Петербургские обочины

Мария Юрица

Вера, находясь в положении, сбегает от своего любящего парня и благополучной жизни в Находке. Она уезжает в Санкт-Петербург и оказывается на петербургской обочине.В произведении описана судьба русской девушки из провинции. Автор произведения несколько лет собирала материал, брала интервью у девушек, которые пытались выжить в большом городе. Вера – собирательный образ героини, которая преодолевает бесчисленное множество трудностей на пути к самой себе.

Петербургские обочины

Вера, находясь в положении, сбегает от своего любящего парня и благополучной жизни в Находке. Она уезжает в Санкт-Петербург одна, с ребенком на руках. Северная столица испытывает девушку на прочность каждый день. Вера, отчаявшись найти работу по специальности, решается танцевать стриптиз в шоу-баре, подрабатывает официанткой, аниматором, преподавателем детских мастер-классов, супервайзером, веб-моделью, пикетчицей. Она пробует всё, что дает возможность ей и её ребенку жить здесь и сейчас. Вера открывает себя заново и становится другим человеком именно здесь, на петербургской обочине.

В произведении описана судьба обычной русской девушки из провинции, которая смогла изменить свою жизнь и воспитать в себе сильную волевую женщину. Книга будет интересна в первую очередь женской аудитории, а также тем, кому интересен процесс формирования личности в трудных жизненных условиях современного города. Автор произведения несколько лет собирала материалы, исследовала природу человеческих отношений, брала интервью у девушек, которые пытались выжить в большом городе. Вера — собирательный образ героини, которая преодолевает бесчисленное множество проблем и трудностей на пути к самой себе. В этой книге вас ожидают смелые решения, отчаянные поступки, приключения и авантюры.

Пролог

— Уезжай в Санкт-Петербург! — его последние слова. Я плакала на взрыд и не понимала, что происходит. Несколько дней от переживаний я почти ничего не ела и плохо спала. У меня не хватало сил сказать ему всё, что я хотела. Всё, от чего разрывалось моё сердце, чем была переполнена моя душа. Я не хотела отпускать его, а он вырывался.

2008 год. Находка. Самый трудный период моей жизни. Родители окончательно разошлись. Папа уехал в Анапу, мама осталась со мной и братом Борисом в Находке. Каждый из нас был по-своему глубоко несчастен. Скандалы, разборки и выяснение отношений на протяжении 15 лет. Родителям понадобилось много лет, чтобы понять, как сильно они ненавидят друг друга. Мне понадобилось 25 лет, чтобы понять, что я чужая в своей семье, городе, стране.

В школе я была влюблена в Дэвида Духовны и тратила все свои карманные деньги на книги и видеокассеты с сериалом «Секретные материалы». Я придумала себе целый мир, только бы не жить в реале. Реальная жизнь вызывала во мне отторжение, потому что в нашей семье все претворялись счастливыми. Поэтому инопланетяне, НЛО, полтергейст, эзотерика, астрономия, всё это стало мне ближе, чем родная семья.

Когда я создавала астрономическое общество на Дальнем Востоке, я искренне верила, что это дело моей жизни и нет на свете ничего важнее. До тех пор, пока не влюбилась в Михаила. Родители, родственники и друзья хором осуждали наши отношения. Михаил был женат и старше меня в два раза. И что! Какое мне дело до пересудов и сплетен!

Я не могла понять своих чувств, куда двигаться дальше, что делать. Я ничего не понимала в реальной жизни. В какой-то момент всё начало рушиться: семья, моя карьера, отношения с друзьями и Михаил… Он просто исчез. Он не отвечал на звонки, избегал встреч, прятался. Я не могла поверить, что это происходит со мной. Я думала, что сойду с ума от запретной любви к мужчине, с которым мы никогда не можем быть вместе. Нет ничего хуже пустых надежд и томительных ожиданий. Нет ничего больнее самообмана.

Я много размышляла над тем, что меня привело к петербургским обочинам. И пришла к выводу, что каждое событие моей жизни влияло на мой следующий шаг, определяло настоящее и будущее.

Еще полгода после расставания с Михаилом я не могла найти себе места. Я забросила себя, друзей, работу. Родители думали, что у меня сильное душевное потрясение и переживали за мое здоровье. Они решили продать нашу квартиру и разъехаться. Смена обстановки нам бы всем пошла на пользу. А я не хотела выезжать из квартиры, я вцепилась в воспоминания, в голые стены. Квартира поглотила меня целиком. Я лежала на полу в своей комнате, свернувшись в клубок и молча страдала. Между тем реальный мир стоял у порога и стучал в мои двери. Новые хозяева прибыли. Мама с братом уехали к родственникам. Я же не хотела никого ни видеть, ни слышать. Мне не хватало сил заставить себя двигаться дальше. Мне было невыносимо больно.

Всё тот же 2008 год. Я заново родилась. Я другая. Новые знакомые, новый парень Александр, новая жизнь. Я смогла возродиться. Александр решил отвезти меня на остров Рейнеке, подальше от страстей и воспоминаний. Совершенно не помню нашей встречи с Александром. Всё как в тумане. На Рейнеке мы отдыхали в палатках с группой хиппи, предавались созерцанию и нирване. Но жизнь хиппи мне не нравилась. Все-таки я девушка из приличной семьи с высшим образованием. Люблю дорогие вещи и вкусную еду. Тем не менее остров Рейнеке стал моим храмом. Я там исповедовалась и молилась. На Рейнеке я написала на бумаге всё, с чем я хочу проститься, навсегда оставить в прошлом. Я бросила бумаги в костер, и от прошлого остались пепел и сажа. Мне стало намного легче.

Александр вывел меня из ступора, вылечил своей заботой. Но я его не любила так как Михаила. Когда я забеременела от него, нам пришлось оставить остров беспечности и удовольствия и вернуться в Находку. Он стал каждое утро уходить на работу, а я не знала, чем себя занять. Через пару месяцев я поняла, что я не хочу так жить. Мне все надоело и наскучило. Я будто бы не жила, а убивала время. Вскоре Александр сделал мне предложение и как порядочный мужчина собирался на мне жениться. Я не могла выйти за него замуж. Я трусливо сбежала. Возможно, это самая большая ошибка моей жизни, но я бежала без оглядки и сожаления. Ничто и никто не могло меня остановить. У меня не было ни денег, ни плана, ни друзей. Какая-то неведомая сила уносила меня прочь из Находки. Я долго плавала в море неопределенности пока не оказалась на петербургской обочине.

Санкт-Петербург

Санкт-Петербург — город традиций и примет. Невероятное множество храмов, часовен, монастырей, святых мощей и намоленных икон. Здесь живёт дух святости, а по соседству — дух невежества, порока и забвения. С виду город серый и унылый, но на деле — такой разноплановый и характерный. Я видела Питер разным: переменчивым, как его погода, и ярким, как радуга. Когда я выбиралась из «гадюшника» (стриптиз-клуб — Авт.) под утро, мне хотелось бежать в храм, чтобы очиститься от всего, что я видела ночью. Я говорила с Богом, исповедовалась, и мне становилось легче дышать.

Поведаю вам кое-что важное о Питере: здесь повсюду символы и знаки, которые нужно уметь разгадывать. Это город мечты, возможностей и свободы. Главное — правильный настрой. Настрой решает всё. Питер познакомил меня с сотней людей. Большинство встреч сыграли важную роль в моей жизни, повлияли на мировоззрение и отношение к людям. Обычный случайный прохожий мог оказаться тем самым ключом к моему счастью и успеху. Поэтому улицы Санкт-Петербурга так полюбились мне.

Моя двойственная натура проявилась во всём своём великолепии именно в Санкт-Петербурге. Контраст и борьба противоречий — это я. Санкт-Петербург оказался тем самым городом, который открыл мне меня настоящую. Прежде я словно играла роль, притворялась. Простите за монохромный текст, сейчас исправлюсь. Санкт-Петербург, словно принц из сказки: поцеловал меня, и я очнулась.

В 2010 году волной жизни меня выбросило на петербургский берег. Я не предполагала, что моя жизнь так круто изменится. Как обычно, я фантазировала и сочиняла себе сказку, но не ожидала, что сказка станет былью.

Я была довольно наивна и глупа, к тому же страдала фобиями и предрассудками, полученными по наследству от родителей. Когда мне было 22 года, мой давний знакомый Янис сказал мне: «Ты не знаешь жизни, тебе всему нужно учиться!».

Сейчас я вспоминаю его небрежную фразу и понимаю, насколько он был прав. Но тогда подобные высказывания в мой адрес я воспринимала в штыки, обижалась. Сейчас же, по прошествии нескольких лет, я понимаю весь глубокий смысл его слов.

У меня не было своей жизни. В Находке я вынужденно проводила время с родителями и занималась самой далекой от земных дел наукой — астрономией. Мне нравилось быть инопланетянкой, не такой, как все. Это был своеобразный протест против системы, родителей и собственной несостоятельности. Янис был чертовски прав насчет меня. Я же мысленно послала его и оскорбилась.

Возвращаю вас в Петербург. Сразу по прибытии начались поиски работы. Я прибывала в абсолютном смятении и металась из стороны в сторону. Однажды вдруг я решила написать директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому. В письме я рассказывала о своей идее — создании организации под названием «Галерея талантов» и просила помещение под мой проект. Я мечтала собрать всех художников, танцоров, писателей, изобретателей и просто талантливых людей под одной крышей. К сожалению, моя гениальная идея поддержки от Пиотровского не получила. Однако попробовать стоило. На смену этой идее пришла очередная — отправиться в офис Первого канала в Санкт-Петербурге и устроиться на работу. По специальности. Я же училась 5 лет в Институте Массовых коммуникаций в ДВФУ. Я почему-то была уверена в себе на все 100%. Для меня не существовало никаких препятствий. Я вошла в здание, где располагался офис Первого канала абсолютно неподготовленной к интервью. Я не присылала резюме, меня не приглашали на собеседование, у меня не было никаких поручителей, рекомендательных писем и даже портфолио.

Вдруг в паре шагов от намеченной цели я задумалась: «Что я делаю? Зачем мне всё это? Снова жить в тени знаменитостей, сиюминутных выскочек? Тратить своё время на погони за сенсациями, марать бумагу и пресмыкаться за гроши? Нет! Хватит! Пора жить для себя и сына. Самое время строить свою жизнь»!

Я выбежала на улицу, озаренная светом истины. Нужно было срочно выбрать: найти хорошо оплачиваемую работу или удачно выйти замуж. Оказалось, что жениха найти менее возможно, чем устроиться по специальности. Красный диплом ничего не решает, когда ты в чужом городе, без связей и полезных знакомств, с ребёнком, да и сама ещё как ребенок. Нужно было срочно повзрослеть и принять зрелое решение. Предложения устроиться в журнал или газету за 30 000 в месяц меня не устраивали. Мы снимали жилье за 25 000. К тому же деньги были нужны каждый день: еда, памперсы, одежда, проезд… Нам требовалось минимум 60 000.

Стриптиз-клуб оказался как нельзя кстати. Конечно, не идеальное место для развития и карьерного роста. Кто-то подумает, что стриптиз-клуб — это падение на дно. А я отвечу на это: если вы готовы упасть, вы упадете. Однако не место определяет человека.

Здесь, в Санкт-Петербурге, с ребенком, мамой и братом Борисом, я начала новую жизнь. Неумело, неуверенно, спотыкаясь и падая даже на ровном месте. Думать, размышлять и выбирать было некогда. Нужно было делать самое трудное для меня — решаться. Решимости мне явно не доставало. К тому же я очень собой гордилась и всегда считала себя достойной лучшей работы, лучшего мужа и лучшей жизни.

«Оказалась в Питере — давай, вперед и вверх. Спать можно в любой провинции России, а здесь — бди, трудись и расти. Не каждому удается закрепиться в большом городе, некоторые сдаются. Я оказалась одной из немногих, кому город позволил остаться».

На этот счет у меня своя теория. Санкт-Петербург — мистический город, уникальный, своенравный. Он любит, когда его разгадывают, когда им восхищаются, когда его любят. Не каждому он открывается.

21 километр

Зиму 2011—2012 я провела под Зеленогорском, на 21 километре. Для таких мест и придумали фразы «у черта на куличках», «на камчатке», «в захолустье», «в дыре». Зимы в Питере морозные и ветреные. Три холодных месяца нужно было где-то пересидеть. И мама совершенно случайно наткнулась на объявление: в Зеленогорске сдается комната в двушке, 5000 рублей в месяц.

— Я поеду с Витенькой и сниму нам комнату, а вы с Борисом идите деньги зарабатывайте!

Я и не надеялась отсидеться в тепленьком местечке. Однако через несколько дней ситуация изменилась. Мама сказала, что я должна кормить Витеньку грудным молоком, а работать пойдет она сама. Вся моя жизнь вертелась вокруг сына.

После шумного и дерзкого города мы попали в царство природной тишины и благодати — 21 километр. Комната, которую мы сняли, оказалась солнечной и теплой. Так и хотелось нежиться на солнышке и спать, спать, спать… Многоэтажный дом находился в курортной зоне, прямо на берегу Финского залива. Снег толстым слоем покрывал землю, деревья, здания. Таких сугробов я не видела давно, со времен Находки.

Витеньке нравился снег. Он весело хрумкал под ножками, щечки сына играли румянцем. «Мой ненаглядный». Я брала Витеньку на ручки и гуляла с ним днями напролет, мы играли в снежки и катались с горки. Ледяная горка вела прямо к Финскому заливу. Помню, как лед сковал всё побережье, он походил на битое стекло.

Мама устроилась работать в санаторий «Чёрная речка» оператором машинной стирки, недалеко от 21 километра. Работала она одна, потому что бедный Борис был так подавлен жизненной ситуацией, что не находил сил на подработку. Друзей у него не было, поэтому он проводил время в компьютерном салоне. Там можно всю ночь играть в стрелялки и ни о чем не переживать. Мама поддерживала его всегда и во всём.

В этот период я находилась в каком-то странном состоянии. Несобранная, несуразная, с постоянным чувством вины. Благодаря маме мы пережили зиму, но один Бог знает, чего мне это стоило. Мы с ней часто ссорились, друг друга на дух не переносили. Причём ссору всегда инициировала она. Она лучше знает… всё! Порой я уходила из комнаты на кухню или к Зое.

Зоя, миниатюрная хозяйка квартиры, жила в одной из комнат. Неизменная свидетельница наших семейных сцен. Женщины вообще любят интриги, драмы, страсти. Она искренне жалела меня, но в то же время не могла поставить маму на место. Мама ей платила.

Моя мама неплохая, но своеобразная. У нее сложный и вспыльчивый характер. Я всегда удивлялась, сколько в ней желчи и негативной энергии. Она частенько укоряла меня, унижала, называла последними словами, обвиняла в разорении семьи. Не без основания, конечно. То, что я осталась одна без мужа, дома и работы, не просто случайность. Возможно, я заслужила это своим поведением.

Борис жил в комнате с нами. Вай-фая нет, телевизора нет. Как же он, бедный, исстрадался. Жизнь с ребенком и двумя женщинами — невыносимо. Но, по его мнению, лучше так, чем искать работу, ездить на неё каждый день, заниматься спортом и строить свою жизнь. Ему хорошо уже от того, что тепло и сытно. Борис просто радовался жизни, с удовольствием смотрел на семейные сцены и ни разу не заступился за меня и племянника. Лишь через несколько недель в нём что-то перевернулось, и он начал вставать на сторону Витеньки, усмиряя маму.

Зоя не понимала, как так можно жить. Как брат может спокойно существовать за счёт двух женщин! Она считала его бессовестным недомужчиной.

Я до сих пор не могу принять подобного отношения ко мне и маме, а на отца ему было совершенно наплевать. В 2015 году папа вызвался добровольцем и ушел разрешать конфликт в Луганске. С тех пор мы о нём ничего не слышали. Я пыталась его найти, Борис — нет. Пропал отец, а ему всё равно. Борис вроде свой, родной, но его как бы и нет. Человек-невидимка.

Вся эта ситуация с мамой и братом вызывала во мне слабость, неуверенность, подавленность. Зоя притворялась моей подругой, но при матери никогда не защищала меня. Я расценивала это как предательство. Она предала меня за 5000 рублей в месяц.

Когда я уходила на кухню, подальше от истерик, которые расстраивали моего малыша, Зоя приглашала меня в свою комнату. Ей словно было стыдно за то, что она не заступилась за меня в тот самый момент. В её комнате я ненадолго успокаивалась. Сын ползал по диванчику, прыгал, играл. Зоя рассказала мне, что её тоже гнобила мать. Я узнала, что у нее был неудачный брак. Она жила одна с дочерью, вкалывала за двоих. Зоя призналась, что начала искать причину своих проблем в себе.

— Однажды я узнала о рэйки. Это вид нетрадиционной медицины, в котором используется техника «исцеления путем прикасания». Практика рэйки относится к целительству. Я поступила в школу рэйки, прошла обучение и получила сертификат мастера рэйки.

— Ты занимаешься целительством? — спросила я.

— Да, я практикую. В рэйки есть пять основных принципов, которых нужно придерживаться. Пройдя все ступени рэйки, ученик достигает уровня мастера и может исцелять посредством своих ладоней.

Я подумала: «Ведьма!»

— Помимо рэйки я начала изучать гадание по картам Таро. Это старинная система гаданий, основанная на использовании карт. Каждая карта несёт особый эзотерический смысл.

— И что по ним можно узнать?

— Всё. Хочешь, погадаю?

— Спасибо, нет. Я не верю в это. Все эти штучки не для меня, не обижайся. Я же христианка.

— Как знаешь.

— Почему тогда ни рэйки, ни таро не помогают тебе самой? Ты одна, вынуждена выживать, сдавать комнату за копейки невесть кому, любовник женатый, работа не приносит ни денег, ни удовольствия. — Я ожидала, что Зоя обидится на меня за суровую правду.

Зоя помолчала, покрутила чашку с кофе в руках, встала и подошла к окну.

— Тебе нужно бросить маму с братом, уехать и начать свою жизнь. Ты права, моя жизнь далека от совершенства. Я каждый день программирую себя на лучшее, изо всех сил стараюсь окружить себя тем, о чем мечтаю. — Она подошла к картинке на стене. — Этот китайский иероглиф означает «счастье». Вон тот — «успех». Иероглифы напоминают мне о главном, а гадания и целительство не дают мне раствориться в суете, рутине и депрессии. Если нет преданного друга, любящего мужа, а от Бога я далека, на что надеяться? Только на свои ничтожные силы.

— У меня такое чувство, Зоя, что у тебя дела гораздо хуже, чем у меня. Ты будто взаперти, но тебе нравится эта тюрьма.

— То же самое я могу сказать о тебе. Что тебе мешает оставить маму и брата? Может, ты считаешь меня шарлатанкой, Бабой Ягой, но я говорю очевидные вещи. — Она сделала глоток кофе, и глаза её как-то странно заблестели.

— У меня в Петербурге ни друзей, ни жилья, ни денег. Мне не с кем сына оставить, кроме как с родственниками. По крайней мере, я могу им доверить Витеньку.

— Есть люди, которые могут относиться к тебе и к ребёнку гораздо лучше, чем твои родственники. Они тобой манипулируют. Вдвоем им легче это делать. Меня бесит твой брат, который абсолютно равнодушен к вам обеим и малышу. Легко ему живётся. Подумай, Вера, на что ты обрекаешь себя и сына. Быть может, я не могу решить своих проблем, но про тебя могу многое сказать.

— Не хочу ничего знать наперед. Для меня не существует предопределенности. Во мне сейчас столько силы, что хочется кричать.

— Твоя сила — ребенок. Он твоё спасение, любовь и свет. Поэтому беги и спасай его.

Она ушла спать. Зоя в то время была единственным человеком, с которым я могла откровенно поговорить по душам, поделиться мыслями и переживаниями. Я взяла Витеньку на ручки, поцеловала его и приложила к груди. Он жадно причмокивал, смотрел мне в глаза и улыбался.

На следующий день Зоя показала мне окрестности, которые состояли из единственной десятиэтажки, котельной и многочисленных частных домов. Но меня пугали тухлые сонные люди, которые здесь жили. «Разве я должна быть здесь?»

Зоя сфотографировала нас сыном. Эта была первая фотография меня и Витеньки с момента его рождения. Я смотрела на неё часами. Умилялась и плакала. Хорошо, что я загрузила ее в ВК.

У меня долгое время не было телефона, только в 2012 году директор одного стриптиз-клуба подарил мне чёрную кнопочную «Нокию». Я была благодарна ему от всей души за такой полезный подарок. Девушки радуются машинам, бриллиантам, а я была рада видавшей виды «Нокии» лохматого года выпуска. Когда я ночами работала на Невском промоутером, я звонила Борису перед тем, как Витенька ложился спать. Для меня непременно важно было звонить ему каждый вечер и говорить «спокойной ночи, мой хохлик, моя сказка, мой «кахун».

Однако, вернемся на 21 километр. Я всячески старалась найти возможность освободиться от родственников. Каждый день на 21 километре проходил практически одинаково. Мама уходила на работу, братик — якобы на поиски работы, а на самом деле в компьютерный салон. Признаюсь, мне не нравится само слово «работа». Не потому, что я не люблю трудиться, а потому что корень этого слова — «раб». Я свободная независимая женщина с прекрасным малышом. Я не хочу быть рабыней и прислуживать кому-то.

Бывало, я прогуливалась с Витенькой по окрестностям Военного городка на 21 километре. Обходила частный сектор, заглядывала в окна. Я представляла себя с чашечкой горячего чая у камина. Как-то раз я совсем осмелела и пробралась на частную территорию одного дома. Никакого страха и волнения — наоборот, мне стало любопытно, потянуло на приключения. И однажды я наткнулась на хозяев.

— Какой красивый дом! — восхищалась я. Хозяева оказались на редкость гостеприимными. Скорее всего, потому что я держала на руках Витеньку. Я не раз замечала, как присутствие ребенка меняет поведение и отношение людей. Будь я одна на частной территории, хозяева скорее всего повели бы себя иначе.

Приближалось Рождество. Сказочная пора чудес и волшебства. По крайне мере, я всегда так относилась к этому празднику. Хозяева пригласили меня с малышом к себе. Пока я шла, думала, что бы рассказать им о себе.

— Меня зовут Вера, это мой сын Витя. Мы здесь в гостях у маминой подруги Зои. Вот решили пожить на природе, подальше от питерской суеты. — Этот рассказ пришелся по вкусу моим новоиспеченным знакомым.

Хозяйка улыбалась мне и подливала горячий чай с медом, чтобы я согрелась. У меня сильно промокли ноги — сугробы были высокие, а я была обута в осенние ботиночки. Хозяйка дала мне тёплые носки, и я растаяла от заботы и доброты. Глаза заслезились, сердце затрепетало.

Хозяевам мы очень понравились. Мне даже показали дом. Всё было так душевно и уютно, после скандалов и ссор так хотелось сердечного тепла и доброты. Вскоре нам нужно было возвращаться в преисподнюю к родственникам. Моя обувь и носки высохли. Я горячо поблагодарила хозяев, и мы ушли.

Я шла словно зачарованная. Какая-то тёмная сила всё время возвращала меня в материнское лоно. Как разорвать эти оковы? Если бы у меня были деньги на первое время, я бы давно сбежала.

У Зои было невыносимо скучно. Все уходили на работу, и я оставалась одна с малышом. Однажды я набралась смелости, чтобы порыться в вещах Зои и осмотреть квартиру. Я, как детектив, искала что-нибудь необычное. Нашла много разной литературы по экономике, бизнесу, учебники, самоучители, классику. Начала читать, вникать, мечтать. Старалась по Зоиной схеме программировать себя на успех и удачу.

Меня тянуло к активной жизни. Я не хотела превратиться в зомбоящера с 21 километра. Мысль о побеге из маминого «шоушенка» всё чаще посещала меня. «Думай, думай! Взгляни на ребенка: что ты можешь дать ему здесь?». Витенька смотрел на меня большими синими глазами и улыбался. Он всегда мне улыбался. Его радовало, что я рядом с ним, больше ему ничего не было нужно.

До сих пор вспоминаю, как мама провоцировала меня отдать ребенку первому встречному. Проверяла меня. Пусть я была на самом дне, но как можно было бросить такое чудо! Хотя порой я думала отдать его в надежные и заботливые руки. Потом ругала себя за такие мысли. Я презирала себя за слабость и несостоятельность.

Вся моя жизнь состоит из моментов выбора. Много раз я оказывалась на краю, как мне казалось, в безвыходном положении. Но выход есть всегда. Плохо искала. Ищи лучше, активнее, настойчивее. Я плохая мать — не худшая, но и не лучшая. Сама себе мешаю. Но мне довелось осознать, что Бог подарил мне чудо, которое я должна оберегать и защищать. Постоянно. Во что бы то ни стало.

Ни коляски, ни теплых вещей, ни запасов на зиму у меня не было. Совершенно незнакомые люди помогли мне с теплой одеждой, с детским питанием, с санками, обувью. А что сделала я сама для своего ребенка, для себя? Просто жила, пользуясь положением жертвы, плыла по течению, принимая помощь, поддержку, советы со стороны? Я всё ждала, когда я наконец перестану жалеть себя и сожалеть о прошлом. Когда уже я начну меняться?

Наконец это время настало. В один из весенних теплых деньков, когда никого не было дома, я решилась на побег. Мне пришла в голову безумная идея взломать замок на двери, ведущей в комнату Зои. У неё где-то должна быть заначка. Помимо денег я решила забрать ноутбук. Я ощущала себя преступницей, но другого выхода не видела. Очень тяжело было нести на себе ребенка, сумки и ноутбук. Я бежала что есть силы, подальше от этого тухлого места. Мне было совестно и страшно, но в то же время я радовалась освобождению.

Добравшись до города, я нашла салон, где принимали бэушную технику. Я сдала ноутбук за 5000. На эти деньги можно было снять хостел и пожить какое-то время.

Как же я гордилась своей решительностью! Этот поступок стал для меня показателем моего внутреннего роста. Смелое и взрослое решение. Оказавшись наедине с собой, в тишине и спокойствии, я начала думать, что делать дальше. Друзей в городе нет. Чтобы их завести, нужно потратить немало времени, которого нет. Деньги заканчивались. Становилось страшно.

Мне позвонил брат, спросил, где я. «Они ищут меня. Если найдут, то все повторится». Но, как бы там ни было, мне пришлось встретиться с родственниками. В тот момент мне жизненно необходимо было выйти на работу. Я сказала, что иду зарабатывать, а их обязанность — сидеть с Витенькой, играть с ним, гулять, кормить, мыть. Я дала им чёткие указания. Я не хотела оставлять Витеньку с родственниками, но больше никому не могла его доверить.

В тот же день я начала активно искать работу или подработку. У меня был только кнопочный «Нокиа», а чтобы найти вакансии, нужен был доступ к интернету.

Ловите мой личный питерский лайфхак — как выйти в интернет, не имея ни смартфона, ни ноутбука. Во всех пятизвездочных отелях Северной столицы есть бизнес-центры, оснащённые компьютерами и оргтехникой. Я исследовала этот вариант и обнаружила, что гостиница «Октябрьская», отели «Краун плаза», «Коринтия» и «Талион Империал» оснащенны необхоимой мне техникой. Практически всегда компьютеры были свободны. Дольше всего я пользовалась услугами гостинцы «Октябрьская».

«Запрет»

Сбежав с ноутбуком Зои с 21 километра Ленинградской области и приехав в центр Питера, я начала активно исследовать hh, indeed, superjob, avito, jooble. Я создала резюме и откликалась на вакансии мечты, ожидая, что меня пригласят работать по специальности с зарплатой не менее 60 тысяч в месяц. Только вот месяц до зарплаты я ждать не могла.

Вакансии промоутера в шоу-баре выглядели самыми привлекательными и доступными для меня. Работодатели обещали ставку за выход 500 рублей и 1000 рублей за каждого заведенного гостя. Причем оплата ежедневная. Правда, потом выяснилось, что 1000 рублей за гостя я получу, если гость что-то закажет в баре, а не просто зайдет и выйдет.

Моя промо карьера началась в сентябре 2012 года с заведения «Запрет», которое находилось в подвальном помещении на одной из центральных улиц Санкт-Петербурга. Оно и по сей день там находится, только под иным названием. Каждые два-три года шоу-бары меняют названия.

В «Запрете» я встретила странную парочку: Виталика и Настю из города К. Их поведение, манеры, внешность выдавали провинциальную родословную с головой. Виталик, болезненно худой молодой человек, видимо, бывший наркоман, привёз Настеньку из далекого захолустья и отправил её работать промоутером на улицу. Жили они в стареньком джипе, на котором и приехали. Я впервые видела людей, которые жили в машине. Настенька, вроде не наивная, но безгранично преданная Виталику, слушалась его во всем. Прежде она училась на юриста, но что-то пошло не так. Она встретила Виталика, и они решили покорять Северную столицу. Когда я спросила её, почему бы им не снимать комнату в хостеле, чтобы нормально высыпаться и принимать душ, она сказала, что они копят деньги.

Почему-то я не верила, что Настенька с Виталиком по любви. Не нравилась мне эта история, и иногда становилось очень жаль девчонку. С другой стороны, она была достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. Настя тысячи раз могла уйти от Виталика, но не делала этого.

Итак, мы с Настенькой рекламировали шоу-бар «Запрет». Холодными зимними ночами мы стояли возле входной двери, согреваясь дешевым обжигающим пальцы чаем в пластиковом стаканчике и горячими разговорами о нашей жизни. Настя была довольно странной барышней. С виду хилая, изнеможденная, бесконечно уставшая от бессонницы и недоедания, но при этом полная какой-то безумной любви к Виталику. Я до сих пор не понимаю, что она в нём нашла. Сколько с ним не общалась, ничего особенного в нём не видела. Наоборот, он меня отпугивал своей странной ухмылкой и холодным взглядом. Ко всему прочему, у него был сын от другой женщины. Настенька же, как собачонка следовала за Виталиком повсюду, стирала ему вещи, готовила, зарабатывала ему на новую машину. Она явно ему прислуживала, покорялась и унижалась. Так и хотелось высказать ей: «Где твоё достоинство, женщина?»

Настюшка курила как паровоз, от этого у нее были жёлтые пальцы, опухшее лицо и синяки под глазами. Кожа и зубы тоже были испорчены сигаретами. Она зазывала гостей прокуренным голосом, в котором всегда слышалась какая-то обреченность. Ей было не больше тридцати, но выглядела она старше. По какой-то до сих пор не понятной мне причине Виталик стал для неё небесами обетованными, путеводной звездой и спасательным кругом. По моему мнению, он хитро использовал её для своих корыстных целей.

Я и Настя простаивали ночи напролёт на центральной улице Питера, танцуя в объятиях холода. Обе были одеты во что попало, главное, чтобы было тепло. Мы задорно приглашали определенного типа мужчин на уникальную шоу-программу. Наша рабочая смена длилась с 19:00 до 6:00 утра. Но я могла позволить себе прийти к 22:00, так как у меня всегда находились веские причины. Настенька же приходила к 19:00 и работала за двоих до моего прихода. Она всегда по-детски искренне радовалась мне, горячо обнимала меня, словно мы дружили с детства. Замечу, что в других ночных заведениях, в которых я позднее работала промоутером, нам администратор клуба наливал стопочку для согрева. В «Запрете» мы согревались дешевым пакетированным чаем и кофе «три в одном» из ближайшего супермаркета. В какие-то моменты нам даже было весело. Ещё нас с Настенькой согревала мысль о том, что в 6:00 утра мы получим выстраданные рубли, заветный гонорар.

Здесь я вернусь в своё благополучное прошлое с родителями. Нельзя не отметить, что я была книжным червём, у которого и мысли не было погулять после 23:00 в центре Находки и тем более пойти в ночной клуб. Ночные клубы в то время я считала гнилым местом для прожигания денег и тратой драгоценного времени. В общем, воспитание родителей мне привило не только нравственно-моральные принципы, но и зашоренность, ограниченность и букет запретов. Это ошибка не только моих родителей, но и большинства предков, которые, желая своему чаду благополучия, забывают о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

В Санкт-Петербурге из домашней девочки я превратилась в клубную. От родительской модели идеального ребенка ничего не осталось. Для меня настали дни, полные приключений, авантюр и открытий. Каждый день менялось моё отношение к жизни и представление о тех или иных вещах. Все происходящее вокруг изумляло меня своей «дикостью». Мне становилось интересно, любопытно, как это — жить по-другому. Новое, неизведанное, странное и пугающее настоящее манило меня. Попробуйте постойте ради эксперимента на улице одна всю ночь, и вы поймете, о чем я.

Шоу-бар «Запрет» находился, как и многие подобные заведения, в подвале исторического здания на одной из центральных улиц Санкт-Петербурга. «Запрет» абсолютно не вписывался в питерскую архитектуру, чем вызывал отторжение у интеллигентов и просто образованных людей. Подобные заведения смотрелись уродливым фурункулом на здоровом теле великих творений архитектуры.

Мне и в голову не приходило восторгаться красотой, которая окружала меня в тот момент. Многие люди мечтают хоть на денёк приехать в Питер и полюбоваться произведениями искусства. Я же стояла на Невском в ожидании очередного богатого гостя, который должен мне обеспечить завтрашний день.

В ночном марафоне я состязалась с самой собой и спрашивала: на что ты способна сегодня? У меня не было Дома. Мы с семьёй постоянно переезжали из хостела в хостел, из отеля в отель — на что хватало денег. Мой малыш видел меня очень редко и недолго. Мне постоянно нужно было бежать на работу. Моя мама согласилась сидеть с малышом, но при условии, что я буду содержать ее и Бориса.

Многие зададутся вопросом: почему мы не сняли квартиру? Объясняю: моего ежедневного заработка хватало только на еду и хостел. Хорошая квартира с удобствами стоила вместе с залогом около 40 тысяч. Можно, конечно, разбить залог на две части, если хозяин попадется чуткий и великодушный. Но не было даже 20000 единовременно. Нам удалось переехать в съёмное жилье только в 2015 году, когда я смогла подкопить и начала неплохо зарабатывать на двух работах.

Я сходила с ума от того, что не могла находиться с сыном, смотреть, как он растет, развивается. Работа сутки напролет изматывала меня. Я приходила домой без сил, могла только принять душ и поспать. Я не могла себе позволить устроиться на официальную работу, с соцпакетом, белой зарплатой и нормированным графиком — да, я мечтала об этом, но деньги были нужны здесь и сейчас. Имея красный диплом и разговорный английский, глупо слоняться по улицам, выпрашивая чаевые у мужичков. Так мне говорили многие. Только никто мне не показал, как можно было поступить иначе.

Каждую ночь я стояла на улице с приветливой улыбкой, изображая большой интерес к происходящему. Я не пропускала ни одного мужчину, который походил на потенциального гостя. Вера бомбила Невский, и тысячи людей её слышали. Так себе популярность. Поток людей не прерывался. Время в Северной столице относительно: город пульсирует в любое время суток. Устали, хотите поспать? — езжайте в провинцию и спите там. Питер для тех, кто не тратит время на сон.

Так с Настюшкой мы коротали ночи, изнемогая от усталости, холода и недоедания. Тренировали выносливость. Возможно, кто-то на этой же самой улице в это же время признавался кому-то в любви. Параллельная вселенная, куда нас не взяли.

Я мерзла постоянно. Ненавижу холод. Он сковывал меня так, что я не могла членораздельно произнести рекламный текст. Порой я не чувствовала кончиков пальцев.

Частенько у меня был нулевой баланс на телефоне, я не могла позвонить сыну и пожелать ему спокойной ночи. Каждый раз, оставляя его, я чувствовала комок в горле. Сын хватал меня за ногу и не отпускал. С тяжелым сердцем я сбегала на работу, пока мама отвлекала его. Мне никогда не забыть этих глаз. Как же хотелось наплевать на всё, остаться с моим солнышком, обнять, поиграть, рассказать ему сказку…

Мой брат, от которого я ожидала хоть какой-то поддержки, сам в ней нуждался. Квинтэссенция безразличия, лени и трусости, он во всём слушался мамочку. Мама держала Бориса на привязи, потому что не хотела отпускать любимое дитятко в жестокий мир.

Миллион раз я спрашивала Бога: почему я оказалась в таком положении, что я такого натворила? Видимо, натворила немало. Теперь мне оставалось надеяться на саму себя и молиться. Сейчас я понимаю, что путь, который мне пришлось пройти, был необходим. Только пройдя его, я смогла многое понять.

Вы, верно, полагаете, что после ночной смены я спала. Иногда. Денег постоянно не хватало, поэтому я нашла дневную подработку. Мне посчастливилось устроиться в ТРК «Галерея» преподавателем детских мастер-классов. Конкурс был высокий, но каким-то чудесным образом меня взяли на место без педагогического образования. Наверное, потому что у меня был ребенок.

Дети — это бесконечная радость. Много детей — большая ответственность и быстрая утомляемость. Пройдя медосмотр и инструктаж, я оказалась в сказке — в настоящей сказке. Детский островок в «Галерее» имитировал сказочный мир, в котором я, как фея, обучала детей разному ремеслу. Я сняла комнату прямо возле «Галереи», в отеле «Самсон». Главный плюс этой работы — я могла привести сына, который играл с детьми и искренне этому радовался. Я всячески старалась подарить ему полноценное детство и всестороннее развитие. Самое главное — мы были рядом. Витенька сильно ревновал меня к другим детям, требовал абсолютного внимания. Администратор ругала меня за то, что сын отвлекает меня от других детей. Когда из-за смены руководства «Галереи» детский островок закрыли, я очень расстроилась. Нужно было снова мчаться на поиски очередной подработки, ну а Витеньке предстояло сидеть с бабушкой.

Семья снова начала кочевать из хостела в хостел. Мы не могли долго задерживаться на одном месте, так как не имели возможности бронировать на долгий срок. К тому же маме всегда что-то не нравилось: она устраивала скандалы, и приходилось съезжать. После «Запрета» я перешла зазывать гостей в клуб «Дики», и мы переехали в хостел «Компас».

«Компас» Бэллы

Я и моя семья, словно цыгане, кочевали с места на место, из хостела в хостел. Вынужденная необходимость. В 2013 году я нашла через booking.com хостел «Компас», где в очередной раз хотела обрести временное прибежище. Теплый и приветливый персонал встретил меня и Витеньку так, словно я была их дальняя родственница.

Хостел держала семья Меникян, замечательные люди родом из Армении. Такие веселые, жизнерадостные и яркие. Я смотрела на них широко открытыми глазами и восхищалась моделью их семьи. Они всей семьей приехали в Россию, ассимилировались, открыли хостел, живут и работают вместе. Такие прочные узы необходимы каждой семье.

Мне с ребёнком полагалось жить в отдельном номере, но я не могла себе этого позволить. Мне хватало только на место во восьмиместном номере. А может, так Бог устроил: «Вот, Вера, учись жить среди людей, бери от них все нужное и полезное».

В «Компасе» я познакомилась со многими людьми. Переезжала из номера в номер — в зависимости от платежеспособности. Хозяин хостела, мужчина 40 лет, добродушный и веселый человек, не раз помогал мне. Он всячески подбадривал меня, беседовал на разные темы, не давал унывать, тайком от своих родных давал мне деньги на свой же хостел. Так благородно с его стороны! Он рисковал. Женатый мужчина, у которого две дочери работают в хостеле админами, тайком помогал мне. Чтобы встречаться со мной чаще, он попросил меня научить его разговорному английскому языку. Я тут же согласилась, чтобы хоть как-то отплатить за его доброту.

Мы встречались в разных кафе, и я старалась обучить его азам. У меня, к сожалению, не было методического материала, поэтому я шла в «Буквоед» и покупала учебники по английскому для него. Судя по его настроению, ему нравилось проводить со мной время, подбадривать меня, выводить из ступора и депрессии. Я нуждалась в таком дружеском внимании, но очень боялась, что дружба может перерасти в нечто иное. Порой у меня возникало чувство, что я ему нравлюсь, и он занимается английским не ради английского. Мне так недоставало мужского плеча и помощи! Но я не могла использовать этого достойного человека в своих интересах. Я не хотела обманывать его семью. Все члены семьи Меникян мне нравились. Таких замечательных людей я редко встречала, и мне очень не хотелось портить им жизнь.

По ночам я продолжала стоять на своем промоутерском посту в «Дики». У меня не было тёплой одежды, поэтому директор клуба заказал для промоутеров пуховики с эмблемой заведения на спине. Синтепоновый невзрачный пуховичок был мне велик, но он меня согревал морозными питерскими ночами. Сапожки с искусственным мехом я «увела» из «Галереи» вместе с шапочкой.

«Компас» в некотором роде стал моим ориентиром по жизни. Я встретила Бэллу, добрую, солнечную, чуткую девочку, которая подрабатывала админом в хостеле у родителей. Я жила в вечном стрессе, потому что от меня зависела жизнь моего ребенка и наше будущее. Бэлла меня успокаивала, старалась помочь чем могла, даже отдавала свои вещи. Ее сестра Мадлен, которая работала вторым админом в хостеле, вызывала во мне противоречивые чувства. Мадлен обладала красотой снежной королевы. Ее приветственная улыбка, скорее всего, была лишь рабочим инструментом, который она применяла при встрече с гостями. С Мадлен мы практически не разговаривали, но очень быстро сдружились с Бэллой. С ней я могла легко говорить обо всем и не чувствовать себя обделенной жизнью.

Однажды мы задумали аферу.

Возле парадной стояла пыльная, со следами ржавчины Audi А6 c тигром на капоте. Модель не старая, но подбитая. И самое странное — все колеса были спущены. Я поняла, что машина стоит здесь давно. Когда Бэлла пришла на смену, я тут же ей рассказала о своей находке.

— Мы можем ее угнать! — радостно выпалила Бэлла.

— Бэлла, самое интересное, что все двери открыты, — возбужденно рассказывала я.

— Да, ладно! Ты уверена? — усомнилась Бэлла.

— Я проверила, — гордо подтвердила я.

— Вот это да! Это так странно. Что там могло произойти?

— Раз колеса проколоты и она брошена, может, кого-то арестовали, — предположила я.

— Далеко на ней не уедешь. Нужен эвакуатор. Оттащим куда-нибудь. Снимем номера… — у Бэллы горели глаза. Она с таким азартом расписывала свой план, что мое воображение разыгралось не на шутку.

— Если брать эвакуатор, нам понадобится человек, который решит помочь и согласится эвакуировать краденную машину. Придется ему заплатить сначала, — начала рассуждать я.

— Да. Здесь «тыщей» не отделаемся. Давай сначала её обыщем, — предложила Бэлла.

Во мне разбушевался авантюризм. Давненько я не встречала людей, которые так легко идут на риск. Нужно иметь смелость, чтобы решиться на такое.

— Только вокруг несколько камер. Банк рядом. Две камеры как раз захватывают место, где стоит машина, — предупредила я.

— Это не территория банка, так что не их дело. Машина стоит возле парадной, значит, она принадлежит кому-то, кто живет в этом доме, — блестяще заключила Бэлла.

— Нам нужны куртки с капюшонами, чтобы не было видно наших лиц, — сказала я. — У меня в клубе как раз есть подходящие курточки. Я принесу.

— Идея — огонь! — Бэлла радовалась, как ребенок.

На следующий вечер я принесла те самые некрасивые пуховики. В них мы были похожи на двух вахтерш. Внутри меня все трепетало от мысли, что мы идем обыскивать чужую машину. Одна — пай-девочка, которую мариновали в интеллигентной атмосфере годами, вторая — дочь полицейского.

Во втором часу ночи, когда все уже смотрели пятый сон, две новоиспеченные бандитки в фуфайках вышли из парадной, озираясь по сторонам. На руках у нас были зимние перчатки, так что никаких следов. Горячие штучки!

Бэлла начала обыскивать заднее сиденье машины, а я — салон. Сердце бешено колотилось от страха, но любопытство пересиливало.

— Багажник тоже открыт! — задорно сообщила я Бэлле.

— Давай, забираем все документы, и в хостел, — Бэлла начала все быстро сгребать в кучу.

Я нашла пакет и стала все бумаги складывать в него. Мы управились за десять минут и второпях вернулись в «Компас». Оказавшись в хостеле, мы выдохнули, переглянулись и улыбнулись друг другу.

— Пойдем на кухню, там все и рассмотрим, — предложила Бэлла.

Нам не терпелось разглядеть каждый листок. Обе беззвучно ликовали от того, что провернули такое рискованное дело. Мы готовы были кричать во все горло, восхищаясь собственными решимостью и безбашенностью, но обстановка не позволяла. Пришлось торжествовать про себя. Мы поздравили друг друга крепкими объятиями и тихими аплодисментами.

Трофеи стоили затраченных усилий. Среди них оказались документы на машину, техосмотр, копия паспорта, чеки, выписки… Материала оказалось достаточно, чтобы найти того, кому принадлежала машина. И мы его нашли.

Некий А. С., мужчина средних лет с обычной внешностью и очень тяжелым взглядом, судя по фотографиям. Я нашла его в ВК. Оказалось, что он сидит в тюрьме, в этом он сам признался. Я начала с ним переписку, совершенно не переживая и не задумываясь о том, за что его посадили. У нас с Бэллой была цель — заполучить машину. Ведь зачем машина тому, кто сидит в тюрьме!

Приближалось Рождество. В воздухе пахло чудом. Мы подумали, может, А.С. захочет совершить чудо для нас и подарит нам свою дряхлую лошадку? Почему бы не подарить двум красавицам такую игрушку на Рождество? Только А. С. оказался жадным до денег. Он пытался нам продать свою рухлядь. До чего порой мелочны люди. Мог бы сделать доброе дело и искупить тем самым пару-тройку грехов.

Мы с Бэллой, конечно же, не собирались её покупать. Но нам стало любопытно, за сколько он нам ее отдает и как он проведет сделку, находясь в тюрьме. Трухлявая «Ауди А6» с ржавеющей подвеской и спущенными колесами, покрытая ссадинами и шрамами, словно бывалый пират, оценивалась хозяином в 300 000 рублей. Как ни крути, старушка не стоила таких денег.

Мы с Бэллой притворились, что цена нас устраивает, и спросили, как можно ее купить. У находчивого А.С. тут же был готов ответ. Оказывается, у него есть знакомый юрист, который может по доверенности произвести сделку. Даже если всё это теоретически и возможно, то связываться с человеком, который сидит по неизвестной статье, опасно. Я его заблокировала.

— Может, все-таки поищем эвакуатор? — не унималась Бэлла. — Если нам удастся найти сообщника, мы с ним поделимся деньгами, которые получим от продажи машины.

У Бэллы папа полицейский, в случае чего она отделается предупреждением. А для меня это большой риск. Хотя внутренне я была готова пойти на преступление, но не готова была переступить черту. Собственно, Бэлла была девочка-бомба, хулиганка. Ее мало заботили последствия, она вся отдавалась процессу. Этим она мне и нравилась. Именно такого отношения к жизни мне не хватало

— Даже если мы найдем эвакуатор, нужно где-то ее спрятать. Придется поменять номера и разобрать ее на части, нам не удастся продать ворованную машину целиком, — аргументировала я, окончательно разочаровавшись в нашем плане. — По крайней мере, стоило попробовать. Мы теперь опытные детективы, — улыбнулась я Бэлле.

— Только преступницы из нас никакие, нет у нас криминального таланта, — заключила Бэлла, выкидывая бумаги в мусорное ведро.

Мы сдались, игра не стоила свеч. Сейчас, вспоминая об этом, я не могу поверить, что планировала угон. От мелкого воровства до угона — всего лишь несколько шагов. Главное, уметь вовремя остановиться. В один прекрасный момент я поймала себя на мысли… нет. Скорее, мысль поймала меня в момент моей внутренней мутации. Так вот: жажда наживы может за минуту превратить приличного человека в монстра. Преступление пленяет и порабощает. Нужно быть очень внимательным с тем, через что вы переступаете: через себя или через закон. Мы с Бэллой едва не оказались в ловушке собственных предубеждений. Не так важно было заполучить саму машину, сколько доказать самим себе, что мы способны совершить преступление. Переступить ту грань, которые многие переступить не решаются. Расширить рамки дозволенности и нарушить запреты. Пытливым умам и авантюрным особам душно в стенах серых будней.

Мы с Бэллой здраво оценили ситуацию. Машина не стоила такого риска и сверх усилий. Эта операция оставила глубокий след в памяти и сердце. Впоследствии я уже не могла умалить навязчивой идеи разрушать стереотипы, совершать невероятные поступки, бросать вызов повседневности.

«Дики»

В 2013 году я пришла в «Дики». Клуб находился в подвале старинного здания, он был намного меньше «Запрета». Директор шоу-бара Роман А. предложил мне попробовать танцевать у пилона в платье, не раздеваясь. Роман нравился мне больше всех директоров подобных заведений, которых я встречала. Весельчак и транжира, любил покутить и помутить с девочками. Самый человечный. Он дал мне работу и телефон, а самое главное — он поверил в меня. Он заботился о своих сотрудниках, интересовался их положением, вовремя выплачивал зарплату. Заряжал всех своим оптимизмом и веселым нравом.

Моя мама, когда мне было 6 лет, отдала меня в балетный класс к своей подруге Лиде. Я помню фотографию, где по рукам и осанке было видно, что я занимаюсь хореографией. Я ходила туда год, но вскоре мы переехали в другой район. Кто-то должен был отвозить меня в ДК им. Ленина, чтобы я могла заниматься танцами. Ни папа, ни мама не нашли на это времени. С тех пор я затаила обиду на родителей, не поддержавших мою мечту. Всё их внимание перешло к маленькому брату.

Мне всегда не хватало танцев. Я могла себе позволить потанцевать только в своей комнате. Ничто так не окрыляет меня, как танцы. Они дают мне внутреннюю свободу. Сейчас я со всей уверенностью могу сказать, что танец на пилоне — это искусство. Неважно, как вы к этому относитесь. Пока сами не станцуете, не поймете. Главное при этом не что вы танцуете, главное — как, с каким настроением. Если вы танцуете с душой, то это уже мастерство.

Люди меняются. Могу судить по себе. Когда берешь себя в руки и работаешь над собой, то уже не упускаешь минуты станцевать. И поверьте, не смущают ни время, ни место.

Недолго думая, я приняла предложение Романа. Танцевать я обожаю, но танцевать на пилоне нужно было учиться. Девочки усердно меня тренировали. Вначале я очень стеснялась, двигалась медленно и не могла расслабиться. Но со временем меня всё больше и больше затягивало. Ритм задавал настроение. Вскоре танец начал приносить мне незабываемое удовольствие. Он научил меня расслабляться, слушать своё тело, доверять своим эмоциям.

Нас называли «стрипухами» — производное от слова «стриптиз». Большинство людей подразумевают под этим словом нечто уничижительное, грязное, мерзкое и пошлое. Выражение «стрипуха» — порождение коллективного бессознательного под влиянием стереотипного мышления. Это слово никак не отнести к танцовщице на пилоне, которая исполняет свой танец с душой. Чтобы не путать, нужно уметь отличать. «Стрипуха» — оскорбительное слово для танцовщицы, особенно для той, которая танцует сердцем. Возможность выразить свои чувства на пилоне, используя язык тела, ценнее денег. Для танцовщицы нет ничего более значимого, чем поделиться своим настроением и болью со зрителями. По-другому она не может. Очень часто люди подменяют понятия и до конца не понимают, что подразумевают под словом «стрипуха». В стриптизе существует иерархия, как и на любом другом предприятии. Танцовщицы, которые действительно умеют танцевать, никогда не станут ради денег дрочить, сосать и трахаться в «привате» (отдельная комната для встречи с гостями — Авт.) Для этого есть другие девочки.

Достоинство еще не перевелось даже в «гадюшниках», уж поверьте мне. Достоинство нищее, раненое, полуобнажённое, держится хрупкими руками за пилон и заявляет о себе. Вы не можете себе представить, какой это неимоверный труд — каждую ночь излучать прекрасное настроение, быть в форме несмотря ни на что. Как тяжело каждую ночь подавлять сон и усталость, стоять на стрипах восемь часов и соблюдать все правила клуба. Я через это прошла, и я знаю, о чем говорю.

Я не гналась за клубной модой, не тратила бешеные деньги на костюмы и туфли, чтобы выглядеть лучше других. Хорошие стрипы (специальная обувь на высоком каблуке и высокой платформе — Авт.) стоят немало, поэтому их никогда у меня не было. Будучи новенькой, девочки дарили мне свои туфли или одалживали на время танца. Когда я начала зарабатывать, я нашла фиолетовые лёгкие туфли на высоком каблуке и высокой платформе. Отличная замена стрипам за 600 рублей. На распродаже я взяла два платья по 100 р., в которых танцевала два года. Из косметики — только помада и тушь.

Первым моим администратором в «Дики» была Катя П. Очень странная девушка, много курила, материлась, сутками торчала в клубе. Больше всего она ценила трудолюбие и самоотдачу, усердных танцовщиц любила и опекала. Катя была абсолютно предана своему директору, считалась ценным кадром и сердобольным админом.

Как-то раз случился День рождения нашего уважаемого директора Романа. Катя суетилась весь вечер и скомандовала всем девочкам быть в полной готовности к его приезду. «Сегодня все должны петь, танцевать и поздравлять директора». Мне же было не до праздников — утром мне нужны были деньги.

Директор приехал не один: привёл двух подружек. Мне сразу объяснили, кто они такие. Их купили на этот вечер для веселья. Девочки одна за другой начали танцевать у пилона. Затем каждая подходила к директору за чаевыми. Роман сегодня щедро одаривал всех. Все танцевали топлес, кроме меня. Я ёрзала у пилона кое-как, зажималась и нервничала. Во время танца я набиралась храбрости, чтобы подойти за «чаем» — и в конце-концов решилась! К моему удивлению и восторгу, Роман протянул мне бумажку достоинством в 500 рублей. «Удача! Может, платье счастливое или туфли?» Я начала гадать, что же могло сопутствовать сегодняшнему успеху. Причём своё нелепое исполнение я даже не рассматривала.

После того, как мне вручили заветную бумажку, я стала танцевать с настроением. Катя-админ подозвала меня и сказала: «У тебя получается неплохо, но пока что не хорошо. Танцуй плавнее, с душой; мужчины не дурачки, они прекрасно читают твоё настроение. Вот посмотри на Мону, она пробуждает желание, на нее хочется смотреть. Давай, тренируйся!»

В это время директор, уже изрядно накативший, попросил одну из своих спутниц показать нам мастер-класс на пилоне. Девчонка, явно без комплексов, не заставила себя долго упрашивать, выбрала себе на баре музыку, выпила залпом текилу и пошла к пилону. Не спуская глаз с директора, она начала медленно раздеваться. Двигалась она страстно, импульсивно, буквально насилуя пилон. Она сняла с себя абсолютно всё, продолжая извиваться, словно одержимая. Красивое тело, но с хореографией тяжело. Я уставилась на неё, словно привидение увидела. Такого шоу я не ожидала. Это было неожиданно и откровенно. Да и не только я — девчонки стояли рядом и переговаривались; обсуждали, сколько же ей мог заплатить директор за ночь, чтобы она такое вытворяла. Роман аплодировал ей стоя.

— Лучший подарок на мой день рождения, — хвалил он её, широко улыбаясь и громко хлопая.

Я простояла с открытыми глазами и ртом, наверное, несколько минут — пока мне не напомнили, что подошла моя очередь согревать пилон.

Между тем шальная девчонка начала танцевать у директора на коленях. «Тебе некуда чаевые класть?», — смеялся он, поглаживая свою подружку. Жаркая ночка выдалась тогда. Я смогла и заработать, и подивиться на шоу. Такого я прежде не видела.

Анис

Следующее событие произошло во времена «Дики». В начале августа 2013 года во время охоты за гостями на Невском проспекте я познакомилась с Анисом. Я шла по Владимирскому проспекту в надежде отыскать солидного гостя и заработать хотя бы 1000 рублей. Ненавижу холостые ночи.

Старенькая Тойота подъехала ко мне слева. Я обернулась и настороженно посмотрела на водителя. Симпатичный парень примерно 25 лет улыбнулся мне:

— Привет, красотка! Что за листовки ты раздаёшь?

Слово «красотка», прозвучавшее одой в мою честь, покорило меня и одновременно сбило с толку.

«Что ему нужно?» — сразу заметались вопросы в моей голове. Меня не так часто называли красоткой, да еще и посреди ночи. «Скорее всего, он принял меня за уличную девку и пытается снять подешевле». О мужчинах тогда я думала в основном плохо, что неудивительно. Тем не менее я не фыркнула, а наоборот, учтиво протянула красавчику листовку. В ответ он улыбнулся так искренне и широко, что я растаяла.

— Ах, стриптиз! — усмехнулся он. — Вы тоже танцуете?

Я хотела сказать «нет», но передумала. «Если я скажу „да“, то он сможет увидеть, как я танцую». Воображение разыгралось не на шутку. К тому же меня зацепили его обхождение и учтивость. Я редко встречала подобное отношение на Невском проспекте.

— Что скажете, если я приглашу вас покататься со мной по городу? Не бойтесь, мне просто нужен собеседник, — его улыбка продолжала освещать Владимирский.

— Я не могу, мне нужно работать… — начала было я.

— Не отказывайте мне, пожалуйста. Мне сейчас нужно кому-то выговориться, иначе я взорвусь. — Он аккуратно прошёлся по струнам моей души. Я очень жалостливая особа. Мужчин жалеть нельзя, но я не раз совершала эту ошибку.

Анис добился своего. Как можно отказать страдающему красавчику? Я словно была единственным человеком на Земле, с которым он мог поделиться своим горем. В конце концов я села к нему в машину, и мы поехали в сторону Александровского сада. Анис мог оказаться кем угодно из моего длинного списка негодяев и подонков, но оказался простым душевным парнем. Его бросила девушка, и он глубоко переживал разрыв. Я понимала это как никто другой. Его душевные переживания передались мне, и стало невообразимо жаль его. Всегда попадаюсь на это. Сколько раз я давала себе зарок не жалеть мужчин! Но кто, как не я, знает мучения от неразделенной или потерянной любви.

Мы приехали к Адмиралтейскому фонтану. Было около шести утра. Мы сели на скамейку, Анис положил мне голову на колени и обхватил их руками. Скорее всего, он вспоминал свою девушку, а я вспоминала сына, который сейчас сладко спал в своей кроватке. Так мы просидели около часа, делясь эпизодами из своей жизни.

— Я частенько срывался. Кричал на неё, пугал. Увлекался амфетамином и алкоголем. Я кусок дерьма!

Он рассказывал мне, первой встречной, подробности своей личной жизни.

— Можно тебя поцеловать? — вдруг спросил он и посмотрел мне прямо в глаза. Я растерялась. Совсем не ожидала такого поворота. Не то чтобы я была против поцеловаться с красавчиком, просто странно…

Не успела я опомниться, Анис поцеловал меня, обхватив лицо ладонями. Он целовал долго, медленно, нежно. Я замерла как истукан и не сопротивлялась. Внутри стало так тепло и сладко…

Он остановился, обнял меня и прошептал на ухо:

— Прости, сегодня я сам не свой. Похоже, у меня крыша едет. Я так тебе благодарен за поддержку и внимание.

Я не могла произнести ни слова. Поцелуй пробрал до глубины души, и я млела. Тогда я еще не понимала, что была исключительно свободными ушами и дружеским плечом. Анис рассказал, что живёт в Петрозаводске, в Карелии, и изредка приезжает в Петербург по делам. Анис оказался очень предприимчивым и постоянно делился со мной идеями по развитию того или иного бизнеса.

Мама всегда говорила: «Ты очень наивная и доверчивая, мужчине ничего не стоит тебя обмануть». Господь Бог постоянно посылал мне испытания, чтобы проверить, из чего я вынесла урок. Воображение нарисовало уже мне сказочный мир, в котором мы с Анисом наконец-то нашли друг друга, поженились и жили долго и счастливо.

Анис пригласил меня в гости в Петрозаводск. Хотя и не предложил купить билет. Я думаю, он сказал это так, к слову. А я взяла, да и приехала. Вместо того, чтобы провести время с сыном, я тратила последние деньги, чтобы пять часов трястись в душном автобусе. Я влюбилась. Не полюбила, а именно влюбилась. Импульсивно.

Анис сделал вид, что безумно обрадовался встрече. Он жил с бабушкой. Представляю, что подумала бабушка, когда какая-то девица явилась к её внуку и поселилась на несколько дней. Когда мы остались с ней наедине, она поведала мне историю о бедном Анисе. Он сирота. Уже успел посидеть в тюрьме за недетские выходки. Балуется амфетамином. Из-за наркотиков от него ушла девушка. Господи, почему мне всё время попадаются больные и ущербные?

Каждый день, приходя с работы, он рассказывал мне, как ему хорошо оттого, что я рядом. Это помогает ему изменяться. Такие признания усиливали влечение к нему. Мне достаточно было просто находиться рядом. Не нужны ни деньги, ни подарки…

Тем временем я совершенно не замечала, что Анис абсолютно не интересовался моей жизнью. Он ни о чем меня не спрашивал, не предлагал ни помощи, ни поддержки. Я для него была нянечка, мамочка, психолог, девица из Питера. Даже не любовница. Я все ждала первого шага и признания в том, что он меня любит и жить без меня не может. Но в какой-то момент я почувствовала себя пластырем: когда рана заживёт, меня выкинут.

Все это не имело значения, когда на крыльях любви я летела в отель «Октябрьский», садилась за компьютер, слушала песню «I am in love» в сотый раз, предвкушая новую встречу с Анисом, писала ему очередное письмо. В тот период я поселила семью в отеле «Меланж» на Невском проспекте. У меня хватало только на одну отдельную комнату для мамы и сына, чтобы они отдыхали и высыпались. Вспоминаю, как Анис приехал снова по работе в Питер. Мы успели только обняться, и затем он снова уехал в Петрозаводск. Как я ждала его! Сердце бешено колотилось. Анис даже не спросил, как у меня дела и нужно ли мне что-нибудь. Я снова осталась одна, со своими иллюзиями-призраками. «С чего я взяла, что он меня любит?»

Сказке пришёл конец в сентябре 2013. Я в очередной раз помчалась к Анису, как только он меня пригласил. Как же глупо идти на поводу у своих страстей или гормонов! Я приехала в Петрозаводск вечером. Анис меня не встретил. Хуже того, он не брал трубку. Я испугалась. Пошла к нему домой, но дома никого не было. Мне стало ещё страшнее. Я одна в городе, никого не знаю. До меня начало доходить, что Анис таким образом мстит за то, что какая-то Оля его бросила. Как ни больно было осознавать, я оказалась козой отпущения. Анис катался с друзьями на новенькой машинке, угашенный в хлам. Он заявился домой очень поздно… сюрприз — я в его квартире.

— Ты сломала замок?! Взломщица! — кричал он с некой долей восхищения. Анис не ожидал, что я способна на такое.

— Анис, зачем ты звал меня, если даже не встретил? Я здесь никого не знаю, кроме тебя. Я бы уехала прямо сегодня, но автобус уже не ходит. и денег у меня нет. Я истратила последние, чтобы приехать к тебе. Мне пришлось вломать замок, чтобы не остаться на улице. — Я расплакалась.

Он изменился. Я не узнавала его. Холодный, жестокий взгляд. Он зло смотрел на меня и допрашивал про дверь, которую я взломала. Молча я взяла сумку и ушла. Я долго-долго плакала. Очередное сильнейшее разочарование и потрясение. Сколько ещё сможет выдержать моё сердце? Анис не стал меня догонять, и от этого становилось в сто крат больнее. Мне нужно было придумать, где провести ночь. Денег нет. «Отель», — пронеслось в голове. В «Макдоналдсе» я словила вай-фай и нашла лучший отель в Петрозаводске. Стратегия была такая: я прихожу в отель, знакомлюсь с добрым дядей, рассказываю свою историю, и он мне помогает. Я всегда прошу помощи у богатых: бедный может лишь поплакать за компанию. Всё шло по плану, только у меня почти не осталось сил. Я была разбита и подавлена — так глубоко ранил меня Анис.

Я зашла в отель и села в комнате для отдыха. Здесь можно было курить, и, хотя я не курю, в тот момент сильно хотелось закурить. Сижу и жду, когда же кто-нибудь зайдет. Входит финн. Садится напротив меня. У меня по-прежнему перед глазами Анис. Я не выдерживаю и начинаю плакать. Финн растерялся. Он начал по-английски спрашивать меня, что случилось, дал платок. Я немного успокоилась и начала по-английски рассказывать свою историю. Он искренне меня жалел, переживал, сказал, что я могу переночевать в его номере. Я с подозрением посмотрела на него. Финн как будто понял, что меня беспокоит, и пояснил, что сам будет спать на диване. Утром он дал мне 5 000 рублей и пожелал всего хорошего. Который раз совершенно посторонний мне человек оказывается заботливее и добрее близких людей. После этого случая я удалила Аниса из своей жизни. Навсегда

«Кристи»

Вскоре директор Роман А. задумал расширяться и открыл дополнительно два новых клуба. Один из них, «Кристи», находился на Грибоедова. Катя постаралась всех новеньких перекинуть в новый шоу-бар, и так я оказалась в «Кристи», который впоследствии был переименован в «Малену». Новое место мне больше приглянулось. Оно было масштабнее, пилоны высокие, не пахло сыростью, как в «Дики».

В «Кристи» я встретила много новых людей. Одни были чуткие, искренние, доброжелательные, другие — эгоистичные, стервозные, мелочные.

С этого места начались мои затяжные одиночные прогулки по Невскому. Я исполняла обязанности танцовщицы и промоутера одновременно: сама ищешь гостя и сама танцуешь для него. Снова моей подругой стала холодная пустынная ночь. Порой всё, чего мне хотелось, — это теплого слова. Приключения задавали тон моей охоте. Я с трепетом ждала чуда, и это придавало мне сил и бодрости. Как же мне не хотелось первой заводить разговор с прохожим, абсолютно незнакомым мне мужчиной. Я шла вдоль Итальянской, затем сворачивала на Михайловскую, которая пересекалась с Невским проспектом. Подчас становилось невыносимо грустно, одиноко, холодно. Одной очень тяжело «промить». С напарницей гораздо продуктивнее и веселее, как бы там ни было. По моим наблюдениям, потенциальный гость активнее реагирует на парочку задорных девчонок. За пять лет я сменила множество шоу-баров. Одни администраторы требовали «промить» в одиночку, другие — с напарницей. «Кристи» выгонял меня одну.

Я пыталась понять админов (администраторов стриптиз-клубов — Авт.), которые посылали девушку одну на ночную охоту. Переживали, волновались? Вряд ли. В такие моменты становилось особенно грустно. Никто за меня не переживал и не волновался. Никто не заботился, не поддерживал, не ценил. Словно меня и не было. Обо мне вспоминали только тогда, когда я приводила гостя. Именно с этого момента я начинала существовать. До и после я исчезала. Вы и представить себе не можете, как невыносимо быть невидимкой. В такие минуты особенно хотелось кричать: «я здесь, я есть»! Единственный, кто ждал меня, — мой сын. Ради него я была готова на всё.

Снова ночная работа промоутером. Я с детства была застенчивой и не слишком коммуникабельной, но со временем мне удалось стать такой, как было выгодно. Предлагая прохожим товар, я встречала разную реакцию: улыбку, безразличие, агрессию, порицание. Я училась воспринимать людей такими, какие они есть. Промоутер — человек-оркестр, он должен достучаться до сердца прохожего и завоевать его внимание. И здесь залог успеха — это увлеченность процессом. Общение давалось мне трудно. В школе я была задротом-интровертом, любительницей астрономии. Симпатичные блондинки не должны тратить время на изучение низкооплачиваемой науки! Сейчас бы я себя отговорила от такого хобби. Вместо астрономии, я должна была встречаться с мальчиками, ходить на вечеринки, учиться целоваться и краситься.

Вернёмся на Невский. Мне пришлось полностью перекроить себя: превратиться из малообщительной замкнутой особы в искусного оратора, мастера красноречия. Спасибо Богу за такой пинок. Не окажись я на улице, так бы и осталась взаперти своей гордыни.

Что мне только не предлагали ночью на Невском проспекте: покататься на машине, покурить травку в подворотне, погостить на яхте, подымить кальян дома, секс без обязательств, сходить на свидание, подняться на биткойнах, достойную работу, даже жениться на мне.

Некоторые предложения мне, впрочем, нравились. К примеру, я с охотой соглашалась на чашечку кофе и теплую беседу, на сытный ужин, я могла взять деньги, если мне предлагали от всего сердца. Мне нравилось, что прохожий соглашался зайти в клуб только ради того, чтобы мне выплатили 1000 рублей за входной билет. Меня так радовало, когда прохожий вдруг решал стоять рядом со мной на улице до утра, чтобы мне не было одиноко и страшно. Вместе с тем именно в «Кристи» ярче всего проявлялось мое одиночество.

«Джем»

Дольше всего я проработала в клубе «Джем» — с 2014 по 2017 годы. В основном я продавала миф, иллюзию, якобы уникальную шоу-программу с красивейшими девушками и акробатическими трюками. Дутая гипербола! Блестящая обёртка для самодеятельности! На самом деле в «Джеме» не было никакой постановки номеров. Из десяти танцовщиц только три умели складно двигаться в такт. Музыкальное сопровождение самое что ни на есть примитивное — треки из ВК. «Красивейшие девушки» — это любые девушки с улицы, которые каким-то образом оказались в клубе сегодня, или безработные девчонки, которые решили попробовать потанцевать сегодня и не факт, что они вернутся завтра. Словом, определение «красивейшие» притянуто за уши. Акробатические трюки или сложные танцевальные элементы могли исполнять две из десяти девушек. При клубе всегда должны быть козыри — две-три профессиональные танцовщицы, чтобы удивлять и радовать щедрого гостя.

Каждую пятницу в клубе проходила планерка, собрание всех сотрудников. Кого-то хвалили, кого-то ругали на чём свет стоит, кого-то штрафовали, над кем-то смеялись, кого-то стыдили, кого-то увольняли. Директор Рудик не давал себе скучать.

На каждом собрании мы проговаривали свои смены: в какие дни и во сколько каждый из сотрудников должен быть на рабочем месте. Дисциплина. У меня всегда было прикрытие: чтобы не приходить, как все остальные, к 19:00, я приходила к 22:00, ссылаясь на то, что работаю в типографии.

Я действительно пыталась устроиться в типографию недалеко от площади Александра Невского, но мне не понравились место и коллектив. Типография находилась в здании старого завода, который походил на лабиринт, усеянный лужами, опавшей штукатуркой, шумный и пропитанный едким запахом краски. Токсичное место. Не стоило ради официального трудоустройства соглашаться на такое.

Конец ознакомительного фрагмента.