Империя Бермудской земли. Смена власти

Мария Юрьевна Киселёва, 2020

В мире магии происходит переворот: смена правителя. При этом прежняя Хранительница жива и имеет поддержку народа. Но выбор Амулетом уже сделан. Одновременно с этим давний враг, желающий захватить Империю, вновь появился у берегов и намерен незамедлительно осуществить свой план. Прежней правительнице придется сделать выбор: или подчиниться новому Хранителю и помочь ему защитить Империю, или забрать то, что принадлежало ей, и при этом спасти свои земли от захватчиков.

Часть 1

Глава 1: Тревожный ветер

Со дня нашей битвы прошло уже три дня. Рея так и не появлялась, и никто не знал, где она. Матис вернулся со мной в Мармашу, а Гаяр и Яр отправились к своим народам. Что же до Икара, то он до сих пор жив и помещен в темницу Мармашу. Я даже удивилась тому, что Матис, который помогал мне его вести, ни разу не предпринял попытки его убить, хотя и был мрачнее смерти. Все это время он был в столице и ни разу не вышел из крепости и даже из своей комнаты. Несколько раз я посылала справляться о его состоянии, но он отсылал всех слуг.

Я же была погружена в свои заботы. Я отблагодарила всех тех, кто помогал мне на севере и на юге. К сожалению, лично это сделать мне не представилось возможности, поэтому я посылала гонцов. Как я и думала, Ульф и Агвид проявили в высшей степени свое благородство, не попросив ничего от меня, а Авксений не упустил возможности лишний раз спросить с меня золото и людей. Я решила остаться верной своему слову и предоставить то, о чем он просит. Правда, с решение вопроса через непоколебимого и рассудительного Найта. Темос же должен был в скором времени прибыть с севера в Мармашу с нашим войском.

Сейчас мне как никогда нужны были оба моих генерала. С самого моего приезда все подряд начали требовать моей аудиенции: начиная от крестьян, заканчивая высокопоставленными чинами. Первые обвиняли Икара в том, что он послал им слишком холодную зиму, и они оказались под угрозой замерзнуть вместе со своим скотом (хотя в этом году зима была вовсе не такая и холодная, а все происходящее — навязанные известным лицом предрассудки). Вторые опасались того, что Икар все еще жив и в любой момент может обрушить на них свою мощь (или лишить чего-то, если уже это не отобрал). Каждое такое жалование я выслушивала с Найтом, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза или не выпустить тяжелый вздох: это же надо так идти на поводу у необоснованных фактами слухов. В первый день я с терпением выслушивала их, а потом объясняла, что Властелин все это время был в Мертвой Степи и никак не мог причинить им зла, а сейчас он скован цепями и находится за решеткой в темницах нашего города и никак не может уйти. Во второй день я была уже менее терпелива, а в третий — перестала выслушивать повторные обращения, отсылая всех к тем, кому я уже все объяснила.

С Катастросом я тоже не общалась уже три дня. Он не присутствовал на моих аудиенциях, поскольку Найт обязал его следить с драконами за городом из-за возникшего беспокойства. Мне удалось лишь несколько раз с ним обменяться взглядам и приветствиями в коридорах крепости.

Наконец, закончилась последняя аудиенция на сегодня. За окнами уже был вечер: в Мармашу зажгли факелы и фонари, что было видно из стекол тронного зала. Зимняя погода, казалось, никак не отражается на горожанах. Город наполнился вечерней жизнью. Крестьянин, который не переставал кланяться и благодарить меня за оказанную ему честь, наконец, скрылся за дверями тронного зала, которые закрыли стоящие с копьями стражники-люди, и мы с Найтом и этими людьми остались одни.

— Оставьте нас одних, — велела я страже, после чего те беспрекословно повиновались и покинули помещение.

— И все же я позволю себе заметить, что Вы совершили большую ошибку, не избавившись от Властелина, — начал говорить Найт, когда прозвучал звук закрывающихся дверей.

— Я не считаю это ошибкой, — ответила я, облокотившись подбородком о руку и смотря в пространство (я настолько вымоталась, что уже не могла концентрироваться на чем-то или ком-то), — А скорее подтверждение моего статуса как Императрицы: в конце концов, я — абсолютный монарх, и слово мое — закон.

— В Вашей силе и влиянии никто не смеет сомневаться на замлях Империи, — ответил с почтением Найт.

— А вот я в том не уверена, — вот теперь я посмотрела на Найта с легкой улыбкой на лице, — Ты же не знаешь, зачем меня звал к себе Ахом?

— Не могу знать, Ваше Величество, ведь Вы мне не говорили.

— Он и Садики хотят выдать меня замуж за одного из своих сыновей, — я видела, как становилось все суровее змеиное лицо Найта, — Так они хотят укрепить свои позиции в столице, а мои — в песчаном крае. «Два сильнейших края Империи объединятся и станут несокрушимыми» — так он говорил или что-то этом духе. Отсюда вопрос: стал бы он делать мне такое предложение, если бы был уверен в моем непоколебимом влиянии и необъятной силе на протяжении всей Империи?

Найт приглушенно зарычал, но не дал волю гневу, воздержавших от резких слов. Мне нравилась в нем эта черта: даже если он и придумал какие-то радикальные меры, то переждет зародившуюся волну гнева и хорошо обдумает свои действия и их последствия.

— Вы правы, госпожа, — Найт говорил теперь медленно и рассудительно, — Ваш авторитет начинают ставить под сомнение. И это наблюдается не только в Сохаге, Абнубе и Коринфе. Жители Мармашу также поддаются всеобщей панике, о чем Вы можете судить по последним дням.

— Я знаю, — глубоко вздохнула я, — И я не знаю, что предпринять. В одной стороны, сменить бы всех сомневающихся, приравняв их к отступникам и изменникам, и поставить на их места других, верных Империи, но это вызовет больше шума. С другой стороны, Ахом в чем-то прав: этот союз действительно поможет усилить мое влияние.

— Этот союз принесет больше привилегий ему, нежели Вам, — Найт подошел к окну и посмотрел на улицы города.

— Да, ты прав. Но он упомянул также, что не смеет претендовать на власть в столице, поскольку пример судьбы Хитча для него достаточно показателен.

— Это не лишает его права пользоваться другими привилегиями брачных уз его сына и Вашего Величества.

— Тоже верно, — со вздохом сказала я, — Я даже не знаю, что мне делать.

— Вы дали ему ответ? — Найт смотрел на огни, отсвечивающиеся в стекле.

— Нет. Он дал мне месяц на обдумывание.

— Если хотите знать мое мнение, то я против этого союза, поскольку считаю его односторонним и неравным, то есть очень убыточным для Вас. Я недолго живу в Империи, но за это время смог понять то, что хранитель миров, Император, имеет абсолютную власть здесь и в каждом мире, находящемся по ту сторону порталов. Хотя многие о том и не подозревают. А эта власть характеризуется тем, что через Вас проходят их энергетические потоки. Если подумать, то Вы в своих руках держите их жизни.

— Владеть жизнью, еще не значит иметь над кем-то власть.

— Все зависит от того, как этим распоряжаться.

Я усмехнулась.

— Именно поэтому тебе никогда и не быть хранителем.

— Я и не желаю этого, — ответил Найт и повернулся ко мне, — Когда-то дракониды появились для того, чтобы подчиняться и убивать по приказу, удовлетворяя чью-то жажду крови. В последующем мы стали желать людских благ: женщин и золота — а добивались мы этого предначертанным нам путем — убийством и мародерством. Ныне я, как и все мы, увидел, что предназначение — это еще не приговор: мы можем трактовать его по-разному, в зависимости от нашего желаний.

— И каковы же ваши желания сейчас? — спросила я с любопытством у генерала.

— Отплатить должной преданностью тому, кто защитил нас однажды, подарив дом, и защищает впредь, даря будущее.

— Это лестные слова, Найт, — со вздохом сказала я, — Однако я все чаще и чаще посылаю вас на верную гибель на поле битвы.

— Позволяя нам с честью выполнять свое предназначение, — Найт отвернулся и зашагал по залу, — Позвольте задать Вам вопрос, моя госпожа. Вы никогда не рассказывали, за что пощадили Кастора и Аронию?

Кастор и Арония — те два постоянных пленника моих темниц, которым было приговорено пожизненное заточение. Кастор — это двуличный предатель. Этот человек втерся к нам в доверие еще во времена битвы с циклопами и направлял нас в их слабые места. Но только до тех пор, пока мы платили ему больше. После этого, он без всякого стеснения продал нас циклопам. Потому что они стали платить ему больше. Он уверял нас, что хочет лишь блага для хранителя, что поможет нам выиграть битву. А сам же просто искал наживы. Правда открылась нам внезапно, во время последней битвы. Мы специально предоставили ему неточные сведения, которые он и передал врагу. После этого сомнений больше не оставалось. Темос требовал убить его, как и многие мои командиры. А Кастор тогда на коленях молил меня о пощаде. Я и пощадила, оставив его пребывать пожизненное наказание в темницах Мармашу. Арония — это гарпия верховного циклопа. Существо, наполовину женщина, с белоснежными перьями вместо волос, крыльями вместо рук и куриными лапами с острыми когтями. Я не хотела ее заточать, если бы она несколько раз не пыталась на меня напасть. Она разумная, но глупая, как попугай. Все ее попытки были похожи на нападение курицы, защищающей свой насест. Помимо всего, она и на язык бездумная и острая. Да и при циклопах она была скорее придворным попугайчиком. Я хотела вернуть ее домой, но не знала мир, откуда она прибыла. И отпустить ее тоже не могу: или я ее убью, или кто-то из моих слуг. Такая бестолочь не заслуживает смерти, но и своей свободой адекватно распорядиться не в состоянии.

— Оба попали ко мне в самом начале моего правления, — я невольно поддалась воспоминаниям, — Обоих следовало бы убить: Кастор является двуличным изменником, хитрость и ум которого могут сыграть со мной злую шутку, а Арония, ум которой не превосходит куриный и приведет ее к смерти, до сих пор верна своему господину. Кастор молил у меня пощады, Арония слишком глупа, чтобы ее можно было бы убить или отпустить на свободу. Я не хотела лишней крови на руках, когда восходила на престол: мне он и так достался дорогой смерти.

Видимо, удовлетворенный моим объяснением, Найт ненадолго остановился, посмотрел на меня, а потом продолжил расхаживать по залу.

— Вам, Императрица, придется приложить много сил, чтобы убедить народ, что Вы контролируете ситуацию, и что Икар больше ни для кого не опасен, — задумчиво произнес Найт, — Однако позвольте нам с Темосом Вам помочь. Вы знаете, что я отношусь к нему больше терпимо, чем дружески, но готов объединиться с ним для Вашего блага. Он пользуется доверием народа, я же распоряжаюсь довольно сильным войском. Оба мы умны и сможем вернуть Вам репутацию, которую подорвала Ваша гостья.

— Хорошо, Найт, — я встала со своего места и уже направилась к выходу, — Я доверяю вам обоим. Делайте все, что посчитаете нужным.

— Я только вынужден просить сотрудничества с Вашей стороны, — вдогонку мне проговорил генерал.

Я остановилась и обернулась к нему, задавая немой вопрос. А выражение его морды оставалось все таким же беспристрастным.

— Не делайте глупостей, Ваше Величество, — сказал он просто.

Я еще несколько секунд смотрела на него, кивнула в знак согласия, а потом повернулась и вышла из зала.

Был не такой уж поздний вечер, а я уже ощущала себя как после трехдневного похода. Тяжелым шагом я направлялась к себе в покои через освещенные свечами и факелами коридоры, попутно отвечая приветствующим меня стражникам. Сегодня крепость была особенно полна жизнью, ведь многие мои «посетители» прибыли из других городов, поэтому им были предоставлены гостевые комнаты. Кто-то уже покидал Мармашу, кто-то ожидал завтрашнего дня, чтобы встретиться со мной, а кто-то только приехал и не успел еще заявить о себе в этой «очереди». Тут и там меня окружали звуки разговоров, шагающих ног, а также бряцанья доспехов и оружия, которые носились у нас здесь как медали.

Сегодня я не была настроена говорить с гостями, поэтому шла быстро и менее «оживленными» путями. Достигнув своего крыла, я несколько успокоилась: в этой части замка никого не размещали, поскольку она всецело принадлежала мне. Здесь коридоры были особенно тихи и наполнялись лишь случайно донесшимися звуками с других концов крепости. Именно здесь я немного сбавила темп. В какой-то момент звук дворцовой жизни сменился на тихое потрескивание огня в факелах, что подействовало на меня особенно успокаивающе. Лишь несколько раз мне попались слуги, поддерживающие порядок в моем крыле. Я почувствовала, как оставляют меня напряженные мысли, как легко становиться мыслить. Покой — все, что мне сейчас было нужно.

Я зашла в свою комнату, где слуги предварительно зажгли камин и поставили ужин, стянула свой плащ и рухнула на постель, устремившись в потолок. За окном сквозь единичные снежные тучи просачивался серебряный лунный свет, а огни столицы, подобно светлячкам в траве, наполняли город снаружи особой атмосферой. Но я чувствовала себя отстраненной от всего этого: я просто хотела побыть одна и для себя.

Случается, что мы очень много отдаем своего существа: вкладываем не только какой-то труд или душу — будто строим что-то из кусочков самого себя. Сначала это воодушевляет, дает задор и силы делать это еще и еще. Ведь так прекрасно созидать! Но в дальнейшем кажется, будто бы с каждым последующий дарованным кусочком ты отдаешь свои жизненные силы. И распадаешься. Вот именно в это время надо остановиться, потому что ты можешь спасти себя и восстановить потраченное, чтобы потом дарить снова. Но если ты продолжишь, то рискуешь погубить и потерять свое духовное начало.

Я даже не заметила, как под этими мыслями пелена сна, подобно туману, окутала меня, и я отдалась долгожданному забвению, отставив все тяжбы этого дня позади.

Было уже за полночь, когда Найт отпустил нас с Каленом, и мы забрались на свое излюбленное место. Мы взяли с собой свой ужин, состоявший из хлеба и сыра, а Кален не забыл прихватить еще с собой горячее вино с травами (я помню, что Сумеречница упоминала об этом напитке из своего мира, но его название я забыл). Я же ограничился сладким отваром из трав и ягод.

Небо было практически безоблачное. Лишь изредка попадались легкие снеговые тучи, которые закрывали своей дымкой серебряную луну и черное небо, усыпанное миллионами огней. Всегда ночное небо мне казалось родным. Я всегда поднимал глаза наверх и видел в каждой звезде чью-то душу. Разумеется, я не мог бы знать их или тех, кем они, возможно, были при жизни. Но я всегда чувствовал, что они добры, что смогут помочь, что поддержат, даже не зная, кем ты являешься. Ощущение того, что ты не один на свете, несравнимо ни с чем другим в момент великой скорби. Но сейчас, поднимая глаза вверх и созерцая бессмертный и завораживающий звездный свет, я ощущал себя покинутым и одиноким.

— Что с тобой такое? — спросил Кален в промежутке между едой и вином, — На тебе лица нет. Да и ведешь ты себя сегодня особенно отстраненно.

Я повернулся к нему и увидел искреннюю тревогу в его глазах. В лице друга я смог рассмотреть то, что искал только что на небе, от чего мне вмиг стало легче, а сердце наполнилось блаженным теплом.

— Нет, все хорошо, — с притворной улыбкой ответил я и опустил глаза на хлеб, который держал в руках. Подняв на него взгляд снова, я увидел, что он мне не поверил и даже не отвел обеспокоенных глаз, — Тяжелая выдалась битва, а потом сразу же усиленная охрана города. Не было возможности отдыхать.

— Ты и к ней не рвешься все это время, — продолжал он все с тем же обеспокоенным лицом, — С тех пор, как вы уехали из столицы в пустыню, а там — на север, ты очень сильно изменился.

Я еще сильнее поник при упоминании об этом злополучном песчаном крае: не смог совладать с собой. Кален это сразу же и приметил.

— Значит, что-то все же произошло там? — Кален пододвинулся поближе.

— Да, — я посмотрел в сторону моря, рассказывая так, будто докладываюсь, — Мы приехали в Сохаг, где ей назначили встречу Садики и Ахом. Как потом выяснилось, они знаю о том, что происходит здесь и предложили ей дипломатический брак с одним из их сыновей. Она не дала ответа, а сказала, что подумает, на что ей дали месяц. Я узнал об этом в тот же вечер, когда пришел позже ее навестить.

Кален тяжело выдохнул и отхлебнул вина. Потом протянул его мне. Я какое-то время смотрел на него, а потом принял у него флягу. Горячая, обжигающая горло жидкость наполнила меня. С начала она показалась горькой и противной, а потом, оказавшись в желудке, очень теплой и приятной.

— Его не так пить надо, а пробовать, — говорил Кален, забирая флягу, пока я кривился от непривычного вкуса, — Как пищу вкушаешь, которую никогда не ел и хочешь хорошо распробовать. Но самое приятное от этого напитка наступает несколько позже.

Он снова вернулся на свое место и отхлебнул вина, закусив его следом хлебом.

— Это следовало когда-то ожидать, — проговорил он.

— Почему она не отказала сразу? — не удержался я, поскольку на меня нахлынула волна обиды и беспомощной немощи, — Она же сама понимает, что всесильна, что ей этот союз без надобности — только ей в убыток.

— Конечно, но ведь и в нем есть свои плюсы. Сохаг, насколько я помню, город, который стоит на золотых копях?

Я уныло кивнул. Я начал чувствовать, как алкоголь действует на меня: раскрепощает мысли, освобождает от внутренних оков. Я очень явно стал ощущать то, как вырывается наружу все то, что я сдерживал в себе все это время.

— А союз-то не бесполезен, — заметил Кален.

— Я это знаю. Но тогда я ушел. Сказал, чтобы она делала так, как считает нужным для Империи. Сказал, чтобы она поступала как правительница и решала свою судьбу сама.

— Ну и дурак же ты, — ответил Кален.

— Лучше было бы сгубить всю Империю, поддавшись абсурдному влечению? Да и как я смею выдвигать свою кандидатуру на место рядом с ней? Я всего лишь покорный слуга! Мой удел молчать и повиноваться.

— Насколько я помню, Император Долорос взял в жены крестьянку, — мы с Каленом одно время слышали много историй и приданий про предыдущих правителей, — И до этого многие хранители связывали свою судьбу с простолюдинами или кем-то ниже себя по статусу.

— У них не возникало необходимости сплотить Империю.

— Конечно, вопрос весьма спорный, но все же, — Кален посмотрел на меня и уныло ухмыльнулся, — Что она тебе ответила?

— Что те, кого ей предлагают, не стали бы прятаться и бояться всякого шороха. Они не стали бы бояться слухов, а напрямую бы заявили о своих правах и желаниях.

— Ты получил четкий алгоритм действий, мой друг.

— Я не могу так, Кален, — я застонал и схватился за волосы, прижав голову к согнутым коленям, — Как я могу идти против ее воли? Ведь я же простой слуга. Она должна решать это!

— Вот и веди тогда себя как слуга всю жизнь, — сейчас его голос стал жестоко беспристрастен. Я посмотрел на него, не понимая, он ли это говорит: всегда жизнерадостный, всегда добрый и светлый.

Кален смотрел куда-то вдаль, а потом в какой-то момент тоже повернулся ко мне.

— Ты, мой друг, очень многое упускаешь, позволяя кому-то руководствоваться своей жизнью, тем более чьему-то мнению. Как ни крути, а тебя все равно кто-нибудь да осудит, — он снова принялся за свою еду, — А ведь я воодушевился твоим примером и подошел к чудесной девушке, волосы которой цвета спелой пшеницы. Лицо у нее подобно весенним цветам: такое же свежее, приятное и выделяющееся среди прочих. А голос ее несравним ни с чем в этом мире.

Я слушал его, уткнувшись лицом в ладони. Я искренне был рад за него, но мое отчаяние меня душило, не позволяя даже разогнуться. Теперь я чувствовал себя не только одиноким, но еще и слабым. Морально слабым. Какой толк от драконьего тела и мощи огненной стихии, если твой дух слабее птичьего. Да и тот скорее таит в себе немыслимое свободолюбие и стремление к полетам. А я же хотел закопаться в землю, подобно червю, которым себя и ощущал.

— И знаешь, как я в первый раз боялся к ней подойти. Я долго к этому готовился, собирался с духом. И вот в самый решающий момент увидел Ее Высочество, — я оторвался от лица и посмотрел на Калена, — В этот момент во мне все рухнуло: сейчас она или что-нибудь скажет, или просто отошлет. Но я не стал ждать приступа отчаяния и продолжил путь. Госпожа оказалась намного добрее и, узнав о моем намерении, смогла вселить мне некоторую уверенность. После этого я уже не боялся показаться и при других.

Я снова отвел глаза к морю. А Кален похлопал меня по плечу и сказал:

— Я не для того стал человеком, чтобы провести послушную звериную жизнь, да и те не всегда слушаются своих хозяев.

— Что же мне делать? — в отчаянии спросил я.

— Ты ее любишь? — вопросом на вопрос ответил он.

— Больше жизни, — сказал я, не задумываясь.

— Она всегда будет Императрицей, но не только для всех остальных, а в первую очередь, для тебя — это их женская черта. Она и вести себя будет соответствующим образом, так как хочет знать, что ее всегда одинакого сильно любят. Но только один станет Императором для нее. А вот кто это будет, друг мой?

— Я даже представить себе не могу, что кто-то из них однажды осмелится к ней приблизиться, не то, что… — я не договорил, так как к горлу подступил большой тяжелый ком.

— Может, тогда есть смысл побороться? — он отхлебнул еще вина. Я начал видеть, как пьянеет он, и ощущать, как вино (хоть и мало выпитое) влияет на меня, — В любом случаем мы — солдаты, которые вынуждены воевать всю жизнь.

Его слова подействовали на меня магическим образом. Я должен бороться за нее. Снова. И я смогу победить, иначе смысла жить нет.

— Думаю, тебе на сегодня хватит, — немного веселее ответил я, отбирая у него напиток и осушая флягу.

Глава 2: Роковое предзнаменование

Я проснулась от того, что яркие лучи восходящего солнца били мне в глаза. За окном стояло раннее утро: торговцы и земледельцы только начали подгонять и грузить обозы, чтобы отправиться в путь, а рыбацкие лодки даже не выходили из пристани. Факелы уже погасили, по усыпанной снегом площади ходили единичные отряды сонных солдат. Город только просыпался, что было понятно по вялым звукам обыденной и характерной для него дневной жизни. Эта картина предстала предо мной, когда я, пересилив себя, поднялась и посмотрела в окно. Я сама от себя не ожидала, что следующим утром смогу встать так рано. Как выяснилось, в каком виде я вчера легла на кровать, в таком виде и проснулась.

Огонь в камине уже погас, но угли в нем продолжали тлеть. Комната была наполнена теплом, уютом и тишиной. Сейчас она как никогда ранее казалась райским тихим уголком, наполненным блаженным уединением. Однако на душе все равно было пусто. За ночь, освободившись от тяжб минувших дней, разум освободился о смог ощутить более тяжелые переживания. Это были еще незажившие душевные раны, которые мы нанесли друг другу с Катастросом еще в Сохаге. Я была слишком измотана, чтобы дать силу эмоциям. Но и не думать об этом тоже не могла: слишком свежи были воспоминания. В общем, проснулась я с довольно аморфным настроением.

Я повернулась и сладко потянулась. Окинув взглядом комнату, я обнаружила нетронутый вчера ужин. Слуги еще не приходили. Мне же проще: оставалось только представлять, как я выглядела сейчас, а им не нужно видеть во мне даже намеки на слабость.

Я прислушалась к тишине коридоров крепости. Крепость со всеми ее посетителями тоже еще отдыхает. Стало быть, этим временем можно воспользоваться, пока не проснулись охотники поговорить со мной.

Наскоро съев свой вчерашний ужин, ставший сегодня для меня завтраком, я привела себя в порядок, накинула плащ и вышла из комнаты. Выйдя из своего крыла, я приятно отметила, что остальные коридоры были также наполнены тишиной. Но это только до поры. Попутно мне попадались стражники, которые отдавали мне честь, но потом и их звуки терялись в тишине спящей крепости Мармашу.

Как я уже упоминала, прямо около крепости находился мой личный сад. Сегодня перед визитом в темницу Икара я решила его посетить. Давно я здесь не была. Войдя в него, я будто бы оказалась в спящем краю. Из-под снежного покрывала выглядывали кусты, статуи и фонтан. Лиственные деревья тоже спокойно спали, позволив зиме вместо листвы сложить на себя снежный покров. Только сосны и ели величественно возвышались и отдавали благородной зеленью. Мои слуги продолжали ухаживать за ним даже зимой, поэтому дорожки и камни, которые здесь служили местами для отдыха, были расчищены.

Я медленно шла к фонтану, наслаждаясь окружающей тишиной и миром. От вида отдыхающей природы мне становилось тоже спокойнее. Зима — это время, когда есть смысл отпустить свои проблемы, позволить себе отдаться некоторому покою и накопить сил, чтобы весной, вместе с просыпающейся природой, выпустить всю свою энергию в окружающий мир. Всеобщий приподнятый дух и стремление жить в унисон с внутренними стремлениями человека позволят изменять, преображать мир вокруг себя и сворачивать попутно горы, покоряя недосягаемые вершины. Но для этого необходимы силы, которые и накапливаются в тихое снежное время года.

Наконец, оказавшись около фонтана, я посмотрела в глубину замерзшей воды, которая оставалась в нем. В ее толще находились золотые листья, ветки, желуди. Все это напоминало мне о застывшей здесь жизни. Я сразу же провела аналогию с теми мирами, которые некому было спасти, пока в Империи царствовали циклопы. Жизнь в них остановилась, погибла. Теперь их энергетический поток чем-то напоминает эти самые листья, замерзшие в толще льда. А сколько было еще таких миров до этого? О них всех даже вспоминать некому, так как никто так и не узнал об их существовании.

Я отбросила эти размышления от себя, резко развернулась и быстрым шагом вышла из сада, направившись к спуску с крепости. Пора приводить в порядок свои мысли. За воротами я сразу же пошла к темницам. Стражники, состоявшие из двух драконидов с копьями, человека с луком и сфинкса, издалека заметили меня и встали на вытяжку еще до того, как я к ним приблизилась. Как только я подошла, мне незамедлительно отдали честь.

— Пропустите, — велела я, — Хочу увидеть пленника. Сопровождения мне не надо. Кто будет меня искать, то пусть ждет здесь.

— Слушаюсь, — ответил стражник, а я пошла в темницы.

Пока я шла к Икару, то встретила около шести тюремных охранников, которые отпирали мне двери. Вдоль обеих стен тянулись по два ряда всегда горящих факелов, поэтому здесь всегда было светло. Даже если какой-то из них затухал, его сразу же сменяли. В какой-то момент темница разветвлялась. Икар находился в отдельной «ветви» этого лабиринта.

Я взяла факел, висевший на стене, и приблизилась к камере с Икаром. Его было велено сковать цепями за руки и ноги, а цепь, соединяющую всю систему оков, приковать к стене, чтобы он не мог дотянуться до ворот, но не приковывать его к стене полностью, как было решено сделать с Матисом, поскольку теперь он не мог представлять большой угрозы. В камере сидел молодой человек с взлохмаченными волосами, в грязных белых одеждах, опиравшийся спиной о сообщающуюся со стороной ворот стену, опустивший голову в колени. Когда я подошла, он даже головы не поднял. Видимо, он не признал меня. Или просто не хотел признавать.

— Вижу, что мой приказ исполнили в точности, — начала разговор я, ссылаясь на оковы, — Тебе могут принести воды и одежды, чтобы ты мог привести себя в порядок. По моему приказу.

От моих слов он внезапно содрогнулся, поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах я увидела промелькнувший страх, а потом иронию, которая также отразилась улыбкой на его запачканном в тюремной грязи лице.

— К чему все это? — сказал он вяло, откидываясь назад к стене и шумя цепями, — Ты могла бы прийти раньше, но не пришла. Я подозреваю, что у тебя возникло много хлопот из-за случившегося. Тебе следует меня уже убить.

— Возможно, — я подошла ближе и села около ворот, — Но делать этого я не буду.

— Рея вернулась? — спросил он, смотря на меня.

— Нет. И никто ее пока что не видел.

— У меня к тебе будет просьба, — он говорил спокойно, размеренно, — Пожалуйста, позволь им приходить ко мне. В том числе и Матису. Особенно ему. Мне надо многое ему сказать.

— Рею, к сожалению, я просто так пропустить к тебе не смогу.

— Если опасаешься, то позволь ей приходить с кем-либо из братьев, — он с надеждой посмотрел на меня.

— Хорошо, — ответила я, всматриваясь в его лицо.

— Он же с тобой говорит, — тихо спросил Икар, внимательно всматриваясь мне в глаза, — Тот, кого я оставил тебе на растерзание за обман. Ну конечно, говорит. Ведь у тебя его Сфера Душ. И я догадываюсь, что он настаивал на моей смерти. Но ты его не послушала. Как не послушала и многих других.

— Откуда ты все это знаешь?

У Икара промелькнул смешок, но он быстро совладал с собой. Казалось, он смеялся не надо мной. Да и веселья в его жесте не было. Скорее, он смеялся над собой.

— Тот посох, который был у меня, содержал в себе магию стихии и позволял видеть настоящее во всех его проявлениях, подобно многогранности осколка льда. Я едва не погиб, добывая ее. Да и едва не сгубил всех нас. А знаешь, для чего? — он повернулся ко мне, — Чтобы быть сильнее. Но не с целью превосходства над остальными. Я хотел всех защитить. Мне не нужна была власть, не нужно было могущество. Я просто не хотел быть слабым и стоять в стороне, наблюдая за тем, как умирает все, что мне дорого. Я хотел быть достаточно сильным, чтобы на меня могли положиться. А в результате рассорился с теми, кого любил и стремился спасти. Да еще и посох свой потерял, за который едва не заплатил жизнью.

— То есть это артефакт давал тебе силу?

— Да. Наша внутренняя сила ограничивается нашим существом. Так было задумано изначально. Артефакты — это зеркала нашей внутренней энергии. Они могущественны, но не живы. А мы живы, но слабы. Точнее даже слабы против единственного всемогущественного и неподконтрольного явления — судьбы. Вот и я хотел противостоять ей, — Икар сделал небольшую паузу. Его лицо стало серьезнее, — Кто-нибудь успел узнать про Сферу Душ?

Я отрицательно покачала головой.

— Хорошо, — ответил Икар с облегчением и откинулся назад, — Не говори об этом. И найди мой посох в песках. И спрячь подальше. Только найди его раньше Реи.

— Скорее всего, она уже успела им завладеть, если узнала, откуда ты черпаешь силу, — теперь у меня прозвучала ирония. Это же надо было мне упустить из виду этот момент и бездумно оставить артефакт посреди песков Королевского пути.

— Да, скорее всего, — ответил он с тем же невеселым тоном, — Она не плохая, какой может казаться. На самом деле она добрая, милосердная, чуткая. Но она очень сильно боится.

— По нашим с ней разговорам так и не скажешь. У меня постоянно складывается впечатление, что она приравнивает нас к куче грязи в каком-нибудь дворе.

— Я должен еще кое о чем тебя предупредить, — теперь Икар стал говорить серьезно, — Я не просто так пришел сюда. Я знаю, от чего ты была вынуждена когда-то защищать эту землю. Я знаю, кто они и откуда пришли. Это сильный народ, и они хотят вернуться. Но я хочу думать, что я ошибаюсь. А ты все же посматривай на горизонт.

— Что ты имеешь в виду? — его предостережение напугало меня, — Циклопов?

Он кивнул и отвернулся.

— Найди и спрячь мой посох, — сказал он через плечо, — И подумай еще, на что ты обрекаешь себя, оставляя меня в живых.

Весь мой остальной день был похожим на предыдущие: жалобы, опасения, просьбы и нескончаемые приемы. Пока после полудня в тронный зал не вошел драконид, оборвав речь офицера, стоящего передом мной.

— Ваше Величество, прошу простить за то, что осмелился отвлечь Вас, — он подошел и встал на колено около докладчика, — Генерал Темос подъезжает к воротам.

Эта новость, несомненно, подняла мне настроение. Я решила прервать слушанья и пойти встретить вместе с Найтом нашего друга. Офицер был полон негодования и хотел уже что-то возразить, но я жестом показала, что сейчас аудиенция окончена, и продолжила путь к выходу из замка.

Когда мы оказались внизу, Темос уже успел подъехать с солдатами на площадь и остановиться около крепости. Мы с Найтом шли к нему широким шагом. На моем лице отражалась искренняя радость.

— Рада видеть тебя, — говорила я, приближаясь к нему. Он же в этот момент он спрыгнул с Филипа и отдал уздцы слуге.

— Я тоже рад вновь оказаться в столице и видеть Вас, моя госпожа, — мы с ним тепло обнялись, а затем Найт крепко пожал ему руку.

— Ты привел всех солдат? — спросила я у Темоса, и наша небольшая процессия направилась к входу в крепость.

— Да, Ваше Величество. Всех тех, кого я приводил на север. Агвид передавал Вам низкий поклон и сказал, что всегда будет рад помочь Вам, а также просто видеть в стенах Штрольда.

— Пожалуй, только север остался мне по-настоящему верен, — тихо ответила я, когда мы, отойдя на значительное расстояние от остальных, оказались одни.

Темос серьезно посмотрел на меня, потом на Найта. Последний ответил ему качанием головы.

— Мы все объясним, когда окажемся наедине, — ответила я, и мы прошли в нашу комнату, где собирали совещания.

Я отослала Темоса, велев ему переодеться после дороги, а Найт послал за Катастросом, поскольку войска вернулись в Мармашу и он может снова вернуться к своим обязанностям телохранителя Императрицы.

И тот, и другой появились практически в одно и то же время. Темос скинул походную куртку, облачившись в свой излюбленный жилет и наплечники, а Катастрос явился в форме дворцовой охраны.

Я рассказал Темосу обо всем, что случилось со мной в Сохаге, о том, как настроен ныне правитель Коринфа, а поскольку он имеет некоторое влияние еще и в Рахисе, то можно говорить о том, что эти два города мыслят практически одной головой. Найт также доложил обо всем, что слышал в Мармашу, а также о своих опасениях. Молчал только Катастрос. Ему и незачем было говорить: он все время был или со мной, или около Найта. Темос слушал нас с хмурым выражением на черной шакальей морде и не перебивал. Он все время смотрел перед собой, изредка посматривая на Катастроса, когда упоминалось мое замужество. Мне было достаточного этого мимолетного жеста, чтобы понять его.

Я также рассказала о том, как происходила битва между мной и Икаром. Конечно, Найт уже слышал мой рассказ, но я решила повторить его перед Темосом.

— Рея все еще не появилась, — заключила я, — И у меня есть основания предполагать почему.

Теперь оба генерала посмотрели на меня заинтересованными глазами.

— Сегодня утром я разговаривала с Икаром. Он говорил, что снежная сила, которой он владел, заключена в его посохе, который был утерян тогда, когда его поглотили звезды и перенесли в Обитель духов. Я подозреваю, что Рея узнала об источнике его силы и отправилась на его поиски.

— Он же остался на Королевском пути? — встрепенулся Найт, — Почему Вы раньше не сказали мне об этом! Надо немедленно посылать за ним!

— Она, вероятно, его уже успела найти, — сказала я, покачав головой, — Время упущено, поскольку он остался там на самом видном месте, а узнала я об этом спустя три дня после того, как она пропала.

Найт зарычал. Было слышно, каких усилий ему стоит сдерживать себя.

— Все равно надо было сказать раньше: вдруг он все еще там, и мы еще можем им завладеть, — он начал в гневе ходить из стороны в сторону, — Я пошлю своих лучших охотников. Они найдут ее и посох.

— Она его не нашла, — вставил Катастрос. Теперь все наши взоры обернулись на него, — Я забрал посох после того, как госпожа улетела. И спрятал его. Сейчас он находится в комнате стражи, под моим спальным местом.

— Тогда можно предположить, почему Реи до сих пор нет, — спокойно сказал Темос, — Она ищет артефакт.

— Хоть кто-то оказался предусмотрительным, — прорычал Найт, окинув меня осуждающим взглядом, и подошел к Катастросу, — Надо его сейчас же перенести в безопасное место.

— Потом, — сказала я, — Сейчас крепость полна ненужных глаз и ушей. Когда стемнеет, вы с Катастросом уберете его в склеп под замком.

На этом Найт немного успокоился. А Темос продолжал стоять с задумчивым видом.

— Еще он просил о том, чтобы я позволила ему увидеться с братьями, — я подошла к окну и стала около него, — Я разрешаю эти визиты, но для Реи в особенном порядке: одна она не должна проходить — только в сопровождении кого-то из других древних.

— С каких пор Вы идете на поводу у пленников? — спросил все еще озлобленный Найт.

— Не забывайтесь, генерал, — грозно предостерегла я, — Вы разговариваете со своей Императрицей. Это право больше предоставляется не ему, а им, поскольку по большей части они и стали жертвами его деяний. Помимо всего, не думаю, что он хочет привлечь их к организации своего побега или снова подмять их под свое влияние. Он безоружен и пленен, у него нет совершенно никакой силы и никаких возможностей.

Все это время Найт смотрел на меня немигающим взглядом. Я видела, как горели змеиные глаза.

Воцарилось молчание, которое в какой-то момент прервал Темос.

— Это все, что он Вам сказал? — его голос был спокоен.

— Он еще предостерегал меня, — сказала я и повернулась к анубиту, — Ты же еще не забыл нападение на Империю и захват ее циклопами?

Темос сразу же помрачнел и устремился взглядом на меня. Найт тоже резко изменился в лице. Ровно, как и Катастрос.

— Он неспроста отправился сюда, — говорила я, — Еще тогда в Степи он говорил, что пришел сюда всех нас защитить. Он знает о том, что произошло до моего правления. Он знает, что всем нам пришлось отбивать у них эту землю. Скорее всего, он прекрасно понимает, сколько миров тогда погибло и чем чреват их повторный приход. Он полагает, что циклопы хотят вернуться, и намерены в ближайшее время осуществить задуманное. Он просил чаще смотреть на горизонт.

— И Вы ему верите? — Найт сразу стал серьезнее.

— Если допустить, что все, что он говорил тогда — правда, то и сейчас ему нет смысла нам лгать, — ответила я, — А многое из его предыдущих слов все же оказалось достоверным.

— Этого не может быть, — Темос с силой ударил кулаком о стол, от чего я отшатнулась. Найт и Катастрос остались стоять на месте, но тоже обратили на это внимание. А Темос после этого уперся ладонями в него и склонил голову. Такие вспышки эмоций в нем мы видим впервые, — Мы же уничтожили их правителя, закрыли портал…

— Даже если это является правдой, то сейчас у госпожи есть мы — дракониды, грифоны и драконы — сила, которой до этого не располагала Империя… — начал перечислять Найт.

— Тогда у Империи тоже были солдаты! — вскричал Темос, резко оборачиваясь к Найту и перебивая его. Я никогда не видела Темоса таким. Я даже затрудняюсь сказать, какая сила способна вывести его из себя, но сейчас анубит был напуган и взбешен. Найт тоже опешил, так как не ожидал такого от своего спокойного и рассудительного товарища, — Нас было тогда даже больше. И города были подготовлены практически к любой угрозе. Тогда Империя была могущественнее, чем теперь. Но они подготовились: ударили настолько быстро и точно, что разгромили нас всего-то за пару недель! Луна даже не успела завершить свой цикл, а мы уже лежали в руинах. Убили могущественнейшего хранителя, опытного командира и талантливого главнокомандующего и уничтожили все то, что создавалось веками!

Мы были в шоке от такого всплеска эмоций у Темоса. Мы, действительно, не ожидали этого от него. Потом Катастрос повернулся ко мне. Я увидела истинный опасение в его глазах.

— Я не хочу Вас обидеть, Сумеречница, — говорил анубит виновато, — Не хочу ставить под сомнение Ваше могущество и Вашу силу, но Долорос, действительно, во многом превосходил Вас. Он был старше, у него были хорошие учителя с самого начала, которые его готовили к восхождению на престол еще до того, как погиб его предшественник. Он учился у другого хранителя и в свой срок был готов выполнить свое предназначение. Вы были всего этого лишены. Мы старались, Ваше Величество, и дали Вам все, что могли. Но не нам тягаться с мудростью хранителя.

Потом, видимо, немного успокоившись этой исповедью, он перевел взгляд на Катастроса.

— Да, у нас есть драконы. Мы смогли восстановить многое и вновь создать мощную армию. Но мы можем не выстоять, если они подготовятся лучше.

Теперь Темос окончательно успокоился и выпрямился. Но на нем еще оставались следы минувших переживаний.

— Что он говорил насчет этого вторжения? — спросил генерал.

— Сказал, что надеется на то, что глубоко ошибается в своем предположении, — ответила я.

— Я тоже буду в это верить, — сказал Темос.

— А пока я предлагаю решать проблемы по мере их поступления, — вставил Найт, переводя тему, — Империя может развалиться еще до того, как грянет это несчастье, если не решить, что нам всем делать сейчас.

Глава 3: Свет знания

Этим же вечером Найт и Катастрос перепрятали посох Икара в пещеры, где находился мой алтарь. Это место открывал только один ключ, который большую часть времени находился только у меня, поэтому за сохранность этого артефакта можно было быть спокойными. Я же, дослушав в оставшееся время тех, кто желал моей аудиенции, предпочла этот вечер скоротать в библиотеке крепости.

Это место хоть и находилось под землей и не имело окон, однако освещалось очень хорошо множеством факелов, свечей и магическими шарами. Моя библиотека — это мечта любого книголюба. Поравняться с ней могут, пожалуй, только множественные читальные залы Авксения, но те отдают занудной научностью и неоригинальностью белого мрамора (будто больницы или какие-нибудь школьные коридоры в моем мире), а здесь же существует волшебство желто-красного цвета и соответствующая атмосфера.

Входя в нее, вы проходите через узкий коридор, вдоль которого также тянутся стеллажи с книгами, и оказываетесь в более просторном зале. Здесь нижние этажи книжных полок делятся вдоль стен на лабиринты, образованные из книжных стеллажей, а также же располагаются лестницы, ведущие на второй этаж. Всего их два. Все помещение довольно обширное и высокое, что также позволяет разместить большое количество разнообразной литературы и всевозможных знаний. Здесь день и ночь трудятся мои слуги и летописцы, убирая, реставрируя книги и ухаживая за всем тем, что здесь находится. А также многие из них ведут и летописи. Здесь также есть несколько постоянных смотрителей, которые всегда знают, где и что находится и к которым можно обратиться за помощью.

Вот и сейчас, я, войдя в золотые двери и спускаясь вниз по золотой и изящной лестнице библиотеки, иду к столу, где что-то пишет один из моих смотрителей. Вообще все они носят черную робу с золотой брошью в виде пера — орудия их труда — в то время как остальные одеты в серые балахоны. Это немного упрощает задачу, если ты потерялся или что-то ищешь: к человеку в сером лучше не подходить, так как он, вероятно, пишет летопись или переписывает какую-то истрепанную книгу, и лучше его от работы не отвлекать. Тогда лучше отправиться на поиски человека в черном, который обязан тебе помочь.

Пройдя по красному ковру от лестницы до стола, я остановилась напротив седого человека с пролысиной на макушке и без бороды. Он на меня даже не посмотрел. Видимо, не посчитал необходимым отвлекаться от своего занятия ради очередного посетителя. Его стол был полон различных бумаг, свертков и перьев. У края стояла изящная склянка с чернилами. Чуть сбоку также стоял золотой канделябр в форме ветвей розы, а по другую сторону висела энергетическая сфера. Эти два источника света мне показались довольно контрастными в одном месте: желтый свет свечей отражал тепло, а белый свет сферы источал холод.

— Вечер добрый, — сказала я властно, — Мне понадобиться помощь в поиске некоторых сведений.

Человек, наконец, медленно поднял голову. На его морщинистом лице отражались все его годы, а также нелегкий род деятельности. Глаза были впалые, под ними были множественные складки. На лбу и в углах рта также находились морщины, говорящие о том, что он редко улыбался в молодости. Нос же у старца был горбатый, от чего я предположила, что он грек. Его лицо сначала выразило полное недовольство тем, что кто-то посмел отвлечь его от работы, но потом, признав в женском человеческом лице свою госпожу, оно вмиг переменилось и наполнилось некоторым испугом.

— Простите, моя повелительница! — он сразу же встал со своего места, роняя перья, едва не опрокидывая все бумаги и свертки, чуть не падая сам. Пока подпрыгивал, старец задел стол, от чего он пошатнулся. В этот момент начали падать чернила и канделябр. Он сразу же начал ловить чернила, а я, вовремя среагировав, не дала упасть свечам.

— Спасибо, Ваше Высочество, — немного успокоившись и расставляя упавшие вещи, сказал он, — Право, не признал Вас. Ваше появление было столь неожиданно. Чем я могу Вам помочь?

Я глубоко вздохнула от его быстрой смены настроения и начала говорить.

— Помнишь ли ты захватчиков-циклопов, от которых была освобождена Империя? — спросила я.

— От чего же я должен забыть? Ведь это началось еще во время моей юности. Тогда много бед произошло — такое долго не забывается.

— Остались ли летописи с того времени? Возможно, карты, планы или еще что-нибудь касательно мира, откуда они прибыли. Все то, что несет информацию об их народе, культуре, обычаях, военной деятельности.

Лицо смотрителя сразу стало мрачным, и он ненадолго задумался. Все его складки на лице стали отбрасывать тени, делая выражение его лица более угрюмым.

— Многие летописцы тогда были убиты, а после победы мало кто делал записи, — он взял канделябр и вышел из-за стола, — Но кое-что все же оставалось.

Мы пошли с ним дальше по коридору и оказались в просторном зале. Мы шли к одной из дальних лестниц. Посреди зала стояли многочисленные столы, за которыми сидели люди в серых балахонах. Между ними, возникая из книжных коридоров и исчезая в последующем в них же, ходили люди в серых и черных одеждах. Все они работали как заколдованные. И я могла бы предположить, что они действительно под каким-то неведомым мне влиянием, если бы некоторые из них, особо любопытные, не поднимали газа на меня. В стенах стояли факелы. На столах, где сидели летописцы, располагались сферы и свечи: где-то толстые — где-то тонкие, в подставках и без них. Света вокруг было предостаточно. Не смотря на большое количество работающих здесь людей, библиотека была наполнена тишиной, нарушаемой лишь шорохом одежды, шагами людей и скрежетанием перьев по бумаге, да периодическим их обмакиванием в чернила.

Мы подошли к дальней лестнице и начали подниматься. Как и та, что располагалась при входе, эта была также сделана из золота и имела изящную тонкую форму. Оказавшись на втором этаже, мы пошли между книжных полок вглубь лабиринта. По мере нашего продвижения, количество людей стало уменьшаться. Наконец, их не осталось совсем, а мы подошли к дальней стене, где среди книжных стеллажей располагалась небольшая площадка со столом и с несколькими стульями.

— Здесь все, что осталось про те темные времена, — смотритель поставил свою ношу на стол, а сам потянулся к окружающим его полкам. Он доставал свитки, книги, бумаги и выкладывал их на стол, открывая их и проверяя перед этим содержимое.

Мне же оставалось наблюдать за происходящим, стоя в стороне. А гора на столе все росла и росла. Наконец, окончив свою работу и еще раз пройдя глазами по книжным полкам, смотритель повернулся ко мне и сказал:

— Это, что есть у нас, моя повелительница.

— Спасибо, — ответила я, присаживаясь за стол, — Ты можешь идти.

— Прикажете не беспокоить, если Вас могут просить? — спросил он, забирая со стола канделябр и делая жест рукой, образуя энергетическую сферу. Все смотрители в какой-то мере являются колдунами: способны призывать энергетические сферы для освещения и ищеек для поиска того, что им нужно. Эти ищейки — те же самые сферы, но способные перемещаться и находить то, что просит владелец. Возможно, и я могу призывать таких — просто никогда не пробовала.

— Нет, веди ко мне.

— Слушаюсь, — почтительно сказал он и удалился в тех же коридорах.

А я принялась за изучение свитков и книг. Я перебирала их один за другим, но ничего нового так и не находила: истории о том, как происходил захват Империи, о том, как обращались с пленниками и солдатами, о том, во что превратилась эта земля после захвата.

Циклопы сперва незаметно высадились в Долине ветра и также пошли через Вечнозеленый лес на Ризас. Никто их не заметил, поскольку в тех краях редко проводили патрули, а Коринф и Рахис они обошли стороной. Бой, где погиб Долорос, состоялся около Рахиса, который в последующем и был захвачен. На следующий же день пал и Ризас. Ошеломленная Империя не ожидала такого и не успела подготовиться. Далее их войско разделилось, и они пошли на Коринф и Сохаг. Разумеется, оба города также пали. Север остался в меньшинстве, поэтому они не имели даже малейшего шанса на победу. После порабощения всех городов Империи, они вернулись к месту высадки, перешли чуть севернее и обосновали Мармашу — крепость и тюрьму для всех тех, кто осмелился восстать против нового правителя.

Всех их привел циклоп по имени Гаргаренсис. Я видела его всего три раза: первый раз мельком, когда только оказалась на Бермудской земле и меня вводили в курс дела; второй раз, когда я оказалась у него в плену и соответственно выдала себя; и в третий раз на поле боя, когда мы сцепились в жестокой битве под Сохагом. Последний раз я его видела мертвым, истекающим кровью на золотых песках под лучами яркого солнца прямо у своих ног. Я одержала победу в этой дуэли, чем отвоевала свою Империю. Он был намного выше и изящнее своих собратьев. Также Гаргаренсис отличался высоким уровнем познания. Он был довольно грамотным стратегом, хорошим командиром, умелым воином, что и делало его очень опасным врагом. Сейчас вспоминая его с некоторым уважением, я припомнила то, что тогда я его очень боялась.

Когда они убили Долороса, то захватили Амулет, но не смогли воспользоваться его силой и спрятали в недрах крепости, где сейчас находимся мы. На что не хватило у Гаргаренсиса ума, так это на то, как подчинить себе необъятную силу Амулета. Кто-то (странное дело, но, кто именно это сделал, нигде не упоминается) выкрал его из Мармашу и вернул Яру. А тот, в свою очередь, и нашел нового хранителя и спасителя Империи.

Все это я неоднократно слышала или читала. Однако я нигде не находила информации, касательно мира, откуда они пришли, их быта и культуры.

«Зря стараешься» — прошептал Хитч в моей голове, — «Ты ничего здесь не найдешь. Те, кто хоть что-то мог знать, давно мертвы: пленники если и уплывали в страну циклопов, то никогда больше не возвращались»

— Может, кто-то хоть что-то да и смог узнать, — тихо ответила я.

«Почему бы тебе не поинтересоваться у своих верных слуг — представителей народа циклопов?»

— Потому, что я неоднократно спрашивала: все те, кто верен мне, являются выходцами Империи и никогда не бывали в том мире. Самим им тоже ничего не рассказывали.

«И почему же ты ему поверила?» — спросил голос уже без прежней насмешливой уверенности. Разумеется, наш разговор перешел на Икара. Было слышно, как он тоже сомневается.

— Ему незачем было лгать.

«Тогда, возможно, тебе пригодятся некоторые сведения»

С этого момента я перестала читать и обратила все свое внимание на Хитча.

«У моего отца был офицер, с сыном которого мы часто тренировались на мечах. Потом его поймали и взяли в плен. И, как мы полагали, увезли в другой мир. Но потом он вернулся: сбежал и пришел к развалинам Ризас. Мы нашли его в одном из читальных залов. Он был будто бы помешан: все бился в холодном поту и озирался с испугом на лице. И постоянно что-то писал. Но нам так и не дал прочитать свои записи. А затем за ним пришли циклопы и убили. Возможно, если он смог сохранить где-то там свои записи, то в них ты найдешь то, что ищешь»

— Да, стоит осмотреть эту библиотеку в ближайшее время. Ты сможешь мне указать на ее месторасположение?

«Нас с тобой объединяет неприязнь к этим поработителям. И если я могу спасти свои родные земли и достояние отца, то сделаю это»

В это время в дальнем крае между книжных полок показались уже знакомые черные одежды и морщинистое лицо, освещенное теплым светом свечей. То оказался уже знакомый мне смотритель. За ним показалась другая фигура: тоже в черном, но более молодая, высокая и статная. Смотритель остановился у края полок, пропуская гостя. Им оказался Катастрос. Он отблагодарил смотрителя, после чего тот поклонился и поспешил удалиться, а Катастрос приблизился ко мне и остановился около стола.

— Мы с Найтом выполнили поручение, — Катастрос протянул мне ключ.

— Очень хорошо, — сказала я, забирая ключ и вновь опуская голову к свиткам, — Спасибо.

Катастрос посмотрел на стопки книг. Взял одну из них и полистал, ознакомившись с содержимым. Потом, вернув книгу на прежнее место, взялся за свиток и посмотрел содержимое в нем.

— Это же истории Империи до Вашего восхождения на престол? — спросил он, с интересом смотря на меня.

— Все верно, — я снова подняла на него глаза и кивнула. Катастрос отложил свиток в сторону.

— Вы верите тому, что он Вам сказал?

— У меня есть на то основания.

Катастрос опустил глаза и покачал головой.

— Что Вы хотите там найти? — спросил Катастрос, кивая на книги.

— Что угодно об их мире: где и как они открывают порталы, какие у них есть артефакты, как они смогли убить Долороса. Возможно какие-то военные сведения.

— Когда обрел разум, я перечитал каждую из этих историй по несколько раз: сам же я смутно помню то время, так как звериное сознание не обращает внимание на детали быта, не касающееся его самого. Лучше всего в этом разбирается генерал Темос, поскольку он был свидетелем всех тех событий.

— За исключением одного: он не был свидетелем гибели Долороса.

«Все, кто это видел, уже мертвы» — сказал голос Хитча в моей голове.

— Все равно я считаю, что Вы мало, что там найдете, — не отступал Катастрос.

— Ищущий всегда находит, — ответила я, снова погружаясь в чтение.

Катастрос постоял молча какое-то время. Видимо, что-то обдумывая.

— Ваше Величество, — начал говорить он голосом, не похожим на тот, которым обычно чего-то просят солдаты или о чем-то докладывают. В нем чувствовалась некоторое опасение, возможно, тревога. Выражение его лица же было в этот момент нежным и грустным. От этого по мне прошла волна эмоций, с которой я, сама не понимаю как, смогла совладать. — Позвольте мне организовать патрули драконов вдоль всей береговой линии. Даже если они и явятся, то не останутся незамеченными. Сам же я хотел просить Вас о том, чтобы мне не давали прочих обязанностей, мешающих выполнению моего долга охраны вашей жизни.

Его охватили те же опасения, нахлынувшие на Темоса. Я поняла его просьбу: он хотел меня защитить.

— Поручи патрулирование Найту. Возможно, он захочет использовать грифонов, поскольку они более быстрые и менее заметные. А насчет тебя, пожалуйста. Если тебя не затруднит, доложи об этом Найту и Темосу и скажи, что я дала добро.

Катастрос поклонился и пошел немедленно выполнять мое распоряжение. Я видела, как по мере того, как я говорила, на его лице появлялось гордое торжество. Он уже повернулся и собирался уходить, когда я окликнула его. Он остановился между книжных полок и развернулся ко мне.

— Обо всем, что обнаружит Найт, пусть немедленно извещают меня.

— Слушаюсь, госпожа.

— Иди, — и Катастрос снова повернулся и стремительным шагом направился к выходу.

Я подняла голову, провожая его удаляющийся и исчезающих в книжных стеллажах силуэт. Даже потом, когда он окончательно скрылся, я не опустила голову к книгам.

«И как же ты незаметно проникнешь в библиотеки Ризас, если твой телохранитель теперь будет постоянно ходить за тобой по пятам?»

— Придется ему рассказать о нашем с тобой секрете.

Глава 4: Оплот неспокойной души

Следующее утро я начала с того, что позвала к себе генералов и вверила им ведение всех моих сегодняшних встреч. Темос и Найт без лишних вопросов приняли на себя это обязательство, но, разумеется, поинтересовались, чем была спровоцирована эта необходимость.

— Мне же необходимо отправиться в Ризас, — сказала я им, — У меня есть предположения, что в тех читальных залах могли остаться какие-то сведения о нашем возможном враге, поскольку очень многие пленники сбегали именно туда в надежде найти защиту и укрытие. Я хочу собрать все, что возможно, чтобы в случае подтверждения опасений Икара мы были наиболее готовы к встрече захватчиков.

— Я не понимаю, откуда взялись предположения, что в том городе могло что-то остаться? — спросил Темос с плохо скрываемым подозрением. Я была готова к этому вопросу, — Ведь, насколько мне известно, пленников, которые по предположениям циклопов могли что-то знать об их мире, уничтожали сразу или увозили туда, после чего несчастных никто никогда не видел. Как они могли передать эти сведения?

— Ты прав, но кое-кто все же возвращался и скрывался в бывшей столице в надежде на спасение. Я хочу надеяться, что они оставили после себя что-то.

— Откуда Вам это известно? — не унимался анубит.

— Хитч рассказал, — без тени смущения сказала я — настало время раскрыть все карты, — Я думаю, что он может быть прав.

— Город полон врагов Вашего Величества. Вам может понадобиться вооруженный отряд, — Найт, как я и ожидала, сразу же подготовил у себя в голове эскорт для меня.

— Не нужно, генерал, — уклончиво ответила я, — Со мной будет Катастрос. Мы вдвоем сможем отбиться от мятежников. Да и я планирую все же пробраться туда незаметно. А с отрядом это будет проблематично: он привлекает слишком много ненужного внимания.

— На какой срок Вы хотите туда отправиться? — спрашивал Найт.

— Вернусь этим же вечером до полуночи. Если же меня не будет, можешь спокойно отправлять того, кого посчитаешь нужным в Ризас.

Все это время Темос продолжал смотреть на меня немигающим взглядом. Он явно что-то заподозрил.

— Простите, Ваше Высочество, за мое любопытство, но когда Вам Хитч рассказал про беглецов? — спросил он.

Я уже хотела соврать, рассказав про первые дни моего пребывания в Империи, когда Темоса не было рядом. Но потом вовремя одумалась. Я не хотела найти недоверие в лицах своих самых верных друзей. Тем более, что я уже давала им повод для этого. Поэтому замолчала, приготовившись рассказать им свою тайну (одно дело подумать и совсем другое дело это осуществить).

«Не думай даже об этом! — взбунтовался голос в моей голове, — Не говори им! Ты подвергаешь себя и их опасности!»

«Замолчи!» — также прорычала я мысленно, а вслух начала свой рассказ.

— Вы, наверное, задавались вопросом, почему столько раз убитый Хитч возвращался в этот мир? Как я потом выяснила, он владел неким артефактом, который называется Сферой Душ. Он позволяет пленить души других, чем он и воспользовался, подчинив себе Матиса, а также сохраняет свою собственную. После смерти ее владельца, последний еще может вернуться в это мир. Так Хитч и поступал. Потом находил сферу на месте своей гибели и открывал эти врата для себя вновь. Поэтому у меня встал вопрос о том, как его все же убить раз и навсегда. И я придумала: я владею способностью перенаправлять энергетические потоки. Я могу давать кому-то силу, а могу забрать. Вот я и забрала не только магическую сущность Хитча, но и его жизненные силы.

Я откинулась на стуле, на котором сидела, приготовившись к нападкам командиров. Темос был поражен, а Найт больше угрюм. Воцарилось молчание. Было видно, что командиры ошарашены.

— Первая моя ночь была просто адская, — продолжила говорить я, — Забрав Сферу и заключив ее в себе, я невольно стала вместилищем для нескольких десятков порабощенных душ. В том числе и души императорского сына. Сначала я думала, что схожу с ума, что все это — лишь бред нездорового воображения. А потом я обуздала эти голоса. И смогла слушать их по своей воле.

— То есть Вы хотите сказать, что слышите голос Хитча? — спросил Темос, которого по мере моего объяснения начал отпускать шок, — Что его дух живет внутри Вас?

— Да.

— Но почему Вы не сказали нам об этом раньше? — спросил Найт.

— Из простого желания хорошо разобраться в этом и не забивать вам обоим головы своими проблемами. Не так давно я поняла, с чем имею дело и что не схожу с ума.

— И как часто Вы разговариваете с изменником? — не унимался Темос.

— Довольно редко. По большей части я могу заставить его замолчать.

— И много Вы к нему прислушиваетесь? — спросил анубит.

— Лишь иногда, когда у меня есть веские причины убеждаться в том, что это и в его интересах тоже, — я встала прямо перед ними.

— Значит, Вы тоже теперь обладаете этой возможностью? — спросил Найт, — Возвращаться с того света?

— Я это предполагаю, но пока не горю желанием проверять, — ответила я, а потом добавила, — Все это, касательно Сферы Душ, известно только вам. Еще сегодня узнает и Катастрос. Больше никто об этом знать не должен, это ясно?

— Разумеется, ведь тогда у Реи появится лишний повод для провокации и попрекания Вашего Величества, — говорил Найт.

— Вы изучили вопрос о возможностях этого артефакта? — спросил Темос.

— Отчасти, — ответила я, — Очень много мне о ней рассказал Яр.

— И это Хитч указал Вам на то, что в Ризас могут содержаться сведения о циклопах? — теперь Темос перешел в подозрение, — Вы не полагаете, что он просто-напросто ведет Вас в западню, чтобы погубить?

«И оставить Империю на попечение какого-нибудь молодого и совершенно необученного хранителя, тем самым выдав землю своего отца циклопам на блюдечке? — ворчал Хитч, — Я думал, что твои командиры намного умнее»

— Это не в его интересах, — отвечала я, — Он уже не сможет вернуться в этот мир: его тело погублено, о чем могут сказать дракониды, видевшие его казнь. А видеть этот мир он может только моими глазами. После моей гибели его душа навсегда уйдет из этого мира. Хоть он и был моим врагом, но всегда желал для Империи блага, и не хочет оставлять ее без защиты тем белее сейчас, когда она особенно в не нуждается. Ведь после моей смерти явится новый хранитель, еще менее опытный, чем я.

— Ваше Величество, я не желал занизить Ваши способности, упоминая Долороса, — виновато говорил Темос, вероятно, припомнив то, что говорил мне, — Вам должны быть понятны наши опасения касательно того, кто несколько раз пытался Вас убить.

— Темос прав, — говорил Найт, — Рискуя своей жизнью, Вы оставляете Империю на произвол судьбы.

— Поэтому я и беру с собой Катастроса, — отвечала я, — Как и было указано, если я не вернусь до полуночи, ты оправляешь за мной поисковый отряд на свое усмотрение.

— Слушаюсь, госпожа, — ответил Найт.

— И все же я призываю Вас быть осторожнее, — говорил Темос, — И по возможности делиться тем, что говорит Вам Хитч.

«Он еще в няньки может напроситься»

— Хорошо, — ответила я, удовлетворенная тем, что не вызвала волну недовольства у генералов, — Темос, начни пока аудиенции. Найт к тебе присоединиться, когда закончит с распределением патрулей. Я позволяю вам принимать любые решения и ни в чем не ограничиваю.

После этого генералы поклонились и покинули мою комнату, а я же предпочла вернуться к своему завтраку, приготовленному на моем столе ранее слугами.

Я через слуг приказала Катастросу готовиться с раннего утра, поэтому он мог вылететь в любой момент. Я послала за ним сразу же, как закончила свою трапезу. Я еще какое-то время одевалась, поэтому, выйдя из комнаты и покинув свое крыло, сразу встретила его.

— Ваше Величество, — он встретил меня легким поклоном и, пропустив вперед, подстроился за мной.

На мне была бедная кожаная одежда с капюшоном, которую я очень часто надевала на свои миссии, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так я больше напоминала какого-то странствующего торговца или дешевого наемника. Катастрос тоже облачился в наименее приметный костюм, поскольку ему было известно, куда мы летим.

Мы шли по коридорам замка и не разговаривали. Когда проходили мимо офицеров, я отвечала на их приветствия. Но не на сыпавшиеся следом вопросы, ссылаясь на то, что спешу. Когда мы с Катастросом вышли из крепости на площадь, он сразу же принял драконий облик и пригнулся, приглашая сесть. Я запрыгнула в седло, и дракон взмыл в небо.

Погода сегодня была на удивление хорошая. Безоблачное небо, спокойствие которого не нарушает даже ветер. Зимнее солнце хоть и не греет, но заметно поднимает настроение своими лучами.

Мы с драконом летели над Вечнозеленым лесом. Очень скоро зимний покров сменился постоянной летней зеленью. Солнце стало греть теплее, напоминая о том, что здесь живет вечное лето. Под нами среди деревьев паслись олени, гуляли волки и медведи, с интересом поднимая голову, когда мы пролетали мимо. Наконец, когда на горизонте возникли башни и крыши уцелевших домов Ризас, я направила дракона вниз в гущу деревьев.

Мы приземлились на небольшом пятаке. Кататсросу это далось с трудом, поскольку размах его крыльев был значительно больше свободного пространства. Но посадка оказалась достаточно мягкой. Как только он приземлился, то сразу же сменил облик на лошадиный.

— Могу я узнать, для чего мы здесь? — спросил он, поворачиваясь ко мне и смотря искоса.

— Здесь могу быть сведения о циклопах, которые нам помогут, если они все же явятся, — ответила я, дотрагиваясь пятками по бокам и веля тем самым ему идти вперед. Он послушно тронулся и пошел шагом.

— Откуда Вам это известно? — спросил он.

— Хитч сказал, — непринужденно ответила я.

«Может, ему и не придется рассказывать» — нашептал Хитч.

— Когда он Вам такое говорил? При дворе? Если Вы помните, то вскоре он совершил покушение на Вас и Ваш престол. Неужели Вы могли ему поверить?

— Помнишь, когда я его казнила?

Он недовольно фыркнул. Тогда я ему рассказала все то, что уже говорила Темосу и Найту про Сферу и судьбу предателя. Катастрос остановился, внимательно меня слушая. Он повернул в мою сторону ухо и голову. Его взгляд был направлен в пространство, но лошадиная морда была напряжена. Когда я закончила свой рассказ, он еще какое-то время стоял так, потом медленно выпрямил вперед шею и голову.

— Сейчас у него нет причин мне мстить: он живет только до тех пор, пока жива я. Он хоть и был предателем, но до сих пор очень любит свой дом и ненавидит циклопов. Поэтому он и согласился мне помочь, рассказав эти сведения.

— Ты точно уверена в том, что он не заманивает тебя в ловушку? — он снова едва повернулся ко мне.

— Как в самой себе.

— Зачем же надо было это скрывать от меня? — тихо спросил он.

— Ты сам понимаешь, — ответила я, — Учитывая все обстоятельства, я подвергла бы и тебя и себя еще большей опасности. Кроме тебя, об это знают только Найт и Темос. И больше никого быть не должно.

— Что же он тебе говорит? — спросил Катастрос.

— То же самое, что говорил при жизни, — ответила я, — Я могу с ним общаться, слушать его, а также заставить замолчать. Он настаивал на том, чтобы я убила Икара, иногда что-то подсказывает или комментирует мои действия. Но над моим телом или разумом он не властен.

— Ты могла бы рассказать мне сразу, — он немного склонил голову, — Я смог бы не только сохранить твою тайну, но и защитить тебя.

— Именно поэтому ты и узнал об этом сейчас, когда мне особенно нужна помощь друзей. А теперь пошли: время уходит — потом нам будет сложнее пробраться незамеченными.

— Это тоже Хитч сказал, — спросил Катастрос и пошел вперед легкой рысью.

— Да, — это, разумеется, было неправдой: я просто не желала больше продолжать этот разговор.

«Как же нехорошо Вашему Величеству лгать» — ехидно подметил голос.

«Тебя это не касается» — ответила я.

«Однако мне любопытно, — продолжал Хитч, — Раздор между двумя любящими сердцами всегда порождает интерес со стороны, а также самое злостное деяние, какое только можно придумать для их судьбы: желание помочь. Неужели и мне начать давать тебе советы?»

«Лучше попридержи их до Ризас»

Мы подъехали к расселине в стене. Я спешилась, а Катастрос принял человеческий облик. Я тоже была в обличии человека, но на мне был натянут капюшон. Мы приблизились к обугленным деревьям и скрылись за их стволами, чтобы нас не заметил глаз недоброжелателя.

Катастрос выразительно посмотрел на меня. Я тоже посмотрела на него, но потом повернулась к стене.

«Здесь ты можешь быть полезен?» — спросила я.

«Теперь ты сама просишь моей помощи. Как это иронично» — съехидничал Хитч.

«Значит, будем прорываться с боем»

«Не спеши пускать в бой огонь, — сказал он уже серьезнее, — Посмотри наверх. Видишь? Там есть наблюдательный пост. Еще несколько находится на самой стене. Надо отвлечь их, спустить всю охрану. Тогда вас не заметят»

Я посмотрела на камень, лежащий не столь отдаленно, и сразу вспомнила о том, что могу призывать големов. Я сразу же сделала жест рукой, призвав каменного кондра, зажгла его и пустила прыжками прямо в расселину. Он бежал целенаправленно и сразу же вызвал переполох. Уклонившись от нескольких стрел, он побежал дальше. Сразу же я увидела, как с постов спеша уходят люди. Хитч оказался прав, когда говорил об охране. Потом голоса и шаги стали отдаляться, а вскоре и вовсе все затихло.

«Скорее, пока путь свободен: вскоре они пойму, что это был всего лишь обманный маневр»

Я кивком головы приказала Кататсросу следовать за мной. Мы будто тени приблизились к стене, а потом проскользнули через пролом, скрывшись дальше в развалинах домов.

Ризас, некогда являющийся венцом творения хранителей миров и многих других народов, ныне представлял собой плачевное зрелище. Могучие дома, дворцы и храмы, сделанные из белоснежного камня, были оплетены растениями. Сказочные сады и фонтаны поросли сорняковой растительностью. Деревья, которые прежде росли только в определенной форме, ныне стали бесформенными созданиями. Солнечный свет так же, как и тогда, во времена былого величия, озарял этот город, тогда олицетворяя могущество Империи и самого хранителя, а также указывая на вечную благосклонность Богов. Но теперь Ризас больше был похож на памятник давно потерянного Золотого Века.

Мы с Катастросом шли вдоль улиц по каменным поросшим мхом дорожкам, прислушиваясь к каждому шороху. Мы периодически останавливались, обменивались взглядами и, убеждаясь, что опасности нет или таковая миновала, двигались дальше.

Все это время Хитч вел меня, указывая, куда идти и где свернуть. Так мы прошли вглубь города и остановились напротив одного из дворцов. Это было одно из немногих сооружений, менее других затронутых временем. Но по его стенам все же сползали лианы, а у основания успели вырасти деревья и кустарники. Вдоль лестницы, которая вела наверх, стояли статуи орлов, львов и многих других животных. Однако про себя я отметила, что кондров здесь не было.

«Потому, что хранителя кондра до тебя давно не видели, а здесь изображены несколько последних поколений, — ответил Хитч, а потом добавил, — Вот она — библиотека Ризас. Здесь были собранны многовековые труды, здесь находился оплот знаний для всей Империи. Сюда же и пришел тот, о ком я тебе говорил, пока его не поймали»

Катастрос кивком указал мне на эту лестницу. Я ему в ответ утвердительно кивнула. Катастрос выдохнул и начал осторожно покидать наше укрытие, высматривая опасность. Я последовала за ним, также прислушиваясь ко всему вокруг. Так мы едва ли не ползком и оказались у подножия лестницы. Потом мы очень быстро начали свой подъем к ее вершине, осматриваясь попутно по сторонам. На самой вершине нам открылся темный проход, ведущий внутрь.

Катастрос зажег ладонь и пошел первым, а я создала у себя в руке огненную сферу. Мы шли осторожно и как можно тише, но наши шаги, хоть и едва слышимые, эхом отражались от стен.

«Где же работал этот человек?» — спросила я у Хитча.

«В дальнем конце этого зала есть лестница, ведущая наверх. Там будет подъем в одну из верхних башен. В ней я его и видел»

Мы с Катастросом миновали темный зал и оказались у этой лестницы. По мере подъема, наши глаза снова стали различать солнечный свет, и мы потушили источники нашего освещения. Когда поднялись, мы увидели просторное помещение, представляющее собой платформу, крышу которой поддерживали колонны. Здесь стояли столы, заваленные книгами и бумагами, были свечи, перья чернила.

Катастрос подошел к одному из столов, заваленному бумагами и посмотрел на него. Он провел ладонью по краю, а потом поднял ее и посмотрел.

— Пыли нет, — сказал он, оборачиваясь ко мне, а затем изучая все расположенные на поверхности предметы, — Все здесь недавно использовалось.

— Значит, здесь кто-то все еще работает, — проговорила я и подошла к нему.

— Все верно, Императрица, — возник посторонний голос у нас за спиной.

Глава 5: Вести с горизонта

За нами стоял седой длиннобородый старик в рваной кремовой тоге. Он стоял очень неуверенно и трясся всем телом, но не из-за страха или злости, а из-за старческой немощи. Его лицо, не срытое за густой растительностью, было все покрыто глубокими морщинами, отображающими целое множество пережитых лет со всеми сопровождающими их радостями и горестями.

Он несколько секунд посмотрел на нас, а потом тяжело выдохнул и пошел своей слабой ковыляющей и трясущейся походкой к своему столу.

— Что же привело юную хранительницу миров в мою скромную обитель? — старец облокотился о стол и медленно направился к табуретке, которая стояла у другой его стороны. Добравшись до нее, он с усердием пристроился и тяжело сел, выпустив выдох облегчения. И только тогда его дрожь пропала. Казалось, что он только что проделал непосильную работу. Хотя, учитывая его вид и прикидывая его возраст, можно утверждать, что проделанный им путь (и только что, и по жизни) воистину был очень тяжел.

Мы с Катастросом внимательно следили за ним и оглядывались попутно по сторонам, ожидая появления воинов. Мы не торопились отвечать, боясь быть обнаруженными раньше времени и ожидая, что будет дальше.

Старик снова посмотрел на нас карими глазами, не понимая происходящего, а потом, наконец, прозрев, сразу изменился в лице и сказал:

— Ах, не волнуйтесь. Здесь никого, кроме меня в это время нет. Ко мне редко заходят. Только внук является вечерами, но сейчас он не придет. Ныне жители Ризас больше ценят пищу, которую надо выращивать на земле и ловить в море, а не знания, которыми не накормишь голодных людей. Да и нашим немногочисленным воинам до меня дела нет: их и так не много, а охранять стены куда важнее, чем дряблых стариков. Тем более, когда они уже не способны работать, а могут только потреблять столь ценные и немногочисленные ресурсы, да отнимать время у молодых и сильных.

«Клеон, — проговорил Хитч, — Мой учитель. Как я не любил его слушать в юности, но, повзрослев, стал ходить к нему за советами все чаще. Раньше он выглядел намного лучше»

— Ты же Клеон, верно? — спросила я.

Катастрос выразил немой вопрос на своем лице, видимо, интересуясь, откуда я его знаю. Но потом он, казалось, догадался. Старец тоже был поражен, что отразилось в изменении формы его многочисленных морщин.

— Неужели я имел честь познакомиться с Императрицей? — в его голосе звучало разочарование, — Ах вот и то, чего я больше всего опасался: я начинаю терять самое дорогое, что мне было даровано, — разум и память.

— Нет, мне про тебя рассказал твой ученик — сын Императора Долороса.

— Ах, принц Хитч, — на его лице отобразилось видимое облегчение, — Приятно знать, что он не забывал меня. Как жаль, что он погиб. Я питал к нему теплые чувства, и его смерть состарила меня еще на несколько лет, поскольку оказалась очень большим ударом для меня.

— Однако он этого заслужил, — серьезно сказала я.

— Я не хотел бы обсуждать политику правления Ее Величества, ведь всем, в том числе и Вам, хорошо известно, кто и почему живет здесь, в разрушенной столице, а не в Мармашу или любом другом городе Вашего королевства, — он облокотился о стол и внимательно посмотрел на меня, — Я все же повторю вопрос, который задал Вам: что привело Императрицу в Ризас и тем более в мою библиотеку?

Я переглянулась с Катастросом, а потом посмотрела на него.

— У меня есть опасения, что циклопы в скором времени могут вернуться. Я хочу быть готова к тому, чтобы их встретить. Мне также стало известно о том, что очень давно сюда приходил сбежавший от захватчиков пленник и вел какие-то записи до того момента, когда его поймали и казнили. Я пришла сюда найти эти записи, если они сохранились.

Клеон нахмурился и еще внимательнее посмотрел на меня.

— Откуда ты знаешь, что бедный и нездоровый умом Макарий сбежал и пришел сюда?

— От того же известного нам обоим человека, — без тени сомнения ответила я.

Старик нахмурился еще сильнее и перевел взгляд на стены библиотеки. Казалось, он задумался над чем-то.

— Все те, кто находятся здесь, не жалуют тебя, в том числе и я, — начал говорить он медленно, — Все мы однажды были только за то, чтобы возвести на престол человека, как мы считаем, достойного. Его гибель стала тяжелым испытанием для нас и еще сильнее укрепила неприязнь к настоящей династии. Но больше у нас не осталось того, кто мог бы защитить Империю и всех остальных ее жителей, поэтому я вынужден рассказать тебе то, что знаю.

Он сделал паузу, а потом посмотрел на меня внимательнее.

— Мой внук говорил, что пять дней назад на горизонте видел небольшое судно с красным трезубцем на парусах. Империя еще долго не забудет этот герб. Он плавал вдоль линии берега, а потом скрылся. Никто не успел проследить за ним. Все мы тогда задумались над тем, что это, вероятно, ошибка, обман зрения или мираж, но насторожились. Теперь ко мне приходит Ее Величество и просит сведения о мире нашего врага. У меня больше нет сомнений: все мы находимся в большой опасности.

Он снова встал и быстро, хоть и слабо, пошел к одному из столов. Он начал перебивать какую-то стопку, пока не нашел какую-то скопу бумаг, обтянутую кожей и перевязанную веревкой. Потом так же неуверенно, но быстро вернулся на свое место и сел, протянув свою находку мне. Я взяла этот неприметный и неопрятный сверток.

— Макарий был там, — полушепотом сказал он, наклонившись к нам вперед, — Он все видел и многое узнал. Он понимал, что не спасется, но надеялся спасти других, — потом он вытянул руку и указал пальцем на бумаги, — Там написана чистейшая правда. Я надеюсь, что это тебе поможет.

Потом он вернулся на свое место, и на его лице отразилось некоторое облегчение. Казалось, что он излил и облегчил передо мной душу.

— Я не жалую тебя, Императрица, как уже говорил раньше, — его речь была спокойной, — И никогда не прощу убийства моего любимого ученика, который стал для меня сыном. Но мне не у кого просить помощи. Поэтому заклинаю тебя: защити эти земли, спаси то, что осталось от нашего дома. Выполни долг, который был возложен на тебя древними.

— Спасибо, — ответила я, прижимая к себе столь ценные бумаги, — Я сделаю все, что смогу. Даже ценой своей жизни.

Старик удовлетворенно кивнул и снова облокотился на стол.

— Ты знаешь, как отсюда уйти? — спросил он, когда мы уже собирались уходить.

— Полагаю, тем же путем, которым и пришли, — ответила я ему.

Старик улыбнулся и покивал головой.

— Даже я слышал тот шум, который вызвала твоя статуя, — говорил он, — Думаешь, они до сих пор не догадались? Тебя уже ищут здесь и, найдя, без промедления убьют. Тебе нужен другой путь.

— Однако другой дороги я не знаю, — сказала я.

— Тогда беги к морю, — просто сказал он, — Катапульты, баллисты и сети с той стороны перенаправили к воротам и в центр города, чтобы было удобнее сбивать твоих драконов. С пристани вы сможете улететь, не угодив в западню. Только остерегайтесь стрел на пути туда.

— Спасибо тебе за помощь.

— Я тебе помогаю только в обмен на твое обещание защитить Империю, — сказал Клеон, поднимая указательный палец.

— Я выполню его, — ответила я, и мы с Катастросом побежали вниз по лестнице.

Когда мы снова оказались в темном зале, то сразу же услышали резкие голоса снаружи. Теперь сомнений не было: нас рассекретили и нашли. Даже в темноте я видела, как Катастрос лихорадочно осматривается по сторонам, выискивая выход, а потом, увидев еще один проход, хватает меня за руку и ведет туда.

Как оказалось, эта лестница тоже ведет наверх, что мы определили по лучам яркого солнца, виднеющимся сверху. Это была узкая извитая лестница с довольно высокими ступенями, каждый подъем на которую отнимает значительный кусок сил. Но перспектива вступить в стычку не прельщала нам и гнала все быстрее вперед. Наверху мы оказались в разрушенной башне. Видимо, сюда прилетел камень, посланный катапультой, поскольку крыши здесь не было, да и часть стены была разрушена. Среди руин также лежали обломки мебели и разбросанные и запыленные бумаги.

Катастрос начал ходить вокруг, осторожно всматриваясь вниз. Мы еще не до конца выдали себя, поэтому наше точное месторасположение пока не установили.

— Они везде, — говорил он, не прекращая ходить из стороны в сторону, — Окружили здание. Придется взлетать.

— Нельзя, — я поймала его за руку, когда он проходил мимо меня, остановила и повернула к себе, — Тебя подстрелят раньше, чем ты минуешь ворота. Нам надо к пристани: оттуда мы сможет улететь.

— Ладно, — ответил он, оборачиваясь в лошадь.

Я запрыгнула на него и начала оглядываться в поисках моря. Вскоре я нашла ее: белоснежные и полуразрушенные верфи, покалеченные корабли с порванными парусами и гнилыми мачтами. Гавань выглядела так же, как и город, но впереди виднелась тихая небесно-голубая водная гладь: наш путь спасения.

Я развернула коня и коснулась боков, призывая идти вперед. Катастрос сразу же взял разгон галопом, сделав несколько прыжков, и спрыгнул с башни. Оказавшись в воздухе, он принял драконий облик и расправил крылья, чем и привлек всеобщее внимание. Люди сразу же оживились, стали указывать на нас. В нашу сторону почти сразу же посыпался дождь из стрел. Пока Катастрос планировал, над ним пролетели два гарпуна и сеть: они не задели его, так как он был слишком низко и дальше спускался к улицам, но я сразу же осознала, насколько существенной была угроза Клеона.

Приближаясь к улице между домов и достаточно замедлив свое падение, Катастрос снова обратился в коня и приземлился на передние конечности, как после прыжка. Оказавшись на земле, он сразу же пустился галопом по каменной дорожке. Видимо, никто не ожидал такого развития событий, поэтому стражники какое-то время были в замешательстве.

Пока бежали, мы несколько раз останавливались и резко сворачивали с улицы, на которой появлялись вооруженные отряды. Те, завидев нас, сразу же пускались в погоню. В одной из улиц мы нашли трех конных людей, которые потом не отставали на нас ни на шаг. Мы бежали мимо дворцов, садов, храмов. Оббегали даже те места, которые были преобразованы местными жителями под огороды и скотные дворы. Если бы мы не спасались, а прогуливались, то могли бы увидеть быт тех, кто ныне живет в Ризас.

В один момент мне казалось, что мы с Катастросом даже потерялись. Но он быстро вернулся на дорогу, почувствовав соленый запах моря. Вскоре свежесть ощутила и я. За следующим поворотом мы, наконец, увидели береговую линию. Катастрос скакал, не останавливаясь и прямолинейно двигаясь к водному простору, что и стало его роковой ошибкой. В какой-то момент он дико заржал, его ноги подкосились, и он повалился прямо на деревянную поверхность деревянного плаца порта, сменившего каменный дороги городских улиц. Я повалилась вместе с ним, перевернувшись несколько раз при падении.

Какое-то время я лежала неподвижно: падение было очень жестким. Вероятно, я даже потеряла сознание, потому, что помню туман перед глазами, головную боль и шум в ушах. Потом это начало проходить, и я подняла голову.

Катастрос лежал чуть поодаль в лошадином обличии со стелой в бедре. Вокруг него также сыпались единичные стрелы. Меня при виде этой картины охватил ужас, и я, забыв про свою недавнюю травму, стремглав подскочила к нему, борясь со звоном в ушах и головной болью. Я попутно призвала из гранитных камней, лежавших неподалеку, двух крылаты каменных кондов, приказав им ловить стрелы, летящие в нас, а сама склонилась около коня. Вскоре, Катастрос тоже пришел в себя и начал тяжело дышать.

— Потерпи немного, — сказала я и хотела уже вытащить стрелу.

— Не надо, — только и сказал он сквозь сильную боль, чем остановил мою руку, заносившуюся над стрелой, — Откроется кровотечение.

Я подняла глаза и увидела, что к нам уже спешат вооруженные мечами и луками люди. Мои кондры стояли чуть впереди и скалились, поскольку поток стрел, направленный на нас, прекратился. Они бежали прямо на нас, казалась, не замечая каменную угрозу, но потом внезапно остановились и опустили оружие. Они стали переговариваться, указывая на горизонт. Я внимательно наблюдала за ними, не отрывая глаз, пока Катастрос, так же лежа на боку со стрелой в бедре, не сказал мне:

— Смотри!

Я последовала всеобщему примеру и неохотно повернулась к морю. Там по воде скользил небольшой величины корабль с одним треугольным парусом. А на белой парусине виднелся красный трезубец.

Я поддалась всеобщему шоку. Икар оказался прав. И Клеон тоже.

— Так, ладно, — сказала я, вставая и оборачиваясь назад. Но напрасны были мои опасения со стороны берега: наш недавний враг был тоже напуган, — Надо немедленно возвращаться в Мармашу. Ты лететь можешь?

Катастрос принял облик человека и, облокотившись на меня, поднялся. Его лицо очень точно отображало всю физическую боль, которую он испытывал.

— Могу, — сказал он, выпрямившись.

— Немедленно лети морем в столицу, а я тебя догоню, — я повернулась к судну, — Но сначала посмотрю, что там.

— Я без тебя не улечу, — твердо сказал он, — Пусть лучше умру, чем побегу как раненный трус.

Не дав мне ответить, он принял облик дракона и, оттолкнувшись от земли одной лапой и хвостом и расправив крылья, взмыл в небо. Я повернулась к жителям Ризас: никто даже не подумал выпустить стрелу в дракона. Я отозвала свои камни, разрушив их и, приняв облик крылатого кондра, взмыла в небо за Катастросом. Набирая высоту, я обернулась и увидела, что некоторые из них сразу же кинулись к лодкам. Они не думали в меня стрелять — они хотели помочь нам в море.

В какой-то момент я обогнала Катастроса и прямолинейно летела к лодке. Поскольку я предполагала самый худший вариант, то сразу же стала набирать скорость и накалять на языке энергетический шар. Я выпустила заряд в воду, недалеко от этого судна, окатив его водой и доставив значительный дискомфорт экипажу от образовавшихся волн. Сама же я резко взлетела ввысь, а потом, сделав петлю и прижав крылья, снарядом полетела вниз и приземлилась на носу корабля, слегка его накренив во время посадки.

Поскольку экипаж был очень занят натягиванием снастей, я смогла какое-то время посмотреть на тех, с кем имею дело. Передо мной всплыли все те воспоминания давно минувших дней и кошмаров начала моего царствования. По палубе ходили циклопы. Они были крупнее тех, кто жил на землях Империи, цвет их кожи тоже был немного темнее. И доспех у них был стальной с кожаными вкладками, в то время, как мои предпочитали сражаться с оголенным торсом, как анубиты.

В какой-то момент мы встретились глазами с одним из них. Его одежды были богаче, сам он во время бедствия ходил и отдавал приказы. По всей видимости, то был капитан. Я же стояла прямо перед ним и пристально смотрела немигающим взглядом, как хищник смотри на свою жертву. Он, по всей видимости, испугался, поскольку состояние ступора не отпускало его несколько секунд. Пока в небе не пронесся громогласный рев Катастроса, а с берега не показались судна воинов Ризаса. Тогда капитан снова начал отдавать приказы, призывая всех быть готовыми к битве. У меня же промелькнула мысль взять его в плен, чтобы допросить, а судно сиюминутно сжечь, чтобы оно не смогло донести сведения, которое успело собрать.

Я зарычала в его сторону, чем вызвала повторную волну всеобщего остолбенения, а потом, накалив на языке энергетический заряд, выстрелила. Капитала откинуло в воду. Я же следом зажгла всю себя и снова взмыла в небо, выпустив язык пламени в сторону парусов.

Катастрос понял мои намерения и без лишних слов принялся безжалостно жечь несчастное судно. Сперва звучали команды, а потом страшные крики горящих циклопов доносились с него, но я не оборачивалась и полетела туда, куда пропал капитан. Я, подобно водным птицам, сложила крылья и нырнула в воду. Там я сразу же изменила облик. Точнее даже не совсем изменила: отрастила жабры, перепонки между пальцами лап и плавники — один на спине, по два на локтях и скакательных суставах и один длинный по всей длине хвоста. В таком обличии я чем-то напоминала саламандру или аксолотля, только несколько приятнее по внешности.

Несмотря на то, что этот облик позволял мне довольно долго проводить время под водой, плавать я не очень любила, если только в верхних слоях воду: я очень боюсь тьмы глубин, а точнее того, что может в ней скрываться. Вероятнее всего, это всего лишь мое воображение, но полеты для меня все равно остаются приятнее.

Я быстро увидела этого циклопа. В тихой видной массе, сквозь которую виднеются полосчатые солнечные лучи, окруженный пузырями воздуха, он медленно шел вниз. Извиваясь всем телом, я быстро подобралась к нему, оказавшись за спиной, и, взяв под руки, быстро начала поднимать его вверх. Под водой его вес был практически ничтожным и состоял только из тонущих частей тела, да доспеха.

Мы вынырнули из воды. Здесь я закрыла жабры, чтобы смогла дышать атмосферным воздухом. Я повернулась к Катастросу и увидела, что он уже закончил свою работу и пускал языки пламени только для того, чтобы огонь, поглощающий судно, не погас. Я позвала его прерывистым свистом. Дракон сразу же повернулся и направился ко мне. Я протянула чуть вперед внезапно отяжелевшего циклопа, а Катастрос схватил его из воды передними лапами и снова поднялся ввысь. Я, сбросив свою ношу, посмотрела на воинов Ризас, которые уже почти приблизились к горящему судну, но остановились. Они молча наблюдали за происходящим.

Я решила больше не испытывать судьбу и, сделав нырок, выпрыгнула из воды и расправила крылья, улетая вслед за драконом в Мармашу.

Глава 6: Нежданная помощь

Наш прилет был встречен очень бурно. Я даже представляю, как, сначала ничего не подозревающая стража уведомила Найта и Темоса о том, что приближается Катастрос, следом о том, что госпожа летит не на драконе, а возле него, а последний несет в лапах какое-то грузное тело, которое оказывается циклопом. Когда Катастрос начал заходить на круг, чтобы приземлиться, на площади уже стояли генералы в сопровождении солдат. Чуть поодаль уже сбежались зеваки, чтобы удовлетворить свое безмерное любопытство.

Катастрос сбросил все еще бесчувственного циклопа, а потом, сразу приняв облик человека, без сил повалился сам: в полете он потерял достаточно много крови. Я приземлилась почти сразу же, приняв облик прямоходящего кондра, и сразу же начала отдавать распоряжения, попутно приближаясь к раненному и обессилившему другу.

— Немедленно отвести его к лекарям, — я склонилась над Катастросом, а затем указала на пленника, — Этого накрепко сковать и посадить в темницу подальше от остальных. Немедленно сообщить мне, когда он придет в себя.

Если за Катастроса принялись сразу же: подняли и унесли в крепость — то вокруг циклопа продолжали стоять ошеломленные солдаты. То были люди, сатиры и два великана, ледяной и горный.

— Немедленно выполнять! — яростно прокричала я, выводя их из ступора. Я сама была взволнована и хотела поскорее запрятать его в надежное место, поэтому это сопорозное состояние моих подчиненных вывело сразу меня из себя. Мой голос и мои слова оказали свое действие, и воины немедленно поспешили выполнять приказ.

Потом я повернулась к генералам. Найт был ошарашен, а шакалья морда Темоса выражала нечто неописуемое. Если бы сквозь черный гладкий волос была бы видна кожа, то она точно была бы цвета окружающего нас снега. Глаза анубита были расширенные и прозрачные. Но я его прекрасно понимала: подтвердились наши худшие опасения.

— Что это такое? — наконец, проговорил Найт, — Что произошло?

— А то, что, судя по всему, они уже не первый день разведывают берег Империи, ища место для высадки, — злобно говорила я ему. Теперь весь мой гнев был направлен на Найта, — А узнаю я об этом не от своих же разведчиков, а от дряхлого и едва живого старика из Ризаса, который до сих пор остается верен Хитчу.

«Теперь и ты достойно оценила способности своих верных слуг» — ехидно подметил Хитч.

«Заткнись ты уже!» — прорычала на него я, после чего он не издал ни звука.

— Я немедленно это исправлю, Ваше Величество, — проговорил нерешительно Найт, — Сейчас же организую более тщательное патрулирование всей береговой линии.

— Постарайся, — ответила сквозь зубы я.

— Что произошло? — спросил Темос.

Я вовремя поняла, что вокруг нас достаточно много ненужных ушей, поэтому удержалась от того, чтобы начать свой рассказ и выплеснуть все свои опасения и страхи, скрытые под маской безудержного гнева.

— В тронный зал, — коротко сказала я и быстрым шагом пошла к крепости.

Генералы коротко отдали указания и немедленно последовали за мной.

Мы втроем вошли в тронный зал, перед нами распахнули двери стражники-дракониды с щитами и копьями.

— Оставьте нас, — велела я им, после чего они вышли, плотно прикрыв массивные двери.

Я шла к середине зала, чтобы со стороны ворот было сложнее подслушать, даже если такие будут, и, как только услышала звук закрывшихся дверей, повернулась к генералам.

— По наводке Хитча мы добрались до нужного места и нашли там одного из старых смотрителей библиотеки, — я достала из складок кожаной куртки обтянутые кожей бумаги и протянула их. Надо отдать должное искусству книжных мастеров того времени: кожа снаружи оттолкнула воду, которая могла оказаться на бумаге из-за моего вынужденного купания, что и сохранило ценную информацию, — Он дал мне это. Здесь написана история некого Макария: того, кто был в землях циклопов и кое-что видел. Вскоре после возвращения сюда он погиб, но смог оставить это.

Найт взял бумаги и начал развязывать тесемку. Все мы направились к столу, стоящему у прямо противоположной от больших окон стены, а я продолжила свой рассказ.

— Клеон — тот, кто дал мне эти бумаги, — также сказал, что его сын пять дней тому назад видел небольшое парусное судно с изображением красного трезубца на парусе. Оно плавало вдоль берега, а вскоре скрылось. Разумеется, никто не смог его догнать, чтобы узнать, кто это был, и что вообще происходит. После нашего разговора нам с Катастросом пришлось бежать оттуда к берегу. По всему городу были расставлены гарпуны и сети, стоит догадаться для каких целей, в чем я также имела удовольствие убедиться. В это время на береговой линии их не было, поэтому оттуда мы могли бы безопасно улететь. Во время нашего отступления Катастроса подстрелили лучники Ризаса.

Генералы посмотрели на меня. Были видно, что они не понимают, как он мог проявить такую неосторожность, позволившую ему себя подставить. Это было очень не похоже на Катастроса: столь быстрого и ловкого солдата.

— Разумеется, мы с ним немного задержались и были готовы вести бой, но внезапно враги остановились, обратившись к морю. Мы последовали их примеру и увидели, на что они смотрели. То было небольшое парусное судно с красным трезубцем на праусах.

Найт уже раскрыл бумаги, и они с Темосом начали их смотреть, но на этом моменте моего рассказа оставили рукопись и снова обратили взоры на меня. Мы переглянулись между собой. Воцарилось непродолжительное молчание, а потом я продолжила:

— Мы с Катастросом долетели до нее. Я приземлилась на палубу и убедилась в своих подозрениях. Судно мы сожгли дотла, а этого взяли в плен. Вероятнее всего, он — капитан, поэтому может что-то знать. Его необходимо допросить.

Темос и Найт задумались. Теперь на их лицах не было былого страха или опасения. Я видела, как они становились решительнее. Видимо, теперь, полностью убедившись в нависшей угрозе, они готовы были к решительным действиям.

— Вы правильно сделали, что взяли его, — наконец проговорил Темос, — Я сам займусь его допросом. Судя по его одеждам, он, действительно, прибыл оттуда, откуда мы предполагаем.

— В ваше отсутствие, моя госпожа, я имел удовольствие поговорить с Темосом о том, какую несет опасность для всех нас это вторжение, — сказал Найт.

— Теперь оно кажется как никогда реальным. Я не думаю, что они отступят от своего. Их появление — это всего лишь вопрос времени. Мы должны быть готовы.

— Согласен, Императрица, — ответил Найт, снова погружаясь в бумаги, — Позвольте мне ознакомиться с этими рукописями: как я полагаю, они несут довольно интересную информацию.

— Позволяю, но только после того, как организуешь патрулирование. Я всецело надеюсь на тебя. А мы с Темосом немедленно займемся мобилизацией всех войск Империи.

Темос и я, в первую очередь, рассказали остальным офицерам и командующему составу о том, что было найдено мной около Рисаза, и о том, какая угроза повисла над нами. По этой причине я отказалась давать дальнейшие аудиенции касательно Икара и отправила всех в родные города. Попутно нами были посланы гонцы ко всем правителям городов Бермудских земель с требованием готовиться к вероятному призыву армии Империи. Разумеется, я учла недавнее потрясение севера, поэтому указала на то, что они могут рассчитывать на мое частичное снисхождение и возможную поддержку со стороны Мармашу.

Мы с Темосом, покончив с этими делами, под вечер направились в темницу, чтобы узнать о состоянии нашего пленного. Войдя в темницу, Темос сразу же направился к одному из стражников-драконидов. Я шла следом в облике прямоходящего кондра.

— Он не приходил в себя? — спросил генерал.

— Нет, — доложил солдат, — От него не было слышно ни единого звука. Мы даже ходили и проверяли, но в сознание он так и не приходил.

Мы с Темосом в сопровождении двух людей-мечников и Фенрира направились вглубь темницы, прямо к камере циклопа. Подойдя к ней, мы увидели, что он неподвижно лежит, закованный в цепи.

— Откройте, — велел генерал стоящему около ворот камеры дракониду.

Тот безмолвно повиновался и поспешил открыть замок. Даже звук стальных петель не заставил пленного пошевелиться. Мы с Темосом вошли внутрь и на мгновение остановились. Я присмотрелась и обнаружила то, что пленный даже не дышал. Темос поймал мой обеспокоенный взгляд и быстро склонился над ним. Я последовала его примеру. Перевернув циклопа, мы поняли, в чем дело.

Его положили набок, спиной к двери камеры, так, что все это время не было видно лица. Видимо, когда он пришел в сознание, то осознал свое положение и принял яд, чтобы у него не смогли добиться информации посредством допроса и пыток. Мы это поняли по тому, что его лицо было искажено судорогой, единственный глаз широко раскрыт, а около лица лежал пустой бутылек. Темос одной рукой держал уже успевшее немного окоченеть тело, а второй взял и осмотрел пустую емкость.

— Видимо, он прятал его совсем недалеко от рук, раз стража ничего не видела, — уныло сказал он, явно сожалея о преждевременной гибели циклопа.

— Похоже, что весь их командующий состав снабжен такими зельями, закрывающими языки навсегда, — проговорила я.

Темос вздохнул и положил циклопа. Но бутылек оставил при себе.

— Я попрошу целителей изучить эту жидкость, — проговорил генерал тихо и чуть громче добавил, чтобы слышали все, — И доложу Найту о том, что его зоркие солдаты упустили гибель пленника и возможность для нас выведать информацию о предстоящей угрозе.

Я покивала головой, а потом увидела за рядами воинов появившуюся статную фигуру Матиса.

— Так это все — правда? И Икар оказался прав? — его глаза были полны удивления и ошеломления.

Он хотел уже пробраться в камеру, но дорогу ему перегородили мечи и грозный оскал огромного волка.

— Пропустите, — велела я, после чего люди неохотно опустили мечи, а Фенрир вяло попятился, продолжая скалиться.

Матис сразу же проскользнул к нам и склонился над телом.

— А я считал это очередным обманом, — сказал Матис, — Тебе же рассказывал об этом Икар?

— Да. И не так давно он был еще живым, и мы могли бы узнать у него, когда готовится вторжение, в каком составе будет враг и кто будет его возглавлять.

— Не спеши отчаиваться, — мы с Темосом удивленно переглянулись после этой фразу Матиса, а потом посмотрели на него, — Я не смогу помочь тебе, но Икар обладает даром ясновидения. Он может посмотреть, какие воспоминания несет за собой этот воин.

— Просить недавнего врага и ныне нашего пленника о помощи? — Темос явно был в негодовании от этого.

— Если он не попросит от нас взамен того, что будет способствовать его освобождению, то я готова пойти на некоторые уступки, — Темос снова посмотрел на меня своим непонимающим взглядом, — На кону безопасность Империи. Ты сам знаешь, что это за враг.

— Я сам попрошу, — проговорил Матис, вставая и направляясь к выходу, — Ждите здесь.

С этими словами сатир скрылся в лабиринтах. Мы с Темосом вышли из темницы и остановились в проходе, ведущем к темнице Икара. Мы смотрели туда, куда скрылся Матис. Чуть отдалившись от солдат, Темос нагнулся ко мне.

— Может, Икар как-то смог снова подчинить себе Матиса? — спросил анубит.

— Не думаю, — сказала я, не оглядываясь, — Сфера во мне, а его жезл глубоко под стенами замка.

Вскоре среди темных коридоров, освещенных лишь теплым светом факелов, возник Матис.

— Пошли, — сказал он, — Он согласен помочь.

Без промедления мы оставили Фенрира и драконида охранять вход в темницу, а с собой взяли мечников. Около темницы Икара мы привлекли другого драконида для конвоя.

Икар сидел у стены и встретил нас испуганным взглядом. Сейчас он чем-то напоминал забитого пса, которого привязали и которому некуда бежать, поэтому он вынужден сидеть и ждать своей участи, надеясь на милость своих посетителей. Его некогда белоснежная одежда вконец испачкалась и порвалась. Золотые волосы тоже были грязны и взлохмачены.

Темос быстро отдал нужные распоряжения и достал свой изогнутый клинок. Он сам собирался конвоировать бывшего Властелина. Последнему освободили ноги, но оставили на руках цепи, которые держал драконид. Мечники пристроились по обеим сторонам от пленного, а Темос — сзади, чтобы он мог видеть каждое движение. Когда Икар встал, я подошла к нему ближе и остановилась напротив. Его мимика осталось той же, но он не опускал глаз, а, напротив, смотрел на меня в упор. Я же не выражала на своем лице ни презрения, ни страха, ни насмешки. Я уважала его, и не желала самоутверждения за его счет.

— Что ты хочешь за помощь мне? — спросила я, смотря ему в глаза.

— Ничего, — ответил он, также не опуская взгляда, — Я хочу искупить свою вину, — а потом он перевел взгляд за стоящего за мной Матиса.

— Тогда идем, — я повернулась в сторону темницы с телом.

Наша процессия дошла до места. Внутрь камеры вошли только Темос, я, Матис и Икар. Драконид, держащий цепь Икара, отдал ее генералу.

Теперь пленник сосредоточился на задаче. Икар медленно прошел вокруг тела, осматривая его. По пятам за ним, не опуская клинка и держась наготове, следовал Темос. Остановившись около лица, древний склонился над циклопом.

— Он отравился? — сразу спросил он, поднимая глаза на нас.

— Да, — ответила я, — Как мы полагаем, не так давно.

— Да, все верно, — сказал он и, закрыв глаза, прислонил ладонь к плечу циклопа.

Так он просидел около трех минут. Никто не рисковал прерывать его, нарушая царящую вокруг мертвую тишину. Даже Темос стоял в боевой стойке неподвижно, ни разу не зашумев цепью. Наконец, Икар убрал ладонь с плеча и выдохнул. Когда открыл глаза, он направил свой взгляд в пустоту. Казалось, что он обдумывает увиденное. Через какое-то время он поднял глаза на меня.

— Он — один из лиги капитанов. Прежде, чем совершить высадку, они тщательно изучают местность и составляют карту моря и берега. Они полагали, что с момента из последнего визита ландшафт мог измениться, поэтому решили проверить все. Он состоит в низших чинах, поэтому таких, как он отправляют на небольшие судна, чаще всего, судна-разведчики. В дальнейшем он должен был занять другой, более высокий пост. До него сюда приплывали еще пять таких кораблей. Первый пришел тогда, когда я впервые появился на этой земле спустя долгое время.

Мы слушали его, хватаясь за каждое слово. Икар снова опустил глаза на тело.

— Отравился он вытяжкой из слезной травы. Здесь она называется ландышем, — пояснил он, — Такие сосуды есть у каждого солдата их армии.

Я посмотрела на Матиса. Тот кивнул, утверждая, что Икар не врет.

— Что же до наступления? — спросила я, — Наши опасения обоснованы?

— Да, — ответил Икар и поднял на меня глаза, — Они уже изучили берег. Он должен был доставить последние сведения, после чего выдвинется флот. Точную численность войска он не знал, но известно, что их будут тысячи. При этом они хотят высаживать их постепенно, в несколько рейсов. Точное место высадки он тоже не знает и полагал, что оно зависело от того, что скажет он после этого плавания.

— По крайней мере, мы можем надеяться, что у нас еще есть время, — проговорила я и обратилась к Икару, — Спасибо.

— Не спеши в следующий раз хоронить пленных, — проговорил Икар, — Может, я смогу еще что-то узнать.

Глава 7: Тревожный вечер

Насколько мне известно, Матис потом еще долго был в темнице и разговаривал с Икаром. Я была очень удивлена столь резкой переменой в настроении сатира: прежде он наравне с Реей желал его смерти, а сейчас уверен в благих намерениях брата и готов ручаться за его слова. В этом я окончательно убедилась, когда встретила его в коридорах Мармашу ночью, и между нами состоялся непродолжительный разговор.

— Я и мой брат готовы помочь тебе в подготовке в грядущем вторжении, — Матис остановил меня, когда проходил мимо, — Он обладает даром ясновидения, а я же могу призвать на помощь все живое, что есть на этой земле.

— Хорошо, спасибо. Я это учту, — я внимательно осмотрела его в поисках хоть малых следов гипноза или скрытого влияния, — Почему ты готов ручаться за Икара? Он не так давно был для всех вас врагом.

— Нам было необходимо о многом поговорить с ним, — сказал он и ушел в свои покои, не проронив больше ни слова и ни разу не обернувшись.

Я приказала подать Икару новые одежды, наподобие тех, которые у него были, а также обеспечить его водой и всеми необходимыми средствами, чтобы привести себя в порядок. Я даже не сомневалась, что мои требования будут выполнены должным образом. Почему же я это делаю? До этого момента у меня были сомнения в правдивости того, что говорит Икар. Тогда мои сомнения пытался развеять Яр, но его непрямолинейность напротив заводила меня в тупик. Сейчас же остальные сомнения отпали, после слов Матиса.

Когда встретила Матиса, я шла к Катастросу. Ему выделили отдельные покои. Похожие на те, что были выделены моим гостям. Я не знала, что говорили лекари. Узнала только от дворцовой стражи, что его было велено приказом Найта временно поселить отдельно. Генерала-драконида я больше сегодня не видела и не слышала и предпочла не отвлекать, поскольку точно была уверена в том, что это время он проводит за изучением рукописей Макария.

Катастроса поселили на верхних этажах в том же крыле: там, где размещали гостей. Здесь еще было довольно шумно, поскольку не все успели уехать, но многочисленная стража, а также известные всем правила поведения в Мармашу поддерживали здесь порядок. Вход в комнату Катастроса не охранялся. Да и зачем это было, раз патрулирование происходит регулярно? Каждая из гостевых комнат имела свое обозначение: изображение животного и римский номер. Это позволяет гостям не путать свои комнаты, двери которых так похожи на другие.

Помещение было окутано светом многочисленных факелов, свечей и жаровен. Посреди комнаты стояла большая кровать, застеленная шкурами. Около нее хлопотали два жреца в белом: один что-то смешивал в ступке, второй омывал рану. Около кровати на столе были разложены многочисленные травы, стояли разные склянки с зельями и лежали свитки. Сам же Катастрос лежал на животе, поскольку рана в человеческом обличии пришлась ему в верхнюю часть задней поверхности бедра с наружной стороны.

— Здравствуйте, Ваше Высочество, — тот, кто обмывал Катастроса, поднял на мгновение голову, чтобы поприветствовать меня, а потом снова углубился в дело, — Рана глубокая, да и попала в сосуд, поэтому Ваш дракон потерял много крови. Я опасаюсь за то, чтобы не было заражения.

Это Шамиз — один из лучших лекарей в Мармашу. Ему я доверяю, как самой себе. Он очень часто осматривает мои раны, а также раны моих приближенных. Ему уже около шестидесяти, но разум его настолько светлый и пластичный, что я порой поражаюсь тому, как он в свои годы может быстро выявлять закономерности, делать выводы, быстро отбрасывать свои старые суждения, находя более убедительные аргументы в пользу того или иного лечения. Он родом из Сохага, но не приобрел характерного для жителей этого города тщеславия, а всецело отдался науке и врачеванию. Я практически не ограничиваю его в средствах для своих исследований, как Авксения, поскольку взыскания последнего больше носили развлекательных характер, в то время, как Шамиз производил свои опыты более разумно. В моем мире у него были бы все шансы не только получить докторскую степень, но и, возможно, претендовать на премию — настолько он гениальный для меня человек.

— Я доверяю тебе, Шамиз, — ответила я, — Не отвлеку ли я тебя от дела, если поговорю недолго с Катастросом?

— Нам Вас покинуть? — спросил лекарь, поднимая голову. Его помощник тоже замер, ожидая указаний.

— Нет, ни в коем случае, — поспешно сказала я, — Продолжайте.

И оба лекаря снова углубились в свою работу. Я подошла к изголовью кровати и оперлась об него, а Катастрос приподнялся на локтях, и повернулся ко мне. На нем не были ничего, кроме плотной ткани, отчасти закрывающей нижнюю часть тела.

— Простите, госпожа, что не могу должным образом поприветствовать Вас, — проговорил он весело, а потом его лицо исказилось от боли.

— Не говори ерунды, — сказала я, склоняясь над ним и облокачиваясь о кровать, — Как ты себя чувствуешь?

Он заговорил, когда смог снова овладеть собой.

— Вполне сносно, госпожа, поэтому смогу в скором времени вернуться к выполнению своего долга.

— Это не тебе решать, — я переглянулась с Шимизом.

— Что там с пленником? — просил он, после чего он опустил голову, скрывая очередной приступ боли от меня.

— Он умер, но нам удалось кое-что от него узнать, — поспешно сказала я, — Сейчас Найт занимается изучением бумаг, которые мы смогли достать в Ризасе. Темосу я поручила мобилизацию войск по всей Империи.

Катастрос прекрасно понимал, что здесь при лекарях я не могу рассказать ему больше. Поэтому не приставал с расспросами. Он знал, что я приду еще и подробнее расскажу обо всем, кода мы будем одни.

Когда Шамиз закончил с промыванием раны и начал ее осматривать, касаясь руками пораженной области, Катастрос согнулся от боли и застонал.

— Не буду отвлекать тебя, Шамиз. Спасибо, что позволил поговорить с ним — сказала я и поспешила удалиться.

— Я всегда к Вашим услугам, — невнятно ответил лекарь, не поднимая головы.

Я поспешила удалиться в свое крыло, но внезапно встретила Калена. Я шла, углубившись в свои мысли, и даже не подумала замедлиться на повороте. Мы едва не столкнулись с ним.

— Простите, Ваше Величество, — начал мямлить он, — Я Вас не заметил и никак не хотел причинить неудобства.

— Ничего страшного, — ответила я, — Ты идешь к Катастросу?

— Признаться, да, — сказал он уже увереннее, — Хотел проведать друга. Я видел, какой он прилетел.

— Я тебя огорчу, но сегодня ты не сможешь с ним поговорить, — ответила я. Я искренне сожалела о том, что Кален не сможет его поддержать, что было также слышно в моем голосе, — Его сейчас врачуют лекари. Даже мне не удалось там надолго задержаться.

Кален поник и вздохнул. Не думаю, что он преследовал цель выведать какие-то сплетни или что-то еще. Он просто хотел видеть друга живым. Меня несколько растрогала такая искренность, которую я видела по мимике дракона.

— Ваше Величество, — скромно сказал он, когда я уже собиралась уходить, — Вы не составите мне кампанию сегодня под звездами? Я еще утром хотел предложить это Катастросу, но его рана немного изменила мои планы.

— Хорошо, — ответила я и отправилась к себе.

Надев серую и неприметную куртку, я в облике совы долетела до места, где уже сидел Кален: очень невеселый и поникший. Он, как обычно, был при своей фляге, но не пил из нее. Смотрел то на звезды, то на нее, а потом, повертев немного ее в руке, закрыл и опустил около себя. Я обратилась в человека и приблизилась к нему.

— Снова добрый вечер, Сумеречница, — он обернулся ко мне с грустной улыбкой на лице.

— Что-то с тобой сегодня не так, — я села около него, — Я не узнаю прежде жизнерадостного и несносного солдата.

Кален уныло засмеялся, но радость быстро оставила его. Он снова стал мрачен.

— Он будет жить? — наконец, спросил он, — Я видел, сколько крови он потерял, и как его вносили. Он был бледен, как снег. Сознание почти покинуло его.

— Да, конечно, — теперь я поняла причину угнетения Калена, — Он, действительно, потерял много крови, но сейчас с ним все хорошо. Шамиз — мой лучший лекарь, он знает свое дело. Я разговаривала с Катастросом и не нашла в нем предпосылок скорейшей кончины. Просто рана глубокая, так как стрела попала в артерию. Шамизу надо больше времени на врачевание.

Кален постепенно успокоился. Он верил мне, поэтому опасения за жизнь друга постепенно его оставили. Он посмотрел на свою флягу, но к вину так и не притронулся.

Погода стояла спокойная. Небо затянули тонкие серые тучи, местами рваные — через эти плеши пробивался свет луны и мерцание звезд. Вокруг нас кружился хоровод из легких изящных снежинок. Одна из них даже упала мне на рукав. Из-за туч, которые отражали свет столицы, было достаточно светло, чтобы я смогла рассмотреть тонкий узор, образованный кристаллами льда.

Кален тоже приподнял руку, позволив упасть на одежду снежинку. Потом он склонился и с заинтересованным видом начал изучать узор.

— Никогда прежде такого не видел, — проговорил он, не отрывая внимательного взгляда от рукава, — Сколько себя помню, всегда видел снег только комками.

— Он иногда, действительно, падает бесформенным, — проговорила я, оборачиваясь к нему, — Но, в сущности, весь тот снег, что падает с неба, состоит из таких снежинок.

— Это магия такая? — он немного повеселел.

— Если и магия, то она принадлежит природе. В моем мире падал точно такой же.

— Удивительно. И все это время я не замечал их.

— Бывает так, что мы не видим очевидных вещей, хотя они мелькают у нас прямо перед носом.

— Вот и те корабли плавали прямо перед нами, а мы их не замечали, — тонко подметил Кален.

— Да. Как и пропустили надвигающуюся беду.

Шум стражи около ворот привлек наше внимание. Мы с Каленом переглянулись и поднялись выше на крышу, посмотреть о причине этого беспокойства. Как мы потом поняли, на горизонте промелькнул силуэт с длинными крыльями, который целенаправленно приближался к Мармашу.

— Рея возвращается, — проговорила я и, обратившись в сову, спланировала в свои покои. Кален тоже этим временем спустился в окно.

Я наскоро переоделась, сменив теплую куртку боле легким Императорским военным жилетом, и быстрым шагом вышла из комнаты, приготовившись встретить позднюю гостью. Я предполагала, к кому мчится Рея, и в каком настроении, поэтому морально готовила себя к нелегкой беседе. Выйдя из своего крыла, я наткнулась на Калена.

— Что ты тут делаешь? — спросила я серьезно. Наша с ним дружеская беседа осталась на крыше — здесь и сейчас мне было не до того.

— Катастрос ранен и не может выполнять свои обязанности телохранителя. Позвольте мне занять его место на сегодня.

— Хорошо, — ответила я и продолжила путь в тронный зал.

По пути я сменила облик с человеческого на облик прямоходящего кондра. Сейчас волнение, охватившее стену, настигло еще и крепость. Один из стражников, получивший донесение со стены, мчался мне навстречу.

— Ваше Величество, — торопливо говорил он, — Рея летит в Мармашу.

— Хорошо. Привести ее в тронный зал.

Солдат отдал честь, резко обернулся и также стремительно побежал выполнять мое поручение. Мы с Каленом продолжили наш путь.

Перед нами распахнули двери, и мы вошли внутрь. Из-за трона возник силуэт Найта. Видимо, он так и не уходил спать — пожелал должным образом разобраться с письменами Макария.

— Что происходит? Что это за шум снаружи? — спросил генерал, а потом, увидев, кто идет следом за моим левым плечом, прищурился, — Что здесь позабыли городовые патрули?

— Катастрос ранен, а этот дракон оказался в замке на ногах, когда поднялся шум. Встретив меня в коридорах, он пожелал на это время взять на себя обязанности Катастроса, а сейчас охрана мне может пригодиться, — быстро сказала я, подходя к Найту, — Сюда летит Рея. Я могу предполагать об ее намерениях и настроениях.

Найт прищурился.

— Мне тогда следует позвать еще больше охраны?

— Не думаю, — ответила я, — Втроем мы должны с ней справиться в случае стычки. Или задержать, пока подоспеют другие. В любом случае, враждебно встречать ее не стоит.

В зал вошла разъяренная каладрия. Она шла широким твердым шагом. Глаза метали молнии. Всем своим видом она показывала то, что готова сейчас же сгореть от гнева. Была бы драконом, уже давно бы воспламенилась.

Она остановилась в нескольких метрах от нас. Я обернулась в ней, пытаясь сохранять спокойное выражение лица.

— Где посох Икара?! — вскричала она, — Я знаю, что ты задумала! Ты хочешь вернуть ему его могущество! Весь этот спектакль с нападением и обрядом был разыгран для того, чтобы усыпить нашу бдительность! Я знаю все ваши с ним планы! Вы хотите погубить нас всех!

— Успокойся, Рея, — я пыталась говорить твердо и как можно спокойнее, — Ты права, посох у меня. Он спрятан в недрах крепости. А о моих намерениях ты глубоко ошибаешься: Икар до сих пор заключен в темницу, и никто отпускать его не собирается.

— Ты лжешь! — видимо, ее вывел мой спокойный тон, поэтому она обнажила саблю, — Это все ложь! Что ты, что он желаете только нашей погибели!

— Рея, опусти оружие, — говорила я, чувствуя, как готовятся к бою мои приближенные у меня за спиной.

— Он и Сферу Душ успел забрать! — кричала каладрия, — Я даже не сомневаюсь, что он хочет отдать ее тебе. Ничего удивительного, что ты ценой своей жизни готова его защищать!

Она была готова уже замахнуться и броситься в бой, но внезапно в зал вбежал встревоженный Матис.

— Рея! — он побежал к своей подруге.

— Матис, я была права, — теперь ее голос был полон скорби и отчаяния. Ее едва не поглотили слезы.

Сатир подбежал, вырвал у нее из рук саблю с жал в объятиях. Рея сопротивлялась, крича, что «он снова один из них» и «его разум снова поработили», но он не ослабил хватки. Мы стояли и не вмешивались, наблюдая за этой картиной, так как видели, что Матис справляется и без нас. В какой-то момент каладрия перестала биться и обмякла в руках сатира, разразившись горькими слезами.

Матис унес Рею, обещая всю ночь следить за ней и при необходимости, обращаться к нам. Я поверила ему, хотя Найт был не столь оптимистичен. Мы проводили его до покоев, а потом все втроем вернулись в тронный зал.

— Спасибо, Кален, — обернулась я к дракону, — Ты можешь идти.

Тот повиновался без лишних слов и вскоре скрылся за дверьми.

— Зачем Вы позволили ему Вас сопровождать? — спросил Найт, — Он не отличается надежностью и исполнительностью, и Вам это хорошо известно, а Вы позволяете ему выполнять столь ответственные обязанности.

— По крайней мере, он преданный и умелый воин, а это было мне нужно сейчас, — ответила я, — Вернемся к письменам Макария: что тебе удалось узнать?

— Юноша был потрясен, о чем свидетельствует характер описания и почерк. Было видно, что он успел заболеть разумом.

«О чем я тебе и говорил» — сказал Хитч.

— Характер изложения беспорядочен и, как я намерен считать, местами изрядно приукрашен. Но кое-что мне удалось установить. Они, как я понял, имеют корни Империи или связаны с ней кем-то из предыдущих Императоров. В любом случае, я нашел много сходства с тем, что происходит у нас. Рабы им необходимы для возделывания земель, выращивания скота и добычи металлов. Они расширяют свои владения, поскольку не ограничены портальным кругом. Большие владения следует охранять, поскольку они не одни там живут. Растущую армию необходимо кормить. Для этого они и вывозили рабов.

— Что же до их технологий и вооружения?

— Все довольно интересно, — начал Найт, — Они очень схожи с теми, какими пользуемся мы. Уклад жизни тоже приближен. Это и было у меня основанием полагать, что родом они отсюда.

— Кто же ими правит?

— А вот это особенно любопытно, моя госпожа, — начал Найт, — Он упоминает о том, что главенствует над ними титан. Я много изучал книг из библиотек и Мармашу, поэтому у меня есть основания предполагать, что именно это божье создание, легенды о которых произрастают здесь, и подразумевал Макарий. Этот титан имеет в своем распоряжении любовниц-людей, что мне показалось особенно любопытным, от которых у него и появляются дети, главенствующие над остальным их родом. Видимо, в том мире, где они живут, они сосуществуют с людским родом. Подробностей государственного устройства я пока не нашел, но, думаю, что оно предполагает разделение на княжества или царства.

— Очень интересно, — я начала расхаживать по залу, обдумывая сказанное, — А что до мифических созданий? Драконы, грифоны, кентавры?

— Ни о ком больше я упоминания не нашел, — коротко ответил Найт.

— Ладно, продолжай свои взыскания, — ответила я, — Как будешь готов, доложишься нам с Темосом. Во времени я тебя не ограничиваю, но, сам понимаешь, что счет может идти на часы.

— Разумеется, Императрица.

Глава 8: Власть Императора

Сегодня меня подняли слуги, которые уведомили о получении ответов на мой призыв из ряда городов. Прошло два дня с тех пор, как мы с Темосом разослали гонцов: кое-кто прибыл сразу на следующий день, а кто-то только сегодня. Первыми мне ответили верховные ярлы с севера, которые любезно доложили то, что готовы выслать своих лучших солдат в Мармашу сразу же, как я об этом попрошу. Царь Иреней из Рахиса тоже ответил в этот же день, что и север, но послал мне голубя: в своем письме он сказал, что его войска и его жизнь всецело принадлежат моему Высочеству.

Несколько иначе обстояли дела с Коринфом и самоуверенным Авксением. Видимо, он не стал уведомлять своих полководцев, а оставил право распоряжаться городом и его войсками себе и своему узкому кругу советчиков, поскольку такого бы точно не допустили Бронт, Агапий, Никанор или Торос (последний хоть и не жалует меня, но Империи верен). Авксений после долгой и утомительной лести отметил, что «Императрица совершенно позабыла про заслуги Ее верного и покорного слуги, а также про клятву, которую давала при восхождении на престол (эта часть ввела меня в состояние бешенства: этот книжный червь будет еще указывать мне, как выполнять свой долг!) и не желает поддерживать благосостояние нуждающихся в ней городов, отдавая предпочтение более богатым и обеспеченным правителям, с которыми в дальнейшем хочет скрепиться брачными узами (для меня было загадкой, откуда он об этом узнал). По этой причине Коринф вынужден самостоятельно поднимать свое благосостояние, и его правители надеются на понимание великой Императрицы, если они будут не в состоянии в полной мере выполнить ее приказ».

Это послание тоже было принесено голубем, что в какой-то мере спасло чью-то жизнь: я, наверное, сожгла бы на месте гонца, осмелившегося мне сказать такое. Благо, мы читали это послание в тронном зале в очень узком кругу, состоявшем из меня и генералов.

— Следует послать ему ответ с указанием наказания за измену, — проговорил Найт, когда закончил читать письмо вслух.

Я сидела на троне, облокотившись на одну руку и постукивая пальцами по подлокотнику трона другой, пытаясь обуздать свой гнев. Темос и Найт стояли передо мной.

— Его давно пора убрать с этого места, — сказала я после непродолжительной паузы, — Он слишком многое себе позволяет.

— Позвольте мне лично отправиться в Коринф, — вызвался Темос, выходя вперед, — Я или добьюсь безоговорочного подчинения, или привезу его на суд Вашего Величества.

— Возможно, так мы и поступим, — проговорила я, — Но сначала дождемся ответа от Ахома и Садики.

— Тогда я позволю себе рассказать о том, что мне стало известно о нашем враге, — начал рассказывать Найт, — Как я уже говорил, ими управляет очень могущественное существо — титан. Все их территории разделены на несколько относительно самостоятельных единиц, которыми управляют потомки этого титана. Также в их мире есть упоминание о людях, на основании чего можно судить, что таковые также сосуществуют с ними.

— Это мало говорит о том, к чему нам следует готовиться, — сказал Темос.

— Однако указывает, что нападения не прекратятся, пока не будет повержен их вождь: тот, кто и направляет своих сыновей, — ответил ему Найт.

— Значит, нападение неизбежно, — задумчиво отметила я.

— Макарий также указал, что они постоянно развиваются, совершенствуясь с помощью путешествий по другим мирам, — продолжил Найт, — Все указывает на то, что, похоже, что их вождь способен открывать порталы.

— Такого быть не может, — я не верила своим ушам, — Яр всегда говорил, что открывать и закрывать порталы могу только я.

— А еще он указывал на то, что хранитель может создавать энергетический колодец, тем самым распространяя свою силу, — заметил Темос.

— А это лишний раз подтверждает то, что у их вождя были связи с представителем хранителей миров, — проговорил Найт.

Внезапно двери отворились и в зал вошли два гонца, облаченные в плотные леопардовые шкуры и украшенные бусинами, — посланники Египта. Выйдя на середину и немного не дойдя до генералов, оба упали на колени и склонили готовы.

— Великая царица, — начал один из них, — У нас для Вас послание от вашего слуги, царя Ахома.

Второй достал свиток, перевязанный изящной золотой лентой, и протянул вперед. Темос подошел и забрал послание.

— Спасибо, оставьте нас, — сказала я, спускаясь со своего места. Учитывая неожиданно смелые слова Авксения, я ожидала всевозможных сюрпризов от Ахома. Меня также насторожила то, что от Садики письма не было. Стало быть, Ахом взял на себя смелость говорить от лица обоих.

Те беспрекословно повиновались, встали и вышли. Я подошла к генералам, а Темос, дождавшись, когда захлопнутся двери, снял ленту и развернул письмо. Он бегло пробежался глазами по стокам, а потом с мрачным видом отдал его мне. Я догадывалась, что там написано.

— Найт, зачитай, — я отдала письмо генералу.

«Пусть благословляет Ра правление Великой царицы! Да будет легок ее путь, мудры ее решения, долговечна несравнимая красота!

Новость о грозящем несчастье прискорбна. Но я не располагаю достоверными сведениями о том, что корабли, которые заметили Ваши слуги, действительно, были у берегов Империи. Я даже не думаю подвергать сомнению слова Ваших приближенных, но люди и солдаты, которые находятся в моем подчинении, могут поднять необоснованные волнения. А это волнение понесет за собой неизмеримо большие траты. Однако народ поверит своему правителю.

Я слишком стар. Я чувствую, как ум мой ослабевает, а разум растлевается. И мои люди это видят. Однако на смену мне воспитан воистину достойный царь — мой старший сын Хэйт. Но он не может править таким богатым городом без поддержки брачных уз. Мы с Вами говорили об этом тогда. И, если беда на самом деле близка, то необходимо как можно скорее принять решение и укрепить наши силы внутри государства.

Мы с Садики обсуждали этот вопрос. Он согласен подчиниться Сохагу и моему сыну Хэйту. А если с нами будет еще и Мармашу, то вместе мы сможем создать непоколебимую основу Империи.

Как я уже Вам говорил, Ваш отказ ничего не изменит в наших с Вами отношениях, но может повлечь за собой некоторые изменения внутри Сохага и Абнуба, в связи с чем мы будем вынуждены несколько ограничить помощь Мармашу по причине решения наших внутренних вопросов. Я надеюсь, что этого не последует и гонцы передадут мне ответ, который избавит меня от дополнительных хлопов внутри Сохага.

Великий царь, посланник бога Ра Ахом.»

Я шумно выдохнула, пытаясь вернуть себе самообладание. Это заметили Найт и Темос. Теперь я увидела в полной мере, насколько высокого о себе мнения Ахом и Авксений, и как много я им обоим позволяла. Я даже не удивлюсь, что они в какой-то мере сотрудничаю друг с другом.

Я поднялась и села на трон. Меня переполняли ярость, гнев, а также сожаление и огорчение. Как я так ошиблась в тех, кого посадила у подножия своего трона? Однако лицо мое не было обременено складками, которые обозначали бы всю бурю эмоций, захлестнувших меня сейчас. Я достаточно познала самообладание, чтобы вести себя беспристрастно.

— Темос, — наконец я обратилась в анубиту, — Бери, кого посчитаешь нужным, и отправляйся в Коринф. Я приказываю Авксению снять с себя все полномочия и уступить место царя города Никанору до моего особого распоряжения. Всех членов его совета также отстранить от управления городом. В случае сопротивления всех вышеупомянутых казнить.

Темос хотел уже что-то возразить, но не стал, а повиновался, что показал поклоном.

— Найт, — обратилась я к дракониду, — Ты остаешься в Мармашу, а мне предоставишь в распоряжение Угля, четырех драконов с драконидами и столько же грифонов с людьми. Я отправлюсь в Сохаг сегодня вечером.

Найт тоже предпочел не спорить и подчинился, также показывая свое повиновение поклоном.

— Позовите гонцов, — спокойно велела я.

Оба вошли в тронный зал, снова вышли на середину и поклонились.

— Передайте Ахому, что я лично прибуду к нему сегодня вечером и удостою ответом, — любезно и с улыбкой на лице сказала я.

— Хорошо, Великая царица! — оба встали и быстрым шагом вышли.

Любезное выражение лица, которое было у меня при их появлении, моментально сошло с меня.

— Ваше Величество, — отважился спросить Найт, — Могу я узнать Ваши намерения относительно вопроса Ахома?

— Я не планирую связывать себя браком с его сыном, — резко ответила я, — Я просто напомню ему его место.

— Я только порошу Вас, госпожа, не делать глупостей, — попросил Найт.

— Просто выполняйте приказ, генерал, — и я встала и вышла из тронного зала.

Моя рана начала уже затягиваться. Я чувствовал, как с каждым днем силы возвращаются ко мне. Сумеречница, когда пришла на престол, принесла с собой очень много из своего мира. В том числе и костыли. Здесь были такие прежде, но более грубые и неудобные. А она их усовершенствовала. Именно на этих костылях я и начал уже передвигаться по комнате со вчерашнего дня.

Все это время она приходила ко мне. Мы подолгу разговаривали: ни о чем конкретном, но в то же время обо всем вокруг. Зимнее солнце в это время просачивалось сквозь окна и наполняло комнату особой атмосферой. Его лучи отражались от ее не менее яркого лица, которое в это время украшали улыбка и смех. Я смотрел на нее как завороженный. Давно ее такой не видел и, казалось, я снова в нее влюбился как мальчишка. Она не говорила со мной о делах Империи, об опасениях вторжения, о наших пленниках и гостях. Она тоже чувствовала эту царящую вокруг невесомую атмосферу и не хотела ее нарушать. Однако все новости я знал.

Ко мне также приходили Найт и Темос. Они-то и делились всем, что произошло. Приходил еще и Кален. Как я и думал, он принес с собой очередную «оживляющую жидкость», но я воздерживался. Он рассказал, как опасался за мою жизнь, чем и растрогал меня. Однако потом снова вернулся на свой легкий и непринужденный лад.

Однако сегодня гостей весь день не было. Я предполагал, что могли возникнуть определенные дела, поскольку были посланы гонцы для сбора армии в Империи. У всех в скором времени забот будет достаточно.

Я хотел присоединиться к ним, а мое беспомощное положение еще угнетало меня. Я мог бы быть полезен, а вместо этого сижу здесь. В таких раздумьях я и скоротал свое время до вечера, любуясь приветливым зимним пейзажем столицы.

После полудня на площади стало появляться особое оживление: собирались анубиты и еще некоторые из мифических существ пустыни, а также всадники и несколько стрелковых колесниц. Я не понимал, для кого готовиться такой эскорт. Императрица, обычно, позволяет сопровождать себя только драконам или вообще летает одна. Многое стало ясно, когда вывели Филиппа, богато, но при этом довольно умеренно, украшенного. Вскоре появился и Темос. Запрыгнув на коня, он вывел процессию из Мармашу и пошел по Королевскому пути. Надо будет потом спросить у Найта или Калена, для чего генералу потребовалось покинуть город с таким количеством войск.

Ближе к закату на площади стали собираться драконы и грифоны. Четыре истинных дракона и столько же полульвов-полуорлов. Первых седлали дракониды, на вторых расположились лучники. Это было уже похоже на процессию Найта. Мои сомнения опять окончательно развеялись, когда на площадь приземлился могучий красный Уголь. В это время меня волновал только один вопрос: почему Императрица отсылает своих генералов из столицы и куда? На нее это было очень не похоже.

Теперь на площади появилась Императрица. Она была одета в свой черный кожаный доспех. На голове был шлем, а за спиной не было плаща. Она прямолинейно уверенным твердым шагом подошла к Углю. Тот с почтение поклонился, позволив ей забраться в седло, после чего весь отряд взмыл в небо и полетел к пустынному краю.

С этого момента меня охватило сильное волнение. Что происходит? Я сразу же понял, что Найт, вероятно, остался во дворце. Надо немедленно его найти и все узнать.

Я встал с подоконника, на котором сидел и наблюдал за всей картиной, взял свои костыли и направился к выходу из комнаты. Пока я шел по коридорам, меня поприветствовали несколько стражников и даже некоторые поинтересовались, куда я иду и не нужна ли мне их помощь.

— Где сейчас находится генерал Найт? — спросил я у очередного поста.

— В последний раз его видели в направлении тронного зала. Вероятно, он до сих пор его не покидал.

Вот туда я и направился. Самым тяжелым испытанием для меня оказалась для меня лестница, но я довольно быстро приноровился. У тронного зала передо мной распахнули двери, и я вошел внутрь. Здесь был только Найт, который разбирал какие-то бумаги у стола. Он обернулся на шум и увидел приближающегося меня.

— Здравствуй, — он снова опустился в чтение, — Как твое здоровье?

— Как видишь, очень хорошо, — начал я, и продолжил, когда двери за мной закрылись, — Что происходит? Что все это значит? Куда отправляются Темос и госпожа и, тем более, в таком составе?

Найт вздохнул и продолжил, как ни в чем не бывало, даже не отрываясь от своего занятия.

— Все мы выполняем приказ Императрицы, только и всего.

— Найт, — я остановился около него и впился полными надеждой на внятное объяснение глазами, — Расскажи мне, что происходит.

Генерал положил бумаги и повернул свою морду, на которой я заметил следы печали, ко мне.

— Мы получили ответы от правителей на наш призыв. Ее Величество приказала собирать войска и быть готовыми к дальнейшим указаниям. Ульв и Агвид сразу же подчинились ее воле. Иреней тоже, — том он взял письмо со стола и протянул мне, — А вот Авксений оказался большего самомнения и решил добиваться своих целей крайне неприятным путем.

Я выхватил письмо и начал читать. В нем, действительно, было написано много лишнего, как я посчитал. Когда я закончил его читать, то был просто вне себя от такой дерзости греческого царя.

— К нему направился Темос, — сказал Найт, убирая письмо, — По приказу Императрицы Авксений и вся его свита лишаются права управления городом. На место царя города велено поставить Никанора.

— Ясно, — с каким бы удовольствием я вцепился зубами в этого самоуверенного червя Авксения! — Что же ответили Сохаг и Абнуб?

Вместо ответа Найт дал мне свиток.

— Это принесли два гонца сегодня.

Я прочитал то, что там было написано. Вот теперь-то я был взбешен. Они решили шантажировать Императрицу. Лишить ее поддержки, если она откажется от брака с принцем Сохага!

— Подлецы! — прорычал я, отбрасывая на стол чертов свиток.

— Ее Высочество захотела сама лично известить Ахома о своем решении, — проговорил Найт, — Разумеется, ни о каком браке речи идти не может.

Эти слова, смысл которых я уже успел осознать, даровали мне освобождение, воодушевление. Теперь я с еще большим удовольствием сжег бы Ахома и всех его потомков. Если бы… не ранение… Вот теперь меня охватила волна отчаяния: она взяла Угля только потому, что я был не в состоянии выполнять свой долг. Еще более никчемным и бесполезным я себя прежде не ощущал. Как какой-то котенок.

— Ты должен быть рад, друг мой, — я посмотрел на него непонимающим и встревоженным взглядом, — Ты думаешь, я настолько слеп? Я способен различить оттенки лицемерия и обмана в глазах верного солдата и уж точно способен видеть то, что вы оба так стремитесь скрыть.

Такого сокрушительного разоблачения я не ожидал. Найт, очевидно, заметил и это. Я не увидел в нем ни единого жеста сочувствия или милосердия. Лишь твердая непреклонность.

— Что она собирается с ним сделать? — спросил, наконец, я. Мой голос теперь звучал более спокойно и смерено, но по прежнему твердо. Он не уничтожил меня, не расстроил, не зацепил мою честь или гордость. Просто указал на очевидную вещь, которую я временами не хотел замечать.

— Она не сказала, — ответил Найт, — Я хотел поднять с ней этот вопрос, но она была настолько разгневана, что предпочла не слушать. Мне остается только надеяться на то, что она не наделает глупостей.

— Как бы я не желал отмщения за нанесенную мне ранее Ахомом обиду, но ее безопасность для меня важнее. Необдуманным и горячим поступком она рискует очень сильно подорвать свое положение в Империи, что приведет ее к неминуемой гибели, — я говорил спокойно и рассудительно. Слова Найта остудили мой пыл. Я примирился со своими чувствами, и теперь способен мыслить здраво, — Ты сможешь ее переубедить или остановить, если я отвезу тебя в Сохаг?

Найт зашагал по залу, обдумывая мои слова. Он прошел до середины, а потом остановился.

— Не думаю, что это хорошая идея, — спокойно сказал Найт, — Более того, сейчас мы можем навлечь беду еще и на себя. Лишенные всех благ и привилегий, мы не сможем ей помочь в дальнейшем. Сейчас нам остается только ждать и надеяться на то, что ее здравый ум возымеет верх над эмоциями.

Я тяжело вздохнул, всей силой ощутив свою беспомощность. Я уже хотел было идти, когда Найт окликнул меня вслед. Я остановился и обернулся.

— Почему бы тебе не ускорить свое выздоровление, чтобы ты смог скорее вернуться в наши ряды? Насколько я знаю, у тебя же есть друзья?

— Да, есть, — мне не надо было объяснять дважды значение слов Найта. Хоть и завуалировано, но он дал прямое разрешение послать Калена за водами из Источника Жизни.

Глава 9: Пламя и вода

Кален не заставил себя долго ждать. Сначала я хотел послать его за водами из Источника Жизни одного, а потом передумал. Вместо этого я попросил его помощь мне взлететь и сопроводить до определенного места. Он безоговорочно согласился помочь, даже не представляя, что ему предстоит увидеть.

— Что это за место такое? — все спрашивал он, пока мы шли по коридорам крепости в сторону выхода, — И как оно тебе поможет встать на ноги?

— Источник Жизни, — тихо говорил я, быстро продвигаясь на костылях, гонимым своим волнением, — Вода из него заживляет любые раны, спасает от смерти. По приказу Императрицы о нем известно очень узкому кругу лиц. Я нарушаю приказ, показывая его тебе, но без твоей помощи мне не долететь. Поэтому я прошу: никто не должен знать о нем и тем более пользоваться его силами.

— А почему тебе дозволено пользоваться им? — продолжал расспрашивать Кален, не отставая от меня.

— Сегодня она получила ответ от своих доверенных в городах Империи. Кое-кто из них отказался подчиняться и вздумал ее шантажировать, — я резко остановился, развернулся и посмотрел на него, — Как ты думаешь, как она отреагирует на неподчинение и тем более выдвигаемые ей со стороны слуг условия?

— Полагаю, именно этим и объясняются все недавние явления на площади, — заметил Кален. Он был далеко не глуп, когда трезв.

— Она отправила Темоса к Авксению, а сама на Угле полетела в Сохаг, — мы возобновили путь, — Я видел оба этих послания и вполне понимаю и разделяю ее чувства. Но в порыве гнева она может сотворить страшные и непоправимые вещи. Уголь — могучий и отважный дракон, но даже он не осмелится противиться ее воле. Она рискует не только троном, но и жизнью.

— Я начинаю понимать.

— Сейчас, когда Империи особенно нужен сильный и уверенный повелитель, я прикован к этим палкам, а она подвергает себя смертельной опасности. Я должен быть рядом: пусть я не изменю ее решения сейчас, но смогу уберечь ее в дальнейшем. Я поступаю так не только из личных побуждений, обоснованных влечением к ней, но еще и в интересах Империи: сейчас самое неподходящее время для смены правителя.

Мы вышли на площадь. Солнце уже клонилось к закату. Небо было безоблачным, отчего на нем отражалось золото дневного светила.

— А она разрешает пользоваться этим Источником тем, кто о нем знает, без своего ведома?

— Нет, — я положил костыли на землю и начал держать равновесие на здоровой ноге, — И нарушение этого приказа приравнивается к смерти.

— Ты, мой друг, по острию меча ходишь, — заметил Кален, обращаясь в дракона.

— Уж лучше так, чем сидеть и наблюдать, как гибнет все, что тебе дорого, — я тоже обратился и попробовал взлететь.

Я чувствовал, как все взгляды были обращены на меня. Я взлетал, отталкиваясь всеми силами с помощью одной лапы и хвоста, одновременно делая взмах крыльями. Я не привык взлетать таким образом, поэтому это выглядело очень неуклюже. Кален, дождавшись, пока я окажусь в небе, взмыл в воздух и передними лапами подтянул меня ввысь, помогая набрать высоту. Совместными усилиями мы оказались в небе и направились к Источнику Жизни.

Мы летели над краем, до которого не дотянулась зима. Деревья под нами постепенно стали зеленеть, пока полностью не оказались лишенными даже малейших намеков на зиму или осень. Нет, деревья здесь тоже меняли листву, но происходило это постепенно, так, что зеленый покров никогда полностью не покидал ветвей.

В какой-то момент лес стал преимущественно сосновый. Деревья здесь плотным игольчатым массивом стали закрывать поверхность земли так, что ничего невозможно было рассмотреть. Иногда сквозь этот массив просматривались лиственные деревья, которые ревниво пытались всеми силами достать до солнечных лучей. Их ветви тянулись также высоко вверх, а ветки были густо заполнены растительностью.

Здесь нам и надо было сеть, чтобы в дальнейшем идти пешком. Я привлек внимание Калена. Бронзовы дракон обернулся на меня, а я жестом головы показал ему вниз, указывая на то, что сейчас надо снижаться. Он послушно оказался надо мной, и мы начали спуск. Он помог мне сесть, придерживая пеня лапами, помогая замедлиться. Однако даже так я все же ступил на больную ногу и повалился, обратившись в человека. Кален тоже вмиг сменил облик и оказался около меня.

— Что с тобой? — он помог мне подняться.

— Ничего, просто оступился, — ответил я, перекинув свою правую руку ему через плечо.

Так мы и шли через лес. Медленно, но уверенно.

— Ты точно знаешь, куда идти? — спросил мой запыхавшийся друг.

— Точно, — ответил не менее уставший я, — Уже совсем скоро.

И я его не обманул. В скором времени показался густой кустарник, чем-то напоминающий стену. За ним виднелось небесно-голубое сияние. Оно было еще более заметно на фоне мрачного леса, которое переставали освещать солнечные лучи.

— Чем-то напоминает Обитель Духов, — проговорил он.

— Здесь тоже живут духи, — ответил я, уверенно раздвигая плотные кусты.

Мы вышли с ним на небольшую поляну, посреди которой возвышался колодец, образованный грудой массивных камней. Они чем-то напоминали толстые зубы чей-то хищной пасти, готовой заглотить любую жертву. Но внутри этого неприветливого колодца была небесно-голубая вода, в которой плавали мелкие белоснежные искры, напоминающие звезды. Это зрелище казалось настолько неправдоподобным, посреди мрачного и неприветливого хвойного леса.

Мы с Каленом продолжили продвигаться вперед. Мы оба устали: я от непривычного способа передвижения и постоянного опасения за свою рану, а он от постоянной нагрузки.

Я опустил его и стал балансировать самостоятельно. Потом, поняв, что на одной ноге я не устою, я встал на вторую. Немыслимая боль пронзила мою ногу. Но я сдержался от крика или стона: осталось потерпеть совсем немного и скоро все пройдет.

— У тебя рана открылась, — заметил испуганный Кален. Я чувствовал боль во время нашего пути, но не придавал ей значения. Видимо, тогда-то она и разошлась.

— Это уже не важно, — я уверенным, хоть и хромым, шагом пошел к колодцу.

Каждое мое движение было наполнено муками. По ноге ощущалось течение крови. Подойдя к камням, я оперся руками, подтянул свое тело и, перелетев через этот барьер, с головой окунулся в воду. Я слышал, как Кален окликнул меня и вставал, чтобы подойти на помощь. Но его все же потом не оказалось в воде: видимо, он понял, что так все и задумано.

Этот колодец казался бездонным. Я уходил все глубже и глубже. Окружающая голубизна сменилась мраком, но звездный свет в воде так и не погас. Я не дышал, но недостатка в воздухе не испытывал. В какой-то момент начало пропадать напряжение в уставших мышцах, стали успокаиваться мысли, а душа наполнилась покоем. Здесь и сейчас я не мог беспокоиться, злиться или страдать: окружающие воды дарили умиротворение. Постепенно стала пропадать и боль в ноге. Я был уже готов поддаться этой успокаивающей силе и забыться, как вдруг меня как будто поразило ударом молнии, и я открыл глаза.

Все мои жилы наполнились пульсирующей силой. Мысли стали ясными. Я почувствовал сильное желание действовать. Сейчас как никогда прежде я возжелал жить дальше и бороться за жизнь других. Ведомый этим внезапным приливом безудержной энергии, я начал выплывать наверх. Вынырнув из воды, я почувствовал сильнейшую потребность в воздухе и шумно вздохнул.

— Я уже думал, что ты утонул там! — Кален ждал меня на одном из камней, окружающих Источник, и сразу же помог мне выбраться, когда я оказался на поверхности.

— В нем нельзя утонуть, — улыбнулся я, выбираюсь из воды и присаживаясь около друга. Если там в глубине я не чувствовал дискомфорта от воды, то теперь она начала мешать мне дышать, поэтому я начал отплевываться от нее и вытряхивать из ушей.

Кален посмотрел на мою раненную ногу. Я поймал его взгляд и согнул ее в колене, поставив на камень.

— Как я и говорил, — весело замел я.

— И от смерти он может спасти? — спросил Кален.

— Да, но если она еще не настигла тебя. Он может излечить от смертельной болезни, но возвращать с того света не способен.

— Теперь понятно, почему госпожа не распространяется о нем.

Я сразу просмотрел на него серьезным взглядом, напоминая о предостережении.

— Я никому не скажу о нем и не воспользуюсь без разрешения Ее Высочества, — Кален сразу все понял, — Уж я-то догадываюсь, какие беды он может принести.

В воздухе кружился песок, поэтому видимость была едва ли не нулевая. Но Уголь знал дорогу и летел уверенно, ведя за собой остальных. Мне же пришлось в полете перевязать лицо арафаткой под шлемом, чтобы самой не задохнуться в этой пыли.

Лучи заходящего солнца пробирались сквозь густую песчаную бурю и отражались от мелких крупинок, поэтому вокруг было достаточно светло. Но ветер был сильный. Он несколько мешал драконам, для Угля, казалось, был незаметен, но для грифонов мог стать настоящей проблемой, если бы они не подстроились под воздушный поток огромных ящериц.

Наконец появились очертания Сохага. Золотые крыши его замков вырисовывались даже сквозь плотную завесу песчаной бури. Уголь едва замедлился, ожидая моих приказов. Я немного растерялась, поскольку Катастросу не надо было говорить, куда приземляться: он догадывался об этом сам, исходя из целей нашего визита. Но Уголь был драконом Найта, поэтому ждал указаний. Рывком ручки седла я направила его к самому большому сооружению города — дворцу Ахома.

Весь наш отряд приземлился в саду у основания лестниц. Напуганные столь неожиданным визитом слуги сразу же бросились врассыпную. Некоторые из них бросились вверх по ним, видимо, спеша уведомить своего господина.

Здесь в городе буря была намного слабее, однако в воздухе все так же витал песок. Вокруг было довольно прохладно, что говорило о надвигающейся ночи.

Я спустилась с Угля, сняла шлем, успев принять облик прямоходящего кондра. Хоть мой внешний вид и напоминал чем-то дорого наемника из-за кожаных одежд и навязанной на лицо арафатки, но просматривающиеся черные уши и хищные глаза указывали на то, что перед ними стоит хранительница миров. Вместе со мной спешились и дракониды. Люди остались на грифонах, но подвели зверей ближе, насадив стрелы на тетиву. Уголь остался стоять за мной, выполняя роль телохранителя, а остальные драконы расползлись по саду, окружая дворец.

Ко мне сразу же подбежал лысый и гладко выбритый юноша в белых штанах и медными кольцами на руках и упал на колени, сложив руки в замок перед собой и склонив голову. В его взгляде, пока он не опустил глаз, а также во всех его движениях просматривался ужас и смиренная покорность.

— Великая царица! — он дрожал как от озноба, — Чем мы обязаны такой великой честью, видеть Вас в нашем скромном городе?

— Вели позвать своего господина и его старшего сына, — властно проговорила я, смотря на лестницу.

— Уже послали за ним, моя повелительница, — он был явно напуган моим тоном и всем происходящим.

— Тогда уйди прочь, — он кубарем покатился по каменным дорожкам, гонимый ужасом, который, видимо, навеивал Уголь или мое настроение.

Красный дракон осматривал каждое окно, каждый камень дворца, ожидая любой, даже малейшей угрозы. Также он периодически посматривал на остальных, неустанно кружащих по саду драконов. Уголь хоть и был вожаком, но не являлся главнокомандующим драконьей армии тем более в присутствии Императрицы. Отсутствие Катастроса сильно повышало его самооценку и самомнение, так, как не повышало даже присутствие генерала Найта.

Появление Ахома и двух его старших сыновей на вершине лестницы было встречено звуком, напоминающим шипение змеи и гортанное рычание, Угля. После этого драконы остановились и стали пристально смотреть на царя. Ахом, не теряя времени, стал поспешно спускаться в сопровождении своих детей. Видимо, его тоже ввело в замешательство мое появление и мое сопровождение.

— Великая царица! — говорил он, заканчивая свой спуск и выходя вперед, — Я уже было подумал, что ко мне явился генерал змей, так как в первую очередь я признал его спутника, — разумеется, он имел в виду Угля, — Поэтому я и огорчился, увидев на горизонте красную чешую, ведь вернувшиеся гонцы говорили о том, что Вы желали лично оказать мне честь.

Ахом остановился и склонил голову. Его сыновья встали на одно колено в знак уважения ко мне. Я же пропустила эти слова мимо ушей.

— Надеюсь, с Вашим телохранителем все хорошо? Я слышал о Вашей экспедиции в город предателей и о причиненной этими подлецами ране, которая едва не погубила такого храброго коня.

Эти слова Ахома были встречены недовольным рычанием и шипением драконов. Уголь был более сдержан и ограничился гортанным рыком. Он уважал Катастроса и признавал его авторитет и превосходство. Тем более после истории о схватке со Снежным Властелином, после которой авторитет Катастроса поднялся еще выше даже в рядах тех, кто его недолюбливал.

Царь и его сыновья нервно оглянулись, уловив враждебность моих драконов. Его слова подцепили меня не так, как он того хотел, а даже, напротив, еще сильнее настроили на то, что я хотела сделать.

— Связать его и привести ко мне, — отдала я короткий приказ.

Дракониды выставили вперед копья и пошли вперед. Ахом не сопротивлялся, но все время повторял, что, вероятно, вышло какое-то недоразумение, и что он может все объяснить. Его вытеснили и связали два драконида. Остальные двое удерживали его сыновей, которые были настроены более воинственно и желали помочь отцу. Наконец, Ахому связали руки за спиной и подвели за локти ко мне.

Мы стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза. Я прочитала в нем только страх и ужас. А также наивное непонимание. Последнее меня даже несколько рассмешило.

— Как и говорила, я пришла лично дать ответ на твое предложение, — мурлыкала я, снимая с лица платок.

— Да, Ваше Величество, но я не понимаю, что все это значит, — перебил он меня, после чего получил удар по ногам хвостом одного из драконидов.

Ахом закричал и упал на колени. Ему хотели уже прийти на помощь сыновья, но их остановили острия копий драконидов, а также поднятые стрелы моих солдат и крики грифонов.

— Как я уже говорила, я хочу лично дать тебе ответ, — сказала я, — И он таков: я отклоняю твое предложение. А за содержание твоего письма я объявляю тебя изменником и лишаю трона в Сохаге.

Он шокированным взглядом посмотрел на меня.

— Ваше Величество… — повторный удар драконида заставил его замолчать.

— Хитч был в свое время объявлен изменником и приговорен к изгнанию, что стало моей ошибкой. В последующем я решила, что всех изменников будет ждать более жестокое наказание, — я пошла вокруг него и начала говорить громче, — Ризас видел, что происходит с изменниками. Пусть же теперь и Сохаг узнает, что ожидает каждого, кто осмелится оспаривать мое право на безграничную власть.

Последние слова я практически прокричала. Всякий шум тут же прекратился. Все взоры были направлены на меня, в том числе и непонимающие взгляды сыновей Ахома. Я же остановилась напротив царя.

— За попытку шантажа действующего правителя и измену Империи ты, Ахом, как я уже говорила, лишаешься трона в Сохаге и приговариваешься к смерти!

Я взяла его за шею прямо за челюстью и рывком подняла на ноги. После этого я устрашающе, будто бы в рычании, раскрыла кошачью пасть и начала вытягивать из Ахома душу и жизненную силу. Все то же самое, что когда-то сделала с Хитчем. Я прекратила это только тогда, когда душа и жизнь оставили бренное тело, а само оно стало больше походить на скоп хвороста в одеждах бывшего царя.

Все вокруг стояли ошеломленные и порядком напуганные. Даже драконы отползли немного назад. Меня охватил приступ исступления, а только что совершенный темный обряд дал мне нечеловеческую силу. Я посмотрела на свое деяние, а потом резко отбросила его вперед, так, что труп долетел до середины лестницы, ведущей наверх.

— Уголь, сожги тело, — проговорила я уже спокойнее. После этого жеста огонь ненависти и ярости стал меня отпускать.

На секунду Уголь замялся, а потом подчинился, окутав лестницу страшным пламенем. Я стала замечать, как постепенно страх среди моих солдат ослабевает, сменяясь уверенностью и бесстрашием, смешавшимися с кровожадностью. И отступившие драконы подползли вперед, готовые ринуться в бой со всем присущим им бесстрашием.

Я повернулась к ошеломленным сыновьям.

— Кто из вас двоих Хэйт? — спросила я.

Они переглянулись, а потом белее рослый и матерый молодой человек подошел ко мне. Он шел медленно, с важностью, или осторожностью, делая каждый шаг. Когда подошел ко мне, то склонил одно колено.

— Я — Хейт, Императрица, — тихо, но твердо и уверенно сказал он.

— От своего имени, Хейт, я нарекаю тебя царем Сохага и назначаю своим приближенным здесь. Я не собираюсь тебе припоминать деяния твоего отца, а также не исключаю твоего права меня ненавидеть. Но я хорошего мнения о тебе, как о правителе, поэтому назначаю на эту должность. Я также хочу тебя предостеречь от возможных ошибок: теперь и ты знаешь, что за это будет.

— Да, Императрица, — ответил юноша.

— Хорошо, — проговорила я.

Уголь как раз закончил сжигать труп. Я забралась обратно в седло, моему примеру последовали и дракониды. Вскоре все мы взмыли в небо и направились обратно в Мармашу. Я обернулась в небе на дворец и увидела, наполненных скорбью сыновей у подножия лестниц, сбегающую вниз по лестнице женщину в сопровождении слуг и детей, а также огромный след на камне, который еще очень долго будет напоминать мне о моем поступке.

Глава 10: Гроза

Мы с Каленом вернулись намного раньше госпожи и сразу же пошли к Найту. Я узнал у стражи, что генерал не покидал тронного зала и весело пошел к нему, сопровождаемый недоумевающими взглядами солдат. Однако мне показалось, что встретили они меня больше обеспокоенными.

Кален и я вошли в помещение, однако теперь Найт был не один: он читал какое-то письмо и вполголоса беседовал с офицером-человеком. Я не сразу заметил мрачное настроение их обоих, поскольку всецело был поглощен своей радостью. Когда я торжественно и уверенно подошел к нему, тогда Найт уже оторвался от собеседника и окинул меня взглядом. Вот теперь-то я и заметил грусть в змеином лице.

— Я рад, что ты послушал меня, — мрачно сказал Найт, пытаясь придать своему голосу больше радости, но потом все же сдался и протянул послание мне, — Прочти это.

Я взял бумагу и пробежал глазами по ней. Это было донесение от разведчиков. Видимо, сейчас здесь стоял главнокомандующий, который посчитал должным лично доложиться генералу. Я понял почему. На бумаге говорилось о том, что около двадцати парусных кораблей только что высадились в Ризас, уничтожив все оставшееся там население. С кораблей сошли циклопы, преимущественно темной масти. На парусах и флагах у них вырисовывался кроваво-красный трезубец.

Я был шокирован увиденным. Кален прочитал его тоже из-за моего плеча — он-то и озвучил мои мысли.

— Циклопы вернулись? Так скоро? — донеслось из-за моего плеча.

— Мы все надеялись, что сказанное Икаром окажется ошибкой или ложью, — грустно заметил Найт без прежней неприязни к моему другу, — Теперь же мы убедились сами.

— Она еще не знает? — спросил я у Найта.

Тот покачал головой.

— Они еще не вернулись.

— Что же мы будем делать? — теперь мой голос стал решительнее: теперь точно не время впадать в отчаяние.

— Сперва дождемся Темоса и Ее Величества. Если они не вернутся до рассвета, я пошлю за ними.

Мы вернулись, когда последние лучи заходящего солнца оставили Мармашу. Наш отряд не был встречен Найтом, что несколько удивило меня. Однако я не сильно озаботилась этим, поскольку моя голова все еще была занята тем, что я только что наделала. Не совершила ли я ошибку, настроив целый край против себя? Я же могла просто пригрозить или лишить полномочий, переложив их также на Хэйта. Но я забрала его душу и высосала жизнь из его тела, которое потом предала огню дракона, прямо на глазах у его сыновей и жены.

Я, будучи все еще в облике прямоходящего кондра, спустилась с Угля и сразу же пошла в тронный зал, в надежде найти там генерала. Войдя, я не разочаровалась, увидев здесь Найта, а также Катастроса. Первый стоял около стола, а второй сидел на нем — оба читали какие-то бумаги. Увидев меня, Найт сразу выпрямился, а Катастрос резко встал. Последний жест заставил меня остановиться от неожиданности. Что произошло во время моего отсутствия?

По моему красноречивому жесту оба поняли, какой у меня возник вопрос.

— Я направил Катастроса к Источнику Жизни, моя госпожа, — без тени стыда или еще каких-либо намеков на неправомерность своих действий говорил Найт. Он протянул мне одну из бумаг, — Долг потребовал от меня обеспечить скорейшее возвращение главнокомандующего драконов, а также вашего телохранителя, в ряды действующих войск.

Я зашагала к нему, всем своим видом демонстрируя недовольство.

— Ты разве забыл, почему я запретила пользоваться им и разглашать кому-либо его месторасположение? — я выхватила бумагу, которая стала причиной отклонения от моих прямых указаний, а также неповиновения и самовольного поведения солдат.

Прочитав ее, я сразу же успокоилась. Мой гнев сразу же иссяк, сменившись печалью, а также опасением. Я отдала ему бумагу.

— Ты правильно сделал, — ответила я, — Как давно это стало известно?

— Несколькими часами ранее до вашего прибытия.

— Темос еще не появлялся?

— Нет, моя госпожа.

— Хорошо, — ответила я, — Пошли за ним кого-нибудь с велением не задерживаться в Коринфе. Не надо пока ему говорить — пусть узнает, когда придет.

— Слушаюсь, госпожа.

Я уже собралась уходить, как у меня за спиной заговорил генерал. Я настолько углубилась в свои мысли, что забыла о том, что хотела ему рассказать.

— Ваше Высочество, что произошло в Сохаге?

Я повернулась с печатью сожаления, но прежним достоинством на кошачьей морде.

— Ахома постигла участь Хитча. Потом его тело было предано огню дракона. Вместо него по моему указу Сохагом правит его старший сын Хэйт. Об остальных подробностях спроси Угля. Я хочу поговорить с Икаром до прихода Темоса.

Я ушла из зала и пошла к темницам. За мной сразу же вдогонку побежал Катастрос.

Я хоть и шла быстро, но он успел меня догнать на выходе из крепости. Здесь никого не оказалось, кроме нас двоих, поскольку это было одно из немногих неохраняемых мест крепости.

— Постой! — он поймал меня за плечо и резким движением повернул к себе лицом, — Я хочу поговорить с тобой.

Я изменила облик на человеческий. Пусть же видит мое настоящее лицо.

— О чем?

— О нас, — он немного потупил взгляд, но потом набрался смелости посмотреть на меня снова, — Я был неправ там. Я ошибся. Я должен был поступить иначе. Я вообще не должен был тебя оставлять одну. И после тех слов Ахома и Садики… Да, я ожидал этого, но не думал, что все произойдет на самом деле. Все тогда было как во сне. Ты мне, действительно, очень дорога.

— И ты это мне говоришь только после того, как я определилась и отвергла предложение Ахома? После того, как я совершила ошибку, которая, возможно, расколола Империю? — я иронично засмеялась, — Ты оставил меня одну решать эту проблему и прибегаешь теперь, когда все уже сделано! Да, конечно, теперь-то я не обременена ненужными и невыгодными узами и обещаниями! Теперь-то я снова свободна! Вот и ты вовремя оказался рядом!

— Нет! — говорил он, — Нет! Ты не права!

— Не права? А если уже завтра мне предложат союз с кем-то из северных правителей? Ты снова уйдешь в тень с оскорбленным видом и не будешь показываться, пока не решиться вопрос или не освободиться место возле меня?

— Нет, я многое осознал с тех пор. И прошу дать мне еще один шанс. Только один.

Я хотела ему резко ответить, но прочла на его лице только мольбу и покорность.

— Я очень тебя люблю, — сказал он, наконец.

— Я не готова дать тебе ответ сейчас, — я снова поменяла облик на кондровский, — Я хочу это обдумать, а сегодня у меня выдался очень тяжелый день, да еще и предстоит разговор с бывшим врагом.

Я повернулась и направилась дальше. Катастрос также молча и покорно последовал за мной.

Когда мы дошли до входа в темницу, то повстречали выходивших оттуда Матиса и Рею. Оба были в мрачном настроении. Однако Рея отражала на своем лице некоторое сожаление, а Матис — разочарование. Спрашивать не следовало, чтобы догадаться о том, что сейчас обнажилась правда. Однако они шли вместе. Увидев нас, Рея сразу приняла горделивый вид, насколько это было возможно. Матис же просто поприветствовал меня.

Катастрос шел за мной по пятам и не захотел оставлять меня даже после того, как я его один раз. После его решительного отказала, обоснованного долгом, я решила больше его не гнать. По узким темным проходам мы с ним дошли до камеры Икара. Как я и ожидала, мой приказ относительно его был исполнен: ему обеспечили чистую воду, дали новые одежды (хоть и несколько скромнее тех, что были, но все так же белые), предоставили даже одеяла, которые я увидела в углу камеры. Теперь он больше походил на какого-то графа или другого представителя высшего сословия в моем мире: я снова увидела того человека, которого впервые повстречала тогда в пещерах. Но цепей с него не сняли: я все еще считала его опасным, поэтому не давала разрешения на это.

Икар сидел на своем месте и все так же смотрел на стену. Увидев нас, он повернул голову и вяло улыбнулся.

— У меня сегодня гостевой день.

— Ты оказался прав, предполагая повторное вторжение циклопов, — без лишних церемоний рассказала я, — Враг высадился в Ризас, уничтожив оставшихся там людей.

— Это очень печальные вести, — он сразу же стал озабоченным и снова отвернулся от нас с Катастросом.

— Ты говорил, что вернулся из-за них, — продолжала я, — Что ты хотел сделать?

— Как и в тот раз оказать помощь и содействие, — непринужденно ответил он.

Мы с Катастросом переглянулись. Насколько я помню, Икара и в помине тогда не было, а наша победа всецело была нашей заслугой. Единственный древний, который нам помогал, был Яр.

— Не смотри на меня так, — он снова повернулся ко мне, — Да, я помог вам тогда, хоть вы и не заметили. Во-первых, я привел эту ящерицу к тебе. Яр отправил его, так как маленькие северные драконы обладают особым чутьем на магию, а я уже вывел его на хранителя. Во-вторых, я смог определить портал в их мир и останавливать некоторые поступающие корабли. Они же хотели высадить там очень большое войско. А в какой-то момент попросту перестали посылать войска, поскольку очень многих успели потерять. Я бы помогал еще, но не хотел себя выдавать — еще большее содействие с моей стороны вызвало бы подозрения у Яра, и он бы легко раскрыл мою тайну.

— Почему же ты тогда позволил им убить Долороса и высадить многотысячное войско, если обладал тогда даром ясновидения? — не успокаивалась я.

— Я был слишком занять своими делами, поэтому не увидел катастрофы, пока не стало слишком поздно.

— Ты знаешь что-нибудь об их планах вторжения и о количестве планируемых войск т оружия? Ты видел что-нибудь?

Он покачал головой.

— Я не могу видеть того, что еще не предопределено. Само вторжение было под вопросом, поэтому я в нем сомневался до последнего, что уже говорить об угрозе. Но сейчас, возможно, я смог бы увидеть то, что тебе интересно, но вот только о возвращении посоха сейчас не может идти и речи.

— Ты прав, — ответила я, а потом повернулась к Катастросу, — Уходим. У меня появилась идея, которую я хочу обговорить с Найтом.

— Это очень опасно, моя госпожа, — говорил генерал, — Мы еще недостаточно узнали о том, в каком количестве и при каком оружии прибыл враг.

Я хотела собрать драконий отряд и немедленно отправиться в Ризас. Пока они высаживаются, то менее вероятно, что готовы к ведению воздушного боя, тем более против драконов. Помимо всего, на нашей стороне будет элемент неожиданности, и мы можем уничтожить врага до того момента, пока он не обосновался и не приготовился к захвату.

— В любом случае им сейчас точно не до этого, — сказала я, — А сегодня, под покровом ночи, да еще и с воздуха, я даже если не разгромлю их, то значительно урежу численности их армии.

Найт нахмурился, видимо, обдумывая мою идею.

— А если мы ошибаемся, и они подготовились? — спросил генерал.

— Другой такой возможности у нас не будет, — только и сказала я.

— В каком составе Вы хотите отправиться?

Я задумалась и начала ходить по залу.

— Уместнее было бы взять черных драконов, но их у нас мало, как и золотых. Белых, серебряных и бронзовых будет очень хорошо видно.

— Вы можете взять бронзового или серебряного, чтобы он привлек внимание врага, в то время, как вы зайдете с другой стороны.

— Да, так и сделаю. Возьму бронзового и белого. Обе породы не очень большие, что даст врагу первоочередное ложное представление о размерах моих подопечных. Еще два синих зайдут с моря и пустят электрические заряды в корабли. Молнии хорошо пройдут по воде и по мокрой поверхности, уничтожив врага. При себе оставлю Катастроса и еще двух черных: мы зайдем сверху. На этом и ограничимся: большой отряд может привлечь ненужное внимание. На каждого дракона посадить копьеносца или лучника, кроме тех, кто будет отвлекать внимание врага, — я повернулась к Катастросу, — Сколько тебе надо времени, чтобы созвать тех, кого мне надо?

— Не больше получаса, — ответил Катастрос, — Все они живут в Мармашу или его окрестностях.

— Хорошо, — я повернулась к Найту, — Тебе?

— Столько же, если не меньше, моя госпожа.

— Тогда приступайте, — ответила я, — Я хочу, чтобы все было готово как можно скорее.

Глава 11: Кровавая пелена

Катастрос собрал ложных и истинных драконов: Калена из числа бронзовых, Слякоть из рядов белых, Грома и Дейда из синих и Тень с Кошмаром из черных. Все истинные драконы носили имена, обозначающие явления, которые так или иначе могли быть связаны с их принадлежностью к тому или иному виду со своими способностями. Ложные же в свое время предпочли остаться при своих именах. Мы также решили перестраховаться и всех драконов, кроме Калена и Слякоти, облачить в стальную защиту.

Мы долетели до места и заняли свои позиции. Лунный свет отражался от стальных наконечников копий и стрел, а также от оголенных участков чешуи драконов. Этой особенностью, однако, почти не отличались доспехи моих войск из драконьего сплава, что было нам на руку. За счет света ночного светила все было видно, как днем.

План был обговорен еще в замке. Мы с Катастросом и двумя черными драконами расположились на вершине одной из гор, окружающих Ризас. Их вершины были плоские, поэтому три огромные ящерицы смогли спокойно на них расположиться. Гром и Дейд укрылись за массивными камнями, возвышающимися над водой. Кален и Слякоть по моему сигналу должны были атаковать центральные ворота Ризас со стороны Королевского пути, что заставило бы врага сразу же перенаправить орудия на них и оголить свой тыл. В этот момент мы с Тенью и Кошмаром начинаем заходить сбоку и рушить строй. Со стороны моря Гром и Дейд сперва рушат корабли, а потом присоединяются к нам. Кален со Слякотью, чтобы не подвергать себя ненужному риску, после маневра должны немедленно отступить и не влезать в бой без должной необходимости: они и так без защиты и всадников, которые могли бы их прикрыть.

Катастрос подполз как можно ближе, но, из-за риска выдать себя, все же остановился чуть в стороне. Я спустилась, чтобы осмотреться. Их были тысячи… У пристани толпилось множество различных кораблей: больших и малых. По улицам Ризас шныряли циклопы, освещая свой путь огнем факелов, во многих домах горел свет. Они успели даже оккупировать и укрепить стены.

— Посмотрите туда, госпожа, — вполголоса сказал мне Катастрос, указывая направление взглядом.

Я проследила за тем, куда он смотрит и увидела, что на стенах из-за каменных укреплений торчат острия гарпунов, а также катапульты с сетями.

— Удивительно, как быстро они поняли, для чего здесь были катапульты и баллисты, — вслух сказала я, — Они уже подготовились к битве с драконами.

— Раз они патрулировали границы, то видели и нас, — точно подметил Катастрос.

— Тогда убирать катапульты надо первыми, — я увидела, что они направлены как раз на Королевский путь, — Они направлены как раз в сторону Калена и Слякоти. Их обоих подстрелят сразу же, как они появятся в поле зрения. Рисковать нельзя.

— Тогда начинать атаку, не давая сигнала им? — спросил Катастрос.

— Да. Пусть синие заходят с моря, а мы полетим на орудия, — я пошла к дракону и запрыгнула на него, — Надеюсь, что эти двое догадаются ждать в стороне моей команды.

Катастрос выпрямился. Я повернулась к всаднику, сидевшему верхом на Кошмаре, и кивнула головой. Тот беспрекословно натянул тетиву своего лука и пустил стрелу в воздух. Она закрутилась, и ее лезвие мелькнуло в лунном свете. Враг не заметит ее, но зоркий драконий глаз вполне. После этого мы с Катастросом повернулись к морю.

Из скал над водой появились две синие фигуры. Они скользили над водой и стремительно приближались к кораблям. С этого момента послышалась паника в лагере, говорящая о том, что драконов заметили. Далее послышался горн, разносящийся из трех-четырех различных точек города. Как раз в это время по спинным гребням огромных зверей начали искриться ярко голубые молнии. Показались зубастые пасти, наполненные грозовой бурей внутри. Сперва они приоткрылись, а потом распахнулись полностью, обнажая белоснежные змеиные зубы и выпуская неизбежную смерть. Весь заряд, идущий по спине у драконов, ушел вперед через устрашающие пасти и, подобно пламени, устремился по воде, напоминая страшное орудие Зевса. Молнии обрушились на корабли и стоящих на пристани циклопов, сея смерть и боль, что было слышно по страшным воплям. После этого драконы прямо над кораблями резко подались вверх.

Я дала команду Катастросу, и три страшные тени спрыгнули с утеса и стрелой направились к стенам. Мы летели стрелой, приближаясь очень быстро к цели. Катастрос в какой-то момент распахнул пасть и выпустил язык всепоглощающего густого пламени в стену, разрушая страшные орудия. Кошмар и Тень отделились от нас и полетели по обеим сторонам, разрушая укрепления. Катастрос приземлился на стену, разрушая и круша все вокруг лапами, попеременно выпуская пламя из своей пасти.

Я же в этот момент подняла голову и осмотрелась, оценивая обстановку. Драконы справлялись довольно сносно: синие заходили почти вертикально вниз на пике, выпуская молнии, а потом резко поднимались вверх, беря петлю в воздухе и за это время успевая накопить новый заряд для удара; черные непрерывно жгли и уничтожали все вокруг, периодически приземляясь, чтобы разрушить слишком хорошо спрятанные укрепления или съесть не успевшего спрятаться врага. Казалось, у врага не было шанса.

Но потом я услышала шум посреди города и резкий выстрел. Я увидела стремительно летящий в Тень мощный гарпун. Он попал ей в бедро, после чего в воздухе разразился душераздирающий драконий крик.

Катастрос тоже обернулся и хотел уже поспешить на помощь, но в этот момент на несчастную драконицу повалилась тяжелая цепь. Кошмар поспешил на помощь ей почти сразу, что уберегло его от гарпуна, уготованного ему. Со стороны синих тоже все было неспокойно: из кораблей выстрелили тяжелые сети, повалив обоих наземь. Я уже видела, как к ним устремились циклопы.

Меня сразу же охватил ужас. Я недооценила врага и допустила страшную ошибку. Я не знала, куда податься, чтобы спасти больше жизней. К счастью, осознание происходящего пришло ко мне довольно быстро.

— Зови на помощь Калена и Слякоть! Сам же иди к Тени и уводи их с Кошмаром отсюда! Я пошла к синим!

Я привстала, оттолкнулась от седла и вспорхнула в воздух, приняв облик крылатого кондра. Катастрос послушался меня беспрекословно и сразу же поспешил к драконице. Я пролетела над первым драконом и выпустила три заряда по краю капкана. Дракон, к счастью, оказался не ранен и сразу же устремился в небо.

— Уходите отсюда! — прокричала я, пролетая мимо него, и направилась к следующему.

С ним все обстояло похуже. Ему заломило крыло — оно находилось в неестественном положении. Я также освободила его от капкана, но он, сделав несколько неловких попыток взлететь, прокричал, указывая на то, что он прикован к земле. После осознания тщетности своего положения он сразу же развернулся и принялся сражаться, дерясь хвостом и выпуская молнии. Я поначалу выпускала энергетические снаряды с воздуха, пытаясь освободить ему дорогу к стене, но после нескольких пролетевших около меня стрел и сетей, а также несчетного числа циклопов, которые все прибывали и накидывал и крюки на многострадального дракона, я приземлилась и сама превратилась в устрашающего огромного зверя.

Я продолжала бой, теперь уже также отбиваясь от крюков. Однако я смогла несколько облегчить бой раненному. В какой-то момент крюков на мне стало слишком много, и мне пришлось теперь уже просто упираться лапами, чтобы не повалиться на землю, где меня непременно свяжут. Это увидел синий и пытался помочь, но в этот момент ему в шею прилетел гарпун. Дракон еще какое-то время пытался устоять, но потом безжизненное тело повалилось наземь. Его всадник-драконид сразу же спрыгнул со зверя и пустился в бой, но не продержался и минуты: слишком много было врагов.

Теперь все внимание было сосредоточено только на мне. Я знала, что следующий гарпун прилетит в меня, но изменить облик сейчас точно не могла: крюки вопьются в мое кошачье или человеческое тело и убьют также скоро, как и огромная стрела. Надо освободиться от них.

Передо мной внезапно возник Кален и стал разрезать своими острыми крыльями веревки, освобождая меня от них. Вокруг также стал кружить Катастрос, предупреждая накидывание новых крюков и пламенем сокращая число врагов. Ощутив облегчение, я сразу же стряхнула с себя крюки и изменила облик на кондровский. Недолго думая, я оттолкнулась от земли и взмыла в небо. Меня прикрывали два дракона, поэтому я почти беспрепятственно оказалась в небе. Катастрос продолжал огонь, прикрывая отступление Калена. Когда все мы были в небе, Катастрос тоже начал отступать, но теперь его прикрывала я, выпуская снаряды во врага.

Мы втроем набрали высоту и, казалось, уже спаслись, но внезапно сзади раздался душераздирающий прерывистый крик Калена. Поскольку мы с Катастросом были чуть впереди, то сразу же обернулись на звук. Увиденное тогда мной оборвало мне сердце.

Гарпун попал бронзовому дракону слева за передним плечом. Как я сразу поняла, поразил сердце. Кален стремительно полетел вниз, но Катастрос, не думая ни секунды, развернулся, подхватил друга, чем и спас себя от гарпуна, уготованного ему. Этот пролетевший мимо меня вестник смерти сразу же вывел меня из ступора, поэтому я ушла на полукруг, прикрывая маневр Катастроса. Тот, подхватив бездыханное тело друга, развернулся и полетел прочь. Когда Катастрос оказался на безопасном расстоянии, я оставила свое занятие и присоединилась к нему. Огромный черный дракон понес свою ношу в глубину Вечнозеленого леса.

Когда мы отлетели на безопасное расстояние, Катастрос замедлился, пока не повис в воздухе над небольшой поляной, лишенной деревьев. Там он осторожно положил Калена, а потом приземлился сам. Огромной драконьей пастью он схватился за гарпун и резким рывком вытащил его из тела друга, отбросив в сторону.

Я приземлилась около Калена и выпрямилась, приняв свой императорский облик. Я положила на морду дракона ладонь — волшебный огонь окружил бездыханное тело, окружив его плотным потоком, после чего на траве уже лежал человек. Катастрос тоже принял человеческий облик и склонился под бременем скорби над телом друга.

Лицо Калена не исказила предсмертная судорога, на нем не было и тени боли или страдания. Кален, казалось, просто спит. Можно было бы подумать, что он достиг умиротворения. Лунный свет озарял его тело, от чего могло показаться, что дух не оставил его тело.

Над нами пронеслись остальные ящерицы. Катастрос не обратил никакого внимания на них, а я же сразу их заметила. Это были остальные драконы и их всадники. Приземлившись около нас, драконы позволили спуститься своим пассажирам, а сами стали людьми. Я пробежалась глазами по их рядам и не заметила Тени и ее спутника.

— Где остальные? — спросила я.

— Тень с ее солдатом нам не удалось спасти, — доложился солдат-человек, летевший на Кошмаре. Потом он повернул голову на бездыханное тело Калена.

Все сразу же заметили и его, и Катастроса. Лица всех моих поданных наполнились скорбью: я увидела это, когда окинула взором уцелевших.

— Вам удалось спасти Грома и Кейта? — солдат поднял на меня опечаленные глаза.

Я отрицательно покивала головой, вспомнив ту душераздирающую сцену.

— Дракон оказался ранен и не смог улететь. Его подстрелили на земле, а Кейта после добили солдаты.

— А как произошло это? — он снова повернулся к Калену.

— По нам вели перекрестный огонь, — мрачно ответил Катастрос, — Они догадались, как мы полетим.

— Надо уходить отсюда и как можно скорее возвращаться в Мармашу, — сказала я, видя, как всех начинает одолевать скорбь и опасение. Враг оказался куда опаснее, чем мы думали: они нашли оружие против моих самых сильных и влиятельных боевых единиц — драконов. Это, несомненно, подорвет любой боевой дух.

Катастрос молча встал и потянулся к груди Калена. Распахнув его жилет и рубашку, он просунул руку в грудь друга (они могли так делать с целью доступа к магическому началу) и изъял оттуда Слезу: ту самую Слезу, которая давала драконью силу лошадям. Я ожидала увидеть, как преображается тело человека, как меняется его облик на лошадиный, но… ничего не произошло. Вокруг Калена появился и тут же погас магический огонь, который говорил о том, что магическое начало покинуло это тело. Перед нами продолжал лежать человек.

Катастрос убрал камень в один из своих карманов и горящей ладонью поджег тело Калена. Пламя вмиг охватило его тело. Катастрос не стал задерживаться над ним — повернулся, принял драконий облик и пригнулся около меня, приглашая сесть. Я была шокирована его действиями — такими точными, последовательными, четкими — будто для него это привычно. Но я недолго простояла в этом ступоре и залезла в седло. Остальные драконы тоже приняли свои обличия, их всадники залезли в седла, и все мы взлетели и взяли курс на столицу.

А за нами все еще горел погребальный костер, озаряя лес желтым теплым светом огня, соперничающим с холодным серебряным светом луны.

Наш скорбный отряд приземлился на площадь Мармашу. Небо начало затягивать снежными тучами. Солнце еще на начало появляться из-за горизонта, но в окружающей атмосфере чувствовалось скорое наступление печального рассвета.

Нас вышел встретить Найт. Он сразу же недосчитался троих драконов, поэтому его морда была хмурой. Я спустилась к нему, а Катастрос не спешил изменять облик, делая вид, что сперва хочет убедиться в благополучии остальных.

— Все оказалось намного серьезней, — начала я говорить Найту вполголоса, чтобы нас никто лишний не услышал, — Они дождались, пока мы начнем бой, чтобы отследить тактику движений драконов. После чего, они начали вести по ним огонь из баллист и катапульт. Мы потеряли троих. Циклопы сперва прижимают их сетями к земле, а потом добивают гарпунами. Я не видела, как погибла Тень, но видела, как ее подстрелили, а потом набросили сети. Кошмар и Катастрос сразу ринулись к ней на помощь, что и спасло их обоих от похожей судьбы. Дейда и Грома сперва спустили на землю. Первому я успела помочь, и он смог уйти. А у второго оказалось подбито крыло — замешательство в несколько секунд стоило ему жизни. Я бы тоже разделила его судьбу, если бы не Катастрос с Каленом. Последний погиб, когда мы отступали: по нам вели перекрестный огонь. В Калена попали сразу же, очень метко — прямо в сердце, а Катастрос уклонился от своего снаряда, спеша подхватить падающего Калена.

— Значит, они были готовы к встрече с драконами? — спросил генерал. Все это время он слушал меня очень внимательно, ни разу не перебивая.

— И очень хорошо. Я не видела, где они спрятали орудия, которыми смогли нас сразить. Мы увидели некоторые из них на стенах и их атаковали. Помимо всего, они оказались очень наблюдательными: они смогли прикинуть и рассчитать скорость и направления полета каждого дракона, чтобы очень точно попасть в цель. Калена сразили прямо в сердце. Грому попали точно в шею. Тень, правда, поразили в бедро, но это было в самом начале боя.

— Это очень печальные новости, моя госпожа. Драконы — самое весомое наше оружие. А мы имеем дело с врагом, который смог с ним совладать.

— Я это прекрасно понимаю, — ответила я, оборачиваясь к Катастросу. Он только что принял человеческий облик и пошел к крепости, — Нам срочно нужен Темос: необходимо решить, что делать.

— Надо собирать армию и выдвигаться на врага, — без колебаний ответил Найт, — И сделать это надо как можно скорее.

— Ты прав, — я снова повернулась к нему, — Меня и Катастроса не тревожить до появления Темоса или без должной необходимости. Я хочу хорошо отдохнуть. И тебе рекомендую это сделать. Нам предстоят очень тяжелые дни.

Глава 12: Непосильное бремя

Я зашла в свою комнату и начала раздеваться. Сейчас одежда казалась мне особенно тяжелой. В окне уже мелькал рассвет, и я теперь почувствовала, как устала за все это время. Закончив раздеваться, я рухнула на кровать и провалилась в сон.

Меня разбудил решительный стук в дверь. Я не сразу поняла, что происходит, но потом, вспомнив все предшествующие события, мигом пришла в себя.

— Войдите, — сказала я, прикрывая себя одеялами и шкурами.

В проеме показался Катастрос. Он был мрачнее тучи, но шаг его был тверд, а движения уверенны. Он прикрыл за собой дверь и выпрямился.

— Генерал Темос прибыл в Мармашу, госпожа, — докладывался дракон, — Сейчас он прошел вместе с генералом Найтом в тронный зал. Они будут ожидать Вас там.

— Хорошо, — я начала приходить в себя и постепенно осознавать происходящее.

Я уже начала соображать, что бы сказать Катастросу, чтобы облегчить его бремя, но он сразу же вышел, сопровождаемый удаляющимися и постепенно стихающими шагами по коридорам. Я виновата в смерти его друга. Как и остальных драконов… Это мной был отдан роковой для них приказ.

«Ты еще долго будешь прохлаждаться, или, может, уже спустишься вниз? И так проспала больше целого дня» — проговорил голос Хитча.

Я испугалась и посмотрела в окно. Как раз мелькали лучи восходящего солнца. Почти как те, под которые я уснула.

— Быть того не может, — я сразу же начала вставать и одеваться, — Это сколько же я спала…

«День, — без колебаний и привычной усмешки ответил Хитч, — Могу предположить, что твои драгоценные подопечные уже переволновались»

«Что-то ты сегодня особенно разговорчив» — заметила я, пока одевалась.

«Они посмели вернуться назад, опять заняли мой город, убили всех верных мне людей, — в его голосе слышался гнев, — О, я не собираюсь сидеть в стороне и ждать, пока снова вся Империя окажется в крови. Пусть даже мертвый, а я помогу победить их»

Наше собрание было достаточно шумным и оживленным. Найт предлагал бросить на них все наши силы, а Темос хотел какое-то время за ними понаблюдать, чтобы выявить слабые стороны, а также определить портал, из которого они пришли. Первый все еще настойчиво предлагал «вырвать сорняк, пока он еще не успел расползтись». Но и второй стоял на своем. Я находила оба варианта верными: в первом случае мы не дадим им укрепить позиции и уничтожим в тот момент, пока их не стало слишком много; во втором мы можем выявить, откуда и как они приходят, чтобы предупредить возможное третье их появление.

Тогда мы не пришли к единогласному мнению, хоть и спорили достаточно долго. Я же решила рассказать обо всем древним, а также отправиться следующим днем к Яру за мудрым советом. А до тех пор Найт с драконами должны были занять Коринф, чтобы быть как можно ближе к линии фронта, а Темос — организовать и стянуть всю армию Империи к этой границе.

Но все проблемы надо было решать по порядку. Сперва необходимо обзавестись союзниками. К Гаяру я отправила гонца, а Матиса и Рею позвала в тронный зал.

— К сожалению, мы мало полезны в борьбе с Вашим врагом, хранительница, — говорил Матис, когда я закончила объяснение, — Мы не застали этой войны и не имеем опыта. Однако от своего лица и от лица своего народа я могу Вам обещать свою поддержку.

Я кивнула в знак глубочайшей благодарности, и повернулась к Рее.

— Это не моя Империя и тем более не моя война, — коротко отрезала она, — Я и мой народ в ней участвовать не будем. Сегодня же я уведу их из столицы. Ты дала Яру право жить автономно и независимо от себя — я требую того же для своего народа.

И, не дождавшись моего ответа, она повернулась и вышла. Матис проводил ее взглядом, но не последовал за ней. Сатир опять повернулся ко мне и опустился на колено в знак уважения.

Когда мы остались одни с генералами, я спустилась с трона к Темосу и, наконец, задала давно интересующий меня вопрос.

— Что у тебя было в Коринфе?

Темос повернулся и начал рассказывать. Авксений был шокирован моим распоряжением и пытался возражать. Но потом, осознав всю серьезность своего положения, упал на колени и взмолил о пощаде. Как и было приказано, всех его приближенных отстранили от обязанностей. Никанор был назначен царем Коринфа, из-за чего выражал огромную благодарность предоставленной ему честью. Дальнейшее решение организационных вопросов касательно управления городом, а также судьбы Авксения и его свиты Темос предоставил сатиру.

Мы потом еще долго решали организационные моменты. Но под вечер Найт начал собираться в путь. Он решил отправляться завтра утром, оставив в Мармашу нескольких своих приближенных из числа драконидов для защиты города, а также половину драконьего войска (преимущественно ложных драконов) под начало Катастроса, чтобы они сопровождали меня и потом присоединились к остальным. Темос отправил гонцов по всем городам Империи, чтобы они организовывали и стягивали войска в Коринф.

Только под вечер я смогла, наконец, вкусить свободу. Я решила в этот раз сама спуститься за едой, чтобы слуги помогали собираться войскам крепости, а не отвлекались на мои прихоти. Оказавшись за нужным поворотом, я услышала приглушенный плач. Я замерла на месте и прислушалась. Этот кто-то прятался в другом краю коридора за бочками с вином, которые располагались в самом углу кухни. Я тихо подошла и осторожно выглянула из-за угла. За ними сидела девушка. Та самая девушка, которой Кален нес тогда цветы. Она сидела и содрогалась всем телом, пытаясь приглушить душащие ее эмоции. Все это время она перебирала что-то в руке. Выйдя из-за укрытия чуть больше, я увидела, что это высушенный цветок из того самого подаренного букета.

В этот момент у меня сжалось сердце и к горлу уже начал подступать тот самый ком слез. Они погибли по моей вине. Это мной был отдан приказ. Сейчас, когда ошибка уже допущена, я видела тысячу вариантов, которые позволили бы предотвратить это. Передо мной снова и снова появлялся образ подстреленного дракона и лежащего на траве тела. В ушах звучал тот отрывистый крик, знаменующий окончание жизни для Калена. Потом появлялся образ скорбящего Катастроса и огня, поглощающего бездыханное тело. А теперь будет еще и возникать видение притаившейся за бочками служанки, держащий в руке высушенный цветок из подаренного ей букета и глотающей горькие слезы, чтобы приглушить звуки великой скорби.

Я бы сама отдалась эмоциям, если бы у меня за спиной не возник звук шагов и зовущих ее возгласов. Видимо, ее начали искать кухарки. Если уж я не смогла спасти ее друга, то сейчас могу выиграть время для того, чтобы она привела себя в порядок. Я пошла навстречу разъяренному человеку.

Передо мной возникла упитанная и недовольная женщина. Я встретила ее с уверенным и серьезным лицом.

— Ох, Императрица, — хмурые черты женщины сразу же покинули ее лицо и сменились удивлением, — Простите, я не признала Вас сразу. Я искала свою помощницу и думала, что найду ее здесь.

Женщина склонилась в поклоне. А я же еще более усердно пыталась удержать на себе маску величия, скрывающей за собой разрывающееся сердце.

— Ничего страшного, — мой голос был плавный и ровный, — Я пришла сюда за едой, дабы не обременять слуг, собирающих завтра отбывающих солдат.

— Да, конечно, Ваше Величество! Сейчас я все подам! — она подскочила и с неожиданной для меня легкостью движений побежала выполнять поручение.

Я повернулась к бочкам. Девушка успела утереть слезы с глаз, но они все еще были опухшие и красные. Сама же она была напугана.

— Иди и умойся. Можешь оправдать свое отсутствие моим поручением, — сказала я девушке.

Она поклонилась, всеми своими движениями напоминая испуганного олененка, и собиралась уже уходить.

— Подожди, — она повернулась ко мне, а мне стоило больших усилий сохранить твердость голоса, — Мне очень жаль.

Она кивнула, снова поклонилась и убежала.

Поднявшись в свои покои, я поставила свою ношу на стол и принялась раздеваться. Я мимолетно окинула взглядом привычную для меня обстановку, но потом мое внимание задержалось на кровати. Там лежала кроваво-красная роза с небольшим аккуратно сложенным вдвое клочком бумаги. Я догадывалась, от кого мог быть этот подарок, и очень сильно удивилась тому, что он зимой смог где-то найти розу. Я подняла цветок и вдохнула нежный и ни с чем несравнимый аромат. Потом все же решила раскрыть послание. На бумаге неуверенным и корявым шрифтом было написано следующее:

Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.

Эти строки тронули меня. Я снова вспомнила ту девушку и представила себя на ее месте, если бы замыкающим полетел не Кален, а Катастрос. Внезапно мое сердце сильно сжалось и я потеряла контроль над собой. Вся та тяжесть прошедших дней внезапно обрушилась на меня. Я упала на колени, обронив бумагу и цветок, и закрыла лицо руками.

Я свернулась клубком, в надежде спрятаться от всего мира, в попытке скрыть от всех, то, что сейчас происходит со мной. Горькие рыдания поглощали меня. Этот эмоциональный поток был похож на безудержный водопад, который прорвался сквозь несокрушимую многовековую платину. В моей голове пронеслись все те горести и страдания, которые пришлось пережить мне и окружающим за эти дни. Я чувствовала, что из меня выпили все силы. Я разрушала саму себя.

Это продолжалось недолго. В какой-то момент силы оставили меня, слезы закончились, и я просто опустила руки, собираясь с силами.

Я выпрямилась и запрокинула голову вверх, ощущая свалившуюся с плеч гору. Но прилива сил не последовало. Скорее наступило полное изнеможение, за которым следовало безразличие к происходящему.

В дверь постучали. Я какое-то время не понимала, что происходит. Да и мне было все равно. А потом со вторым стуком я резко опомнилась, подскочила, попутно собирая то, что уронила на пол.

— Войдите, — я поспешно вытерла лицо рукавом рубашки.

— Я не разбудил Вас, госпожа? — в дверном проеме показался Катастрос. Он вошел аккуратно, видно, ожидая того, что я окажусь в постели. Но потом посмотрел на меня и мое лицо и все понял.

Он закрыл дверь и молча подошел ко мне. Я долго не решалась посмотреть на него, но потом все же отважилась на это. На его лице была все та же скорбь, но еще и с оттенками сочувствия и нежности. Не сказав больше ни слова, он притянул меня к себе и обнял, обвив руками мои плечи. Я попыталась сопротивляться его порыву, но потом меня окутала волна приятного тепла, любви и понимания, которой я не смогла противиться. И тогда я позволила ему прижать себя крепче, а сама уткнулась лицом в него, едва не отдавшись второй волне еще не иссякшей боли и тяжести.

В его же руках я находила ту необходимую мне твердость и уверенность. Сейчас в его объятиях я ощущала себя слабой, но защищенной от всего на свете. Он, видимо тоже ощущал эту мою необходимость, поэтому не разжимал, а даже, напротив, еще крепче прижимал меня к себе, но делал это нежно, не доставляя неудобства.

— Мне очень жаль твоего друга, — наконец, решилась говорить я, — И я сильно сожалею о том, что не смогла его спасти.

— Мы все солдаты, — тихо и уверенно сказал Катастрос, — И все мы знаем, какой конец нас ожидает. Каждый, вступающий в наши ряды, должен иметь представление о том, на что идет. Иначе ему среди нас не место.

— Я все равно буду винить себя в случившемся, — я замолчала, подавив слезы, а потом продолжила, — Сейчас, когда ошибка совершена, я вижу столько возможных вариантов, которые помогли бы избежать случившегося.

— Никто, даже всесильный хранитель, не может изменить прошлого, — его голос сегодня был особенно мелодичен, — Но каждый, пока жив, может повлиять на настоящее и будущее.

Наконец, он выпустил меня из объятий и посмотрел в мое лицо. Его глаза были полны нежности и любви. Я почувствовала это настроение, которое в последующем перекинулось и на меня. Теперь на смену горю в мое внутреннее существо проникла привязанность.

— Кален хоть и был страстным любителем алкоголя, а все же в жизни он много разбирался. И однажды подсказал мне не бояться изменить что-то вокруг себя. Ведь, кроме тебя, это никто не сделает. И велел бороться за свое счастье. Я тогда ему слабо поверил.

— А он ведь все же добился того, чего хотел, — я опустила глаза, — Девушка из числа кухарок.

— Он был бы рад знать, что его смерть оплакивают не только друзья, но еще и предмет обожания, — с грустной радостью заметил Катастрос.

— А я все представила себя на ее месте, — я начала описывать терзающие меня мысли, — Если бы ты замыкал нашу процессию.

Я не договорила и снова поддалась горьким слезам. Катастрос снова прижал меня к себе и поцеловал в голову.

— Больше всего на свете я хотел верить в то, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя, — тихо говорил он, — Еще тогда, в Сохаге, я готов был бы свернуть горы, броситься в жерло вулкана, если бы знал, что это поможет мне уверовать. А теперь, видя цену этому и зная, что за этой привязанностью следует, я больше всего хотел бы оставаться в неведении.

— Кто-то однажды сказал, что любовь — это освобождение, — пытаясь успокоиться, сказала я, освобождаясь от его объятий и вытирая слезы.

— Свобода — это миф, — пожал плечами Катастрос, — А если выбирать из форм всевозможного плена, то я предпочту этот.

— Я очень сожалею из-за того, что произошло тогда в Сохаге, — проговорила я.

— Я тоже, — тихо сказал он, смотря на меня влюбленными глазами, — Но это послужило для меня хорошим уроком. А теперь отдыхайте, повелительница моего сердца.

Он еще раз поцеловал меня в губы и, пожелав спокойной ночи, удалился. Когда закрылась дверь, я почувствовала резко нахлынувшее на меня утомление и сразу же провалилась в сон.

Глава 13: Спасительный снегопад

Уже пять дней минуло с того момента, как Найт увел войска в Коринф. Темос должен был отправляться сегодня вечером из Мармашу. Он двинется с оставшимся войском (разумеется, мы оставили часть для защиты столицы) по Королевскому пути. По ходу его передвижения к нему будут присоединяться остальные.

Мы с генералом и Катастросом спускались по коридорам крепости. Темос и его подопечные были готовы к отправке, а мы с Катастросом шли их провожать.

— Мне прислали ответ все города, кроме Сохага и Абнуба, — говорил Темос, — У меня есть основания подозревать их в мятеже.

— Когда дойдете до Коринфа, пришли мне грифона и сообщи о том, явились ли эти два города с войсками или нет, — отвечала я, — Тогда уже я буду решать, что делать с ними.

— Лучше сами в ближайшее время отправляйтесь к нам. Вместе будем решать, — Темос уже знал, что произошло с Ахомом.

— Да, неверное, так будет лучше, — ответила я.

Мы подошли к Филиппу и группе всадников. Один из них держал лошадь генерала. Мы с Катастросом остановились недалеко группы, а Темос легким движением оказался в седле и взял вожжи.

— До встречи, генерал! — сказала я.

Темос кивнул мне в ответ и повел войско из города. Вереница лучников, копьеносцев, мечников, конница и немногочисленные возы с оружием и продовольствием тронулись и дружным маршем стали уходить, сопровождаемые любопытными и немного завидующими взглядами детей и плачем оставшихся одних жен. А мы с Катастросом пошли в крепость и вышли на балкон одной из башен, с которого было видно все вокруг на многие километры. Перед нашим взором отрылся живописный вид. Золото песка Королевского пути перемешивалось с серебром снега. Участок Вечнозеленого леса, сообщающийся со столицей, тоже был покрыт снегом, но по мере отдаления от Мармашу, голая и покрытая снегом кора ветвей деревьев постепенно обрастала зеленью. И на фоне этой картины двигалось великое войско, которое должно было увеличиться едва ли не в пять раз по мере своего передвижения.

— Когда ты планирует присоединиться к генералам? — мы с ним были здесь одни, поэтому могли позволить себе такое общение.

Я облокотилась на камень и опустила глаза на руки. Катастрос, знающий этот жест, говорящий о том, что меня одолевает сомнение, подошел ближе, положил руку мне на плечи, обняв меня, и посмотрел в лицо.

— Скоро, — я снова посмотрела на удаляющееся войско, — Сначала я хочу удостовериться в том, что все правители ответили на мой призыв, в частности Хэйт и Садики.

Конец ознакомительного фрагмента.