Дорога великанов

Марк Дюген, 2012

Главный герой Эл Кеннер – изверг и серийный убийца, у которого IQ выше, чем у Эйнштейна, а жажда крови сильнее, чем у вампира. Его жизнь – сплошная психологическая западня, череда неудавшихся отношений, мучительных схваток с самим собой и приступов холодной ярости. Всего в романе десять трупов, десять изуродованных тел, в том числе бабушка и дедушка главного героя, – их Эл Кеннер убил будучи ребенком. Кто же учинил расправу над остальными жертвами? Безумный маньяк-потрошитель? Или кто-то другой? Загадка личности Эдмунда Кемпера, реального человека, который всё еще здравствует на этой Земле, хоть и приговорен к трем срокам пожизненного заключения, превращает кровавый триллер Марка Дюгена в неординарную биографическую драму. Экшн для любителей «реалити-шоу» или психологическая беллетристика для интеллектуалов. Кажется, российский читатель нашел золотую жилу.

12

По возвращении нас ожидали фотографы местных газетенок. Двое полицейских позировали рядом со мной, как Хемингуэй возле только что выловленной двухметровой меч-рыбы. Я счел несправедливым заявление о том, что меня арестовали, в то время как сдался я по собственной воле. Копы отвели меня к лейтенанту, которому поручили мое дело. Развалившись в кресле и положив ноги на стол, он пил кофе и разглядывал фотографии, не имеющие никакого отношения к моим старикам.

Пока меня вели по длинному коридору к кабинету лейтенанта, я чувствовал себя словно медведь, которого дрессировщик отдает на растерзание безжалостной толпе. Все копы и секретари на меня глазели. Лейтенант встретил меня скорее удрученной, нежели победной улыбкой. Отвел меня в комнату для допросов. Открыл папку с моим делом и выложил передо мной фотографии трупов бабушки с дедушкой.

— Вот, что ты сделал.

Он ждал, что я отведу глаза. А я взял фотографии одну за другой и всмотрелся в них. С тех пор как я уехал, старики не сильно изменились. Слегка побледнели, слегка одеревенели, ничего особенного. Я поразился тому, насколько зримая реальность противоречит идее возможного воскрешения.

— Почему ты это сделал?

Я глубоко вздохнул, и коп, наверное, решил, что я готовлюсь к длинной речи.

— Я хотел понять, как это бывает. К тому моменту я уже около двух недель воображал ощущения от убийства собственной бабушки. Это была навязчивая идея. Я думал об этом — и это произошло. Иногда мне хотелось этого больше, иногда меньше. Когда я убивал бабушку, я не задавался никакими вопросами: очевидное желание взяло верх над рациональностью. А вот дедушку я никогда не хотел убивать. Меня вынудили обстоятельства. Он слишком зависел от старухи. Если бы я оставил его в живых, он страдал бы до конца своих дней.

— А ты подумал о боли, которую ты им причинил? О боли, которую причинил отцу?

— Скажу вам честно: я должен был убить бабушку — и меня не интересовало, прав я или нет. Вот старика мне жалко. Что касается отца, я сделал ему одолжение. И хотя я не в состоянии объяснить почему, мне кажется, я оказал отцу огромную услугу. Разумеется, сейчас он в шоке, но спустя несколько недель, когда всё поуляжется, положительные моменты всплывут на поверхность, как утопленник, прошу прощения за сравнение. А где мой отец?

— Напротив, в баре. Он не хочет тебя видеть. По крайней мере, пока. Он переправляет тела в Лос-Анджелес. Сказал, вернется, когда мы определимся, что с тобой делать.

— Вам стоит присмотреть за ним.

— Почему?

— Он начинает пить, как только его что-то мучает. И выпить он может много. Вы видели: он тоже не маленьких размеров.

— Мы связались с твоей матерью.

— И что?

— Она сказала, что не удивлена. Сказала, ты давно задумал убийство и уже обезглавил кота.

— Если бы все мои однолетки, отрубавшие головы котам, убивали своих стариков, вы могли бы закрыть дома престарелых.

— В общем, ваша мать ждет решения суда — она не приедет в ближайшее время.

— А что решит суд?

— Тебя осмотрит эксперт. Поскольку ты несовершеннолетний и тебе меньше шестнадцати, эксперт должен решить, отвечаешь ты за свои действия или нет. Затем калифорнийский орган по делам молодежи определит, куда тебя девать: в тюрьму или в психиатрическую лечебницу. Я не вполне понимаю, что происходит, я впервые сталкиваюсь с двойным убийством, совершенным подростком. Почему ты сдался?

— У меня не было сил двигаться дальше. Я люблю ехать по дороге: могу путешествовать дни и ночи напролет — а затем словно чувствую торможение, резкое торможение. Я всегда был замкнутым человеком. Но когда я ощущаю свободу, спустя несколько дней головокружение напоминает о том, что я не создан для нее. И тем не менее я готов убить любого, кто покусится на мою свободу. Собственно, так я и поступил с бабушкой. Убийство подарило мне двое суток свободы.

— Думаешь, оно того стоило?

— Да.