В поисках памяти. Книга 3

Мария Филиппова

Книга третья. В поисках памяти.Скоро Новый Год, но Егор повзрослел и почти перестал верить в чудеса. Неожиданно мальчик начинает забывать друзей и все, что с ним происходило в Мире Природы и Мире КПД. Пытаясь вернуть воспоминания, герой отправляется в Междумирье и Мир Верю-Не верю, где его ждут ворчун-Домовой, справедливый Леший, капризная Болотница и, конечно, главный злодей – король! Спасти друга или спастись самому? Похоже, решение не из простых…

Глава 6

В предпоследнее утро старого года мальчик проснулся уставшим и измученным, как помятая подушка, терпевшая всю ночь его беспокойные метания. И мысли в голове были такими же помятыми и скомканными. Всё, что не касалось зеркал, зеленого паука и Мира Природы, он помнил замечательно. Но стоило мальчику подумать о своих друзьях, так в мыслях появлялся такой непроходимый туман, что даже голова начинала болеть. Словно какая-то неведомая сила не позволяла ему помнить то, что происходило по ту сторону зеркала.

«Думай, думай, — заставлял сам себя Егор. — Соображай, что делать, пока не позабыл всё на свете!»

Решение пришло само собой, как это иногда бывает, неожиданно и очень удачно. До Нового Года оставалось всего ничего. Это значит, пора ехать в магазин и стоять в километровых предпраздничных очередях. Как ни старались продавцы привлечь покупателей цветными гирляндами вдоль прилавков и музыкой из зимних сказок, Егор не любил в этот день идти к ним. Ему не нравилось смотреть на веселых, хлопотливых людей, будто еще верящих в чудо. Даже как-то неприятно становилось. «Зачем они друг друга обманывают? — не понимал мальчишка. — Зачем сами себя обманывают? Никакого чуда не случится, это же всё только для маленьких детей, таких, как Никита…»

От этих мыслей ему было немного стыдно, и совсем не хотелось рассказывать, когда мама спрашивала, почему он грустит.

Вот и сегодня, как всегда, родители собирались ехать по магазинам. Никитка радовался и уже натягивал теплые штаны. Егор даже немного позавидовал младшему брату — его наивности и безграничной вере. Тому, что он еще совсем маленький и многих вещей не знает и не понимает. Егор же сейчас был в том самом возрасте, когда начал во всем сомневаться и ни во что не верить.

— Можно я поеду к бабушке с дедушкой? — спросил он у родителей. — Эти дурацкие очереди наводят тоску.

— Конечно, — пожал плечами папа, — как хочешь…

— И останусь там ночевать? — добавил мальчик, потому что настроение его совсем испортилось, в голове был туман. Ему нужно было обязательно собраться с мыслями, а сделать это дома было практически невозможно. Никитка так радовался Новому Году, что ни минуты не сидел спокойно: всё бегал, суетился, рисовал картины в подарок, перебирал свои игрушки и заставлял Егора ему помогать.

— Конечно, — повторил папа. — Собирайся, я отвезу тебя.

Собрался Егор быстро. Проверил серебряные часы в кармане, оделся и вышел на улицу. Машина была еще совсем холодная, стекла замерзли белыми еловыми ветками. Только впереди, там, где зеркала, дул теплый воздух, оставляя темные оттаявшие круги. Егорка уселся на заднее сидение, сжался в клубочек. Приложил палец к стеклу, надавил. Остался небольшой след. В машину сел папа. Говорить не хотелось.

«Радовался бы сейчас празднику, ни о чем не думал, — размышлял Егор, прижавшись лбом к ледяному окну машины. — Ну и что, что всё забыл… Кому нужны эти воспоминания? Зачем человеку помнить всё, что с ним было? Было и было, прошло ведь… Кое-что я бы и хотел забыть, да не получается, — Егор проводил взглядом бездомного лохматого пса, хвост которого совсем повис от холода и голода. Пес шел медленно, принюхивался, иногда лизал снег. — Я бы хотел, например, забыть рыжего лохматого пса, его шрамы от собачьих боев, потому что от этого сжимается сердце, щиплет в носу и хочется плакать. Хотел бы забыть, как заплакала мама, когда они с папой поругались. Как я рассердился однажды и стукнул Никиту. Он просто соскучился, хотел обнять меня, а я… Еще хотел бы забыть передачу по телевизору про больную девочку… И про то, как обманул меня Мишка в школе, и я больше не могу с ним как раньше дружить. Вот забыл бы его подлость, и играли бы вместе как раньше… Ага, — нахмурился Егор, — а он бы меня опять обманул! Нет, вот тут как раз и хорошо, что помню! И про Никитку хорошо, что не забываю. Я же понимаю, что плохо сделал, значит, больше так не буду. И про собаку не забуду никогда, чтобы жестоким не вырасти! И вообще, — вдруг решил Егорка, — я не хочу ничего забывать! Всё, что со мной в жизни случалось, плохое или хорошее, меня чему-то научило. Может, даже сильнее сделало! Может, и умнее! — он так загорелся внутри от этих мыслей, что даже жарко ему стало в холодной машине. — Нельзя забывать! — повторял он про себя, как клятву. — Нельзя забывать! Нельзя! Моя память — это моя совесть! — будто доказывал он кому-то в своей голове. — Моя душа, если хотите! Что же это получится, если каждый вот так всё забывать станет?! Ведь ничего же хорошего не выйдет! Сделал плохой поступок — и забыл? Можно и дальше так делать? Нет уж, извините! И девочку больную по телевизору не хочу забывать! Может, я даже доктором стану, если про нее помнить буду! Или ученым, лекарство придумаю такое, чтобы от всех болезней…»

Воодушевленный этими мыслями, он не заметил, как отец довез его до дома бабушки и дедушки.

Егор любил этот старый пятиэтажный дом и небольшую уютную квартиру на последнем этаже, заставленную разными и уже не новыми вещами. Вся их прелесть была как раз в том, что они не новые: каждая со своей историей, обязательно связана с каким-то событием, днем рождения или каким-то другим праздником. Фотографии в простых рамках, сувениры, пирамидки и книги — все такие разные, но не спорят друг с другом, а как будто даже и существовать отдельно не могут. И запах здесь был особенным, вкусным, что ли…

Егорка сам не знал, что тянуло его сегодня в этот дом. Просто чувствовал, что должен быть здесь, и всё тут.