Полное оZOOMление

Маша Трауб, 2020

Мама, папа, сын-студент и дочь-школьница – любимые персонажи читателей Маши Трауб. Мы встречались с ними в книгах «Счастливая семья», «О чем говорят младенцы», «Вся la vie» и многих других. Мы наблюдали за этим семейством во время их отпуска в Греции и в спортивном лагере, следили за их буднями в Москве. И каждый раз это было остроумно, ярко и увлекательно. Так, как умеет только Маша Трауб. А что же происходит с нашими героями сегодня, когда они, так же, как мы все, заперты в собственной квартире, где в каждой комнате и даже на кухне не прекращаются zoomконференции, деловые переговоры в Скайпе, школьные уроки и институтские семинары, а еще выставляется свет и налаживается звук, чтобы дать интервью? Семейство не унывает и находит повод посмеяться.

Как устроить личную жизнь в условиях самоизоляции

Сын — студент второго курса физфака МГУ Василий (да, я могу повторять это бесконечно, поскольку от самой фразы впадаю в материнскую экзальтацию) — тоже учится онлайн. Лекции, семинары. Но тут я зашла к нему в комнату и увидела, что он стоит в футбольной форме своей университетской команды и держит на ноге футбольный мяч, причем грязный, вроде как чеканит. Дочь фотографирует. Потом сын снял форму и взял гантели. Поднял два раза. Дочь продолжала съемку.

— Это что? — спросила я.

— Отчет по физре. Дважды в неделю надо отправлять, как я занимаюсь спортом, — ответил сын, заваливаясь на кровать.

— А мне доклад про здоровый образ жизни на физру писать, — грустно добавила дочь.

Но тут я заметила, что Василий часто выходит на балкон. Причем старается делать это тайно. Надо учитывать, что обычно он громыхает всем, до чего дотрагивается, а тут вдруг научился аккуратно прикрывать дверь. Я даже не замечала его отсутствия, пока таинственным образом из кухни не стал исчезать мусор. Вот еще пять минут назад я собиралась его вынести, а ведро уже стоит пустое. И судя по тому, что в нем не появился новый пакет, это дело рук сына — он никогда не меняет пакет в ведре.

— Вась, ты где был? — невинно спросила я, когда сын вернулся с балкона.

— На общем балконе на этаже, — ответил он, — дышать ходил.

— Вась, ты куда ходил? — спросил отец семейства.

— На балкон, — повторил терпеливо сын.

— Тебе не кажется, что он начал курить? — спросил меня вечером муж.

— Не знаю. Но запах я не чувствую, — пожала плечами я. Сыну девятнадцать, так что он сам вправе разбираться со своими вредными привычками.

— Может, электронные сигареты?

— От них тоже есть запах.

На следующий день Василий снова тайно посещал… балкон.

— Может, выходит выпить? — поделилась я своими мыслями с мужем.

— Глупости, ему ничто не мешает выпивать дома. Я сам ему вчера виски предлагал. Он отказался. — Муж категорически отверг версию с тайными возлияниями.

Поскольку я не могу долго молчать, если меня что-то волнует или интересует, на следующий день я спросила сына напрямую:

— Васюш, а что у тебя на балконе происходит?

— Личная жизнь, — ответил сын.

— Это как? — уточнила я, поскольку мне уже вправду стало очень интересно. Может, и мне такая личная жизнь нужна?

Выяснилось, что в нашем подъезде живут три прекрасные девушки, которые избрали общую лестницу для личных тренировок во время самоизоляции. Одна с девятого этажа, другая с шестого, третья с пятнадцатого.

Наш незастекленный балкон на тринадцатом этаже оказался вроде как посередине маршрута. К тому же мы никогда не запирали дверь, ведущую с общей лестницы на наш балкон и лестничную площадку. Так что именно на нашем этаже девушки останавливались, чтобы потянуться, передохнуть и сделать несколько махов ногами. На балконе же, куда Василий действительно выходил подышать, они и познакомились.

— А ты не хочешь с ними бегать? — спросила я.

— Зачем? Они сами прибегут, — улыбнулся сын.

— То есть ты пока встречаешься сразу с тремя? — уточнила я.

— Ну да, у них график тренировок не совпадает.

— И какая из них тебе больше нравится?

— Пока не определился.

Раз в месяц отец семейства пересылает Василию деньги на карту — на питание, проезд и прочие нужды студента. Официальная стипендия у нашего бюджетника — две тысячи четыреста рублей. Говорят, что на гуманитарных факультетах и того меньше. Муж вспомнил, что в его время — 1980-е — в том же университете стипендия хорошиста составляла 40 рублей, отличника — 50. Как он говорит, «по ощущениям», поскольку точный эквивалент подсчитать затруднительно, это примерно нынешние 20 и 30 тысяч рублей соответственно, вряд ли меньше. Десять сытных комплексных обедов в ресторане гостиницы «Москва» на одну стипендию в советское время — это не шутки!

— А если потом развестись и снова жениться, то это работает? — услышала я разговор сына по телефону. Мое богатое воображение уже нарисовало на моей собственной кухне юную барышню, которую я должна буду считать своей родственницей и делиться кастрюлями. Но все оказалось не так страшно. Оказалось, сын смотрит список возможной материальной помощи от студенческого профсоюза — на их факультете это очень влиятельная организация. Список, надо признать, приличный и включает в себя не только выплаты по таким признакам, как «потеря кормильца», «из малоимущей семьи», но и, например, небольшую компенсацию в случае операции по коррекции зрения. По всем пунктам есть оговорка — не более десяти тысяч. Самые существенные выплаты — в случае женитьбы или замужества и рождения ребенка. Молодую семью готовы поддержать суммой около 18 тысяч рублей. Вот мой сын и решил в шутку уточнить: это единоразовая выплата или женись сколько хочешь?

В условиях карантина студентов поддержали материальной помощью в полторы тысячи рублей.

Вася мне сейчас очень помогает — разбирается с круговыми лампами, ставшими практически жизненной необходимостью в условиях самоизоляции. Они нужны для установки света во время видеозаписей. А их у меня теперь много.

Сначала купили круговую лампу для меня, потом организация мужа прислала «казенную». Наша оказалась лучше. Сын умеет выставлять свет так, чтобы я не сверкала сединой, а муж — лысиной. Чтобы наши морщины не бросались в глаза. Он умеет отправлять «тяжелые» видеофайлы, показывает, сколько времени осталось до конца съемки, если, например, требуется ровно три минуты или не больше пятнадцати. Ладно, чего уж говорить — только сын умеет меня снять так, чтобы я себе нравилась в кадре. Он бросает все свои дела, чтобы мне помочь.

— Может, Васе приплачивать за дополнительную работу? — спросила я растроганно у мужа.

Василий в это время причитал, что ему надо было поступать на операторский факультет ВГИКа, а не на физфак МГУ.

— Я ему сократить хотел, пятьдесят процентов платить, как всем, — рассмеялся муж.

— Тогда я из своих ему перечислю, — ответила я.

— Он же не врач, а ты не Минздрав, — продолжал шутить муж.

— Он меня сейчас убьет. Я уже четыре раза переодевалась для съемки. И три раза вступительную часть записывала. То слово не могла выговорить, то забывала, о чем сказать хотела. Он страдал, — призналась я.

— Готовься к съемке заранее, — строго ответил муж.

— Я готовлюсь! Но у меня от этой круговой лампы глаза вываливаются.

— У всех вываливаются.

— Мам, ты права в главном, — зашел в комнату сын. — Ты умеешь сделать так, чтобы отвратить ребенка от занятия, а не привлечь. Я точно не женюсь в ближайшее время. Спасибо тебе большое.

— Вася, семейная жизнь — это счастье!

— Да, мам, конечно. Я это давно понял. Сейчас прямо остро осознал. Но хотя бы попытайся справляться без меня.

— Васюш, я не могу без тебя. Когда ты будешь жить отдельно, я буду тебе звонить и спрашивать, какую кнопку мне нажать на телефоне или на компьютере! Еще буду просить показать мне твой холодильник и кухню в режиме реального времени! И, кстати, у тебя есть младшая сестра, которая тоже будет требовать внимания.

— Вот поэтому я не женюсь.

— Какая связь?

— Мне надо найти девушку, которая станет терпеть и тебя, и Симу!

— Почему это нас надо терпеть? — строго и даже обиженно спросила Сима. — Нас надо любить.

— Мы не будем тебе часто надоедать! Всего два раза в день. Или три. Ну, максимум четыре. А папа будет присылать тебе фотографии уточек, рассветов и закатов! — пообещала я.

— А ты будешь делать со мной математику! — пригрозила Сима.

— Все, можно я хотя бы на три часа самоизолируюсь в свою комнату? — застонал сын.

— Можно, только сначала проверь домашнее задание по математике у сестры. И она там что-то не поняла в олимпиадном курсе — объясни ей, пожалуйста. Еще надо в магазин сходить — опять вода и соки закончились. А после этого сколько хочешь самоизолируйся. Обещаю, даже не зайду в твою комнату. Только один раз — спросить, что ты хочешь на ужин.

— А я зайду два раза, — пригрозила Сима, — потому что я скучаю, даже когда ты в соседней комнате.

Совершенно случайно заметила у сына под футболкой шнурок. Раньше точно не было никакого украшения.

— Вася, у тебя там что, крест? — ахнула я, представляя, что сын до самоизоляции успел пройти обряд крещения и начал ходить в церковь. Тут же начала паниковать — сын перестал ужинать и иногда просит порезать ему салат или приготовить что-нибудь легкое. Говорит, что не голоден. А вдруг он держит пост? А я ему мясо предлагаю. Хотя вроде бы все посты уже прошли.

— Мам, ну ты совсем уже, — ответил сын и показал украшение. Две железные пластины с выбитыми на них названиями групп. На одной — «Нирвана». Я успокоилась. «Нирвану» я знаю.

Буквально дня через два Сима провела у Васи в комнате инспекцию. Она собиралась забрать у брата клей, скотч, линейку, листы бумаги, маркеры, выданные ею ранее. Сима всегда все помнит и составляет списки, кто у нее что взял. Я, например, у нее беру шпильки и резинки для волос, и она точно помнит, сколько шпилек я ей должна. Непонятные или неучтенные вещи Сима не признает и требует объяснений.

— Мам, а что у Васи за пакет под столом лежит? — спросила у меня дочь.

— Понятия не имею, — ответила я. — А что? Это ведь его пакет. Давай мы не будем брать личные вещи Васи. Это нехорошо.

— Я знаю, что нехорошо. А то, что этот пакет пахнет так, что мне нехорошо, — это хорошо?

Да, к запахам Сима очень чувствительна. Опять же, я помню, как находила у сына, еще младшего школьника, стухшее вареное яйцо, которое он спрятал в рамках эксперимента. Кажется, собирался выделять аммиак. А про огрызки яблок, банановую кожуру, которые мумифицировались на дне ранца и почти разложились на молекулы, я вообще не хочу вспоминать.

В пакете обнаружилась футболка, причем женская. Мужской длинный шарф. И вязанная крючком тюбетейка, которую носят мусульмане. Нет, не кипа, что я еще могла бы объяснить наличием еврейских предков.

— Прости, пожалуйста. Но мне пришлось заглянуть в пакет, — предупредила я сына. — Давай я все постираю и сложу обратно. Хотя, конечно, у меня вопрос.

— Про женскую футболку? — рассмеялся сын.

— Нет, про головной убор. Ты… тебя волнуют вопросы религии? Ты ходишь в мечеть?

— Да, мам. Надеваю женскую футболку, обматываюсь шарфом, тюбетейку на голову — и в мечеть! Отмечали день рождения, народу было много. Кто-то забыл. Я уходил последним и забрал на хранение. Уже полгода под столом пакет валяется. Хотел отдать вещи, но тут самоизоляцию объявили.

Я как-то ласково намекнула сыну, что страдаю. И пусть он мне рассказывает хоть что-нибудь. Не важно, про что. Мне все интересно. Сын показал презентацию — Роскосмос приглашает студентов физфака стать участниками космического форума. Организаторы — что-то вроде кафедры физики космоса, отдела космических наук НИИ ядерной физики и еще много других красивых слов. Особенно меня тронули названия спутников, которые тоже значились в проспекте — «Татьяна-1», «Татьяна-2», «Ломоносов 2016», «Сократ-Р».

— О, давай ты пойдешь на эту кафедру, запустишь спутник и назовешь его моим именем! — обрадовалась я, — Кто-то же назвал спутник «Татьяна». Наверняка в честь любимой жены или дочери!

— Или в честь святой Татьяны — покровительницы МГУ, что логичнее. Мам, ну сама подумай — может ли спутник называться «Мария»? Это же не вилла в Италии или Испании. Вот «вилла Мария» — просто отлично звучит.

— Ты сейчас меня обидеть хотел или комплимент сделал?

— Конечно, комплимент. Вилла — лучше, чем спутник!

— Какая вилла в нынешней ситуации! — закричала я, поскольку наша поездка не на виллу, а в квартирку на берегу моря отложилась до лучших, не пойми каких, времен.

Так что с космосом у нас не сложилось. Сын объявил, что подумывает пойти на кафедру физики ускорителей и радиационной медицины. Тут я от гордости чуть со стула не упала и решила испечь по такому случаю торт.

— Ты будешь людей лечить, да? Создавать аппараты, которые помогут бороться с раком? — спросила я.

— Ну или буду облучать продукты, чтобы продлить им срок годности. Очень актуально сейчас.

— Не хочу ничего слышать! Ты не будешь облучать продукты! Иначе ты не мой сын! Продукты должны быть свежими без всяких сроков годности! Ты вырос на твороге, который я сама делала! Да я сыр ради тебя научилась варить! Хлеб домашний пеку! Рыбу, которой я могу смотреть в глаза, по всему городу ищу! Я буду думать, что ты хочешь спасать человечество! И вообще, я хочу знать, как зовут твою девушку! И бывшую, и будущую! Хочу знать, как твои дела в университете и почему ты опять завис в телефоне! Прояви уважение! Что ты сейчас читаешь? Что смотришь? Я все еще имею к тебе отношение!

— Хорошо, мам. В телефоне шахматы — играю онлайн с однокурсником. Читаю Бобби Фишера. Арина, Катя, Настя. Еще были Алиса и Лиза в младшей школе, но ты про них уже писала. Сейчас никого. Ну, почти. Саша с девятого этажа, которая бегает, вроде ничего, только зожница на всю голову. Смотрю новый фильм Скорсезе. Кстати, ты сейчас со мной как журналист разговариваешь или как мать? — рассмеялся сын.

— Как писатель, если честно, — призналась я.