Сумеречный разум, или Людка

Марта Матвеева, 2010

У Людки жизнь круто поменялась: она влюбилась в известного гитариста. Однако её герой не похож на римского бога или Руслана из поэмы Пушкина. Вопросов много… Верить или не верить в благородство? Нести свой крест до конца? Отказаться от любви в обмен на бурные приключения, обещанные художником, или на спокойную жизнь с Профессором? Куда заведёт героиню её судьба? Сможет ли она справиться с искушениями? И, самое главное: неужели у неё тоже, как и у брата, больного шизофренией, разум порой становится сумеречным?

Глава 2. Милая моя

После концерта всё закружилось, как яркая юбочка у девчонки в танце.

Сначала они поспешно, как будто боясь куда-то опоздать, ели, обжигаясь, пельмени в ближайшем кафе, потом забежали в магазин за вином и коробкой конфет и, почти не разговаривая, пришли в гостиницу, поднялись в номер, где остановился Виктор.

Виктор снял пальто, расчехлил гитару, рукой попытался пригладить волосы. Людка восхитилась его необыкновенной стройностью и седине в тёмных прядях: «перец с солью» — подумала она.

— А теперь — слушай! Виктор взял гитару и, как на настоящем концерте, торжественно объявил:

— Висенте Гомес. Романс.

Если честно, то Людке не очень нравилась классическая музыка — как-то далеко от неё она была, казалась скучной, занудной и длинной. Не понимала Людка, какая может быть радость в том, чтобы сидеть по два часа в зале и слушать одного человека, который что-то такое пытается изобразить особенное на шести или семи — сколько их там? — струнах. «Балалайку в руки возьму, «Светит месяц» тихо заиграю. И тебе, тебе одному о своей любви пробалалаю», — вспомнила она запись песенки, под которую они с Колькой Парамошкиным отплясывали в танцевальном кружке. Танец назывался «Знакомство». Да уж, интересное знакомство у неё получается. С классической музыкой.

— Франсиско Таррега. «Воспоминание об Альгамбре».

Хорошо, что мать не заставляла Людку учиться музыке. Да ей, матери, вообще не до Людки было: всё работала, да работала, да с отцом ругалась, когда тот пьяный приходил. Нет, однажды она Людке рассказала, как они с папкой поехали летом на речку, а у неё, у матери, с собой даже купальника не было, и тогда отец взял лодку напрокат, и они катались на лодке, а погода была такая солнечная, вода — тёплая, и мать почему-то согласилась выйти замуж за отца.

— Да ты не слушаешь, Мила? Что с тобой? — Виктор присел с ней рядом, отложил гитару, но тут же снова взял инструмент в руки и стал тихонько напевать, чуть слышно перебирая струны:

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.

Тих и печален ручей у янтарной сосны.

Пеплом несмелым подёрнулись угли костра.

Вот и окончилось всё, расставаться пора.

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретимся с тобою?

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретимся с тобою?

Неожиданно Виктор положил инструмент и обнял девушку, а она, прежде чем забыться в его объятьях, успела заметить, что гитара лежит на полу как одинокая женщина с тонкой талией.

***

Утром Людка провожала Виктора в Нижний Новгород, где у него был очередной концерт. И прямо на автостанции у них состоялся короткий разговор. Точнее, говорил Виктор, а она слушала. Он говорил, что любит только гитару. Что женщин у него было много. Что с Людкой ему было очень хорошо. Что он обязательно ещё не раз приедет в их город, потому что слушатели у них очень чуткие и понимающие. Что она может приехать к нему в Москву, когда захочет. Пусть она предварительно позвонит. И пусть запишет номер телефона. Мобильного. Ага. Он её любит.

Людка крепко-крепко сжала губы. Ей казалось, что тогда она не заплачет, но слёзы всё равно выступили. Она пальцем осторожненько провела под глазами. В кого она такая чувствительная? Точно, не в мать. Значит, в отца. Помнится, он придёт домой по стеночке, а она, совсем ещё девчонка, строжится на него: «Ты чего это напился опять?». А он ей: «Убью, с-сука, если будешь меня доставать!» — а сам плачет.