Туранская княжна, или Сказка для больших девочек №2

Марья Димина, 2012

Все тайное однажды становится явным. Банальная истина. Вот и я жила себе спокойно, считая себя серой мышкой. Ну, хорошо! Пусть не серой, а рыжей. Но что это меняет?! И надо же мне было влюбиться! Да не просто в кого-то, а в королевича, наследника. Вот тут и всплыла моя родословная, тщательно от меня скрываемая. Но обо всем по порядку…

Глава 2.

Да, архив этот — великая сила! Все про всех. Жаль только служитель за плечом стоит, а то покопалась бы я от души.

Итак, что тут у нас? Ветка, она же Елизавета Богдановна — второй по счету ребенок в семье графа Венского. Оказывается, у нее старший брат имеется, как, бишь, его?! Ага, Евсей Богданович. В кого бы тебя превратить?! О! Будешь ты у нас графиней Линарской Евдокией Дорофеевной. Есть оказывается и такая, и возраст подходит, опять-таки, братец старший в наличии. Вот тебе перечень родственников, кто кому кем приходится, а теперь начинается мое собственное сочинение на тему: «Как девица Евдокия провела последние десять лет жизни».

В шесть лет была отправлена графинюшка Евдокия свет Дорофея дочь на воспитание в Сосновский женский монастырь, под руку матери-игуменьи Николаи. Обучаема была грамоте и счету, а также кулинарии, шитью, вышиванию и прочим изящным рукоделиям. И тому, как хозяйство вести, и тому, как холопами командовать, и тому, как мужа ублажать.…

Э, нет, стоп! Этому в монастыре не учат. Этому шестнадцатилетние затомившиеся дуры быстро учатся, стоит только монастырским воротам за спиной захлопнуться. Ни одна, поди, девицей до родного дома не доехала. А какие, сказывают, срамные книжки из рук в руки ходят! О-го-го! Некоторые от безделья да скуки на своих же подружек заглядываться начинают! Родители потом не знают, что с ними делать, готовы хоть в гвардейские казармы на пару недель сдать. А другие на первом же постоялом дворе только что под кобеля цепного не ложатся. Так, это все лирика.

И была вышеупомянутая графинюшка многими примерными достоинствами отмечена. И хвалима была неоднократно ключницей сестрой Лукерьей за бережливость и хозяйственность. И в пример другим ставима смотрительницей келий сестрой Фотинией за аккуратность и чистоплотность. И прекрасным голосом ее весь церковный хор восхищался, все двадцать две монахини…

Здесь следует перечисление имен. Аглая, Варвара, Глафира и далее по списку. Пусть учит, назвалась груздем — добро пожаловать в кузов. Монахинь, случись что, допрашивать никто не позволит, так что восхищались они там или как, тайною и останется. И, что характерно, все имена настоящие. Самые что ни на есть актуальные. Данные в архиве пополняются систематически. Сами же настоятельницы их и присылают, «для подтверждения лояльности царствующему монарху и сохранению государственной безопасности», так в сноске написано. А если кто-то усомнится в правдивости легенды, пусть проверяет. Эта девица Линарская, действительно, все десять лет в этом Сосновском монастыре оттрубила, от звонка до звонка. Да, только на данный момент в длительном вояже за границей пребывает, по причине слабости здоровья на Южный архипелаг родителями вывезена. Интересно, а как эту Евдокию дома зовут?! Кийка, что ли?!

И кстати, о детских именах, все адепты именно под ними Школе и учатся. Меня вот, например, Инкой все звали. Так что: кто есть кто, мы и не знали толком. Подозреваю, блок нам ставили на некоторые ранние воспоминания, в целях секретности и демократизации. Поэтому о родословной «соратниц по борьбе» я только в «конторе» и просветилась. Ну, а поскольку мордочки-то им куафюр нарисует любо-дорого, их и родная мать не узнает, хотя, что так стараться, если они все равно в масках будут?! С другой стороны, а если вдруг форс-мажор, и маски придется снять?! Нет, уж лучше подстраховаться.

Так, приступаем к следующей сказке. Ринка, она же Екатерина Демидовна — единственная дочь старого графа Чинского. Судя по сводкам, есть еще и молодой граф, дядюшка Ринкин, Фадей, братец младший ее отца, игрок да гуляка. Свое состояние промотал, на братово наследство поглядывает. Кем же ты у нас будешь?! А будешь ты графинюшкой Федорой Евмолаевной Малевской. Этим гордячкам ведь соответствие титула подавай, упаси Бог, какой-то маркизой оказаться! Пусть подавятся. И семья-то небольшая, что немаловажно. Ага, а этой смертной повезло на другом краю нашей географии свою «десятку отмотать», так благовоспитанные девицы сами о годах ученичества отзываются

И как исполнился графинюшке Федоре свет Ермолая дочери шестой годок, отправлена она была в святой женский Елохинский монастырь, матерью-игуменьей Александрой возглавляемый…

И, естественно, самые лестные отзывы. И умница, и прилежница, и искусница. Только что патокой не обмазана. Хотела и эту имен двадцать заставить вызубрить, да вовремя вспомнила, с кем дело имею. В этой белобрысой голове одна извилина, от уха до уха, иди прямо, не заблудишься. Точно проколется ведь, операцию завалит. Ладно, пять имен максимум. Ей еще родственников учить.

Ну, вроде все. Прилично получилось, на мой взгляд. Надо идти перед начальством отчитываться.

— У меня почему-то создалось впечатление, что не слишком Вы подруг своих жалуете, — поджала губы патронесса, прочтя мои опусы.

Ой, догадливая какая! А за что мне их любить-то?!

— Помилуйте, сударыня Ганевская, все, как велели. Дальние монастыри, положительные характеристики, — изобразила я недоумение.

— Уж больно идеальные они какие-то получились, лубочные, — поморщилась начальница, еще раз просматривая написанное.

Я поджала губы, чтобы не фыркнуть.

— А жизнь это исправит, — скорбно заверила я.

Патронесса подняла на меня взгляд, и с подозрением рассматривала некоторое время. В моей невинности не усомнился бы даже мировой судья.

— Надеюсь, с магическим шаром работать умеете?! — проворчала она, наконец.

— Постараюсь оправдать Ваши надежды, — спокойно ответила я.

Вот ведь зараза! Диплом мой видела, приложение с оценками только что до дыр не зачитала. Знает, что практикум я сдала на «отлично», и глумится. Пусть и не мечтает, из равновесия ей меня не вывести. За последние шесть лет научилась я, и Дар свой контролировать, и в руках себя держать.

Тут в кабинет «шпионки» наши ввалились. Постучались, правда, но больше для проформы, поскольку приглашения ждать не стали.

— Итак, все в сборе, — сухо констатировала начальница. — Начинаем разработку операции. Присаживайтесь, — милостиво разрешила она.

И начала раздавать вводные. Графинюшки, получив свои легенды, сердито в мою сторону покосились, но промолчали. Ничего, не переломятся, поучат, извилинами подвигают, а кое-кто и одну напряжет. В общем, вся эта кутерьма была затеяна, как и намекнула мне патронесса утром, ради ненавязчивой проверки настроений окменских гостей. Как к наследнику нашему относятся, как он себя проявил в Университете тамошнем учась, с кем дружил да с кем спал. Нет ли «жареных» слухов каких. Мы недоуменно переглянулись, и начальница снисходительно объяснила, что отдельной Школы Магии в Окмене нет, только факультет в Университете, поскольку магия у них наукой считается, как и все прочие, до этого будущие чародеи на домашнем обучении находятся у личных наставников. В общежитиях все студенты живут не по факультетам, а вперемешку. Так что бывшие школяры могут много интересного знать о похождениях наследника нашего. Тут мне неприятно стало, будто меня в чужом грязном белье копаться заставляют, но не поморщилась даже, сохранила невозмутимое лицо. Зато куры эти безмозглые, аж, засияли. Вот уж кому в замочную скважину понаблюдать в радость, еще и табуреточку подставят, чтобы удобнее было. Тьфу! Патронесса особо подчеркнула, что весь необходимый магический реквизит лично под роспись перед балом выдаст. Передатчики, приемники и прочее. Дважды для самых умных было сказано, что из личного арсенала ничего брать нельзя, дабы помехи не наводить. Но, похоже, это предупреждение мимо чьих-то ушей проскочило, поскольку сразу вслед за ним сударыня Ганевская заявила, что королевич на балу обязательно появится, хотя явление его намеренно афишироваться не будет, но таких особ полагается узнавать даже под маской. Тут она выдвинула ящик письменного стола и выложила перед нами искусно написанный портрет. Да, точно, он! Графские дочери дружно засюсюкали. Я только взглянула и промолчала.

— А Вам, девица Далинская, королевич наш, смотрю, не нравится? — подняла одну бровь патронесса. — Другие предпочтения в постели имеете?

Девчонки в ожидании уставились на меня.

— Поскольку девицею являюсь, как Вы справедливо заметить изволили, никого в постели не имею, — глядя начальнице прямо в глаза, безмятежно просветила я. — А что касаемо королевича нашего, то не мне его достоинства оценивать, поопытнее особы найдутся.

Ганевская на миг зубы стиснула, видимо ожидала, что в смущенье меня вгонит, оправдываться заставит, ан, нет. Клуши разочарованно переглянулись, не удалось всезнайку обломать. Патронесса меж тем вынула из того же ящика еще один портрет. О, знакомые все лица!

— А это ближайший друг наследника, Гориус, — вяло поморщившись, объяснила она.

Ветка тут же заинтересовалась.

— Позвольте вопрос, сударыня Ганевская? — и, получив кивок, спросила. — А кто такой этот Гориус?

— Вашу неосведомленность оправдывает только то, что вы десять лет провели в стенах Школы, — нахмурилась начальница. — Хотя за ту неделю, что вы числитесь сотрудницами моего отдела, можно было бы поинтересоваться общим положением дел в государстве. Завтра с утра все в архив. Хотя, кажется, девица Далинская там уже сегодня побывала. Может, она Вам ответит?

Вовремя меня наставница предупредила, что с этой мегерой постоянно надо быть начеку.

— Извините, патронесса, но Вы меня по другому поводу в архив направляли, — начала я покаянно, видя, как злорадно вспыхивают ее глаза, но открыть рот ей так и не дала. — На свой страх и риск пролистала я кое-какие материалы. Итак, Гориус, в нашей транскрипции Егор Власович, единственный сын Первого королевского Советника. Его отец, Влас Донатович, он же Власус Ок’Мена-дор, родственник нынешнего Окменского монарха, ненаследный принц, родной брат нашей почившей королевы Ефросинии, в девичестве принцессы Росинны. Прибыл вместе с нею в свадебном кортеже, благодаря уму и спокойному нраву быстро завоевал расположение и доверие будущего зятя, а после свадьбы остался при тарантском дворе, не пожелав возвращаться на родину, где достоинства его и таланты мало ценились. Вдовец. Как уже было сказано, занимает должность Первого Советника короля, но за глаза прозывается «Главным Звездочетом», ибо всем наукам предпочитает астрономию. Его сын Гориус, ровесник нашего королевича, соответственно приходится ему двоюродным братом, всю свою жизнь провел рядом с ним, в Университет Окмены пять лет назад они уехали вместе.

До чего же приятно было полюбоваться на перекосившееся личико патронессы. Будто лимон надкусила.

— Да, вижу, времени Вы зря не теряли, — хмыкнула она. — Но вернемся к нашим объектам. Роста они одинакового, телосложения похожего. Ваша задача: опознать Валерьяна и Гориуса и ненавязчиво проследить, с кем они будут разговаривать. Логично предположить, что, поскольку здесь они давно не были, общаться станут, в основном, с окменцами. Контактеров сразу в разработку. Все понятно?

Я откашлялась, привлекая ее внимание. Ну, не руку же, как в Школе, поднимать.

— Патронесса, мои извинения, можно вопрос?

Та с видом великомученицы кивнула.

— А какие специальности осваивали наши объекты? — поинтересовалась я.

Ганевская вздернула одну бровь. Эх, надо тоже так научиться. Эффектно выглядит.

— Не успели дочитать?! Валерьян закончил факультет международного права, а Гориус обучался стратегии и тактике на военной кафедре, — наконец, ответила она и тут же поинтересовалась. — И какой же цели служит Ваше любопытство?

Я приняла глубокомысленный вид.

— Сугубо практической. Поскольку они не чародеи, говорить с окменцами будут не о магии. Чтобы, не вызывая подозрений влиться в их общество, желательно иметь общие темы для разговора. Думаю, если коллеги Венская и Чинская почитают какие-нибудь актуальные хроники, им будет легче поддержать светскую беседу с потенциальными источниками информации.

Видели бы вы: какими взглядами одарили меня эти самые «коллеги». Могла бы сгореть, точно кучкой пепла уже оседала бы на ковер.

— А что?! — задумчиво прикинула патронесса. — Не лишено смысла. Ваша преданность делу впечатляет, — ухмыльнулась она.

Ага, впечатляет! Только ни на шаг не приблизит меня к вожделенному балу. В общем, патронесса напоследок одарила нас пространной патриотической речью и отпустила легенды учить.

— Инка, это ты нам назло? — накинулись на меня графинюшки, когда мы вошли в свой кабинет.

— Как я все это запомню? — Ринка помахала у меня перед носом двумя листами. — Там одних фамилий штук тридцать! У тебя совесть имеется?

Я отстранилась.

— Нет, когда совесть раздавали, я в очереди за наглостью стояла, — честно призналась я. — И вовсе там не тридцать фамилий, а всего двенадцать. Чем ты недовольна, и так тебе самую малочисленную семью подобрала.

Ветка сузила глаза.

— Ага, а мне, выходит, самую большую. Это ты в отместку, что на бал не пойдешь, — проявила она проницательность.

Я закатила глаза.

— Делай после этого людям добро, — пожаловалась я потолку. — Радуйся, что у тебя по легенде один брат. Были варианты и с двумя, и с тремя. А еще с кучей племянников. Вы свинки неблагодарные! Я полдня в пыльном архиве сижу, сказки для них сочиняю, а они нет бы «спасибо» сказали, так еще и в претензиях, — я сердито отвернулась к окошку.

Похоже, отповедь слегка охолонула девчонок.

— Да, ладно тебе, — подсела рядом Ринка и подергала меня за косу. — Ты тоже хороша. Из-за тебя нам теперь в архив топать, эти хроники читать. Чего ты вылезла со своим вопросом? Выслужиться хочешь? — прищурилась она.

— Угадала, — заверила я, отбирая у нее свою косу. — Выслужиться. Перед шаром сидючи. Вы о чем с окменскими магами разговаривать собираетесь? Не думаю, что они фасоны платьев с вами обсуждать согласятся.

Графинюшки недоуменно переглянулись.

— Ну, можно, например, о методах толкования Пророчеств поговорить, — неуверенно предложила Ринка.

Догадливая Ветка постучала себя по лбу.

— Курица! По легенде мы к магии никакого отношения не имеем. Мы в монастыре десять лет провели, понимаешь? — утомленно вздохнула она.

Да уж, дал Бог напарницу. За такой глаз да глаз.

— Ой, правда, — рассматривая текст, проскулила Ринка. — А о чем же с ними говорить?

— Как раз о том, что в архиве прочитаешь, — тряхнула черной косой Венская. — Если мозги куриные хоть что-то запомнят, — тихо закончила она.

Чинская услышала и обиженно выпятила нижнюю губу.

— От такой и слышу. И вообще, мужчины больно умных не любят, они красивых любят, — она вскочила и, подойдя к зеркалу, начала накручивать на палец локон у виска. — У нас ведь не семинар по международным отношениям, а бал-маскарад. Можно и без научных бесед обойтись.

Ветка понимающе посмотрела на меня.

— Ты права, двенадцать фамилий, это предел, — кивнула она. — Ну, все, хватит болтать, пошли в архив.

Ринка заныла, что у нее от пыли глаза начинают чесаться и цвет волос тускнеет, но подруга была неумолима. В итоге, мы проторчали в Хранилище до вечера.