Li Moon. Путь от рождения к перерождению

Маркус Дефендер, 2023

Li Moon – боевой ангел. Красивая, милая, добрая девушка. Смелая, сильная, отважная хищница. Уникальная в своём роде. О такой девушке можно только мечтать. Но бойцом стать быстро невозможно. Ей придётся пройти длинный и тернистый путь. Этому способствует мир полный опасностей. Она это понимает и смело ставит перед собой цель, отправляясь на поиски приключений. Её ждут: голод и обилие вкусной пищи, болезни и доброе здравие, защитники и беспощадные убийцы, ненавидящие и горячо любящие существа, машины и невероятные киборги, руины и грандиозные сооружения, настоящий и невероятный виртуальный мир, и многое другое. Отправляйтесь вместе с ней в мир постапокалипсиса и она покажет вам, что даже в аду встречаются ангелы хранители, что даже там можно найти свет в конце туннеля.

Глава II. Детство Ли Мун

Ли Мун. Такое имя мне дали родители при рождении. Довольно необычное имя, учитывая мое европейское происхождение, к тому же оно ничего не говорило о моих родителях. Их имена были другими, а фамилии совсем не соответствовали моей. Это было сделано лишь с одной единственной целью: скрыть меня от машин. Мои родители уже тогда понимали, в каком направлении идет развитие машин, что те станут настоящей угрозой для человечества. Они надеялись, что в будущем машины не смогут или, по крайней мере, запутаются в выявлении моего истинного происхождения. Они очень ждали моего рождения и задолго до этого готовились к воспитанию в суровых условиях военного времени.

Мои родители тоже выросли в военное время. Но их время было гораздо более суровым. Им было тяжело не столько из-за постоянных боевых действий, сколько от неразберихи, паники и бесконечной миграции. Они с детства никогда не жили длительное время в одном месте, постоянно передвигались, вынуждены были искать безопасное место, как и большинство людей. Тем не менее они выросли достаточно здоровыми, умными и сообразительными, хотя и толком не видели детства, быстро повзрослели. Их учили разные люди всему, что могли. Встретили друг друга еще в подростковом возрасте, быстро нашли общий язык, подружились и больше никогда не расставались. Они еще в первом году общения начали понимать, что машины пойдут против человека. Часто самостоятельно изучали программирование. Постепенно научились взламывать машины. Но далеко не каждый одобрял их действия, поэтому они боялись, что станут объектами охоты людей, создающих боевые машины, и самих машин в будущем. Тем более что они уже, как и многие, были чипированы.

Я родилась в две тысячи пятьдесят девятом году. В период, когда война еще активно продолжалась, но существенно видоизменялась. В период, когда машин было не так много, и они еще не были такими самостоятельными, когда искусственный интеллект еще не был таким развитым. В то время в уцелевших городах еще не было спокойно, все выживали и оборонялись, а нынешние системы безопасности и энергообеспечения только-только разрабатывались.

Моим родителям ко времени моего рождения было чуть больше двадцати лет. Они сумели скрыться от недоброжелателей, на время поселившись в одной глухой деревне центральной части России под названием Красный, которую война еще не затронула. Жители этой деревни не раздумывая приняли моих родителей, видя, что моя мать в положении, и поселили в одном свободном доме, хозяева которого покинули деревню. Все жители были не местные, прятались от войны, поэтому все понимали, проявляли доброту и уважение. Старались всячески помочь.

Я родилась вечером. Мое рождение стало для родителей невероятно счастливым событием, учитывая, что человечество уже тогда страдало от массового бесплодия. Это было настолько большим событием, что собрало всех жителей деревни, которых, к слову, было совсем мало, и стало поводом для праздника, хотя и весьма скромного. На удивление всех и на радость родителей я еще и родилась совершенно здоровой, без малейших признаков отклонений. Хотя матери во время беременности не проводили медицинское обследование, не было такой возможности. В то время большинство детей без вмешательства медиков рождались больными. Глядя на меня, жители деревни говорили много хорошего, верующие читали молитвы, при этом никто не завидовал. Мне рассказывали про одну очень добрую верующую бабушку, она присутствовала при родах. Ее имя Мария, но все звали ее Машей, тетей Машей, а мои родители называли ее бабой Машей. После того как мне перевязали пуповину, помыли, дали подержать родителям, меня обернули в одеяло и передали в руки бабы Маши. К этому времени я уже перестала кричать. Она так трепетно и с любовью взяла меня на руки, посмотрела на меня и улыбнулась. Затем, взглянув на родителей, спросила:

— Как ее зовут?

Отец, держа за руку мою маму, с улыбкой ответил:

— Ли. Ли Мун.

Баба Маша удивилась, пару секунд помолчала и ответила:

— Очень необычное имя.

Еще немного помолчала, бросила взгляд на меня и добавила:

— Ты не обычная девочка. Ты сыграешь очень важную роль в жизни и войдешь в историю. Ты изменишь этот мир к лучшему. Ты изменишь будущее. Я верю в это. Я верю в тебя. Аминь!

И все, кто находился рядом, тихонько хором повторили за ней:

— Аминь!

Мне рассказывали, что она говорила эти слова так, словно предчувствовала, словно видела мое будущее. Хотя никто не говорил о ее способности к ясновидению. Но из ее уст это звучало как пророчество. Другие жители деревни, в момент моего рождения находившиеся на улице, заметили, что стало вдруг невероятно тихо. Хотя была весна, время, когда природа активно просыпалась от зимы. На мгновение не было слышно ни пения птиц, ни дуновения ветра. Невероятная тишина. Предзнаменование рождения хорошего человека. Это поняли все, поэтому и радовались моему рождению, как рождению своего ребенка. В день моего рождения все словно забыли про войну, про тяжелое время. Все тихонько радовались и трепетали вокруг меня, словно перед ангелом. Мое рождение стало самым главным чудом в жизни моих родителей²⁴.

Пока я росла, отец готовил свою бронированную машину к дальнейшей поездке.

Мои родители оставались в деревне до тех пор, пока я не окрепла и не начала ходить. Все это время было спокойно, жители деревни по-прежнему в окрестностях не видели никаких боевых действий. Но родители понимали, что нужно покинуть деревню, что война все равно придет в деревню, что меня необходимо спрятать как можно дальше, чтобы я росла и воспитывалась в спокойной обстановке. Они боялись, что, увидев боевые действия, я испугаюсь и получу психологическую травму, вырасту психически больной. Этого они никак не могли допустить. Интуиция родителей не подводила. Они чувствовали, что нужно уходить. Пришло время покидать деревню, несмотря на то что жители деревни уговаривали остаться.

Наступило лето две тысячи шестидесятого года. Родители планировали направиться на восток — в Поволжье, на Урал или в Сибирь, туда, где тише, где меньше боевых действий. Но сначала они поехали в Москву. Город, который одни упорно пытались стереть с лица земли, другие с таким же упорством защищали. В Москве находился двоюродный брат моей матери Анатолий, единственный родственник, оставшийся в живых. Ему было чуть больше сорока лет, на девятнадцать лет старше моей матери. Несколько лет назад он, потеряв всю свою семью на Кубани, после бесконечных скитаний, отправился туда защищать добровольцем, войдя в ряды ополченцев. Они решили сначала приехать к нему и попытаться уговорить уехать вместе с ними. Они уже знали, как его найти, старались поддерживать связь. Постоянно развивающиеся технологии в то время уже позволяли держать защищенную связь с любым человеком практически в любой точке планеты. Они были полны надежд и решительности. Но их планы внезапно оборвала трагедия.

На подходе к Москве по всему периметру находилось множество натовских машин, которые уничтожали любого обнаруженного человека или неопознанную машину. Москва оказалась в блокаде, и только с южной и восточной сторон недалеко находились оборонительные машины «Обертрона», пытаясь прорвать блокадное кольцо. Транспортное, торговое и военное сообщение в основном осуществлялось авиацией и непродолжительными сухопутными коридорами. Боевые спецоперации проводились ежедневно, а то и несколько раз в день в разных местах. Кольцо блокады часто разрывали, но натовские машины снова пополняли свои ряды, и кольцо смыкали. Уже тогда было тяжело войти или покинуть город, но в основном из-за блокады. Иногда были дни затишья, но предугадать их было невозможно. Машины по-прежнему контролировались людьми, а значит, были такими же непредсказуемыми.

Мои родители не могли долго ждать. Оставаться на одном месте было опасно. Их могли обнаружить. Найти укрытие в зоне дислокации вражеских машин было крайне сложно. По совету Анатолия они решили воспользоваться отвлекающим маневром во время очередной битвы и пересечь линию фронта в районе Обнинска, проехав на максимальной скорости, включив глушитель связи. В этом районе находилась военная часть с мобилизованным семнадцатым роботизированным полком, где Анатолий был закреплен.

Раннее утро. Солнце только-только появилось на горизонте. Было прохладно и безветренно. Небо чистое, без единого облака. Территория близ Обнинска. Родители перед самым началом спецоперации сумели удаленно взломать несколько натовских боевых роботов, на время обезвредив их. Это повысило шанс на успех. Однако роботов было гораздо больше, чем они могли взломать за короткое время. Анатолий с отрядом бойцов и роботов шли навстречу, надеясь, что спецоперация пройдет успешно. Но эта операция не прошла успешно. Сначала мы ехали тихо, надеясь, что вражеские машины нас не заметят. Вдруг внезапно начали стрелять, раздались громкие взрывы. Началась битва. Отец дал газу, и мы ускорились. Скорее, быстрее. Надо покинуть поле боя, пока нас не заметили. Несмотря на то что встречный батальон взял на себя весь огонь, шальная пуля все же настигла нас. Мы ехали быстро, насколько это было возможно. Отец давил на газ, гоняя по проселочной дороге. Но один из вражеских роботов все же заметил нас и открыл по нам огонь из пулемета. Отец быстро реагировал и увиливал как мог, держался до последнего, сам пытался пригнуться. Мать, держа меня на руках, лежала на заднем сиденье и плакала, сил сдерживаться не было. Она, конечно, немало боевых действий повидала и уже привыкла ко всему, но материнский инстинкт изменил ее восприятие. Она так боялась меня потерять. Пули попадали в машину, но не выводили ее из строя, так как она была бронированной и работала на электродвигателе. Этот момент, как мне рассказывали, казался моей матери невероятно длинным, время словно замедлилось. Она незаметно для себя вошла в состояние шока и уже не слышала речь отца, не понимала, что происходит. Я начала плакать. Тот робот выпустил небольшое количество пуль до своего уничтожения. Но все же одна пуля стала роковой. Машина в целом выдерживала обстрел, но стекла были слабым местом. Бронебойные пули пробили заднее стекло, и одна пуля попала отцу прямо в голову, пробив ее насквозь. Лобовое стекло испачкалось кровью и частицами мозга. Тело отца стало словно тряпочным, голова опустилась вниз и болталась, как маятник, руки расслабились и упали. Тело оставалось прижатым к креслу, так как было пристегнуто. Из пробитого отверстия головы на одежду текла ярко-алая кровь. Скорость быстро падала, но машина еще некоторое время продолжала ехать по инерции. Мать, находившаяся в сильном шоковом состоянии, ничего не понимала, продолжала лежать, крепко держа меня в объятиях. Я плакала. Мать мало помнила тот момент из-за шока. Говорили, что нас быстро вытащили из машины и увезли на броневике, который ехал рядом в момент обстрела. В броневике был Анатолий. Что стало с телом отца, маме решили пока не говорить. Так я потеряла отца. Мне было чуть больше года.

Мать проснулась вечером на медицинской кушетке в одном из помещений бункера, свет слегка приглушили. Помещение бункера было оборудовано как медицинский кабинет. Рядом сидела женщина в халате и маске. Это была медсестра. Она сидела на соседней кушетке, там же сидела и я, держав в руках игрушку. Она заметила, что моя мать проснулась и тут же посмотрела на меня, но ничего не сказала. Освещение плавно стало ярче. Врач, следивший по камере видеонаблюдения в соседней комнате, зашел через несколько секунд, подошел к матери и сразу заговорил:

— Здравствуйте! Меня зовут Петр Андреевич. Я военный врач. Вы помещены под карантин. Не переживайте, вы в безопасности. Мы уже взяли у вас кровь, провели ряд предварительных анализов. Пока инфекций не обнаружено. Нам нужно провести еще ряд обследований, чтобы убедиться, что вы ничем не заражены. Как вы себя чувствуете?

Мать, не понимая, что произошло, тихонько повернулась, села, опустив ноги вниз, посмотрела на меня, затем на доктора и спросила:

— Где я? Что произошло?

Врач, быстро распорядившись увести меня и подготовить ужин пациентке, продолжил:

— Вы находитесь в медицинском бункере военного корпуса. Вы попали под обстрел. Вас забрали из зоны боевых действий и доставили сюда, поместив сразу под карантин. Вы находились в сильнейшем шоковом состоянии, поэтому вам будет трудно что-то вспомнить. Мы сделали вам укол с успокоительным, и вы уснули. Все данные о вас уже считаны с вашего чипа. Но у нас есть вопросы, касающиеся вашей дочери Ли Мун. У нее нет чипа, а это значит, что у нее нет документов и никто из посторонних не сможет выяснить ее личность. Мы, конечно, предварительно ее обследовали. И пока что никаких аберраций²⁵ или инфекционных заболеваний мы не выявили.

Мать, испугавшись, ответила:

— Да. У нее нет чипа, потому что я рожала ее в деревне, спрятавшись от войны. А в деревне ничего нет. Скажите, я нахожусь в Москве?

— Да. Но не в центральной части. Вы находитесь в Обнинском округе Московской агломерации. Здесь вы в безопасности. Эта территория хорошо защищена. В этом округе большой контингент военных. А в нашем медицинском центре работают высококвалифицированные специалисты, применяя новейшую медицинскую технику. Этот бункер, можно сказать, частично является небольшим медицинским исследовательским центром. Вам очень повезло, что вы попали именно сюда. Мы проведем…

Мать резко прервала доктора и спросила.

— Мой муж! Где он? Он жив?

— Нет, — хладнокровно ответил доктор. — Сожалею. Он погиб, когда вы попали под обстрел. Вы с вашей дочерью чудом остались в живых.

Мою маму хватил удар. Она вмиг потеряла дар речи. Закрыла обеими ладонями рот. Взгляд наполнился ужасом. Она больше ничего не могла говорить, только издавала невнятные звуки, похожие на стон. Глаза быстро наполнились слезами. Она стала безудержно плакать. Это было настоящей трагедией для нее, хотя она давно мысленно готовила себя к потере. Понимала, что война никого не щадит и все теряют родных и близких. Врач долго не покидал комнату, понимая, что психологическая поддержка ей сейчас очень нужна. После того как мать постепенно успокоилась, деловой разговор между ними продолжился.

— Скажите, может, все-таки вашей дочери делали какое-нибудь обследование? — спросил доктор.

— Нет, — ответила мама.

— Понятно. Тогда мы сделаем полное обследование и настроим ей и вам иммунитет. Да! И ей обязательно нужно установить чип. Без документов в Москве нельзя.

Мою маму снова охватил ужас, но она не показывала виду. Мать не хотела, чтобы меня чипировали, ставили на учет. Хотела, чтобы в будущем машины никогда обо мне ничего не узнали. Однако, зная, куда мы попали, в чьи руки, поняла, что этого не избежать. Военное положение, действующее в Московской агломерации уже много лет, обязывало ставить на учет всех, кто прибывал без документов.

Дальнейший разговор моей матери с врачем продолжался недолго. Позже принесли ужин, и разговор подошел к концу. Врач отклонился. Все это время в другой комнате находился Анатолий, следя по видеонаблюдению. Он пристально наблюдал за этой беседой. После того как моя мать закончила трапезу, Анатолий зашел к ней в комнату. Его уже не волновало то, что мы под карантином и полное обследование еще не закончилось. Никто из медицинского персонала не решился этому препятствовать. Долгожданная встреча с двоюродным братом стало для нее настоящим утешением. Они не виделись много лет. Мать тут же обняла его и снова заплакала. Затем они очень долго разговаривали. Во время беседы и состоялась моя первая встреча с Анатолием. Дядюшкой Толей, как я его потом называла. Но этого я не могла помнить, так как была еще совсем маленькой. Зато Анатолий помнил все и рассказывал мне об этой встрече, когда я подросла.

Пока мы находились в медицинском бункере Анатолий старался быть рядом. Он подробно рассказывал, как жил в Москве до встречи с нами, как обстоят дела сейчас и что планируется в дальнейшем. Хотя знал он, конечно, немного, но секретов от своей сестры не держал. Мать уговаривала его уехать вместе с нами. И с этим Анатолий хоть и не сразу, но согласился. В Москве тоже было не безопасно. Город регулярно атаковывали. Ежедневно осуществлялись авианалеты, артиллерийские и ракетные атаки. Атаки активно отбивались, но все же одна ракета, бомба или обломки сбитого самолета попадали в город, нанося ущерб и унося жизни людей. Однако уезжать пока было нельзя. Мне должны были сделать документы и чипировать. Да и пересекать границу города было очень опасно. Блокада города не прекращалась. Мать с Анатолием решили немного подождать.

Мы пробыли в медицинском бункере три дня. За это время мы простились с отцом, которого по закону военного времени кремировали. Результаты медицинского обследования дали отрицательные результаты. С нас сняли карантин. К третьему дню мне подготовили документы, чипировали, и нам разрешили покинуть бункер.

Анатолий уже заранее решил приютить нас в доме, где сам недавно поселился. Дом находился недалеко от аэропорта Внуково. Он, конечно, не был хозяином, его приютил одинокий пожилой мужчина, с которым они вместе служили в ополчении. Этого мужчину звали Дмитрий. Он без отговорок согласился пустить нас к себе. В то время почти все жители Москвы стали очень гостеприимными и охотно поселяли у себя беженцев, пытаясь хоть как-то помочь.

Покидая медицинский бункер, Анатолий незамедлительно проводил нас к своей бронированной машине. Ему позволяли покидать военную часть без специального разрешения, так как он не состоял в рядах как военнослужащий. Имел статус ополченца и работал как специалист.

Мать села вперед, посадив меня на колени, и мы поехали по Киевскому шоссе в сторону центра города. Вдали были слышны выстрелы и разрывы снарядов, происходила очередная битва. Взрывы были мощными и отдавали масштабным эхом. Глядя на небо, было видно, как сбиваются ракеты и беспилотники. Лазерные системы противовоздушной обороны, расположенные по всему периметру города, работали без ошибок. Классические ракетные системы ПВО и ПРО использовались только в крайних случаях из-за ресурсоемкого производства ракет.

Во время поездки Анатолий завел речь о метро:

— Я сначала думал поехать на метро. Так было бы гораздо безопаснее. Метро расположено очень глубоко. Ни один снаряд не может туда попасть. Ну если не считать ядерную бомбу, конечно.

— А что, метро достроили до Обнинского округа?! — удивленно спросила моя мама.

— Да! И не только до Обнинска, — ответил Анатолий. — А ты что, не знала? Метро теперь есть на всей территории Москвы, кстати, бывшей территории Московской области. Московский метрополитен самый большой в мире. На метро легко можно доехать до границы города в любом направлении. Метрополитен уже стал целым городом под землей. Кстати, да! Под землей реально строится целый город. Там-то безопаснее. Видишь, какие бомбежки? И так каждый день, а то и несколько раз в день.

— Нет, не знала. Обалдеть!

— Так-то отбиваемся, конечно, активно и успешно. Тем не менее какой-то снаряд, ракета или обломок самолета все равно попадают. Лазеры, конечно, эффективно уничтожают и даже измельчают падающие обломки, чтобы уменьшить ущерб. Однако жертвы все равно есть. Бывает, большие обломки самолетов попадают в многоэтажки или разрушают сразу несколько частных домов.

Мать слушала его, но продолжала смотреть в окно в сторону неба. Боялась.

— Мне рассказывали один случай, произошедший еще до моего приезда, — продолжил Анатолий. — То ли три, то ли четыре года назад. Вражеские роботы смогли прорвать линию обороны с северной стороны, уничтожили несколько лазерных ПВО и нанесли такой удар, что пострадало аж сразу несколько округов. Эвакуировать огромное количество жителей было нереально. Тогда погибло больше ста десяти тысяч человек, точно даже неизвестно. А пострадавших вообще никто не считал, их, наверное, был миллион. Две недели отбивали. Колоссальные потери. Представляю, какое это месиво было. Там до сих пор множество следов от бомбежки осталось. Но! До Кремля все равно не долетело ни одного обломка. Невероятно! Москва — это, наверное, самый невероятный город в мире. Мне кажется, этот город хотят уничтожить больше всех на свете, но он, блин, держится. Я не знаю, как с другими городами, но, мне кажется, Москву бомбят активнее всех, а ее оборона самая мощная.

Слушая его, моя мать наполнилась ужасом. Она знала, что Москву активно бомбят, но о такой мощной атаке услышала впервые. От этого ей только еще больше захотелось покинуть этот город, и как можно скорее.

«Никогда не знаешь, что произойдет в ближайшем будущем, — подумала моя мама. — В любой момент на голову может упасть даже мелкий обломок и разбить голову. Нужно скорее уезжать».

Через два с лишним часа мы приехали домой. Дальних взрывов уже не было слышно, в небе не видны были падающие обломки. Дмитрий уже встречал у порога. Этот дом моей матери очень даже понравился. Она нашла его очень милым, хотя в такой военной обстановке ей было бы все равно. Это был небольшой старый двухэтажный коттедж из красного кирпича с большими окнами и примыкающим к нему пристроенным гаражом. Двор был небольшой площади, окруженный двухметровым металлическим забором. Во дворе росло несколько деревьев высотой не больше шести метров.

Нас ждал вполне теплый прием. Война здорово тряхнула Москву и повлияла на каждого жителя. Практически все жители старались помогать друг другу. Принимали любого беженца в свой дом или квартиру. И Дмитрий не был исключением. По его лицу было видно, что он привык к нескончаемой войне и частым незнакомым гостям. Он быстро проводил нас в дом и показал нашу комнату, не задавая с ходу лишних вопросов.

Мать, конечно, не планировала оставаться здесь надолго, но тяжелое военное положение вынудило ее задержаться. Она не могла уехать без Анатолия, а он не мог просто так оставить фронт. Они с Дмитрием очень часто уезжали на фронт, участвуя в битвах. Анатолий состоял в роботизированном батальоне. Он хорошо разбирался в боевых беспилотных машинах, управлял ими. Был хорош в рукопашном бою. Умело уничтожал роботов, находясь в мощном боевом костюме. Такой боец был очень важен. Дмитрий состоял в ремонтно-восстановительном батальоне. Он был инженером боевых роботов, чинил их и обслуживал. Оба нужные специалисты, и армия в них нуждалась. Порой они не появлялись дома неделями. Поэтому никак не получалось уехать. Мать без необходимости не покидала дом. Анатолий и Дмитрий привозили еду сами, всегда требуя не выходить из дома без каски и бронежилета. Осколки временами попадали во двор и даже били по крыше. Неподалеку происходили разрушения. Мать боялась, но не теряла надежды, что вскоре удастся уехать. Мне говорили, что мы жили как на пороховой бочке. Так прошло целых два года. Блокада Москвы продолжалась, но линия фронта не сдвигалась. За это время других беженцев Дмитрий не поселял.

Я подросла. Мне исполнилось три года. Я росла активной и жизнерадостной, хотя мне очень не хватало игр со сверстниками. Мать делала все возможное, чтобы компенсировать недостаток общества. Уделяла очень много внимания, учила, играла. Моему любопытству не было границ, но на улицу без сопровождения не выпускали. Несмотря на ограничения, я развивалась не по годам быстро. Много говорила, задавала множество вопросов. Неудивительно, что я много говорила, ведь первое слово сказала в семь месяцев. Бегала и прыгала тоже немало. Мать часто уставала нянчиться со мной, но всегда очень любила. Регулярно читала сказки и рассказывала о том, каким героем был мой отец. Ухаживала и заботилась обо мне.

Однажды летом, в начале июня, произошел очень важный разговор мамы с Анатолием и Дмитрием за обедом. Я тоже присутствовала, слушала, но была еще совсем маленькой, чтобы понять этот разговор.

— Я хочу вам кое-что сказать, — начал Дмитрий.

— Что именно? — спросила мама.

— Я долго не решался вам об этом говорить. У меня есть один дом. Только расположен далеко от Москвы.

— Где именно? И что за дом? — спросил Анатолий.

— Он расположен ближе к Уралу, на территории Пермского края, в лесу. Его не так-то уж и просто найти, но дорога есть. Домик небольшой, но надежный. Тоже двухэтажный коттедж, как и этот. Есть подвал, оборудованный как небольшой бункер. Очень хорошее место, чтобы укрыться. Только я давно там не был и не знаю, в каком он состоянии.

— Что же ты раньше об этом не говорил? А то я постоянно ломаю голову, куда можно уехать, где нам скрыться. А когда и из каких материалов построен дом? Какое там отопление? Электричества, полагаю, там нет? — продолжил Анатолий.

— Этот дом — настоящая крепость, если, конечно, его не взорвали. Он почти весь построен из полимербетона. Это старый материал, но очень хорошо себя зарекомендовал. Хорошо утеплен, укреплен и изнутри экранирован, чтобы радиация меньше проникала. Это, конечно, глушит связь, но внутри есть усилитель, а антенна на крыше. Так что насчет связи переживать не стоит. Окна бронированные, дверь тоже. Есть металлические ставни на окнах. Крыша металлическая, тоже бронированная, на ней установлены солнечные панели. Панели, правда, хрупкие, но град выдерживают. Если панели не разбитые, то свет должен быть. Отопление тоже индукционное и кухонная плита. Да вообще там все индукционное, эта технология проверена временем, безопасна и экономична. Есть вентиляция. Печки там нет. Специально не стали ставить, чтобы дыма из трубы не было видно. Все удобства дома, и скважина с водопроводом тоже. Там все есть, и все очень надежное. Даже есть большая морозильная и холодильная камеры в подвале. Продуктами можно запасаться. Домой просто так не войдешь. Замки тоже очень надежные и только механические, а ключи у меня здесь. Его строил мой брат, когда война только началась. Я ему помогал. Думали укрыться там, но брат не дожил. Я несколько лет жил там один, потом вернулся в Москву. Не смог жить один. Не выдержал одиночества. Дом отличный. Вы можете там укрыться.

— А там действительно безопасно? — спросила мама.

— Думаю, да, — ответил Дмитрий. — За все время, что я там жил, не было слышно ни единого выстрела. Хотя в то время война еще не дошла до Урала. А лес — сплошная тайга. Можно охотиться. Оружие, кстати, там есть. И патроны тоже. Есть еще много строительных инструментов. Там есть все для комфортной и независимой жизни. В общем, выжить там можно.

— Мысль хорошая. Но где вероятность, что этот дом целый и не разрушенный? — заметил Анатолий.

— Гарантии, конечно, нет. Но вы же все равно планируете уезжать. Вот вам и хорошая идея. Меня только не уговаривайте. Я уже старый. Мне лучше оставаться в Москве. А этот дом мне уже не нужен.

— А какое там оружие? И ты можешь дать точные координаты или показать на карте? — спросил Анатолий.

Дмитрий незамедлительно открыл карту на планшете и показал дом на карте. Мать тоже посмотрела на карту и загорелась желанием уехать именно туда.

— Там в основном только охотничье оружие. Ну и пистолеты. Есть оптические прицелы и бинокль. Патронов очень много. Я специально запасался на всякий случай. Если собираетесь уехать, то лучше сделать это сейчас, пока лето. В случае если этот дом непригоден для жилья или кто-то там уже поселился, будет легче вернуться. Зимой лучше не отправляться так далеко, — добавил Дмитрий. — Да, кстати, Толя! И как ты собираешься покидать ряды ополченцев? Тебя вряд ли кто-то отпустит. Ты очень нужен. Да и прорваться сквозь блокаду будет очень тяжело.

— Не знаю, — ответил Анатолий. — Пока не знаю. Думаю.

Прошло еще три недели, пока не произошла вторая трагедия в моей жизни.

Последняя неделя июня. Вечерело. Погода была очень теплой, светило солнце, дул легкий ветерок. Погода казалась очень комфортной. Мы все находились дома. Покушали и занялись своими делами. Анатолий вышел к своей бронированной машине и разрешил мне выйти с ним. Было тихо. Мне, как обычно, хотелось играть. Но Анатолию нужно было сделать одно дело, и он пока решил посадить меня в машину. Он вынес несколько моих подушек из дома положил на переднее пассажирское сиденье. Хотел, чтобы я могла смотреть в окно. Положил аж три подушки и заметил небольшую дырку на наволочке одной подушки.

— Ой! — сказал Анатолий и показал мне эту подушку. — Дырка. Надо зашить.

Я посмотрела и на удивление проявила сарказм:

— А ты переверни подушку вниз, и не будет видно. Ты только маме не говори.

Анатолий засмеялся и сказал:

— Артистка ты, Ли! Ладно, фиг с ним. Потом зашьем.

Он сделал, как я сказала, перевернул подушку и посадил меня, сказав несколько слов:

— Ли! Ты пока посиди немного в машине, я кое-что сделаю быстренько, и мы с тобой поиграем. Хорошо?

— Хорошо! — стеснительно улыбаясь, ответила я.

— Умничка! — продолжил Анатолий и снова засмеялся.

Он поцеловал меня в правую щечку и коснулся указательным пальцем правой руки кончика моего носа. Далее закрыл дверь, чтобы я не выпала, так как машина для меня была очень большой.

Я была послушной и сидела тихо. Анатолий занимался своим делом. В машине была включена старая радиосвязь, которой военные продолжали пользоваться, несмотря на другие развитые технологии связи. Рацию в машине Анатолий никогда не выключал. Старался всегда быть на связи. Вдруг резко заработала рация. Стали быстро что-то говорить. Я от резкого звука немного испугалась. Стала слушать, но ничего не понимала.

— Анатолий, прием! Слышишь меня? Прием! Мы новые самолеты обнаружили. У них светоотражающее покрытие. Лазеры не могут их сбить. Они уже летят над Москвой с юго-западной стороны на северо-восток к центру города, и очень быстро. Подлетают к аэропорту Внуково, где ты и находишься. Ракеты ПВО уже запущены. Будь осторожен. Обломки могут упасть на тебя. Слышишь, Анатолий? Прием!

Анатолий услышал сообщение по рации и быстро отреагировал. Открыл водительскую дверь, сел в машину, взял в руки рацию, соединенную пружинным проводом с панелью, и ответил. Я, немного напуганная, смотрела на Анатолия. Вдалеке зазвучала боевая тревога.

— Я понял тебя. Сообщение принято. Как слышишь?

— Слышу тебя. Сейчас ракета собьет один перед тобой. Будь осторожен, — ответили по рации.

— Хорошо! Вижу!

Машина стояла по направлению в сторону юго-запада, и поэтому было видно, что летит в нашу сторону. Дом располагался с правой стороны от машины в девяти метрах. Анатолий не успел закончить разговор по рации, как увидел в небе момент сбивания самолета. Расстояние было малым, самолет летел низко с огромной скоростью. Обломки полетели вниз под углом прямо на нас. Анатолий не успел даже среагировать, как буквально через пару секунд один огромный обломок сбитого самолета на огромной скорости упал прямо на дом, полностью стерев его с лица земли. Был ужасный грохот. Машину сильно тряхануло от ударной волны, но не повредило. Основная ударная волна ушла назад, поэтому машина осталась цела. Ни единого обломка самолета или дома не попало в машину. Дома оставались мама и Дмитрий. Анатолий посмотрел направо. Его окутал ужас. За долю секунды исчез целый дом. Я от такого сильного удара резко испугалась, подпрыгнула, но не упала. Тоже посмотрела направо и заплакала. Так я потеряла маму²⁶.

Анатолий хоть и был в ужасе, тем не менее самообладания не потерял. Он сразу взял меня на руки и прижал к своей груди. Повернул мою голову в противоположную от места падения сторону и заговорил со мной:

— Ч-щщ! Не смотри, Ли, не смотри. Это все страшный сон. Это только сон. Тихо. Тихо, моя хорошая. Ты этого не видела.

Я, в силу своего возраста, не понимала, что произошло. Плакала от испуга. Удивительно, но я от сильного испуга не стала заикаться, не возникло судорог и нервного тика. Видимо, энергия испуга перешла в эмоциональный всплеск, что спасло меня от психической травмы. Анатолий, конечно, все сразу понял. Дома больше нет, значит, и мамы тоже.

По рации что-то продолжали говорить, но Анатолий уже не отвечал и даже не слушал. Он вышел из машины, чтобы рассмотреть последствия падения. Меня он продолжал держать на руках, прижимая к груди. Он не стал подходить близко к месту падения, оставаясь рядом с машиной. Было видно, что большой обломок самолета снес сразу несколько домов. Все было в огне. В небо поднимался черный дым. Не могли остаться даже останки тел погибших. Эта катастрофа заживо похоронила многих людей.

— Мам-ма! — сквозь сильные слезы и безудержный плач сказала я.

— Чщ-щ! Тихо-тихо, дорогая. Я здесь. Я с тобой. Я тебя не брошу. Я буду с тобой, — ответил Анатолий.

Я только звала маму. Больше я ничего сказать не могла. Только плакала и плакала. Мне нужна была мама. Мне нужны были ее руки, ее объятия. Мне нужно было прижаться к ее груди. Мне нужен был ее успокаивающий голос. Я пыталась повернуть голову и посмотреть, где же моя мама, но Анатолий не давал мне повернуть голову. Не хотел, чтобы я видела весь этот ужас. Ведь мамы больше нет.

Анатолий прекрасно понимал, что он единственный, кто у меня остался. А я единственная, кто у него. Он тоже когда-то потерял всех своих родных. У нас не осталось больше родственников. Мы остались друг у друга одни. Анатолию и мне еще очень повезло, что я за два года успела привыкнуть к нему и даже немного привязаться. Это помогло мне избежать психологической травмы.

«Нужно срочно уезжать, — говорил он себе мысленно и смотрел на руины. — Я тебя не брошу. Я никогда тебя не брошу. Я никогда и никому не дам тебя в обиду. Мы уедем отсюда. Туда, где тихо, где спокойно. Я позабочусь о тебе. Обещаю».

Дома нет. Все вещи тоже сгорели. Искать нечего. Все, что осталось, это машина и ключи. Ключи от дома, про который говорил Дмитрий. Делать здесь больше нечего. Все, что оставалось, это держать путь на Урал, к тому дому. И как можно скорее.

Он быстро вернулся в машину, продолжая держать меня на руках. Но не поехал сразу. Думал, что делать. С чего начать. Куда сначала поехать. Нужен был четкий план действий. Переживая ужас, было трудно думать. Но нужно срочно что-то предпринимать. И единственное, что пришло в голову Анатолию, это сперва поехать в Обнинский округ, в свою военную часть. Там будет виднее, что делать дальше. Он завел машину, и мы потихоньку поехали.

Он ехал тихо, так как продолжал держать меня на руках. Управлял практически одной рукой. Я продолжала плакать, но уже ничего не говорила. Я плакала настолько сильно, что не могла промолвить ни слова. От этого у Анатолия тоже слезились глаза. Держа путь в Обнинск, он мысленно говорил с собой:

«С чего начать? С чего начать? Надо подготовиться. Собранные вещи оставались дома. В машине толком ничего нет. Ключи. Хорошо, что ключи я оставил в машине. Надо было хоть какие-то вещи заранее упаковать в машину. Теперь придется сперва найти хоть какую-то одежду для Ли Мун. Я-то ладно, заберу форму в части. Мне этого хватит. А вот ей нужны одежда и обувь. А есть ли в том доме хоть какая-то одежда? Дима мне об этом ничего не говорил. Да и цел ли вообще этот дом? Ладно, сначала я найду одежду. У кого бы попросить или что-то можно купить? В магазинах одежды очень мало, а искать времени нет. Еще и едой надо запастись. И горючкой. Путь будет далекий. Еще какая-нибудь провизия нужна. Дефицит. Блин! Думай-думай-думай! Электромобиль. Угнать? Невозможно. Военный электромобиль тем более. Хотя, может, и получится. Если получится, я стану дезертиром. Меня будут считать предателем. Хотя все равно. Ради Ли Мун я сделаю все. Она должна жить. Если с ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу. Господи! За что мне это?»

Мысли приостановились. Он позволил себе немного отдохнуть от мыслей и вскоре продолжил. Он внезапно вспомнил машину, на которой я с родителями приехала в Москву:

«Точно! Бронированный электромобиль отца Ли Мун. Я же его почти починил и оставил на хранение в части. Он вроде на ходу и не числится в армии. Надо его еще немного доработать. На нем можно спокойно доехать. Нам повезло. Уф-ф-ф!»

Эта мысль облегчила его состояние. Но мысли продолжились:

«Как пройти через блокаду? Идти напролом слишком опасно. Отвлекающий маневр может не сработать. Перебросить нас на самолете никто не разрешит, а в одиночку никто не согласится. Пешком — это самоубийство, да и много вещей не возьмешь. Нет гарантии, что за пределами найдется машина. Взломать роботов. Можно, но их слишком много. Кто-то может притвориться взломанным, и нам конец. Электромагнитный импульс. Можно, но как? Электромагнитную ракету махом сбивают. Хотя можно пустить машину с включенным магнитом, но ведь машина тоже может от этого выйти из строя. Экранировать. Точно. Надо установить электромагнитную пушку на машину, а машину экранировать. Так мы можем проехать незамеченными, на время выведя из строя ближайших роботов. Сработает ли?»

Мы потихоньку добрались до военной части Обнинска. Путь занял почти три часа. Я за это время перестала плакать, но ничего не говорила. Анатолий продолжал держать меня в объятиях, умудряясь параллельно вытирать мое лицо от слез. Это меня и успокоило.

Анатолий заменил мне отца, а я заменила ему дочь. Хотя отцом я его не называла. Он говорил называть его дядей Толей, пока я к этому не привыкла. Он никогда не стремился заменить мне отца. Однако все-таки полноценно заменил мне и маму, и папу, так как я к нему очень сильно привязалась и полюбила. Он относился к моим родителям уважительно и воспитывал это уважение во мне. Отец в моих глазах всегда оставался героем, а мама — ангелом. Анатолий же стал для меня живым ангелом-хранителем.

Машина остановилась. В это время никаких боевых действий не происходило. Небо было чистым. Анатолий вышел, продолжая держать меня на руках. Закрыл дверь, посмотрел на меня и сказал:

— Ли! Ли-и! Ты как? У-у-у! Ты уже не плачешь. Вот молодец. Ты большая и сильная. Ты ничего не боишься. Я горжусь тобой. Больше не плачь. А то все лицо уже опухло. Надо тебе лицо помыть. Ты же красивая девочка. М-м-м?

Я посмотрела на него, полностью показав ему свое опухшее лицо. Повернула голову, чтобы посмотреть, где мы находимся. Снова взглянула на него. Тихо и грустно ответила:

— Я хочу к маме.

— Мама срочно уехала. Очень далеко. Но она сказала мне быть с тобой. Строго-настрого наказала мне позаботиться о тебе, — ответил Анатолий.

— А куда она уехала? — удивленно спросила я.

Анатолий немного замешкался. Этот вопрос заставил его немного подумать. В такой ситуации каждое слово имело огромное значение. Если что-то неправильно объяснить, то у меня в голове могут образоваться страшные мысли. Однако он уже решил, что говорить и какую легенду придумать.

— Она уехала к папе, к твоему герою, — сказал он, показывая указательным пальцем правой руки наверх. — Вон туда. Высоко-высоко. На небеса. Но сказала, что будет смотреть на тебя и на меня тоже, вместе с папой. Так что не шали. Будешь шалить, они обидятся на тебя. Понятно?

Он сквозь душевную боль улыбался, пытаясь меня как-то утешить. Но произошло невероятное. Это было чудо. Я вдруг неожиданно немножко улыбнулась и стеснительно опустила голову. Он это заметил, и у него словно камень с души упал. Ему стало гораздо легче. Я начала поднимать ему настроение. Взглянула на него и неожиданно снова проявила сарказм.

— Ты тоже не шали. А то мама с папой обидятся на тебя.

— Точно-точно! — с улыбкой ответил Анатолий.

Я засмеялась. Мне даже стало немного весело. В моей голове происходили невероятные вещи. Возникал новый мир. Мир, где папа и мама становились богами, а Анатолий — ангелом-хранителем. И это настоящее чудо. Я была сильна характером. А Анатолий был умным. Это и позволило произойти чуду.

— Мама и папа велели мне поехать с тобой далеко-далеко, — продолжил Анатолий. — Мы отправимся в небольшое путешествие. Но сначала нам нужно подготовиться. Мама сказала найти тебе новую одежду и обувь, а папа — взять его машину. У твоего папы машина очень хорошая. Намного лучше, чем у меня.

— А куда мы поедем? Что мы будем искать? — поинтересовалась я.

— Они сказали найти один небольшой домик. Он находится очень далеко. В тихом месте. Там растет лес, там много-много деревьев. Птички поют. Я там не был, но мне очень интересно. Я поскорее хочу увидеть этот дом и показать тебе.

— Мы там будем жить? — удивленно спросила я.

— Если там можно жить, то мы останемся.

— А если нет, то куда мы поедем?

— Если нет, то мама с папой подскажут, как найти другой дом. Но я надеюсь, что тот дом в порядке и там останемся.

За какие-то считанные минуты мир внутри меня существенно преобразился. Я больше не грустила. Мне больше не хотелось плакать. Внутри меня возник мой собственный мир. Этот мир был похож на треугольник, только перевернутый. Внутри треугольника расположилась я. Два верхних угла заняли папа и мама. Они смотрели на меня сверху. А нижний угол достался Анатолию. В моем внутреннем мире Анатолий несе меня на своих руках. И это буквально так и было. Я очень любила, когда Анатолий поднимал меня на руки.

Так, на руках, Анатолий и отнес меня в какое-то здание. Нас видели, но пока никто не задавал вопросов. Мы зашли в уборную. Он посадил меня на стол и сказал:

— Сейчас мы помоем твои маленькие ручки и твое красивое личико. Но сначала я помою свои руки и тебе помогу.

Он помыл свои руки и лицо. Затем взял табуретку, поставил перед раковиной и поднял меня на табуретку. Я помыла руки и лицо с мылом. Далее он взял чистое полотенце, нежно и аккуратно вытер мне лицо и сказал несколько приятных слов:

— Какая ты у нас красивая! Настоящий маленький ангелочек. Но, когда ты не плачешь, ты кажешься гораздо красивее.

Я ничего не сказала, только смотрела на него и улыбалась.

Выйдя из уборной, мы покинули это здание и пошли в штаб военной части. Он снова взял меня на руки. Там нас встретил пожилой усатый мужчина в военной форме. Это был полковник Алексей Михайлович, командующий семнадцатым роботизированным полком. Он посмотрел на нас. Хотел что-то сказать, но молчал. Сжал губы и слегка положительно кивал головой. Глядя на меня, понял, что произошло. Анатолий вздохнул и сказал:

— Товарищ полковник! Мы должны уехать из Москвы.

— Поговорим об этом позже. Наедине. А пока выделим вам отдельную комнату. Я дам распоряжение коменданту, — ответил полковник. Вытащил из кармана маленькую металлическую фляжку, открыл и дал ее Анатолию. — На вот, выпей немного и пойди накорми девочку.

Анатолий отпустил меня. Взял фляжку и выпил все содержимое. Во фляжке была водка.

— Сходите в столовую и подкрепитесь, а мы пока найдем вам комнату, — продолжил полковник.

Анатолий уже давно был на хорошем счету у командования, и в штабе его принимали как своего. Его боевые заслуги не остались незамеченными. Он был удостоен нескольких медалей за боевые заслуги.

Анатолий взял меня за руку, и мы тихонько пошли в столовую. Столовая всегда работала круглосуточно, так как война вынуждала многих не спать, а голод в такой обстановке всегда преследовал. Питанию в армии во все времена уделялось особое внимание. Пищи всегда и всем хватало, несмотря на блокаду. Анатолий хоть и выпил немного, но от сильного стресса нисколько не опьянел.

После позднего ужина нас проводили в выделенную комнату с отдельным санузлом. Дали все необходимое для гигиены, сумев найти и детский горшок. Постельное белье уже было постелено. И даже нашли для меня совершенно новую пижаму розового цвета с красивыми цветочками, правда, немного большего размера. Была другая одежда и обувь для меня, но Анатолий решил отложить примерку на завтра. Было видно, что кто-то из женщин позаботился о нас. Женщин в армии было тоже немало.

Уже темнело, и он принялся укладывать меня спать. Взял массажку, которая, к слову, тоже была вместе с одеждой, и причесал мне волосы. Мои темно-каштановые волосы опускались чуть ниже плеч. Он причесывал мои волосы так же бережно, как и моя мама. Мне было безумно приятно. По телу побежали мурашки.

— Теперь я буду укладывать тебя спать, дорогая, — сказал Анатолий.

Я легла в постель, а он сел на пол предо мной, погасив при этом свет. Темно в комнате не было, свет падал от уличных фонарей, заменяя ночник.

— Я так скучаю по маме, — сказала я.

— Я тоже, — ответил Анатолий. — Но они с папой всегда будут с нами, и частенько поглядывать.

— Почитай мне сказку. Пожалуйста.

— Какую тебе сказку почитать? Какую ты любишь?

— Любую. Выбери что-нибудь сам.

Анатолий взял свой смартфон и начал искать тексты сказок.

— О! Вот! Сказку о Царевне-лягушке тебе почитать?

— Нет, я знаю эту сказку. Мне мама уже читала. Расскажи что-нибудь другое.

— Тогда-а. Так-так-так! Вот! «Конек-горбунок».

— Да! Почитай эту.

И Анатолий начал не спеша тихим голосом читать эту длинную, но очень интересную сказку. Он читал так, что у меня снова побежали мурашки. Я наблюдала за движением его губ и мимикой лица. Это неописуемое удовольствие. Мне было так приятно слушать не столько сказку, сколько его голос. Его тональность завораживала. Хотя для меня эта сказка была новой. И я поначалу старалась слушать очень внимательно, но эти мурашки доставляли мне совсем другое и огромное удовольствие. Я лежала на боку, смотрела на него и немного улыбалась. Получая удовольствие, я и не заметила, как быстро закрыла глаза и уснула. Почувствовала только, как он поцеловал меня в щечку и укрыл мои плечи одеялом. Я уснула таким сладким сном, словно меня укладывала мама. А он тем временем незаметно отправился к полковнику.

Мне снился сон²⁷. Я видела сказку. Хотя начало чудесной сказки я слушала невнимательно, но моя фантазия работала как часы. В Коньке-горбунке я видела Анатолия. Он был таким красивым, таким милым маленьким коньком с коричневыми шерстяными волосами. Конек продолжал читать мне сказку. Я стояла, а он был рядом. Кружился вокруг меня. Я прижала руки к своей груди, немного стеснялась, но была безумно рада.

— О! Лошадка-лошадка! — сказала я невероятно радостным голосом и засмеялась.

От радости я, кружась, запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Взяла и оседлала свою лошадку. Лошадка сразу стала большой и сильной.

— Но-о! — прокричала я снова. — Лошадка! Вперед! Побежали!

И мы побежали. Лошадка несла меня вперед. Мы мчались так быстро, что от этого полетели. Полетели в небо. Я так весело и задорно смеялась. Лошадка продолжала читать сказку. Я слышала этот чудесный голос. Мы отправились в путешествие. Мы летели. Вокруг было так красиво, так чудесно. Я смотрела вниз и видела лес, много красивых разноцветных деревьев. Такие яркие цвета, такие необычные листья на них. Я видела золотые хлебные поля, о которых мне рассказывала мама. Я видела сказочные города, шикарные дворцы. Я видела много лошадок, весело бегающих по полю. Мы все летели и летели. Вдруг я увидела один из дворцов. Этот дворец мне казался самым красивым. Конек приземлился к этому дворцу. Прямо во двор. Я слезла с седла.

— Я сейчас приду, — сказал Конек. — Не шали!

Я слушалась, потому что мама сказала не шалить. Я смотрела на чудесный дворец. Он был бело-зеленого цвета, в три этажа, с красной крышей из листвы деревьев. Я хотела открыть дверь и зайти в этот дом. Но Конек вернулся и сказал:

— Ли! Смотри, что передала тебе мама.

Он повернулся боком, и я увидела маленького котенка, лежащего у него на спине. Котенок был рыже-белого окраса с очень пушистой шерстью. Хвостик у неего был как у белки. Пушистый-препушистый. Я почему-то сразу поняла, что это девочка.

— Ее зовут Дарина, — сказал Конек-горбунок. — Это ангел, которого отправили тебе твои мама и папа. Возьми ее на руки. Она будет тебя оберегать.

Я широко открыла рот от невероятной радости. Мама и папа отправили мне ангела. Моему счастью не было предела. Я была в восторге. Я взяла котенка на руки и прижала еего к своей груди и не заметила, как снова оказалась на седле в полете. Дарина не издавала ни единого звука, а только пригрелась на моей груди. Мы летели втроем сквозь пушистые облака, вдоль широких прозрачных рек, пересекали поля и леса. И вот мы прилетели к домику в лесу. Дом был маленьким, окрашенным в разные цвета.

— Это наш новый дом, — сказал Конек-горбунок.

Конек взял ключ и открыл красивую маленькую деревянную коричневую дверь. Мы вошли в дом. Внутри дом вдруг стал огромным и еще более красивым. И вдруг я внезапно проснулась. Нет, не от испуга. Ночью было тихо. Я просто выспалась.

Я открыла глаза. Было по-прежнему тихо и спокойно. Солнечный свет немного падал на занавес и подоконник. Окошко немного приоткрыто. С улицы доносились какие-то негромкие звуки. Кто-то что-то тихонько говорил. Напротив моей кровати стояла вторая кровать, где спал Анатолий. У меня было хорошее настроение. Я по-прежнему и не догадывалась, что мама умерла. Для меня они с папой надолго стали ангелами. Просто срочно уехали высоко в небо.

Я еще немного полежала в постели, смотря в окошко. Потянулась как следует, но вставать не хотелось. Я так любила поваляться в постели, понежиться. Но вскоре встала с постели и подошла к спящему Анатолию, чтобы его разбудить.

Я проявила смекалку, как когда-то действовала в доме Дмитрия. Анатолий лежал на спине и на вид спал очень крепко. Одеяло прикрывало его до груди. Я стала считать длину его правой руки, шагая своими пальцами, начиная от его пальцев и доходя до плеч. В этом возрасте я уже научилась считать аж до ста. С первого раза он не проснулся. Спал действительно крепко. Но я не сдавалась. Начала считать от его ног, идя к голове. И, когда дошла до носа, он зашевелился. Я тихонько засмеялась. Мне стало весело. Начала его тихонько щекотать. Он это чувствовал и быстро пробуждался. На его лице нарисовалась улыбка, хотя глаза по-прежнему были закрыты. Я засмеялась громче. И вдруг он внезапно поднял свою правою руку. Схватил меня за левую руку и затащил в свою постель. Начал щекотать. Я очень боялась щекотки, но мне это все равно безумно нравилось. Я громко и безудержно смеялась. Валялась и изворачивалась в его постели. Как хорошо начинался этот день²⁸.

Вскоре мы встали и принялись за туалет. Я все делала самостоятельно каждое утро, и умывалась, и чистила зубы. Мама успела меня этому научить и приучить. Но не всему. Мама каждое утро расчесывала мне волосы, и я к этому привыкла. Поэтому я взяла массажку, дала ее в руки Анатолию и велела ему причесать мне волосы. Я села на табуретку и снова начала получать удовольствие от его заботливых рук²⁹.

Закончив дела с туалетом, мы направились в столовую³⁰. На завтрак. Столовая находилась в отдельном здании и всего в семидесяти метрах от нашего корпуса. Мы шли не спеша. Анатолий держал меня за руку. Я оглядывалась по сторонам. Мне было интересно на все смотреть. В сотнях метров были видны большие роботы и боевые машины. Какие-то стояли, какие-то передвигались. Днем ранее я их не замечала. Я увидела их впервые. Но решила пока не задавать вопросы об этих машинах. Там нас встретила женщина по имени Анна. Анатолий, конечно, знал, что это она подготовила нам комнату и нашла для меня немного одежды. Она присутствовала при разговоре с полковником. Ей было чуть больше сорока лет. Выглядела она достаточно хорошо для своего бальзаковского возраста. Стройная и красивая, со светло-русыми волосами и добрым взглядом. Ростом немного ниже Анатолия. Одета так же, как и все, в повседневную военную форму.

— Здравствуйте! — начала с улыбкой Анна.

— Привет, Анна! — ответил Анатолий. — Знакомься, Ли. Ее зовут Анна. Это она подарила тебе новую пижаму.

Я застеснялась и прижалась к Анатолию с его правой стороны. Анна немного наклонилась в мою сторону, еще больше улыбнулась и протянула мне свою правою руку.

— Привет, Ли! Я Анна. Ты можешь называть меня тетей Аней.

— Здравствуйте! — стеснительно ответила я и в ответ протянула ей свою правою руку.

Мы слегка пожали друг другу руки и присели за ближайший свободный столик. Анна накрыла нам стол и принесла завтрак. Мы все вместе завтракали и вели простую житейскую беседу. За много лет войны все люди привыкли к частым потерям и трагедиям, поэтому сильно не переживали и быстро приходили в нормальное психическое состояние, продолжая жить дальше. Детей военнослужащие приводили немало. Мы были не единственные попавшие в такую ситуацию.

После завтрака мы отправились обратно в свою комнату, чтобы примерить одежду и обувь, приготовленные Анной. Она тоже отправилась с нами. Мы примерили одежду. Мне все нравилось. Одежда и обувь были хоть и не новые, но чистые, стираные и в хорошем состоянии. Правда, все было немного большего размера. Но Анатолий с Анной говорили, что на вырост. Анна обещала нам найти еще одежду, пока мы не уехали.

После примерки Анна ушла по своим делам, а мы направились в гараж, к машине моего отца. Позднее утро. Было по-прежнему тихо и спокойно. Погода стояла невероятно комфортная. Появились облака и закрыли палящее солнце.

В пути мы приблизились к машинам. Я смогла ближе разглядеть боевые машины и роботов. Первое впечатление я запомнила на всю жизнь. Эти машины и роботы мне казались настоящими гигантами. Эти танки, эти броневики. Колеса были намного выше меня. А роботы казались мне настоящими титанами. Какие пушки на них! Но я нисколько не испугалась. Мне было очень интересно. Мы не подходили вплотную к машинам в целях безопасности и проходили в двадцати-тридцати метрах. Для меня этого было достаточно.

— Что это, дядя Толя? — поинтересовалась я, указывая пальцем на машины.

— Это боевые машины и роботы, — ответил Анатолий, держа меня за руку.

— А почему они такие большие? И что они делают?

— Они защищают нас от врагов.

— А что, враги тоже такие большие?

— Да. Но они не такие сильные, как наши.

— Ух ты! Наши машины сильнее и быстрее всех на свете?

— Да, они самые лучшие.

— А почему вокруг них ходят люди?

— Они управляют ими и ремонтируют их. Как я свою машину.

— Как свою?! Но твоя машина совсем не похожа на эти.

— Но я же не говорю, что моя машина такая же. Я имею в виду, что все машины мы ремонтируем и управляем ими. А машины разные бывают.

— А что это за огромные палки на них и почему их так много?

— Это пушки. Ими машины стреляют по врагам.

— А у врагов тоже есть такие пушки?

— Да, и у врагов тоже есть такие.

— А что бывает, если они стреляют?

— Ой! Как тебе объяснить? Вот стреляет наша машина по врагу, и тот разваливается или даже взрывается. Бабах, и нет врага.

— Ух ты! А если враг стреляет по нашей машине. Наша машина тоже взрывается?

— Нет. Наши машины сильнее и крепче. Они многое выдерживают.

— Значит, у наших машин и пушки сильнее.

— Да.

— А эти машины умеют летать?

— Пока нет. Но есть другие машины, которые умеют летать.

— Уау! А летающие машины здесь есть?

— Есть, но их мало.

— А откуда они берутся? Кто их делает?

— Их делают на заводе. На огромном заводе.

— А как их делают?

— Ой! Ли! Это долго объяснять. Я тебе потом об этом расскажу.

Я могла бы задавать ему вопросы до бесконечности. Ведь я росла такой любопытной. Но мы пришли в гараж, и мои допросы приостановились. Это был не просто гараж, а настоящий ангар. Огромный, как промышленный цех. Высотой в пятиэтажный дом. Ангар был полон огромных машин и роботов. Но людей тут было намного меньше, чем на улице. Здесь машины ремонтировали и дорабатывали.

Мы зашли в один кабинет, застекленный со всех сторон. В этой комнате находилась одна молодая девушка, на вид лет двадцати. Она сидела в очках за компьютером с несколькими огромными стеклянными полупрозрачными мониторами и что-то проектировала. Одета она была в рабочую форму. Эту девушку звали Анастасия. Она, как я потом узнала, работала на корпорацию «Обертрон», чьих роботов я и видела.

— Анастасия, привет! — начал Анатолий.

— Здравствуй, Анатолий! — с улыбкой ответила Анастасия. — Ой! А кто эта маленькая девочка?

Анастасия была такой доброй, открытой и милой девушкой. Она мне сразу понравилась. У нее были волосы такие же, как и у меня, и даже длина была соответствующей, закрепленные резиночкой. Она встала, подошла ко мне, присела на колени передо мной, протянула правую руку и, широко улыбаясь, сказала:

— Привет! Меня зовут Анастасия. А как тебя зовут?

— Ли Мун, — немного стеснительно, но гордо ответила я.

— Ты красивая. У тебя такая же прическа, как и у меня. Давай дружить.

— Давай.

Я с радостью ответила ей взаимностью. Она обняла меня. Мы моментально подружились. Она налила мне сладкий прохладный компот из стеклянной бутылки и попутно предложила Анатолию, но он вежливо отказался. Мы немного побеседовали. Анатолий спрашивал Анастасию, чем она сейчас занимается, и она охотно рассказывала ему о своих проектах. Секретов между ними не было. Мне было интересно слушать, хотя я ничего не понимала. А вот Анатолий понимал все и поддерживал все ее начинания. Давал советы и даже немного шутил. Общение происходило на приятных нотах.

После непродолжительной беседы мы все вышли из кабинета и направились к машине моего отца. Все два года машина после ремонта стояла в ангаре. Никто ею не пользовался. Машина стояла в углу, недалеко от кабинета, и была накрыта большой брезентовой тканью темно-зеленого цвета. Анатолий вместе с Анастасией сняли с машины накидку, и я увидела эту машину во всей ее красе.

— Дядя Толя! Эта машина такая же, как и твоя, — прокричала я.

— Не совсем, — ответил Анатолий. — Похожа на мою, но она совсем другая. Это машина твоего отца.

— Машина папы?!

— Да! Он оставил эту машину для тебя. Теперь она твоя. И на этой машине мы с тобой отправимся в путешествие.

— Вау! Моя машина!

Я была очень удивлена и обрадована. Машина моего папы, моего героя, как мне говорила мама. И теперь это моя машина. Я снова наполнилась приятным впечатлением. Бегала вокруг машины и не могла налюбоваться. Залезала в салон, выходила и снова бегала вокруг машины. Это была эйфория. Если бы я тогда умела танцевать, то танцевала бы³¹.

Я еще долго любовалась машиной, сидела, лежала в салоне, играла. Тем временем Анатолий с Анастасией, стоя недалеко, обсуждали наши дальнейшие действия. Думали, как доработать машину, какой именно апгрейд провести. Я не обращала никакого внимания на их разговор.

Приостановив разговор, они подошли к машине. Я, такая хитрая воображала, заметила их и тут же, сидя на водительском кресле, взялась за руль и сделала вид, что рулю и куда-то еду, при этом улыбалась и пыталась издавать звуки двигателя.

— Далеко поехала? — смеясь, спросил Анатолий, держа дверь открытой.

Анастасия стояла рядом, прижавшись к двери с внешней стороны. Она приложила ладони обеих рук к опущенному толстому бронированному стеклу и с широкой улыбкой смотрела на меня.

— Я путешествую, — гордо ответила я, бросая взгляд то на Анатолия, то на Анастасию.

— Деловая колбаса! — сказала Анастасия.

Анатолий с Анастасией смеялись. Я тоже, глядя на них, засмеялась.

— Ли! Мне нужно ненадолго отлучиться по делу. Ты пока побудь здесь с Анастасией, — продолжил Анатолий.

Я резко удивилась, сразу поняв, что он куда-то уходит, и спросила:

— А ты куда?

— Я съезжу в одно место. Ненадолго. Вернусь к вечеру. Обещаю. Ты пока побудешь с Анастасией. Хорошо?

— Я хочу с тобой.

— Нет. Ты побудешь здесь.

Я сделала вид, что немного обиделась. Хотя на самом деле никакой обиды не испытывала. Я просто не хотела, чтобы он оставлял меня одну.

— Слушайся Анастасию. Не отходи от нее, — строго предупредил меня Анатолий и быстро отклонился в сторону выхода.

Я продолжала сидеть за рулем своего автомобиля. Только хотела загрустить, но Анастасия не дала моей грусти и шансов.

— Ли Мун! Можно я тоже сяду в твою машину? — начала Анастасия, смотря на меня с улыбкой.

— Можно, — ответила я. — Можешь сесть за руль.

Я тут же уступила ей место, пересев на пассажирское сиденье. Этим поступком я дала Анастасии понять, что хочу поиграть с ней. Она это, конечно, поняла и, не задумываясь, села за руль. Мы играли. Смеялись. Только ничего в машине не включали. Никто нам не мешал. Создавалось впечатление, словно мы находились не в военной части, а у себя дома. Оставив меня с ней, Анатолий не прогадал. Я чувствовала себя с ней спокойно, словно она моя сестра.

Вдруг, пока мы играли, зазвучала тревога. Звучала громко и долго. Это была очередная боевая тревога. Я не испугалась, хотя звучало достаточно громко. Лишь прислушалась и посмотрела на Анастасию. За два года проживания в Москве я к этому привыкла, хотя дома было слышно не так громко.

— Сиди в машине, Ли. Не выходи, — сказала Анастасия. Но сама вышла и направилась в свой кабинет.

Я пересела на водительское кресло и встала на колени, чтобы посмотреть, что происходит в ангаре. Я увидела, что люди забегали. Стало шумно. Эхо добавляло громкости.

— Давай быстрее, а то упустишь все веселье, — вдруг кто-то прокричал.

Какой-то мужчина в странном костюме быстро подбежал к большому роботу, похожему на человека-великана, находившемуся в сотне метров от меня, и забрался на него. Другие мужчины в рабочих костюмах продолжали бегать вокруг робота, что-то крепили к нему, отсоединяли кабели. Робот был огромного размера, высотой в три человеческих роста. Мне стало очень интересно наблюдать за происходящим. Через несколько секунд этот огромный робот резко начал двигаться. Встал на ноги. Его высота увеличилась до четырех человеческих ростов. Открылись ворота. Этот робот быстро зашагал в сторону ворот и вышел на улицу. Другие машины оставались не задействованы. Остальные люди не выходили. Тот робот был на ремонте и как раз к началу очередной битвы его успели привести в порядок и отправили на бой. Я смотрела, не отрывая взгляда. И ни капли страха в глазах.

Анастасия вернулась ко мне, и я задала ей вопрос:

— А куда пошел робот?

— Тот робот отправился на битву. Бить врагов, — ответила Анастасия, стоя рядом с машиной.

— Бить врагов?! А он много врагов побьет?

— Надеюсь, что много побьет и вернется целым.

— А он скоро придет?

— Скоро.

— А тот дядя, который залез в робота, он кто?

— Это пилот. Этих людей, Ли, называют пилотами. Они управляют такими роботами, сидя внутри в защищенной кабине.

— А как они управляют?

— Очень просто — руками, ногами и мыслями.

— Руками и мыслями?!

Последнее меня удивило. Мне стало интересно, как это — управлять роботом мыслями. Ох и смышленая я была. Анастасия поняла, что меня это заинтересовало и продолжила:

— Смотри, Ли. Пилот, находясь в кабине, двигается, и робот за ним повторяет. Шлем на голове читает мысли, и робот понимает, чего хочет пилот.

— Уау! Классно. Я тоже так хочу.

Анастасия засмеялась посмотрела на меня. Погладила меня левой рукой по голове и сказала:

— Будешь управлять. Обязательно. Но сначала тебе надо подрасти.

Тревога утихла, но боевые действия только начались. Послышались далекие взрывы. Анастасия забрала меня из машины и проводила в свой кабинет. Посадила меня на кресло и включила мне мультфильм, выделив для этого один монитор, предварительно повернув так, чтобы я не отвлекалась на другие мониторы. Сама тем временем села рядом, надела большие наушники с микрофоном и следила за ходом боевых действий, подключившись к радарам и камерам, установленными в каждой машине. Я, конечно, смотрела мультфильм, но мне было все же интересно, что она смотрит. Сидела и немного подглядывала на ее мониторы.

Битва продлилась недолго. Час-два, может, чуть больше, я об этом и не задумывалась, в таком-то возрасте. Я вообще не могла понять, закончилась битва или нет. Анастасия за все время битвы ничего не говорила, лишь молча следила за происходящими действиями. Но под конец все же сообщила мне о завершении и что ни один снаряд или ракета не достигли военной базы.

— Ты как тут, Ли? — спросила Анастасия, сняв с себя наушники и повернувшись ко мне.

— Хорошо, — ответила я.

— Закончились мультики?

— Нет. Но я уже много посмотрела.

— А у меня все закончилось. Сейчас наш робот возвращается.

Меня эта новость очень обрадовала. Я сразу встала и подошла к Анастасии посмотреть, что происходит и где тот робот. Она не стала ничего скрывать и руками увеличила изображение с камеры робота и других машин, показывающих того самого робота. Ох, как мне было интересно наблюдать за машинами, изображенными на мониторе. Эти первые приятные впечатления о машинах и роботах я запомнила на всю жизнь.

Через некоторое время Анастасия встала, взяла меня за руку, и мы вышли из кабинета.

— Пойдем посмотрим на нашего робота, — сказала Анастасия.

Мы вышли из кабинета и направились к выходу из ангара. Выйдя на улицу, Анастасия указала мне на того робота. Мы стояли и смотрели неподалеку. Он возвращался своим ходом. В целом выглядел нормально и без серьезных повреждений. Но все же был нехило покоцан. Стекла кабины пилота сильно потрескались. Робот был весь грязный, словно копал землю. По нему было видно: битва прошла на славу. Несмотря на поврежденное стекло кабины, пилот вылез оттуда целым и невредимым, даже шутил и смеялся. Других машин было много, но я в основном обратила внимание именно на того робота из ангара.

Любовалась я недолго. Дав простые ответы на мои детские вопросы, Анастасия снова завела меня в свой кабинет. Я хотела снова поиграть в своей машине, но она увлекла меня одной вещью.

— Хочешь, я покажу тебе фокус? — спросила Анастасия.

— Хочу, — заинтересовавшись, ответила я.

Я пыталась представить себе, что она мне покажет. Думала, что-то сказочное, что-то такое, что произведет на меня неизгладимое впечатление. Какие-то секунды в ожидании показались очень продолжительными. Она достала из металлической тумбочки какую-то вещь, похожую на маленькую черную шайбу размером с большую монету, и сказала сесть на маленький мягкий диванчик у стены. Рядом стоял большой стеклянный журнальный стол, который, как выяснилось потом, был тоже сенсорным монитором. Маленькую шайбу она положила на этот стол. В середине этой маленькой шайбы я заметила малюсенькое стеклышко. Это была оптика. Я села на диван, положила руки на колени, посмотрела на эту вещь и ждала чуда. Анастасия повернулась к своим мониторам, руками что-то понажимала, и произошло чудо. Над маленькой шайбой прямо в воздухе появилось объемное цветное изображение. Это была голограмма. Это, конечно, уже давно было не новым. Но для меня это было настоящим чудом. Голограмму я увидела впервые.

— Уау! — громко и с невероятным восторгом удивилась я.

Я резко встала с дивана. Развела руки в стороны. Глаза полезли на лоб. Я не понимала, что изображала голограмма. Я просто была в восторге от висящего в воздухе изображения.

— Что это? — спросила я.

— Это голограмма, — ответила Анастасия, повернувшись ко мне на кресле.

— А что такое голограмма? — с трудом произнеся незнакомое мне слово, спросила я.

— Это световое изображение, проецируемое в воздухе.

Я, конечно, не поняла сказанных ею слов, но не подала виду, чтобы не показаться глупой. Мне вполне хватало впечатлений. Это и послужило для меня определением.

— Смотри еще один фокус, — продолжила Анастасия.

Она подняла правую руку, прикоснулась к изображению и сделала движение в правую от меня сторону. Различные изображенные иконки небыстро, но синхронно закрутились, наворачивая круги.

— Ух ты! Я тоже так хочу!

И я, не спрашивая, подняла правую руку и повторила ее движение. Иконки снова закружились. Это чудо я мгновенно восприняла как игру. Анастасия заранее настроила только медиаинтерфейс для голограммы, чтобы я не нарушила рабочие файлы.

Немного поиграв с голограммой, мы прервались на обед. На обед, как и все, мы отправились в столовую. И теперь обо мне уже позаботилась Анастасия. Она вообще старалась не упускать меня из виду. Не давала скучать. По возможности развлекала. Она прекрасно понимала, что если я начну скучать, то буду думать о матери, и мой хрупкий внутренний треугольный мир разрушится. После обеда она снова проводила меня в свой кабинет и уложила спать на диван. Для меня наступил тихий час. Тем временем она продолжила свою работу. До вечера нас никто не беспокоил. И в кабинет никто не заходил. Видимо, она заранее об этом позаботилась. Шум ангара проникал в кабинет лишь немного и не мешал моему сну. Так, спокойно я проспала до вечера.

Может быть, я бы спала и больше, если бы мой сон не прервал звонок. Это был Анатолий. Он позвонил Анастасии, чтобы узнать, как у меня дела. Разговаривали они негромко, но я все же от этого проснулась. После звонка я встала, присев, протерла глаза, потянулась и посмотрела по сторонам. Она заметила, что я проснулась, и сказала:

— Проснулась? Кушать хочешь?

Я спросонья ничего не ответила, только улыбнулась и положительно кивнула головой.

— Я приготовлю тебе полдник, но сначала я приведу тебя в порядок, — сказала Анастасия. — Дядя Толя скоро вернется.

Меня эта новость обрадовала и помогла отойти ото сна. Перед полдником мы сначала отправились в нашу комнату, где занялись моим туалетом. Анастасия сделала мне довольно простую прическу, заплетя несколько маленьких косичек с маленькими желтыми бантиками. После мы снова отправились в кабинет, где я опять начала играть с голограммой. Она включила мне какую-то развивающую игру, а сама снова продолжила свою работу.

Примерно через час вернулся Анатолий. Он тихонько открыл дверь, вошел и посмотрел на меня. Я, такая крутая, сидела на мягком диване, положив ногу на ногу, и играла с голограммой. Он выглядел слегка уставшим, но, увидев меня, сразу улыбнулся.

— Дядя Толя! — восторженно воскликнула я.

Я резко вскочила с дивана и подбежала к нему в объятия. Он поднял меня на руки и прижал к себе.

— Привет, моя любимая девочка! — воскликнул Анатолий. — Соскучилась? Как ты тут без меня? Не шалила?

— Нет! — указывая пальцем на работающую голограмму, оставшуюся на диване, ответила я. — Мне не было скучно. Посмотри, что у меня есть.

— Ух ты, как красиво! Это тебе Анастасия дала?

— Да! Она научила меня играть с ним. Мне понравилось.

— Какая ты молодец! Умничка! Ты запомнила, как это называется?

— Нет.

— Это называется «голограмма».

— Голограмма.

— Вот! Правильно. Запомни: это называется «голограмма». Скоро все наши гаджеты будут такими.

Анатолий переместил меня на свою левую руку. Достал из кармана свой полностью прозрачный смартфон и продолжил:

— Скоро и такие смартфоны, как мой, будут также уметь показывать голограмму. И компьютер, как у Анастасии, будет тоже только с голограммой.

— А у меня будет такой же?

— Будет. Обязательно. Но позже, когда ты подрастешь. А что еще ты видела?

— Я еще видела робота. Большого-пребольшого. Он стоял вон там. На него залез дядя, и он пошел бить врагов. Потом он пришел обратно. Только он был весь грязный. Много врагов побил. Еще я мультики смотрела. Много.

— Молодец! Умничка! А ты покушала?

— Да. Меня Анастасия накормила. И еще она мне косички заплела.

— Ух ты! Красиво. Анастасия у нас тоже молодец.

Мы с Анатолием с улыбкой посмотрели на Анастасию. Как бы своими взглядами хвалили и благодарили. Она ответила взаимностью. Тоже подарила нам свою очаровательную улыбку.

Я не стала спрашивать, куда уезжал Анатолий. Это меня, маленькую, не особо интересовало. Об этом я узнала, когда повзрослела. Он посещал место трагедии, чтобы в последний раз проститься с моей мамой и Дмитрием и зарегистрировать их смерть. Попутно он купил мне немного одежды и обуви.

Этот день для меня прошел очень хорошо. Мне не давали скучать, при этом не забывали о необходимости сна. И это несмотря на то, что мы находились в военной части. Все привыкли к частым нежданным гостям, таким как я. Все, абсолютно все теряли своих родных и близких. Не осталось ни одного человека, у которого были бы живы все родные и друзья. И поэтому к нам с Анатолием относились с пониманием.

После очередной спокойной ночи, на следующий день Анатолий подал заявку на опекунство. Регистрация прошла быстро и без лишних вопросов. Законы военного времени это позволяли. Затем мы начали готовиться к поездке. По совместному решению Анатолия с полковником мы должны были воспользоваться операцией прорыва блокадного кольца со стороны востока и отправиться в Нижний Новгород. У нас оставалось два полноценных дня, не считая этого. И главной задачей стала подготовка машины моего отца.

К решению такой задачи были привлечены сразу несколько человек. Я не помню, сколько специалистов работали над апгрейдом машины. Запомнила только Анастасию. Она тоже помогала дорабатывать мою машину. Конечно, я тоже не оставалась в стороне. Делала все возможное, чтобы как-то помочь. Правда, я это воспринимала как игру. И на самом деле я только мешала, но меня никто не прогонял, никто не ругал. Позволяли мне путаться под ногами. Потому что никто не хотел меня обижать. Знали, что ребенку все запрещать нельзя. Анатолий с Анастасией делали все возможное, чтобы мною управляли только положительные эмоции. И только в целях моей безопасности меня не допускали к опасным частям автомобиля, если возникала реальная угроза моему здоровью. Тем не менее я чувствовала себя настоящей хозяйкой.

Сроки поджимали. Два дня было очень мало для подготовки. Поэтому к апгрейду моей машины было привлечено еще большее количество специалистов. Одни быстро что-то проектировали, другие подготавливали необходимые материалы и детали, третьи монтировали. Все работали без сна и отдыха, с минимальными перерывами на трапезу. Даже не отвлекались на происходящие боевые действия. Работали настоящие профессионалы³². В машину добавили дополнительные слои кевлара³³ и легких радиопоглощающих материалов. Установили дополнительный магнитный генератор и усилители. Для меня даже нашли детское автокресло и закрепили на переднем пассажирском сиденье. На все стекла добавили несколько слоев полимерной защиты. Заменили воздушные фильтры. На всякий случай на крышу монтировали миниатюрную электромагнитную пушку. Перенастроили бортовой компьютер и так далее. Немаловажной была подготовка инструментов и минимального набора запасных частей для автомобиля. К слову, моей машине не требовалось большое количество запчастей, так как у электромобиля, сделанного по военным технологиям, практически нечему было ломаться. Параллельно необходимо было собрать минимальный гардероб для меня и как следует упаковать. Важно было собрать и продукты питания. Финансовая сторона этих задач не играла особой роли. Финансирование нашей подготовки на себя взяла армия. К тому же самых разных материалов и запчастей для машин в военной части было предостаточно. Мы справились с поставленной задачей и уложились в срок.

Наступил важнейший день для нас. Одиннадцать часов дня. Было тепло, но немного пасмурно. Дул легкий ветер. Оставалось всего три часа до начала военной операции на востоке Москвы. Нам еще нужно было доехать до места прорыва. Мы подкрепились напоследок и отправились к припаркованной у ангара машине. Нас провожали несколько человек. Это были полковник Алексей Михайлович, Анна, двое мужчин, участвовавших в апгрейде моей машины, и, конечно, Анастасия.

Анастасию я запомнила больше всех, и только с положительной стороны. Если бы мы остались еще на некоторое время, я бы ее полюбила. Пока Анатолий разговаривал с провожающими, я подошла к Анастасии и обняла ее. Она взяла меня на руки поцеловала в щечку и сказала:

— Я буду по тебе скучать.

— Поехали с нами, — сказала я с грустью.

— Я бы с удовольствием, но не могу. Правда. Я очень хотела бы с вами поехать. Но я должна оставаться здесь. Мне нужно работать. Я буду очень по тебе скучать и вспоминать.

— Я тоже буду скучать. А ты приедешь к нам в гости?

— Может быть. Если у меня получится, то я обязательно приеду.

Она на мгновение представила себе, что приедет к нам в гости, и задумалась о гостинцах. Это помогло ей вспомнить о запланированном подарке.

— Ой! — воскликнула Анастасия и опустила меня на землю. — Я совсем забыла. У меня же есть для тебя подарок. Анатолий! Не уезжайте, пожалуйста. Я совсем забыла о подарке для Ли Мун.

И она быстро побежала к своей машине. Пока ее не было, Анатолий посадил меня в машину и пристегнул ремень безопасности. Дверь пока закрывать не стал. Продолжил разговор с провожающими. Я прекрасно слышала разговор, но, как всегда, ничего не понимала.

Через некоторое время вернулась Анастасия. Она подошла к машине с задней стороны, так что я и не слышала. Положила мне на колени небольшого белого плюшевого мишку, улыбнулась и сказала:

— Ли! Это тебе подарок от меня.

— Ух ты! Мишка! — с невероятным восторгом воскликнула я и обняла игрушку.

Анастасия стала первой, кто подарил мне игрушку после смерти матери. Теперь я ее точно никогда не забуду и буду любить³⁴. Белый плюшевый мишка будет всегда напоминать мне о ней.

— Спасибо! — стеснительно поблагодарила ея ее. — Я тебя люблю!

Анастасия в ответ на мою благодарность расцеловала меня в обе щеки, погладила по голове и ответила:

— Я тоже тебя люблю! Я буду скучать.

Тут подошел Анатолий, увидел у меня игрушку, улыбнулся и сказал:

— Ух ты! Какого мишку тебе подарила Анастасия!

Я ничего не говорила. Только довольно улыбалась и обнимала плюшевого мишку.

— А ты спасибо сказала? — продолжил Анатолий.

— Да, сказала, — ответила я.

Анатолий поблагодарил Анастасию, и на прощание они обнялись. Он отдал честь полковнику, обнял всех и крепко пожал руки всем мужчинам. Со мной попрощалась и Анна, хотя с ней мы мало сталкивались. Ее я потом забыла и уже помнила только из рассказов Анатолия, как и всех остальных, кроме Анастасии.

Все. Пора отправляться. Анатолий сел в машину, закрыл дверь, и мы тронулись с места задним ходом. Все провожали нас взглядом до последнего. Было видно, что Анатолий за короткий срок службы заслужил уважение. Нам все махали руками на прощание.

Анастасия до последнего смотрела на меня, а я на нее. Она успела отправить мне воздушный поцелуй и помахать рукой. Я ответила тем же. Какая она хорошая! Какая она добрая! Я никогда ее не забуду. Буду верить и ждать встречи. Она стала мне другом. Первым другом.

Наша машина развернулась, и мы поехали вперед. Миновали КПП и быстро выехали на трассу.

— А Анастасия приедет к нам в гости? — спросила я.

— Я надеюсь, что приедет, — ответил Анатолий. — Мы будем верить и ждать.

Мы ехали быстро, без остановки по большой кольцевой дороге, преодолевая километр за километром большой московской автострады на максимальной скорости³⁵.

Через три с лишним часа мы добрались до пункта назначения. Подъехали к КПП. Анатолий открыл окно, дал дежурному свою левую руку, чтобы тот вычитал информацию с вживленного чипа. Выданной информации с его чипа было достаточно. Нас пропустили. У Анатолия был заранее подготовлен спецпропуск. Вопросов обо мне не было. Когда он открыл окно, я услышала шум. Доносились дальние взрывы, только уже значительно больше. Прорыв блокады велся полным ходом. Окошко закрылось, и взрывы стали почти не слышны. Проехали мы недалеко. Остановились мы рядом с многочисленным скоплением автомобилей. На очень большой автостраде стояло огромное количество грузовых автомобилей и фур. Легковых автомобилей было мало.

— Дядя Толя! — начала я. — А почему так много машин стоит?

— Они тоже поедут на восток, как и мы, — ответил Анатолий.

— А они за чем поедут?

— За товарами для Москвы. Все товары привозят сюда издалека. Вот на таких грузовиках.

— Они огромные. Намного больше нашей машины.

— Конечно, больше. Они же возят много товаров. Москва — очень большой город. Здесь много людей живут, поэтому нужно много товаров.

Мы ждали еще около часа. Наша машина стояла по направлению на восток, и в небе было видно, как летят ракеты и самолеты. Работали все системы ПВО И ПРО. Лазеры работали почти без остановки. Сбивались летающие объекты, падали обломки. Я со страхом смотрела в небо, при этом удивлялась.

Вдруг я заметила, что Анатолий сложил свои руки в один кулак и начал что-то шептать, смотря в небо. Он читал молитву. Ему тоже стало страшно. Но не за себя, а за меня. Моя жизнь для него была дороже всего на свете. За молитвой он заметил, что я на него смотрела. Он понимал, что мне страшно, и погладил меня по голове, не прерывая молитвы. Это малость притупило мою тревогу. Далее он взял меня за руку и держал до тех пор, пока поток машин не начал движение.

Движение открыли. Хотя боевые действия продолжались, но уже не так активно. Мы тоже потихоньку встроились в поток машин. И поехали, медленно ускоряясь. Анатолий продолжал тихонько молиться, постоянно оглядываясь по сторонам. Он оглядывался, потому что боялся падения обломка, снаряда или ракеты. Состояние дороги было плохим, частично разрушенным. Огромные фуры, преодолевая заделанные ямы от бомбежки, постоянно шатались и раскачивались. Порой они качались так сильно, что возникало ощущение, словно вот-вот опрокинутся набок. Если бы такое случилось, то произошла бы непреодолимая пробка, избавиться от которой было бы крайне сложно в условиях ведения активных боевых действий. В целом машины двигались медленно, не превышая сорока километров в час. Я посмотрела направо. Вдали шли бои между роботами. А вдоль дороги, рядом, выстроилось огромное количество боевых машин, защищавших нескончаемый поток грузовиков. Враги пытались атаковать дорогу всеми силами. На нас буквально сыпался град снарядов и ракет. Однако наши войска оборонялись как могли, буквально превосходя самих себя. Проявляли чудеса героизма. Сбивали абсолютно все вражеские снаряды, окрашивая небо огненными вспышками. Осколки падали, как град в грозу³⁶. Все понимали: если попадет хоть один снаряд на дорогу, то это может остановить движение. А если остановится движение, то поставка товаров сорвется, и это может вызвать гуманитарную катастрофу в Москве. Выглядело, конечно, круто для взрослого человека, но меня, маленькую девочку, это пугало. Это уже было совсем другое ощущение, ужасное по сравнению с тем, что я испытывала, находясь в военной части. Казалось, мы проезжаем врата ада.

— Закрой глаза, Ли, — сказал мне Анатолий. — И не открывай, пока я тебе не скажу.

Я послушалась и закрыла глаза, прикрыв их обеими ладонями. От этого мне стало еще страшнее. Грохот стал слышен, проникая сквозь плотную шумоизоляцию машины. Я даже чувствовала вибрацию от мощных взрывов. Анатолий начал меня успокаивать. Постоянно говорил что-то приятное. Пытался меня отвлечь. Я слышала, но продолжала держать глаза закрытыми. Его слова меня мало отвлекали. Постоянные взрывы напоминали мне тот страшный грохот дома, сильно напугавший меня. Мои глаза начали потихоньку слезиться.

— Мне страшно! Дядя Толя! — повторяла я это несколько раз.

Слезы наворачивались. Мои глаза открылись, но я продолжала от страха закрывать лицо ладонями. Начала плакать. Анатолий продолжал меня успокаивать, но его старания были тщетны. Ему пришлось нелегко.

Вдруг раздался сильный грохот. Я резко открыла лицо и увидела, как впередиидущая фура разваливалась на ходу. Ее обстреляли мощными крупнокалиберными пулями. Всего за две секунды фура была изрешечена до неузнаваемости, и это рядом с нами. Находившейся рядом, с левой стороны, соседней фуре тоже досталось, но уже не так сильно. Окажись мы на этом месте, нам бы пришел конец. Наша машина не смогла бы выдержать столь мощный обстрел. Фура не остановилась, нижняя платформа с шасси осталась целой, как и кабина с водителем. Движение продолжалось. Увидев такое, я разревелась. Анатолий решительно отреагировал. Он одной рукой отстегнул ремень безопасности и быстро взял меня к себе, снова прижал к груди. Это единственное, что мне нужно было в такой момент, тем более что я уже плакала без остановки.

Казалось, мы ехали так несколько часов. Но прошло всего полчаса, и мы наконец миновали огненное кольцо. Грохот постепенно утихал, и через некоторое время стало тихо. Слышно было только дорожный шум, и то немного. Я и не заметила, как мы ускорились. Ехали мы уже быстро, более ста километров в час. Интервал между машинами увеличился настолько, что стало видно, насколько широка автострада и обширен весь встречный поток.

Я немного успокоилась. Мы остановились на некоторое время на обочине, недалеко от города Владимира, чтобы нам обоим окончательно успокоиться и привести себя в порядок. Мы отобедали не выходя из машины, использовав выданный нам готовый паек. Я от стресса кушала неохотно, а вот Анатолий ел словно голодный волк. Стресс не обошел его стороной, и поэтому он набирался сил. Утолив голод и немного отдохнув, мы двинулись дальше.

Мы направлялись в Нижний Новгород. В пути я наблюдала за дорогой. Автострада была огромной и не менялась вплоть до самого конца. Мы заметили, что встречный поток машин был невероятно огромным и все время нашего пути машины стояли на месте. Пробка растянулась более чем на восемьдесят километров. И это при том, что автострада была шестнадцатиполосной, по восемь полос с каждой стороны. Говорить о том, что въехать в Москву стало невозможно, нельзя. Мы могли только предполагать.

Через четыре часа мы добрались до Нижнего Новгорода. Этот город тоже сильно разросся. Дзержинск превратился из спутника в район города. По численности населения этот город приближался к трем миллионам. Но нас это не интересовало. В этом городе мы не задерживались долго. Лишь один раз переночевали в придорожной гостинице. Мы старались не задерживаться в городах. У нас была цель — поскорее найти дом Дмитрия.

Отдохнув, утром мы продолжили путь. Дальнейший путь был спокойным. Автострада была уже не такой огромной, всего по четыре полосы с каждой стороны. И машин тоже стало значительно меньше. Дорога доставляла удовольствие. Мы любовались прекрасными видами природы, беседовали, слушали музыку³⁷. Так, я и не заметила, как мы доехали до потрясающего города Казани.

Казань. Уже полвека ее считают третьей столицей России. Как там красиво! Мы задержались на два дня. Невозможно проехать мимо этого города. Какая там набережная, какое там море! Хотя на самом деле там было не море, а просто огромное водохранилище. Но мне казалось это настоящим морем. Этот город пропитан историей. Там столько исторических зданий и памятников, что можно задержаться и на целый месяц. Можно было бы и остаться там жить, но война не оставляла шансов. В этом городе много стратегических оборонных предприятий, и это, несомненно, было целью вражеских сил. Учитывая, что в тот момент уже во всю шла бомбежка Самары и Оренбурга.

Почему именно Самара и Оренбург подверглись атаке? А потому что бомбить было уже практически нечего. К моменту наступления сил НАТО на Южном Урале и в Поволжье не осталось ни одного малого населенного пункта, ни одной деревни. Остались только крупные города и военные базы. Почти заброшенные города Орск и Новотроицк оказались стерты с лица земли менее чем за год. Этому способствовало столкновение огромных сил НАТО с «Обертроном». Дальше на север и запад НАТО практически не продвигалось. Почему? Тогда мало кто догадывался.

НАТО шло к главному индустриальному центру России Уралу, думали большинство. А значит, и ближайшие к Уралу города будут атакованы. Все надеялись на защиту «Обертрона». Как же все ошибались!

Мы отправились дальше. Впереди нас ждал город Ижевск. В этом городе мы тоже не стали задерживаться. Так же как и в Нижнем Новгороде, только переночевали. Оставалось совсем немного. Впереди Пермь и финишная прямая. В Пермь вела лишь четырехполосная автострада. Проделав долгий путь, мы добрались до последнего города на нашем пути. Это город Пермь. И здесь меня ждал сюрприз.

В Перми мы тоже переночевали и на несколько часов задержались. Напоследок Анатолий решил отдохнуть, выспаться, так как последняя финишная дорога может отнять много времени. Ведь нам предстоял поиск дома в тайге, куда ведет лишь простая грунтовая дорога. Была вероятность потерпеть в этом деле фиаско.

Перед тем как выехать из города, Анатолий остановился в одном районе со множеством коттеджей. Этот эпизод я очень хорошо запомнила, так как испытала очень яркие положительные эмоции.

— Подожди немного. Я сейчас приду, — сказал Анатолий, выходя из машины.

Анатолий направился к коттеджу с правой стороны, на который я не обратила внимания. Я смотрела только на своего дядю. Через минуту ему открыли ворота, и он вошел во двор. Через несколько минут он вышел и подошел к машине с моей стороны. В руках у него был котенок два месяца от роду. Он открыл дверь, показал мне котенка, и сказал следующие слова:

— Ли! Смотри, кого я тебе принес.

— Ох! Ух ты! Котенок! — с невероятной радостью произнесла я. И осторожно, аккуратно взяла еего на руки и положила к себе на колени. Он мяукал.

— Это девочка. Кошечка. Ее зовут Дарина.

Услышав это имя, я сразу вспомнила сон про Конька-горбунка. Этот сон оказался вещим. То, что я увидела во сне, сбылось наяву. Невероятное чудо.

— Я знаю! — восторженно продолжила я. — Я видела котенка во сне. Дядя Толя! Это мама с папой отправили мне ангела.

— Да. Правильно. Это мама с папой тебе передали ангела. Она будет тебя охранять. Ты тоже ее береги.

Я была в невероятном восторге от такого подарка. Живой котенок. Мой ангел. Подарок от мамы и папы. Произошло еще одно чудо в моей жизни. И я верила, что это настоящее чудо, даже когда повзрослела. Я очень нежно держала ее руками, так боялась сделать ей больно. Кошечка была породы невская маскарадная с очень приятной мордочкой. Рыже-белого окраса, с очень пушистой шерсткой. Спина у нее была рыжая, а живот белый. Она мяукала и дрожала, видно, что боялась. Ей пришло время расставаться с мамой. И в этом мы теперь похожи. Ничего, она быстро привыкнет и станет моей. Теперь в моем внутреннем мире появилась кошка Дарина.

Имя Дарина дал моей кошке Анатолий. И неслучайно. Так звали его дочь, которую от потерял вместе со всей семьей. Моя троюродная сестра Дарина, к сожалению, не дожила до моего рождения.

Пока я любовалась котенком, не заметила, как из ворот к нам подошла женщина и передала какую-то сумку. Эта сумка была специальной кошачьей. В этой сумке были игрушки и вещи для моей Даринки. Ей уже успели настроить иммунитет и чипировать. Болезни моей кошке не грозили.

Поблагодарив ту женщину, мы поехали дальше. Напоследок мы заехали в магазин. Закупили все необходимые продукты из имеющегося небогатого ассортимента для себя и недостающие вещи для котенка.

Мы направлялись в сторону севера. Стоило только покинуть пределы города, как мы заметили невероятную красоту природы Урала. Какой лес, какая сочная, насыщенная темно-зеленая листва! А эти вековые сосны и ели были высотой в десятиэтажный дом и выше. Вот оно — величие уральской тайги. Мы ехали по простому двухполосному шоссе и любовались природой. Мне так понравилась эта тайга. Мы проезжали недалеко от Камского водохранилища. Окно было немного приоткрыто, и мы чувствовали чистейший, влажный, насыщенный хвойным ароматом лесной воздух. Как пахло хвоей! Это незабываемо.

Примерно через час неторопливой езды по шоссе мы свернули направо и продолжили путь по проселочной дороге с такой же скоростью. Анатолий уже ориентировался по навигации. Вдоль этой дороги лес сгустился и пропускал меньше света на дорогу. Казалось, это должно было меня испугать, но нет. Мне это было интересно. Тайгу я увидела впервые. Дорога постоянно нерезко поворачивала то налево, то направо. Потом была развилка направо, и еще немного, поворот налево, и финишная прямая. По грунтовой дороге мы ехали еще около часа. И вот я вижу небольшой деревянный мост через маленькую речку. Он оказался массивным и очень крепким, чтобы легко выдержать вес бронированного внедорожника. Проезжаем мост, и я вижу небольшой двухэтажный коттедж. Все. Приехали. На это путешествие у нас ушла неделя.

Анатолий взял свой смартфон, открыл фотографию дома, которую ему дал Дмитрий, и сравнил его с настоящим. Это тот самый дом.

— Все. Мы приехали, — сказал довольным голосом Анатолий.

— Это наш дом? — спросила я.

— Да, это наш дом, в котором мы, надеюсь, останемся жить. Ты пока посиди. Я проверю, все ли в порядке.

— Хорошо.

Анатолий открыл бардачок и взял связку ключей от дома. Вышел из машины и направился в сторону входной двери. Я держала руками спящую на коленях Дарину и смотрела на дом.

Первые впечатление были очень приятные. Дом представлял собой весьма скромный, но очень красивый коттедж. Стены были темно-вишневого цвета с белыми квадратными полуколоннами по углам. Крыша тоже была белого цвета, но мне была видна только окантовка. Вход представлял собой небольшую прихожку. Второй этаж был сделан в виде мансарды с небольшим балконом. Вокруг дома никакого забора не было. Деревьев тоже было не так много. Все казалось очень красивым. Небольшой домик в тихом уголке посреди тайги. Настоящая мечта интроверта.

Через пару минут Анатолий вернулся к машине с довольным лицом. Подошел с моей стороны, открыл дверь и сказал:

— Все в порядке. Теперь зайдем в дом.

Я ничего не ответила, только улыбалась. Почувствовала, что в лесу гораздо прохладнее, чем в городе. Хотя погода стояла теплая и солнечная, с легким ветерком. Красиво пели птички. Даринка, конечно, уже не спала. Правда, эту прекрасную картину портили комары. Лес есть лес. Леса без комаров не бывает. Но мы были к этому готовы. Анатолий быстро побрызгал меня спреем от комаров, расстегнул ремень безопасности и взял Даринку в свои руки. Я вышла из машины самостоятельно. Мы подошли к входу.

— Ли! Подожди. Есть такая примета. В новый дом первыми должны входить домашние животные. У нас вот есть кошка. Она должна войти первой. Это чтобы в доме жизнь была счастливой и благополучной. Возьми Дарину и пусти ее в дом. Ты должна это сделать своими руками.

Я взяла Даринку в свои руки. Анатолий открыл массивную дверь, и я пустила ее на порог. Она потихоньку вошла и начала нюхать. Нюхала все подряд — и пол, и стены, и дверь.

— Почему она все нюхает? — спросила я.

— Это она так проверяет, нет ли чужого духа. Кошки это чувствуют, — ответил Анатолий.

— Чужой дух?! А что будет, если она найдет чужой дух?

— Выбежит из дома.

— Она не убегает. Только нюхает.

— Значит, чужого духа нет. Теперь она просто изучает новый дом. Давай заходи и снимай обувь. Здесь довольно чисто.

Я зашла в прихожку и сняла обувь. Дом внутри, конечно, не стал внезапно огромным, как во сне. Однако приятное впечатление это нисколько не портило. Мы прошли дальше, в гостиную. Дома было прохладно, пол тоже был холодным. Но мои ноги не замерзли, так как на полу были постелены красивые ковры с вычурным орнаментом. Вся имеющаяся мебель была накрыта различными тканями, чтобы пыль не садилась. Даринка тоже прошла вместе с нами и начала изучать весь дом. Я уже за ней не следила. Входную дверь закрыли, чтобы кошка не убежала. Я прошла на кухню. Здесь оказалось не так тесно, как обычно бывает, но не так просторно, как в гостиной. Вся мебель сделана из дерева и лишь слегка закрыта от пыли. Стоял очень большой холодильник с двумя дверями. Я не стала его открывать. Тем более что электропитание было отключено. Меня заинтересовала столешница. Я взяла табурет, подвинула его к кухонному гарнитуру и встала на него. Увидела индукционную варочную панель, такую же как в Москве у Дмитрия. На ней было написано имя моей кошки — Дарина. Тогда я еще читать не умела, но надпись заметила сразу.

— Дядя Толя! А что здесь написано? — спросила я.

Анатолий быстро подошел, посмотрел и ответил:

— Здесь написано «Дарина».

— О! Как мою кошку.

— Да. Но это название производителя — «Дарина». Уже очень давно такие делают, и только у нас в России.

Я заулыбалась. Мне стало весело.

— Пойдем посмотрим дальше, — продолжил Анатолий.

Мы посмотрели ванную комнату. Здесь все сделано скромно, но со вкусом. Стояла ванна, умывальный шкаф с зеркалом и простая стиральная машина. Было и окно.

Далее мы посмотрели единственную спальню на первом этаже. Спальня оказалась очень уютной, хоть и небольшой. Напротив окна стоял огромный шкаф-купе, а посередине двуспальная кровать.

Примерно посередине, между комнатами, располагалась лестница, ведущая в подвал и на второй этаж. В подвал мы спускаться не стали, так как света пока не было. Поднялись на второй этаж.

Весь второй этаж действительно был построен как мансарда. С одной стороны была большая кладовка, а с другой спальная комната. Мы зашли в спальню. Она была довольно большой, но очень уютной. На двух сторонах располагались широкие окна. На третьей стороне выход на балкон. На четвертой стороне дверь в маленькую душевую, совмещенную с туалетом. В спальне располагались две небольшие кровати, стол со стульями и шкаф немного меньшего размера, чем в другой спальне. Мы, конечно, не удержались и сразу вышли на балкон. Вид открывался очень красивый. Было видно и мою машину, и даже деревянный мост. Мы полюбовались немного и прервались на ужин. Наступил вечер.

После быстрого ужина мы принялись наводить порядок в доме. В первую очередь мы занесли все свои вещи из машины. Убрали все накидки, накрывавшие мебель. Я заметила в гостиной большое зеркало на стене диаметром в два метра и спросила Анатолия:

— Дядя Толя! А зачем здесь такое большое зеркало?

— Это не просто зеркало. Это экран. Телевизор такой, — ответил Анатолий.

— Телевизор?! Это не телевизор. Это зеркало.

— Это и зеркало, и телевизор одновременно. Два в одном.

— А почему он как зеркало?

— Это такая технология. Когда он выключен, то становится зеркальным. При этом он еще очень гибкий. Я тебе сейчас фокус покажу.

И Анатолий взял и свернул этот экран, как рулон бумаги. Показал мне его, что он тонкий и гибкий, как настоящая бумага. Затем снова приклеил к стене.

— Это уже старая технология. Создали более пятидесяти лет назад. Когда я еще не родился. Старая, но зато сломать его невозможно.

— Уау! — удивилась я. — Круто!

Хотя мое восхищение было мимолетным. Я была еще совсем маленькой, чтобы такое понимать. Любую технологическую разработку я больше воспринимала как игрушку и быстро начинала относиться к этому как к норме. Тем более что в данном случае впечатление от голограммы еще было свежим.

Меня удивил экран, но Анатолия удивило другое. Он заметил старую аудиотехнику.

— Ли! Смотри. Это настоящая профессиональная техника. Хотя нет, полупрофессиональная.

Он указал мне на очень старый музыкальный центр и напольную стереосистему.

— Смотри, Ли. Это техника класса Hi-Fi. Я читал о такой. Этой технике больше шестидесяти лет. Настоящая история. Межблочная система³⁸, тороидальный усилитель³⁹. Японский! Даже CD-проигрыватель есть. Позолоченные кабели. А какие колонки! Настоящие английские с коаксиальными динамиками⁴⁰. Видно, брат Дмитрия был аудиофилом, настоящим ценителем качественного звука. Дмитрий ничего мне об этом не говорил. Ли! Нам очень повезло. Старая техника звучит лучше, чем новая. Когда подрастешь, ты это поймешь.

Он говорил буквально сам с собой, потому что я этого не понимала вообще. Анатолий, как настоящий мужчина, всегда интересовался техникой, поэтому наличие такой техники привело его в настоящий восторг. Ему захотелось поскорее включить и проверить всю технику. И он принялся включать электропитание.

Анатолий взял фонарик и спустился в подвал. Я, любопытная, последовала за ним. Темноты я рядом с дядей не побоялась. Там он нашел небольшой щиток на стене. Открыл его и поднял все рубильники наверх. Электричество не заработало.

— Упс! — сказал Анатолий. — А света нет.

Он начал выяснять, в чем проблема. Я молча стояла рядом и смотрела. Он что-то сделал с проводами, и щиток тихонько коротко запищал, загорелись лампочки на стене ниже щитка. Электричество заработало. Оказалось, графитовые аккумуляторы не были подключены к усилителю на щитке. Но свет во всем доме сразу не заработал. Аккумуляторы несколько минут накапливали энергию, поступающую от двух солнечных панелей, установленных на крыше. Повезло, что на улице еще было светло, и долго ждать не пришлось. Но автоматически все не заработало. Умным домом этот коттедж не был. Даже все двери были только на механических замках. И это в будущем сыграло огромную положительную роль.

Анатолий включил свет, и мы увидели весь подвал. Подвал был разделен на четыре комнаты. Самая большая представляла собой гостиную с большим диваном, столом и огромной стенкой напротив. Вторая комната служила бойлерной с насосами, фильтрами, скважиной и отопительной системой, объединенной в климат-контроль. В третьей комнате стояла огромная морозильная камера. В четвертой была еще одна миниатюрная ванная комната. Видно, что подвал оборудован как небольшой домашний бункер.

Анатолий включил все системы. Во всем доме включилось электричество, вода горячая и холодная, отопление, тихонько заработала система вентиляции. Буквально через десять минут полы во всем доме стали теплыми, так работала индукционная система отопления. Необходимости в батареях отопления не было. В качестве освещения использовались только лазерные лампы. Энергоэффективность дома была на высоте. Все заработало. Мы вернулись в гостиную.

Пока мы были в подвале, я заметила, что моя кошка Дарина уже освоилась и начала бегать, играть. Мне стало весело.

— Играется. — заметил Анатолий. — Значит где-то нагадила. Для нее нужно приготовить тазик.

И действительно, моя Дарина сделала нам сюрприз. Но хорошо, что не на ковер. Пора приниматься за уборку. Чем мы и занялись. Вернее, этим занялся Анатолий, а я ему помогала. Мы нашли пылесос и все необходимое для уборки. Мы пылесосили, протирали паркетные полы и мебель. Распаковывали наши вещи. В качестве кошачьего туалета приготовили тазик с измельченной корой и сухим мхом, что стало лучшим решением. На небольшую уборку у нас ушло всего два часа. На улице еще даже не стемнело. Пока мы убирались, дома стало тепло и сухо.

После уборки Анатолий взялся за аудиовидеотехнику. Все быстро включилось. Экран из зеркала превратился в телевизор, правда, пока не показывал. Антенна оказалась отключена, но это было пустяковой проблемой. Заработал музыкальный центр, тихонько заиграла музыка.

— Заработало! — воскликнул Анатолий. — Заиграло!

Довольный, он сел на диван и взял меня на руки. Расцеловал меня в обе щечки.

— Теперь ты можешь поиграть. Тебе сегодня можно все. Только ничего не сломай.

Я резко выскочила из его рук и радостно воскликнула:

— Е-хоу! Сегодня можно все!⁴¹

Как я радовалась! Как я шалила! Как я бегала и прыгала! Готова была перевернуть весь дом. Летали подушки и покрывала. Я скакала на диване, валялась и кувыркалась на ковре. Садилась на шею Анатолия. Если бы могла, бегала бы по стенам и потолку. От одной меня был такой шум и гам, что моя Даринка испугалась и где-то спряталась. Однако моя шалость продлилась недолго⁴².

Мое веселье прервала маленькая трагедия. Я задела что-то острое и порезала средний палец на правой руке. Это была катастрофа. Апокалипсис. Я впервые в жизни поранилась. Так заревела. Так заорала. У Анатолия от моего крика чуть не заложило уши. Из пальчика пошла кровь. Мой пальчик порезан. Я не сразу почувствовала боль, но это же было в первый раз. Анатолий среагировал быстро. Взял меня на правую руку, а левой схватил мою правую порезанную. Закрыл своей ладонью, чтобы кровь не попала на ковер, и быстро отнес меня в ванную комнату. Я долго не могла успокоиться. Кровь сочилась. Тогда я очень боялась крови. Боялась посмотреть на свой порезанный пальчик. И даже когда кровь остановилась, все равно продолжала реветь. Ох и нелегко пришлось Анатолию. Он пожалел, что дал мне в волю пошалить. Хотя рано или поздно я все равно бы что-нибудь себе порезала. Это всего лишь жизненный опыт. Но тогда это для меня была настоящая катастрофа.

Пока я успокаивалась, наступила ночь. Мы немного подкрепились поздним ужином и начали потихонечку готовиться ко сну⁴³. Анатолий искупал меня, высушил и расчесал мне волосы. После уложил спать, прочитав очередную сказку. На ночь он слегка приоткрыл окошко, чтобы я спала, наслаждаясь свежим воздухом, пропитанным ароматом сосны и ели. Климат-контроль мы отключили. Я уснула в обнимку с моим белым плюшевым мишкой. Хороший был день, несмотря на мою маленькую трагедию⁴⁴.

На следующий день я снова проснулась раньше Анатолия. Легко открыла глаза, так как спала невероятно крепким и сладким сном. Было тихо и спокойно. Лишь за окном доносился шум природы. Я лежала на спине под легким одеялом. Рядом с правой стороны спала Дарина. Ее присутствие меня очень порадовало. Она почувствовала, что я проснулась и начала себя показывать. Я начала ее гладить. В ответ она замурлыкала. Мне было так приятно гладить и чувствовать вибрацию ее тела. Я подняла одеяло, и она сразу залезла ко мне. Ей понравилось быть со мной под одеялом. Так она стала делать почти каждый день, что вошло в привычку. Мы так лежали недолго. Я прошла в гостиную и увидела, что Анатолий спал на диване. Как обычно, уже по привычке разбудила его своими мучительными играми. Не дала ему поспать. Сама выспалась, а ему поспать не дала.

Второй день тоже обещал быть насыщенным⁴⁵. Мы освоились на кухне, приготовили еду и на обед, и на ужин. Начали приучать кошку к лотку. Сделали уборку на втором этаже и в подвале. В подвале нас ждал ожидаемый сюрприз.

Анатолий открыл ключом один огромный шкаф, включенный в огромную стенку, и мы увидели оружие. Шкаф был набит огнестрельным оружием и патронами. В верхней половине было оружие, а в нижней патроны. Половина огромного шкафа была набита патронами. Из оружия были два охотничьих карабина, одна большая снайперская винтовка с оптическим прицелом и глушителем, одна компактная снайперская винтовка «Винторез» второго поколения, два старых укороченных спецавтомата «Вал», и тоже с оптическими прицелами, два классических автомата Калашникова и еще с десяток различных пистолетов. Среди патронов лежали ящик с тридцатью гранатами и бинокль. Также был и небольшой чемоданчик, в нем находился спецавтомат ОЦ «Гроза» третьего поколения в разобранном состоянии. Все патроны оказались бронебойными, кроме охотничьих. Все оружие было устаревшим и приобретено нелегально. Но за нелегальное оружие Анатолий не переживал. За много лет войны многие приобретали оружие, и далеко не каждый делал это легально. Никто уже не думал проверять, когда буквально перед носом идет сплошная война. Его это только немного удивило, и он сказал:

— Да. Дмитрий точно собирался сюда вернуться. А мне говорил, что здесь только охотничье оружие и несколько пистолетов. Да с таким арсеналом можно смело идти на бой с роботами. Не хватает только гранатомета. Да, Ли?

— Да! — не думая, ответила я.

— Если есть такое вооружение, значит, есть и бронежилеты.

Анатолий открыл соседний небольшой шкафчик внизу без замка, и там действительно находилось четыре бронежилета. Помимо оружия были и различные принадлежности для охоты и рыбалки. Он немного подержал оружие в своих руках, затем закрыл шкаф на замок и сказал мне:

— Этот шкаф не открывай без моего разрешения, пока не повзрослеешь. Когда придет время, я тебя буду учить стрелять. Хорошо?

— Хорошо! — с улыбкой ответила я.

Оружие меня тоже удивило. Особенно огромная снайперская винтовка длиною в два моих роста. Я, естественно, задавала немало вопросов, видя это оружие, и получала замудренные ответы. Анатолий даже и не думал скрывать это от меня. Прекрасно знал, что из меня он должен вырастить настоящего бойца. Он решил, что я должна сразу привыкать к наличию таких вещей. Помимо оружия в подвале было множество различных строительных инструментов и мелких материалов. В общем, было почти все для долгой автономной жизни. На этом уборка дома завершилась.

Далее Анатолий подключил антенну, установленную на крыше, и у нас внутри дома появилась связь. Заработали телефон, уже существующий виртуалнет, телевидение и бессмертное радио. Но мы не стали на это отвлекаться. Решили заняться делом поинтереснее. А именно охотой.

Война еще не дошла до этого региона, поэтому тайга была богата фауной. И охота была вполне естественным занятием. Анатолий решил установить металлические ловушки для зайцев или другой подобного размера живности. Ловушка представляла собой клетку, где внутрь ставится приманка. В качестве приманки мы использовали морковь, которую заранее приобрели в магазине. Эта приманка была привязана веревкой и соединялась с открытой наверх дверцей. Стоило только тронуть приманку, и дверца сразу закрывалась. Эта нехитрая ловушка использовалась испокон веку. Таких ловушек мы установили две штуки, сколько и лежало готовых в шкафу. Долго ждать не пришлось. Первый заяц попался в ловушку в первый же день. Так мы постарались обеспечить себя мясом. И в этот же день я узнала, что мясо дикого зайца нужно варить дважды в разной воде, так как от первого раза дико воняло. Зато после окончательного приготовления заяц был божественно вкусным, особенно если приготовить на огне. Рыбалкой мы тоже занимались, но уже в другие дни. Эти занятия меня очень увлекли, и не только потому, что я ребенок. Я просто такой росла.

Мне особенно понравилось находиться под большими елями. На протяжении всей жизни этого дерева на земле скапливается огромное количество хвои и шишек. Слой достигает такой толщины, что земля под елью превращается в подушку. Мне это безумно нравилось. Я играла под елью, прыгала, бегала, да и просто сидела или лежала. А какой аромат истощает это дерево! Такой сильный и насыщенный запах еловой смолы ничто не способно передать. Невероятно!

Какой я все-таки была любознательной и любопытной в детстве! Меня интересовали даже чисто мужские дела. Этим Анатолий и пользовался. Увлекал меня как мог. Лишь бы я не скучала и не думала постоянно о маме. Он вообще старался всегда быть рядом, отвечал на все мои вопросы. Даже когда уставал от меня, старался не показывать виду и, самое главное, никогда не игнорировал. Он знал, что игнорирование опасно и может привести к нарушению психического развития ребенка. Тем более что я была почти лишена вербального общения со сверстниками. Однако пришло время, и я в один день все-таки сильно заскучала по маме.

Это произошло после обеда в один из дней первой недели, когда я отправилась спать. Но мой тихий час нарушила эмоция грусти. Я думала о маме и от этой мысли не могла уснуть. Вспоминала все запомнившиеся события, связанные с ней. Лежала в постели и тихонько плакала. Она меня очень сильно любила, и я ее тоже очень любила и хранила это чувство всю свою жизнь. Она всегда играла со мной, учила, заботилась. Я вспоминала ее голос, тепло ее рук, ее нежные объятия. Мне так нравилось, когда мы прикасались друг к другу носами, это казалось мне забавной игрой. Еще мне очень нравилось сидеть у нее на коленях и, прижавшись к груди, слушать биение ее сердца. Ритмы ее сердца действовали на меня как наркотик, в эти моменты я готова была просто раствориться в ней. Я так по ней скучала⁴⁶.

Мой внутренний треугольный мир был на грани. Но Анатолий не позволил моему внутреннему миру разрушиться.

Через некоторое время ко мне в комнату зашел Анатолий, заметил, что я тихонько плачу, и сразу понял, в чем дело. Он тихонько присел на кровать и правой рукой погладил меня по голове. Затем взял меня на руки, посадил на колени и спросил:

— Почему ты плачешь, Ли?

— Я хочу к маме, — сквозь слезы тихонько ответила я. — Когда она приедет?

— Она очень хочет приехать, но у нее не получается. Она высоко на небесах, помогает Богу работать. Ты знаешь, кто такой Бог?

— Нет. Кто Он?

— Бог — Он наш Всевышний Господь. Наш Создатель. Он создал весь этот мир, в котором мы все живем. Он создал и всех нас. Каждого из нас Он создавал. И тебя, и меня, и твою кошку Дарину. Твои мама и папа попросили Бога создать тебе кошку и отправили тебе в подарок. Он нас всех любит. А тех, кого Он больше всех любит, кто хороший, берет к себе в помощники. У Него очень много работы, и Ему очень нужны помощники. И твои мама и папа самые лучшие. Они ангелы. Бог дал им много работы, поэтому у них не получается приехать. Но они тоже скучают по тебе и иногда смотрят на тебя сверху.

— Я тоже по ним скучаю. А почему Бог тебя не взял в помощники?

— Потому что Он не захотел тебя оставлять одну. И я еще не заслужил, чтобы быть Его помощником. Придет время, и я тоже стану ангелом и буду Богу помогать. Через много лет, когда вырастешь, Он и тебя возьмет в помощники.

— Меня в помощники? А почему Бог сейчас меня не забирает? Он меня не любит?

— Любит. Тебя Бог любит. Просто ты еще совсем маленькая. Он ждет, когда ты вырастешь. Но только ты должна быть хорошей девочкой, иначе Он не возьмет тебя в помощники. Ты должна вести себя хорошо.

Эти слова действительно не дали моему внутреннему миру разрушиться. Я постепенно успокоилась. Анатолий продолжал держать меня в своих объятиях. Я закрыла глаза и через некоторое время уснула⁴⁷.

Ближе к вечеру я проснулась, лежа в своей мягкой постели. Только уже вместо Анатолия рядом была Дарина. Я чувствовала себя свежей и бодрой. Я уже не скучала по маме. Настроение преобразилось. Жизнь пошла своим чередом⁴⁸.

У нас было очень много свободного времени. Вернее, вся наша дальнейшая жизнь была свободной от работы и обязательств. Анатолий по прибытии в наш новый дом больше никогда не работал. Правда, на какие денежные средства мы жили, я этого так никогда и не узнала. Он принялся меня учить и воспитывать. Только подошел он к этому аккуратно, и, к моему счастью, на это была масса времени. Постепенно он начал учить меня писать и читать, используя очень старые, но успешные методики обучения. Но главной методикой обучения была постоянная смена деятельности. Именно постоянная смена деятельности позволяла успешно обучать любого ребенка без утомления, хоть целый день. Мне очень круто повезло с таким учителем и воспитателем, как Анатолий. А вот ему приходилось нелегко вплоть до моего совершеннолетия. Чтобы помогать мне изучать различные науки, ему приходилось учиться самому. Порой он не спал ночами, изучая ту или иную тематику. И результат такого старания не заставил себя долго ждать. Уже в четыре года я научилась самостоятельно читать и постепенно полюбила книги, коих в нашем доме было немало. Анатолий находил мне и новые книги. А еще через год я научилась писать. А в совершенстве управлять различными гаджетами стало для меня нормой. К пяти годам я хорошо разбиралась в охоте, только рыбалка мне что-то не удавалась.

Мы жили в свое удовольствие. В тишине и спокойствии. Один или два раза в месяц мы ездили в Пермь, чтобы купить все необходимое. Иногда ездили на Камское водохранилище, чтобы полюбоваться прекрасными видами. Но мне больше всего нравилось встречать поезда. Анатолий сразу заметил мой интерес к железнодорожному транспорту. Мы ездили в ближайший город Александровск и просто встречали на вокзале попутные поезда. Иногда садились на электричку и катались. В то время комфортабельные экспрессы уже ездили по всей России, и поездка в них доставляла мне огромное удовольствие. Это было так романтично. Эта любовь к такому виду транспорта сохранилась у меня на всю жизнь.

Я росла очень любознательной, но была немножко трусишкой. Особенно я боялась грозы. Раскаты грома и сверкание молнии меня пугали. Особенно в темное время суток. Когда начиналась гроза, я пряталась в подвале и просила Анатолия быть со мною рядом. Но с годами моя бронтофобия⁴⁹ угасла. С возрастом у меня, наоборот, появилась мания. Я очень полюбила грозу, видела в этом романтику. Как и зимний снегопад⁵⁰. Я очень полюбила звуки дождя. Часто гуляла во время дождя, порой промокая до нитки. А от громких раскатов грома я получала адреналин.

Наступила осень. Не все любят это время года, но только не я. С первых дней я полюбила осень. Обожала гулять по лесу и любоваться яркими красками листвы деревьев. Хоть вокруг нашего дома в основном росли хвойные деревья, тем не менее попадались и лиственные породы, и огромное количество кустарников. А еще я обожала любоваться туманом, который возникал и летом, особенно после дождя. Но осенью туманы возникали заметно чаще.

Первый год нашего проживания в новом доме подходил к концу. Очень быстро наступили холода. Уже в начале ноября снежный покров украсил весь лес и не таял. Я впервые увидела всю красоту настоящей уральской зимы⁵¹. По красоте зима ничем не уступала лету. Поначалу снега было не так много, но этого оказалось достаточно, чтобы окутать каждую веточку каждого дерева, рисуя невероятную картину зимнего пейзажа. Как это красиво! Невероятно. Я никак не могла налюбоваться этим зимним пейзажем. Правда, с непривычки мне было холодно. Уральский климат оставался весьма суровым, несмотря на изменения климата. Первый снег сопровождался несильными морозами, а уже через неделю температура опустилась до минус тридцати градусов, а за всю зиму опускалась и до сорока. Весь зимний период протекал в достаточно холодной атмосфере, хотя были и теплые дни. Я выходила на улицу лишь на короткое время, чтобы не заболеть. Иногда целыми днями не выходила на улицу, так как в нашем доме всегда было тепло и уютно, и я всегда находила себе интересное занятие.

Снега в зимний период почти каждый год было много. За все время моего детства, бывало, заметало по самые окна. Нашу лесную дорогу от снега из посторонних никто и никогда не чистил. Да и кому это было нужно? Ведь кроме нас, тут никто не жил. По крайней мере, мы никого не видели. Анатолий решил проблему с чисткой дороги легко и просто. Он применил старый дедовский метод. Соорудил нехитрую металлическую конструкцию, напоминающую лопату на снегоуборочной машине, и прикрепил к переднему бамперу машины. А сзади прицепил большую ненужную шину от колеса с прикрепленными к ней большими досками под углом. Вот с такой конструкцией мы просто проезжали по дороге. Таким образом и чистили. Я сразу заметила чистоту лесного снега. В городах снег всегда бывает грязным, особенно на дороге. А в лесу снег всегда кристально чистый. Невероятно белый. Порой от такой чистоты очень трудно разглядеть рельеф. Даже наша дорога всю зиму оставалась чистейшей. Зимой мы еще очень любили кататься на лыжах. Со временем я неплохо в этом преуспела.

Пришло время новогодних праздников. Новый год в России все и всегда любили встречать в кругу родных и близких. Эта традиция никогда не забывалась, несмотря на тяжелое время. Анатолий решил сделать мне сюрприз, и мы в последний день года отправились встречать Новый год в Пермь. Даринку не оставили, а взяли с собой. Она к этому времени уже существенно подросла. Это была моя первая встреча Нового года, которую я запомнила. Погода стояла тихая, но морозная. Однако это нисколько не мешало празднику. Город не спал всю новогоднюю ночь, много жителей города и гостей гуляли до утра. Казалось, никто не оставался в стороне. Многие отрывались по полной программе, думая, что празднуют в последний раз⁵². Мы в последний час оставили Дарину в гостинице и пошли гулять к главной елке города. Я веселилась, играла, каталась на горке, позировала перед камерой, любовалась фейерверками и, конечно, загадала желание под бой курантов. Какое именно? А только такое — увидеться с мамой и папой. В общем, мой первый Новый год прошел на ура. Я сияла как звездочка⁵³.

На следующий день вечером мы вернулись домой. Я была наполнена радостными впечатлениями, которые сохранились до Рождества. Рождество мы тоже отмечали в Перми, но уже скромнее. На Рождество мы посетили очень красивый православный храм.

Новогодние праздники прошли, и мы продолжили свою спокойную жизнь. Дальше мы перезимовали без всяких приключений и происшествий. В эту зиму, как и в последующие, было немножко сложновато с питанием, а именно чувствовался дефицит растительной пищи. Фруктов было очень мало, экзотических мы вообще не видели. Эта многолетняя война полностью разрушила международную торговлю, поэтому фрукты мы видели только в сезон урожая, и то только местные. Овощей тоже было мало. Наше положение спасал лес. Тайга всегда была богата на урожай. Если нет одного плода, то обязательно найдется другой. Мы активно собирали и ягоды, и орехи, и травы. Готовили, замораживали. В общем, цинга от дефицита растительной пищи нам не грозила.

Пока мы спокойно зимовали, я заметила, как сильно подросла моя кошка Дарина. Она выросла такой большой, такой красивой и пушистой. Ее невероятно пушистый хвост стал словно беличий. Не достигнув и одного года, она уже весила четыре килограмма. И это неудивительно. Мы всегда кормили ее отборным мясом пойманной дичи, но только в вареном виде. Мы баловали ее, заботились, ухаживали, как за принцессой. А какой у нее был характер! Почти как у меня. Только росла она весьма избалованной. Она взрослела в течение трех лет, такая вот порода невская маскарадная. Впрочем, я тоже, как и она, совсем не хотела взрослеть. Она очень любила играться с шуршащей игрушкой. В этом была ее особенность. Стоило только зашуршать чему-нибудь в наших руках, фантику или бумажке, — все, она тут же подбегала и просила кинуть поиграть. И мы всегда отвечали ей взаимностью. Быстро сворачивали бумажку в шарик и готовились швырнуть, она сразу на старт, мяу-мяу, постоянно возникал фальстарт. Но как только начинал лететь шарик, она молниеносно стартовала, а если находилась на гладком паркете, то стартовала, сильно буксуя, как старый мускул-кар. Мы всегда смеялись. Еще она любила просто валяться и часто лежала на спине. Любила умываться лежа. Как только я к ней подходила, она сразу ложилась, давая мне знать, что хочет ласки. Еще ей нравилось, когда я прикасалась к ее мордочке своим лбом. Часто возникали моменты во время кормежки: когда мы ей накладывали в миску еду, она, вместо того чтобы начинать кушать, вертела своей попой, виляя пушистым хвостиком. Я в таком случае говорила:

— Ты не кошка. Ты матрешка.

Правда, это возникало только тогда, когда она была не очень голодная.

Как-то Анатолий мне рассказал, для чего кошкам нужны усы и хвост. Оказывается, усами кошки измеряют ширину прохода, поэтому длина усов всегда соответствует ширине туловища. А хвост нужен для погашения эмоций. Да-да! Кошки тоже весьма эмоциональные животные и даже умеют проливать слезы. Когда мы смеялись, она лезла ласкаться, когда кричали, мяукала, чтобы мы успокоились. Она, как и большинство кошек, умела чувствовать наше внутреннее, душевное состояние. Вот такая у меня удивительная кошка Дарина.

Наступила весна. В первый месяц весны мы никуда не выезжали, потому что ездить по расплывающейся от таяния снега дороге было рискованно. Ведь в случае застревания машины на помощь вряд ли бы кто-то приехал. Хотя моя машина была настоящим внедорожником, тем не менее мы не рисковали.

Как только наступило лето, Анатолий снова решил сделать мне сюрприз. Устроил мне путешествие по ближайшим городам. Пока война не дошла, я получила возможность увидеть другие города. Естественно, кошку мы тоже взяли с собой. Наш маршрут пролегал через следующие города: Пермь, Ижевск, Казань, Набережные Челны, Уфу, Челябинск, Екатеринбург, Пермь. В каждом городе мы останавливались на пару дней. Каждый город дарил мне положительные впечатления, но все они были разные. Ижевск запомнился мне как небольшой, но милый, ухоженный мегаполис с очень красивым Свято-Михайловским собором. Пропитанная историей Казань и вовсе считалась самым красивым городом в нашем путешествии. Набережные Челны показались мне очень современным, но скромным мегаполисом. Уфа, город на семи холмах, оставила у меня двоякое впечатление — современный деловой город, разбросанный на огромной территории, с самой большой площадью лесного массива. Местные жители называли его Три Шурупа. Забавно. Челябинск тоже показался мне современным мегаполисом, но с невероятно огромным количеством заводов и фабрик. Екатеринбург я посчитала самым современным городом, усеянным застекленными небоскребами. Однако их всех объединяло одно — большое количество современных стратегических военных предприятий, работающих на полную мощность без перерыва и выходных. Круглые сутки в этих, да и в других мелких городах, в огромном количестве штамповали оружие, боевые машины, роботов и детали к ним. Отправляться южнее мы не стали. Линия фронта пролегала недалеко. Единственный крупный город, который мы не решались посетить, это Нижний Тагил, и никогда туда не ездили. Такое решение было неспроста. Именно этот город впоследствии превратился в один из крупнейших центров производства терминаторов, перешедший под полный контроль машин. Мне очень понравилось это путешествие в отличие от моей кошки. Куда деваться? Питомца не бросишь. Мы в ответе за тех, кого приручили. Поэтому мы взяли ее с собой. Такое путешествие мы повторяли каждое лето, до тех пор пока война не внесла свои коррективы.

Шли годы. Мне исполнилось шесть лет. Я постепенно взрослела, но по-прежнему очень любила пошалить. Правда, от этого иногда немного страдал Анатолий. Как-то раз, когда он что-то делал в подвале, я решила выкинуть очередную шалость. На лестничной площадке перед спуском в подвал был выключатель света. Я взяла и выключила свет, оставив его в темноте. Последовал крик:

— Ли Мун!

Затем последовали грохот и нецензурная брань.

От подобных шалостей мне всегда было смешно и весело, я не понимала, что ему может быть больно и неудобно. Но он прощал мне все, потому что любил⁵⁴. Единственное, что ему не нравилось, это прятки, особенно в лесу. После одного случая, когда он не смог меня найти в лесу, я больше не пряталась так хорошо от него. Я всегда умела очень хорошо прятаться. В будущем эта способность послужила мне во благо. Но хорошо прятаться от Анатолия было плохо, а вот от машин и роботов самое то.

В шесть лет Анатолий оформил меня на дистанционное обучение. Так я начала учиться в школе. Для меня было доступно только дистанционное обучение. Не самое лучшее решение, однако благодаря моей любознательности и многолетним усилиям моего дядюшки я выросла гораздо умнее моих сверстников и знала многое. Например, я уже в семь лет самостоятельно узнала, откуда берутся дети, и, дав знать об этом Анатолию, поставила его в неловкое положение. Правда, мое обучение не всегда проходило гладко. У меня не все получалось, многого я не понимала. К тому же я росла очень капризной. Анатолий здорово намучился с моими капризами. Я и будучи взрослой оставалась такой же, хотя уже не очень. Такой уж у меня характер. На многое влияло отсутствие вербального общения со сверстниками. Хотя я активно общалась онлайн с разными людьми, и с Анастасией, кстати, тоже.

Со временем я начала замечать исчезновение моих друзей, с которыми я поддерживала виртуальное общение. Я не понимала, в чем причина, пока не узнала, что война просто уносила их жизни. Так произошло и с Анастасией. Правда, подтверждения ее гибели не было. После того как она пропала, я больше ничего о ней не слышала. Я вообще не получала никакой информации о ней. Жива она или нет, ничего не известно. Но я дала себе слово: если она жива, то в будущем я обязательно ее найду. Она так ни разу к нам и не приезжала.

В семь лет мне перенастроили иммунитет. Я если и болела, то лишь легкой простудой, и довольно редко. Однако для меня, и для Анатолия тоже, всегда существовала угроза заболевания бешенством и энцефалитом. Лес был полон диких животных и насекомых, любой укус мог оказаться заразным. Животные никогда не умирали от нейротропных вирусов, поражающих людей, но всегда были носителями. А вот для человека вирусы бешенства и энцефалита всегда были опасными. Бешенство было смертельно опасным. Смертность от бешенства была близка к ста процентам. А энцефалит делал людей почти безжизненными инвалидами, полностью парализуя нервную систему. И это не менялось. Медицина не могла найти эффективного метода лечения болезней, вызванных нейротропными вирусами. А вирус бешенства признали самым хитрым. Главной особенностью этих вирусов было то, что они заражали нейронные клетки человека, и антитела иммунитета не могли их обнаружить. Вирус бешенства по нервной системе достигал головного мозга и разъедал мозжечок, вследствие чего через неделю возникала смерть. Но с годами этот вирус мутировал и стал атаковать весь головной мозг. Смерть наступала уже через три-четыре недели, медленно и мучительно убивая свою жертву. Действия больного были абсолютно неадекватными. Поэтому, находясь в лесу, мы всегда надевали плотную одежду, закрывая ноги и руки.

Наступил переходный возраст. Мое обучение усложнялось. Мне стало очень трудно без вербального общения со сверстниками. Но ничего нельзя было изменить. Мы перестали путешествовать. Даже не ездили в Пермь. Военные действия происходили где-то недалеко. Периодически происходили авианалеты на Пермь. Анатолий выезжал в город, но уже без меня. Брать меня, неподготовленную, с собой было рискованно. Иногда он пропадал на неделю и даже больше. В дни одиночества мне становилось вдвойне сложнее. От этого я часто психовала. По возвращении Анатолия мне всегда хотелось устроить скандал, за то, что он оставлял меня одну надолго. Но вместо скандала я только бросалась к нему в объятия. Иногда плакала⁵⁵.

В возрасте пятнадцати лет Анатолий решил начать учить меня бороться с машинами. Начал с постепенной подготовки. И первым делом учил работать мою второстепенную левую руку. Он хотел, чтобы оба полушария моего мозга работали одинаково хорошо. С непривычки мне было очень тяжело. Сперва я постепенно научилась чистить зубы левой рукой. Далее поступенчато повышала нагрузку, чаще что-то делала левой рукой. Затем начала держать ложку и вилку. Потом приступила к письму. Правда, писать левой рукой полноценно я так и не научилась. Да это было и необязательно. Анатолий говорил, что моя правая рука всегда будет оставаться ведущей, но левая должна уметь делать все. Работать ножом я должна была учиться в последнюю очередь, но сказался мой затаившийся боевой характер. И резать я научилась быстрее, чем держать ложку и вилку. За несколько лет моя левая рука стала играть огромную роль, значительно разгрузив правую. Однако в сложных ситуациях моя ведущая рука показывала, кто здесь хозяин. Тем не менее мне было интересно работать левой рукой все чаще и чаще. Я заметила, как расширилось мое сознание. Мне стало легче думать. Появлялось много необычных мыслей. Я стала меньше нервничать.

Параллельно, обучая левую руку, я следила за растяжкой моего тела. Это было очень важно, так как боевые искусства, которым мне предстояло обучаться, требовали гибкости и владения телом.

В семнадцать лет Анатолий начал обучать меня первым навыкам рукопашного боя, но мне очень не хватало физической силы. Я почти стала взрослой, но осталась стройной миниатюрной девушкой. Мой рост составил всего сто пятьдесят семь сантиметров, а вес сорок килограмм. Мне было тяжело отрабатывать удары даже ногой, ведь моя стопа осталась невероятно маленькой, всего тридцать второго размера. Такое телосложение положительно сказывалось на моей выносливости и гибкости, но наращивать силу удара и держать тяжелое огнестрельное оружие было нелегко.

Стрелять я тоже начала учиться позже, только в семнадцать лет. Хотя, конечно, могла и раньше. Столь позднее обучение стрельбе Анатолий начал неспроста. Он не хотел лишать меня детства. И этого добился. Я росла спокойно, в то время как кругом гибли люди. К обучению стрельбе я подошла сама. Начала с пистолетов. Мне было легче начинать с этого, так как пистолеты стреляли без шума и отдачи. Я много стреляла, не жалея патронов. Анатолий из поездок всегда привозил патроны в огромном количестве, и даже то оружие, которого у нас не было. Постепенно, год за годом я оттачивала навыки стрельбы. Достигала невероятной точности попадания, даже исполняя различные трюки. Мне понравилось снайперское оружие. Хотя оно было очень тяжелое. Я умудрялась попадать в цель даже на расстоянии более трех километров. Мое стопроцентное зрение этому способствовало. Из меня бы получился настоящий снайпер, если бы у меня было огромное терпение. Мне очень понравилось спецоружие, такое как «Винторез», «Вал» и невероятная «Гроза». Хотя для них патронов было немного. С таким оружием я сама превращалась в грозу. Однако, какое бы оружие я ни пробовала, моим любимым оставался пистолет. Я ведь осталась миниатюрной девушкой, и пистолет был как раз для меня.

Однажды Анатолий подарил мне несколько хороших пистолетов модели ТТ-2060 отечественного производства. Он говорил, что этот пистолет самый мощный, самый убойный. Они мне очень понравились, так как, к моему удивлению, они были невероятно легкие и удобные, хотя и дуло у них было немного длиннее обычного. Уровень шума и отдачи оказался очень низким. К ним шли патроны стандартного размера девять миллиметров, но с урановым наконечником. Такой наконечник был как раз кстати, ведь только такие пули могли пробить защиту машин, выполненных из титанового сплава. Позже он подарил мне и специальный плащ с капюшоном, выполненный из улучшенного кевлара темно-зеленого цвета, чтобы в будущем у меня была защита.

С годами я значительно нарастила свою физическую силу⁵⁶. Начала наносить довольно сильные удары. Однажды Анатолий решил проверить силу моего удара. Он взял прочную стеклянную бутылку из-под шампанского, обмотал ее тряпкой, приложил к дереву и сказал:

— Я специально обмотал тряпкой, чтобы ты не порезалась. Ты должна с первого удара разбить эту бутылку боковой стороной ладони своей руки.

Я сделала первую попытку, ударила правой рукой. Безуспешно. Мне стало очень больно. Я ударила второй раз этой же рукой, и снова неудача. Боль стала невыносимой. Тогда Анатолий сказал:

— Круглая стеклянная бутылка очень прочная. Ты должна сосредоточить свою силу в руках и нанести настолько сильный удар, насколько сможешь. Представь, что перед тобой робот, который должен тебя убить. Ты одна. Помощи ждать неоткуда. Ты должна возненавидеть робота. Направь всю свою ненависть в свои мышцы, свои руки. Лучшая защита — это атака. Если больше не можешь правой рукой, то попробуй левой.

Я немножко отошла. Боль утихла. Я быстро представила робота и как его ненавижу. Собрала всю волю в кулак. Подошла с другой стороны и изо всей силы нанесла удар левой рукой. Бутылка разбилась. Было больно, но приятное ощущение от результата приглушало это чувство.

— Другое дело, — продолжил Анатолий. — Но этого недостаточно. Машины сделаны из металла, а не из стекла. Это лишь цветочки. Ты должна наращивать свою силу, чтобы разбивать машины в хлам. Понятно, что танк ты голыми руками никак не сможешь разбить. Но с человекоподобными терминаторами можно бороться, хотя они очень сильные.

Шли годы. Моих друзей в сети становилось все меньше и меньше. Они погибали один за другим. На восемнадцатом году жизни умерла и моя кошка Дарина. Просто уйдя в лес, чтобы я не видела ее смерть. Конечно, я была готова к ее смерти, ведь она и так прожила очень долго. Тем не менее очень грустила. И даже зная правду о смерти моих родителей, продолжала верить, что именно они тогда отправили мне ангела в виде кошки.

Постепенно я хорошо овладела навыками рукопашного боя. Я изучала карате, дзюдо. Гибкость моего тела позволила мне овладеть некоторыми навыками кунг-фу и глубоко проникнуть в тайский бокс. Эти боевые искусства позволяли мне понять, насколько хорошо можно владеть своим телом. Но владение боевыми искусствами не позволяло полноценно вступать в бой с довольно совершенными боевыми роботами. Об этом мне поведал Анатолий.

— Пойми, Ли, — начал Анатолий. — Машины, роботы — они все работают на алгоритмах действий. Любой прием любого боевого искусства — это тоже алгоритм. Некоторые сочетания приемов — это тоже алгоритм, то есть поддаеются математическому вычислению. Это логика действий. Пока что все машины двигаются согласно выбранным алгоритмам, хоть и очень сложным. Пойми, сейчас они все работают на квантовых компьютерах, а значит, умеют одновременно выполнять несколько действий. Раньше все машины и компьютеры работали по принципу «включил — выключил». То есть ноль и один. Двоичный код, биты. Алгоритмы движения были примитивными и легкопредсказуемыми. Сейчас пока что только квантовые компьютеры управляют машинами. Квантовый компьютер работает по принципу кубитов, Представь куб. На кубе помимо ноля и единицы расположено еще четыре цифры. Уже шесть элементов. Можно представить три измерения. Я понимаю это так. Вот представь себе. Вот квантовый компьютер, у него один чип, один процессор, одно вычислительное ядро с одной единицей памяти. Подключаем один монитор. Работает операционная система, память забита одними файлами, и запущена работа одних программ. Подключаем второй монитор. Уже работает другая операционная система, показывает, что память забита другими файлами и работают вторые программы. Подключаем третий монитор. Тут уже работает третья операционная система и показывает, что память забита третьим набором файлов и работают третьи программы. И все они работают независимо друг от друга на одном чипе. То есть квантовый чип работает в нескольких измерениях одновременно. Помнишь, в Москве у Анастасии компьютер как раз так и работал. Несколько операционных систем у нее работали на разных мониторах и голограмме, с которой ты играла. И все на одном компьютере. Вот так работает квантовый компьютер. Так же работают и машины. Но у них все равно существуют алгоритмы. Только работают одновременно несколько алгоритмов. Рассчитать движение робота сложно, но возможно. Чтобы превзойти робота в движении, нужно быть непредсказуемым. Надо отключать логику. Только так можно победить машину. Роботы, рассчитывая алгоритм своих действий, параллельно рассчитывают и алгоритм человека перед ним. Поэтому, чтобы он не мог понять ход твоих действий, нужно совершать непредсказуемые действия. Порой даже неадекватные действия могут спасти тебе жизнь. Понимаешь, Ли?

— Не совсем, — ответила я. — Это сложно понять.

— Действуй непредсказуемо. И тогда ты сможешь победить робота. Но если машину оснастят биопроцессором или нейромозгом, то все. С машинами будет бороться крайне сложно. Вот искусственный интеллект, или автоботы. Их сейчас так называют. Работают на нейронных системах, поэтому их действия уже практически невозможно предугадать. Здесь спасет только интуиция. Но если искусственный интеллект осознает себя как личность, познает интуицию и другие способности, то человечеству придет конец. И единственным спасением станет только кибернетика. То есть нам самим нужно стать машинами и оцифровать свой мозг. А это значит, что появится новая раса, так называемый Homo robotics, или биоробот.

Такое толкование поставило все точки на свои места. Я многое поняла. Анатолий был прав. Мало владеть боевыми искусствами и оружием. Нужно по-настоящему ненавидеть машины и роботов. Ненависть вызовет неадекватные действия и разбудит силу как физическую, так и духовную. Но главное — это поможет побороть страх.

Я продолжала тренироваться и оттачивать свои боевые навыки. В совершенстве овладела холодным оружием. В физическом плане я превзошла саму себя. Я била с такой силой, что легко ломались кирпичи. Анатолий был очень доволен мною, но по-прежнему боялся вести меня на реальный бой.

Я была в рассвете сил, а вот Анатолий состарился. Ему было больше шестидесяти лет. Силы постепенно покидали его. Однако у него был колоссальный боевой опыт и отточенные навыки, чего очень не хватало мне. И это он понимал.

— Ты мой боевой ангел, — говорил он мне постоянно.

И я действительно чувствовала себя такой. Я выросла очень красивой девушкой. Природа меня не обидела. Я понимала это и старалась всегда быть стройной и подтянутой. Отрастила длинные волосы, они опускались ниже пояса. Не потому, что это для чего-то нужно, просто мне так нравилось. Мое личико было весьма милое, с добрыми карими глазами, маленьким носом и маленькими, но толстыми губами. И никто бы не догадался, что такая красивая, миниатюрная, хрупкая на вид девушка способна нехило за себя постоять. Поэтому Анатолий и называл меня боевым ангелом.

В две тысячи восемьдесят четвертом году я узнала об очень важном событии. На основе виртуалнета создали матрицу. Мне стало известно об этом с первого дня официального запуска. И, как обычно, мне очень хотелось узнать об этом как можно подробнее. Было велико желание подключиться. Но Анатолий строго-настрого запретил мне это делать. Он взял с меня обещание, что я никогда не буду подключаться к матрице. С самого начала создания стало известно об обратной стороне медали. Всего за несколько дней к матрице успели подключиться миллионы людей. И за такой же короткий срок матрицу заполонили вредоносные программы. Случилось непоправимое. Подключенные люди массово попадали в ловушки. И практически все выходили оттуда с поврежденной центральной нервной системой, многие становились психически больными, бывали случаи полного паралича, убийства и самоубийства. Болезней было немало. Тем не менее отключить матрицу было уже невозможно. Матрица была создана и полностью контролировалась автоботами и работала в виртуалнете, от которого никто не хотел отказываться.

Однажды Анатолий, вернувшись из одной очень продолжительной поездки, привез для меня подарок. Это был браслет. Браслет, который заменял все мобильные гаджеты и работал в симбиозе⁵⁷ с нервной системой. Я с радостью приняла этот подарок. К тому же я уже знала, что это и как оно работает. Надела браслет на левую руку и мгновенно почувствовала, что компьютер теперь внутри меня. Мой вживленный чип служил ключом для авторизации. Вся моя нервная система стала служить в качестве ЭВМ и памяти. А мои глаза использовались вместо камеры. Теперь компьютер, смартфон, камера будут всегда со мной, внутри меня. И больше нет никаких ограничений. Так я впервые прикоснулась к миру киборгов.

В этом же две тысячи восемьдесят четвертом году мне исполнилось двадцать пять лет.

Лето. Пришло время принять боевое крещение. Мы с Анатолием, вооружившись до зубов, отправились в Пермь.

Война уже окутала всю Россию и весь мир, перейдя в войну машин и человека. Оказалось, автоматизированные вооруженные силы НАТО никогда не собирались завоевывать Урал. Причиной тому стал «Обертрон». Наше оружие, которое мы ковали здесь веками, стало нашим врагом. Машины и роботы, которые создавались в этом регионе, обернулись против нас и захватили почти все города Урала. А Нижний Тагил, который мы с Анатолием так и не решились посетить, стал центром, так называемым логовом терминаторов корпорации «Обертрон». Там же и располагался головной компьютер корпорации, управляющий терминаторами. Добраться туда считалось невозможным, там сосредоточены огромные силы. Машины захватили и самый крупнейший в мире завод по производству титана, располагавшийся недалеко от Нижнего Тагила. Немалые вооруженные силы и производство «Обертрона» сосредоточились в Екатеринбурге, Челябинске, Уфе, Магнитогорске и прилегающих малых городах. Машины обеспечили себе контроль над важнейшими ресурсами и стратегическими предприятиями. И так случилось, что мы по велению судьбы оказались буквально перед носом у логова корпорации «Обертрон».

Мы прибыли в Пермь. Город оказался сильно разрушенным, но уцелевших зданий тоже осталось немало. За все время пребывания я не встретила ни одного человека. Город, в котором я много гуляла и не раз встречала Новый год, оказался мертвым. Меня это напугало. Мне стало не по себе. Впервые после многолетнего проживания дома, вдали от цивилизации, я увидела нынешний мир.

Мы оставили машину на окраине города и пошли дальше пешком. Бродили по городу, словно сталкеры. Везде тишина, много руин. Мы заходили в уцелевшие дома в поисках хоть какой-нибудь пищи. Так прошло четыре часа. Вдруг, пока мы находились в подъезде очередного многоэтажного здания, внезапно услышали звуки движения машин. Это были малые танки-терминаторы. Мы затаились. Мне стало очень страшно. Все тело содрогалось. Нас не обнаружили и проехали мимо. Вроде пронесло, но нет. Стоило нам только встать на ноги, как в здание вошел человекоподобный терминатор, похожий на скелет в бронежилете. Он выглядел и двигался достаточно примитивно, но негромко. Из-за шума уходящих танков мы не услышали его шагов. Вместо правой руки у него был встроенный автомат, а в левой огромный нож. Он был один и шел позади в качестве контрольного робота. От его внезапного появления моя душа ушла в пятки. Я впала в ступор. Не смогла даже сдвинуться с места. А вот Анатолий нисколько не испугался. Он мгновенно хладнокровно тремя выстрелами из пистолета в голову обезвредил терминатора. Тот как кусок металлолома упал на пол. Анатолий посмотрел на меня и сказал:

— Нет. Ты еще не готова к бою. Тебе мешает твой страх. Все. Возвращаемся домой.

Меня трясло. Руки сильно запотели и едва держали пистолеты в руках. Мое первое боевое крещение провалилось. Мне стало стыдно. Анатолий много лет готовил меня к этому, а я не смогла. Не смогла преодолеть свой страх.

— Прости меня, — ответила я. — Я не смогла.

— Ничего. Ты жива. И это главное. Запомни раз и навсегда. Хороший солдат — это живой солдат. Пока ты жива, ты можешь бороться, а мертвые никому не нужны. Все. Поехали.

Перед тем как выйти из здания, Анатолий вскрыл грудь терминатора и вытащил две большие ядерные батареи. Батареи он положил в рюкзак. Далее тихонько выглянул на улицу, и мы вышли. Возвращались к нашей машине обходным путем. Страх немного угас. При возвращении я заметила, как высоко в небе парил огромный дирижабль. Я и раньше их замечала, но не настолько огромный. Оказалось, это пролетал летающий авианосец. Мы вернулись к машине. Быстро сели и уехали.

Мы вернулись домой. После этого неудавшегося боя я полтора года не выезжала в город. Боялась. У меня возникла робофобия. Анатолий ездил один, иногда пропадая неделями. Я жила сама по себе.

В первую же ночь я спала очень плохо. Мне снился кошмар. Я видела какого-то человекоподобного терминатора. Правда, он был не похож на того, с которым впервые столкнулась в городе. Он выглядел ужасно. Как будто робот-зомби в потрепанной одежде. Он постоянно шел за мной. Его целью была я. Терминатор пришел меня убить. Я уходила от него, но он постоянно следовал за мной. Не могла быстро бежать, не было сил. Периодически отрывалась от него, но он быстро догонял. Вдруг вижу свой дом. Захожу, закрываю дверь, ухожу в спальню. Только захожу в спальню, а он уже заходит в дом. Залезаю под кровать. Вижу в стене нору, ползу в нее и выхожу на улицу. Оказалась на какой-то асфальтированной дороге. Пошла прочь по дороге. Оглядываюсь и вижу, что он снова идет за мной и догоняет. От сильнейшего испуга резко среди ночи проснулась. Мои глаза наполнились слезами. Я быстро и судорожно дышала. Снова испытывала сильный страх, как при первой встрече с терминатором. Целый час, а может и два, не могла уснуть, хоть и сильно хотела. Логично, что я увидела этот сон, но почему терминатор был совсем другой? Я задавала себе этот вопрос постоянно, так как в дальнейшем видела его и в других снах.

«Как мне преодолеть робофобию? — думала я. — Я не должна бояться. Ведь я боевой ангел. Меня готовили к борьбе с терминаторами много лет. Почему так происходит со мной?»⁵⁸

Я никак не могла этого понять. Может, у меня на самом деле совсем иное предназначение. Мне нужно время. Время, чтобы понять, для чего я в этом мире существую. Мне с детства внушали, что я особенная, что я изменю этот мир к лучшему, что я уникальна. Но этого я пока понять не могла. Что я должна сделать? Кем я должна стать? Какой путь мне предстояло пройти? Какую судьбу мне уготовил Бог? Все это мне еще предстоит понять.

Наступила осень две тысячи восемьдесят пятого года. Анатолий снова отправлялся искать себе приключения. Я, как обычно, уговаривала его не уезжать. И на этот раз у меня было предчувствие. Моя интуиция говорила, что больше я его не увижу. Я говорила ему об этом. Но он меня не слушал. Успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Я не понимала, почему он не хотел меня слушать. Почему он все-таки уехал? Почему он оставил меня одну? Несмотря на его преклонный возраст, я не была готова к его смерти. Он единственный, кто у меня остался. Я никак не хотела его терять⁵⁹.

Конец ноября. Довольно холодно. Лежал снег. Анатолия не было уже три недели. Я каждый день выходила с ним на связь, но и этого мне было мало. Постоянно переживала, волновалась. И в одно раннее утро, проснувшись от приснившегося кошмара, я в последний раз позвонила ему, чтобы убедиться, живой он или нет. Мы созвонились по видеосвязи. Он ответил:

— Привет, Ли! У меня все в порядке. Я живой и здоровый.

— Где ты? Где ты сейчас находишься?

— Я сейчас в Ижевске. Зашел в один промышленный цех. Здесь тоже все заброшено. Пока все тихо и спокойно. Никаких машин я не вижу. Я попробую най… Черт! А-а-а!

Разговор резко прервался. Но видеосвязь не отключалась, поэтому я все видела. Изображение скакало, но я слышала его прерывистый крик. Меня мгновенно окутал ужас. Первые секунды было трудно разобрать. Но я все же заметила нападающего. Это был тот самый терминатор, которого я часто видела во сне.

— Не-е-ет! — прокричала я судорожно, с усилием закрывая свой рот, чтобы хоть как-то себя приглушить.

Меня стало трясти. Я заплакала. Терминатор схватил его за горло и начал душить. Я видела и слышала, как Анатолий задыхался. Не прошло и пары минут, как он перестал подавать признаки жизни. Он умер, и его браслет автоматически отключился. Связь прервалась. Это были последние секунды его жизни. Теперь я осталась одна⁶⁰.

Примечания

24

Andrey GornElixir 128 (05.03.2011). Двухчасовая компляция, посвящнная рождению дочери.

25

Аберрация отклонение.

26

MoleskinНичего

27

Lemilee MusicSunshine Alone

28

The MelodiesBrand New Day

29

The MelodiesSunshine

The MelodiesA Love Song

30

The MelodiesMessing Me Up

31

KieszaHideaway

32

ETSuburbs

33

Кевлар параарамидноеволокно (полипарафенилен-терефталамид), высокопрочный пуленепробиваемый тканевый материал.

34

ZivertЗелные волны

35

ETChain Splendour

36

LaioIcaro

37

Filatov & KarasЧилить

38

Проигрыватель и усилитель расположены в разных корпусах.

39

Трансформаторная круглая катушка.

40

Многочастотный динамик.

41

ZivertМожно вс

42

GlamaramaGirls Just Wanna Have Fun

43

ElenaBefore I Sleep (Extended Mix)

44

Mylene FarmerCest une belle journee

45

Crayon feat KLPGive You Up (Darius Remix)

46

AmeerahThe Sound of Missing You

47

Ани ЛоракСнится сон

48

TriticumHuman

49

Бронтофобия боязнь грозы.

50

Piano PeaceFake Love

51

EnigmaSensing the Spheres

52

MadonaWhere You Gonna Go

53

ZivertСияй

54

White Apple TreeSnowflakes

55

AnastaciaLeft Outside Alone

56

Santa-MaffyRock Your Body (Radio Edit)

57

Симбиоз форма тесного взаимоотношения.

58

SiaCourage to Change

59

ZivertБродяга-дождь

60

ETJoy & Emptiness