Утраченное наследие

Мария Шлёмина, 2020

История разворачивается вокруг старинного здания в одном из городов на Волге. Молодой юрист – работник администрации города получает задание уговорить хозяйку купеческого особняка покинуть дом её предков и отдать его под снос. Молодой человек приходит по указанному адресу и узнаёт, что дом на самом деле представляет историческую ценность. Настроение его меняется… Он включается в защиту дома, вместе с его попечительницей – правнучкой именитого купца, которой на момент событий уже слишком много лет, чтобы справиться самой. Главному герою приходится действовать тайно. Для чего он подключает своих близких друзей. Начинается настоящая борьба за сохранение культурного наследия. На фоне этого противостояния молодой человек знакомиться со всей семьёй – потомков купца. Одновременно в его жизни случается первая настоящая любовь… У каждого участника повествования есть своя маленькая история в прошлом, так или иначе повлиявшая на настоящее и на события, происходящие вокруг дома с колоннами.

Глава 7. Про правду

Взъерошивая хаер, поредевший навсегда от седых волос,

Ведя мемуары за кефиром о подпольной войне,

С кайфом мазохиста в руках разбираю последний мост,

Пытаюсь рассказать как-нибудь о вчерашнем дне…

С. Чиграков «Чиж», «Такие дела»

Вечер был хорошим. Уже появился яркий запах осени, но воздух был еще прогрет летней жарой. Андрей вышел из университета позже всех. Он увлеченно беседовал с преподавателем о предстоящей дипломной работе. Начался последний, пятый, курс, и было странное ощущение, что подходит к концу беззаботное студенчество. Следующим летом нужно будет искать работу и начинать жить совсем уж взрослой жизнью.

Сначала он шел по дороге от здания факультета к ближайшей автобусной остановке. Но, когда переходил первую улицу, солнце, прорвавшееся между зданий, окатило его своими закатными лучами, и с Волги потянуло свежестью. Андрей повернулся к реке и с трудом посмотрел в сторону света. Набережная дышала еще летней жизнью: гуляли парочки и компании студентов, доносилась музыка из кафе. Ему тоже захотелось пройтись вдоль реки. Он свернул и начал спускаться вниз.

Погруженный в свои мысли, он просто шел и любовался сентябрьским закатом. И сам не заметил, как прошел всю новую часть набережной и перешел в старый город. Здесь было меньше людей. Но так же играла музыка в разных кафе, продавали мороженое и сладкую вату. Впереди показался причал, от которого отходил двухпалубный теплоход.

Захотелось своей музыки. Андрей на ходу скинул с плеча рюкзак и быстро нащупал в нем плеер. Снова закинул рюкзак на плечо и стал разматывать вечно путающиеся наушники. Он даже уже знал, какую песню поставит сейчас под свое немного меланхоличное настроение; уже потянулся было с наушниками в руках к ушам, как вдруг услышал язвительный голос откуда-то со стороны.

— Ой, смотри, какая девочка идет… хвостик завязала резиночкой, — и ядовитый смех последовал за репликой.

Любой другой парень не понял бы даже, что это в его адрес, и молча прошел бы мимо. Любой другой, но не неформал, который со старших классов школы носит длинные волосы, подражая любимым рок-музыкантам, да и просто потому, что находит это стильным. А многие из таких парней увлекаются и духовными практиками, что тоже выражается в длине волос. И каждый из них, так или иначе, хотя бы раз сталкивался вот с такими насмешками со стороны людей, мыслящих шаблонами. Среди этих «зашаблоненных» встречаются разные экземпляры: и бывшие «сидельцы», и военные, которым по уставу не положено отличаться от массы, и просто «пацанчики», взращенные дворово-блатняковой культурой… Ну и вот такие, какие встретились сегодня Андрею: прилизанные мажоры на папиной тачке с девочками в коротких юбках, дружно хихикающими над тупыми шутками «крутых» мальчиков. Собственно, для этих самых девочек и разыгрывается концерт, чтобы «крутость» свою подчеркнуть.

Андрей медленно повернул голову в сторону насмешников. Поправил очки, чтобы разглядеть, с кем имеет дело на этот раз. Перед ним, облокотившись о капот «десятины»¹, стоял высокий, «модно стриженный» парень. А рядом с ним еще один, помельче в размерах, но тоже с очень самоуверенной физиономией и, конечно, короткой стрижкой. Девушек Андрей не разглядел. Они ему были сейчас не интересны. Он быстро оценивал свои силы против этих двоих.

Рядом с ним, громко смеясь, пробежал ребенок. Малыш смеялся и болтал сахарным шаром на палочке.

— Димка, стой немедленно! — донесся голос женщины, догоняющей сбежавшего шалуна.

Андрей слегка отрезвился. «Дети вокруг… Такой хороший вечер». Ему не хотелось его портить. И он уже совсем было собрался проигнорировать недоумков и двинуться мимо.

— Что, девочка, где твой парень? Почему ты гуляешь одна? — снова донесся до него неприятный голос от авто и дружный хохот.

Андрей побелел, и кулаки его автоматически сжались. Он был невысокого роста и довольно худощав, носил очки со школы. Так что внешне его физическую силу было сложно распознать. Но спортом он увлекался так же, как компьютерами. Плавание и борьба были его любимыми видами. Он занимался с полной самоотдачей и тем и другим и, конечно, никогда не пасовал перед обидчиками. Но, зная за собой, что может нанести и серьезные увечья, старался сдерживаться. Сегодня не смог… Или не захотел.

Он быстро убрал плеер в рюкзак и, закинув его на спину, надел лямки на оба плеча, чтобы в драке тот не слетел.

— Ой, смотри! Девочка, кажется, собирается нас бить, — деланно-тонким голоском сказал тот, что был помельче, и хлопнул кокетливо по плечу того, кто облокачивался на авто.

— Да ладно, — ответил зачинщик, и в голосе его уже прозвучало напряжение, плохо скрытое за насмешкой.

Андрей уверенно двинулся к машине и, не дав успеть опомниться обоим обидчикам, врезал стоящему у авто и разбил нос. Девушки отшатнулись и завизжали. Тут же на Андрея, как обезьяна, запрыгнул второй, что был помельче. Андрей моментально осознал, что этот парень совсем слабак, и просто скинул его с силой под дерево, стоящее в стороне. Тот пролетел, как балерина по сцене, и ударился спиной о ствол. С дерева осыпалась легкая первая пожелтевшая листва. И тут Андрею нанес удар по голове первый, который пришел в себя и озверел от вида собственной крови, которая капала с лица на руки и на капот купленного папой авто. С Андрея слетели очки и разбились об асфальт. В голове звенело, но боли он не почувствовал. Он снова ударил обидчика по лицу, и снова брызнула кровь.

Где-то позади зашумели проходящие люди. Немолодой женский голос принялся призывать:

— Милицию… Милицию зовите! Ты посмотри, что делают среди бела дня.

Андрей немного остыл и начал было отступать назад. Но снова на него запрыгнул тот, что валялся у дерева. По всей видимости, он не имел никакого опыта в драках, поэтому вцепился в Андрея руками и ногами и укусил за ухо. Андрей взвизгнул и попытался скинуть мелкого, но тот в отчаянии держался крепко и продолжал сжимать зубами мочку уха своего обидчика. На секунду у Андрея потемнело в глазах от боли. И вдруг он услышал голос:

— Слезь с него, дебил! — и удар, но по чужой голове, встряхнул Андрея окончательно. Ухо отпустило, и груз упал с его спины, зацепив при этом рюкзак и сорвав его с плеч. Андрей мгновенно сосредоточился и увидел перед собой Гришу Серова. Но не успел он его признать, как Гриша полетел на него от толчка ногой в спину. Андрей поймал Григория, а тот, разъяренный, развернулся и врезал со всей силы по окровавленной и без того морде обидчика. Тот отлетел на капот и помял его.

— Да где же милиция? — заорал кто-то из собравшихся зрителей. И тут какие-то мужчины начали разнимать дерущихся.

— Парни, все! Хватит! Сейчас заберут вас всех, и будете ночь в КПЗ куковать. Расходитесь! Хорош!..

Андрей и Гриша, отряхивая одежду, быстро удалялись от места побоища. Оба молчали и шли, как-то синхронно пыхтя, вверх, подальше от набережной. Откуда-то донеслась сирена не то скорой помощи, не то милиции…

— Свернем сюда! — быстро сказал Гриша.

— Угу, — кивнул Андрей в ответ, и они завернули в старый двор, где было сумрачно и прохладно. Посередине двора возвышалась старая закрытая церковь, окруженная вплотную жилыми домами. Она давно уже не действовала, но сохраняла свою молчаливую красоту, словно бы за ней ухаживал кто-то по старой памяти.

Парни рухнули на скамейку напротив церкви и оба уставились на нее, тяжело дыша.

— Чего ты сцепился с ними? — через несколько минут, отдышавшись, спросил Гриша.

— Гопота…² — зло ответил Андрей. — Сами нарвались!

— Да так-то «упакованные» ребята, не похожи на «гопов», — возразил Гриша.

— С виду мажоры³, а в душе — гопота…

— Ну понятно!.. Так-то ни те, ни другие интеллектом не отличаются… — поддержал все еще разъяренного друга Гриша.

Еще посидели молча пару минут, приходя в себя.

— Этот тебе ухо чуть не отгрыз. Оно бурого цвета уже… — заметил Григорий.

Андрей слегка прикрыл опухшее и изменившее цвет ухо и поморщился от боли.

Где-то рядом за домами проплыл звук сирены.

— Пойдем-ка! — позвал Андрей. — Чего доброго, по дворам начнут искать…

И они синхронно поднялись с лавочки, нервно оглядывая двор. Андрей двинулся первым в сторону церкви. Григорий последовал за ним.

Высокий статный храм был почему-то давно закрыт. То ли из-за того, что его слишком тесно окружали дома, построенные в советское время, и его теперь невозможно было эксплуатировать как положено. То ли потому, что на его реставрацию не было денег. Окна храма были глухо заколочены, а высокие двери закрыты на тяжелые, давно проржавевшие амбарные замки.

— Не попасть туда, — констатировал Гриша.

Андрей молча обходил стены церкви и вглядывался в заколоченные окна. Одна из сторон храма выходила на внешнюю часть улицы, к ней плотно прижимались «сталинки». Но у одной из стен внутри двора был какой-то странный полуподвальный спуск. Парни подошли поближе и увидели лестницу, ведущую вниз. Андрей первым начал спускаться. Похоже было, что когда-то это был вход в нижнюю часть храма.

Спустившись в самый низ, Андрей с силой дернул старую кованую дверь на себя за круглую ржавую ручку. Полотно отошло, и посыпались пыль и мелкие камушки откуда-то сверху. Но дверь лишь приоткрылась. Тогда Андрей дернул сильнее, и дверь подалась еще на несколько сантиметров, но застряла, зацепившись за пол, который с годами вздулся здесь от накапливающейся влаги и отсутствия ухода.

— Помоги! — сказал Андрей Грише, а сам протолкнул свое плечо в открывшийся проем.

Григорий дернул ручку, а Андрей толкнул с обратной стороны плечом. Дверь заскрежетала о пол и приоткрылась еще. Андрей смог пролезть внутрь. И оттуда снова толкнул, чтобы более крупный Гриша тоже смог протиснуться.

Гриша с усилием, но все-таки пролез за товарищем.

— Надо бы прикрыть, — в темноте сказал он Андрею.

— Давай! — поддержал тот, и они уцепились оба за внутреннее кольцо дверной ручки, которое было влажным от сырости, скопившейся внутри. Дверь обратно закрылась легче. Опять посыпались какие-то камушки, и парней накрыла кромешная тьма. Где-то наверху снова послышался звук сирены.

Оба одновременно нашарили сотовые телефоны в карманах. Нажали на кнопки, чтобы осветить помещение.

— Блин, — с досадой сказал Андрей, — разбил дисплей.

— Поменяешь! — успокоил Гриша. — Главное, что работает.

Свет от экранов телефонов освещал им лица. Голоса глухо раздавались в этом помещении. Парни стали осматриваться, подсвечивая телефонами то, что было вокруг.

Низкий потолок и обшарпанные стены, на которых повисли остатки штукатурки или краски. Здесь было сыро и пахло плесенью. Обоим стало тяжело дышать. Но почти одновременно они навели свет от телефонов на проход впереди и синхронно шагнули в его сторону. Двери не было в этом проходе, но ребята обратили внимание на толщину стен старинного храма. Пошли друг за другом, освещая путь телефонными аппаратами, которые то и дело гасли, и приходилось их оживлять нажатием кнопки.

За проходом оказались в довольно большом помещении, с первого взгляда напоминающем обычный подвал, если бы не ажурная люстра в центре потолка, такого же низкого, как остался за ними.

Гриша направил свой телефон на эту люстру, и свет помимо нее упал на старый иконостас, который удивительным образом оставался целым все эти годы. Позолота на рамах местами вздулась, но сами образа были чистыми, как будто недавно написанными. Гриша подошел ближе и чуть не уронил подсвечник, который не увидел в темноте. Он был тяжелым и потому устойчивым. Гриша аккуратно обошел слегка качающийся предмет и приблизился к иконостасу.

— Надо же… — тихо сказал он, — как будто их тут регулярно чистит кто-то…

Он долго глядел на строгий лик Христа. Глаза смотрели на него внимательно, как будто проникая в самую суть пришедшего к ним человека. На минуту Гриша забыл об Андрее.

— Иди сюда! — услышал он уже нетерпеливый голос товарища.

Гриша оторвался от Спаса и пошел на голос Андрея, подсвечивая себе путь. На полу что-то хрустело, но при таком свете все равно было не разобрать, что под ногами. Гриша подумал, что это плитка, которая от времени и сырости начала крошиться.

Андрей стоял и ждал его возле узенькой деревянной лестницы, ведущей куда-то наверх.

— Очень старое все. Двоих ступеньки не выдержат… — осторожно заметил Гриша.

— Пойду тогда первый, — ответил Андрей и шагнул на скрипучую лесенку.

— Осторожно! Не спеши! — предупредил Гриша и терпеливо дождался, когда Андрей поднимется на самый верх.

Ступеньки скрипели под ногами Андрея, и чем выше он поднимался, тем более изменялся звук, как будто нарастая и разносясь эхом где-то там, высоко.

— Ого! — раздался удивленный голос Андрея. — Давай сюда!

Гриша пошел наверх, сопровождаемый все тем же звучным скрипом, который с подъемом увеличивался, рассеивался и превращался в эхо. И, поднявшись, Григорий понял почему…

Его глазам открылось огромное пространство. Сохранившиеся удивительным образом фрески еле освещались из двух не заколоченных стрельчатых окон. Пол был отделан старинным паркетом, который не сгнил, но покрылся белой густой пылью. И только по следам прошедшего вперед Андрея, как по снежному сугробу, Гриша разглядел, из чего сделан пол.

Он шагнул вслед за товарищем. Оба остановились в центре и уставились на высоченный иконостас, отделявший алтарь от храма. Лики и на этом алтаре ничуть не запылились, и даже при тусклом свете, который становился все меньше, потому что солнце там, снаружи, опускалось все ниже, были видны очертания лиц и глаза, смотревшие на нежданных посетителей.

— Удивительно… — тихо сказал Григорий. — Как они так выглядят?.. Ведь храм заброшен…

Андрей молча сделал шаг вперед и направился ближе к алтарю. Он подошел к центральной части. Постоял, глядя на врата, и зачем-то свернул влево, скрылся из виду за колонной.

Гриша наблюдал за ним, смотрел во все глаза на алтарь и пыльное убранство церкви и все никак не мог сдвинуться с места.

Через минуту он услышал хруст оттуда, куда свернул Андрей. Вдруг стало больше света. Гриша прошел наконец вперед.

За колонной он увидел, что Андрей открыл внутренние ставни одного из больших решетчатых окон. Окно выходило на проезжую часть улицы снаружи. Гриша забеспокоился.

— Зря ты, — подойдя к другу, заметил он, — снаружи могут увидеть и обнаружат нас…

— Да брось! — ответил спокойно Андрей. — Эта церковь стоит заколоченной, сколько я себя помню. Вряд ли кто-то там, снизу, вообще на нее поднимает глаза…

Он присел на низкий каменный подоконник окна и прижался к пыльным ставням. Свет упал на его пострадавшее ухо, и Григорий заметил, что оно стало сине-черным теперь.

— Тебе бы к врачу надо!

— Пройдет само! — отмахнулся тут же Андрей. — И не такое бывало на соревнованиях.

Он опять слегка дотронулся до явно болевшего уха…

— Тайсон, блин!⁴ Кто их только учит такому?..

— Да никто не учит, — иронично ответил Гриша, — в модном экшене подсмотрел.

И тут Гриша рассмеялся:

— Он висел на тебе, как макака на могучей пальме…

Андрей рассмеялся в ответ:

— Вот идиот…

— Вцепился и руками и ногами… — продолжал хохотать Гриша.

— Да он, наверное, и не дрался никогда, — смеясь, ответил Андрей, — первый раз в его жизни. А тут еще девочки смотрят, убежать нельзя!

— Девочки, — удивился Гриша. — А там были девочки? Я их не заметил…

— Может, и не было, когда ты пришел… Убежали уже, — пожал плечами Андрей. — А ты откуда взялся-то?

Гриша смеялся и трясся всем телом, присаживаясь на подоконник напротив Андрея:

— С неба свалился…

— Ну серьезно?

— Да мимо шел, а тут гляжу: знакомого парня бьют…

— Ну уж, бьют, — обиделся Андрей, — кто кого еще бил…

— Да понятно было уж, кто кого, — ответил Григорий и дружески хлопнул Андрея по задранной на окно ноге. — Этот, повыше, был уж с расквашенной физиономией, когда я вас заметил.

— А то! — гордо вскинул голову Андрей.

— А я ведь тебя не сразу узнал, — закончив смеяться, сказал Гриша, — давно не виделись. Да ты еще хвост отрастил. Как тебя на ковер-то в борьбе пускают?

— Неохотно, — заулыбался Андрей, — у нас тренер-то лысый.

И оба засмеялись так громко, что эхо разнеслось по всему храму. Стало как-то жутко от этого звука, и парни резко замолчали.

— Интересно, в каком веке его построили? — вкрадчиво и озираясь вокруг, спросил Гриша.

— И почему не восстанавливают?.. — тоном в унисон спросил Андрей.

— Видел, иконостас какой резной? И лики чистые… — продолжал Гриша. — Как будто их протирает тут кто-то регулярно…

— Да кто… Чего ты несешь? — поежившись, сказал Андрей. — Видел же, что все заколочено…

— А вдруг есть все-таки вход где-то с другой стороны? — настаивал Гриша.

— Ты прав… Может, и есть… Я мимо этой церкви хожу и никогда внимания не обращал на вход.

— Я тоже…

Повисла тишина. Оба товарища как-то насторожились.

— Может, из соседних храмов кто-то и приходит, чтоб хоть иконостас протереть иногда… — сказал Андрей, — тут ведь в центре много церквей…

Он достал сигареты и зажигалку, закурил.

— Здесь, наверное, нельзя… — смущенно заметил Гриша.

— Так он недействующий же, — парировал Андрей.

— Ну, в общем, да…

— Будешь? — протянул пачку Андрей.

— Нет. Здесь все-таки не хочу, — отказался Гриша.

— Ханжа ты! — обозвал его друг. — Со школы любишь всякий старинный пафос.

— А при чем тут пафос? — обиделся Гриша. — Старинную архитектуру люблю — да. А курить сейчас просто не хочу.

Вдруг Гриша увидел, как глаза Андрея увеличились, лицо стало испуганным и взгляд устремился куда-то в центр храма. Он начал, не отрывая изумленных глаз, быстро тушить окурок о подоконник, на котором сидел.

— Ты что?.. — испуганно спросил Гриша, и дрожь передернула его тело.

— Вон… — выдавил Андрей. — Кто это там?

Григорий заставил себя повернуть голову и посмотреть, куда указывал Андрей…

В голове его быстро мелькнула мысль: «Странное дело… Только что отметелили двух идиотов на набережной, а теперь неизвестно чего испугались в заброшенной церкви…»

Он напряженно вглядывался в темный центр храма. Глаза не сразу со света различили темную фигуру, двигающуюся медленно, но уверенно.

— Да кто это? — нервно переспросил Андрей и, схватив Григория за предплечье, встал с окна, но не сделал шага вперед.

Гриша с трудом разглядел грузную фигуру в длинном платье… На голове что-то непонятное. Но слух различил явное шарканье шагов. Интуитивно Гриша понял, что фигура крестится пред алтарем.

— Значит, есть все-таки вход с улицы… — выдал Гриша вслух и как-то сам успокоился.

— Прихожанка, что ли? — недоуменно посмотрел на него Андрей.

Гриша пожал плечами:

— Отсюда не вижу толком…

Вдруг фигура развернулась к ним и замерла.

Друзья переглянулись между собой и снова стали всматриваться напряженно в центр храма.

Фигура постояла немного и двинулась к ним.

Гриша тоже встал с окна рядом с Андреем. Оба ничего не говорили, но чувствовали страх друг друга, казалось, передававшийся теперь по воздуху.

По мере приближения фигуры стали все более слышны шарканья мягких шагов и скрип паркета. И пару мгновений спустя свет заходящего над Волгой солнца, настойчиво проникающий сквозь пыльное стекло открытого Андреем окна, озарил лицо старика в одежде церковнослужителя. Длинный подрясник скрывал грузное старческое тело, и звук шагов не соответствовал той легкости, с которой передвигался старец по паркету. На голове его был клобук, от которого развевался слегка при движении шлейф. Лицо старца было морщинистым, и густая седая борода скрывала рот. А глаза были строгими и темными.

— Сейчас отругает нас, что мы здесь… — еле выдавил из себя Гриша.

Тем временем старец подошел к ним совсем близко.

— Да не отругаю!.. — ответил он за Андрея и рукой сделал жест сверху вниз, по которому оба парня послушно присели обратно на подоконник. Только позы их были теперь напряженными, и оба смотрели во все глаза на подошедшего к ним монаха.

— Здравствуйте, — нерешительно выдавил Гриша.

— Здравствуйте, — весело отозвался монах и улыбнулся немного озорной улыбкой. При этом сквозь густую седую бороду стал виден его старческий рот, в котором сохранился, из передних, всего один зуб сверху. Вокруг глаз заиграли лучики морщинок, а сами черные глаза сделались радужней.

У парней немного отлегло на душе.

— Мы тут случайно оказались… — начал было объяснять Андрей.

— От милиции, что ли, прячетесь? — весело подмигнув, спросил старец.

Парни переглянулись и тут же оба виновато опустили головы.

— Да неприятность вышла, — выдавил Григорий исподлобья.

— Знамо, какая неприятность, — строго отозвался монах, — драка…

Ребята еще раз удивленно переглянулись между собой.

— Вы что, ясновидец? — спросил Андрей. — Отсюда же не видно набережной… — и он оглянулся в окно, чтобы убедиться, что место события никак не может быть видно из храма. Тут же вспомнил, что и окно-то было закрыто ставнями. И он сам только что еле-еле смог открыть их, такими они были тяжелыми и старыми, что, понятно, их давно никто не трогал.

— Да ухо у тебя, вон, опухшее, а у товарища — синяк на щеке, какое тут ясновидение! — рассмеялся старец. И снова тысячи морщинок-лучиков побежали весело по его лицу.

Гриша заулыбался тоже, и вслед за ними рассмеялся Андрей.

Напряжение теперь совсем спало.

— Что не поделили с неприятелем? — обратился старец к Андрею.

— Во взглядах на жизнь разошлись… — иронично ответил тот.

— Да-а-а, взгляды на жизнь — это дело такое… — задумчиво ответил монах, и густые седые брови его нахмурились.

— Да вы присаживайтесь! — вдруг спохватился Гриша, уступая место на подоконнике.

— Спасибо тебе! — старец тяжело присел на Гришино место. А Григорий встал перед ним и Андреем, с любопытством разглядывая монаха.

— Взгляды на жизнь часто бывают предметом споров, — продолжал тот. — Когда я был молод… ох, горазд был поспорить, хлебом не корми! — и он снова заулыбался всеми своими лучиками лица. — Бывало, сядем вот с другом после работы в каком-нибудь кафе в Праге… Я долго жил в Чехии… И давай рассуждать. Это сначала, значит, рассуждать. Закурим оба, кофе закажем, а то и пива… — он снова засмеялся, — какое пиво в Чехии. Эх, хоть и грешно мне, а вкусно вспомнить!

— Вы курили?.. — наивно переспросил Андрей.

— Курил и кофе и пиво очень любил, — весело ответил старец, — это ведь все зараза такая… Один раз попробуешь — и привет, зависимость!

— А в Чехии кем вы работали? — поинтересовался Гриша.

— Журналистом. Я журфак окончил. Хотел людям глаза на правду открывать, путь освещать, — иронично усмехнулся монах, — да потом уж понял, что не хотят они ее, правды этой. Тоже метался, спорил с властью… Бунтарь был! Рок-музыкой, вот как ты, увлекался, — обратился он к Андрею, — тогда это вообще модно было…

— И в итоге в монахи ушли?.. — удивленно спросил Андрей.

— Да. Не сразу постриг принял. Долго жил при старом храме. Не здесь. Далеко… Трудился, молился. А потом и совсем остался.

— Интересно… — протянул Гриша в задумчивости.

— Да, — взволнованно не отставал Андрей, — интересно, что может заставить человека с образованием, любителя рок-музыки и бунтаря, с такой интересной профессией, бывавшего за границей… уйти в монастырь?..

На лице Андрея блуждало негодование. Как-то очень лично он воспринял историю старца, сидевшего рядом с ним на подоконнике в старой церкви.

Монах грустно заулыбался:

— Э-э-э-э-эх, — протянул он, похлопав Андрея по плечу, — это тебе сейчас кажется, что ты знаешь, в чем смысл мирской жизни, думаешь победить мировое зло, бьешь обидчиков, которые виноваты всего лишь в том, что глупее тебя. Энергия в тебе бьет ключом. И кажется, что вот у тебя-то точно будет все гораздо лучше, чем у других!..

Андрей помрачнел, но слушал внимательно, широко раскрыв глаза.

— Но пройдет время… и ты начнешь искать куда более простые вещи, чтобы успокоить свою душу.

— Например? — спросил Григорий, который тоже не отрывая глаз смотрел на монаха.

— Семью, детей, дом за городом с грядками, — старец улыбался, — работу рутинную — попроще, но чтоб хорошо платили, футбол с друзьями и елку на новый год. Устанешь от несвершенных подвигов, тянущих за душу, и начнешь прилепляться ко всему земному и понятному. И будет тебе от этих простых вещей хорошо, потому что не тревожно. Потому что они не разочаровывают так глубоко… Не ранят сердце, как никому не нужные мечты…

Он вздохнул.

— И рок-музыка наскучит своей глубокомысленностью. Захочется чего-нибудь полегче, попроще, чтоб мозг просто отдыхал.

— Ну это уж точно не про меня, — возразил Андрей.

Старец засмеялся.

— С вами так и было? — спросил Гриша.

— Со мной-то? — монах сделался серьезным. — Почти так… Я так и не нашел себя ни в чем земном: ни в женщинах, ни в детях… — он поправил клобук на голове и тут же весело добавил: — И футбол я не люблю!

— Поэтому монастырь?

— Оно как-то само получилось, душа, что ли, позвала, коль уж не смог я стать обычным членом общества. А потом ведь я здесь исполняю свою миссию… Все ту же!

— Про правду-то? — спросил обиженный Андрей.

— Про нее, — ответил монах, — через веру глаза на правду людям легче открывать. Ведь в храм Божий приходят те, кто к правде готов.

— Хе-хе, — язвительно отозвался Андрей, — это бабушки, что ли, которые от скуки в церкви молитвы подвывают?

Старец засмеялся:

— Вот вижу: бываешь ты в храме, сын мой. Это хорошо!

Андрей покраснел:

— Ну все-таки: они-то к какой правде готовы?

— Они не готовы. Но очень хотят подготовиться… К самой простой и все усмиряющей правде!

— К какой?.. — тихо спросил Гриша.

— К смерти, — спокойно улыбаясь, ответил старец.

Повисла полная тишина в храме. Только откуда-то из глубины доносился звук капающей воды.

— Ну что вы помрачнели-то! — начал успокаивать ребят монах. — Это еще все от вас далеко. Да и смерть — ведь это только переход к иной жизни. А сама жизнь здесь и сейчас — вот это для вас ценно. И не забывайте радоваться каждому дню, ребятки!

Он поднялся с подоконника и тяжело вздохнул.

— Пора вам! Нечего здесь сидеть! Да и стемнело почти. Идите с Богом! Никто вас там уже не ищет. Забыли давно про вас.

Гриша слегка толкнул задумчивого друга в плечо:

— Пойдем!

Андрей встал и отряхнул брюки. И они направились в сторону лестницы.

Монах медленно зашаркал за ними следом.

— Темно-то как… — сказал Андрей.

— Да уж, — ответил ему Гриша.

— А вот я вам свечу зажгу, — сказал старец.

Ребята оглянулись и увидели в его сухих старческих руках тонкую, но длинную восковую свечу, на которой уже трепыхалось, как живое, пламя.

Григорий взял свечу из рук старца.

— Идите с Богом! — повторил тот.

Они послушно направились в сторону лестницы, по которой вошли в верхний храм.

Гриша ушел вперед, Андрей медленно продвигался за ним. Когда Григорий сделал первые шаги вниз по ступенькам, Андрей дернул его за руку.

— Ты чего? — обернулся к нему Григорий.

— Куда он пропал? — возбужденно спросил Андрей и указал вглубь залы храма.

Гриша напряг глаза. Зала была пуста. Но и часть ее уже скрыли ночные тени.

— Темно просто! — нервно отозвался Гриша. — Пойдем!

Выбравшись во двор все через ту же дверь, ребята с усилием затворили ее. Свеча догорала в руке Григория. Они вышли на свет, который уже лился от включенных фонарей.

Оба закурили…

— Зараза… — задумчиво сказал Гриша и посмотрел на друга. Андрей испуганно глянул на него в ответ.

— Ты чего? — недоуменно спросил Гриша.

— Ухо.

— Чего ухо?

— Ухо не болит, — выдал побледневший слегка Андрей.

Гриша метнул взгляд на ухо Андрея, которое еще полчаса назад было почти черным и опухшим до предела.

— Невероятно… — изумленно сказал он. — Ни следа… Ухо как ухо. Как будто и не было с ним ничего!..

Андрей молча приложил ладонь к уху и нервно затянулся сигаретой.

— Пойдем! — решительно приказал он Грише. — Да потуши ты свечу уже!

Гриша дунул на свечку. Она погасла. Он хотел было выбросить, но почему-то передумал и зажал огарок в ладони, поспешил за Андреем.

— Куда ты рванул?

Андрей шел решительным шагом вдоль стен церкви. Дойдя до угла, который выходил на проезжую часть, он свернул и опять пошел вдоль стены.

— Ты обойти церковь хочешь? — догадался Григорий.

— Да! — не оборачиваясь и не останавливаясь, выкрикнул Андрей.

Гриша понял его мысль… Пошел быстрее.

Через десять минут они обогнули весь храм, включая постройки, которые плотно прилегали к его стенам. Но так и не нашли другого входа внутрь…

Примечания

1

Здесь имеется в виду автомобиль ВАЗ 2110, в 2006 году бывший еще очень популярным.

2

Перефраз. Го́пники (также гопы́, гопасы, го́пстеры, гопари́, собирательно — гопота́, гопоте́нь, гопье, гоп-компания) — жаргонное слово русского языка, обозначающее представителей городской прослойки низкого социального статуса, малообразованной и не имеющей моральных ценностей, состоящей из агрессивно настроенной молодежи (подростков), обладающей криминальными чертами поведения (реже — близкой к криминальному миру), часто происходящей из неблагополучных семей и объединяющейся по признакам контркультуры (неформальнойсубкультуры). Термин широко употребляется в России и странах бывшего СССР (материал из Википедии — свободной энциклопедии).

3

Мажоры — золотая молодежь (калька с фр.jeunesse dorée) — образное названиемолодых людей, проводящих жизнь в праздности и развлечениях за счет материальной и иных видов поддержки со стороны своих влиятельных и богатых родителей. Так же обозначаются представители светской молодежи. В СССР золотую молодежь периода развитого социализма (конец 1970-х — начало 1980-х) называли словом мажоры (от фр.majeur — больший, высший) и противопоставляли субкультуре гопников (материал из Википедии — свободной энциклопедии).

4

Здесь автор упоминает известного американского боксёра — Майка Тайсона, который откусил сопернику часть уха во время боя в 1997 году