Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира

Марк Берроуз, 2020

Перед вами уникальная и полная биография сэра Терри Пратчетта. Сэр Терри был самым успешным из ныне живущих писателей Великобритании – по всему миру продано более 100 000 000 экземпляров его книг. Романы из цикла о Плоском мире переведены на 38 языков и представлены в виде фильмов, сериалов, пьес, компьютерных и настольных игр. Марк Берроуз погружается в историю Терри Пратчетта – одного из самых любимых писателей Великобритании. Детство в маленьком городке, работа журналистом и путешествие длиной в более чем 60 бестселлеров, которое привело к Ордену Британской Империи, рыцарскому званию и статусу национального достояния. «Магия Терри Пратчетта» – результат кропотливых архивных исследований, а также интервью с друзьями и современниками, которые знали настоящего человека под знаменитой черной шляпой и помогли собрать воедино полную историю одной из самых замечательных и любимых фигур британской литературы. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 1

Однажды

Давайте начнем так, как мог сделать Терри…

Мы видим вселенную, усеянную звездами, расчерченную хвостами комет.

Здесь нет черепах, но вид все равно впечатляет.

Смотрим.

Позволим диковинному сферическому миру неуклюже вкатиться в поле зрения, подобно бильярдному шару после неудачного удара в снукере. На нем видны континенты, и океаны, и шапки ледников, и вы готовы поклясться, что они стали немного меньше с тех пор, как вы в последний раз на них глядели.

Смотрим…

…на промокший от дождей остров на верхней правой части шара и зеленое пятно посреди стальной голубизны и…

…смотрим…

…на юго-восток острова. Находим самый большой город, этот расползшийся туманный клубок серого цвета, затем позволяем глазам скользнуть немного левее и выше; туда, где заметно больше зеленого между серыми кусочками, и…

…смотрим…

…на большую деревню или маленький городок (кому как), окруженный лесами и холмами, и…

…смотрим…

…на крошечную библиотеку, точнее, две комнаты, заполненные книгами. Не слишком большие комнаты. И все же это библиотека. И…

…смотрим…

…на маленького для своего возраста мальчика, пытающегося засунуть слишком много книг в школьный ранец. Это Теренс Дэвид Джон Пратчетт, возвращающийся домой в расположенный неподалеку Форти-Грин, чтобы погрузиться в мир слов. Его ногам потребуется лишь несколько минут, чтобы туда добраться, но слова унесут его очень, очень далеко.

На самом деле Форти-Грин в Бакингемшире, Англия, уже давно должен был перестать существовать. Это одна из тех крошечных деревушек, простоявших на своем месте так долго, что они остаются на карте исключительно по привычке. Согласно переписи 1881 года, там было десять домов, а семьдесят лет спустя их число едва-едва удвоилось в количестве. Соседний городок Беконсфилд постепенно разросся и полностью поглотил деревушку вместе с ее соседями — Нотти-Грин и Холтспур.

Форти-Грин — это место, где заканчивается Беконсфилд, точно листок, приставший к игрушечной лодочке. За его границами на многие мили тянутся холмы, поросшие лесом, пруды, ручьи и рощи. Терри Пратчетт вырос вместе с Чилтерн-Хилс, сыгравшим в его детстве роль садика на заднем дворе. Идеальный ландшафт для приключений мальчика, вооруженного необузданным воображением и велосипедом. Шир начинался от самого порога его дома.

Терри родился 28 апреля 1948 года в родильном доме в Кинеллане, Беконсфилд. Его родители, Дэвид и Эйлин, поженились в соседнем Эмершеме в 1942 году, но решили подождать, прежде чем заводить детей. В их жизнь, как позднее рассказывал Терри в передаче BBC Radio 4 «Диски Необитаемого острова» (Desert Island Discs), ворвалась Вторая мировая война. Дэвиду было ровно 19 лет, когда она началась, и он пошел добровольцем в ВВС Великобритании, как только ему исполнился 21 год. Он воевал рядом с Карачи, в стране, которая тогда называлась Британской Индией, а теперь — Пакистан, вернулся в послевоенную Англию, пережившую бомбежки и нормирование продуктов и отчаянно желавшую рожать детей. Тем не менее в отличие от многих других представителей их поколения, немедленно приступивших к восстановлению количества населения, прошло три года, прежде чем Эйлин забеременела. Терри также не спешил явиться в мир, родившись на несколько дней позже положенного срока.

Семья жила не богато, но и не бедствовала. В течение всего детства Пратчетта Дэвид и Эйлин работали, отец — автомехаником^[3], а мать — секретаршей. Оба прекрасно подходили для своих профессий. Дэвид был мастером на все руки, он делал самые разные вещи и чинил их, возился с радиоприемниками и постоянно занимался реализацией множества проектов. Между тем Эйлин отличалась практичностью и организованностью, любила книги. Они жили в небольшом коттедже без электричества, и им приходилось делить один водопроводный кран (с холодной водой) с семьей из соседнего дома. Через день Дэвид брал шланг и наполнял для домашних нужд цистерну на кухне. Освещался дом газовыми лампами и свечами, и Эйлин покупала огромные батареи для работы радиоприемника. Кроме того, они пользовались передвижной туалетной кабинкой — сиденьем с резервуаром, стоявшим в сарае, — его опорожняли раз в неделю вручную, чтобы удобрять помидоры, росшие в глубине сада. По современным стандартам такая жизнь представляется тяжелой, но в конце сороковых в Британии подобная ситуация считалась вполне нормальной для семей рабочего класса. Терри говорил, что в те годы после «Лондонского блица»^[4] следовало радоваться, что у тебя вообще есть дом.

Пратчетты были самой обычной британской семьей тех времен, а Дэвид и Эйлин — хорошими родителями, пусть внешне и не очень нежными. Внучка, Рианна, описала их в 2018 году в очерке для The Guardian как добрых, но суховатых людей, не склонных к демонстрации чувств^[5]. Они выражали любовь через творческое начало в ремесле. Дэвид помогал сыну делать тележки и строить домики на деревьях, они вдвоем мастерили собственные коротковолновые радиопередатчики и даже вступили в Чилтернский клуб радиолюбителей, где получили позывной «Самогон R1155». Большая часть карманных денег Терри уходила на покупку батареек, конденсаторов и прочих электрических деталей. Дэвид ужасно гордился сыном, когда тот оборудовал электричеством садовый сарай и, используя магнитный генератор, получил удар током, когда коснулся рукояти.

Эйлин же часто общалась с Терри, поощряя того к чтению, и старалась развивать его воображение. У нее были ирландские корни, и она рассказывала сыну разные легенды, знакомила с фольклором, обращаясь к воспоминаниям, сохранившимся у нее в памяти от общения с собственной бабушкой. Умная и образованная женщина, знавшая множество забавных историй, Эйлин обладала необычным чувством юмора — к примеру, назвала домашнего любимца черепаху Фидиппидом в честь греческого героя, пробежавшего от Марафона до Афин после сражения. Терри рос, познавая иронию, когда гулял в домашнем саду, поедая салат-латук. Эйлин любила «придать блеск» истории, и привила эту привычку сыну, который часто корректировал собственные анекдоты, чтобы сделать их более эффектными. Она же первой поддержала Терри, когда он решил заняться писательством.

Но попытки написания первых рассказов и даже чтение пришли в мир Терри довольно поздно. Сначала его творческие способности проявлялись в мечтательности, любопытстве и склонности к самоанализу. Он часто описывал людей, используя понятие цвета, говорил, что ему кто-то нравится, потому что он «пурпурный» или «коричневый», но это не имело отношения к цвету кожи. В детстве его воображение меняло мир, создавало возможности и сценарии, далекие от приземленной реальности, которая его окружала. Он вспоминал, как однажды возвращался из школы домой через старую каменоломню и представил диковинную доисторическую рыбу, плавающую по стенам и полу мелового карьера, как в воде. Старый железный остов кровати в саду превращался в пиратский корабль, летающую тарелку или замок, как в тот момент требовало его воображение. В пять лет мать привела его в универмаг «Геймаджес» в Лондоне, чтобы показать Санта-Клауса. Ошеломленный рядами игрушек на полках, ярким светом и мерцанием огней, Терри потерялся и бродил по магазину один. Запаниковавшая Эйлин нашла его на эскалаторе, погрузившимся в мир грез. Для юного Терри магазин стал вселенной безграничных возможностей. Этот опыт навсегда остался с ним и вдохновил на написание детского романа «Угонщики». Позднее, в 2005 году, он рассказал на конвенции в Блумингтоне, штат Миннесота, что многие идеи, которые легли в основу Плоского мира, родились у него именно тогда.

Терри вырос в системе англиканской церкви, но лишь из-за того, что к ней принадлежало большинство. Он посещал церковь в школе, ходил в воскресную школу в жестяном шатре^[6] (в 2012-м он рассказал в интервью The Scotsman, что, возможно, воскресная школа являлась лишь поводом для родителей заняться в его отсутствие чем-то личным). Как и родители, он женился в англиканской церкви. Много позднее он расскажет Telegraph, что, хотя в течение всей своей писательской карьеры он открыто критиковал организованную религию, англиканская церковь нравилась ему тем, что она прекрасно подходит английскому национальному характеру. Оба его родителя исполняли все необходимые обряды для видимости, и вера в бога едва ли влияла на их семейную жизнь. Когда местный викарий нанес им неожиданный визит, он заметил фигурку Будды, которую Дэвид Пратчетт привез с войны. Он тут же объявил ее «языческой иконой», за что Эйлин тотчас выставила его за дверь.

Среди предков Эйлин имелись католики, но влияние католицизма мгновенно исчезло, как только один из благочестивых членов семьи не одобрил ее брак в лоне англиканской церкви и объявил, что ее дети будут внебрачными^[7]. Единственным упоминанием о католических корнях Эйлин в доме Пратчеттов было старое распятие, которое она хранила до самой смерти. Терри обратил на него внимание в шесть лет и, к удивлению матери, пришел к выводу, что Христос, так похожий на живого человека, висит на кресте, точно воздушный гимнаст. Религия так мало значила в его жизни, что он просто ее не признавал. Ее образ появится позднее в научно-фантастическом романе «Страта».

Тем не менее базовое христианское послание сумело проникнуть в его сознание в варианте «облегченного Иисуса», как он сказал в 2013 году в Сиднейском оперном театре, «люди знают, что сказал Иисус, — в основном то же самое говорят Билл и Тед, — просто будьте добры друг к другу, а больше ничего и не надо. Это хорошее начало, вам не требуется ходить в церковь, нужно лишь принять «золотое правило». Духом его слов будут пронизаны все книги, где законы элементарной порядочности станут постоянной темой.

Когда Пратчетт говорил о своем раннем детстве, он чаще всего использовал слово «идиллическое». Бесконечные поля, окружавшие Форти-Грин, словно были созданы для бесконечных приключений, прекрасно знакомых всякому, кто жил в сельской местности Англии. Множество деревьев, на которые так здорово забираться, ручьи, идеальные для возведения запруд, леса и рощи, отлично подходящие для строительства берлог и шалашей. В качестве своего вклада в книгу 1996 года «Воспоминания знаменитостей о детских играх и детстве» (Playground Memories), собрание детских воспоминаний знаменитостей, Терри объяснил, как он и банда из четырех или пяти детей с грязными, разбитыми коленками собирались в Пуританском лесу, небольшой роще, окружавшей меловой карьер, и он превращался — в их воображении — в древний лес или любое другое место, которое требовалось для их игр. Там они сражались с чудовищами, устраивали драки и предавались любимому занятию мальчишек: безумным прыжкам с высоты. В данном случае идея состояла в том, чтобы взобраться на молодой бук, перепрыгнуть с него на соседний и соскользнуть вниз по гладкому стволу, удачно избежав объятий веток с шипами кустарника падуба. Детство Терри, как он сам сказал The Times в 2005 году, было похоже на бесконечный летний день.

В отличие от большинства людей послевоенного поколения у Терри не было ни братьев, ни сестер. Позднее он скажет, что хоть и был единственным ребенком, но не чувствовал себя одиноким. Эта тема возникнет в его работах множество раз. Будучи писателем для взрослых, Пратчетт создал множество юных персонажей, от тревожного и склонного к созерцанию Джонни Максвелла из «Только ты можешь спасти человечество» до Адама из «Благих знамений», Эскарины из «Творцов заклинаний» и Тиффани Болен, едва ли не лучшего его творения, из «Маленького свободного народца». Все они либо единственные дети, либо имеют братьев и сестер, но те не играют существенной роли в их жизни. Все они благоразумные дети, вполне удовлетворенные компанией друзей и своей собственной. На самом деле, единственный случай, когда Пратчетт пожалел об отсутствии братьев или сестер, произошел тогда, когда старший брат мог бы защитить его от хулигана на детской площадке. В остальном он смотрел только вверх: получал больше внимания родителей, семья не напрягалась, чтобы находить деньги для подарков, и ему никогда не приходилось делиться с кем-то игрушками.

Существует множество печальных историй о единственном ребенке из нищей семьи, который стал знаменитым писателем. На этих идеях, основанных на несчастьях, построено целое поколение литературы. Ничего подобного не присутствовало в жизни юного Терри Пратчетта. Его любили родители, к нему прекрасно относились друзья. У него было идеальное детство, если бы не один решающий фактор — со временем ему пришлось идти в школу.

Формально образование Терри началось в 1953 году, на день позднее, чем у всех его одноклассников. Пратчетты уехали в отпуск, и конец их путешествия пришелся на начало учебного года. Семейный отдых означал долгие месяцы экономии, поэтому они не пожелали сокращать его даже на один день. Типичное поведение Дэвида и Эйлин, которые всегда предпочитали качественно проведенное семейное время любым земным обязательствам.

Терри появился у ворот школы на второй день занятий и обнаружил, что другие дети уже образовали в классе дружеские группы и иерархию, распределили места и все самые удобные крючки для одежды. (Терри достался крючок с парой вишенок, все остальные вешали свои вещи под солдатами и космическими ракетами. Эти скучные вишни стали блестящим алым знаком его статуса аутсайдера.) В общем, школьная карьера Терри началась самым неудачным образом.

Он посещал начальную школу в графстве Холтспур, расположенную на Черри-три-роуд, совсем близко от его дома в Форти-Грин. Холтспур была типичной деревенской школой, где училось около ста учеников. Она открыла свои двери всего за два года до появления в ней Пратчетта и размещалась в современных зданиях из красного кирпича, а также там имелась огромная спортивная площадка. Школой управлял директор Генри Уильям Тейм, известный как Г.У. Тейм. Неформально его называли Билл. Опытный и энергичный педагог, принимавший участие в создании новой школы, оставался ее директором в течение следующих тридцати лет. Тейм оказал такое огромное влияние на юного Терри Пратчетта, что тот до конца жизни не доверял учителям и официальному образованию.

Во многих отношениях Тейм был первооткрывателем. Он опубликовал две книги по сексуальному образованию «Время взрослеть» (Time To Grow Up) в 1966 году и «Питер и Памела выросли» (Peter and Pamela Grow Up) в 1969-м, которые противоречили консервативным взглядам того времени, сочинил школьный гимн и придумал — и часто в ней участвовал — школьную пантомиму. Многие дети, оказавшиеся в заботливых руках Тейма, его обожали, а после его кончины в 2002 году местные жители вспоминали его с огромной любовью. Среди множества выражений признательности в местной прессе странным образом отсутствовало имя «Терри Пратчетт». Но в этом не было ничего удивительного. Когда Терри исполнилось шесть, Тейм поставил на нем крест, посчитав, что Пратчетту не удастся добиться успеха в жизни.

Закон об образовании, принятый в 1944 году, требовал от учеников Англии и Уэльса сдавать экзамен во время последнего года обучения в начальной школе — знаменитый «Одиннадцать плюс» — после которого дети переходили в среднюю школу (те, кто обладал способностями), технический колледж (для практического обучения) или в среднюю современную школу (для всех остальных), и их дальнейшая жизнь определялась полученными отметками. В теории, они вступали в критическую стадию образования в обстановке, где их учили в соответствии с академическими потребностями преподаватели, которым не приходилось ориентироваться на тех, чьи способности выше или ниже среднего уровня. Такая практика, известная как «трехсторонняя система образования», давно вызывала споры, и многие политики и учителя утверждали, что она запирает социальные структуры. Дети, больше других нуждавшиеся в помощи, как правило, жили в бедных семьях и лишались возможности попасть в серьезные учебные заведения; а более способные дети, нередко из обеспеченных семей, имели доступ к качественному образованию — их куда чаще поддерживали в стремлении учиться дома, и они получали шансы на лучшее будущее. Система потеряла поддержку, когда в шестидесятых к власти пришло правительство лейбористов, и в течение ряда лет были проведены исследования, поставившие под сомнение эффективность разделения детей по результатам достижений в начальной школе. Тем не менее многочисленные версии трехсторонней системы образования входили в моду и теряли популярность при различных послевоенных правительствах вплоть до 2010-х.

От дошкольных учреждений и начальной школы не требовали делить классы по способностям, однако многие так и делали. Обычно процесс начинался на ранних этапах, и детей часто распределяли в группы по способностям с шестилетнего возраста. Многие учителя считали, что оценка ребенка в возрасте шести лет способна точно предсказать их успехи в обучении в течение всей жизни. Г.У. Тейм также принадлежал к этой категории учителей.

Ученик Холтспура, Джулиус Уэлби, который поступил в школу на несколько лет позже Терри, дает четкую характеристику Тейма:

«Он мыслил прогрессивно, в особенности когда речь шла о сексуальном образовании, но с удивительно отсталым эмоциональным восприятием реальности. Казалось, он думал, что ребенок должен развиваться единственным способом, двигаясь в соответствии с определенными вехами — как физическими, так и ментальными — и только в утвержденном направлении. Если ребенок удовлетворял схеме, мистер Тейм оказывал на него огромное положительное влияние и становился прекрасным учителем. Если нет, тебя оставляли позади, как Терри, предоставляя самостоятельно бороться с трудностями, болью и сомнениями».

В 1963 году книга учительницы Холтспура Джоан Голдман «Избранные в шесть» (Selected at Six) описывает год в начальной школе, подозрительно похожей на Холтспур, с директором, подозрительно похожим на Тейма^[8]. В ней рассказывается о директоре «Мистере Коллинзе»: «Уже в пять с половиной лет он мог сказать, кто из [учеников] поступит в начальную школу… а кто — нет». Голдман писала, что «Коллинз» разделял самых младших школьников на группы А и Б, носившие название «желающие» и «не желающие», или грубее: на «овец» и «козлищ». «Коллинз» свободно использовал эти слова в присутствии детей. Подобная практика представляется чересчур жестокой по современным стандартам. И то, что в различных воспоминаниях Терри то и дело возникают эти понятия, позволяет сделать вывод, что он был хорошо знаком с «мистером Коллинзом».

Терри был склонным к рефлексии маленьким мальчиком, появившимся в школе на день позже, чем все остальные, и сразу оказался шагающим не в ногу со своими одноклассниками, к тому же он обладал невероятным воображением, из чего следовало, что он предпочитал придумывать собственные истории, а не изучать чужие. Тейм, как заметил Джулиус Уэлби, высказывал свое мнение «с полнейшей сокрушительной уверенностью»; он видел в Терри классического «козлища», или «ребенка с задержками в развитии», о чем говорил совершенно прямо. Для Тейма «козлищи» являлись особым видом. Уэлби, также отнесенный к группе Б, пишет: «В то время казалось, что его мнение в большей степени определялось не столько твоими успехами, сколько природой. Козлища — это вовсе не овцы, у которых выдался неудачный день, они существа совершенно иного вида».

То, что Терри оказался среди козлищ, повлияло на него как в хорошем, так и в плохом смысле. В любом случае это не стало результатом разделения на группы. Терри никогда не получал особого внимания учителей, которое предполагало такое деление. Кроме того, уроки обычно не соответствовали его уровню, и он часто оказывался либо впереди класса, либо позади. Тейм фанатично придерживался теории, утверждавшей, что образование зиждется на трех китах: чтении, письме и арифметике. Как замечала Голдман в своей книге, он привык игнорировать мнение родителей и учителей по данному поводу, а Терри всегда противился отношению типа «колесики-винтики» и реагировал куда позитивнее, когда включалось его воображение. Несколько лет спустя, когда чтение и письмо стали его страстью, арифметика плелась где-то позади.

Впрочем, выяснилось, что статус козлища имеет определенные преимущества: он сблизил мать и сына. Эйлин Пратчетт не собиралась допустить, чтобы ее единственный ребенок зачах в группе Б только из-за того, что так сказал надменный директор школы. Она была полна решимости доказать, что Тейм был неправ. Эйлин взяла обучение Терри в собственные руки и в самом начале проявила бесконечное терпение талантливого от природы учителя, а позднее — когда им стала мешать привычка Терри отвлекаться — прибегла к подкупу, обещая платить ему пенни за каждую страницу книги, прочитанной им вслух для нее^[9]. Она также нашла местную учительницу, которая занималась с ним по программе, которую не изучали ученики группы Б Холтспура.

Несмотря на то что уроки в школе вызывали у Терри одну лишь скуку (и, соответственно, были достаточно приземленными), талант Эйлин к сочинению разных историй помогал удерживать его интерес. Он полюбил учебу, и эти занятия стали первыми снежинками в лавине знаний, которыми он овладел за время бесконечных исследований в течение всей своей жизни. Им двигало исключительно желание познать что-то новое. Впрочем, дополнительные занятия школьными предметами имели и свои минусы. Эйлин делала свою работу слишком хорошо. Однажды случилась ужасная история: в школе учитель задал классу вопрос: откуда берется дождь? «Из моря», — уверенно ответил Терри, а другие дети, знавшие очевидный ответ: «с неба», принялись смеяться. Однако на учителя познания Терри, знавшего о циклах испарения и извержения воды с небес, не произвели никакого впечатления, и, вместо того чтобы его похвалить, он присоединился к всеобщему веселью. Многолетняя ненависть Терри к плохим учителям уходит корнями к этому эпизоду, как и предсказанию Тейма. Благодаря ему у Терри появился интерес к соревнованию. По мере того как шли занятия, Терри все чаще оказывался впереди других козлищ: да, он был мечтательным и вдумчивым ребенком, однако обладал умом, и ему нравилось быть лучшим в классе, хотя едва ли удалось бы стать первым среди овец.

По мере того как развивалась школьная карьера Терри, у него появились два новых интереса, которые занимали почти все его свободное время. Во-первых, ночное небо и любовь ко всему, связанному с астрономией, во-вторых, он читал уже для удовольствия. Одно прекрасно дополняло другое, а сочетание этих увлечений стало причиной цепочки событий, определивших всю его дальнейшую жизнь.

Сначала была астрономия. Терри отмечал, что интерес к изучению звезд появился у него в возрасте девяти лет. Компания Brooke Bond tea по давней традиции вкладывала коллекционные карточки в свои упаковки с чаем и выпустила серию под названием «В открытый космос», стараясь извлечь выгоду из состязания между Советской Россией и Соединенными Штатами. В прежние серии входили полевые цветы или птицы Британии, что не вызывало у Терри особого интереса, но тут все получилось иначе. Первой Терри попалась карточка номер девять: «Планеты и их луны». На картинке были изображены разноцветные сгустки, но текст под ними показался Терри завораживающим. Он впервые прочитал слова «Ганимед», «Каллисто» и «Титан» и попытался представить, на каком расстоянии они находятся от Земли и их размеры относительно Юпитера и Сатурна. Это его заворожило.

Следующим шагом стало желание собрать оставшиеся одиннадцать карточек, и вся семья начала активно пить чай, чтобы поскорее получить полную серию. На каждой карточке имелись скверные иллюстрации и солидные научные факты: фазы Луны, порядок, сравнительные размеры и орбиты планет, вращение Земли и так далее. Терри находился в полном восторге и решил, что его манит карьера астронома. Родители купили ему самый дешевый телескоп с мутноватыми линзами, но небо над Чилтерном было ясным, а в остальном телескоп оказался вполне приличным, и у Терри появилась возможность изучать кольца Сатурна, луны Юпитера и поразительные лунные ландшафты.

Но только в возрасте десяти лет, после долгих лет терпения и взяток матери, Терри прочитал книгу сам, по собственному желанию. Это был «Ветер в ивах» Кеннета Грэма, классическое произведение про говорящих животных, сидевших за рулем автомобилей, одевавшихся как прачки, к тому же они постоянно влипали в разные приключения. Особенно важным оказалось то, что книга попала к Терри от друга семьи, известного как «дядя Дон», во время их поездки в Лондон; ее не рекомендовал учитель, а мама не платила денег за чтение. «Ветер в ивах» подарили ему небрежно, не навязывая, и у Терри не возникло отвращения или обязательств. Он проглотил ее за один присест, на заднем сиденье старенькой отцовской Jowett Javelin, в свете придорожных натриевых фонарей, стараясь не потерять нить, когда машина оказывалась в тени. Когда Терри закончил, он вернулся к началу и стал читать снова. Его околдовала диковинная реальность Грэма — некоторые животные в книге разговаривали и пили чай, другие оставались немыми, и их запрягали в повозки. Прямая линия пролегла от этой поездки через посещение универмага «Геймаджес» к будущей карьере писателя. Так, за один вечер, Терри стал ненасытным читателем. Он глотал все подряд, часто не понимая текста: художественные и научные произведения, даже справочные материалы… все, что попадало в руки. Никто не позаботился о том, чтобы объяснить ему, что некоторые книги предназначены для детей, а другие — для взрослых. Годилось все.

Он прочитал «Госпожу Мэшэм» (Mistress Masham’s Repose), роман Т.Х. Уайта, и решил, что все написанное там — правда. И с радостью обнаружил нечто похожее, когда ему попались «Приключения Гулливера» Джонатана Свифта — он и здесь не сомневался, что автор рассказал реальную историю. Затем были «Этот Вильям!» (Just William), «Муми-тролли» и «Дживс и Вустер». Полка любимых книг его бабушки стала настоящим сокровищем — Терри открыл для себя Диккенса и Г.К. Честертона, а когда книги там закончились, отправился в недавно открывшуюся публичную библиотеку.

В справочнике «Кто есть кто», регулярно обновляемом путеводителе по влиятельным британцам, Терри указывает местом своего образования публичную библиотеку Беконсфилда. И это не преувеличение. Много лет спустя на фасаде здания открыли мемориальную доску, посвященную Терри Пратчетту. Его дочь, Рианна, сделала заявление на ее открытии: «Папа родился в Беконсфилде, но писатель Терри Пратчетт появился на свет в библиотеке Беконсфилда. Именно там он получил образование». Терри входил в библиотеку с энтузиазмом голодного орангутанга, получившего ключи от банановой плантации. Он читал все подряд — от детских книжек до словарей, поглощая факты и вымысел, постоянно запоминая новую информацию, так он начал строить картину мира куда более яркого, чем тот, которому его учили в школе Холтспура.

Едва ли не первой его остановкой стала полка с книгами по астрономии, где он быстро пополнил скудные знания, полученные из чайных карточек. Почти все книги о космосе содержали вступительную главу, где рассказывалось о различных мифах возникновения вселенной, от которых отказались благодаря доказанным научным теориям. В одной из таких книг Терри наткнулся на древнюю легенду, общую для многих культур: мир представляет собой плоский диск, движущийся в пространстве на спине огромной черепахи. В версии этой идеи, принятой в индийской мифологии, появлялись четыре гигантских слона, стоящих на панцире черепахи и удерживающих диск мира на своих плечах.

Как-то кинокритик Марк Кермод высмеял биографический фильм «Истории Карен Карпентер» (The Karen Carpenter Story)^[10] и небрежную фразу о том, что избыточный вес певицы в будущем приведет к анорексии фильма. Вот и в дешевой киноверсии жизни Терри Пратчетта это именно такой момент. Над его головой должна была зажечься лампочка или появиться кадр с изображением мальчика, глядящего вдаль и задумчиво потирающего подбородок.

На самом деле древний мир в форме диска был еще одним фактом, еще одной мелочью, которую следовало тщательно запомнить для дальнейшего употребления, но тогда маленький Терри об этом особо не задумывался.

Но самым большим открытием, которое Терри сделал после чтения книг по астрономии, явилось то, что изучать звезды без сложной математики невозможно, и Терри отказался от профессии астронома. Наблюдение за звездами, однако, привело его к научной фантастике, а та, в свою очередь, к фэнтези. Через годы Терри заинтересуется мифологией и древней историей, затем на его пути возникнет новая история, а далее последует возвращение к науке. Каждая книга, каждая история добавляла что-то новое к накопленной им груде знаний. В романе 1992 года «Мелкие боги» есть эпизод, когда неграмотный персонаж по имени Брута, обладающий фотографической памятью, «спасает» от уничтожения информацию, достойную библиотеки, просто просматривая книги, пока не обретает знания веков, дрейфующих в его голове, чтобы позднее быть записанными. Опыт, пережитый Терри в библиотеке Беконсфилда, был менее драматичным, но не менее важным.

Со временем читательские интересы Терри переросли возможности библиотеки: ему разрешалось брать только две книги зараз, а этого явно не хватало. Решение оказалось простым — он попросился туда в помощники и в возрасте десяти лет стал субботним мальчиком, работавшим бесплатно. В его обязанности входили расстановка книг, заполнение карточек и многое другое — и все только для того, чтобы иметь возможность самому заниматься своей библиотечной карточкой. Регистрационная система библиотеки состояла из двух ящиков: в одном хранились карточки книг, которые выдали читателям, а в другом — те, что взял Терри Пратчетт. В 2004 году, давая интервью журналу Science Fiction Review, Пратчетт сказал, что в какой-то момент у него дома находилось аж сто сорок три библиотечных книги.

Г.У. Тейм списал Терри Пратчетта как неудачника к тому моменту, когда ему исполнилось шесть лет, после чего обеспечил школьной программой, которая должна была доказать его правоту. Несмотря на ненасытное чтение Терри и тщательную работу Эйлин, Пратчетт провел всю начальную школу в классе Б, и Тейм не собирался менять свое мнение.

В 1958 году, примерно в то время, когда семья перебралась в муниципальный дом в Холтспуре — на этот раз там имелись такие приятные современные вещи, как электричество и водопровод, — Терри и другие козлищи сдавали экзамен «Одиннадцать плюс». Результаты сообщал сам Тейм, расхаживая по классу, поочередно останавливаясь у парты каждого ученика. Когда он добрался до Терри, его комментарий встретила полная тишина в классе. Терри оказался единственным ребенком в этом году, который доказал, что директор ошибся. Терри сдал экзамен.

Примечания

3

Во многих очерках о Пратчетте его отца называют более высоким словом «инженер», что технически не совсем верно. Дэвид Пратчетт не строил паровые машины и не конструировал мосты; он чинил автомобили, что само по себе являлось серьезной работой, требующей мастерства, так что нет нужды заниматься преувеличениями. Миру пришлось бы очень непросто без механиков. (Примеч. авт.)

4

Бомбардировка Великобритании авиацией гитлеровской Германии в период с 7 сентября 1940 года по 10 мая 1941 года. (Примеч. пер.)

5

Это многое объясняет в книгах Пратчетта. Если честно, кого из его персонажей можно назвать любителями «обнимашек»? (Примеч. авт.)

6

Общее название для церковных зданий, сделанных из рифленого железа, прежде всего в Великобритании. (Примеч. пер.)

7

Пратчетт вспоминал эту историю в 2013 году, когда участвовал в мероприятии Live at the House в Сиднейском оперном театре, где сказал бравшему у него интервью писателю Гарту Никсу, что, фигурально, так и оказалось. (Примеч. авт.)

8

В предисловии к статье о школе Холтспура в сборнике документальной прозы «Опечатки: Избранные истории» (A Slip of the Keyboard) Терри упоминает книгу о школе Холтспура «Избранные в шесть». Возможно, он имел в виду совершенно другую книгу, но мне не удалось отыскать ее следов, поэтому мы можем сделать вывод, что Терри имел в виду именно творение Голдман и что она изменила имена и детали, чтобы защитить невинных. Или так, или Терри что-то перепутал. (Примеч. авт.)

9

Позднее Терри указывал, что эти финансовые вложения оказались для его родителей удачными, ведь он сумел купить для них комфортабельный дом в Хей-он-Уай, когда они вышли на пенсию. Если вы вдохновляете собственного сына на чтение, в будущем, когда он становится мультимиллионером, это приносит свои плоды. (Примеч. авт.)

10

Он указывает на Джона Ронсона, как автора этих слов, хотя популярными их сделал именно Кермод. (Примеч. авт.)