Пропавшая невеста

Мару Мар, 2022

После ссоры с парнем Вероника спряталась на лето в дальнем пригороде, на краю леса. Кто же знал, что там она окажется в самом центре мистической паутины родового проклятья, вступит в противоборство с красавицей-ведьмой, будет вести опасное расследование, связанное с колдовством и пропажей невесты… И что именно там Вероника узнает главную тайну, от которой зависит ее собственное счастье. Узнает, но сможет ли выбраться оттуда живой? Фольк-готический роман.

Глава 2. Что там на чердаке?

«Мда, это хуже, чем крики жаб, — недовольно подумала Вероника. — Нужно сменить сигнал».

— Привет! Куда ты пропала? — исключительно жизнерадостно затрещала Людка. — Встретила в магазине твоих, мне сказали, ты ушла в монастырь, или в подполье… или просто решила землянку в лесу вырыть, я толком не поняла. Но пока у тебя не отобрали последнее средство связи с огромным миром, и, главное, со мной, рассказывай!

Тон подруги не терпел возражений. Отвязаться, сказав: «Знаешь, созвонимся завтра, я читаю вопросы по географии!» — от нее не получится. Да и не хотелось. Родной Людкин голос успокаивал получше жабьих серенад. Она умела подколоть Веронику так, что та, даже из самой глубины депрессии не могла не ответить, и волей-неволей немного отталкивалась от дна.

Услышав план «самоизоляции», Людка немедленно стала над ним, мягко выражаясь, иронизировать. Хотя против самого отъезда «на дачу» не возражала.

— Глянь-ка, в твоем захолустье даже связь берет! Или ты на крышу влезла, чтобы сигнал поймать? Кровопийцы не загрызут?

— Издеваешься, мы в одном городе, вообще-то находимся! Почему бы тут связи обрываться? И комаров вокруг нет. Я в доме, так же, как ты! На диване сижу!

— Удивляюсь, что не лежишь на печке! — хохотнула Людка. — Это мы-то в равных условиях? Когда я сижу на балконе в крутом спальном массиве столицы, на пятнадцатом этаже, куда даже комары не долетают, а ты — в дальнем углу Жабокруковки? Без воды, без интренета, с удобствами во дворе?

— Кстати, все удобства в доме, включая интернет, наверное. Я нарочно не брала смартфон и ноут, чтобы не отвлекаться. Так что проверить не могу. Но, судя по остальным приметам, тут всё на уровне. И вообще, видела бы ты это «село»! Над каждой развалюхой спутниковая тарелка торчит, ездят на внедорожниках, со всех сторон сплошная цивилизация, даже тошно! Хорошо хоть я живу среди частных домов, а то проезжала тут всяких монстров из стекла и бетона, сверкают так же нагло, как в центре!

— Ой, и что там сверкает? Офис городской свалки?

— Пивзавод, кажется.

— Ого! Тогда я тебе даже завидую. Весело живешь! Только окошко на ночь плотней закрывай, мало ли какие пары в атмосфере, еще отравишься, кошмары приснятся. И с утра пивное похмелье будет! — Людка хихикнула и спохватилась, перешла на тревожный тон: — А скажи, у тебя там подвал или чердак есть?

— За домом точно какой-то каменный сарай есть, то ли гараж, то ли погреб. Там замок висит, не знаю, что внутри. А подвала вроде нет. Только кладовка. Хотя лестница наверх есть. Я не проверяла, там жилой чердак или склад, или просто выход на крышу? Ещё не лазила.

— Так чего ты ждала весь день? Жаб и воронов считала? Чердак это же для фильмов ужасов первое дело! Вернее, второе. Подвал всё-таки лучше… Но! Я слышала, в сельских домах на чердаках часто хранят гробы. Новенькие, на всякий случай, вдруг пригодятся, а тут уже твой размерчик готов, чтобы долго в очереди не стоять. У тебя на чердаке гроба нет?

— Прекрати, глупости молоть! — почти взвизгнула Вероника. Ей впервые показался пустой дом неуютным, слишком большим и… чужим. Со своими тайнами, о которых она понятия не имеет. Ведь дом точно очень старый, только снаружи на нем тонкий слой евроремонта. А что внутри?

— А на мельницах живет нечистая сила, — не унималась Людка. — Ты же где-то возле Пирогова, да? Там точно есть мельницы!

— Все они от меня очень далеко, не увидишь, как ни подпрыгивай, даже с крыши, — хмуро ответила Вероника. — Перестань, ты нарочно меня пугаешь?

— А как же, это ж весело! Мне-то ничего не грозит, я у себя дома! А ты всё-таки проверь чердачок, мало ли…

— Не сейчас ведь! Куда я на ночь глядя полезу, это и правда страшно!

— А зачем тянула до темноты? Непонятно что ли, новый дом нужно хорошенько осмотреть, а ещё лучше побрызгать святой водой, прежде чем рискнуть спать в нем!

— Это мысль, — оживилась «дачница». — Мама мне дала немножко святой воды, чтобы по углам побрызгать. Без тебя я чуть не забыла! Спасибо, сделаю.

— А чердак?

— Завтра, — равнодушно зевнула Вероника, явственно поняв, что не прочитает больше ни абзаца из подготовки к экзаменам. — Спокойной ночи!

— И тебе сладких снов, — Людка чуть не ляпнула что-то про гадание на жениха, но вовремя прикусила язык. Шуточки не должны переходить границ дружбы. А она как раз хотела подбодрить подругу, а не запугать ее перед сном.

Но ее звонок имел двойной эффект. Вероника обошла все углы со свечкой и святой водой, перекрестила все двери и окончательно уверилась, что дом теперь принадлежит ей. Но мысль о чердаке засела занозой. Глянув вверх на темную скрипучую лестницу, временная хозяйка решила: все открытия связанные с чердаком потерпят до утра. Пусть там хоть дракон заперт, нечего к нему лезть среди ночи. Ну а если там хранятся останки всех семи жен Синей Бороды местного разлива — тем более.

Вероника легла в кровать. Комплект простыней и наволочку она привезла с собой, это тоже успокаивало, создавало домашнюю атмосферу. Но заснула она далеко не сразу. Постоянно прислушивалась ко всем звукам снаружи. И в конце концов открыла занавеску, отделяющую большую комнату от спального закутка. С улицы проникал рассеянный свет фонарей, полной темноты не было.

Вероника сонно следила за шевелением теней по углам, прислушивалась к скрипам старого дома. Это было уютно и нестрашно, так же как далекий редкий лай собак. А вот непонятный звук, долетающий откуда-то с улицы, не то чтобы пугал всерьез, но слегка напрягал.

Кви-илли… кви-илли…

Тонкий тихий скрип стального шарнира. С таким звуком вращается ржавый флюгер или жалуются на свою нелегкую жизнь качели. Флюгера на крыше точно нет. Но, возможно, Вероника просто не заметила подходящую железяку на соседних домах. Или у кого-то во дворе есть качели. Вот они и скрипят. Только, с чего бы? Детям давно пора спать, ветра нет. Если на них качаются и шепчутся в темноте влюбленные — час от часу не легче, от такой картинки разве заснешь? Нет, пожалуй, тогда скрипело бы громче и чаще. Будь во дворе колодец, так могла бы поскрипывать ручка, только раскачать ее некому. Даже ветер не смог бы. Железная ручка тяжелая…

Скви-и-лли…

Жалобно так, будто плачет.

Что бы это ни было, заржавело оно точно от слёз. От небесных, конечно же, от дождя. Или наоборот, слишком жаркое солнце выпило масло, где должен бы тонуть мерзкий скрип?

Кви-илли… кви-илли..

Ужжжжас! Прямо в зубы заходит. Главное, скрип казался смутно знакомым, будто напоминал о чем-то из детства, кроме качелей. Ночной скрип… Пока Вероника перебирала варианты, что могло так певуче пищать, и прислушивалась, странный звук затихал. Но врывался в ее полусон снова, в самый неподходящий момент. Будто нарочно стараясь разбудить. Она уже почти слышала, как нечто, поющее, будто очень легкое колесо, вращаясь от неслышного ветерка, выговаривает: «Ты не спи… ты не спи…»

Кви-илли… Ты не спи…

Как ни странно, именно понимание этих слов стало убаюкивать Веронику. Как будто кто-то другой останется на страже ее сна, неспящий, будет охранять ее. И уговаривает себя и ее: «Я не сплю… А ты — спи…»

В этот момент новый звук заставил Веронику вздрогнуть и подскочить на кровати. Она почти заснула, под песенку «Кви-илли», но внезапно очень четко и очень близко расслышала шаги. Легкие, такие вдалеке не услышишь!

Будь это торопливый топот маленьких ножек, Вероника списала бы его на что угодно: на сон, на ёжика во дворе, на барабашку в кладовке, наконец! Но то были шаги. Человеческие шаги. Скорее всего женские. Или воровские. Они уверенно тихонько прошли через комнату от кухни к двери и больше не повторялись. Но Вероника, холодея от страха, ещё долго сидела, всматриваясь в темноту и прислушиваясь. Не решалась лечь на подушку и закрыть глаза.

Дело ведь не в шагах, они могли и присниться, дело в чужом присутствии! Сперва крошечный страх шевельнулся холодной улиткой где-то между лопаток от шуточек Людки, когда из подсознания пробилась неприятная мысль, что Вероника в доме совсем одна. А теперь — ничего подобного! Она ЗНАЛА, что сейчас не одна. В этой комнате только что кто-то был. Вероятно тот, кто считает себя званным гостем, а то и законным хозяином! И решил напомнить «захватчице» ее место. Сиди, детка, за шторкой и не высовывайся, не твой это дом!

Прошептав просьбу защитить ее, Вероника широко перекрестила сразу всю комнату от края до края. И решительно легла спать. Напомнив себе, что в одном она всё-таки хозяйка: не понравится ей, нет проблем уехать домой. Деньги, конечно, заплачены вперед, но ведь можно договориться вернуть их, если что-то пойдет уж совершенно невыносимо. Скрип? Шаги? Треск старых досок? Это далеко не смертельно! Стоит вспомнить, какие концерты иногда закатывали соседи, любители громкой музыки, почти заглушающей крики семейных ссор и грохот бьющейся посуды. А тут что? Спать почти не мешает. Нужно только привыкнуть, отвлечься…

Кви-илли… Кви-илли… Я не сплю… А ты — спи…

Эта знакомая мелодия показалась Веронике защитным заклинанием. Оберегом от других страхов. Под нее девушка и уснула.

*****

Старые ступеньки отзывались под ногами тревожным скрипом. Словно старались удержать Веронику от следующего шага. Даже слегка корчились: «Не ходи, не наступай, провалишься! Шла бы лучше обратно!»

Но их слабые уговоры не могли остановить первооткрывательницу. Подниматься по лестнице на чердак было немного жутко. Полумрак не рассеялся слабой лампочкой снизу, а если есть выключатель наверху, возле чердачной двери, так до него ещё поди доберись в темноте! Поэтому Вероника шла со свечкой. Огонек трещал и качался, постоянно попадая в какие-то сквозняки, тянущие из щелей снизу. Их дыхание холодком ловило Веронику за ноги.

«Не ходи… видишь, холодно тут, и темно, и вообще ничего интересного… Возвращайся в нижний дом, где для людей место, а не для духов».

Вероника упрямо шла, крепко держась за перила. Она чувствовала все внешние и внутренне холодки, понимала голоса старых ступеней и колебания свечи. Но оставить всё как есть, не заглянуть на чердак уже было страшнее, чем идти туда.

Наконец она остановилась перед дверью. Замка и засова нет. Доски старые-старые, толстые, плотно пригнаны, пропитаны какой-то темной морилкой от жучков, не покрашены даже, могли так сто лет простоять и не рассыпаться. А ручка новая. Такие ставят обычно в детских, кругленькая такая. Чтобы открыть, нужно повернуть.

С легкой дрожью Вероника коснулась ручки, сжала ее…

И тут словно что-то ударило в голову изнутри. Даже волосам стало больно, а по ушам хлестнул крик:

— Не открывай! Не открывай!! Не открывай!!! — истошно взвыл кто-то внутри нее.

Вероника от ужаса рефлекторно только крепче сжала круглую ручку и повернула.

Дверь на удивление тихо и легко отошла. Провалилась, и щель тьмы между ней и косяком стала расти…

Свечка метнулась от чердачного сквозняка и погасла.

Темнота резко толкнула Веронику в лицо и разбудила.

«Дачница» проснулась с колотящимся сердцем. Пара глубоких вдохов и рассветные сумерки вокруг быстро привели ее в чувство. За окном уже светло, но солнца нет, ещё очень рано. Сможет ли она снова заснуть после такого?

В ушах ещё звучало надрывное «Не открывай!».

Странно, что голос совершенно чужой. Даже во сне Вероника удивилась, что сама разрывается между страхом и любопытством, а голос внутри заходится от злости, требуя отойти от двери. В нем звучит… ненависть? И, возможно, глубоко скрытый страх, что Вероника всё же откроет заветную дверь.

Тот, кто ее пугал, этого не хочет? Отлично! Она сейчас же поднимется на чердак. Только сперва позавтракает.

Решив немедленно встать, Вероника пару минут походила по дому, заглянула в окно, на часы… зевнула. И спокойно завалилась досыпать, минимум, до восьми.

— Слышала я, что в деревне встают рано, с первыми петухами… — бормотала она, натягивая выше носа простынку. — Но чего-то я не помню, кричали уже петухи, не кричали… Не могу я после такого ужаса стразу встать, нужно постараться увидеть другой сон, получше. Тогда и день пройдет веселее…

*****

Страшный сон не повторился, Вероника проспала ещё пару часов без видений. По городским меркам встала всё равно рано, но чувствовала в себе силы и уже привычный азарт первооткрывательницы. Слабые шевеления воспоминаний о жутком сне, нервный холодок она прогоняла мечтами о том, как расскажет о новом приключении Людке. Так что втайне ей даже хотелось, чтобы на чердаке нашлось нечто особенное. Пусть в куче старого хлама обнаружится что-то интересное, старинное, ценное… только не страшное!

Взбодрившись, освежившись, позавтракав двумя помидорами и горячими бутербродами, Вероника снарядилась в поход на чердак.

Во-первых, убедилась, что телефон, способный служить фонариком, заряжен так, чтобы не погас в самый страшный момент. Во-вторых, вместо шлепанцев зашнуровала спортивные тапочки, более подходящие для лазанья по чердакам. И ещё прихватила пустой пластиковый пакет — вдруг находка окажется такой интересной, что придется утащить ее вниз. А завернуть пыльный артефакт во что-нибудь надо?

С полной уверенностью в успехе Вероника подошла к лестнице и вызывающе глянула вверх. Вот, сейчас, я тебя одолею, и нечего мне скрипеть и занудствовать! Не послушаю! Потому что бояться нечего. Сейчас это МОЙ дом! И начала быстро подниматься, точно так же крепко держась за перила, как и во сне.

И вот тут случилось необъяснимое.

На лестнице днем света снизу хватало до самой двери на чердак. Вся решимость Вероники осталась при ней, но тело слушалось с такой неохотой, словно она переступала ногами на большой высоте. Ноги двигались очень скованно, с огромным трудом шагая на следующую ступеньку. Она шла сквозь невидимую преграду из плотного холода. Будто воздух вокруг резко застывал от ее прикосновения, как желе в холодильнике. Только настоящее желе стынет часами, а на лестнице атмосфера густела мгновенно. Стоило коснуться воздуха, согнуть ногу и проталкивать ее вперед.

На физике им показывали похожий опыт. Очень насыщенный раствор оставался в колбе прозрачным, пока ее не встряхнешь. Тогда мгновенно жидкость ощетинивалась кристаллами… уже не важно чего. Главное, кристаллы — длинные колючки, шипы, а тут — невидимое желе. Холодное настолько, что кожа на ногах морщилась.

Что-то невидимое пружинило, не пускало, ноги подгибались, неуверенно держа Веронику, словно могли в любой момент соскользнуть со ступенек, уступив мягкому напору. Она держалась в основном руками. Перила, в отличие от ступеней, как будто не возражали против ее подъема на чердак. Лестница постанывала, не так громко, как во сне, хуже, что она пружинила, то проваливаясь под ногами, то взбрыкивая, как живая.

Вероника остановилась передохнуть.

— Ух, кажется, по скользкой змее идти и то удобнее! — шумно выдохнула она, и топнула ногой: — А ну, прекрати!

Удивительно, при топанье нога становилась легко и твердо. Для верности Вероника ещё пару раз решительно придавила своенравную лестницу, прежде чем рискнула продолжить подъем.

Эффект «желе на краю крыши» прекратился, как отрезало. Глянув на ручку, Вероника отметила, что та на удивление точно такая круглая, как во сне, и старая дверь, судя по порогу, действительно открывается внутрь. Стоило коснуться ручки, искры полетели из глаз, так что она пару секунд не видела, куда идти, словно ладонь задела оголенный провод. На самом деле, разглядывая ручку, Вероника отвлеклась, на секунду отпустила перила и всё-таки оступилась. Не упала на лестнице, а здорово приложилась локтем о стену, вдоль которой шла. Нерв стрельнул искрами из глаз, руку словно прошило током.

Второй раз сжав ручку чердачной двери, первооткрывательница почувствовала сомнения.

— А если там действительно что-то неладно? Я, похоже, прошла все ловушки снаружи. Но внутри… всё дело в том, что внутри? Если я ещё обо что-то споткнусь и потом не смогу спуститься, кто мне поможет? Ах, да, телефон со мной, он заряжен, всё хорошо…

А если там и правда что-нибудь жуткое? Ну, не гроб, конечно… И мумия — вряд ли…

Да хоть бы и десять гробов, чего их все так боятся? Это всего лишь большой узкий ящик… Никто не боится ящиков, тем более пустых… Или закрытых… Если, конечно, они тебя сами не трогают…

Продолжая сеанс интенсивной психотерапии на тему: «Крыса — это всего лишь белочка с лысым хвостиком, почему все любят пушистых белочек, но боятся крыс?» — Вероника повторно поискала выключатель, надеясь, что на чердаке должна быть хоть самая малюсенькая лампочка, но — увы.

«Ладно, только не паниковать. Что я чердака никогда не видела? Да я даже крыс не боюсь! Теоретически, белка куда опаснее! Белка скачет у вас над головой и должна бы представлять большую угрозу, чем крыса, бегающая внизу. Дался вам этот пушистый хвостик! Всё дело в черном пиаре — репутация крыс, как разносчиков чумы и вредителей перебивает все доводы разума.

А гроб? Это действительно, всего лишь ящик странной формы. Если он пустой и без самозакрывающегося замка, как в дорогущих новых моделях, для живого он совершенно безопасен. Совершенно безопасен…

Совершенно…

О, господи!!!»

Она повернула ручку, толкнула дверь и замерла на пороге. Внутри был самый странный чердак в мире, непохожий на все возможные ожидания.

Что обычно хранится на чердаках? Всё, что не влезло в кладовку, кучи старья, непонятного хлама, который не выбросили сразу, считая, что зачем-то он ещё пригодится. Старая садовая мебель, сломанные лампы, иногда шубы или перины — радость мышей и моли. Всё валяется как попало, куча коробок, ящиков, старье, дозревающее до стадии антиквариата, и то, что наоборот, состарилось новым, оставшись неиспользованным, слишком его берегли. Как сервиз, подаренный лет пятьдесят назад на свадьбу бабушки. Куда же его на стол, слишком красивый! Подождем особого случая… И ещё, естественно, пыль, занавеси из паутины, как говорит Людка, «интерьер старинного замка». Запах старых досок и плесени. И ещё там сушатся грибы, травы, и от мусора ступить некуда, пробираешься как по баррикадам…

Два последних условия и тут соблюдались. Под потолком, как летучие мыши, висели вниз головками пучки сухих трав, а пол покрывал толстый слой кристалликов хрустящего нетающего снега, на который было страшно ступить. Он сверкал так, что пришлось щуриться от неожиданности.

Свет шел на чердак через круглое окошко, но светлые стены и белый пол создавали ослепительное впечатление. Вероника недоверчиво потянула носом. Ей вспомнилось где-то слышанное, что искусственный снег киношники раньше делали из нафталина. Он блестит и хрустит очень подходяще для зимней сказки, но запах!.. Чердак в старом доме, конечно, «нафталиновое» местечко, но не настолько же!

Нет, не нафталин. Во всей Жабокруковке не найдешь столь свежего воздуха, как на этом чердаке. Пахнет далеким морем и, немножко, грозой. Ага, это соль! Воздух как в соляной пещере. К счастью, не так холодно.

Вероника осторожно-осторожно пошла вперед по соляному ковру. Больше всего странный чердак напоминал святилище. Соль и травы должны отгонять злых духов, беречь того, кто тут молится. Не хватало только сотен свечей по всем углам. Зато большой ящик был! И действительно в человеческий рост!

К счастью, не гроб, старинный сундук. Он стоял под противоположной от входа стеной и кроме него, пучков сухой полыни, соляного ковра, ничего больше на чердаке не было. Ни пылинки, ни соринки, ни случайно оброненной в прежние заходы сгоревшей спички… НИ-ЧЕ-ГО.

Как могла Вероника не подойти и не заглянуть в сундук, тем более, что крышка в нем без замка? Разумеется, не могла. Подошла и открыла, без всяких предчувствий. Скрипнула и откинулась тяжелая крышка. Внутри лежало свернутым что-то белое, лунно поблескивающее на сгибах.

Парадная скатерть? Атласное одеяло? Нет, что-то легкое, поменьше…

Ночная рубашка? Слишком красиво вышита жемчужными бусинками…

Платье! Конечно, платье… Шикарное… Как будто современное, выше колен, даже представить невозможно, сколько такое стоит?..

О, нет! Оно же…

Свадебное.