Филиант

Мария Фомальгаут

А вы знаете, кто убил понедельник?А откуда дует ветер, который приносит сказки?А как найти лес, который заблудился в лесу?А кто отверг саговник?А куда пропал кораблет?А что снится замку?А в какой коробке лежит лето?А какое лицо у осени?А на каком этаже живет старость?Вот и мы не знаем…

Деночь

Шаманка пела песню тепла, призывая весну.

На холме стоял вертолет, готовый отвезти нас на большую землю.

Это последние строчки романа.

А первых не было, и вообще больше никаких не было, только эти.

Вот такая несправедливость, что про нас остались только две строчки на обгоревшей странице, и — все.

Мы стали думать, что это за такая большая земля, почему земли две, большая и маленькая. Да еще и расположены они так, что с одной на другую можно полететь на вертолете.

Мы еще могли представить себе две планеты неподалеку друг от друга — но с планеты на планету пришлось бы добираться на космических кораблях, не меньше. Значит, в нашей книге две планеты были слишком близко друг к другу, чтобы у них была общая атмосфера.

Мы пробовали сделать вот такую систему планет — у нас ничего не получалось, большая земля разрывала малую землю в клочья своей силой тяжести. В книге была какая-то система, неведомая нам, с какими-то другими законами физики. Мы прикидывали, как планеты могут вращаться друг против друга, наверное, на большой планете есть полоса холода, над которой проходит малая планета, а малая планета и вовсе пропадает в тени большой земли. Мы воображали себе атмосферу — необычайно плотную — и легкое, почти невесомое притяжение между двух планет.

Мы стали думать, кто такие мы — ведь были же в книжке какие-то мы — мы вообразили себя вытянутыми, истонченными, не то пьющими корнями сок земли, не то идущими по земле. Мы придумали себе огромные глаза, чтобы видеть в темноте — потому что мы будем выходить из своих нор на большой земле только когда над ней появится малая планета, настанет ночь и притяжение совсем ослабнет. Мы придумали себе легкие перепончатые крылья, чтобы парить в темноте ночи… нет, это время ненастоящей ночи должно было называться как-то иначе, например, деночь, а сами мы будем деночники или деночеры, или…

…а что поделать.

От нашей книги осталась одна страница.

Две строчки.

И надо было восстанавливать все самим, с нуля.

Мы стали думать, как шаманка призывала весну, как вообще получается весна — какие-то колебания планет, наклоны осей, дрожь магнитных полей, — и голос шаманки входит в резонанс с магнитным полем, поворачивает планету день за днем.

Осталось понять немногое, совсем немногое. Ну, помимо всего прочего — кто мы такие, сколько нас, как нас зовут, что мы делаем в этой истории. Но сначала — про что вообще была история, что там случилось, наверное, почему-то не стало весны, а мы её как-то вернули.

Тут-то мы и догадались, что случилось с нашей книгой — она сгорела. Кто-то в отчаянии сжег её в печи, чтобы согреться бесконечно долгой зимой.

Но почему ушла весна, спросили мы себя. Наверное, что-то случилось с шаманкой, может, она умерла. И мы приехали с большой земли, чтобы… ну… чтобы научиться петь песню весны, но у нас ничего не получалось, получилось только у одной девушки, она и стала новой шаманкой…

…или нет, все было не так, совсем не так, сказал кто-то из нас — неизвестно, кто, потому что еще ни у кого не было ни имени, ни вообще ничего. Кто-то убил старую шаманку или шамана, чтобы некому было позвать весну… а вот кто?

А кому это было выгодно вообще?

А кому-то с большой земли, — кто-то хотел, чтобы на большой земле климат стал лучше, а для этого надо убить весну на малой земле, вот кто-то убил старую шаманку…

–…сударыня!

— А? — юная шаманка настороженно смотрит на меня.

(Я даже еще не знаю, кто я)

— Сударыня… что именно вы сейчас пели?

— Звала весну…

— Вы уверены?

— Но…

— А давайте начистоту. Вы сейчас пели так, чтобы оставить две планеты в том положении, в каком они были — чтобы на малую землю не пришла весна, чтобы на большой земле было по-прежнему тепло… потому что вы сами с большой земли, за этим вы и прибыли сюда…

Смотрим на шаманку, понимаем, что ей нечем крыть, что уже все понятно, что не отвертеться…

— Постойте… погодите… я видела… видела… там… — показывает куда-то в никуда, как будто вообще за пределы этого мира.

— Что вы видели?

— Мы неправильно решили про малую землю… неправильно… там что-то другое… другое…

— Вы что… были там… за пределами…

–…за пределами книги, да…

— Что… что вы видели…

— Я… я плохо понимаю… плохо…

— Ну, хотя бы примерно…

— Кто-то читает нас… кто-то…

— Кто?

— Я не знаю… — умоляюще смотрит на нас, — честное слово, не знаю…

— Вот что, — спохватываюсь я (ну есть же в книжке какой-нибудь я среди всех нас, а?) — а этот человек… он может… найти книгу нашу… только целую?

— Кто его знает… может, и может…

— Постойте, постойте, давайте лучше его сюда позовем, — возражает кто-то, — ну, не позовем, ну вы, сударыня, сделаете, чтобы он здесь появился… вы же можете…

— Могу, — в глазах девушки первый раз появляется живая искорка, — это могу…

–…и он расскажет нам все про свой мир… как оно там должно быть…

— Нет-нет, постойте, так он не сможет найти книгу, а книга-то наша нам нужна, — возражаю я.

— Да, давайте дадим ему время найти книгу… или книгу придумать… а если не справится, вы его сюда заберете, узнаем, что там за большая земля такая…