Перемещение. Ответный удар

Мария Шари, 2023

Продолжение приключений учёного Ричарда и его друзей. Инопланетяне вновь наносят Земле мощный удар, и Ричард Тейлор придумывает дерзкий план по спасению Земли, по ходу приоткрывая завесу тайны над загадкой Большой взрыва. Помочь ему берутся его верные друзья.Но всё пошло не так, как было задумано…

Открытие нового национального парка Америки было обставлено со всей помпой, на которую были способны американские СМИ. К его основанию приложил руку мэр Ватерфолл-сити Уильям Бэйли. Именно по инициативе Бэйли и при поддержке Федерального агентства — Службы национальных парков — в сокровищнице национальных заповедников не только Соединенных Штатов, но и всего человечества, в окрестностях города Ватерфолл-сити появилась яркая звезда — Национальный парк «Планета животных». Так сообщал об этом торжественном событии самый популярный новостной канал страны «Литтл-пигги».

В новый заповедник, возведенный скорыми темпами к востоку от Ватерфолл-сити на реке Ривер, слетались тысячи иностранных туристов и самих американцев, обожавшие свои национальные парки. Но ни просторные территории, ни широкие лужайки, покрытые ярко-зеленой травой, ни искусственные озера, в сверкающей глади которых отражались белоснежные облака, привлекали сюда людей. Хотя могло показаться удивительным, что еще год назад эту глухую местность составляли каменистые дороги и холмы, а единственными представителями фауны были медведи гризли, гремучие змеи и ящерицы.

Нет, главной достопримечательностью парка стали экзотичные животные, спешно брошенные Готами после грандиозного сражения с объединенными армиями землян на юго-восточных окраинах Ватерфолл-сити. Мэр, человек неглупый, быстро сообразил, как и куда можно пристроить беспризорных представителей инопланетной фауны. Так и возник этот неординарный парк, получивший название «Планета животных».

Джордж и Мона, насмотревшись рекламных роликов и репортажей о новом парке, тоже решили посетить необычный заповедник. Они уговорили Ричарда присоединиться к ним — нельзя же постоянно отрываться от социальной жизни, а заодно сделать краткий перерыв и немного отдохнуть от рутинной научной работы. Джерри, которому в последнее время надоело сидеть дома, увязался с ними.

День был выбран в середине недели, когда по расчетам молодого ученого, посетителей в парке должно быть меньше всего.

Неспешно прохаживаясь по ровным аллеям и извилистым дорожкам парка, Мона любовалась живописными пейзажами заповедника, они удивляли и одновременно восхищали ее. Джордж с некоторым страхом наблюдал за огромными зверями странного вида, свободно бродившими по территории заповедника. О чем думал в этот момент Ричард, никто не знал. Его лицо было как всегда сосредоточенно и задумчиво. Ученый даже на прогулке оставался ученым. Только Джерри не интересовался ни красотами парка, ни животными из других звездных систем. Он был занят куда более увлекательным делом — поедал пончики с шоколадной глазурью, вытягивая их из бумажного пакета, то надкусывая сдобный пончик, то смачно облизывая глазурь. На удовлетворенной мордашке Джерри ясно читалось — начало культурно-развлекательного похода его полностью устраивало.

Помимо ордена Героя-Спасителя Земли маленький инопланетянин получил и некоторое денежное вознаграждение. Генерал Дэвенпорт лично проследил, чтобы двум героям выдали настоящие баксы, а не те бумажные купюры, что хотели напечатать его подчиненные на цветном принтере секретаря Мэгги. Конечно, Джерри не имел ни малейшего понятия о деньгах, и для чего они нужны, если их нельзя употребить в пищу, потому семейным кошельком заведовали Ричард и Люси. Правда, молодая хозяйка распорядилась денежным имуществом нестандартным образом.

Расчеты Ричарда не оправдались. Посетителей в парке было полно. В последние месяцы Планета животных, бесспорно стала самым раскрученным и популярным местом отдыха в Штатах. Люди разгуливали семьями и целыми компаниями, распивали соки и кока-колу, глазели на инопланетных зверей и кормили их и себя заодно разными вкусняшками, купленными здесь же, в многочисленных киосках и маленьких магазинчиках. Некоторые виды животных паслись на полянах, другие, очевидно, не столь мирные, находились в клетках.

Первое, что бросилось в глаза друзьям при входе в заповедник, как на просторной площадке дети катались на спинах своеобразных лошадей с крокодильими мордами. Лошади смешно шлепали по утоптанной траве перепончатыми как у лягушек лапами, а дети весело смеялись.

Внимание друзей привлекла толпа зевак, точнее, то, на что они глазели. На соседней площади разгуливало огромное чудовище с длиннющей шеей, по виду и размерам вылитый диплодок, словно доставленный на машине времени прямиком из юрского периода. Вот только морда отнюдь не добродушная, а устрашающая как у китайского дракона. На спине вдоль хребта массивный ороговевший гребень. Монстр развлекал посетителей, выпуская из ноздрей огненные облака. В небе пучки пламени превращались в поезда, автомобили, дирижабли и парусники. Поезда мчались мимо облаков, вращая колесами и выпуская пар из труб, автомобили выделывали крутые виражи, дирижабли зависали на миг над головами людей и медленно таяли в воздухе. Каждая трансформация вызывала бурные восторги и аплодисменты толпы. Диплодок как истинный иллюзионист довольно склабился и удивлял публику новыми конструкциями из дыма и пламени.

В момент, когда все зрители, не отрывая взглядов, любовались величаво плывущим по небу огненным корветом, монстр неожиданно повел длиннющей шеей в их направлении. Драконья голова величиной с внедорожник оказалась перед глазами друзей. Джордж и Мона застыли в безмолвном ужасе. Ричард невозмутимо взирал на вырывающийся из ноздрей пар и покрытую чешуей оскаленную морду. Казалось, никакие потрясения не смогут вывести его ученую сущность из флегматичного равновесия, в котором Ричард пребывал постоянно. На самом же деле он анализировал ситуацию. Этот экзотичный парк с чудовищами неземного происхождения интересовал ученого все больше и больше.

Диплодок вдруг скорчил рожицу и просяще взглянул на пакет с пончиками. Джерри не требовались никакие научно-аналитические способности, чтобы понять желание инопланетного животного. Что такое чувство голода ему было отлично известно. Маленький инопланетянин щедро высыпал все свои пончики на высунутый шершавый язык диплодока. Монстр одним махом отправил угощение себе в рот. Голова благодарно улыбнулась и убралась прочь.

— Ужас какой! — с облегчением выдохнул Джордж. — Он мог и нас вот так запросто слизнуть себе в пасть, как эти пончики.

— Не мог, — рассудительно ответил Ричард. — Он растительноядный. Питается зерновыми или продукцией из них произведенной.

В отличие от друзей он давно заметил, чем подкармливали инопланетное животное посетители парка.

— Джорджи, дорогой, боюсь ошибиться, но ты отнюдь не похож на продукт, произведенный из злаковых культур. — В глазах Моны сверкнул задорный огонь. — И снаружи покрыт вовсе не шоколадной глазурью.

— Если дело только в этом, могу обмазаться шоколадом, — игриво подмигнул Джордж, но, поймав любопытный взгляд Ричарда, быстро исправил оплошность. — Конечно, не сейчас, а дома.

Взгляд Ричарда приобрёл ещё большую выразительность. Мона смешалась, ей не очень хотелось выставлять напоказ интимные подробности их отношений с Джорджем, и она поспешила ему на выручку.

— Это он так, образно.

— Я так и понял, — хмыкнул Ричард и тактично отвел взгляд от смущенных друзей.

Компания отправилась дальше. Щедрость, проявленная Джерри, ему быстро воздалась. В обеих руках он уже держал полученные в подарок от Моны маффины.

Вдоль аллей торчали большие земляные башни наподобие термитников. Выстроившие их хозяева — безглазые твари с червеобразными покрытыми слизью телами — были похожи на миксин. Они ползали по термитникам, сворачиваясь в узлы как змеи, и угрожающе шипели на проходящих мимо людей, разевая круглые рты, окаймленные множеством роговых зубов.

Из-за поворота на парковую дорожку выскочила ватага мамонтят с выпученными глазами и торчавшими на головах рыжими волосками. Озорные инопланетные тинэйджеры, весело топая, промчались по аллее, на ходу отбирая у детей купленные родителями мороженое, чипсы, кока-колу. Впрочем, никто из ограбленных и не думал возмущаться. Шалости мамонтят вызывали только новые взрывы веселого смеха.

Один мамонтенок подскочил к Джерри, ловко выхватил из его руки маффин и закинул себе в рот. Затем попытался отнять и второй, но Джерри на этот раз делиться не захотел и быстро спрятал руку за спину. Подражая взрослым монстрам, мамонтенок поднял хобот и воинственно протрубил. Но вместо грозного рева из хобота вырвался хриплый звук, словно на плите заклокотал вскипевший чайник. Впрочем, юного родственника семейства слоновых такой провал в запугивании людей ничуть не смутил. Опустив хобот, он понесся следом за остальными соплеменниками.

Друзья только и успевали поражаться всевозможным инопланетным зверям.

В небе кружили гигантские стрекозы, наполняя воздух приятным на слух жужжанием, нежным словно шелест утреннего ветра в весенней листве. На полянах паслись похожие на мамонтов животные с выпученными глазищами. Их детенышей, тех самых, что проказничали на аллеях заповедника, поблизости не было видно.

Показался высокий берег реки Ривер, вдоль которой и располагался парк. Тут царило не меньшее оживление, чем в центре. Проголодавшиеся люди, утомленные прогулкой на свежем воздухе, возбужденные от множества зрелищ, толпились у киосков с едой и напитками. Место раздачи продуктов питания за бумажные знаки не миновали и друзья.

Подкрепившись гамбургерами, компания миновала киоски и направилась к специально огороженной обозревательной площадке, возвышавшейся над берегом реки. Никто уже не скажет, с каких пор повелось, что процесс лицезрения люди сопровождают процессом поглощения пищи. Это вошло в привычку, и ни одно зрелище не обходится без пластиковых упаковок жареной кукурузы и газированных сладких напитков. Социальная сплочённость захватила и друзей. Джордж и Мона неспешно закидывали в рот попкорн, время от времени поочередно прикладываясь к бутылочке кока-колы, что держала Мона в правой руке. Надо заметить, что высокая честь таскания тары со сладким напитком была возложена Джорджем на плечи слабой половины, и по этой причине Мона успевала подкрепиться попкорном только тогда, когда у нее освобождалась левая рука. Сопение, которое издавал парень при поглощении колы, вызывало ироническую улыбку на лице девушки, что мужественную половину никак не задевало. Он этого просто не замечал. Ричард неспешно жевал печенье, а Джерри с большим воодушевлением лизал ванильное мороженое.

С безопасного расстояния посетители парка разглядывали невиданных на Земле монстров. Внизу, на песчаном пляже неподвижно лежали, загорая на солнце, десятиметровые крокодилы с хищными щучьими мордами и тремя парами нижних конечностей. Из полуоткрытых пастей выпирали наружу острые как кинжалы зубы. Инопланетные твари жили своей жизнью и на людей, глазеющих на них с верхотуры площадки, не обращали ни малейшего внимания.

Из воды на берег выползла огромная водяная сороконожка. В ядовитых челюстях трепыхался полуживой инопланетный кальмар. Один из крокодилов нацелился было присвоить себе эту добычу, но сороконожка не собиралась так легко с ней расставаться. Положив кальмара на песок, она угрожающе зашипела. Шестиногий крокодил не рискнул нападать на ядовитую тварь.

Это сделал другой хищник.

Неподвижно лежавший неподалеку огромный валун внезапно ожил и превратился в гигантского краба со скорпионьим хвостом. Чудовище вонзило в сороконожку острое жало. Та взвилась как змея, которую потревожил в траве неосторожный путник. Хищная тварь попыталась укусить краба, но ядовитые челюсти не смогли пробить панцирь членистоногого животного. Дожидаться, пока сороконожка найдет в его хитиновой броне слабое место, краб не стал и ловко перехватил клешней ядовитую голову. Почувствовав бессильную уязвимость сороконожки, сзади ее атаковал крокодил. Участь ползучей твари была предрешена. Разрывая сороконожку на куски, оба хищника принялись поедать ее. Люди, пораженные жестокостью зрелища, замерли в оцепенении.

— Мне здесь не нравится, — сказала Мона и решительно скомандовала: — Пошли отсюда.

Мужская часть компании никогда не проявляла фанатичной приверженности к гладиаторским боям без правил. Они также не захотели досматривать финал кровавого пиршества, к которому присоединился еще один крокодил. Осмотр «Планеты животных» продолжился в менее агрессивной ее части.

По обеим сторонам дорожки, выложенной из желтых кирпичей, на открытых зеленых лужайках там и сям торчали странные величиной в два метра грибы. Ребристые стволы у этих грибов были белыми с продольными темными прожилками, а шляпки — красными с коричневыми пятнами.

— Мухоморы, — заявил Джордж таким тоном, словно половину жизни провел за изучением грибов. — Есть и пробовать не рекомендую.

На пятнистой шляпе ближайшего к ним гриба вдруг раскрылись два глаза. «Мухомор» недовольно оскалился и зарычал на непрошенных визитеров. Друзья, не ожидая увидеть такую метаморфозу, как безобидный гриб превращается в хищника, напряженно застыли на месте. Дальше рычаний дело у гриба не пошло, и компания расслабилась.

— Может, ты лучше ему порекомендуешь, не есть и не пробовать нас? — со смехом предложила Мона «специалисту» по иноземной флоре.

Желтая дорожка привела друзей к широкому искусственному озеру. По прозрачной глади плавали громадные фиолетовые жуки. На спине каждого из них сидело по десятку детей в оранжевых спасательных жилетах. Усики на головах жуков время от времени шевелились, и тогда по воздуху проплывали чарующие звуки, словно кто-то невидимый играл на ксилофоне. Нежная мелодия присоединялась к звону радостных визгов и воплей ребятишек, лица которых буквально светились от счастья. Когда еще им доведется побывать в таком великолепном аквапарке, самом лучшем из всех в мире. По песчаному берегу в ожидании счастливых отпрысков неспешно прохаживались не менее счастливые родители.

Глядя на всеобщий аттракционный восторг, никто бы и не подумал, что всего год назад эти гигантские насекомые с мощными серповидными челюстями с легкостью перегрызали бронированные военные «хаммеры».

Целый каскад водяных струй взметнулся в синюю высь из невидимых отверстий в панцирях. Жуки-пришельцы превратились в большие плывущие по озеру фонтаны. Окутанная искусственным дождем довольная ребятня завизжала еще громче. Один из жуков вдруг продемонстрировал наличие чувства юмора, перенаправив струю воды на берег. С неба на гуляющих родителей обильным дождем полилась вода, а через озеро к всеобщему восторгу семицветной дугой перекинулась красивая радуга. Взрослые со смехом поспешили укрыться под спасительными шляпками грибов-зонтиков.

Но тут их ожидал еще один сюрприз.

Стоило людям приблизиться к грибам, как те в мгновение ока из безобидных мухоморов превратились в страшных осьминогов ядовито-желтого цвета. Чудовища бешено завращали глазами, разинули безобразные рты и так напугали людей, что те предпочли намокнуть, чем оказаться в объятиях морских чудовищ. Осьминоги, довольные произведенным эффектом, приняли свой прежний вид. Щупальца с присосками сложились и плотно прижались друг к другу, превратившись в единый стебель. Головы расплылись словно блины, обернувшись шляпками. На берегу снова неподвижно застыли гигантские мухоморы. Грибы, догадались друзья, были детенышами огромных осьминогов, тех самых, что с легкостью отрывали на поле боя танковые башни. Сейчас это были вполне мирные существа, к тому же любители пошутить. Видно, бациллу юмора инопланетные создания подцепили уже на Земле.

Жук подплыл к берегу и мелко завибрировал. Дети, не сумев удержаться на гладком хитиновом панцире, с радостными визгами скатились в воду, поднимая тучи брызг. Время, отведенное на живой аттракцион, закончилось. А на жука по специальным подмосткам уже взбиралась новая партия детей.

Прогулка по национальному заповеднику продолжалась.

С вершины невысокого поросшего редкой травой холма на гуляющих людей неожиданно покатился огромный шар. Острыми иглами, что торчали из него в разные стороны, он напоминал свернувшегося в клубок ежа. Посетители парка в страхе разбежались в стороны. Ощетинившийся шар, не достигнув аллеи, остановился на полном ходу и раскрылся. Из-под иголок показался похожий на белку зверек с пушистым хвостом и добродушной мордочкой. Зверь довольно осклабился и в несколько больших прыжков взобрался на вершину холма. Снова свернулся в клубок и покатился вниз по противоположному склону. Из-за холма до слуха друзей донеслись испуганные крики людей.

— Парк просто переполнен сюрпризами, — хмыкнул Джордж.

— Я и не думала, что здесь так много животных, — согласилась с ним Мона.

— Готы не ожидали столкнуться на Земле с сопротивлением. Получив достойный отпор с нашей стороны, они просто бросили своих зверей на произвол судьбы, — сказал Ричард. — Впрочем, надо отдать должное нашему мэру. Мистер Бэйли проявил отличную сообразительность, собрав их в одном месте. Национальный парк получился великолепный. Во всяком случае, мне нравится.

— Рич, ты меня поражаешь. Неужели тебе может что-то нравиться, помимо твоей науки? — улыбнулась Мона.

— Мона, ты не понимаешь. Рич и здесь на все смотрит иначе, чем мы. Классифицирует, анализирует, сопоставляет. Не правда ли, мой ученый друг?

Получив молчаливый кивок в ответ на свой вопрос, Джордж серьезно продолжил.

— Зная Землю три тысячи лет назад, Готы ошибочно полагали, что мы до сих пор в пещерах живем. — Тут он оценивающе посмотрел на друга. — Хотя твое жилище немногим отличается от пещеры.

— У меня есть электричество, компьютер и кухня, — парировал Ричард. — А это неоспоримые признаки цивилизации.

Джордж снисходительно взглянул на него.

— Окей, убедил, секс-игрушек в древности тоже не водилось. Хотя кто знает, что там творилось. Секс ведь был. Иначе как мы…

— Удивительно, как за год изменился мир, — задумчиво произнесла Мона, прерывая излияния своего друга на излюбленную тему. — В земных парках гуляют инопланетные создания, а сами пришельцы стали нашими соседями.

— Слушай, Рич, давно хотел спросить. Что такого хорошего Готы нашли на Луне? Там же нет ни воды, ни воздуха.

— Не имею представления, — Ричард пожал плечами.

Джордж усмехнулся и повернул разговор в прежнее русло.

— Готам надо было поселиться на планете Миррион. Так и вижу, королева Мирана вместе со своими фрейлинами закатывает пир в их честь, угощает божественными плодами, пробуждая в воинственных пришельцах сексуальные инстинкты.

На губах Моны появилась усмешка.

— Ты уверен, что в Готах пробудятся эти инстинкты?

— Без сомнений! Пробудятся как миленькие. На себе испытал! — хмыкнул Джордж и мечтательно продолжил: — После пира пришельцы попадут в объятия сладострастной Марселы. Она их за неделю, — для усиления эффекта Джордж потряс пальцем, — за неделю сделает настоящими мужиками. Ты же сама видела, как у этой Марселы глаза блестят? Да она их всех пропустит через себя…Или себя через них? Черт его знает!

Джордж развел руками и продолжил.

— Ну, на самом деле, что хорошего в клонировании? Размножаться естественным путем гораздо интереснее!

— Интереснее? Ты уже пробовал рожать? — прикинувшись наивным, включился в разговор Ричард.

— К чему такие крайности? — с бравым видом приосанился Джордж. Он любил изображать из себя крутого и уверенного в себе парня, причем так часто, что уже почти сам в это верил. — Свою роль в процессе размножения я выполняю на отлично.

— То, что ты имеешь в виду, к размножению не имеет никакого отношения, — рассмеялась Мона и с сомнением поинтересовалась у «специалиста»-сексолога: — Думаешь, Марсела справится? Их же тысячи.

— Перемолотит как комбайн пшеницу, — отмел сомнения Джордж. — Да и придворные дамы вместе с королевой вряд ли останутся сторонними наблюдательницами. — Он в восхищении закатил глаза. — Представляете, какая будет масштабная оргия! Еще неизвестно, на чьей стороне будет победа.

— Джордж оседлал любимого конька. — В резюме Моны явно слышалась ирония. — Неважно, с чего начинается разговор, главное, что к финалу он сводится к одной теме.

Друзья остановились возле высокой металлической решетки, к которой была прикреплена бронзовая табличка с предупреждающей надписью.

«Категорически воспрещается заходить за ограду».

Текст таблички недвусмысленно возвещал об опасности существа величиной в пять метров, ползущего по большому полю за оградой. Это был громадный тарантул.

Никого из посетителей заповедника поблизости не было видно.

Медленно перебирая мохнатыми ногами, паук неотвратимо приближался к друзьям. На чёрной с синеватым отливом спине отчетливо выделялись два желтых пятиугольника. Ужасное существо остановилось в паре метров от ограждения. Необъяснимое чувство тревоги охватило друзей. Беспечный разговор прекратился сам по себе. Злобные темно-синие глаза монстра просвечивали людей словно рентгеном.

От этого гипнотического взгляда по телу Моны пробежала неприятная дрожь. Джерри, никогда не проявлявший храбрости, на всякий случай спрятался за спиной Ричарда. Стало понятно, почему в этой части парка не было людей. Развлечениями здесь и не пахло. Некоторое время люди и громадный паук молча разглядывали друг друга.

— Не знаю, как у вас, но у меня в голове все мысли перепутались, — медленно произнес Джордж.

— Ты хочешь сказать, до этой встречи они были в порядке?

Природное чувство юмора у Моны оказалось таким стойким, что пробивалось даже через страх.

— А что, если эта тварь перелезет через решетку?

Джордж спросил и застыл от ужаса, увидев, что злобные синие глазища инопланетного гигантского чудовища уставились на него. Парень почти физически ощущал, как они подобно лучам рентгена пронзают его насквозь, и любая мысль, осмелившаяся промелькнуть в эти мгновения в его человеческом мозгу, считывается этим паучьим пришельцем так же ясно, как сам Джордж запросто читал неоновые вывески на ночных улицах в Ватерфолл-сити.

— Ограда здесь не для тарантула. Она для людей, — спокойно ответил Ричард. Подозрительный паучий взгляд теперь просверливал дыры в молодом ученом. — Чтобы они не пересекли черту, до которой позволено дойти пауку.

Когда перепуганный насмерть Джордж с облегчением выдохнул и почувствовал более ровный ритм биения своего сердца, то заметил, что тарантулу тянулись крепкие металлические цепи, плотно обхватывающие две его задние конечности. Сквозь остаточную пелену в ушах до него доносился ровный голос друга.

— Если бы паук мог, то давно порвал эти цепи.

Аналитический, не склонный к импульсивным порывам, мозг Ричарда не поддался гипнотизму инопланетного чудовища. Паук еще раз обвел людей пронзительным взглядом, медленно развернулся и пополз назад к центру поля.

— Жуть какая, — пробормотала Мона.

Слегка побледневшее лицо и сведенные в напряжении руки выдавали только что пережитый ею страх.

— Да, такое существо точно не стало бы нас развлекать, — согласился Ричард. — Вы обратили внимание на пятиугольники на его спине? — Получив в ответ лишь дружное молчание, он продолжил: — Понимаю, вам было не до наблюдений. Полагаю, спина этого тарантула послужила образцом для эмблемы Готов.

— Жуть какая, — повторила Мона. — Когда это чудовище посмотрело мне в глаза, такое чувство, что меня парализовало. Думала броситься бежать, но с места не могла сдвинуться.

Джордж при рассказе о пережитых страхах своей девушки мгновенно расхрабрился.

— Мона, дорогая, не забывай, ты под защитой трех отважных джедаев. Кстати, а где младший? — Он повертел головой. — Где тот супергерой, который уже дважды надрал задницы вооруженным до зубов свирепым Тифлонам?

Из-за спины Ричарда показалась виноватая мордашка.

— Глазам не верю. Джерри, ты что испугался?

Мордашка потерянно кивнула, и дальше на голову удивленного парня обрушился целый поток инопланетной тарабарщины. Джордж ясное дело ни словечка не понял из возбужденного лопотания, но общий смысл уловил, и потому кивал согласно. Два «отважных джедая» думали примерно в одном ключе.

— Понял тебя, дружище, делаем ноги, пока эта тварь не вздумала вернуться. Кто знает, какого качества те цепи.

Возражений не последовало. Это был тот редкий случай, когда с предложением согласились все без исключения. Джордж не знал достоверно, имеются ли у пауков, тем более инопланетных, органы слуха, но готов был поклясться, что у этого монстра за оградой слух отменный. На последних словах парня тарантул резко развернулся и одарил всю компанию пронзительным противным взглядом.

Через пару секунд у решётки с предупреждающей табличкой не осталось ни единой души.

Порядком подустав от пережитых впечатлений, друзья свернули на одну из боковых дорожек, что, петляя, уходила вглубь зеленого массива на западную сторону парка, где совсем не наблюдалось посетителей. Сюда не долетали ни громкий шум людских голосов, ни издаваемые внеземными животными необычные для человеческого слуха звуки. Тишина позволила друзьям порассуждать.

— Вам не кажется странным, что эти существа с других планет еще год назад были невероятно агрессивными, а теперь вдруг превратились в мирных поселенцев, — задумчиво сказала Мона, идя по узкой дорожке, выложенной фигурной плиткой.

— Их агрессивность осталась в прошлом, — пояснил шагающий рядом всезнающий Ричард. — Сейчас эта часть животного мира Готов не представляет для людей никакой опасности. Как вы видели, они ведут себя вполне дружелюбно. За редким исключением.

Он сделал знак рукой, указывая себе за спину, и, хотя не произнёс названия, друзья вздрогнули, прекрасно понимая, что он имеет в виду оставшееся за оградой жуткое членистоногое создание.

— И в чем причина такого изменения в поведении? Эти зверюги посещали психолога или особые тренинги по толерантности? Или наш мэр, наш многоуважаемый Уильям Бэйли, имел с ними серьезную беседу? — Джордж по обыкновению превратил серьезную тему в шутку.

— Готы давали им специальные пилюли.

— Пилюли? — вытаращил глаза Джордж.

— Да, пилюли агрессии.

— Пилюли агрессии?

— Что за привычка всё время переспрашивать? — недовольно одёрнула его Мона, и видя вспыхнувший в глазах парня знакомый азартный огонёк, добавила: — К твоей любимой теме они отношения не имеют.

— Да, Мона, ты абсолютно права, — кивнул Ричард, — пилюли агрессии не предназначены для сексуального возбуждения.

Молодой ученый вытащил из кармана рубашки небольшую коробочку, на вид похожую на обычную упаковку от конфеток Нердс. Ричард встряхнул коробочку, внутри что-то зашуршало.

— И откуда у тебя это? Готы оставили подарок на Рождество, чтобы ты наконец озверел?

Мона опять одернула Джорджа.

— Милый, ты похоже забыл, ученому такие вопросы лучше не задавать. Мне интересует другое, что там внутри?

Ричард раскрыл коробочку и вытряхнул на ладонь полупрозрачные похожие на леденцы кубики. Джерри, давно доевший свое мороженое, с вожделением уставился на яркие таблетки, которые он очевидно принял за новое лакомство.

— Пилюли имеют три цвета: красный, синий, зеленый. Каждый цвет предназначен для определенного размера животных.

Ричард указал на темно-красный кубик, сверкнувший в лучах солнца словно рубин.

— Вот эта — самая сильнодействующая. Одна такая пилюля вызывает в организме небывалый всплеск адреналина. Выброс адреналина в кровь сам по себе активирует массу физико-химических процессов, а уж его избыток в свою очередь сильно воздействует на центральную нервную систему. Такой резкий гормональный всплеск перерастает в агрессивность. Желание драться. Чтобы желание было безудержным, Готы пичкали таблетками своих существ в огромных дозах. Однако действие препарата имеет неизменные временные рамки. По прошествии одного часа животные вновь обращались в мирные создания. Для возобновления агрессивного состояния процедуру приема препарата необходимо было повторять.

Он ссыпал пилюли назад в коробочку и по всегдашней своей рассеянности не обратил внимания на протянутую руку Джерри. Коробочка исчезла в кармане учёного, а на лице маленького инопланетянина, не получившего вожделенной вкусняшки, появилась обиженная гримаса.

— Мне кажется, далеко не всем животным Готов требовались препараты агрессии, — заметила Мона.

Ричард кивнул.

— Ты права. Тарантулу, которого мы только что видели, не нужны никакие пилюли.

— Прямо по курсу вижу еще одного такого «добряка».

Ричард и Мона перевели взгляды в том направлении, куда указывал Джордж. Там стояла клетка, внутри которой расхаживал какой-то тигроподобный зверь, а снаружи торчало несколько любопытных посетителей. Похожая на тигра инопланетная зверюга вдруг издала яростный рык и бросилась на металлические прутья решетки. Любопытство у людей мгновенно улетучилось, они предпочли быстрей удалиться от опасного хищника. Западная территория парка снова опустела.

В эту самую минуту неразлучная троица друзей как-то разом ощутила лёгкое шевеление волос на своих головах. Дело было, конечно, не в страхе, вызванном грозным рычанием. Над головами Моны, Ричарда и Джорджа пронеслась огромная птица. Хотя причислить это создание к пернатым можно было с большой натяжкой. Обтянутые пергаментной кожей кости, чудовищный клюв, острые когти — существо словно явилось прямиком из доисторических времен и напоминало древнего летающего ящера птеранодона.

Реакция Джорджа, встрёпанные волосы которого от поднятых взмахами мощных крыльев воздушных потоков растрепались ещё больше, не заставила себя долго ждать.

— Охренеть, такая огромная тварь и так бесшумно летает!

Птица, не обращая никакого внимания на испуганных людей, спокойно опустилась в свое гнездо.

У Моны, хоть у нее поначалу от неожиданного появления птицы перехватило дух, на этот счет имелось свое мнение.

— А, по-моему, у нее хорошее чувство юмора.

Гнездо птицы в самом деле находилось в немного непривычном по понятиям людей месте — на крыше разбитого двухэтажного английского автобуса, одиноко застывшего на вершине зеленого пригорка. В сооруженном из веток жилище одиноко торчала голова единственного птенца.

— Интересно, чем они питаются? — спросила Мона.

— Готов спорить, такая в одно мгновение овцу сожрет. Работники парка, наверно, забыли приковать ее цепью к этому старому автобусу, — встрял Джордж, хотя вопрос был адресован Ричарду. Забавы ради он решил нагнать страх на свою девушку.

Круглый зрачок птеранодона подозрительно скосился в сторону людей. Громадное создание уже заметило направляющихся в его сторону гостей.

— Видишь, как недовольно уставился? Сейчас точно кинется.

Внушительный вид доисторической птицы подкреплял слова Джорджа. От такой можно было ожидать всего что угодно, и Мона замерла, не догадываясь, что целенаправленная попытка напугать её рикошетом воздействовала на автора.

— Что я вижу? Неужели это тот самый герой, перебивший два десятка боевых роботов?

Ричард редко позволял себе циничные насмешки над друзьями, не тот у него был характер, но при виде напуганной физиономии Джорджа не смог удержаться от соблазна поддеть друга.

— Что? Какие роботы? Рич, о чём ты? — не поняла Мона, но тут почувствовала движение у себя за спиной и обернулась. Смущённый и оттого забавный вид Джорджа заставил её позабыть о собственном страхе. Она рассмеялась.

— Ничего смешного не вижу, — буркнул Джордж. — Да будь у меня сейчас лазерная винтовка, разговор с этой птичкой был коротким. Что касается двух десятков роботов…

— Можешь не продолжать, — перебила его Мона. — Сейчас не время для сказок.

— Раз со сказками покончено, перейдём к научным фактам, — продолжил Ричард в ответ на вопросительный взгляд Моны.

В голосе его вдруг зазвучали преподавательские интонации.

— Ваши страхи не имеют под собой реальной основы. Эти летающие существа, несмотря на огромные размеры и суровый вид, вегетарианцы. Питаются исключительно овощами, фруктами и прочей растительностью. Взгляните сами.

Мона и Джордж как послушные ученики повернули головы в его сторону.

— На ноги, друзья мои, на ноги. — Ричард внес корректировку в направлении их взглядов. — Да не на мои, на ее ноги!

Молодые люди так же синхронно перевели взгляды на птицу и увидели то, что не разглядели сразу, впечатленные внушительными размерами птицы. Она держала в лапах обыкновенную круглую тыкву. Оставив тыкву на краю гнезда, птица взмахнула огромными крыльями и улетела. Детеныш птеранодона, с лысой головой и таким же лысым лишь кое-где покрытым пухом телом, по сравнению со своей устрашающего вида мамашей выглядел отнюдь не грозным, а очень даже милым и забавным. Не обращая внимания на людей, он активно клевал тыкву. Как и у всех земных птенцов, чувство голода занимало у него приоритетное место.

— Какой смешной, — умилилась Мона.

— Между прочим, омлетом из одного яйца этой птицы можно накормить около ста человек, — продолжил Ричард просветительскую лекцию.

— Хотел бы я взглянуть на того кулинара-камикадзе, который бы посмел отнять яйцо у этой пташки, — хмыкнул Джордж.

— А что еще, помимо тыкв, входит в рацион их питания?

Мона, внимательно слушая Ричарда, пошла с ним дальше по дорожке парка. Джерри со скучным видом поплелся следом. В первую очередь он ценил вкусную еду, а не всякие там занудные научные познания. Одной болтовней сыт не будешь.

И только Джордж никуда не пошёл и остался стоять на прежнем месте. Его вдруг заинтересовала последовательность, с которой птенец поедал свое вегетарианское блюдо. Отверстия, поочередно выклеванные им в тыкве, поразительно напоминали глаза и рот.

— Эй, ты, как там тебя звать?

Птенец прервал трапезу и уставился на человека.

— Ладно, будешь летающим омлетом. Так вот, можешь напялить эту тыкву на свою глупую голову, и считай, к Хэллоуину ты готов.

Джордж посчитал свою шутку весьма удачной и расхохотался.

Детеныш от удивления вылупил глаза.

Мона и Ричард скрылись за поворотом парковой аллеи и уже точно бы не услышали ни сомнительных подколов, ни смеха, и Джордж на радостях, что в упражнениях на остроумие теперь никто ему не помешает, раскрепостился.

— Хотя кому я говорю? Бедняга, у тебя и мозгов-то наверно нет. Ты хоть знаешь, что такое Хэллоуин?

Ответа, естественно, не последовало, но Джорджа уже несло.

— Так…Попробую объяснить популярно, на пальцах. Берешь этот овощ…

Джордж в мельчайших подробностях принялся показывать птенцу весь процесс переодевания на День всех святых. Он использовал все отсутствующие у него преподавательские навыки по актерскому мастерству, пытаясь объяснить юному птеранодону, что такое Хэллоуин. С упорством достойным лучшего применения он строил рожи, рычал, пугая воображаемых людей, изображал страшную на его взгляд походку, и так увлекся театром одного актера в собственном исполнении, что упустил из виду, насколько он сам глупо выглядит со стороны. Птенец некоторое время изумленно таращился на человека, пытаясь, очевидно, осмыслить увиденное представление. И видимо основную суть все-таки уловил. Из гнезда донеслась короткая фраза.

— Ты что — кретин?

Птенец оказался говорящим! Причем говорящим на чистом английском.

Джордж опешил. Как-то разом он ощутил всю нелепость ситуации и счел за лучшее развернуться и как можно быстрее и как можно дальше ретироваться от места своего позора. Вопрос птенца, оставшись без ответа, так и повис в воздухе. Юный птеранодон перехватил эстафетную палочку по издевкам, решив поквитаться с парнем за его высокомерие.

— Тыкву захвати, придурок! Пригодится на Хэллоуин! Хотя зачем тебе тыква? Она же у тебя вместо головы, — летело вслед Джорджу, ускоряя тем самым его бесславное отступление.

Он догнал своих друзей у большой клетки, внутри которой расхаживал тигроподобный зверь. Ричард со свойственной ему педантичностью читал вкопанную в землю табличку, где всех любителей острых ощущений просили не подходить к клетке ближе, чем на два метра. Вполне обоснованное предостережение. Толщина прутьев не позволила бы тигру сломать их, а вот дотянуться когтистой лапой до ближайшего посетителя сквозь широкие промежутки между ними он вполне мог. Джордж по понятным причинам ничего не рассказал друзьям о своем комик-баттле с птенцом птеранодона. Позорный конфуз всё же заставил его сделать кое-какой вывод. Парень постарался быстренько переформатировать выражение на лице с обескураженного на деланно-беспечное и подошёл к девушке:

— Любовь моя, ты в курсе, что некоторые из этих зверушек разговаривают? — Видя, что девушка никак не отреагировала на его слова и, похоже, думала о чём-то другом, он добавил: — Как знаешь, и не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Взгляни, наш Джерри влюбился.

Мона чутким женским взглядом первой заметила, куда переключилось внимание Джерри. На траве возле клетки возлежало инопланетное животное. Хотя было бы в высшей степени несправедливо назвать это необычное создание просто животным. Оно скорее напоминало земную кошку, но намного превосходило ее в размерах. В лучах полуденного солнца гладкая небесно-лазоревая шерсть переливалась нежными оттенками. Глаза — миндалевидные изумрудного цвета — походили на человеческие. Красивые, женские, чарующие глаза. На концах лап по четыре коротких пальца с сиреневыми коготками. Кошка быстро заметила интерес к своей персоне, поднялась с земли и жеманно повела гибким телом.

Джерри смотрел на нее словно заколдованный.

— Я думал, нашего обжору кроме гастрономического удовлетворения ничего больше не интересует, — удивился Ричард. — Оказывается, эмоциональные порывы и ему не чужды.

Джордж прямо физически ощутил душевный подъем сил, еще бы, снова подвернулась возможность поразглагольствовать на любимую тему.

— Что вас так удивляет? Эта бестия кого угодно впечатлит. — Он оценивающе оглядел инопланетное создание. — Ты посмотри, как соблазнительно она владеет своим телом. А глаза какие!

То, что кошка сделала дальше, только подтвердило его слова. Пушистое создание бросило на Джерри такой призывный взгляд, что у бедняги от переизбытка чувств округлились глаза, и отвисла нижняя челюсть. Кошке этого показалось недостаточным, и атака повелась по всем направлениям. В ход пошли игривые подмигивания и нежное мурлыканье. Чародейственный голос искусительницы впечатлил даже парней, а Джерри так и вовсе заворожено не сводил с нее глаз.

— Джордж у нас большой специалист по женской красоте, особенно в животном мире, — усмехнулась Мона. — Слушай его меньше, Рич.

Если бы она в этот момент сообразила взглянуть на парней, то сильно бы удивилась. Соблазнительные изгибы, гипнотический взгляд, обворожительное мурлыканье сделали своё дело. Мысли обоих представителей мужского пола витали в других измерениях. Ричард позабыл про свои научные изыскания, затуманенным взглядом взирая на инопланетную красавицу. Джордж так забылся, что уже грезил вслух.

— И люди, и животных одинаковы, как в соблазнах, так и в сексе. Рич, подтверди!

— Что?

Холодная аналитическая часть разума учёного взяла верх над примитивным мужским инстинктом. Блеск в глазах сменился обычным изучающим выражением. Ричард для верности помотал головой, окончательно вытряхивая из неё эмоциональную шелуху, и вслух признал, что околонаучный анализ его друга в общих положениях верен.

Наблюдая за флиртующей кошкой и зачарованным Джерри, друзья позабыли о опасном хищнике, видимо настолько агрессивном, что служители заповедника в целях безопасности предпочли запереть его в клетке с толстыми металлическими прутьями. Звероподобный самец, нахмурившись, следил за предполагаемыми соперниками. Его глаза медленно наливались кровью. Потеряв терпение, он с яростным рычанием кинулся на решетку. Обхватив прутья крепкими заканчивающимися пальцами конечностями, тигр с бешеной силой сдавил их, пытаясь сломать. Толстые прутья тряслись и гнулись словно соломинки на ветру. Люди испуганно отшатнулись от клетки. Джерри в страхе бросился на шею Ричарду.

— Фу, Джерри.

Молодой ученый, недовольно поморщившись, вытащил из кармана платок и вытер испачканную слюной рубашку. Джерри, сообразив, что клетка достаточно прочная, и ему ничего не угрожает, отцепился от Ричарда и осторожно сполз на землю.

Джордж насмешливо прищурился:

— Ну ты даешь, отважный герой и спаситель Земли! Напугал нас больше, чем эта зверюга. В присутствии дамы так себя не ведут.

Кошка недовольно фыркнула и отвернулась, демонстрируя Джерри свое презрение. Ричард сразу подметил:

— Видишь, Джерри, как женщины относятся к проявлениям мужской слабости. Воспользуйся советом. В будущем, если соперник превосходит тебя в силе, разумнее вовремя уйти, не дожидаясь, когда любопытные до чужой жизни зрители будут наблюдать твое фиаско на любовном фронте.

— Совет из личного опыта? — подколол друга Джордж, намекая на то, что из них двоих Мона когда-то выбрала его, и, пожав плечами, сказал своей девушке: — Я же говорил, жизненные принципы у людей и животных одинаковые. Побеждает сильнейший.

Четвероногая пушистая красавица тем временем бесстрашно проскользнула меж прутьев к рычащему зверю в клетку, и, полная достоинства, улеглась на пол. Грозный блеск в глазах тигра сразу исчез, а яростное выражение на морде сменилась на льстивое. Зверь заигрывающе заурчал.

— Милый, ты, как ни странно, прав. Все мы родом из животного мира, поэтому так схожи способы обольщения особей мужского пола у людей и животных, — вроде бы соглашаясь, сказала Мона.

Кошка метнула в сторону девушки быстрый взгляд и понимающе улыбнулась.

— Тебе, Джерри, еще сильно повезло, что соперник за решеткой, — сказал Джордж. — Держи заодно и мой совет. Не претендуй на то, за что можешь огрести по полной программе.

Но Джерри уже позабыв про особу, что интересовала его минуту назад, вытягивал из кармана Ричарда шоколадный батончик.

— Ты снова прав, мой нежный козлик.

На губах девушки играла лукавая улыбка.

— Почему козлик? — опешил Джордж.

— Честно говоря, иногда похож, — рассмеялся Ричард, воспользовавшись случаем отплатить другу той же монетой за все его подколы. Что к чести ученого, с ним случалось крайне редко.

— Ты сам уверял, мы ничем не отличаемся от животных. Как же мне называть тебя ласково? — стараясь выглядеть как можно наивнее, спросила девушка.

Джордж, как выяснилось, категорически возражал против столь «нежного» эпитета.

— Уж точно не козел! Лучше лев. Хотя нет, на царя зверей я не тяну, — сознался он. — Может, резвый конь?

— Ты и на коня не тянешь, — снисходительно заметила девушка, — разве что на осла.

Довольная собственной шуткой, она развернулась и пошла по парковой дорожке. Следом, с наслаждением уплетая батончик, отправился Джерри. Джордж, окончательно сбитый с толку, перевел озадаченный взгляд на друга.

— Что ты на меня смотришь? — прикинулся простаком Ричард. — Я полагаю, ей виднее. Она же твоя подруга, а не моя.

Молодой ученый, пряча в губах усмешку, зашагал по дорожке, по которой удалялись Мона и Джерри.

— Как насчет мужской солидарности? — с укором бросил ему вслед Джордж. — Не можешь забыть…Ты же друг, а друзей…

Договорить о той самой мужской дружбе, когда отбиваешь девушку у лучшего друга, он не успел. Тигр с грозным рычанием снова кинулся на железную решетку, обхватил ее передними лапами и начал с остервенением трясти. Джордж испуганно отпрянул от клетки и в раздражении бросил:

— Вот зараза! Энергию девать некуда? Займись лучше своей кошечкой, пока ее кто-нибудь не увел!

Парень навострил лыжи догонять своих друзей, исчезнувших из поля его зрения, как его остановил неожиданный вопрос.

— Что, резвый ослик, облажался по полной?

Пушистая лазоревая красавица довольно потянулась, будто и не замечая уставившегося на нее в немом изумлении парня. Затем оглядела его изучающим взглядом и внезапно предложила с ехидной насмешкой:

— Может, покажешь мне свои способности? Я как никто другой могу оценить мужскую силу.

От такого предложения Джордж оторопел еще больше и со страхом покосился на тигра. Зверь почуял в человеке соперника и с бешеным остервенением снова затряс решетку.

— Ты сказал, право обладать женщиной достается сильнейшему.

В лапах у кошки неожиданно появился ключ. К ужасу Джорджа, она вставила его в замочную скважину и дважды повернула. Раздался резкий щелчок, дверь клетки распахнулась.

— Обожаю битвы самцов! Оба рвут друг друга на части за обладание самкой. Жуткое и захватывающее зрелище!

Внеземная красавица изящно опустилась на пол клетки. Тигр удивленно вытаращился на нее, словно до конца не мог поверить своему счастью, затем взглянул на ошалевшего от страха парня. Глаза зверя налились злобой. Джордж был плоть от плоти детищем современного века, и выяснять отношения таким нецивилизованным способом не имел ни малейшего желания. К тому же, он вдруг вспомнил, что уже год как счастливо женат, и мыслей об измене своей прекрасной половине у него никогда не возникало. Он уже собрался объяснить все это ревнивому зверю, как тот с грозным рычанием бросился к распахнутой двери и одним прыжком оказался снаружи. Джордж мгновенно забыл про все свои постулаты о мужестве, верности, преданности, и заметался в поисках спасения от свирепого хищника. Но кроме самой клетки другого убежища поблизости не наблюдалось. Парень метнулся за угол, тигр за ним. Он за следующий, зверь не отставал. Соперники за самку с нарастающей скоростью носились вокруг клетки. Джордж от страха развил такую прыть, что зверь не успевал его схватить. Мозг лихорадочно работал. Мысль запрыгнуть в распахнутую дверь, что клетка — это лучшее в данном случае убежище, не отступала и настойчиво сверлила в мозгу. Вариант поменяться со зверем местами и комичность такой ситуации парня ничуть не смущали. Сейчас ему было не до смеха. Он видел здесь лишь один минус. Дверь клетки располагалась не на прямой дистанции его бегового квадрата, чтобы в неё попасть, необходимо было свернуть, а при скорости, заданной Джорджем, столь резкий разворот неизбежно закончился скольжением и падением. И тигр наверняка успеет запрыгнуть в клетку прежде, чем Джордж успеет её запереть. Такой финал забега парня не устраивал.

Кошка лениво потягивалась, с интересом наблюдая за столь потрясающим с ее точки зрения состязанием.

Ни марафонские забеги, ни даже утренние пробежки, не входили в круг любимых занятий Джорджа, и уже на десятой секунде он об этом сильно пожалел. К нему пришло то, что неизбежно должно было прийти к неподготовленному для спорта человеку, а именно сдавленное дыхание, учащенное сердцебиение, которое к тому же усиливалось испуганным состоянием горе-спортсмена. Силы катастрофически заканчивались, Джордж спинным мозгом чувствовал страшную когтистую лапу у своей задницы. В последний момент человек решил продемонстрировать свое превосходство над животным. Он резко присел, и хвостатый соперник, споткнувшись о человека, кубарем покатился по траве. Парень с обезьянней скоростью вскарабкался на крышу. Обезьяньи навыки зверю с кошачьими способностями не требовались. Один грациозный лёгкий прыжок, и зверь уже стоял на крыше. Джордж мгновенно спрыгнул с другой стороны и заскочил в клетку. Захлопнул дверь и повернул ключ в скважине. Если бы друзья видели его сейчас, то поразились бы скорости, с которой он все это проделал. Тигр спрыгнул с крыши и яростно бросился на запертую дверь. Джордж в ужасе попятился назад и, споткнувшись, упал, спиной ощутив что-то пушистое и мягкое.

— Ты победил, мой резвый конь, — пропел у него над ухом чарующий голос. — Бери меня, теперь я твоя.

Четвероногая красавица томно вздохнула и провела горячим языком по щеке парня.

— Еще чего! — возмутился Джордж, вытирая склизкую щёку. — У меня, между прочим, жена есть. Измена в мои планы не входит.

— Жена?! Что ж ты сразу не сказал? — расхохотался тигр. — Выходит, мы тут зря бегали?

Как ни в чём не бывало страшный зверь потянул за дверную ручку и спокойно оказался внутри клетки. Парень от удивления потерял дар речи. Получается, замок был липовым?

— Чего разлегся? — недовольно рявкнул тигр Джорджу, оторопело продолжавшему лежать в кошачьих объятиях. — Чеши к своей жене, пока твой дружок её не увел.

Повторного приглашения парню не понадобилось. В мгновение ока он вылетел из клетки.

— Слабак! — со смехом подвела итог кошка.

— Подковы не потеряй, резвый ослик! — гаркнул вслед тигр позорно удалявшему сопернику и снова раскатисто расхохотался.

Джордж, все еще не пришедший в себя после этого, как он теперь понимал, заранее запрограммированного паркового представления, споткнулся о желтый кирпич дорожки и обернулся. Кошка вылезла наружу сквозь прутья. Тигр открыл дверцу камеры своего фиктивного заточения и последовал за ней. Определение опасного хищника и все прилагающиеся к этому определению элементы — железная клетка, толстая решетка, прочный замок, спрятанный ключ, табличка с предупреждением — оказались сплошной бутафорией.

— Это не зоопарк, а зооцирк какой-то, — возмущенно пробормотал парень.

По счастью, долго злиться оптимист Джордж совершенно не умел, и потому спустя пару минут он шел по узорной парковой дорожке к своим друзьям в приподнятом настроении, размышляя о том, что развлекательный сервис в этом парке устроен прямо-таки по Станиславскому. Хочешь не хочешь, а поверишь.

*****

Огромная серая глыба гигантского астероида, казалось, медленно плыла в черной усеянной мерцающими точками звезд космической пустоте. Пять сотен транспортных звездолетов Готов толкала громадный кусок застывшей лавы в сторону изрытой кратерами Луны. На фоне астероида космические корабли выглядели крошечными точками. Из обломка неизвестной планеты периодически вырывались наружу клубы серого дыма. При подлете к Луне, звездолеты отцепились от астероида и, развернувшись, исчезли в бесконечном космическом пространстве. Повинуясь силе притяжения, астероид, набирая скорость, понесся к спутнику Земли.

Тотчас тысячи боевых кораблей, неподвижно висевших над Луной, синхронно произвели по астероиду первый выстрел. Удар был направлен в правую половину. Куски породы, оторванные мощными выстрелами лазеров, отлетели в сторону. Взору открылась необычная картина — расплавленное металлическое ядро в центре астероида. Снова яркие вспышки лазерных выстрелов уже по левой стороне астероида, и последние фрагменты породы отпали в сторону. Полыхающее огнем ядро астероида, устремившись к Луне под косым углом со скоростью молнии, грохнулось о ее безжизненную поверхность и вошло в нее, словно раскаленный нож в масло.

Планета содрогнулась. И начала медленно вращаться вокруг своей оси.

Следом на поверхность посыпались отпавшие от астероида фрагменты застывшей лавы. Луну, как больного в горячке, мелко затрясло. Прожигая внешние оболочки планеты — кору, астеносферу, среднюю и нижнюю мантии — раскаленное ядро достигло полого центра Луны. Пышущий жаром громадный металлический шар остановился и неподвижно завис в пустоте. Высокая температура и сильное давление разрушили оболочки атомов, создав гигантские кольцевые вихри электронов, породившие в свою очередь вкупе с вращением коры вокруг ядра магнитное поле Луны. У космического спутника Земли появилась защита от губительного солнечного излучения.

Созданное внутреннее тепло прогрело холодные недра планеты. Растаяли залежи замороженной пресной воды. Покрывавший их сверху многометровый грунт из обломков метеоритов и космической пыли, что на протяжении миллиардов лет падал из космоса на поверхность Луны, провалился под воду. Наверх поднялась вытесненная породой пресная вода, столь необходимая для жизнедеятельности любого живого существа. На спутнике Земли появились моря, озера и питающие их реки.

На этом Готы не остановились, предприняв следующий шаг к освоению необитаемой планеты.

Десять сотен транспортных звездолетов выплыли из космических глубин. Облепив с одной стороны голубой шар, размерами сравнимый с небольшой планетой, они осторожно транспортировали колыхающуюся сферу в сторону Луны. Достигнув орбиты спутника, звездолеты отсоединились от объекта. Наполненная жидким воздухом голубая сфера, по закону гравитации понеслась к Луне, ускоряясь по мере приближения. От мощного удара планета содрогнулась во второй раз. По ее неровной, изрытой кратерами поверхности, поднимая тучи пыли и мелких скалистых обломков, пронесся ураган. При распаде голубая сфера сначала трансформировалась в светлое воздушное облако, а затем и вовсе исчезла. Так земной спутник обзавелся собственной, насыщенной кислородом атмосферой, пригодной для дыхания и жизнедеятельности живых организмов. Солнечные лучи, проходя сквозь нее, теряли свою испепеляющую силу, давая полезное тепло.

После необходимых для нормального функционирования действий транспортные звездолёты опустились на поверхность Луны. Готы не теряли даром ни минуты и продолжали благоустраивать место своего нынешнего проживания. Строительство на Луне шло быстрыми темпами. Силами рабочих роботов из горных пород вырезались массивные каменные блоки, из которых другие бригады роботов возводили здания. Там и сям громадные покрытые длинной бурой шерстью животные, каждое из которых достигало величиной двухэтажный дом, тащили эти блоки к месту строительства. Строения вырастали один за другим, словно грибы после дождя. На пустынной прежде поверхности земного спутника на берегу озера с чистейшей пресной водой вырос целый городок. Здания, за исключением двух, в основном, возводились одноэтажные.

Первое высокое массивное строение находилось в километре от основного поселения Готов и предназначалось для выработки электроэнергии. Оно в точности повторяло генераторную станцию ватерфолльской ГЭС, но в отличие от земной гидростанции, в основе которой лежит непрерывное движение воды, генерирующая энергию станция Готов работала на принципе испарения жидкости. Это была АЭС, о чем свидетельствовала выстроенная рядом башня-градирня. Помимо башни к станции примыкало одноэтажное складское помещение.

Второе двухэтажное строение стояло на краю городка. Это была резиденция самого Верховного предводителя Готов Его Превосходительства Рамбуса.

Солнце скрылось за горизонтом. Наступало время ночи. И если раньше лунная ночь длилась четырнадцать земных суток, то теперь из-за более быстрого вращения Луны равнялась двум.

В высоком здании загудел генератор, и поселение Готов осветилось электрическим огнем. Только главная площадь, на которой стройными рядами замерли десять тысяч Готов, оставалась в полумраке. Эту тёмную сторону освещала, отражая солнечные лучи, большая голубая планета, висевшая над их головами. Воины в строгой синей форме и идентичного цвета фуражках с черными околышами внешне ничем не отличались от людей Земли. Впереди редкой цепочкой стояли офицеры. Подтянутые фигуры были облачены в черную форму. На фуражках такого же черного цвета резко выделялись желтые околыши. Головные уборы у всех Готов венчали голубые кокарды в виде паука, напоминавшем земного тарантула.

Из сверкающего звездами темного космоса плавно снижался в вертикальном положении огромный корабль. Вытянутый вверх, цилиндрической формы, с плавно закругленной верхушкой — он был похож на гигантский снаряд. Тормозя ракетными двигателями, корабль опустился на каменный постамент на краю площади. Четыре стены звездолета раскрылись, словно бутон тюльпана, створки бесшумно опустились и исчезли под пьедесталом.

Множество мощных прожекторов вспыхнули ярким светом, осветив монумент.

Взорам солдат предстала громадная черная статуя воина Гота в рогатой железной каске. В одной руке воин сжимал обнаженный золотой меч, блестящее острие которого было направлено вниз, в другой он держал большой щит из того же металла. В центре щита излучал мистическое сияние голубой тарантул с двумя вставленными друг в друга золотыми пятиугольниками на спине. Вдоль каждой грани пятиугольников было высечено по одному слову синего цвета.

Суровое лицо Гота говорило о его мужественности, холодный блеск голубых глаз — о беспощадности к врагам. Черный цвет статуи, тускло поблескивая, переливался синевой. Резкий контраст между этим таинственным темным фоном и блеском оружейного золота сразу бросался в глаза, загадочный свет, исходивший из глубины полупрозрачного голубого тарантула, завораживал.

Строй военных вздрогнул, и словно единый организм, опустился на одно колено. В полном молчании, без приказа, Готы сняли фуражки и склонили головы в знак почтения перед величественным изваянием. Лица воинов выражали такую же суровость и беспощадность, что и статуя.

Отдельно от всех возле изваяния находился военный в форме черного цвета. Это был Верховный предводитель всех Готов Рамбус. Вместе со всеми воинами он медленно преклонил колено и обнажил голову.

Над площадью повисла торжественная тишина.

Минуту спустя Верховный предводитель встал, надел фуражку и сделал знак рукой. Солдаты с отточенной синхронностью поднялись с колен. Единым движением взлетели, вернувшись на головы Готов, фуражки. Взоры военных устремились на предводителя. Рамбус обвел взглядом всех находившихся на площади воинов и стоявших в первой линии командиров боевых частей, и начал свою речь. Над площадью прозвучали возвышенные интонации громкого, привыкшего повелевать, голоса.

— Солдаты! Наш предок, Великий Гот, снова среди нас!

Рамбус сделал паузу, давая время воинам осознать всю глубину и важность свершившегося события.

— В этой статуе из черного золота находится его тело, из частичек которого путем клонирования созданы и все мы. Из него взамен одного погибшего воина мы создаем нового бойца. Пока он с нами, мы будем жить вечно, а пока живы мы, то жив и он, наш предок, наш брат, наш отец. Он — это мы, мы — это он!

— Он — это мы, мы — это он! — единым громогласным эхом отозвалось все воинство Готов.

Рамбус, выражая удовлетворение, кивнул и продолжил:

— Только ему мы обязаны именем нашего племени, умением воевать и побеждать, обязаны возможностью иметь самое лучшее, отнимая его у врага.

Верховный предводитель повысил голос.

— Но предрекая нам светлое достойного победителей будущее, разве эту пустую и безжизненную планету имел он в виду? Там — наше место.

Палец Верховного Гота вытянулся в сторону висевшей в космосе голубой планеты.

— Там, где колосятся прекрасные поля и шумят густые леса, текут полноводные реки и простираются глубокие моря, где множество крепких здоровых рабов и разнообразной чудесной на вкус пищи. Да, нам не удалось захватить ее с ходу, но мы все равно сделаем это, потому что Готы никогда не отступают от своих замыслов и никогда не проигрывают в битвах. Да, мы могли бы найти другую пригодную для проживания планету, но признавать себя побежденными не в наших правилах. Воля к победе заложена в нас Великим предком, Великим Готом!

Величественным жестом предводитель указал на статую предка и столь же величественно продекламировал высеченные на щите слова:

— Наш долг побеждать врагов!

— Да! — расколол площадь единый громогласный рёв.

— Побеждая врагов, мы становимся сильнее!

— Да! — снова заревели воины.

— Так дадим же ему сегодня клятву! Мы во что бы то ни стало победим нашего врага. И станем сильнее! Так завещал нам наш Великий предок! Планета под названием Земля будет нашей!

— Клянемся! Клянемся! Клянемся! — громыхающим рокотом пронеслось по площади.

Рамбус повернулся к статуе, вновь снял фуражку, преклонил колено и опустил голову, отдавая дань уважения Великому предку. Десять тысяч воинов с безупречной военной четкостью повторили действия своего предводителя.

*****

Тем временем в главном штабе Вооруженных сил США тоже не теряли времени даром.

Офицеры высших чинов восседали за длинным прямоугольным столом. Генерал Дэвенпорт собрал своих подчиненных для обсуждения сложившейся ситуации. Согласно своему званию, он занимал место во главе стола. Карта Солнечной системы, висевшая на стене возле большого плазменного телевизора, демонстрировала, насколько основательно генерал подготовился к совещанию.

— Как вы уже знаете, инопланетные агрессоры отступили, но неожиданно для нас не очень далеко. По космическим меркам, разумеется. — Дэвенпорт озадаченно почесал затылок. — Противник занял новые позиции, в данном случае это спутник нашей Земли — Луна. Черт бы их побрал!

Выругавшись, он бросил взгляд на лежавшую перед ним на столе раскрытую книгу.

— Насколько мне известно, расстояние между Луной и Землей составляет…составляет…

Генерал замялся, что-то выискивая на страницах книги. Глазастый майор Гардер ещё раньше, когда генерал только выкладывал книгу из портфеля на стол, углядел, что это ни что иное, как астрономический справочник.

— Где же это? Ах да, вот. Итак, расстояние от нашей планеты до спутника составляет 240 тысяч километров. Плюс минус несколько сотен миль. Это принципиального значения не имеет.

Дэвенпорт оторвал взгляд от справочника и задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Офицеры с вытаращенными глазами и в столь же молчаливой задумчивости переваривали прежде неслыханную ими информацию школьного уровня.

— Из этого следует, оружие пришельцев пока не представляет для нас никакой угрозы.

— Прошу прощения, господин генерал, почему — пока? — поинтересовался полковник Форестер.

— Интуиция мне подсказывает, Готы не оставят нас в покое. А моя интуиция меня еще ни разу не подводила. — Офицеры дружно закивали головами. — И кроме того, инопланетяне при отступлении забрали с собой ядерные стержни с одной из наших атомных электростанций. Хочу заметить, очень большой мощности.

— Зачем им нужны ядерные стержни на Луне, где нет ни воды, ни воздуха? — в удивлении развел руками майор Гардер.

— Не все так просто, господа офицеры. По сведениям нашей разведки, инопланетяне нашли на Луне воду. Скорей всего, они знали об этом и раньше. Их корабли каким-то, еще неизвестным нашей науке, способом доставили из космоса громадные астероиды из замороженного воздуха и кислорода и сбросили их на Луну. Полагаю, вам известно, что в условиях космического пространства, — генерал снова сверился со справочником, — где температура достигает минус 375 градусов по шкале Цельсия или ноль градусов по Кельвину, смесь газов, которую мы в просторечии именуем воздухом, может существовать только в жидком состоянии?

В ожидании ответа Дэвенпорт обвел взглядом подчиненных. Изумленные физиономии яснее ясного говорили, что господа военные слышат обо всём этом впервые.

— Кто из вас может рассказать о составе воздуха? Того самого, которым мы дышим здесь, на Земле?

Лица офицеров разом поскучнели. Генерал усмехнулся, в глубине душе понимая явное нежелание подчинённых отвечать, и как ни в чем не бывало, продолжил информационный курс.

— Пришельцам даже удалось запустить вращение Луны.

Лицо майора Гардера оживилось. Самый молодой офицер штаба решил блеснуть имеющимися у него знаниями и попутно реабилитировать своих коллег перед главнокомандующим.

— Насколько известно, с Земли была видна лишь одна сторона Луны. Следовательно, прежде она не вращалась, верно, господа офицеры?

Военные загалдели радостным хором «Конечно», «Несомненно», «Это общеизвестно».

— Ошибаетесь, господа! Она всегда вращалась.

— Как?! — не смог сдержать изумления адмирал Ирвин. — Мы же действительно всегда видели лишь одну сторону Луны. Это подразумевает отсутствие вращения.

Заинтригованные сей непостижимой загадкой офицеры штаба воззрились на своего главнокомандующего, как на оракула, собравшегося вещать истину.

Дэвенпорт поднял ладонь.

— Спокойствие, господа. До сегодняшнего дня я сам не знал о том, что Луна вертится вокруг своей оси.

В душе полковника Форестера боролись противоречивые чувства. Он никак не мог совместить веру в своего генерала и веру в только что сказанное им, явно противоречившее прежде полученным крупицам знаний. Полковник даже покраснел от невиданных прежде умственных и психологических усилий.

— Прошу прощения, сэр, это невозможно. С Земли видна одна сторона спутника, это общеизвестно. Я соглашусь с адмиралом, этот факт отрицает саму возможность вращения.

Генерал сегодня был терпелив и снисходителен к своим «ученикам».

— Дело в том, полковник, что Луна совершала вращения, но очень медленно, делая один оборот вокруг своей оси за двадцать семь земных суток. Именно столько же, то есть двадцать семь дней, ей требуется, чтобы сделать полный оборот вокруг Земли. Поэтому с нашей планеты и видно лишь одну сторону.

Нахмуренные лица офицеров Главного штаба посветлели.

— Так вот в чём, оказывается, дело.

Но скрыть от проницательного взгляда начальника, что они ни черта не просекли фишку в эти астрономических нюансах, военным не удалось. Тем более, что в голове самого Дэвенпорта этот лунно-земной паззл тоже не складывался.

Проблемные точки так или иначе были пройдены, и генерал продолжил просвещать своих подчинённых.

— Таким образом, на Луне сейчас имеются и вода, и воздух. Соответственно, инопланетяне защищены и от космического холода, и от солнечного излучения.

Полковник Гамильтон, склонившись к своему соседу майору Гардеру, тихо сказал:

— Им осталось только цветочки посадить. Экология-то еще не испорчена, как у нас.

— Вы что-то сказали, полковник? — строго взглянул на своего офицера Дэвенпорт.

Военные открыли для себя новые выдающиеся способности генерала. Как оказалось, он обладал не только высоким интеллектом и стратегической сообразительностью, но еще и острым слухом. Полковник, однако, не растерялся и быстро выкрутился из щекотливой ситуации.

— Господин генерал, я говорю, противник успешно освоил новые рубежи!

— Вот, и я о том же, — одобрительно кивнул Дэвенпорт. — Что касается цветочков, полковник, то инопланетяне посадили не только их. За столь короткий период на Луне уже деревья вымахали. Наверняка, у этих пришельцев имелись какие-то особые быстрорастущие саженцы. Взгляните сами.

Он протянул руку к пульту.

На широком плазменном экране появилось изображение улыбающейся Мэгги, секретарши генерала. Узкие полоски купальника особо подчеркивали красоту ее соблазнительных форм. Сосредоточенные лица штабных офицеров вмиг оживились. Военные моментально признали шезлонг, на котором возлежала Мэгги, и бассейн с голубой водой, и даже клумбу с цветочками. И это совершенно определённо была не захваченная Готами Луна, а загородная вилла Дэвенпорта. Мэгги вытянула пухлые губки, отправив в объектив воздушный поцелуй, и приветливо помахала рукой. Офицеры штаба с восхищением обнаружили ещё одну грань талантливости своего генерала. Старина Дэвенпорт оказался превосходным оператором. Но эта уик-энд-идиллия совершенно точно не была той съёмкой со спутника, которую собирался демонстрировать своим подчинённым генерал.

Стараясь скрыть смущение, он торопливо нажал на кнопку. Экран заполнила лунная поверхность с чёткими прямоугольниками сельскохозяйственных полей. Следующий снимок отображал деревья самых немыслимых форм и размеров. Тут росли и стройные, как земные кипарисы, и кривые словно горные карлики, со стволами бочонками и параллелепипедами, и с листьями в форме многоугольников, и с шипами, и пышными венцами, и с выпуклыми точно спелые тыквы плодами, и цветами ядовито-яркого окраса. Несмотря на видовое разнообразие, все деревья стояли в столь идеально ровных линиях, на идеальной дистанции друг от друга, что скорее напоминали солдат на торжественном военном параде. Глядя на это великолепие симметрии, любой распорядитель парадов умер бы от зависти.

Новый кадр, и взорам военных предстали одноэтажные, очевидно, жилые строения и два отдельно стоявшие здания в два этажа.

Дав подчинённым достаточно времени для рекогносцировки вражеского лагеря, генерал снова щелкнул пультом, намереваясь выключить телевизор. Но и на этот раз ошибся кнопкой. Вместо изображения лунного ландшафта на экране появилась заставка компьютерной стрелялки «Modern War». Догадавшись, что дело нужно иметь с красной кнопкой, Дэвенпорт поторопился нажать на неё.

— К сожалению, это пока все, чем мы обладаем. Пришельцы уничтожили наш военно-разведывательный спутник. Но для нас и эти снимки являются ценной информацией.

Генерал поднял указательный палец, там, за потолком по его понятиям, находилась Луна, этим жестом давая понять офицерам, что ценной информацией они должны считать не Мэгги в купальнике на генеральской вилле, а изображения, добытые военным разведывательным спутником. Офицеры Генерального штаба всегда отличались высоким интеллектом и целеустремлённостью, и никакая левая информация, не имеющая отношение к поставленным перед ними важным задачам, не собьёт их с заданного курса служения Родине. В полном внимании военные устремили взгляды на своего руководителя.

— На этих снимках отчетливо видно, что Готы занимались на Луне не одним садоводством. За год они успели построить там целый городок. Самый неприятный факт заключается в том, что они уже запустили свою АЭС.

Командующий военно-морским флотом адмирал Ирвин, серьезный и выдержанный офицер, задумчиво проговорил:

— Я где-то слышал, что на Луне имеются ценные породы, из которых можно вырабатывать мощную энергию.

— Вы имеете в виду, адмирал, — Дэвенпорт полистал справочник, — радиоактивный Гелий-3? Я правильно вас понял?

Генерал вопросительно посмотрел на Ирвина.

— Да, сэр, что-то вроде этого, — невразумительно промямлил адмирал и перевел подачу на сторону генерала, забросав его вопросами. — Что будет дальше? Имея столь неограниченные запасы энергии, они снова нападут на нас?

— Какого черта! Пусть только сунутся! — Дэвенпорт с возмущением отмел такой вариант развития событий. — Сбивать наши ракеты лазером они еще могут, а вот сбить лазером другой лазер у них вряд ли получится.

Не снижая интонаций, Дэвенпорт торжественно сообщил:

— Правительство Соединенных Штатов в связи с предстоящей угрозой не только нашей стране, но и всему миру, выделило огромные деньги на разработку и производство лазерной пушки большой мощности. Наши ученые, работая форсированными темпами, уже сконструировали ее. Так что, полковник Форестер, как говорится, в вашем полку прибыло.

Это была приятная новость для командующего ракетными войсками Соединенных Штатов.

— Отлично, сэр! Просто замечательно, сэр! А как ею управлять?

— Инструкцию по эксплуатации получите позже, полковник. Хочу предупредить, пушка получилась громоздкой и неповоротливой, частенько отказывает. И тем не менее, пусть эти Готы не вздумают принимать землян за лузеров. Пусть знают, у нас теперь тоже есть лазерные пушки. — Генерал смущенно кашлянул. — Точнее, одна пушка. Но зато какая! Мощности до Луны, конечно, не хватит, но корабли пришельцев к Земле она не подпустит. Так что земляне могут спать спокойно, их жизни и безопасности ничто не угрожает!

Последние слова он договорил с твердой уверенностью, чем весьма ободрил офицеров Главного штаба.

— Это замечательные новости, сэр! Тем не менее, как нам реагировать на их соседство? — спросил полковник Форестер, как и генерал, ткнув пальцем в потолок.

Но генерал Дэвенпорт не зря славился лучшим умом армии и самой быстрой сообразительностью. Он отлично понял, что полковник имел в виду не потолочное перекрытие его кабинета, а земной спутник под названием Луна.

— По-видимому, так и придется существовать рядом друг с другом, у них своя планета, у нас своя, — с оттенком обреченности ответил Дэвенпорт. — Искали же мы в космосе братьев по разуму, вот и нашли. Хотя, если быть точным, они сами нашлись на наши головы. Чему Вы улыбаетесь, майор?

Гардер, несмотря на строгость генеральских интонаций, продолжал улыбаться.

— Я размышляю над тем, мой генерал, что если наладить с ними контакт, то можно будет посылать друг другу поздравительные эсэмэски на Рождество и День Благодарения.

Довольные лица офицеров засияли улыбками. Шутку майора оценили все. Кроме Дэвенпорта.

— Насчет связи мысль правильная. Но наладить ее нужно не для взаимных поздравлений, а для отправки ультиматума о сдаче оружия и прекращении военных действий на наших условиях. Что бы там не замышляли эти чертовы пришельцы, победа в конечном итоге будет за нами. Я ни секунды в этом не сомневаюсь, — твердо закончил генерал.

Офицеры одобрительно закивали, а Гамильтон без тени улыбки сказал:

— Гениальная мысль, сэр! Если Готы сдадут нам свое оружие, то мы с легкостью их победим.

— Тем более их же оружием, — поддержал коллегу майор Гардер и с восхищением посмотрел на главнокомандующего. — Господин генерал, вы самый выдающийся стратег!

Дэвенпорт расплылся в довольной улыбке. Он, конечно, знал о своих выдающихся способностях, но упоминание об этом из других уст всегда льстило его самолюбию.

*****

Освоение новой планеты продолжалось.

Плодотворная работа ученых с планеты Виконс шла успешно. Готы захватили их еще в те далекие времена, когда жили в своей солнечной системе. Им пришлось продолжить работу восставших, и потому уничтоженных коллег из племени Гринов. Это случилось уже после того, как Дин переместился на Землю с планеты Тау-Лептон, поэтому о новых разработках ученых с Виконса он не знал. По объему академических знаний и профессионализму биологи, физики, химики, генетики, инженеры — каждый в своей сфере деятельности — ничуть не уступали Гринам. Они изучили особенности лунной почвы и высадили разные виды растений, которые великолепно прижились на новой территории. Деревья с других планет, совершенно не похожие на земные, за год достигли гигантских размеров и дали первый урожай. На полях созревали разнообразные овощи, и один из видов, уже готовый к употреблению, собирали на огородной плантации роботы-рабочие, два неразлучных друга Зип и Баг.

Лунный день близился к завершению. Зип и Баг выдергивали из земли похожие на репу овощи, срывали кустообразную лиственную ботву, а сами плоды складывали в расставленные вдоль грядок корзины. У кромки поля топталось странное копытное животное, запряженное в обычную на вид крестьянскую телегу. На плантации было еще светло, но со сбором урожая нужно было поторапливаться.

Роботы-рабочие представляли собой модифицированную версию автоматических устройств со встроенной программой искусственного интеллекта. Жестяные корпуса покрыты светлым полимерным пластиком. Ни стальных шлемов, ни стальных пластин, ни оружия рабочие роботы не имели. Таким необходимым для ведения военных действий оснащением были обеспечены только Тифлоны, боевые роботы.

По родам профессиональной деятельности все роботы Готов различались и уровнями интеллекта. Самую верхнюю ступень в иерархии мыслительного потенциала занимали командиры подразделений Тифлонов, затем непосредственно сами Тифлоны, роботы-воины, и замыкали цепочку роботы-рабочие. Готам не требовались интеллектуалы для выполнения простейших заданий по обслуживанию и ведению хозяйства. Другое дело — Тифлоны, которым было необходимо принимать автономные решения в сложных боевых условиях.

В этой системе искусственных созданий Зип и Баг, две эксклюзивные модели, выделялись своей исключительностью.

Несмотря на различия в интеллектуальном программном обеспечении, все роботы обладали разнообразными чувствами, присущими как Готам, так и землянам. Помимо внешней схожести с людьми у них имелась развитая нервная система, а отсюда весьма чувствительные нервные окончания, хорошо работали все органы чувств и функционировали мимические мышцы. На первый взгляд роботов можно было принять за обычных людей, но пластмассовое лицо и менее гибкие движения ясно давали понять, что перед вами все же не люди, а их искусственные подобия.

— Когда закончатся наши мучения? — недовольно ворчал Баг, загружая в телегу большую корзину с круглыми плодами ярко-малинового цвета. — Начальство обещало нам хорошую жизнь, а вместо этого мы выполняем работу рабов.

— Хард говорил, объект скоро закончат. И тогда недалек будет тот день, когда изменится вся наша жизнь, — рассудительно заметил Зип и поднял на телегу очередную корзину. — Заживем лучше прежнего! Лучше, чем мы жили на старой планете. Даже работать не будем, а будем только отдыхать.

Баг со скрипом выпрямил спину и задумчиво-вопросительно уставился на напарника.

— Так если работать не будем, от чего тогда отдыхать?

— Я где-то слышал, отдых — самая полезная работа для рабочих. Будем бездельничать, коллега!

— Мне нравится ход ваших мыслей, коллега, — хмыкнул Баг и грустно вздохнул. — Эх, скорей бы. Целый год мы живем на этой ужасной планете, собираем дурацкий хамбус для нашего Рамбуса и пашем хуже мумуки.

Он ласково похлопал по крупу странное животное, запряженное в телегу.

Любой житель Земли, увидев это животное со светлой шерстью, усеянной черными пятнами, и длинным, до земли, хвостом, принял бы его за обычную корову. Мумука на мгновение перестала жевать низкорослые кустики с миниатюрными плодами, которые отдаленно напоминали бузнику. Она подняла голову и удивленно вытаращилась на роботов. Не разглядев для себя ничего интересного, мумука сунулась головой в кусты, что росли по краю поля, и продолжила безмятежно жевать лунную растительность. Роботы водрузили на плечи корзины с хамбусом и потащили их к телеге. Баг все ворчал:

— Вкалываем на поле, как крестьяне, а должны были находиться вон там, — указал он пальцем в небо, где висела большая голубая планета. — Вместо нас вкалывали бы земляне. Так нам обещал наш предводитель Рамбус.

Роботы, опустили корзины, глядя на место, где Верховный Предводитель Рамбус обещал всем, и им в том числе, райскую жизнь. Отсюда, с Луны, Земля казалась еще более прекрасной и необыкновенно красивой. Зип вздохнул и спросил Бага:

— Помнишь нашу планету Тау-Лептон?

— Спрашиваешь?! Конечно! Все, до последнего фрагмента. Карта памяти в моей голове еще не пришла в негодность.

— А нашу настоящую профессию? Как мы работали в трактире и развлекали Готов?

— Хорошее не забывается, — Баг унесся мыслями в прошлое, — тогда никто не заставлял нас быть сборщиками хамбуса для Рамбуса.

Рифма двух последних слов вызвала у Зипа улыбку. Он оживился, несколько раз повторяя «хамбуса для Рамбуса», потом бросил на друга веселый взгляд и запел:

Наш Верховный предводитель

Очень любит хамбус,

Может, потому его величают Рамбус.

Баг на лету словил фишку. Губы его растянулись в довольной чуть не до ушей улыбке. Он мгновенно подхватил припев забавной песенки. И вот уже оба робота, несуразно вихляясь, вместе напевали:

Опс, топс, перивертопс,

Не поймешь, где хамбус,

Не поймешь, где Рамбус.

Зип оттопырил зад и, смешно пританцовывая, нелепо взмахивая руками, прошелся по кругу. Баг нырнул под мумукой, которая от удивления даже перестала жевать, вскочил на ноги и, не обращая внимания на вытаращенные глаза мумуки, запел второй куплет свежесочиненной песенки:

Предводитель наш умен, хамбус очень любит он,

Потому что предок Гот Жить без хамбуса не мог.

Эти строчки привели Зипа в состояние полного восторга. Он протянул другу раскрытую пятерню, Баг хлопнул по ней, и приятели, чрезвычайно собой довольные завопили дуэтом:

Опс, топс, перевертопс,

Предок лопал хамбус,

Хамбус любит Рамбус.

— Справедливости ради надо сказать, — вдруг остановился Зип, — хамбус в те далекие времена был куда вкуснее нынешнего.

— Точно, — кивнул Баг, — Почва на Тау-Лептон больше подходила для хамбуса, чем на этой паршивой планете. Давай дальше.

Зип азартно выдал свежерождённые строчки:

Если в хамбус вставить чип,Он не станет так велик,

Потому что хамбус Все равно не Рамбус.

— Жги дальше, — сказал Зип. — Пока пруха прёт!

— Есть! — после секундного раздумья воскликнул Баг.

Набивали брюхо мы запрещенным хамбусом,

Но умом так не догнали Дорогого Рамбуса.

Зип попытался продолжить поэтическую эстафету.

— Если так пойдет и дальше, голова у Рамбуса…

Тут он запнулся, подыскивая в своей электронной голове подходящую рифму.

— Будет как у хамбуса, — Баг пришел напарнику на помощь и закончил куплет.

— Точно! Или как у нас!

Зип обрадовался подсказке и тыльной стороной кулака постучал по голове Бага. Раздался пустой звук. Баг не остался в долгу и в ответ постучал по голове напарника — раздался такой же пустой звук. Оба дружно рассмеялись и запели припев:

Опс, топс, перивертопс,

Хорошо, что Рамбус,

Все-таки не хамбус.

Роботы закончили петь и, до чрезвычайности довольные собой, хлопнули друг друга по ладоням…и вновь уставились на далекий голубой шар, почти неподвижно висевший в небе над их головами.

— Красивая планета, — с мечтательными нотками в голосе произнес Зип. — За те дни, что мы там пробыли, я успел к ней привыкнуть.

— Природа там изумительная! — согласился Баг. — А еда какая! — Он облизнулся. — Не то, что наша фигня. Я ведь там кое-что успел попробовать.

— Ты про жевательную резинку и туалетную бумагу? — хмыкнул Зип. — Тоже мне новость.

— Неа. Это один из деликатесов у землян. Фастфуд. Вот как это называется. А вкус…это словами не передать! Потрясающий!

Зип недоверчиво покосился на друга.

— Серьезно? Ты ел фустфут?

— Да! Только правильно говорить фастфуд, на их языке это значит быстрая еда.

— Это я понял. Глотай быстрее, пока Готы не засекли. — Зип махнул рукой и оживлённо поинтересовался: — Ты мне лучше скажи, он что реально вкуснее хамбуса?

— По сравнению с фастфудом хамбус все равно, что… — Баг повертел головой в поисках объекта для сравнения. Взгляд его наткнулся на навозную кучку. — Что лепешки от мумуки.

Зип посмотрел на напарника с нескрываемой завистью.

— Счастливчик! И земляне наверняка все счастливчики, раз каждый день лопают этот свой фастфуд. От одного названия слюнки текут. Эх, а я так кроме жевательной резинки и бумаги туалетной так и не успел ничего отведать…

Он грустно вздохнул и замолчал. Молчание оказалось весьма непродолжительным. Через несколько секунд Зип совершенно серьезно произнес:

— Если честно, навозные лепешки от мумуки я тоже никогда не пробовал. И по правде говоря, не имею никакого желания.

— Я тоже, — согласился Баг. — Сравнение было неудачным.

Роботы понимающе улыбнулись друг другу и вновь обратили мечтательные взоры на голубую планету. Как было бы здорово, если бы Готы завоевали ее. Тогда им не пришлось работать в поле и таскать корзины с хамбусом. Они бы целыми днями занимались сладостным ничегонеделанием, а земляне бы их обслуживали и каждый день подавали хрустящую картошку с соусом, двойной чизбургер и по большому бокалу колы. Со сладкими пончиками и попкорном на десерт. Зип и Баг, конечно, понятия не имели, что это за вкусности такие, они лишь слышали, как хвалились между собой Готы, те счастливчики, успевшие насладиться земной кулинарией. Неизвестно, куда бы завели мечтателей сладкие грезы, если бы этот полет фантазий не оборвал посторонний и крайне неприятный голос.

— Чего встали, бездельники?!

От резкого громкого окрика оба робота вздрогнули и обернулись. На них сурово смотрел Хард, надсмотрщик. Хард был Готом, и в сферу его деятельности входил надзор за рабочими роботами. На лице Харда читалось явное недовольство.

— Опять распеваете тут свои глупые песенки? Смотрите, допоетесь! Быстро за работу! Или может, для ускорения ваших двигательных систем нужно щелкнуть вас кнутом?

Для пущей убедительности он вытащил из-за пояса небольшую палку и нажал на кнопку. Из палки, извиваясь словно змея, появилась огненная плеть. Зип и Баг быстро принялись загружать последние корзины с плодами на повозку, испуганно озираясь на Гота. Реакция, с которой они встретили появление огненного хлыста, что сейчас угрожающе развевался за их спинами, говорила о том, что роботам хорошо известно, что это за штука и как ее применяют, как было известно и то, что Хард вовсе не намерен с ними шутить.

— Ты только и знаешь, Хард, кричать да погонять, — проворчал Зип. — Сам бы попробовал с утра до ночи дергать этот чертов хамбус.

— И таскать до телеги тяжеленые корзины на своем горбу, — заканючил Баг. — А дни здесь между прочим равны двум земным.

Надсмотрщик высокомерно усмехнулся.

— Больно умные стали. Забыли кто перед вами? Я — Гот! А Готы — и это вам прекрасно известно — не работают.

Он снова нажал на кнопку. Огненная лента, извиваясь, исчезла в рукоятке. Хард засунул ее назад за пояс. Сегодня он облачился не в военную форму, считая, что для присмотра за роботами это не требуется. В одежде, что нацепил на себя Гот, его легко бы приняли за своего парня где-нибудь в Квинсе или Гарлеме. Эти военные трофеи — чёрная бейсболка, широкая чуть не до колен свисавшая футболка, потрепанные джинсы с дырами на коленках — Хард лично добыл на Земле. И очень этим гордился.

Тихим голосом, в котором слышалась ирония, Зип сказал Багу:

— Еще бы, Готы у нас элита, день и ночь просиживают в трактирах за игрой в кубики и распивают бирц.

Баг понимающе кивнул напарнику:

— Заметь, без нас. Раньше мы могли допивать из бокалов остатки бирца, а теперь только гнем спины, таская эти корзины.

— А почему другие роботы не работают? — спросил Зип надсмотрщика.

— Все работают там, где им предписано.

— Ты знаешь, о ком я говорю. Почему вон они прохлаждаются, пока мы тут превращаемся в рабов?

Зип кивнул на Тифлонов, неподвижно стоявших возле зданий.

— Это воины. И созданы для военных действий или, в те периоды, когда мы их не ведем, для охраны объектов.

— От кого?! — удивился Баг. — Землянам еще по меньшей мере лет десять понадобится, чтобы очухаться от того, что мы там натворили!

Надсмотрщик недовольно поморщился.

— Вы оба стали слишком много болтать. Скажите спасибо, что вас не направили на строительство. Сейчас бы таскали каменные блоки и осознали бы тогда, где лучше.

— А мы не можем выполнять тяжелую работу, нас двоих создавали совсем по иным причинам, — возразил Зип и гордо добавил: — Мы особые. У нас…как его там…

Он вопросительно взглянул на друга, ожидая подсказки. И Баг откликнулся в ту же секунду.

— У нас хрупкое телосложение.

— Как у консервной банки, — усмехнулся Хард. — Понимаю, куда вы клоните. Вспомнили свою прежнюю профессию? Как нас, Готов, в кабаке развлекали? Только сейчас иные времена, и нам совсем не до веселья. — Надсмотрщик грозно свел брови. — Так, довольно болтовни, везите хамбус на кухню его Превосходительства. Напоминаю вам, бездельники, что он очень не любит, когда ужин задерживается. Он ест только свежий хамбус, а не со склада.

Зип и Баг с демонстративной неспешностью уселись на скамеечку на передке повозки. Баг склонился к уху напарника.

— Слышал, что он сказал? «Нам не до веселья».

Зип неторопливо потянул поводья.

— Он имел в виду нас с тобой, а не себя и себе подобных.

Баг не совсем понял иронию напарника и тупо уставился на него. Надсмотрщик, видя, что рабочие не думают торопиться, крикнул мумуке:

— А ну, пошла!

Однако корова в упряжке не обратила ни малейшего внимания на грозный окрик Гота, продолжая невозмутимо жевать лунную растительность. Харда сильно удивило столь явное пренебрежение к его приказу. Он с подозрением присмотрелся к мумуке и всплеснул руками.

— Да она же пьяная! Опять сивушных плодов нажралась, скотина! Вы куда смотрели, олухи?!

В воздух вновь с шипением взметнулась огненная лента и опустилась мумуке на спину. От внезапной боли животное вздрогнуло и испуганно обернулось. Огненный хлыст снова взметнулся ввысь. Глаза у мумуки едва не вылезли из орбит. Она в ужасе метнулась вперед с такой силой, что порвала всю упряжь и, оставив на месте и повозку, и сидевших в ней опешивших роботов, резво понеслась по хамбусным грядкам.

— Что сидите, как истуканы?! — заорал Хард. — Поймайте ее!

Зип и Баг скосились на извивающуюся в воздухе ленту огненного кнута и, живо спрыгнув с тележки, бросились за коровой. Волочившаяся за ней оборванная упряжь цеплялась за кусты, замедлив бег мумуки, что помогло двум горе-собирателям урожая ее догнать. Догнать-то догнали, а как схватить? Несмотря на кажущуюся неповоротливость мумука брыкалась и прыгала из стороны в сторону как необъезженный мустанг, всякий раз ускользая от цепких конечностей роботов. Тогда Зип и Баг решили использовать свое главное преимущество, ведь в отличие от травоядного животного они все-таки имели мыслительные функции, да еще какие. Мумука уж точно не умела песенки сочинять, да и философские сентенции вряд ли была способна выдать.

Поймать строптивую беглянку решили при помощи упряжи. Всего пара-тройка неудачных прыжков, после которых Зип закувыркался в пыли, а Баг вписался в хамбусовый куст, за оборванные постромки удалось ухватиться Зипу. Мумука и не подумала останавливаться. Она неслась по полю, волоча за собой орущего во всё горло робота. Баг не сразу уловил смысл воплей напарника, а когда сообразил, в чём суть, проворно, как лягушка в озеро, прыгнул и мёртвой хваткой вцепился в ногу Зипа. Мумука скакала прежней резвой прытью, а на прицепе за ней вопили от ужаса уже в два голоса. Баг сообразил схватиться за куст хамбуса. Вытянуть такой якорь бедному животному оказалось не по силам. Роботы, чертыхаясь, поднялись с земли.

— А ну, стоять, глупая скотина! — строго прикрикнул на брыкавшуюся мумуку Зип. — Смотри, чего удумала? От работы отлынивать?

Он потянул за постромки упиравшуюся мумуку к телеге.

— Шевели булками, — подталкивал сзади Баг, — Хард шутить не любит, за неповиновение так тебя стеганёт…

Зря он это сказал.

Хард, все еще стоявший возле телеги, угрожающе взмахнул огненной плетью. Увидев, что её ожидает, мумука испуганно дернулась всей своей копытно-рогатой тушей и опять пустилась вскачь. Зипа, который так и не отпустил постромки, снесло с ног и потащило по земле. Баг на этот раз среагировал быстрее, в одну секунду выдав коронный прыжок резвой лягушки и тигриную хватку в ноги закадычного приятеля.

Картина повторилась. Мумука в бешеном аллюре и два влекомых ею истошно вопящих робота. К такому аттракциону создатели их не готовили. Зипа и Бага подбрасывало на грядках как футбольные мячи на поле, ветки хамбусовых кустов хлестали их по лицам, в раскрытые рты позабивались трава и лунная пыль. Но несмотря на непредвиденный и не особо приятный экстрим, роботы упрямо пытались сдержать непослушное животное, для которого тащить за собой этот орущий, хоть и пустотелый, груз, действительно оказалось нелегким занятием. Несчастная мумука в конце концов выдохлась и, остановившись посреди поля, улеглась на землю. Пятнистые бока ее тяжело вздымались. Зип и Баг с трудом поднялись с земли и, с охами-вздохами, потирая ушибленные места, поковыляли к мумуке.

— Умаялась, глупая скотина? Чего разлеглась? — возмущенно сказал Баг, выплевывая набившийся в рот песок. — А таскать хамбус для Рамбуса я за тебя буду? А ну, живо вставай!

Мумука послушно поднялась. Благодаря своим мыслительным функциям, Зип сделал анализ происшедшей ситуации, и не желая её повторения, вскарабкался на коровью спину.

— Бежать вздумала? От нас еще никто не убегал. Правильно я говорю, Баг?

— Конечно, Зип.

Баг всегда был готов поддержать друга. Он подал напарнику измочаленные концы упряжи, тот держа их, словно поводья, направил все еще тяжело дышавшую мумуку к повозке. Баг тем временем принялся укорять мумуку.

— И чего ты добилась своей беготней? Дисциплину нарушила. Из-за тебя нам от Харда достанется. И тебе, между прочим, тоже.

Зря он это сказал.

Вспомнив про кнут, мумука подскочила на месте и рванула в противоположную от повозки сторону. Перед физиономией Бага мелькнул хвост с кисточкой. Уже в третий за сегодня раз он продемонстрировал великолепную реакцию, вцепившись в этот хвост мертвой хваткой. Мумука потащила его за собой. Зип безуспешно натягивал концы упряжи, пытаясь остановить брыкающееся животное. Управлять коровой как лошадью оказалось бесполезным номером. Пьяная и перепуганная мумука была более непредсказуема, чем обычная кобыла, которую оба робота и в глаза никогда не видели.

Верховный предводитель всех Готов задумчиво поливал из маленькой лейки стоявшее на подоконнике в керамическом горшке свое любимое растение. Розоватый стебель всего в фут величиной был увенчан на макушке фиолетовым цветком. Тонкие полупрозрачные листья, напоминавшие по форме звездочки, сияли ярко-оранжевым светом. Любовно орошая нежное растение, трепетно вздрагивающее под каплями воды, Рамбус из раскрытого окна вполглаза наблюдал за странным зрелищем.

Оставляя за собой облако лунной пыли, по полевым грядкам неслась галопом пятнистая корова с роботом на спине. Второй, уцепившись за коровий хвост, вприпрыжку бежал за ними. Мысль о том, почему в разгар рабочего времени роботы развлекаются столь неподобающим образом, он отложил, решив выяснить это позже.

В кабинете Верховного предводителя Готов, расположенного на втором этаже резиденции, шло совещание. По обеим сторонам прямоугольного стола сидело шестеро военных в строгой форме черного цвета. Возле каждого офицера черные фуражки с желтыми околышами и голубыми кокардами в виде паука тарантула. Пятеро из присутствующих в кабинете военных год назад возглавляли строй солдат на площади. Шестой хоть и не командовал подразделениями, на главных совещаниях всегда присутствовал. Гомель был адъютантом Рамбуса.

Обстановка в кабинете поражала спартанской акетичностью. Помимо стола, шести стульев и горшка на подоконнике в комнате больше ничего не было.

Готы, хоть и были созданы путем клонирования из единого предка, никак не походили на братьев-близнецов. Каждый офицер обладал неповторимыми индивидуальными особенностями внешности и характера.

Различия в должностной иерархии у Готов определялись цветом поясов. У рядового и сержантского состава — черные. Простые солдаты носили с голубыми пряжками, сержанты — с синими. Высшие военные чины имели пояса двух цветов синего и голубого — с черными пряжками. Синий цвет пояса означал высокий статус занимаемой офицером должности, а голубой — более низкий. Право надевать пояс самого престижного желтого цвета с синей пряжкой имел только Верховный предводитель, каким в данное время являлся Рамбус. На пряжках всех без исключения Готов, будь то рядовой, офицер или Верховный предводитель, сверкала золотом эмблема Готов в виде двух вставленных друг в друга пятиугольников со скрещенными мечами. На аверсе и реверсе было выгравировано по одному священному для всех Готов слову.

Своим происхождением расцветки униформы Готского воинства были обязаны четырем оттенкам на статуе Великого предка Готов. Традиция цветовой гаммы уходила корнями в глубину времен и свято почиталась каждым Готом.

Тем временем мумуке надоело тащить на себе сделанного из жести робота. Она взбрыкнула толстым задом. Зип, не удержавшись, перелетел через ее голову и шмякнулся на землю. Конфуз приятеля так рассмешил Бага, что от хохота он даже выпустил из рук коровий хвост. Освободившись от груза, мумука радостно поскакала по полю. Потирая бока, Зип поднялся и выдал очередную сентенцию:

— Однако нелегкая эта работа волочить пьяную мумуку к телеге. Хорошо, что к сивухе не пристрастился хамбус.

— Только этого нам как раз не хватало, за пьяным хамбусом по полю бегать.

Ход собственных умных мыслей так понравился обоим роботам, что они расхохотались, и в веселом настроении продолжили погоню.

— Фрик, могу я узнать, кто эти два идиота, что развлекаются в рабочее время, устраивая гонки за несчастным животным?

Предводитель, отставив лейку в сторону, решил прервать совещание и прояснить наконец мучавший его вопрос.

Офицер с голубым поясом подошел к окну.

— Это роботы из команды Харда, поставлены на сбор хамбуса, Ваше Превосходительство.

— Непорядок! — строго произнёс Рамбус. — Вместо того чтобы заниматься делом, они веселятся, да еще используют рабочую скотину для собственных забав. Если каждый робот будет выполнять свое задание таким образом, то мы еще нескоро победим наших врагов. Понимаю, что на этой скучной планете больше нечем заняться, но дисциплина — основа наших основ. И забывать об этом не следует.

— Я лично займусь этими бездельниками, — твердо пообещал офицер.

— Не наказывайте их слишком строго. Эмоциональная разрядка необходима всем. Благодарю вас, Фрик, можете сесть на место. Итак, на чем мы остановились? — Верховный Гот обернулся к военным. — Вы говорили, Кац, что первый энергоблок, работающий на вывезенном нами с Земли уране, вышел на максимальную мощность. Это радует, но я хотел бы знать, когда вы запустите второй энергоблок? Тот, что будет работать на местном сырье, которого здесь в избытке.

Офицер с синим поясом ответил, не вставая с места:

— По нашим расчетам мы закончим работу, когда Луна сделает два оборота вокруг Земли.

— Как я понял, вы начали строить второй энергоблок еще дальше от нашего поселения, чем первый. Почему? — поинтересовался Рамбус.

— Для сохранения экологии.

— Экологии? — удивленно переспросил начальник штаба Хруп с синим поясом. — Здесь и так чище некуда.

Офицер по имени Дрим тоже с непониманием взглянул на коллегу. У него как у Каца и Хрупа был синий пояс.

— Зачем нужно беспокоиться об экологии на пустой планете? Разве мы рассчитываем здесь задержаться?

Кац невозмутимо пояснил:

— Солдаты недовольны. А новая система будет создавать еще больше шума, чем первая.

— В целом я доволен вашей работой, Кац, — примирительным голосом произнес Верховный Гот, — но будет лучше, если вы поторопитесь. Нам без этого блока не обойтись.

Он снова бросил взгляд в окно.

Зип и Баг догнали мумуку у самых окон резиденции. Оставалось только вернуть скотину к телеге, и для этого роботы выбрали весьма странный на взгляд Главного Гота способ. Один ухватился за упряжь и потащил мумуку вперед, второй вцепился в хвост и потянул назад. Видно, рабочие не слышали о законах физики, и потому не могли знать, что из-за разнонаправленных с одинаковой силой действий КПД будет равен нулю. А может всему виной был переизбыток ультрафиолета. От перегрева на солнце оперативная карта памяти роботов начала давать сбои. К тому же их создавали не для тяжелых полевых работ. Удивленное до крайности животное, не понимая, чего от него хотят, топталось на месте.

Терпение у Рамбуса лопнуло.

— Что вы делаете, болваны?! — крикнул он, высунувшись в окно. — Тяните её в одну сторону! К телеге!

Роботы отпустили мумуку и задумались. Финал сего мыслительного процесса ознаменовался тем, что они, толкая корову в одну сторону, потащили её к телеге. Слова Предводителя сомнению не подвергались. И все бы хорошо, только в данный момент несчастная мумука стояла к вышеозначенному пункту назначения задом. Напирая всем телом, Баг усердно толкал ничего не понимающую скотину в лоб, Зип с не меньшим усердием продолжал тянуть ее за хвост. Роботы натужно пыхтели, но идти неестественным для себя способом корова ни в какую не хотела и всячески сопротивлялась попыткам себя перевоспитать.

— Идиоты! Да поменяйтесь же местами! — окончательно вышел из себя Главный Гот.

Аура несуразности, витающая вокруг Зипа и Бага, давно сбила с толку несчастную мумуку, и теперь добралась до Верховного Предводителя, под видимой внешней строгостью которого обнаружились эмоции искреннего азарта. Сам того не желая, он поневоле втянулся в процесс взаимонепонимания между двумя безмозглыми роботами и опьяневшей коровой.

С новым советом его Превосходительства Зип и Баг опять разобрались по-своему — поменялись местами и снова принялись тащить животное задом наперед. И с прежним результатом. Мумука, хоть и была пьяной, упорно не желала изменить привычку ходить мордой вперед.

— Эй, вы, олухи! Отставить и внимательно меня выслушать! — стараясь успокоить свои разбушевавшиеся эмоции, строго приказал роботам Рамбус.

Зип и Баг отпустили корову и в ожидании высоких распоряжений уставились на Главного Гота.

Почувствовав свободу, мумука бросилась бежать.

— Олухи! Чего вы застыли? Смотрите!

Рамбус вскинул руку. Он только хотел указать недотепам на улепетнувшую скотину, но в порыве эмоций не рассчитал траекторию движения и случайно задел горшок с любимым цветком, который несколько минут назад так заботливо поливал. Горшок камнем полетел вниз и, ударившись о землю, разбился. Чрезвычайно раздосадованный тем, что два безмозглых робота не могут справиться с простейшей задачей, а его советы лишь запутывают ситуацию, Рамбус безнадежно махнул рукой.

Зип и Баг приняли жест Предводителя за указание и во всю прыть бросились в погоню за мумукой.

Из-под обломков упавшего цветочного горшка вдруг выскочило растение. В середине фиолетового цветка, что венчал его короткий ствол, вдруг раскрылся красивый женский глаз с голубым зрачком. Растение встряхнулось и похлопало длинными ресницами. Осмотрелось вокруг и, резво перебирая корнями, служивших ему ногами, помчалось в сторону поля.

— Фича, куда же ты? — полетел вслед взволнованный оклик Главного Гота.

Растение добежало до кромки поля и быстро закопалось корнями-ногами в почву.

— Обиделась, — сделал вывод Рамбус.

Подошедший к окну адъютант взглянул вниз на любимый цветок предводителя и неодобрительно покачал головой:

— Капризный характер. — И рассудительно добавил: — Никуда не денется, ночью замерзнет, сама назад придет.

— Да, Гомель, вы правы. Ничто не усмиряет характер лучше голода и холода. Итак, господа офицеры, на сегодня совещание объявляю закрытым. Все свободны.

Военные встали и направились к выходу из кабинета.

— Херц! — Услышав свое имя, офицер обернулся в ожидании приказа. — Начинайте действовать с теми мощностями, что мы пока имеем. Пусть земляне не думают, что победа осталась за ними.

— Будет исполнено, Ваше превосходительство! — Херц кивнул головой и вышел следом за остальными.

Из помещения, где обычно Готы проводили совещания, Рамбус перешел в соседнюю комнату, служившей ему личным кабинетом, где предводителя уже ожидал его помощник и адъютант Гомель.

В отличие от зала совещаний кабинет Рамбуса был обставлен с большим комфортом. Единственное окно занавешено красивыми плотными шторами. В одном углу возвышались напольные часы, в другом — двухкамерный холодильник. В центре стояло удобное мягкое кресло, кофейный столик из орехового дерева. На стене висел плазменный телевизор, под ним на изогнутых ножках стеклянная подставка с домашней видеосистемой. Все предметы интерьера были захвачены Готами на Земле.

— Поставь диск, — приказал Рамбус адъютанту, усаживаясь в кресло.

Гомель подошел к стоявшему возле кресла предводителя столику, на котором лежало несколько коробочек с DVD-дисками и вытащил один из них.

— Этот?

Верховный Гот взглянул на протянутую ему коробочку, кивнул и откинул голову на мягкую спинку кресла.

Адъютант вытащил диск и вставил его в дисковод стереосистемы. Зажегся голубоватый экран большого плазменного телевизора, на нем появились предшествующие фильму титры.

— Наши противники далеко продвинулись в этом направлении. Просмотр кинокартин крайне увлекательное занятие, хотя мне не все понятно из увиденного, — размышляя, сказал Рамбус. — В наши руки попало большое количество отснятого землянами материала. Это поможет нам изучить их образ жизни. О врагах нужно знать все.

— Да, Ваше Превосходительство. На нашей планете мы почему-то даже и не думали, что может существовать такое производство, как киноиндустрия.

— Когда мы захватим Землю, то вся эта, как ты сказал, киноиндустрия будет работать только на нас. Пленники создадут новые фильмы об истории и военных подвигах Готов.

— Мудрое решение, Ваше Превосходительство, — согласился адъютант. — У Готов славная история.

Верховный Предводитель рассеяно кивнул. Мысли его уже были заняты совсем другим. Взгляд Главного Гота сосредоточился на фильме, в начальных кадрах которого совершали странный ритуал атлетического телосложения парень и привлекательная стройная девушка. Они страстно терлись друг об друга губами. Насколько мог судить Главный Гот по закатившимся в экстазе глазам и легким стонам, сей странный процесс доставлял обоим удовольствие. Молодые люди переместились на широкую кровать и, не отрывая губ, принялись медленно раздевать друг друга. Рамбус и его адъютант в изумлении уставились на экран телевизора, динамики которого издавали звуки все громче и громче. Обнаженные тела на кровати сплетались и расплетались, меняли позиции, сопровождая непонятный Готам процесс страстными стонами и криками.

Рамбус в крайнем изумлении сопровождал телодвижения землян наклонами головы то вправо, то влево, и, не выдержав, озадаченно произнес:

— Я посмотрел немало захваченных на Земле фильмов. Основная часть изображённых в них действий мне понятна. Люди дерутся, убивают друг друга, стремятся отнять чужое добро, сильные провозглашают господство, слабые им подчиняются — все это естественные и привычные для нас процессы. Но в данном случае мне совершенно не ясна суть занятий двоих этих землян.

— Акт свершения действий налицо, оба получают от этого удовольствие, даже несмотря на обильное потоотделение от прилагаемых усилий, — рассудительно заметил Гомель. — Суммируя вышесказанное и следуя путем логических умозаключений, из увиденного материала напрашивается лишь один вывод — парочка на кровати выполняет какую-то работу, но…

— Я и без тебя вижу, что они работают, — оборвал его Рамбус. — Но ради чего? Где результат?! Где произведенная ими продукция? И почему они работают в таких странных позициях?

Главный Гот не мог скрыть раздражения, что всегда вызывало в нем все непонятное. Особенно если это непонятное исходило от врагов, для победы над которыми необходимо было знать все их мысли, желания, образ действия, причины поступков. В противном случае поражение неизбежно. Рамбус взял пустую коробку из-под диска с надписью: «Диана — дикая штучка» и принялся внимательно разглядывать изображенную на ней фотографию мало одетой девушки. Точнее, совсем не одетой.

— Да, — задумчиво произнес он и отбросил коробку на столик, — мало мы еще знаем наших врагов.

Из телевизора зазвучали возгласы девушки, доведенной до самого пика страсти. Неожиданно стоны воспламенили в душе Главного Гота странные эмоции. Тёплая волна поднялась откуда-то из глубин подсознания, охватила тело и подчинила разум. В причинах возникновения эмоций Рамбус разобраться не мог, но одно он мог признать совершенно точно — эти чувства ему были очень и очень приятны. Он еще раз внимательно посмотрел на экран и добавил:

— Судя по энтузиазму, с каким они трудятся, можно понять, эта работа для них необычайно важна и очень необходима. Диана совсем не похожа на мужчину. Это женщина!!!

— Женщина?! — Гомель вытаращил глаза на Предводителя.

— Конечно. Мне, в свою очередь, непонятно ваше удивление. Мы же просмотрели дюжину дисков и слышали, что земляне разделяют свою популяцию на два вида: мужской и женский.

— Вы, совершенно правы, Ваше Превосходительство, — замялся адъютант, — но как вы сумели определить, что эта Диана принадлежит к женскому виду?

— А вы разве не заметили, Гомель, у этого землянина другое телосложение?

— Я не придал этому значения, — смутился адъютант.

— В нашем деле мелочей не бывает, — строго заметил Предводитель Готов. — Взгляните на этого представителя мужской популяции. Очевидно, что он гордится той мелочью, что отличает его от представителя женской популяции.

— Полностью с Вами согласен, Ваше Превосходительство. Лицо этого самца лучится самодовольством. Не понимаю, чем он так гордится.

Рамбус вопросительно взглянул на адъютанта.

— Самца?

— Так точно, Ваше Превосходительство. Именно так она его называет.

— Даа, — задумчиво протянул Верховный Гот. — Удивительно, сколь велика межвидовая разница на Земле. Один упивается мелочью, другая странными звуками полностью парализовала волю партнёра. Слишком много загадок. Все, Гомель, можете выключать.

Рамбус хотел было подняться с кресла, но вновь задумался. Странные чувства, даже после того, как экран погас, по-прежнему полыхали внутри него, они волновали и одновременно тревожили его в первую очередь своей необъяснимостью.

— Если действия врага непонятны, он становится непредсказуемым. А с непредсказуемым врагом трудно воевать.

— Ваше Превосходительство, никто не в силах соревноваться с вашей логикой, — подобострастно склонил голову адъютант.

Он щелкнул пультом, вынул из стереосистемы диск, вернул его назад в коробку и протянул Рамбусу, однако тот покачал головой:

— Передай эту информацию ученым, пусть поработают. Изучение землян необходимо продолжить.

Гомель внимательно посмотрел на снимок, представленный на передней части коробки. Взгляд его остановился на полуобнаженной девушке. Адъютант медленно повернул голову вправо и застыл. Рамбус с неприятным удивлением заметил, что изображение с молодой землянкой женского вида ввергла его подчиненного в состояние ступора.

— Гомель! — Окрик Предводителя мгновенно привел адъютанта в чувство. — Изучение диска я поручил не вам, а ученым.

— Слушаюсь, Ваше Превосходительство.

Пытаясь скрыть смущение, адъютант направился к двери. Глядя вслед выходившему из кабинета помощнику, Рамбус задумчиво произнес:

— Если Диана производит такое сильное впечатление на меня и моего адъютанта, могу представить, как она впечатлит моих воинов. Нет, Готское воинство ещё не готово к встрече с таким сильным противником, как эта Диана. Полагаю, земляне не зря дали ей имя дикой штучки.

Он откинул голову на спинку кресла и продолжил выстраивать цепочку рассуждений.

— Склоняюсь к мысли, что ключ стойкости и мужества землян мужского вида таится в руках женского вида. Этот необычный тип людей требует самого тщательного анализа.

Сам того не подозревая, Верховный Предводитель Готов в своих умозаключениях был недалек от истины. Логика у Верховного, как правильно заметил Гомель, была на высшем уровне.

*****

В центре Вашингтона, на самой знаменитой улице мира Пенсильвания-авеню остановился расписной автофургон. Крупная ярко-синие надпись «Телевидение» на боковой панели сразу бросалась в глаза. Ниже красовалось изображение забавно стоявшего розового поросенка с микрофоном в передних копытцах. Под логотипом шло название телевизионного канала «Литтл-Пигги» и броский слоган: «Новости от Литтл-пигги, узнай все первым».

Правая дверь фургона открылась, оттуда вылез молодой человек в элегантном костюме, с микрофоном в одной руке и стопкой бумаг в другой.

Этот молодой человек был восходящей звездой главного новостного канала страны со странным названием «Литтл-Пигги», популярный от западного побережья до восточного, журналист Рональд Митчелл, которого часто запросто называли Митч. Из фургона со стороны водительского места выбрался еще один телевизионщик в обычных джинсах и клетчатой хлопчатобумажной рубашке. Коллега Рона Митчелла оператор Гордон открыл заднюю дверь и вытащил из машины студийную камеру, трехногий штатив и небольшой плоский монитор для связи со студией. В своей сфере Гордон был первоклассным специалистом, оно и понятно, у владельца канала «Литтл-пигги» Марио Спинелли другие и не работали. Вот уже больше года, как Гордон работает в связке с Митчем, сопровождая лучшего корреспондента Америки на все репортажи, и отношения между парнями сложились приятельские.

Телевизионщики двинулись в сторону Белого Дома. Погода сегодня благоволила съёмкам, ясная и солнечная, ветерок дул легкий и приятный.

Митч остановился возле ограды, откуда открывалась хорошая панорама и центрального входа, и Западного, и Восточного корпусов.

— Так, Гордон. Снимать будем с этой точки. Я встану там, — он неопределенно махнул рукой, — а ты сделай так, чтобы Белый Дом полностью попадал в кадр.

Оператор профессиональным взором окинул окрестности.

— Подержи. — Он протянул Митчу камеру и принялся устанавливать треногу. — Только давай сегодня без фокусов, иначе Спинелли сначала уволит тебя, а потом и меня, с тобой за компанию. Договорились?

— Не дрейфь, Гордон! Во-первых, Спинелли никогда не уволит лучшего корреспондента Америки, а во-вторых, как можно уволить за компанию, если таковой не имеется? — Самоуверенности Рону Митчеллу было не занимать. — Так что все будет как всегда на высшем уровне, дадим народу отличный репортаж и опять будем лучшие из лучших. Сколько времени до эфира?

Гордон поставил треногу и посмотрел на часы.

— Пара минут есть. В порядок себя приведи.

— Что? — рассеянно спросил Митч, перебирая бумаги в руках.

— Волосы, говорю, пригладь. Ветром растрепало.

— Ерунда, я всегда выгляжу на все сто. Девушки меня любят не за внешний вид, а за мой тонкий юмор. И не отвлекай меня, надо пробежаться по тексту.

— В один прекрасный день этот тонкий юмор станет причиной твоего увольнения, — проворчал оператор, установив камеру на треножнике, а монитор чуть ниже.

— Ты что-то сказал?

— Ничего, — буркнул Гордон, — ветер, говорю, усиливается.

— А, да, да, — пробормотал журналист, стараясь разобраться в бумагах. — Так, где-то здесь был предыдущий опрос. И зачем Марио подсунул мне эти бумаги? — Он недовольно поморщился. — Я не нуждаюсь в чужих подсказках, импровизация — вот мой фирменный стиль…

Волнительный аромат женских духов заставил его поднять голову и отвлечься от рутинной работы. Мимо прошествовала стройная молодая девушка в белом платье а-ля Мэрилин Монро. Пьянящим шлейфом за ней струился сладкий медовый запах, в котором чуткий нос Митча уловил нежные полутона персика и абрикоса. Стойкий, но в то же время мягкий аромат олицетворял грациозность девушки, хотя количество вылитого ею на себя парфюма выдавало в ней провинциалку. Отсутствие собственной подружки явно отрицательно повлияло на профессионализм знаменитого корреспондента. Забыв про навязанный продюсером текст речи и приближающийся прямой эфир, Митч с вожделением уставился на отменные формы девушки, остановившейся недалеко от телевизионщиков. Но это инстинктивное желание, которое неизменно вызывает красивая девушка в любом нормальном мужчине, у Рональда Митчелла никогда не выходило за пределы мечтаний. Он знал, как не переступать тонкую грань между любезностью и пошлостью. У Митча, как и у всех друзей в его компании, включая умника Жака и обжору Джерри, было особое отношение к женскому полу. Девушек они уважали. Даже шуточки направляли в их адрес с осторожной деликатностью, стараясь не обидеть. И Мона, и Кэти, и Люси безусловно замечали мужскую тактичность и ценили её.

При своей популярности Митч мог бы иметь десятки девушек, но ограничивать свободу и связывать себя брачными узами он пока не хотел, а иметь беспорядочные сексуальные контакты или хотя бы постоянную подругу остерегался. Причиной всему, как бы странно это ни звучало, была его честность. Себя любимого Митч оценивал как привлекательную личность, с высоким интеллектом и хорошо развитым чувством юмора. Важным ингредиентом в этом коктейле была его работа на телевидении и всемирная слава. В матримониальных планах любой девушки, будь то принцесса или Золушка, он выглядел лакомым куском. С такой самооценкой, которая, что уж греха таить, частично соответствовала истине, Рональд Митчелл был твердо убежден, что после близости с ним любая девушка не захочет расставаться с подобным сокровищем, а сделать это так или иначе придется. Расставание неизбежно причинит девушке боль, принесет слезы и страдания, а именно этого Митч хотел меньше всего. Он был прохвостом, но не подлецом. Чужие муки не приносили ему радости. Такая позиция переносилась и на животный и пернатый мир, куда входил даже высокомерный ёрник Жак.

Конец ознакомительного фрагмента.