На краю Самхейна

Мария Фомальгаут

Тетушка Луна считала наш дом самым плохим в округе – и считала весьма справедливо. Правда, если быть честными до конца, плохим был не дом, а место его расположения. Когда владельцы богатых домов начинали жаловаться, что живут за краем Лугнасада, а то и вовсе поближе к Мабону, а если аренду поднимут, то придется переехать за пятнадцатое сентября, совсем-совсем в осень – тут же кто-нибудь говорил, что им грех жаловаться, есть дома и похуже.

Потерянные недели

Стена.

Дети играют, бросают мяч в стену.

Кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Секретарь откашливается.

Входит.

Осторожно входит, знает, начальник канцелярии и не в духе может быть, а то и чернильницей запустит, а то и чем потяжелее…

Начальник молчит.

Секретарь снова откашливается.

А начальник все равно молчит.

— Э-э-э… а почему у нас…

Это секретарь. Имя у него простое — знак воды и знак дерева.

Переводите как хотите.

Хотите — водное дерево.

Хотите — деревянная вода.

— Э-т-т-о ш-ш-ш-то т-т-такое? А приветствовать начальника уже и не надо, ш-ш-што ли?

Это начальник канцелярии.

Имя у него посложнее, — знак солнца, знак радуги и два знака человека, это означает — разговор.

Переводите как хотите.

Хотите — разговор солнца с радугой.

Хотите еще как.

Секретарь кланяется.

— Приветствую тебя, солнцеликий.

— Вот так-то получше будет… ну так что у тебя там, что опять потерял?

— Две недели потерял.

— Ну, так на полках поищи, под цинов… чего-чего потерял?

— Две… две недели.

— Это еще как?

— А вот… — секретарь разворачивает свиток, — вот империя наша… великая Цин… основана седьмого января две тысячи лет назад…

–…и без тебя знаю.

–…пала семнадцатого июля сего года.

Начальник фыркает:

— Падет, болван, не пала, а падет! О-о-ох, голову тебе мало отрубить за такие речи…

–…а вот дальше в свитке… на смену ей придет…

…пришла военная империя Дзын первого августа сего года, которая просуществовала три тысячи лет…

— Верно говоришь, — генерал доволен, знает свою работу офицер.

Имя у офицера простое — крик лесной птицы на рассвете и треск молнии.

— А почему же…

РАЗЫСКИВАЮТСЯ

Две недели.

Особые приметы — даты с 17 июля сего года до 1 августа сего года.

Нашедших просьба указать местонахождение…

— Ищите. Как можете, ищите.

Это генерал. Имя у него сложное — звук шума дождя на реке, крик лесной птицы в полночь и стук падающего дерева в пустом лесу.

— Да никак не можем.

Это офицер. (Крик лесной птицы и треск молнии)

— Что не можете, сегодня не можете, а завтра чтоб смогли, ясно вам?

Это генерал. (Шум дождя, птицы крик, стук дерева)

Офицер осторожно возражает, что живет-то их империя на свете всего-ничего, три тысячи лет, и всё, всего-то ничего до паровых котлов дожили, а дальше там новая империя — Дэнь, там-то технологии получше будут, только не дадут они их нам, не дадут…

Генерал хмурится.

Офицер ждет. С надеждой.

Генерал кивает:

— Используйте лифт!

— Используйте лифт!

Это начальник канцелярии.

(знак солнца, знак радуги, знак двух людей — разговор)

У секретаря (знак воды и знак дерева) ёкает сердце, ага, разрешили…

Лифт.

Лиф у империи Цин невелик, всего пят тысяч веков вверх. Вот у империи Дзын лифт побольше будет, десять тысяч лет.

Лифт…

Какой лифт?

Да обыкновенный, какой. Ну, вот ось времени течет — из прошлого течет в будущее, спереди завтра, сзади вчера.

Две тысячи лет — вперед, назад, куда хочешь, а дальше нельзя, дальше на этой земле другие империи жили или жить будут.

Хочешь больше времени?

Так флаг в руки, никто не держит, иди, воюй со страной, которая до твоей здесь была или после твоей здесь будет — может, выживет кто в этой войне…

А вот лифт.

Это когда берешь себе год не в прошлом и не в будущем, а вверху.

И над ним еще год.

И еще год.

И еще.

Много их. Годов.

Секретарь входит.

Кланяется.

Приветствую тебя, солнцеликий, и всё такое.

Откашливается:

— Я нашел две недели.

Начальник вскидывает голову:

— Где были?

…после волнений в империи Ци к власти ненадолго пришли идеалисты, которые мечтали построить рай на земле. Однако, через две недели власть идеалистов была свергнута и в стране была установлена военная диктатура династии Дзын, которая продлилась три тысячи лет…

— Так вы говорите… идеалисты…

Это генерал.

Имя у него сложное — звук шума дождя на реке, крик лесной птицы в полночь и тсук падающего дерева в пустом лесу.

— Две недели.

Это офицер.

Имя у офицера простое — крик лесной птицы на рассвете и треск молнии.

— Разведать.

Это начальник канцелярии.

(Знак солнца, знак радуги и два знака человека)

— Невозможно.

Это секретарь.

(У него имя попроще).

Начальник повторяет:

— Раз-ве-дать.

Секретарь откашливается:

— Стена.

— Что?

— Стена…

Стена.

Семнадцатое мая.

А дальше стена.

Дети играют, бросают в стену мяч, поют что-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

…первым делом новая власть приняла решение восстанавливать города, пришедшие в упадок, а также накормить голодающих, коих было великое множество в то время…

…к началу следующей недели новые власти подняли еще один актуальный вопрос — каким языком пользоваться в новоявленной стране: языком знаков, как в империи Ци или языком звуков, как в империи Дэнь, а может, разработать собственную систему…

— Да кому это надо всё… города, голодающие, языки…

— Ты… ты чего? Ты министр или где?

— Да какой я министр, на две недели министр, а потом что? Военный переворот, и дело с концом!

— Ну, значит, не допустить военный переворот…

–…ты это уже который раз говоришь?

— Тридцать второй.

— Считаешь, что ли?

— Считаю. Тридцать два раза не получилось, значит, на тридцать третий раз получится. На сто тридцать третий, на…

— Тебе хорошо говорить, тебя сразу застрелят, а мне еще в тюрьме такое устроят, что мало не покажется!

— Ну, так иди отсюда, кто тебя держит-то? Может, это з-за тебя вообще до сих пор больше двух недель продержаться не можем!

— Разведать.

Офицер смотрит на стену, — она кажется обыкновенной, каменной, но офицер знает, что камнем здесь и не пахнет.

Дети играют, бросают в стену палочки, поют что-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Офицер (крик лесной птицы на рассвете и треск молнии) подтягивается на руках, хватается за выступы стены, карабкается, чтобы увидеть, что там, там…

Осторожно выставляет над стеной соломенную шляпу — ждет, не пробьет ли шляпу стрела.

Нет.

Ничего не происходит.

Офицер (крик птицы — треск молнии) смотрит по ту сторону стены.

Туман.

Далекие вспышки в тумане, толком и не разглядишь.

Что-то возвышается над всполохами огней, что-то, что-то…

Непонятно.

Не…

Не…

–…нет, быть того не может, что значит — лифт бесконечный, уж где-то же он кончается!

Это начальник канцелярии. Слушает секретаря, не верит, что бывает так, чтобы лифт не кончался.

Секретарь осторожно соглашается, что да-да-да, конечно, там, у народа за стеной лифт где-нибудь да и кончается, ну через сто тысяч лет или еще когда, но не бесконечный же…

— Извини… наговорил тут вчера лишнего…

— Фух, а мы думали, ты совсем уходишь…

— Какое — совсем уходишь, я министр или не министр?

— Да министр, министр, успокойся, самый министерский министр…

— А вы это… серьезно, что это я вам все порчу?

— Ну что ты, какое там серьезно… в сердцах сказали…

Секретарь замирает.

Имя у него простое — знак дерева и знак воды.

Смотрит на стену.

Не понимает.

Считает даты.

Пятнадцатое июля, шестнадцатое июля, сем…

…а семнадцатого нет.

А дальше стена.

Дети играют, бросают мяч в стену, прыгают, считают чего-то, кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Офицер замирает.

Имя у него простое — крик лесной птицы на рассвете и треск молнии.

Смотрит на стену.

Считает даты.

Четвертое августа, третье августа, второе августа…

…а первого нет.

Стена.

Дети играют, бросают какие-то палочки, чертят круги…

Сегодня не стало семнадцатого июля.

А завтра не станет шестнадцатого.

Секретарь бежит куда-то к дворцу, подбирает полы плаща…

–…А я что заметил…

— А что такое?

— А вот обратите внимание, вот империя наша, Дэнь, появилась в четырехтысячном году.

— Верно.

— А появилась она после падения империи Ци.

— Вы мне школьный курс истории читать будете?

— Да нет… вы смотрите… империя Ци пала в двухтысячном году.

— И что вы хоти… э-э-э… ну-ка, учебник-то мне покажите… опечатка, наверное…

— В архивах посмотрите… везде те же даты…

— Ошибка… ошибка.

— А дальше нельзя.

Так мать говорила мне с того момента, как мне стукнуло двенадцать лет… нет-нет, вру, когда мне должно было стукнуть тринадцать, но не стукнуло, мне сказали:

— А дальше нельзя.

Я и сам видел, что дальше нельзя, что дальше стена.

А еще через год мне было одиннадцать лет.

А еще через год — десять.

Стена подступала, стена ползла, стена…

…нет, эту историю нужно начинать не так.

Тук, тук, тук — мяч об стену.

Кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…

Стена.

А дальше нельзя.

Стена.

Карабкаюсь по выступам стены, раз, два, три, перебираюсь через стену…

Кто-не-ве-рит-вы-хо-ди…