Академия Крылатых, или В пекло тебя, дракон!

Матильда Аваланж, 2022

Если отец внезапно вызывает тебя из деревенской глуши в шумную столицу, жди плохого сюрприза…Выход только один. И он где-то в Академии Крылатых.А уж я куда угодно найду вход!Подумаешь, один высокомерный дракон вовсе не хочет бедную дриаду… туда принять.Гадского дракона пошлем в пекло, в академию поступим…Упс!Как это: крылья – обязательное условие?!

ГЛАВА 3

Госпожа леприконесса

В отцовском кабинете царил приятный полумрак и уютно потрескивал камин. Я покрутила головой, отыскивая взглядом дорогого гостя, и удостоилась легкого тычка от отца — это было не по этикету.

Гость отыскиваться не пожелал, что меня окончательно насторожило.

И, как выяснилось не зря.

Так же выяснилось, почему я не заметила его сразу.

Во-первых, он стоял у окна спиной к двери и своим ярко-зеленым костюмом сливался с занавеской, а, во-вторых, оказался совсем невысокого роста. Мне по пояс, а, может, даже и ниже.

В следующее мгновение гость обернулся, и я шарахнулась назад.

Дриадрья Праматерь, это был лепрекон!

Возможно, у кого-то и были заблуждения на их счет — по поводу того, что это милые добродушные гномы в шляпах и полосатых зеленых чулочках. Бабуля поговаривала, что они специально распускают о себе такие слухи, являясь по своей сути куда более зловещими существами.

В тот момент я поняла, что бабушка не обманывала. По сравнению с этим карликом орк Ыхгрыг из таверны показался настоящим красавцем.

У него было сморщенное зеленое личико, всклоченная рыжая борода и длинные зубы. А еще горящие изумрудные глаза и острые когти. Зеленый камзол лепрекона, по размеру подходящий ребенку, был пошит по модели взрослой одежды.

Карлик выкатился вперед, тут же заграбастал мою руку и проскрипел:

— Фэссарина Сенфрид, очень, очень рад! Я — лепрекон.

Руку я вырвала и схватилась за сердце, оглядываясь на отца.

— Хэллия, это уважаемый Лиагрим Туни, — с умилением представил он. — Господин Туни любезно предложил свою помощь в связи с нашей нелегкой финансовой ситуацией, за что мы ему премного, премного благодарны… Представляешь, эта добрая, щедрая душа выкупила все наши долги и готова простить их нам! Вот чудо-то!

— Счастлив помочь своими скудными средствами благородному фэссу и фэссарине, — проскрипела добрая душа, как-то странно меня разглядывая. — Ведь я лепрекон.

Ни за что не поверю, что подобный тип захотел помочь чисто из добрых побуждений!

— И что вы за это хотите, дражайший господин Туни? — напрямик спросила я.

— Хэллия! — воскликнул отец. — Простите ее прямолинейность, уважаемый Туни.

Я поморщилась — такая прямота и мой тон для молодой девушки тоже были не по светскому городскому этикету. Вообще, бабуля при моем воспитании мало обращала внимание на условности, и нормы поведения, приличствующие молодой фэссарине, я знала постольку-поскольку. Зато она, понимая, что магией я, как и большинство дриад, одарена весьма скудно, обучала меня много чему другому.

Да и не хотелось, честно говоря, расшаркиваться перед этим подозрительным карлой.

— Ничего страшного, милый фэсс, — отозвался Туни. — Мне, наоборот, нравятся бойкие девицы. С характером. Ведь я — лепрекон.

И подмигнул, от чего мне стало совсем не по себе.

Это что значит, что этому… зеленому человечку нравятся бойкие девицы? Это к чему он, вообще?!

— Отец! — слабо позвала я и снова повторила свой вопрос.

Кажется, от самого Туни мне ответа было не дождаться.

— Хэллия, — торжественно сказал отец и взял меня за плечи. — Дорогая моя дочь! Господин Туни выкупил все долги фамилии Сенфрид и любезно согласился простить их нам в обмен на твою руку и сердце.

— Все ясно, — замогильным голосом проговорила я. — Слопать хочет. Не дам свою руку на отрубание, а сердце тем более!

— Хэллия, разве так можно? — укорил папа. — Господин Туни попросил твоей руки и сердца не в прямом смысле. Он сделал тебе предложение…

Подозреваю, что вид в этот момент у меня сделался очень глупый, потому что глаза округлились, как у совы. Я хлопала ресницами и никак не могла привести зеркала своей души из круглого в обычное состояние.

— Господин Туни попросил моего разрешения, чтобы сделаться твоим мужем, — пояснил батюшка, видимо, решив меня добить. — И я благословил этот союз.

Пользуясь моим состоянием, мерзкий карла вновь выцепил мою руку и даже приложился к ней.

— Будьте моей госпожой леприконессой, фэссарина Хэллия! Сделайте меня счастливейшим из смертных…

— Чтоб вас дракон сожрал! — с чувством выпалила я. — Обоих!

А после отпихнула от себя зеленого карлика и бросилась из отцовского кабинета прочь.

В покоях, что отвел мне батюшка, я нервно заходила из угла в угол, обдумывая ситуацию. Хотя долго обдумывать не получилось — нервы были не к шиликуну, поэтому я предприняла отчаянную попытку побега посредством балкона.

Попытка была задушена в зародыше не кем иным, как верным папиным ыркой. Дух разросся непроглядной тьмой и преградил мне дорогу, опасно поблескивая красноватыми искрами.

— Не советую, фэссарина, — предупредил он, и в его обычно елейном голоске послышалась угроза.

— Да правда что ли, нечисть позорная? — разозлилась я. — Вот тогда сам за этого карлу корявого замуж и выходи!

— Хэллия! Как ты смеешь говорить такое о нашем спасителе? — подключился отец, входя в мои покои. — Господин Туни — весьма порядочный молодой человек…

— Молодой человек? — гомерически захохотала я. — Папа, ты давно зрение проверял?

— Пару месяцев назад, — машинально ответил он и разозлился. — Хэлли! Ладно, пусть этот Туни не так уж и молод, и далек от стандартов принятой у молодых девушек мужской красоты, зато он очень надежный и сообразительный…

— Конечно, сообразительный! — хмыкнула я. — Женясь на мне, этот лепрекон получает титул фэсса. Ни один порядочный благородный фэсс не отдаст ему в жены свою дочь, несмотря на то, что у лепреконов все подвалы забиты золотом! Вот уж зеленому свезло так свезло, что подвернулся ты со своим долгом и дочкой на выданье!

— Я думаю, что ты искренне ему понравилась… — заикнулся отец.

— Упаси меня от того Дриадрья Праматерь! — я изо всех сил сжала кулаки. — Да бабуля тебя за такое…

— Моя мать находится в древном разречии и сделать ничего не может, — тут же отозвался папа. — А когда она из него выйдет, то уже не сможет ничего сделать, потому что ваш брак с уважаемым Туни будет уже заключен.

— Ты специально это сделал… — потрясенно пробормотала я. — Дождался, когда бабуля сольется с деревом, чтобы она не могла тебе помешать, и тут же начал проворачивать это отвратительное замужество!

— Вообще-то у меня был вариант с орками, но ты не справилась, Хэлли, — вздохнул отец.

— А почему я не справилась, знаешь? Потому что зачарованная тобой лестовка не сработала! Или сработала не на везение, а наоборот! Как ты вообще продаешь их в своем магазине?

— Ну, клиенты иногда их возвращают… И ругаются… — пробормотал отец. — Я вообще давно хочу закрыть магазин амулетов — от него одни убытки да отрицательные эмоции.

— Боюсь, я тоже принесу вам отрицательные эмоции, папа, — я вложила в голос максимальное количество яда. — Потому что я не выйду замуж за этого мерзкого, наглого, хитрого, бессовестного страхолюдина!

— Выйдешь, милая, — покачал головой папа. — Потому что вряд ли ты знаешь, где до конца этого месяца достать тридцать тысяч гуналей!

— Тридцать тысяч гуналей? — ахнула я, поражаясь сумме долга. — Папа, ты что ешь не обычную еду, а золото?

— Ну, я же не дракон, — невозмутимо пожал плечами он. — Готовься к свадьбе, Хэлли. Туни хочет устроить пышное празднество, чтобы каждая собака в королевстве знала, что обычный леприкон женился на фэссарине и стал благородным фэссом.

И он закрыл дверь в мою комнату на замок прежде, чем в него полетел чугунный подсвечник в форме дракона. От удара о дверь у дракона отвалилась клыкастая голова, но мне совершенно не было его жаль!

Чтоб его шиликун слопал! Вот уж не ожидала от батюшки такой подлости! Кажется, что знаешь родного человека, а он вдруг выкидывает такое, от чего у тебя волосы дыбом готовы встать.

Впрочем, отец тоже глубоко заблуждается на мой счет, если думает, что я безропотно приму это глупое замужество!

Потому, вместо того, чтобы броситься на постель, рыдая о своей тоскливой судьбине, я с утроенной энергией забегала по своему покою.

Как он там сказал? Вряд ли я знаю, как достать до конца месяца тридцать тысяч гуналей?

А и правда, где их можно достать? За месяц такой суммы точно не заработаешь, да и занять не у кого!

Где? Где?

Думай, Хэлли! Думай, иначе быть тебе госпожой леприконихой.

Увы, умные мысли мою голову посещать не хотели. А хотелось как раз-таки броситься на кровать и разразиться горькими рыданиями.

Удерживало только одно — я понимала, что сейчас это бесполезно и даже вредно.

В своих стремительных кругах по комнате я споткнулась об части драконьего подсвечника и ощутимо приложилась головой о дубовую дверь.

У-у-у, крылатый истукан, все-таки отомстил!

Хотя это как посмотреть, потому что от этого сотрясения мой мозг внезапно выдал удачную мысль.

Нет, я не придумала, где достать денег! Зато придумала, как спросить совета у того, у кого его невозможно спросить.

При моем появлении на балконе верный папин ырка тут же угрожающе заклубился черным туманом.

— Да не буду я сбегать, не буду, — заверила его. — Пройдусь по саду — и все.

В нервном состоянии дриадам надо находиться как можно ближе к деревьям — это все знают. Потому препятствий ырка чинить мне не стал.

Выбор мой пал на тот самый тополь, с которым я обнималась перед тем, как узрела своего новоявленного женишка.

А теперь внимание! Слабонервных прошу удалиться!

Я уколола палец и капнула кровью прямо на часть узловатого корня, высовывающегося из земли, и пропела:

Дриадрья Праматерь, с сим древом ты меня соедини,

Хочу почувствовать ток жизни изнутри,

Душа моя, в стволе ты схоронись!

Разречье древное, приди, слиянье свершись!

Вдох — и зеленый вихрь закружил меня в своем беспорядочном вихре.

Выдох — и мои ноги стали корнями, тело — стволом, руки — ветками, а волосы — листвой старого тополя. Молодым дриадам категорически нельзя вселяться в деревья, потому что молодая душа может быстро загрубеть, задревенеть и там же и остаться…

Однако выбора у меня не было. Только так дриада может связаться с другой дриадой, находящейся внутри дерева. Правда, эти два древа должны расти рядом, а не находиться в трех днях пути друг от друга — ведь именно столько от Кюлиса до Эльмготсса.

Однако выбирать мне не приходилось.

Я постаралась расслабиться, отдаться своим странным ощущениям внутри дерева, а потом зашелестела листьями:

— Бабушка, бабуля, это я, Хэллия… Мне нужна твоя помощь… Отец задолжал, и его долг согласился выплатить леприкон, при условии, что я выйду за него замуж…

Пару мгновений стояла тишина, а затем соседний тополь так же зашелестел листвой, хотя никакого ветра не было. Ему ответила молодая береза, а ей — липа, что росла уже за стеной отцовского сада.

Я затаилась в ожидании.

Много ли, мало ли времени прошло, пока пришел ответ — не знаю. Внутри дерева все ощущалось иначе. Но вот послышался шепот, предаваемый от дерева к дереву:

— Элли, дитя мое… Как выйду из разречья, придушу этого гаденыша своими руками… Ишь, чего удумал, мою золотинушку какому-то занюханному леприкону отдать собрался…

— Я не знаю, что делать, бабуль… Нужно отдать долг, но где взять такую крупную сумму денег…

— Сколько нужно… У меня дома есть некоторые накопления…

— Тридцать тысяч гуналей, бабуль…

— Тридцать тысяч гуналей… Твой отец рехнулся, Элли… Это ж на какую широкую ногу надо было жить, чтоб спустить такую сумму…

На какое-то время шорох листвы стих и мне показалось, что эта хрупкая связь, установившаяся между нами, прервалась и я осталась совсем одна.

Не успела я испугаться, как послышался едва слышный шелест:

— Послушай, золотко… Я не могу выйти из разречья раньше срока — стало быть, помочь тебе не смогу… Сейчас ты должна надеяться только на себя… Выход есть, и ты сможешь справиться, я верю… Когда я была молода, у меня был поклонник… Очень сильно меня любил… Очень сильно… Цветами задаривал, дорогими подарками… А однажды подарил мне… Монеточку… Да, ту самую… Я не любила его, потому не могла принять такой дар… Но и обидеть его возвращением подарка тоже не могла… И тогда я спрятала монеточку там, где мы оба тогда учились… В Эльмгостской Василевской Высшей Академии… Найди монеточку — она даст тебе столько золота, сколько пожелаешь… Я спрятала ее в… В…

В следующее мгновение меня закрутило и куда-то потащило с такой страшной силой, что я чуть не потеряла сознание от этого головокружительного перехода от умиротворяющего спокойствия внутри тополя — к резким завихрениям магии, в которых я оказалась.

И вот я полусижу на земле, прислонившись спиной к стволу тополя, а надо мной — склоненные головы отца и ырки, которые, ясное дело, меня и вытащили, не дав услышать самое важное.

— Хэллия, что происходит? Ты хоть понимаешь, как опасно для молодой дриады вселяться в дерево?

— Для молодой дриады опасно выходить замуж за престарелого леприкона! — ответил с чувством ответила я. — Все остальное — абсолютно безопасно.

— Ты что, в древное разречье с горя решила уйти? — возмущенно вопросил отец.

— Нет, — я мило улыбнулась. — В Эльмгостскую Василевскую Высшую Академию. И только попробуйте меня остановить!