Девятисловая

Марта Торрес, 2023

История, рассказанная после путешествия по своим генам. Когда Кевин знал, что день начинается с приходом Солнца, и это было неизменно и давало сил не запутаться, тогда и произошло так, что день стал начинаться с больничной койки и солнце быль лишь условностью, не подтверждавшей реальность существования.Спасибо моему другу Ралину за вдохновение написать эту историю!

Часть 1. Знакомство

Глава 1

У меня ужасно болела спина. Пожалуй, такого неприятного пробуждения не было со времён студенческой подработки на стройке. Яркий свет не облегчил понимания, в каком месте я проснулся. Чьи-то голоса отдалённо приглушённые. Язык понятный, но суть разговора вызывала лёгкое напряжение.

— Рада, что Вы проснулись к завтраку. Согласитесь, холодный омлет с остывшими тостами — не самая приятная еда, ещё и в больничной палате.

— Что со мной? — во рту пересохло так, что я не мог узнать свой охрипший голос. Но убедившись, что я — это я, и что дар речи меня не покинул, сглотнув скудную слюну, повторил, — я в госпитале?

— Да, конечно. Теперь можете забыть о своей болезни — завтра Вас выпишут, сегодня отдыхайте. Я зайду после обхода, — милая девушка, с тривиальной внешностью работника любого медучреждения, покинула просторную палату. Я остался один, с завтраком и провалом в памяти. Помнил, как накануне резко кололо в груди и потом… Кажется, это было давно. Но в чём я полностью согласен — в том, что остывший тост приравнивается к ненавистному остывшему чаю, поэтому решил позавтракать, и уже потом разбираться, что всё-таки произошло.

Не успел я понять, что за странный соус они добавили в тост — не то горчица с вареньем или же это мёд с васаби, как в коридоре раздался крик.

— К нему нельзя, он ещё очень слаб, приходите завтра. Сэр, не вынуждайте меня звать охрану, — я узнал голос медсестры, которая так любезно заботилась о моём завтраке. Хотя от прежних нежных ноток женского голоса не осталось и следа.

— Идите к чёрту! Моника сказала забрать Кевина сегодня, и я помню это лучше, чем своё имя, — голос, похожий на пьяный бас, принадлежал старику, одетому, впрочем, достаточно прилично. Ворвавшись в палату, дебошир смотрел на меня так, словно бы я задолжал ему крупненькую сумму и теперь прятался на больничной койке с надеждой, что больному будет отсрочка. И вот этот, с позволения сказать, не слишком трезвый дедушка с победной улыбкой обнаружил должника и теперь возьмёт своё с процентами, надо понимать по его нахальному взгляду. Уж чем-чем, а азартом я никогда не мог похвастаться, поэтому беспокоиться было не о чем.

— Ну что, дорогуша, поехали, — незнакомец без лишних любезностей швырнул мне вещи со стула, и, усевшись на этот же предмет интерьера, нетерпеливо ждал, когда же пациент оденется и они покинут палату. Подмоги ждать было неоткуда, медсестра словно растворилась, а я, и так туго соображавший, решил, что лучше не спорить и механически следовать всем поступающим более-менее разумным предложениям этого дня.

Покинув больницу, я наконец-то рассмотрел окружавшую меня местность — типичные невысокие частные дома, заполнившие небольшую равнину, находившуюся в чаше разноцветных гор. Странно — казалось, сейчас по календарю лето, но пёстрая окраска лесов давала понять, что середина осени. Возле больницы одиноко стоял небрежно припаркованный старый вольво. Я сразу понял, что его хозяином был мой новый знакомый, любезно вытащивший меня с койки. Хотя мы с ним и не знакомы вовсе, что легко можно исправить.

— Простите, не могу вспомнить Ваше имя, — я старался придать своему вопросу лёгкости, насколько это было возможно, учитывая всю тяжесть, булыжником давившую на мой мозг и способность соображать.

— Кевин, давай садись, сегодня ты поведёшь, я перебрал, — похоже, бедолага не слышал мой вопрос и удивительно быстро для человека с нарушенной координацией открыл машину и уселся на место рядом с водителем.

Я несколько недолюбливал это занятие. Моя супруга Тильда — напротив, любила водить, поэтому я с невыдуманной радостью переложил на неё это, без сомнения нужное, умение. Конечно, если требовалось срочно сесть за руль — я мог, но не более того. Да и к тому же делал всё, чтобы это"срочно"оказалось вовсе к спеху.

Но сейчас ясно — отвертеться не получится, ровно так же, как и узнать имя старика, так как он, откинувшись на невысокую спинку кресла, уже глубоко спал, издавая сомнительно мелодичный храп. Хорошо, что успел кинуть на панель ключи. Хотя какой от этого толк — дороги я не знал. Более того, я даже не мог угадать окружающий пейзаж.

Меньше всего это было похоже на пригород Торонто, больше на Швейцарию, где мне пришлось прошлым летом провести несколько недель лечения у знакомого Тильды, так как моя жена себе не доверяла мое здоровье — слишком педантичным и требовательным врачом она сделалась за годы своей клинической практики. Поэтому доверила моё капризное сердце своему другу — профессору Штепсу из Берна. Поездка была малоприятной, и дело не в моей патологической нелюбви ко всем людям в белых халатах, а в том, что я постоянно пытался найти в их общении нежные интонации, чтобы как ревнивый муж предъявить факты, подтверждающие мои догадки относительно их сомнительно крепкой дружбы. Но ни одного повода не было, они общались даже более сдержанно, чем обычно. Тильда часто плакала, но взяв себя в руки, как истинный специалист пыталась на пальцах объяснить мой диагноз и все тысячу вариантов моего спасения.

Конечно, я не слушал. Смотрел на свою жену, сидя на жёстком матрасе кровати гостиничного номера, в руках сжимая бокал красного сухого, выторговав его у Тильды взамен на полное соблюдение всех не слишком нежных лечебных процедур. Смотрел на её непривычно спутавшиеся небрежные волосы, часть из них прилипла к мокрым от недавних слёз щекам, яркие губы (не от макияжа, а нервно искусанные), сосредоточенные глаза, но беспомощно проскальзывающий взгляд в поисках ответа. И снова разговор, утешения, взлёты и падения. Я просто откидывался назад, успевая поставить бокал на журнальный столик, и рассматривал заснеженные вершины Альп в панорамное окно. Тильда тихонько садилась рядом запуская свои длинные пальцы в мои волосы, продолжая меня успокаивать. Я закрывал глаза, не в силах больше заставлять её быть сильной, брал всё в свои руки. Потом были наши поцелуи с привкусом горечи солёных слёз, спасительные для меня и лечащие её. Она отдавала больше, чем я мог взять. Я брал только то, что видел на поверхности — избыток её чувств, чтобы она в них не утонула. Я никогда не интересовался её глубиной, не проверял, смогу ли раствориться в ней полностью — слишком скупым на себя я был. Почему был? Я же ещё есть, живой, значит есть шанс всё исправить.

От моих мыслей меня отвлёк резкий крик.

— Ну, чего мы ждём? Поехали, Моника вытрясет всю душу из меня, если мы не успеем к обеду. Моя старуха всю ночь готовилась к твоему приезду. Кевин, поехали, — потом сквозь зубы недовольно, но снисходительно добавил, — Харви моё имя, запомни это, сопляк.

Глава 2

Городок был невыдающийся. Несколько улиц с лавками, ратушей, административными зданиями, несколько с жилыми домами, и было видно яркую черепицу на склонах гор, где также стояли дома. Серпантины дорог уходили далеко к самым вершинам, скрывая свои извилистые опасные повороты в гуще пёстрых крон деревьев. Все улицы были достаточно пустынны, хотя это для меня они"достаточно", а для кого-то, кто более общителен и приветлив, этот город показался бы на первый взгляд вымершим.

Я выполнял все указания своего штурмана. Харви путал право и лево, объяснял мне непонятными, по его мнению, общеизвестными указателями:"где лавка хромой Джулии — поверни за угол, у развала притормози, потом резкий поворот там, где синий забор", и тому подобные магические места, с которыми до сегодняшнего дня я не был знаком.

Общими усилиями мы добрались до его жилья через полчаса, как покинули больницу. Как и прочие, дом был одноэтажный, с небольшим крыльцом, огородом и привычным уже моему взгляду обязательном атрибутом — приставленной к дому высокой лестницей, обвитой дикой розой. Примитивная солидарность жителей городка.

У дома занятая связыванием сухих прутьев в большие охапки высокая бабушка с тонкими чертами лица, седыми волосами, аккуратно собранными в пучок, в цветастом летнем сарафане поверх просторной льняной блузы, напевала что-то оптимистичное.

Показав, где припарковаться (если оставление машины перед дверью можно было назвать парковкой), Харви почти на ходу выскочил, и небрежно бросив взгляд на женщину, ушёл в дом. Видимо, ноги не соглашались больше держать его неблагодарное тело.

— Кевин, принеси пожалуйста верёвку, вон под каштаном, видишь, в коробке? — дождавшись, пока выйдя из машины, я подойду к ней, старушка решила, что ещё одна пара рук ей не помешает. Наверное, это и есть та самая, по словам Харви, грозная и сварливая Моника. Но с этим я не согласен — бабушка показалась мне очень милой, деловитой и приветливой.

Поэтому будучи уверенным, что моя помощь будет взаимно вознаграждена, я достал катушку с нитками и отнёс женщине. Она ловко перевязала прутья, и лёгким движением оторвав верёвку, приставила к дому этот минималистичный букет.

— Пойдём в дом, я сварила сумасшедший суп с курицей и ароматными побегами чеснока, и ещё гренки с апельсиновым вареньем к душистому чаю. Напомни, какие травы тебе заварить — сам понимаешь, в моём возрасте всего не упомнишь, — Моника виновато улыбнулась и по-хозяйски стала расставлять приборы на небольшом круглом столе, наряженном лиловой плотной скатертью.

Осмотрев дом, я заметил, что его хозяева приверженцы давних традиций — интерьер словно из прошлого века, но все вещи как новые, просто по своему историческому происхождению древние. В центре круглой гостиной стояла нелепая труба, облепленная глиной, с небольшой нишей и маленькой чугунной дверцей — по-видимому, это печка. У окон стояли лавочки, на которых в больших горшках росли сочные растения, полные жизни и превосходства. Из этой гостиной была одна дверь, собственно, через которую мы зашли, потом побольше, и две небольшие, в мой рост; вряд ли Харви спокойно проходил, не задевая головой проём. За одной из маленьких дверей слышался уже знакомый храп.

— Позвольте воспользоваться Вашим телефоном? — меня перестало удивлять, что эти люди общаются со мной, как со старым знакомым, поэтому я решил воспользоваться их учтивостью. Возможно, по старческому маразму они приняли меня за кого-то другого.

— Конечно, я бы с радостью, дорогой, но в городе после прошлой бури нарушена связь. Ты кому хотел позвонить? — Моника завершала приготовление к трапезе, и последним штрихом поставила большую керамическую кастрюлю, разрисованную пузатыми поварятами с позолоченными подносами и закрученными усами, в белоснежных колпаках и красных фартучках. Словно танцуя, они повернули свои чётко прорисованные лица и дружно мне подмигнули. Я, не переводя с них взгляда, продолжил отстранённо спрашивать.

— Связь пропала? А телеграф, интернет, почтовое отделение? Я хочу связаться с женой, дочкой.

— Почта закрылась в прошлом году, или столетии, так давно это было. Жене, говоришь… — довольная собой старушка жестами приглашала к столу. Совершенно неожиданно распахнулась дверь одной из комнат и довольный Харви, потирая руки и расправляя неуместную бабочку на рубашке, прошёл к столу.

— Кевин, будь добр, дружок, оставь дела до окончания обеда. Я чертовки голоден, да и Моника старалась. Потом, все разговоры потом, присаживайся, — от прошлого образа Харви не осталось и следа. Мужчина совсем не выглядел пьяным и грубым, напротив — сама учтивость.

Сказать, что я удивился таким метаморфозам — ничего не сказать, хотя уверенности в их психическом нездоровье прибавилось. Но играть по их правилам — значит спастись.

Обед действительно оказался на славу, да и надо признать, к месту. После такого хотелось закурить, как в те времена, когда ещё не знал о диагнозе, и тратил пачку в день, не жалея свои лёгкие. Но потом Тильда строго-настрого запретила, хотя я курил тайком. А иногда и не скрывал, как тогда в Швейцарии. Тогда и она закурила, долго откашливаясь и удивляясь, как это можно делать с таким воодушевлённым лицом как у меня.

Харви словно прочёл мои мысли, и, достав из кармана пачку самокруток (что не было принципиально в данной ситуации), протянул мне вместе с коробкой спичек.

— Кевин, останься у нас. Связь действительно нарушена, вылеты отменены. Сам понимаешь, кроме как по воздуху не доберёшься. Дороги в центр затоплены. Оставайся, права Моника, — довольный и сытый, мой новый знакомый подмигнул своей жене, — Завтра попробуем связаться с твоими родными.

— Харви, а где я сейчас, в какой стране? — понимая, как абсурдно звучит мой вопрос, всё же рискнул.

— Правда достойный табак? Я покупал в лавке у Франка. Он пропитывает его душицей. Тебе понравился?

— Вы не ответили, — я всеми силами старался удерживать спокойствие, придавая покидавшим мой рот звукам благозвучные интонации. Знал откуда-то, что с психами нужно спокойно, нежно, как с детьми разговаривать.

— Вот смешной, — Харви пересел в просторное мягкое кресло и улыбался, вытянув ноги, как довольный кот на большую жареную курицу, — в своей ты стране, не переживай. Всё хорошо. Подумаешь, ливень — с кем не бывает! Сегодня нет дорог, завтра есть, да уже не нужны, — он закрыл глаза, не переставая пускать маленькие колечки душистого дыма.

— Всё верно, — Моника незаметно накрыла чай, убрав все грязные приборы, — Дед сегодня не привирает. Говорит как есть. Да и зачем нам тебе врать, — искренность старушки подкупала, но спокойствия не прибавляла. — Выпей чаю и ложись. Завтра все дела. Я заварила листьев черники с шиповником и мятой. То что нужно, когда не знаешь как уснуть, чтобы проснуться заново.

Они ещё что-то говорили, но ужасно уставший, я принял их приглашение и отправился спать во вторую комнату за маленькой дверью. И пожалел…

Глава 3

— Ну вот видите, Вы снова проснулись к завтраку. Хотя не могу сказать, что меню меняется чаще, чем Вы попадаете в неприятности, — знакомая мне медсестра бережно поставила передо мной поднос всё с тем же омлетом и тостами. Сейчас я ни на что не буду отвлекаться, и чёрт с ним с омлетом, но соус в тостах угадаю.

— Что на этот раз? Как я сюда попал?

— А Вы не помните? Хотя, конечно, не помните. Вас без сознания привёз Харви. Но ничего страшного. Только на этот раз не сбегайте, — она наградила меня строгим взглядом и тут же, сменив гнев на милость, улыбнулась, — отдыхайте.

Всё-таки горчица с вареньем. Странное сочетание. Такое неправдоподобное, хотя очень подходит для реальности, в которой я ныне существую.

Хрустя без особого энтузиазма остывшими тостами, я пытался выстроить события вчерашнего дня в единое панно. Тщательно подбирая каждый пазл, крутя с разных сторон, примеряя. Харви, Моника, ужин, душистый табак, комната, любезно отведённая для моего сна, и тут… Взглянув внимательнее в себя, увидел снова ту картинку, которая и стала причиной моей идиотской потери сознания. Открыв дверь в комнату в доме стариков, мне в глаза бросилась стена с множеством фотографий, на которых был я в разные периоды жизни. С многочисленными знакомыми, родными, моими успехами, событиями важными и мнимой важности. Конечно, я не успел всё рассмотреть, видимо моё сознание отказывалось в тот день принимать спокойно ещё одну фантасмагорию. Вспоминая это сейчас, я провёл параллель с фильмом о логове маньяка — то, что нам изображали в лучших образцах этого кинематографического жанра. Милые старички заманили глупого простачка, накормили, и спать уложили, да только поутру он не проснулся, да и вообще не проснулся.

Переходя к омлету, меня вдруг настигла догадка — и имя моё знают. Но зачем им я? С меня нечего взять, разве что мои нездоровые органы.

От дальнейших размышлений меня отвлёк детский голос, напевающий весёлую песенку. Видимо, больничные стены были сделаны из картона, всё слышалось очень отчётливо. И вот дверь несмело приоткрылась, и копна рыжих кудряшек зашла в палату. Потом показалось остальное тело, облачённое в платье небесного цвета, а на ногах девочки красовались дико смотрящиеся яркие оранжевые кеды.

— Привет, — она очень тихо закрыла за собой дверь, и робко улыбаясь, протянула мне свёрнутую джинсовку, — Харви просил передать. Сказал, что ты вряд ли захочешь за ней возвращаться, а вещь хорошая.

— Спасибо, — я вчера оставил в доме куртку. Девочка права, я не стал бы туда приходить с визитом, но только если в сопровождении местной полиции, чтобы узнать, откуда у стариков столько информации о моей частной жизни. — Как тебя зовут?

— Мелисса, — она застенчиво улыбалась, словно её похвалили. Видимо, немногих интересуют имена так же, как меня.

— Кевин, — я улыбнулся в ответ. Девочка была возраста моей дочки, Лили. Ей недавно исполнилось одиннадцать. Я вдруг вспомнил, как обещал дочке летом поехать в Калифорнию, на время каникул. А теперь уже осень. Сколько же я провалялся в больнице? И почему Тильда меня не навещает..? Это были вопросы, на которые нужно находить ответы, но не хочется. Хочется жить в незнании, потому что так кажется, что всё сон, нет диагноза, нет невыполнимых обещаний, похожих на то, что я дал дочери. Ведь прекрасно понимал — без операции сердце может остановиться в любой момент. Но с женой приняли решение ничего не говорить Лили. Провести максимум счастливого времени вместе.

"Провели" — с горечью подумал я.

— Ладно, мне пора, — Мелисса нехотя топталась у двери, и словно не решалась сказать. Она ничем не могла передо мной провиниться — напротив, своим внешним видом подняла мне настроение. — Харви просил сказать — он сожалеет, что напугал тебя, Вас… — она вспомнила о правилах обращения к взрослым незнакомым, но детская непосредственность никуда не исчезла, и Мелисса с интересом наблюдала за моей реакцией. — Если захотите, всегда можете вернуться и поговорить с моими бабушкой и дедушкой. До свидания, — девочка сделала шутливый поклон и выбежала из палаты, оставив дверь приоткрытой.

Что тут сказать? Не всем везёт с родственниками. У кого-то психи, латентные маньяки или нудные праведники, и неизвестно, что хуже. Я никогда не жаловался на своё окружение, потому что вовсе его не знал. Самыми родными после жены и дочери были родители Тильды, любезно принявшие меня в семью. Мои отец и мать умерли, когда мне не было и десяти, а другие родственники затерялись сразу же после оглашения завещания. В нём всё оставлялось приюту, в котором я буду воспитываться в случае гибели родителей. Работая на предприятии, производящем опасные химические реагенты и пестициды, каждый сотрудник подписывал ворох бумаг, распределяя по листочкам части своей жизни в случае чего.

Наверное, поэтому я на подсознании всегда выбирал менее опасные занятия, был гуманитарием и в конце учёбы решил стать адвокатом. Но как это обычно бывает у людей с моим уровнем целеустремлённости, не достиг успеха. Я был рядовым юристом. Работал ради вознаграждения, речи не было о идеи спасения невиновных или амбиций по количеству выигранных дел.

— Кто к вам приходил? — медсестра вкатила столик, на котором были заранее разложены медицинские инструменты. Стало подташнивать. Но переведя взгляд на девушку, успокоился.

— Раз уж мне предстоит подчиниться вашим умелым рукам, могу узнать Ваше имя? — смешно, распушил хвост. Дурак.

— Анна. Ничего страшного. Немного глюкозы, завтра можете выписываться. Поднимитесь, — девушка нагнулась поставить подушку под мою ничего не соображавшую голову. Я успел услышать аромат её духов, кажется, что-то сладкое — банальная ваниль или кокосовая вода. Я плохо в этом разбирался, но запах приятный. То что нужно, чтобы расслабиться.

— Поверю Вам. Наверное, Вы единственная, кто не станет мне лгать. Скажите, в каком городе я сейчас нахожусь? — я заговорчески перешёл на шёпот.

— А разве это так важно? — медсестра мне подыграла и тихим голосом добавила, — С Вами всё хорошо, уж поверьте, я такого насмотрелась за эти годы, — странно, я думал, она студентка на практике, ей можно было дать чуть больше двадцати. Этот конский хвост, веснушчатое лицо с полным отсутствием макияжа, взгляд без тени иронии и таинственности, открытый. Но по интонации сказанного девушкой можно было сделать вывод, что Анна работает не первый десяток лет и хорошо знает свою работу. Хотя я никогда толком не мог угадать возраст женщин, это одна из загадок, неудача в которых скорее радовала.

— Все упорно от меня скрывают. Хорошо, а связь налажена в городе? Мне нужно позвонить жене, — немного рассердился, что эта милая девушка не удовлетворила моего любопытства.

— Связи пока нет. Но скоро, я думаю, наладится. А вы женаты? Какая жалость, — она игриво улыбнулась, а заканчивая процедуры, стала собирать ампулы. Я даже не успел заметить, когда она мне сделала инъекцию, — Отдыхайте.

Что-то хотел ответить, но уже не мог сопротивляться тяжести сна — мягкой, затягивающей, властной.

Глава 4

Проснулся с одной мыслью — нужно бежать. Из больницы, из города, из этого прекрасного ада.

До ближайшего населённого пункта, а там позвоню Тильде. Вышлет денег — и домой в Торонто. Соглашусь сразу же на операцию, хотя это почти стопроцентная смерть. Но оставаться здесь, где все дружелюбно улыбаются, словно любезно приглашая жить в их бреду… Не отвечая на вопросы, зачем-то помогают. Но чем я должен буду с ними потом рассчитываться? Вопрос…

Часы в палате встали, я обратил на это внимание ещё в первый раз моего здесь пребывания. Никто не торопился заменить в них батарейки. Время не имело значения, я никуда не опаздывал, но и расслабляться не хотелось. Автостоп никто не отменял. Поймать машину в Канаде не проблема, если только я в Канаде.

Покинув больницу без особых усилий, я на минуту задумался, в какую сторону повернуть. И решил, что логичнее последовать в противоположное направление от дома стариков-психопатов, тогда точно не набреду на их гостеприимный дом.

Пройдя не больше десяти минут по дороге, мимо домов и пустынных улиц, я услышал за спиной приближающуюся машину.

— Вас подвезти? — симпатичная мордашка выглядывала из ярко-красного пикапа. Девушка притормозила, выйдя из машины, подошла ко мне, — У Вас есть зажигалка? Моя сдохла.

— Нет. Вы не поверите, кажется, у меня ничего больше нет. Хотя погодите-ка, есть вопрос, — казалось, сарказму не было предела. Сознательный и хорошо воспитанный, я старался заткнуть дыру, из которой он вырывался, как прорвавший кран поток воды. Другой я, новый, злой, живой толкал все слова наружу, каждый раз при этом добавляя интонации злого клоуна. Пусть думает, что я тоже с ними, заодно. Сошёл с ума.

— Хорошо, задавайте, — девушку не смутил мой недружелюбный тон.

— Конечно, задам, несмотря на то, что Вы вряд ли ответите. В какой стране я нахожусь?

— А как Вы думаете? — она, не смотря на меня, шарила по карманам джинс, потом полезла через окно в бардачок, и по-видимому не нашла чем прикурить, поэтому была вынуждена прикуривать от машины.

— Положим, Щвейцария, — я сказал самое первое, что было в списке моих предположений относительно моего нынешнего места пребывания.

— Не знаю куда положим и что, но Вы правы. Вы там, где думаете, — я слегка успокоился и тоже захотел закурить. Терять мне теперь нечего.

Мы курили одну, потом другую. Не знаю, что у неё были за сигареты, но они были слишком лёгкие. Я никак не мог накуриться. Туша одну сигарету, следом закуривал другую, между делом общаясь с Клэр — так звали мою новую знакомую. Миловидную брюнетку со смуглой кожей, словно кофе с молоком, в клетчатой рубахе и свободных джинсах. Хотя её фигуру не нужно было скрывать, но девушка всем своим видом отвергала исходившую от неё естественную сексуальность. В принципе, в мире, где правят мужчины, это верное решение. Меня расслабило. Наверное, узнав своё местонахождение, я наконец-то за последние дни почувствовал твёрдую землю под ногами.

— Клэр, скажи, где отель? — я надеялся, что смогу в отеле связаться с женой, она оплатит проживание и дорогу домой. Ну и объяснит, где доктор Штепс, что произошло.

— Да брось, у нас маленький городок, даже почту закрыли, жители сами предлагают ночлег у себя редким туристам и просто мимо шедшим. Тебе негде переночевать?

— Негде, — с этой девушкой удивительно легко было общаться, как со старинной знакомой.

— Поехали, садись. Том наверняка уже переживает, я обещала только до табачной лавки и обратно. А теперь стою с тобой… Переночуешь у нас. Мой муж Томас будет рад сыграть с тобой партию в покер. Ты играешь? — она завела машину и словно загипнотизировала меня. Я безвольно сел в пикап и вот мы унеслись в сторону гор. Впрочем, закат, открывавшийся с этих мест, был прекрасен, ради него можно было унестись в неизвестность.

Глава 5

Дом Клэр и Томаса не отличался оригинальностью. Как и прочие в городке, был одноэтажным, со скромным фасадом и опять же приставленной высокой лестницей — метров десять, не меньше. Только у Клэр она обвита не розами, а диким плющом.

Муж Клэр Том оказался приветливым добродушным бородачом.

— Очень рад знакомству, — мы пили какую-то настойку их собственного производства. Что-то из ягод, на мой вкус слишком сладкую, но сносную. Я решил, что раз уж закурил, то и рюмку пропущу. Потом вторую.

— Я тоже рад, — конечно врал. Мне не нравились люди, с которыми за последнее время я невольно познакомился. Разве что Клэр, но и это скорее естественная реакция на её внешность.

Всех моих новых знакомых объединяла одна общая черта — они постоянно хотели мне помочь, что не могло не насторожить. В то же время, реальной помощи никто не оказывал. Никто из них не смог помочь мне связаться с женой, уехать из города. И всё же я принял предложение и разместился в уютной небольшой комнате, похожей на библиотеку, совмещённой с рабочим кабинетом.

Нужно признать, я выспался, и проснувшись ранним утром, был полон сил и нехарактерного мне энтузиазма. Мне безумно захотелось выпить крепкого сладкого чая. Тильда любила кофе, я — все возможные виды чая, особенно пуэр. Наверное, его можно попробовать в кафе, находящемся недалеко от дома Клэр. Накануне по дороге я успел заметить яркую вывеску.

Не став будить хозяев, ручкой из кабинета написал небольшую записку на салфетке, которую я нашёл на кухонном столе:"Спасибо за ночлег, к сожалению, сейчас не могу расплатиться, счёт пришлите по адресу". Далее следовал мой адрес в Торонто.

Кафе на удивление оказалось забитым посетителями, хотя не было ещё и полудня. Практически все столики были рассчитаны на двоих, этакое место для парочек. Я решил не занимать последний свободный столик и сесть у барной стойки, благо там пустовал высокий стул, и не один.

— Что будете? — невысокая женщина с короткой стрижкой, больше подходящей парню, сухо улыбнулась. Видимо, утро — не её стихия.

— Здравствуйте, есть пуэр? — глупо, но всё же я подумал: чего только ни происходило за последнее время, что, возможно, чудеса уже не кажутся нереальным происшествием. А пуэр даже в Торонто — чудо. Но всё же дал и второй вариант, — или простой чёрный чай?

— Так пуэр или простой? Да и простых нет — с жасмином, с розами, чёрный крупнолистовой, ранний, ферментированный в смеси с цветами апельсина… — она назвала ещё десяток разновидностей будничным тоном. Наверное, её должность смело можно было назвать"говорящее меню", а не бариста.

— Пуэр, — прервал я.

Через несколько минут передо мной стоял тяжёлый чугунный чайник тёмно-зелёного цвета с изображением степенных слонов. Пуэр оказался что надо. Выпив всё, я вспомнил про желание добавить сахар, но чай был так хорош, что ему не нужно было дополнения.

Попросив заварить повторно, я стал разглядывать посетителей. Почти никто не общался между собой, но тем не менее, гробовой тишины не было. Естественные звуки шелеста газет, работающей кофемашины, звона пузатых чашек в баре, дверь, звенящая от частой смены гостей, тихая мелодия из колонок, похожая на кантри — всё создавало гармонию размеренной и никуда не торопящейся жизни. Я же, выпивший почти литр бодрящего чая, заметно выделялся. Словно взглядом выискивая такого же живчика. И нашёл. Что непривычно для этого заведения, у окна одиноко сидел высокий молодой парень. Как и большинство, он ничего не ел, только пил из чашки, скорее всего, тоже чай. Рядом стоял такой же чайник, только слоны были серые.

Перехватив мой пытающий взгляд, парень помахал, жестом приглашая к себе.

Привыкший следовать всем абсурдностям, подкидываемым судьбой, я пересёк зал за минуту, прихватив с собой чайник, заваренный уже в третий раз. Хорошо, что пуэр можно заливать кипятком семь раз, однако.

— Кевин, опять пуэр? — я по традиции не удивлялся, а искал подсказки. К тому же, мне чертовски знакомо его лицо. Через мою адвокатскую контору прошло столько людей, что каждый второй по праву считался знакомым лицом.

— Да, опять. Снова. А у тебя? Прости, забыл имя, — врал, как рождён был для этого занятия.

— Тоже ничего не изменилось, сенча. Майк. Да ладно, у меня тоже память на имена не образцовая. Давно тебя не видел, что нового? Ты проездом? — парень, казалось, искренне радовался неожиданной встрече, словно школьный лучший друг, которого у меня не было.

— Скорее проездом. Ты знаком с Тильдой? — я вполне мог рассчитывать на Оскар. Импровизация теперь была единственным моим оружием против сумасшествия.

— Разве не Эмма? Хотя ты всегда менял девчонок чаще, чем я запонки. Тильда — новая подружка? Всё серьёзно или…

— Жена, — я прервал, противно стало слушать догадки.

— Поздравляю, — он торжественно улыбнулся и шутливо похлопал, — ты практикуешь, или решил преподавать Право в академии? Я слышал, тебя приглашали читать лекции в университете в Монреале.

Майк разговаривал с ненаигранным уважением. Знает про мой род деятельности, планы, которым в связи с болезнью не суждено сбыться. Или мой недуг — очередная отмазка.

— Нет, практикую. Слушай, не знаешь, связь наладилась в городе? Не могу несколько дней связаться с женой.

— Повезло. Есть шанс погулять как в колледже, помнишь? Шучу. — Майк подмигнул мне, я невольно улыбнулся. Скорее дико, чем понимающе.

— Друг, прости, нужно бежать, — как и остальные, он не ответил. Глупо было рассчитывать на другое, — сегодня разбираем процесс против Харви Ренда, интересный дед. Вот скажи, на кой ему и его безумной бабке стена почёта неизвестного парня в комнате? Собственно, в детской их внучки. А этот несчастный умудрился за месяц подать больше сотни исков. Теперь защищаю его интересы. Вот что приходится делать юристу с двадцатилетним стажем. Тьфу, — Майк отмахнулся, взяв с подоконника кожаный портфель, откланялся мне и спешно удалился. Я в полном непонимании прибитый к стулу всем своим тупеющим сознанием, складывал пазлы заново. Картинка разваливалась ещё больше от каждого прикосновения. Мне бы оставить ту часть, которая целая, но я упорно разваливал последние обрывки сюрреалистической картины.

Глава 6

— Мне сегодня приснился удивительный сон, — рассказывала Анна, — его посетили Вы.

Ужасно трудно было открыть глаза, но я себя переборол. И вот уже такая привычная палата и медсестра, бессменная и милосердная, уже снова на посту у моего ничего не понимающего тела.

— Был большой праздник, собрались мои друзья, знакомые, родственники, бывшие коллеги, за эти годы их много собралось, — она устало улыбнулась, продолжая настраивать капельницу, — Странно, но во сне Вы выглядели иначе. У Вас были коротко подстрижены волосы и взгляд моложе. Впрочем, действительно можно сказать, что это Вы были молодым.

Я не соглашался с Тильдой, когда она заводила речи о моей причёске. Мои соломенного цвета пакли вполне меня устраивали. Единственный раз, когда мне пришлось с ними попрощаться — служба в армии. Но сразу по возвращении я стал их снова отпускать.

— Кевин, рассказать дальше?

— Да, пожалуй, — я хотел пить и попросил её налить воды, сам при этом приподнимаясь и устраиваясь поудобнее в больничной постели.

— Было странное ощущение пустоты. Каждый со мной пытался заговорить, перебивая другого, мои знакомые рассказывали новости о себе, и только Вы молча сидели и смотрели на всех. Но в большей степени на меня. Я была единственно знакомым для Вас человеком среди всех присутствующих. Хотя позже я поняла, что ошибалась, — Анна села на стул возле окна, и разглаживала листья цветка в белом горшке.

— Одна знакомая делилась, что беременна, и обречённо посетовала, что сделает аборт, — после этих слов я заметил, как глаза Анны наполнились слезами, но девушка стоически их сдерживала, — я начала её отговаривать, и в это время потеряла Вас из виду. Я почему-то испугалась, что потеряетесь в этом водовороте незнакомых лиц, и стала искать Вас. Спрашивая у одних, бегала по большому участку пригородного дома, затем решила зайти в дом, и совершенно случайно нашла Вас в компании мужчин, слушающих концерт Вивальди, кажется,"Времена года, Лето". Потом Ваш друг, как я поняла, Майк (забавный парень!) с укоризной на меня посмотрел. Он попадал к нам в больницу в конце прошлой весны, и я была с ним знакома. Но в моем сне он даже не ответил на моё приветствие. И знаете, Кевин, среди всех Вы казались самым близким человеком, словно мы с вами попали в какое-то странное общество бесчувственных манекенов, умевших говорить, но не более. Наверное, Вам покажется это бредом. Я сама удивилась, что Вы мне приснились. И поутру, когда на посту узнала, что Вы снова к нам попали, слегка испугалась такому совпадению, — всё это время Анна смотрела в окно.

— Мне давно ничего не снится, — заметил я и подумал: что у Тильды сейчас происходит? Наверняка она волнуется, возможно, я снюсь ей. Она частенько рассказывала свои сны, но я всегда пропускал их мимо ушей, считая сновидения выдуманной блажью скучающих людей с излишне яркой фантазией. Сейчас я пересмотрел свои взгляды. Я проникся к Анне. И пожалуй, она была права, она действительно была самым близким человеком в моем новом мире. От неё не исходило угрозы, как от остальных, напротив — спокойствие и чувство защищённости, и всё же я старался не поддаваться эмоциям и сохранять чувство бдительности.

— Кевин, а с Вами бывает такое — совсем незнакомый человек кажется давним другом? Словно где-то в другой жизни. Что я говорю… — она засмущалась, и её веснушки стали ярче, — нет, забудьте. Это просто профессиональный отпечаток — всегда за всеми присматривать, а вы мой пациент, и как я уже поняла, постоянный.

Дальше она начала рассказывать распорядок процедур, но я не слушал. Я задумался над вопросом Анны. А ведь действительно — взять даже её. Кроме общих черт внешности, казавшихся знакомыми (это уже понятно в связи с моим публичным родом деятельности), было что-то необъяснимое. Какая-то связь, невидимая обычным взглядом. Да и раньше я вряд ли бы её почувствовал. Но сейчас, когда было время взять тайм-аут, появилась возможность многое начать переосмысливать. В том числе отношение к людям, как бы пафосно это не звучало.

Анна незаметно растворилась. Я решил пойти в душевую. На белой плитке над раковиной висело большое квадратное зеркало. Впервые за время моего безумного путешествия, если нахождение в этом городке так можно было назвать, я увидел себя в зеркале. Внешность осталась такая же, значит стресс никак не повлиял, разве что щетина, но это не страшно. Мне даже показалось, что я выглядел вполне отдохнувшим, что уже само по себе нереально. Готовясь к операции последние полгода, я старался не столкнуться со своим отражением в зеркале. Хотя Тильда великодушно меня подбадривала, но моему тяжёлому чувству самокритики это не помогало. Я всегда был реалистом.

Как я опять попал на больничную койку, я вспомнил сразу после принятия контрастного душа. Наладить единую температуру воды не представлялось возможности — издержки больничной роскоши.

Накануне переборщив с пуэром я так разошёлся, что подрался с мужем хозяйки кафе, да ещё и заявил, что нечем расплатиться. Всё это ерунда. Видимо, пока я не изменю что-то, я обречён разными путями попадать сюда. Меня сейчас занимал другой вопрос — что за фотографии были в доме Харви? Ведь Майк не мог не узнать на них меня… Я не так сильно изменился со студенческих времён. Конечно, я не помню никакого Майка, но он уверен, что я его закадычный друг былой молодости. Не буду спешить его расстраивать. Возможно, именно он сможет мне помочь.

Жалко будет расставаться с Анной, но на подсознании я чувствовал, что попаду сюда ещё не раз. Я тихо покинул палату, прихватив с собой бутылку с водой. Хоть что-то.

Уже спускаясь по чёрной лестнице (её обнаружил ещё во второй мой побег), я буквально чуть не сбил девушку с ног.

— Кевин, Вы опять сбегаете? — Анна с укоризной на меня смотрела. Но я понял, что скорее это не чувство профессионального долга, а её личная эмоция.

— Анна, мне нужно срочно наведать одного товарища, но я обязательно вернусь, — кажется, моё сердце кольнуло. Но я тут же заглушил боль.

— Хорошо, идите, — она быстро поднималась по лестнице, не оборачиваясь.

Я ещё не знал, где искать Майка, хотя нет — знал. В зале судебного заседания.

Глава 7

В здание суда я попал без проблем. Это небольшое трёхэтажное здание, но тем не менее, одно из выдающихся строений города. Найти коллегию адвокатов оказалось также несложно — это был офис на первом этаже в здании суда.

— Добрый день, как я могу найти адвоката Майка…простите, я знаю только имя, — на проходной сидела милая девушка, больше похожая на администратора парикмахерской — яркий макияж, лучезарная улыбка, пилочка для ногтей.

— Привет. Майк? — она покрутилась на стуле, и подняв свои длинные ресницы, наградила меня весьма оценивающим взглядом, — Милый, он сегодня выехал. Приходи завтра. Может что-то передать, или сами с ним разберётесь?

В другом месте и в другом времени я, наверное, сделал бы замечание относительно работы с клиентами, тем более в такой серьёзной конторе, как адвокатская. Но здесь я постоянно себе напоминал:"Кевин, играй по их правилам, притворись одним из них, и всё распутается".

— Окей, милая, а номер телефона напиши, — сам не знаю, откуда взялась эта манера общаться, но я был собой доволен, а ещё больше меня порадовал результат. Девушка не задумываясь написала на визитке всю информацию, одновременно с этим безобразно лопая пузыри жевательной резинки с резким ментоловым ароматом, заполняющим комнату. К слову, он всё же был лучше, чем сшибающий аромат её парфюма — этакая карамель в карамели, политая карамелью.

Счастливый, что вырвался, я вдохнул чистый горный воздух, сжимая в руках визитку. Ну что ж, попробую связаться с ним. Секретарша предусмотрительно написала и адрес, видимо намекая, что дозвониться не получится, так как связь до сих пор не восстановлена. Это какая же была стихия…

До его дома с помощью прохожих я добрался за час. Он находился на склоне гор. Так как средств на канатную дорогу не было, пришлось идти пешком. Благо что недолго.

Дом не отличался от прочих шале, и да, к нему тоже была приставлена высокая лестница, обвитая какой-то тёмной листвой. Я обязательно узнаю, что за местный обязательный атрибут интерьера.

Позвонив в дверной звонок, я мысленно сочинял текст, но времени оказалось мало, так как уже через несколько секунд дверь открылась, и счастливый Майк в домашней пижаме и с кружкой пива встречал меня, как Санта Клауса ребёнок.

— Дружище, я ждал тебя. Проходи. Сегодня прямо день встреч. У меня в гостях знакомая, — мой новоиспечённый друг мне подмигнул, — с подружкой.

Майк завёл меня в просторную гостиную, где в полумраке на большом диване сидели две девушки с бокалами вина. Рядом на ковре у камина лежала шахматная доска с начатой партией. Я любил играть в эту игру. Висевшие на стенах бра создавали атмосферу тёплого осеннего вечера.

— Познакомься, Анна и Джейн, — он подвёл меня к девушкам, и я смог разглядеть их лица. Джейн была смазливой блондинкой с пышным пучком волос — такие носили в семидесятые. Смотрелось нелепо, но её уверенную яркую внешность не испортило. Одета она была соответственно, словно я очутился на съёмках ретро-фильма — короткое атласное платье с пышной юбкой, цвет определить при таком освещении было затруднительно. На контрасте с подругой была одета Анна. Я обрадовался, увидев свою знакомую. Анна распустила свой огненный хвост, и теперь прямые волосы спадали на плечи. Она была в чёрном свободном платье. Анна улыбнулась мне, и я сразу вспомнил наш разговор.

— Кевин, мой студенческий друг, — Майк гордо меня представил, словно я был его личной заслугой, и протянул мне бокал с пивом. Я жестом отказался, хотя соблазн был велик.

— Мы знакомы с Кевином, он только выписался. Предложи ему лучше чаю, или же я могу сварить глинтвейн, со специями. Хотите? — похоже, Анна ни минуты не представляла жизни без заботы о ком-либо.

— Спасибо, думаю, глинтвейн — то что нужно, если ты не против, Майк, — мой друг уже был занят, поэтому только махнул на нас рукой.

Анна направилась на кухню, а Майк остался флиртовать с Джейн.

— Анна, Вы же говорили, что едва знакомы с Майком? — я отправился за девушкой, сам не знаю, почему.

— Кевин, ну и зачем Вы убежали из больницы? Чтобы прийти к другу на двойное свидание? Меня сюда притащила Джейн, сказала, что её парень приведёт классного друга. Да если бы я знала, что это Вы… — девушка запнулась и сердито продолжила, — ради этого я бы не выпустила Вас из больницы. Вам требуется лечение.

— Мне требуется горячий глинтвейн по вашему рецепту, так что не отвлекайтесь.

Анна совершенно не знала, где лежат нужные ингредиенты, поэтому открывала все подряд шкафчики, немного нервничая. Я напротив — спокойно наблюдал за ней, и какое-то тёплое чувство разливалось по всему телу.

Наконец собрав всё, что только можно, она влила в кастрюлю несколько бокалов вина, и постепенно с серьёзным видом положила специи, лимон, кажется яблоки.

— Кевин, без шуток, вы уверены, что чувствуете себя хорошо? — она помешивала напиток, стоя спиной ко мне.

— Отлично себя чувствую. Долго готовить ваше зелье?

— Почти готово. Сейчас, — Анна налила в красивый бокал с ручкой из толстого стекла, и протянула мне, внимательно смотря, как я пробую.

— Вполне, — я выпил почти всё сразу.

— Как Вы это сделали, он же только с плиты, горяченный, — в её глазах было два чувства — детский испуг и интерес одновременно.

— Наверное, хотел сильно согреться, последнее время мёрзну постоянно, — соврал я первое, что пришло в голову. Но почему я волновался — сам не понимаю.

— Пойдёмте к ним, — она налила себе глинтвейна и попробовала, поморщила нос, — слишком сладко, почему не сказали?

— Вы к себе придираетесь, пойдёмте. Хотя Анна, подождите, мне нужна Ваша помощь. Скажите, Вы считаете меня психом?

— Считаю, — девушка засмеялась, но по-доброму, — три раза за неделю при странных обстоятельствах оказаться в больнице — как Вам кажется, какова степень нормальности этого факта?

— Полагаю, она сводится к нулю, — я растерянно выглянул в окно на кухне. Заснеженные верхушки гор, домики с яркими огоньками, небо, расслоившееся на несколько оттенков серого, чёрного, синего…

Анна подошла ко мне почти вплотную и рукой потрогала мой лоб, видимо проверяя, насколько сильный жар.

— Нет, Вы не сошли с ума. Кажется, Вы просто одиноки, — я перехватил её руку, и сжал в своей сильно, проверяя, не сон ли она. Анна вскрикнула, но руку не убрала. Я ослабил хватку.

— Простите, проверял, не мираж ли Вы, — виновато отпустил её.

— Проверили? — Анна другой рукой растирала покрасневшее запястье, — добиваетесь, чтобы я сказала, что Вы псих? Ну так есть немного, довольны?

Девушка направилась к друзьям, и уже в дверях обернулась и сказала:

— Но всё же Вам сейчас больнее, чем мне…

Она чертовски была права. За окном пошёл снег.

Глава 8

Через несколько минут я присоединился к компании. Майк сидел на ковре перед шахматной доской и напряжённо думал над своим ходом, напротив него сидела улыбчивая Джейн. Анна задумчиво смотрела в камин. Я чувствовал себя виноватым — напугал бедную. Но с другой стороны, я до конца не уверен, на чьей она стороне.

Дождавшись, пока игроки закончат партию, я попросил Майка уделить мне немного времени.

— Друг, мне нужна твоя помощь. Где я могу найти подработку? Хочу задержаться у вас.

— Кевин, ты словно мои мысли прочёл. Не может мне сегодня так везти, — Майк восторженно развёл руками, — Понимаешь, мы с Джейн хотели отправиться к морю, но перед самым уходом в отпуск мне всунули дело Харви. Какая-то ерунда с фотографиями, я тебе рассказывал. Помнишь? — я кивнул, он продолжил, — ну так вот, с твоими способностями ты быстро его закончишь.

— Да, конечно, — всё складывалось как нельзя лучше. Мне нужно было выяснить, что за снимки, ему — отпуск, — Майк, а кто истец, кто на тех фотографиях?

— Давай завтра, пошли к девчонкам.

— Есть ещё одно дело, могу я воспользоваться твоим гостеприимством и пожить у тебя недолго?

— Конечно, живи сколько хочешь, тем более если я вырвусь к морю — дом в твоём распоряжении. Только не зажигай так сильно, как в студенчестве, — он похлопал меня по плечам и мы пошли в зал. Честно говоря, он сильно преувеличивал или перепутал меня с кем-то другим. Я был редкостным занудой в колледже.

Джейн сидела на ковре, играла шахматными фигурками из слоновой кости. Анна, надев пальто из тёмного фиолетового кашемира, собиралась уходить.

— Простите, мне нужно уйти. Майк, спасибо за приглашение. Друзья, хорошего вечера. Такси приедет с минуты на минуту.

— Я провожу, — Майк последовал за Анной, я остался у камина. Но подумав минуту, пошёл в холл.

— Подождите, Анна. Майк, я провожу, — его не нужно было долго просить. Мой друг шутливо поклонился и удалился в зал к своей подружке.

Анна остановилась у двери. Взгляд её был спокойный и слегка уставший, но она весьма учтиво спросила меня:

— Вы хотите извиниться? Не стоит. Я вовсе не обижаюсь. Знаете, Кевин, я никогда не обижаюсь. Глупо на обиду тратить драгоценное время, которого и так нет.

— Правда? — мне определённо стало легче, — складываются много факторов, и я не хочу оправдываться, к тому же Вы правы — иногда мне действительно паршиво. Но это не даёт мне право хамить. В общем, я рад, что Вы не держите на меня зла. Надеюсь на скорую встречу, — я зачем-то помахал ей. Глупо, конечно, но разволновался как мальчишка.

— Конечно увидимся, если только пообещаете не хватать меня за руки, ну или делать это не так грубо, — она улыбнулась, как мне показалось, с лёгким ехидством, но тут же изменилась в лице, сделалась серьёзной, и подойдя ко мне, вдруг обняла. Это было очень неожиданно, и я стоял как вкопанный, растерявшись, не мог даже обнять её в ответ. Вместо этого я словно заряжался теплом, будто эти объятия были своего рода нетрадиционной медициной, новым способом лечения, непризнанным официальной наукой, но явно действенным. Мне стало спокойно, пожалуй, как в детстве, когда многих бед ещё не было на моём кривом горизонте.

Она ушла, а я так и остался стоять, размышляя. Возможно, не всё так плохо.