Бесхозные Лондоны

Мария Фомальгаут

Жила-была кружинка. И не знала она, что ей делать. – Что мне делать? – спросила она, – что должна делать настоящая кружинка? Все разводили руками: – Нет такого слова – кружинка. – Как это – нет? – обижалась кружинка, – я же есть! – И вас нет, – говорили ей. И тогда кружинка плакала…

Мясо на рождество

Алан ведерко малины собрал.

Домой принес.

Алан мальчик послушный.

Не то, что Ив.

Ив вообще сегодня играл, окно раскокал.

Папа с мамой ругались.

Ну, еще бы не ругаться, осень скоро, в школу скоро, дети взрослые уже, а ведут себя как маленькие…

Мама недовольна.

Мама вспоминает Берти, вот Берти такой не был…

Берти…

Когда он родился…

В прошлом году…

Нет, десять лет назад…

Или…

Мама окликает папу:

— Миленький, а когда у нас Берти родился?

Папа задумывается:

— Это который Берти?

Мама показывает на картину на стене:

— Ну, вот же, он меня рисовал. Десять лет назад же было?

Папа фыркает:

— Окстись, этой картине двести лет исполняется.

Мама вздрагивает.

— Как время-то летит…

Папа кивает:

— Да не говори.

Папа заваривает маме кофе.

А мама пирог испечет.

Лето в этих краях долгое, теплое, по полгода лето.

А скоро осень.

А осенью в школу.

Мама Алана к школе готовит.

И Даниэллу.

И Ива.

И Зои.

Спрашивает:

— На мельнице кто работает?

— Мельник!

— Правильно, мельник. А в булочной кто?

— Булочник!

— Правильно! А в кузнице кто?

— Кузнец!

— Верно, верно! А в школе кто?

И все молчат.

И Алан кричит:

— Мясник!

Мама в ладоши хлопает.

— Правильно, мясник!

Скоро осень.

А пока лето.

Хорошее лето выдалось, благодатное, урожайное.

Вон сколько малины.

И черники.

И тыквы вон какущие.

И пшеница.

И репа.

И детей народилась куча, в каждом доме штук пять да есть, не детишки — загляденье.

В церкви хвалу небесам поют за благодатный год.

Много еды зимой будет.

Зимой еще мясо будет, совсем станет хорошо.

— А мясо, это как?

Это Зои спрашивает. Смотрит на картину в кафе, там окорок на картине, и елка праздничная, и много чего.

Папа кивает:

— А вот увидишь.

— А когда?

— А на Новый Год. Окорок, знаешь, его коптят, дух такой идет… а пироги с фаршем твоя мама какие делает, пища богов…

Зои ждет Новый Год.

Придет осень — осень в наших краях коротенькая — а там и зима, долгая-долгая, там и новый год.

Мама открывает книгу.

Выпадает зажатый между страницами белый цветок.

Вспоминает.

Это было весной.

Весна в этих краях коротенькая, быстро сойдет редкий снег да проклюнутся молодые подснежники — а там через неделю и лето, буйное, жаркое, красочное.

А подснежник весной был.

Тогда как раз Алан вылупился…

…то есть, нет, не вылупился, еще никто не вылупился, еще лежали в детской в кроватках пять яиц, одно белое, четыре в крапинку.

Вот тогда папа маме подснежник подарил, благодарил за детей.

Еще кулончик серебряный подарил, только мама уже не помнит, куда его спрятала.

…или нет, это позапрошлым летом было, а может, три года назад, или еще когда, мама уже и не помнит, года сливаются в единую серую массу…

Скоро осень.

Папа заваривает маме кофе.

Мама режет тыкву, будет делать консервы.

Надо будет папе напомнить, чтобы крышу подлатал.

И еще что-то…

А.

Да.

— Миленький, а может, это…

— Что?

— Алан…

— Что натворил?

— Да не натворил… может… его наследником сделать?

Папа думает.

Хмурится.

— Ты подумай, зима-то холодная будет, лютая…

Мама кивает.

— Холодная.

— Ну вот, а ты…

Осень пришла.

Постучалась в дверь, звякнула в колокольчик.

Дети по дорожке бегут.

Радуются.

— О-о-о-сень!

Осень.

Алан букет берет.

И Зои берет букет.

И Ив.

И Даниэлла.

И Перри.

И в школу бегут, со всех домов бегут, со всех ног:

— Шкоо-о-о-ла-а-а-а-а!

Бегут.

Радуются.

Папа с мамой пьют вино.

Вечером приходит мясник, приносит мясо, много мяса.

Маме с папой хлопот привалило, мясо коптить.

Мама закрывает дверь детской.

До следующей весны.

Новый год.

Елка.

Мама разливает по бокалам вино.

Папа режет окорок.

Ужинают.

— А ведь здорово получилось…

Это мама про окорок.

— Ну вот, а ты — наследник, наследник…

Мама кивает.

— Ты смотри, сейчас-то годы так себе, середка на половинку… а дальше, говорят, неурожайные годы обещали… ты погоди, лет через десять изобилие будет, там и наследника выберем толкового…

Мама кивает. Толкового. Думает. Правда что, что за Алан, подумаешь, Алан, то ли дело Берти был, вот Берти, это да… когда это было… мама не помнит, может, десять лет назад, может, еще когда…

За окнами летит снег, зима в наших краях долгая, морозная…