Детектор ив

Мария Фомальгаут

Да, мы сегодня вас видели. Ну как, посмотрели в небо и увидели. Говорю же вам, звезды умерли, а свет от них остался, летит через вселенную, мы его видим. Вот посмотрели на звезды, навели резкость, вашу звезду увидели, какая она была миллиарды лет назад. На землю вашу посмотрели. Там на полюсах белое, это же вода замерзла, да? Я вот не помню, у меня что-то в памяти не сохранилось такое. Вас видели, как вы читаете. Это я так. К слову.

16

Входит Взмах.

Ну, так полагается. Я сижу в малой гостиной у огня, а ко мне по очереди будут приводить подозреваемых, а я буду их допрашивать.

Взмах устраивается в кресле напротив меня, я спрашиваю:

(как вы меня учили)

— Где вы были в момент убийства?

— У себя в комнате.

— Что вы делали?

— Я склеивал лампу.

— Вы…

— Ну, я разбил лампу. И клеил…

Меня передергивает, я сразу же забываю, что я детектор ив, я вспоминаю, что я за гостиницу отвечаю вообще-то.

— Что-то вы сильно много разбивать стали…

— Я оплачу…

— Да нет, я не про то, ну, разбили и разбили, с кем не бывает… просто что-то много бить стали…

— Ну, я когда волнуюсь, вечно все роняю.

Хочу кивнуть — ага, ясно, — спохватываюсь:

— А что это вы волновались?

— Ну а как, по-вашему? Мы у вашего хозяина что просили? А он что?

Киваю. Что-то мне не нравится, что-то настораживает, а, ну да…

Да…

— А почему… почему, когда вы волнуетесь, вы всё роняете?

Взмах начинает сердиться:

— Да не могла она разбиться, не могла! Да я вообще диву даюсь, что за хрень тут творится, что-то земли коснется, — и на куски разлетается!

Откашливаюсь:

— Мы вам про массу звезды говорили? Про притяжение? Про ускорение свободного падения? А?

Взмах смущается:

— Так это же с поправкой на воду надо…

— На какую воду?

Он изумленно смотрит на меня:

— А… разве не…

Не унимаюсь:

— Вы так говорите, будто вы в воде живете, а не…

Осекаюсь.

Спохватываюсь.

В воде…

Спрашиваю, вот так, в лоб:

— Вы в воде жили? В воде?

Взмах настораживается:

— Гхм…

— Дайте посмотреть вашу память.

— Но…

Настаиваю:

— Я это… Я детектор ив. Я имею право посмотреть вашу память.

Смотрю. Не нахожу ничего особенного, траектории движения звезд и планет, галак… да, галактик, галактики-то ему зачем, вот это странно, но не настолько странно, чтобы ставить под подозрение. Дальние миры, далекие странствия, и…

Вот оно.

Города.

Огромные города, величественные города на дне океанов, на мириадах планет. Города, которые когда-то были окружены водой, а теперь навеки закованы в лед, потому что планеты остыли.

Спрашиваю:

— А почему вы строили под водой?

— Что строил?

— Ну вот, посмотрите же… города… ваша работа?

Он вспоминает, спохватывается, вот черт…

— Да. Моя.

— Так почему вы строили их под водой?

Взмах настораживается:

— А что… нельзя?

— Ну почему, нельзя, кто вам запретит… только… почему в воде?

Взмах изумленно смотрит на меня:

— А где еще?

— Ну, вот наша гостиница, например, на суше стоит.

— Так у вас тут и воды нет.

Пытаюсь возразить, что будь тут хоть моря-океаны воды, всё равно бы гостиницу на суше построили. Взмах соглашается, да, пожалуйста, да стройте свою гостиницу, где хотите, кто ж вам не дает-то…

Понимаю, что ничего не понимаю. Проверяю историю человечества, палеолит, бронзовый век, это одно и то же, или нет, не одно, и не то же, шалаши у костра, охотники гонят мамонта в яму, где он найдет свою смерть, люди тащат камни, складывают зиккураты, первые парусники неловко лавируют на ветру, кто-то прилаживает круглый обрубок дерева к палке, присобачивает сверху плетеную корзину, остальные с завистью смотрят на первую повозку…

И нигде ничего не сказано про воду, нигде-нигде…

Мне не по себе, воображение услужливо рисует жуткие картины подводного мира, веками живущего бок о бок с людьми.

Откашливаюсь:

— Скажите… а вы слышали про народ… который живет на суше?

— М-м-м-м…

— Не помните?

— Ну, было дело, читал какую-то сказку, там путешественник по разным странам ездил, то в город на суше, то в город в небе…

Взмах перебрасывает мне ссылку на сказку, смотрю на яркие картинки, понимаю, что автор в жизни не видел людей.

— Там в конце даже примечания есть, почему это всё невозможно…

— Что невозможно?

— Ну… жизнь на суше, в воздухе…

— Да как жизнь на суше невозможна, что говорите-то, вон, гостиница наша…

— Так вы и не живые тут все…

Понимаю, что возразить нечего. И что допрос зашел в тупик, тупиковее некуда.

Говорю:

— Вы свободны.

Он оживляется:

— Я оправдан?

— Гхм… ну… ну, да.