Преступление без наказания

Мария Эльф (2024)

Ночью из спальни крупного учёного слышится странный шум. Уже через минуту испуганные родственники застают комнату в полном беспорядке и пятнах свежей крови. Учёный исчез! Похищение? Ограбление? Убийство? Но сторожевая собака во дворе не пропустила бы незнакомцев. Неужели злодеяние совершил кто-то из «любящих» родственников? Постепенно выясняется, что мотивы были у каждого…

— Не волнуйся, я допишу книгу и уже в субботу буду на празднике, — Олеся деловито раскладывала свои записи по стопкам, а её густые светлые волосы непослушно падали то на одну, то на другую бумагу. — Поезжай преспокойненько.

Тимофей Васильев недоверчиво посмотрел на жену:

— Опоздаешь ведь. Дядя — нервный пожилой человек, станет обижаться на неуважение и прочее. Настроение будет испорчено всем.

— Тима, клянусь, что буду вовремя! — хорошенькая блондинка устремила влюблённый взгляд и нежно улыбнулась.

Такой ход волшебным образом всегда убеждал Васильева в твёрдости Олесиных слов.

Тимофей обожал жену и вот уже 10 лет считал себя счастливым мужем.

— Ну хорошо, я ещё позвоню тебе, — согласился он и застегнул тугую молнию рюкзака. — Только не увлекайся второстепенными линиями, Лесёнок, иначе не успеешь закончить свой детектив: опоздаешь на день рождения и нарушишь сроки издательства.

— Такое было только однажды и больше не повторится, — прощебетала писательница, вспорхнула со стула и поцеловала мужа в колючую щёку. — Передай всем привет!

— Даже Ева с мужем уже там…

— Какая честь! В прошлом году они с Зосимой Иванычем поругались в пух и прах, я думала, это навеки.

— Да, склока вышла неприятная, но оба отходчивые, горячие только…

— Горячие?! — Олеся сделала удивлённые глаза. — Ты так это называешь?! Да они пускали друг в друга тарелки прямо за обеденным столом! Твоя сестра — просто истеричка, а у дядюшки уже лет 20 как не все дома!

— Не тарелки, а пустые соусницы… — попытался смягчить историю Тимофей. — Семья у нас достаточно… эмоциональная,

— Кроме тебя.

— Кроме меня и Сени — мы в бабушку по маминой линии. В любом случае, Лесёнок, ты знаешь, что у нас…

— «… не так много родственников, чтобы ими пренебрегать», — с улыбкой процитировала жена любимую фразу мужа. — Конечно, ты прав, милый, только вот мне даже немного боязно ехать, — она выразительно посмотрела на супруга. — Ева и Зосима ссорятся почти каждый год, а теперь твоя сестра беременна. Помнишь, какой беспокойной была я, пока носила Илюшку? Из ничего может выйти жуткий скандал!

— Ну это же не у всех так… вполне вероятно, что у Евы это состояние проходит иначе…

— И как только она решилась?! Сколько помню, принцесса на горошине всегда была против детей. Она, известная едва ли не на весь Париж фотомодель даже в еде себя ограничивает, только бы лишние 100 грамм не набрать, а тут вдруг — беременность!

— Возможно, не её воля была, а будущего ребёнка, — предположил супруг, — и ей просто не осталось выбора.

— Уверена, что эта капризуля пошла бы и на отчаянный шаг, лишь бы не испортить фигуру. Неужели Виталий уговорил?! Обычно она из него верёвки вьёт…

— Как и ты из меня.

Жена благодарно чмокнула в нос и продолжила разговор:

–Твой брат Есений ещё никого не нашёл?

— Он отшельник, ты знаешь, а с тех пор, как умерла мама, Сеня и вовсе перестал считать себя должным жениться. Живёт в дядином особняке среди живописной природы — мечта интроверта.

— Удивительно, как ему удаётся ладить с Зосимой!

— Спокойный характер.

— Повезёт женщине, с которой он свяжет жизнь, если такое, конечно, случится.

Тимофей взял мобильник в руки и сделала жест, призывающий к молчанию.

Супруга выдержала паузу, пока он вызвал такси.

— Леся, только не забудь пропуск, — муж внушительно посмотрел на свою творческую жену.

— Уже положила его в сумочку — в ваш элитный посёлок меня впустят с угодливой улыбкой. Поезжай преспокойненько!

Тимофей отправился к своему дяде Зосиме Ивановичу Васильеву — владельцу 2 крупных химических заводов. Помимо того, что 65-летний коммерсант являлся дядей Тимофея, Есения и Евы — детей покойного старшего брата, у старика была и родная дочь Галатея. 26-летняя дочка всю жизнь жила с отцом, боялась его и не смела и слова поперёк сказать. Когда Зосима неожиданно и стремительно развёлся с матерью Галы, девочка осталась при нём. Бывшей жене было строго-настрого запрещено приближаться, из-за чего та сначала стала пить, а потом как-то случайно через подруг познакомилась с иностранцем и через год вышла замуж, покинув родину.

Как восприняла Гала развод родителей, было неясно даже самой Гале. Она только молчала и иногда тихонько плакала в своей комнате. Сердечные секреты девочка поверяла только приезжавшему время от времени Есению. Между двоюродными братом и сестрой установилась крепкая искренняя дружба.

С годами вопреки слабым надеждам Зосимы Ивановича дочка так и не проявила предпринимательских дарований и вдобавок замкнулась в себе настолько, что наотрез отказалась лишний раз общаться с малознакомыми людьми, в связи с чем место ей нашлось только на отцовской кухне, благо с возрастом Васильев-старший сделался чрезвычайно мнительным и совсем перестал доверять приготовление еды посторонним людям. Несмотря на нелюдимость девушке всё же удалось сыскать мужа. Им стал помощник Зосимы Ивановича и коллега Тимофея — приятный во всех отношениях Марк Белецкий.

Есений, Тимофей и Ева являлись детьми старшего брата владельца заводов — Степана Ивановича. Степан Иванович сделал блестящую карьеру учёного-археолога и в советские времена присутствовал почётным гостем даже на банкетах членов партии и дипломатов неприсоединившихся стран. Брак Степана Ивановича был достаточно гармоничным и продлился до конца жизни археолога. Жена пережила его на 10 лет.

Есений — старший сын серьёзно занялся биологией и к 40 годам уже имел вес в научной среде.

Тимофей нашёл пристанище в должности технического директора в бизнесе дядюшки.

Обаятельная и целеустремлённая красавица Ева удивила всё семейство, решительно подавшись в фотомодели: окончила школу моделей, затем театральное училище и отправилась путешествовать по стране и миру в поисках хорошего контракта. Родители поддерживали её во всём. С развитием соц.сетей карьера юной дивы стремительно пошла в гору, и уже в 22 года девушка смогла уехать в Париж и остаться в там на полном самообеспечении. За чаровницей везде неотступно следовал бывший одноклассник, безумно влюблённый Виталий, ставший во Франции журналистом и законным мужем Евы.

После смерти матери Есений, который всю жизнь жил холостяком в отчем доме, приехал в особняк дяди Зосимы провести лето да так и остался. Зосима Иванович с самого рождения племянника испытывал к нему необъяснимую симпатию, а с достижениями последнего на учёном поприще и глубочайшее уважение.

Вот так вчетвером: Зосима, Есений, Гала и Марк, жили они в особняке уже 5 лет.

По праздникам все родственники собирались за большим столом и стойко терпели выходки друг друга. Сачковать удавалось только Еве и Виталию ввиду их удалённости от России, и лишь священная обязанность почитать дядюшку приездом в день его рождения оставалась нерушимой. Исполнение эмигрантами почётного долга стимулировало ещё и завещание владельца хим.заводов, в котором были упомянуты и племянники, получавшие внушительные денежные дары по смерти завещателя.

И вот он очередной день накануне дня рождения Зосимы Ивановича.

Тимофей подошёл к огромному 3-этажному особняку с округлёнными стенами, напоминающему по стилю германский замок, и позвонил в звонок.

Высокие металлические ворота отворил Виталий Дорохов — муж Евы, весело поздоровался и сообщил, что утомлённая беременностью жена и дядя Зосима спят в своих комнатах, а Галатея с мужем хлопочут на кухне.

Рядом, словно выплясывая, радостно кружился Грей — огромная немецкая овчарка, любимец пожилого хозяина.

— А вот Есений отправился на прогулку к реке, — полушёпотом рассказывал свояк, провожая шурина в комнату. — Если хочешь, можешь найти его и позвать к обеду. Гала сказала, что к 13-30 жаркое будет готово.

— Он снова ушёл без телефона?

— Наш учёный очень рассеян.

Как же легко дышалось влажным августовским воздухом на лоне залитой солнцем природы!

Всего каких-то 3 часа — и мегаполис исчез из памяти, будто его и не было, а на месте беспокойной городской жизни появилось нечто настоящее, живое, вольное и бескрайнее: вот эта величественная река, эти пожелтевшие берега, тот мрачный сосновый лес, подходя к которому уже за 100 шагов ощущается запах смолы, мокрой земли и коры…

Тимофей блаженно бродил по окрестностям в неторопливых поисках брата.

— Эгей, Тима! — послышалось из леса.

— Сеня, здорОво! — обрадовался гость и замахал рукой отделившейся от тени сосен фигурке.

Мужчины приблизились друг к другу и обнялись.

— ЧУдная погода сегодня! — на лице Есения играл лёгкий румянец. — К вечеру обещают дождь. А где Олеся?

— Завтра приедет, дописывает книгу.

— Новый детектив?

— Очередной.

— Надеюсь, убийца — не дворецкий?

— Я сам пока не знаю, писатели, как художники, показывают только готовую работу.

Братья рассмеялись.

— Что за банка? — Тимофей заметил пластик, торчащий из кармана куртки брата.

— Это муравьи для Капитошки.

— Твоя колючка поедает лесных муравьёв?

— Луговых. Иногда балую его.

Есений всегда жил с питомцем. Экзотическим. И всегда Капитоном. Первым Капитоном был волосатый чёрный паук совершенно ужасного вида, вторым — наводящий страх огромный удав. Теперешний Капитоша представлял собою рогатую ящерицу с презрительным изгибом рта и недовольным прищуром глаз. Колючая рептилия смотрела так, будто подозревала всех и вся в нехороших поступках и безжалостно осуждала.

— Как твои дела? — поинтересовался Тима. — Редко звонишь в последнее время.

— Занят работой в важном проекте по рациональному расходованию биоресурсов. Нужно закончить до середины сентября: потом пойдут лекции и пересдачи в универе.

— Как дядька?

— Купил квадроцикл — теперь развлекается. А в остальном, как обычно: читает книжки про бандитов, распекает Галочку и Марка, иногда ворчит на меня.

— Вы с Галой по-прежнему секретничаете по вечерам?

— Я её единственный друг, и к тому же брат.

— В которого она влюблена с раннего детства, — подмигнул Тимофей.

— И что же? Галочка — милая, добрая девушка, практически не имеет своей жизни, во всём следует указке отца, и муж ей тоже достался своеобразный… Марк — ларчик с секретом.

— Ты уверен, что он женился на Галатее по расчёту.

— Разумеется! Породниться с начальником и стать наследником многомиллионного состояния — вот цель Марка в этом браке.

— Но он добр с женой.

— Ещё бы!

— По-моему, неплохой малый.

— Неплохой, но расчётливый, а такие раскрываются в полной мере, только добившись своего. Вот когда Галочка получит наследство (дай Бог, нескоро), тогда-то мы и увидим, кто есть Марк. Хотелось бы верить, что, действительно, неплохой парень.

Дом уже был наполнен ароматами жаркОго и свежего хлеба.

Галатея с мужем накрывали на стол.

— Тима! — обрадовалась хозяйка и подбежала, чтобы обнять. — Как я рада тебя видеть! Виталик сказал, что Олеся не с тобой.

— Наша писательница приедет завтра, не успевает закончить работу.

— Ох, папа обидится! — покачала головой девушка.

— Тимоша! — послышался за спиной серебристый голос Евы. — Дорогой мой!

Сестра сияла красотой и свежестью. Расцеловала брата. Он ласково погладил её по спине, на которой покоились блестящие тёмные волосы, такие густые и гладкие, словно шёлк. С самого детства Тимофей любил трогать эти волосы. В первом классе даже научился плести косу, чтобы иметь допуск к богатству младшей сестры.

— Помнишь, как я заплетал тебя перед сном?

— Конечно, — лукаво улыбнулась красавица. — Мама говорила, что устала за день и просила тебя «причесать малышку». Я только в школе узнала, что у вас был сговор.

— Да, я сам уговорил её, очень нравилось касаться этих длинных мягких волос.

— А мне нравились те страшные истории, которые ты рассказывал, пока колдовал над моей ночной причёской.

— Тимофей, приветствую! — в столовую вальяжно вошёл Зосима Иванович — крупный, грузный мужчина с суровым смуглым лицом. Он заключил племянника в объятия, а затем уселся во главе стола:

— Гала, есть хочу, и Тима вон проголодался. Сколько можно тянуть?

— Уже всё готово, — вступился Марк, принесший коробку со столовыми приборами. — Привет, Тима! — он пожал руку родственнику. — Достань, пожалуйста, бокалы из серванта.

— Садитесь, садитесь уже! — скомандовал глава семейства.

Вскоре сервировка была завершена, все сидели за большим столом и весело переговаривались.

Тимофей не уставал любоваться на Еву, как всегда, сияющую молодостью и благоухающую изысканным французским парфюмом. Беременность вовсе не портила её и, похоже, не оказывала особенного влияния на самочувствие. Вспомнилась Олеся, когда она была в положении. Тогда жена заметно поправилась, волосы поредели, ноги отекли, бедняжке стоил трудов каждый шаг, каждый поворот тела! Ева же сейчас крутилась, вертелась и щебетала так, словно выдающийся живот не доставлял ей абсолютно никакого дискомфорта.

«Эх, если бы Лесёнку давалось так же легко выносить ребёнка, у Илюшки были бы братья и сёстры», — позавидовал мужчина, мечтавший о большой семье.

— Галочка, ты волшебница! — восхищалась прелестница. — Столько всего наготовила и так вкусно! А этот салат просто божественный! Что ты в него добавила?

— А? В салат? — Галатея была внезапно выведена из состояния мечтательной задумчивости, в которое её периодически вводило созерцание открытой добродушной улыбки Есения. — Добавила… го… орех… ореховый… орецкий грех и чернослив…

— Ахаха! — заливисто рассмеялась Ева. — Орецкий грех!

— Галочка! — задорно захохотал Сеня, а за ним и все сидящие.

Хозяюшка ласково сощурила глаза, слегка улыбнулась и залилась нежным румянцем.

— Подобный случай был со мной в универе! — вспомнил Есений. — При написании тестовой работы один студент так разволновался, что после просьбы указать фамилию в верхнем углу листа, спросил меня: «А рядом с фамилией писло чесать?»

Последовала ещё одна волна дружного хохота.

— Ну чешите, отвечаю, если вам это поможет!

Все вновь покатились со смеху.

— Студенты — это, конечно, хорошо, но своих детей тоже было бы не дурно иметь, — строго заметил Зосима Иванович. — Универ твой, поди, лопается от бабочек, а ты и в ус не дуешь, давно бы уж женился.

Галатея с укоризной посмотрела на отца.

Муж с ревностью — на неё.

— Дядь, женщин, и правда, много, — согласился старший племянник, — но жена должна быть, прежде всего, другом, надёжным тылом, так сказать, а если такой дружбы не случилось, то и о браке нечего помышлять.

— Дружба у тебя с братом, — отрезал Зосима, — а здоровому мужику одному жить негоже!

— Ты и сам ведь не женат.

— Да не один живу! А ты с кем будешь, когда меня не станет? Марк тебе быстро от ворот поворот выпишет!

— Зосима Иваныч, ну зачем вы так? — мягко вставил своё слово зять. — Мы с Галой очень уважаем Сеню и…

— Знаю я, кто из вас очень уважает его! Что-то внуков я не вижу! Дождусь ли?

— Папа! — чуть ли не всхлипнула дочь. — Как Бог даст.

— Вот я и спрашиваю, когда вам Бог-то даст?

— Дядь, ну какие пустяки! — любимый племянник взял бутылочку крепкого напитка и с широкой улыбкой разлил по рюмкам, минуя свою. — Галочке и Марку ещё и 30-ти нет — у них всё впереди.

— Еве тоже нет 30-ти, но она вон за ум взялась! — не унимался старик. — Тимофей — вам всем пример. Второго внука давай, Тима!

— Не волнуйся, мы все родим по ребёнку! — поднял бокал с виноградным соком Есений.

— А ты когда родишь? Пятый десяток уже, друг мой! — хозяин дома явно не хотел закрывать тему. — Найди себе бабочку и женись, слышишь! Хватит с Галкой секретничать — не дети уже! Что после тебя в этом мире останется? Ничего — секреты одни!

— Мои работы останутся, дядь, — спокойно возразил племянник. — И по крайней мере одна из них будет очень полезна нашей стране!

— Наследство останется, — добавила родная сестра. — 5-комнатная квартира в центре города, автомобиль, счёт в банке…

— Ева, остановись! — нервно шепнул Виталий.

— А что? — деловито посмотрела она на старшего брата и невинно улыбнулась. — Мы с Тимой — единственные наследники по закону. Ты ведь не собираешься писать завещание на имя тайной любовницы?

— Успокойся, не собираюсь, — добродушно ответил тот.

— Вот и отлично!

— Разве только Галочке что-нибудь подарю ещё при жизни, — ласково продолжил Сеня и посмотрел на кузину.

Галатея залилась краской, расплылась в благодарной улыбке и устремила нежный взгляд на своего идола.

— То есть? — испугалась Ева. — Так ты написал завещание или нет?

— Ева, что за вопросы? — вновь зашептал смущённый супруг.

— Я написал дарственную на одну вещицу, в понедельник нотариус заверит её.

— Ах вот как! — красавица-сестра высоко подняла голову и стала похожа на воинственную амазонку. — На какую вещицу?

— Хватит! — властно пресёк разговор хозяин дома. — Он может распоряжаться своим имуществом, как угодно. Всё одно, на тот свет с собой не унесёт…

— А вот скифы верили, что это возможно, — заметил Есений, вспомнивший рассказы отца — археолога. — Вместе с именитыми покойниками скифские воины укладывали в гробницы и колоссальное количество золота, дабы почившие и в загробном мире могли наслаждаться той же роскошью, что и при жизни. И это чрезвычайно любопытно!

— Я так и думала! — отчаянно выдохнула Ева и с укоризной посмотрела на мужа.

— Да, мой брат был великим человеком! — с гордостью улыбнулся Зосима Иванович. — Не просто выдающимся учёным, но и великим человеком!

Хозяин дома осушил свою рюмку и продолжил, посмотрев на племянницу:

— Как бы он порадовался твоему будущему дитёнку, Ева! Ты всегда была любимицей семьи: мать с отцом души в тебе не чаяли, а братья обращались словно с хрустальной вазой, — он откинулся на спинку стула и неодобрительно вздохнул:

— Избаловали девчонку!

Затем ловко поддел вилкой маслянистый кусок селёдочки, поглотил его и обратился к младшему племяннику:

— Жена не почтила нас присутствием, Тимофей?

— Она сдаёт рукопись, дядя, завтра непременно приедет.

— Ну-ну…

После обеда Галатея и Марк занялись делами на кухне, супруги Дороховы заболтались о чём-то с Зосимой Ивановичем, а братья уединились в комнате Есения.

Большая квадратная комната с балконом и окнами, выходящими в лес, являлась скорее рабочим кабинетом учёного, нежели спальной: вдоль стен располагались заполненные до отказа книжные шкафы, у окна большой письменный стол с тумбой и крутящимся креслом, у двери небольшой платяной шкафчик и банкетка. Между шкафчиком и старым глубоким креслом стояла односпальная кровать.

Любопытными в комнате являлись её углы. В правом жил тот самый удивительный ящер Капитон, своим видом походивший на подозрительную каменную черепаху, покрытую крупными колючками. Террариум ящерицы, покрытый сеткой и освещённый яркой длинной лампой, всегда сиял чистотой: хозяин заботился о питомце с любовью и со всей ответственностью, веря, что рептилия отвечает взаимностью.

— Видел бы ты, как Капитошка зажмуривает глаза, когда я глажу его! — восхищался биолог. — Он, определённо, отличает меня от других людей и радуется любому взаимодействию!

— Сеня, ты же здравомыслящий взрослый человек и не можешь не понимать, что пресмыкающиеся не способны на любовь, — скептически качал головой Тимофей.

— Дикие — нет, а Капитоша однозначно привязан ко мне!

— Единственные животные, способные любить и привязываться к человеку — это собаки и кошки. Больше никто.

— Ты ничего не понимаешь! — отстаивал хладнокровного друга учёный. — Сейчас Капитон закопался в песок и его нельзя беспокоить, но когда вылезет, сам убедишься!

Тем временем Тима с интересом приблизился к небольшой круглой тумбе в противоположном углу комнаты: под стеклянным колпаком располагался эффектный след далёкого прошлого — доспехи скифского воина. Бронзовая кольчуга, напоминавшая рубашку с короткими рукавами, состояла из огромного количества металлических чешуек, прикреплённых к основе слегка потёртыми тонкими кожаными ремешками. Каждая чешуйка на треть перекрывала соседнюю, создавая таким образом прочную поверхность, защищающую от стрелы или удара копьём. Стеклянный колпак, накрывавший кольчугу, был плотно придвинут к стене, потому что сокровище имело только переднюю часть — спинка археологической находки была утеряна в жестоком бою IV века.

— Потрясающая вещь! — в который раз восторгался Тимофей. — Не отличишь от настоящей!

Да, это была копия, но великолепная копия.

Много лет назад этот совершЕнный дубликат бесценного экспоната вместе с металлической перчаткой и тяжёлым бронзовым шлемом изготовил талантливый археолог и мастер на все руки — друг и коллега Степана Васильва. Дубликаты являли собой точную копию снаряжения скифского воина, найденного при раскопках в 70-х годах в Сибири. Комплект долгое время находился в одном из российских музеев, пока не наступили безумные 90-е: музей перешёл в частные руки, а его уникальную коллекцию перевезли в столицу. Искусные же копии исторических кладов были признаны не представляющими археологической ценности и разошлись по рукам участников исследований.

Конец ознакомительного фрагмента.