесь оставлю!” — мысль всплыла в голове неожиданно и ярко.

Вернувшись в свою комнату, Саша принялась собирать вещи. Учебники, тетради, запасной халат и хиркостюм — все это не влезало в ее сумку, поэтому Саше пришлось достать из кладовки огромный походный рюкзак покойного дедушки.

— Куда-то собираешься? — бабушка внимательно наблюдала за ней из коридора, в щелочку приоткрытой двери.

Саша вздрогнула: прежняя бабушка никогда так не делала. Не подслушивала и уж тем более не подсматривала. Войти без спроса, широко распахнув дверь — это пожалуйста. Должно быть, Новые все-таки совершенно иной вид человека.

— Складываю вещи, — сказала Саша, не оборачиваясь. — Мне нужно будет уйти… по делам.

— Ты уходишь от меня, — нет, Саше показалось: в голове не звучало, не могло звучать обиды. Прочитавшие Истину ничего не чувствуют.

— Сашенька, я все еще твоя бабушка, — произнесла Наталья Ивановна. Покосившись на дверь, девушка увидела, как блестят ее глаза в темноте.

— Нет, — Саша вытерла слезы тыльной стороной руки. Рюкзак был почти собран — забавно, в шестидесяти литрах уместилась вся ее студенческая жизнь.

— Я просто теперь умнее, — продолжал голос из-за двери. В нем было что-то гипнотизирующее, чарующее — настолько, что Попова на мгновение замерла. — Знаешь, я теперь все знаю и все вижу. И я не думала, что вселенная такая многогранная… такая красивая…

— Что? — Саша резко повернулась. На ее памяти Новый впервые заговорил об устройстве мира.

— А? — Наталья Ивановна словно очнулась.

Закинув огромный рюкзак на плечо, Саша в последний раз взглянула на себя в зеркало. Оно было большим, в полный рост, снятым, кажется, со старого комода прямо вместе с дверью — Саша очень любила его. Розовые взлохмаченные патлы девушки торчали из-под шарфа в разные стороны, тушь и подводка размазались от слез, а на подбородке виднелись противные маленькие прыщики — такие всегда вскакивали у Саши, когда она сидела на одних шоколадках и забывала умываться.

“Куда я теперь пойду? Еще и с котенком?” — подумала она. На секунду Саша захотела остаться, но женщина все еще наблюдала за ней сквозь приоткрытую дверь. Мысль о том, что она будет вот так стоять в коридоре по ночам, думая об устройстве вселенной, заставила Сашу покрыться липким потом.

“Бежать. Бежать как можно дальше!” — решила она, выныривая в коридор. — Возможно, даже в Питер!”

Наталья Ивановна ничего не сказала ей вслед. Ни слов прощания, ни обвинений в том, что она бросает ее, пенсионерку, одну в двухкомнатной квартире — ничего. Она только посторонилась, пропуская девушку в коридор. Взгляд Саши упал на стопку библиотечных учебников на кухне, но для них уже не было места в битком набитом рюкзаке.

“Может быть, попрошу Надю забрать их потом”, — подумала девушка.

Опустив голову так, чтобы не столкнуться со взглядом Новой, Саша надела кеды и вышла за дверь. Все. Ошибку она совершила или нет — пути назад больше не было.

— Не смотреть на окна, не смотреть на окна, — шептала она себе, но не удержалась.

Наталья Ивановна стояла за стеклом, подняв руку в прощальном жесте. Сейчас, вопреки кошмарам из ее сна, бабушка показалась ей вполне человечной. Умиротворенное лицо, яркие голубые глаза, лишь совсем немного подернутые стариковской мутной пленкой.

Чувствуя, как слезы мешают смотреть, Саша быстро зашагала прочь.

Берег реки был рядом — крутой склон, ничем не обнесенный. Бросив рюкзак на тропинку, Саша шагнула к самому краю, и кеды вмиг промокли от белоснежного, выпавшего за ночь снега.

Внизу виднелась лесопилка, чуть дальше — изгиб маленькой речки, а за ней — деревенька с церковью. Дым валил из домов то тут, то там: хозяева топили печи, чтобы прогреть дом с утра.

“Почему она это сделала? — в отчаянии думала Саша. — Возможно ли что кто надавил на нее, поспособствовал принять такое решение?”

Бабушка всегда была впечатлительной. Чисто теоретически, ее могла растрогать даже прощальная речь Илона Маска… Но разве бабушка не могла подумать о ней, о Саше?

Неожиданно Сашу осенила страшная догадка. Опустившись на свой рюкзак, она уставилась в одну точку.

“Так может это она из-за меня? Испугалась, что я не пришла домой, не отвечаю на телефон, что со мной что-то случилось…”

Ощутив свою вину, Саша почувствовала себя еще более отвратительно.

“Бабушка сказала, что Разносчик только что ушел, значит, я могла успеть, если бы… если бы Дима меня не задержал!” — волна гнева поднялась в девушке, но быстро угасла, не найдя подкрепления. Очевидно, что Дима отвлек ее максимум на пять минут, которые ничего не изменили бы.

Намокший от снега рюкзак выглядел неподъемным. Вскочив на ноги, Саша с силой отпинала его, рыча и ругаясь как сапожник.

“Что же мне делать теперь? Кому звонить? Наде или может быть в деканат?” — в голове не было ни одной подходящей мысли. Ответ подсказал котенок: проснувшись, он высунулся из своего мягкого убежища и лениво потянул носом.

“Нужно его куда-то пристроить, — решила Саша. — Хороший я хозяин, который и сам теперь без дома”.