Следующее января

Мария Фомальгаут

Мысли бьются в голове перепуганными бабочками, Вайлин, Вайлин, что за ересь он нес, а если не ересь, а если он знает что-то, чего не знаем мы… Кто мы такие, кто приручил нас, кто привел нас из леса, а если правда никто, а скрипка, а точно ли был Андреа Амати, или не было никакого Амати, а были дикие скрипки в темной чаще, пели свои дикие мелодии в свете полной луны…

Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2019

© Мария Владимировна Фомальгаут, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-0050-1761-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ключи на песке

…в следующий раз я бросил в песок ключи от дома, которого у меня никогда не было, — чтобы узнать, иду я по своим следам или нет.

Впрочем, это ничего не дало, да и не могло ничего дать — слишком много лежало ключей на моем пути, как, впрочем, и всего остального, — осколков чаш, сломанных колес, разбитых кирпичей. Иногда мне почти удавалось запомнить, где именно я бросил ключ, или чашу, или череп поверженного врага — но именно, что «почти», и всякий раз, доходя до оброненного предмета, я ничего не помнил.

Порой я бросал предметы чуть раньше — например, это могли быть обломки костей или пустые раковины — но про них я забывал, конечно, еще быстрее. Еще пару раз я оставлял надписи на песке — но к тому времени, когда я добирался до этих записей, если добирался — я уже успевал начисто забыть, что именно писал самому себе, не мог разобрать ни одного знака.

Мой путь начинался с…

…а с чего, собственно, начинался мой путь? Если я скажу — с аммонитов, ползающих по дну океана, это будет неправдой. Если я скажу — с первых костров — это тоже будет неправдой. Потому что я сам не знаю, где начало, где точка отсчета — и нисколько не удивлюсь, если она окажется в стеклянных высотках, или там, где ездят скрипучие экипажи, а может, даже там, где огромная луна в полнеба озаряет остроконечные руины — все, что осталось от нашей цивилизации.

Где кончался мой путь, я тоже не знал. Проще всего было сказать, что это петля без начала и конца — но чем дальше, тем больше я сомневался в этом. Я пытался оставить вехи самому себе — но все время забывал про них…

Так было до того момента, когда мой путь пересекся с другим путем. Это было не просто странно, это было страшно — другой путь. Я даже сначала не обратил внимания, ну, подумаешь, какие-то кольца, свернутые в немыслимые ленты Мёбиуса — только потом спохватился, что такого на моем пути быть не должно.

Я смотрел на путь из ниоткуда в никуда, усеянный изогнутыми кольцами — и не мог понять, кто прошел здесь. Это было безумием — думать о таких вещах.

И еще большим безумием было свернуть со своего пути на дорогу, усеянную изогнутыми кольцами — в неизвестность…