Мой любимый зверь

Матильда Старр, 2019

Возвращаясь ночью с работы, Инга обнаруживает во дворе израненного незнакомца, полностью обнаженного. Она решает помочь парню, и тут же оказывается втянутой в круговорот странных и опасных событий. А непонятные отношения с этим парнем еще больше все усложняют.

Глава 4

Сердце было не на месте. Мысль о том, что какой-то подозрительный тип сейчас остался у нее дома, а она сама едет в какое-то подозрительное место за какой-то подозрительной сумкой, спокойствия, оптимизма и веры в светлое будущее не добавляла.

Инга задумалась и проехала нужную станцию метро, потом возвращалась, чуть не пропустила сто пятый троллейбус, застыв на остановке словно мумия. И все равно ту самую помойку она нашла быстро, даже не заглядывая в карту. Странно, обычно она не так хорошо ориентировалась на местности. Может, этот читающий мысли парень, на котором все заживает как на собаке, поделился с ней своими способностями?

Лучше бы он поделился с ней информацией о том, кто он и что вообще происходит. Ей бы было спокойнее. Хотя… Кто знает, может быть, там такие подробности, от которых и правда лучше держаться подальше. Нет уж, пускай он получит свою сумку и выметается из ее дома, а она и дальше понятия не имеет, с чем таким странным столкнулась.

Грязную коробку Инга обнаружила сразу. Если до этого она и думала, что очень опрометчиво оставлять сумку с деньгами за мусорным баком, где ее кто угодно может найти, то сейчас поняла: ничего подобного. Даже зная, что в этой коробке, прикасаться к ней совершенно не хотелось.

Вообще-то предупреждать надо! Она взяла бы с собой те же перчатки для мытья посуды. Впрочем, догадаться взять перчатки можно было и самой, без посторонней помощи. Все-таки шла не в аптеку за стерильным бинтом, а к мусорным бакам. Инга покопалась в сумке, нашла свой репортерский блокнот и вырвала несколько листов. Прижала их к коробке, пальчиками приподняла ее вверх и брезгливо отбросила в сторону.

Под коробкой действительно была сумка, и выглядела она куда лучше, чем окружающая обстановка.

Ее гость сказал, что кошелек в боковом кармане. Это был вроде как намек: взять его и не шарить по другим вещам.

Инга расстегнула молнию. Кошелек и правда был на месте. Она незаметно огляделась, вытащила его и открыла. Неплохо! Здесь не то что на такси — хватит на частном самолете до дома долететь! Но стоять с такой пачкой денег в подворотне, пусть даже и ранним утром? Да она просто ходячий вызов всем асоциальным элементам в радиусе километра.

Инга быстро вышла из подворотни, дошагала до стоянки такси и выдохнула лишь тогда, когда захлопнула за собой дверцу желтого авто. Назвала адрес и задумалась.

Копаться в остальной сумке ее вроде как не приглашали. Но разве могла она так вот запросто ехать с потенциально опасным объектом в руках и даже не проверить, что там? И вообще. Человек, который способен в такой ситуации не осмотреть содержимое сумки, как репортер профнепригоден.

Инга осторожно потянула молнию.

На первый взгляд, в сумке не было ничего подозрительного: джинсы неплохой фирмы, но и не слишком дорогие, кроссовки в отдельном пакете, выглядят как новенькие, свитер, майка. Еще один пакет с несколькими сменами белья и носков. А вот это что?

Украшение, вроде тех, что продают умельцы на разных ярмарках. Тусклый желтоватый камень в плетеной оправе на грубоватой плетеной же тесьме. Явно ручная работа, но вещь не выглядит дорогой. Может, что-то памятное? Может, в какие-нибудь далекие подростковые годы эту вещицу своими руками сделала любимая девушка? В общем, какая-то ерунда, которую он положил в свой тревожный чемоданчик.

Что ж, ее гость неплохо подготовился. Вот только к чему? К тому, что внезапно останется голым посреди города? Странно и непонятно. А может, все куда проще и нет тут вообще никакой мрачной тайны? Обычный студент поспорил с дружками, что пробежится по улицам голышом… В карты там проиграл или еще что-нибудь в этом же роде. Только город у них такой, что для прогулок голышом не приспособлен. Вот и нарвался бедняга где-то на отморозков, исполосовавших его ножиком, и до одежды не дошел.

Эта версия нравилась Инге больше всего. Она была понятной и неопасной. Но где-то в глубине души девушка чувствовала, что вряд ли все окажется именно так.

Вот балда! В сумке просто обязано быть еще кое-что! Документы!

Она пошарила рукой по подкладке и не без труда нашла потайной карман. Достала оттуда синюю книжицу. Ежки-матрешки! С фотографии на нее смотрел ее гость. А то, что было написано рядом с фотографией, наглядно свидетельствовало, что подобрала она вчера человека по имени Стив Майер, гражданина США. Она заглянула на страницу с визами. Там было все в порядке. Он может находиться в стране еще два месяца.

Странно, говорит он совершенно без акцента. На простой российской кухне ориентируется прекрасно. Да и вообще на иностранца не похож. Впрочем, может быть, эмигрант.

Инга снова запустила руку в потайной карманчик. Ее новая находка заставила еще раз прошептать под нос: «Ах, ты ежки-матрешки!».

То, что она извлекла, оказалось вполне себе российской краснокожей паспортиной с вложенной туда карточкой водительских прав. С обоих документов на нее смотрела все та же нагловатая физиономия, только надписи на этот раз сообщали, что в ее квартире остался один без присмотра Стас Майоров.

— Восемьсот рублей, — заявил водитель, затормозив возле ее дома.

Инга не среагировала даже на то, что таксист раза в полтора завысил цену. Видно, принял ее за приезжую. Ну да, большая спортивная сумка вполне могла сойти за багаж для маленькой хрупкой девушки.

Но пассажирке было не до наглости таксиста, она судорожно размышляла, идти ли ей домой или рвануть с места и обратиться в полицию. Инга подняла взгляд на свое окно. Ну разумеется, живописная картина. Крепкий торс на фоне занавесок и насмешливый взгляд, устремленный, казалось, прямо на нее. Инга быстро сунула документы в сумку, застегнула молнию, выдала таксисту тысячу и, не дожидаясь сдачи, выскочила из машины.

Гость встретил ее у порога с полуулыбкой на губах, значение которой Инга, как ни старалась, не могла разгадать. В голове крутились разные варианты, начиная от «нельзя быть такой любопытной, но я так и быть, тебя прощу» до «я сейчас оденусь и по-быстренькому сверну тебе шею». Первый вариант ей нравился больше, но совершенно некстати вспомнилась вариация русской пословицы: «Много будешь знать — никогда не состаришься».

Он молча принял из ее рук сумку и скрылся в комнате. Но это еще ничего не значило. Может, ему просто неудобно душить ее в набедренной повязке из полотенца. Люди вообще выглядят довольно беззащитными, если их раздеть, и чувствуют себя так же, и на окружающих производят такое же впечатление.

Из двери, распихивая по карманам джинсов ключи и документы, вышел ее одетый гость. Инга смотрела на него во все глаза, а в голове крутилась единственная мысль: встреться он ей вчера таким вот, при полном параде, последнее, что она додумалась бы сделать, это привести его к себе домой. Да, перед ней был тот же самый парень. И если в розовом полотенце на бедрах он выглядел опасным, то сейчас от его вида холодело внутри. Сосредоточенный, собранный, как пружина, готовый в любой момент напасть. Теперь она явно чувствовала в нем что-то звериное. И так же явно чувствовала, что на нее он не нападет, а она не будет задавать лишних вопросов. Лишь бы на том их знакомство закончилось, лишь бы он ушел, и у нее не появилось бы ни одного повода о нем вспомнить!

Он легко подхватил сумку, и Инга наконец выдохнула. Никаких орудий для убийства она в сумке не обнаружила, а душить ее было бы удобнее пустыми руками. Стив или Стас, если это, конечно, его настоящие имена, шагнул к ней. Инга и сама не могла бы сказать почему, но она попятилась и уперлась спиною в стену.

Он не отступил, наоборот — приблизился почти вплотную, так, что она чувствовала тепло его тела. Темные, странного цвета глаза перехватили ее взгляд, и в их бездонной глубине на долю секунды мелькнуло нечто такое, что Инга забыла, как дышать. Внутри что-то екнуло, по коже прокатилась волна жара.

— Ну что, пора прощаться… — изменившимся голосом проговорил он.

Обхватил ее свободной рукой за талию, прижал к себе — крепко, не вырвешься. Его лицо склонилось над ней, и горячие губы прижались к ее губам. Горячие, очень горячие. От их жара, от жара крепкого мускулистого тела, прижимающегося к ней все сильнее, кровь словно нагрелась, хлынула по венам, гулко застучала в висках. Голова закружилась, а все мысли расплавились и испарились.