Метро 2033: Нас больше нет

Мария Стрелова, 2018

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Мытищи, небольшой город в Подмосковье, тоже выжил. Три бункера мирно сосуществуют, ведут торговлю, да и просто живут. И лишь четвёртое убежище на территории бывшей военной части, где уже много лет единовластно царствует полковник Андрей Рябушев, плетёт интриги и хранит свои страшные тайны. Два разведчика находят в заброшенной квартире живого человеческого младенца и дневник, некогда принадлежавший Марине Алексеевой. Жители убежища Конструкторского бюро узнают об ужасной гибели бункера в Раменках. Но дневник пропадает из закрытого сейфа. Происки военных? Это предстоит узнать молодому и отважному Жене, сыну начальника бункера. Он отправляется с отрядом на территорию военной части, теряет всех верных ему людей и оказывается в плену у полковника. Кого встретит юноша в мрачных темницах бункера? Что он узнает? И не станут ли тайны Рябушева для него роковыми?

Глава 2

Женя

Декабрь 2033

— Руки можете освободить, я адекватна, — усмехнулась женщина, сидевшая на стуле напротив немолодого мужчины в военной форме.

Ему было лет пятьдесят, пронзительно-серые глаза смотрели спокойно и равнодушно. На нем был идеально выглаженный китель, и его собеседнице это показалось таким странным и пугающе непривычным в грязном, погибающем мире, что по спине пробежал холодок.

— Освободите, — кивнул военный.

Женщина выглядела жутко. Изможденная, усталая, с пожелтевшими синяками по всему телу. Она была неестественно худа, спутанные волосы падали на лицо. Казалось, ее совсем не смущало отсутствие одежды и пристальные взгляды мужчины в форме и часовых, застывших у двери.

— А если я сейчас брошусь на вас? Поверить мне было очень опрометчиво, — заметила женщина, вновь растягивая растрескавшиеся губы в кривую усмешку.

— Привязать обратно? — спокойно спросил офицер.

— Не стоит, я шучу, — ответила она, поглаживая запястья, на которых коркой запеклась кровь.

— Вам, наверное, любопытно, что с вами случилось? — поинтересовался мужчина.

— Все, что мне было интересно, я уже узнала, — женщина задумчиво посмотрела на капельку крови, выступившую из незажившей ранки на руке. Казалось, ей было совершенно все равно, что происходит вокруг.

— Ну, тогда позвольте представиться, полковник Андрей Сергеевич Рябушев, начальник бункера военной части сорок один двадцать семь систем связи противовоздушной обороны.

— Хреново работали, товарищ полковник, — пленница подняла глаза. — ПВО подкачало двадцать лет назад.

— Ну-ну, будет вам, все быльем поросло, мы сейчас не о нас, а о вас, — мирно улыбнулся начальник, но в его голосе проскользнули ледяные нотки.

— Обо мне… О, ваш бункер уже месяц только обо мне и думает. Много чести, — съехидничала женщина.

— Ну-ну, Марина Александровна, перестаньте. Мы искренне заинтересованы в вашем присутствии здесь.

Пленница провела пальцами по темному следу на боку, поморщилась и снова взглянула на офицера.

— Так заинтересованы, что электрошоком сюда загоняли, а потом избивали бессознательное существо? — холодно спросила она.

— Это были крайние меры, вы были очень против посещения нашего убежища в вашем прежнем… ээээ… состоянии, — полковник играл с ней в игру, не снимая маски притворной вежливости. — Вы, наверное, голодны?

— Надо думать, да.

Рябушев кивнул кому-то за плечом Марины, и спустя минуту перед ней появились две тарелки, одна с тушеными овощами, другая — с куском сырого мяса.

Свежая кровь издавала такой запах, что у женщины на мгновение помутилось в глазах.

«Нет, нет, нет! Не хочу, не надо, уходи! — кричала она самой себе, своему злобному и кровожадному альтер эго, загоняя его в глубины сознания, туда, откуда его и в прошлый раз вызвал голод. — Убирайся прочь, я человек, я не хочу больше крови!»

Полковник смотрел на нее, выжидая. Наконец, инстинкт взял верх.

Марина очнулась от забытья, ощущая на губах вкус сырого мяса. Тарелка с рагу осталась нетронутой. Женщина вздрогнула, до боли стиснула кулаки. «Нет, нет, нет! Я не монстр, не монстр! Это случайность!» — уговаривала она саму себя.

Андрей Сергеевич продолжал наблюдать, оперевшись подбородком на скрещенные пальцы, невозмутимый и спокойный.

— Что и требовалось доказать, — наконец, заговорил он. — Вам не интересно, кто вы?

— Я — человек! — выкрикнула Марина, на мгновение потеряв самообладание.

— Ошибаетесь. Вы только что доказали, что это не так. Люди не едят сырого мяса.

— От голода люди едят все что угодно! — женщина хотела говорить тихо, но предатель-голос сорвался.

— Перед вами стояли еще и овощи. Но вы выбрали мясо. Вы — монстр, Марина. Тварь. Кровожадный мутант, — бесстрастно заметил полковник.

— Это неправда. Я — человек, — пленница больше не поднимала глаз, сгорбившись на жестком стуле.

— Почему же вы тогда кричали, что не хотите быть человеком? Спрашивали, за что вам это? — Рябушев бил по больному, задевал те струны души, которые хотелось спрятать в самый дальний угол и никогда их не касаться.

— Что вы со мной сделали? Как вам это удалось?! — Марина вскочила, но бдительные часовые тут же усадили ее обратно и защелкнули на руках браслеты наручников.

— Вы же говорите, что знаете все, что хотите знать. Выходит, не так? Вы знаете то, что вам рассказал ваш… сокамерник, если угодно. Мальчишка-смертник, шпион из бункера автоконструкторов, шатался по нашей территории, якобы заблудившись, был пойман, допрошен и признался, что выполнял секретное поручение Егора Коровина, начальника бункера бюро автотехнического оборудования. Он пытался отыскать ваш дневник — как видите, в вас заинтересованы не только мы. Впрочем, думаю, он сам все расскажет. Если останется жив.

— Сейчас не о нем, — раздраженно бросила Марина. — Что вы со мной сделали?

— Ну-ну-ну, — недовольно протянул Андрей Сергеевич. — Вы слишком много себе позволяете. Здесь я решаю, что и кому говорить, поняли меня? Если вы будете себя хорошо вести, то, возможно, я расскажу вам о ходе нашего эксперимента.

— Иди к черту! — потеряла остатки вежливости женщина.

— Фу, как грубо. Давайте условимся так: когда эксперимент завершится, я расскажу вам то, что вы хотите знать. Дураку половину работы не показывают, сейчас мне не хватает данных. Послезавтра утром, думаю, все встанет на свои места. А сейчас — уведите.

Конвоиры подняли Марину со стула. Она повернула голову и в большом зеркале увидела себя. С трудом сдержала крик.

— Рубашки пожалели, командир? Бабу по коридорам голой водите, — горько прошептала она, отворачиваясь.

— Тварям с поверхности одежда ни к чему, — холодно бросил полковник. — Уведите.

* * *

Дверь камеры захлопнулась. Из темного угла на женщину смотрели огромные испуганные глаза.

— История повторяется по кругу, — пробормотала Марина.

Она села на холодную жесткую кровать и поджала под себя ноги.

— Как я не сдохла-то, а? Ну почему опять?! — женщина в сердцах ударила кулаком в стену и взвыла от боли.

Из темноты доносилось частое дыхание, пленница почти физически ощущала липкий и осязаемый ужас, которым была наполнена их тюрьма. Марина неожиданно для себя разозлилась, не зная, кого она больше ненавидит, себя или этого несчастного, напоминавшего ей о том, что она все еще хищная тварь.

— Прекрати сопеть. Иди сюда! — раздраженно бросила женщина через плечо.

В углу завозились, послышались всхлипывания. Парень отчаянно боролся со страхом, однако в конце концов повиновался и подошел. В пляшущем свете лампы Марина разглядела юношу. Симпатичное некогда лицо было перекошено от страха, губы разбиты, карие бездонные глаза на исхудавшем лице казались непропорционально огромными, темные грязные волосы падали на лоб. Заляпанная пятнами светлая футболка была во многих местах разорвана, через бровь тянулся тройной шрам.

— Это ты, значит, шпион. Не очень-то ты похож на крутого разведчика, дружочек, — раздражение прошло, уступив место сочувствию.

Мальчишка казался совсем юным, выглядел жалким и испуганным, совершенно несчастным.

— Как тебя зовут? — уже намного мягче поинтересовалась Марина.

— Женя, — прошептал он.

Тьфу ты, черт, история действительно повторяется. За закрытой дверью жалкий, болезненный Женя и она, Марина, то ли человек, то ли монстр, кто бы понял…

— Это я тебя так? — тихо спросила женщина, отворачиваясь.

— Да.

— Прости…

— Кто вы?

Алексеева резко обернулась.

— Это ты меня спрашиваешь? А товарищ полковник считает, что как раз твоя задача — рассказать мне, кто я! — в сердцах воскликнула она.

— Вы? Я не знаю, кто вы.

— Ты меня боишься. Я по глазам вижу, вы все боитесь, и полковник боится, и те, кто был рядом раньше. Я — не человек, так ведь ты думаешь? Омерзительный монстр, располосовала тебе лицо? Страшно тебе, мальчишка? — горько спросила женщина.

Ей хотелось кричать и кусаться, выплеснуть отчаянье и бессилие последних дней, проклиная жизнь и природу, хотелось плакать, вопить так, чтобы слышал весь этот спятивший мирок.

Парень посмотрел на нее с внезапной жалостью в глазах. Его еще почти детское лицо стало вдруг серьезным, внимательным.

— Страшно, — твердо ответил Женя. — А еще страшнее оттого, что я все видел. Я был рядом с вами от начала до конца. Вы не человек, Марина. Вы нечто большее, вы — будущее.

Алексеева скривилась, недовольно повела плечами.

— Оставь свой дешевый пафос, мальчик, — ей не хотелось вслух повторять его имя, имя из своих страшных снов.

— Это не пафос. Эксперимент полковника Рябушева направлен на проверку действия пластохинона. Ваш дневник у них. Они все знают.

— Все знают, — эхом повторила Марина. — Как они могут знать то, что не знаю даже я? Откуда им известно про эс-кей-кью-один больше, чем мне?

— Марина, послушайте…

Женщина коснулась его теплой руки. Парень отшатнулся, но пересилил себя и взял ее за руку.

— Ты слишком много знаешь для простого разведчика, который заблудился возле военной части, — спокойно сказала Алексеева, глядя ему в глаза. — Ты не просто так оказался здесь, правда ведь, Женя?

— Ваш ребенок находится в бункере конструкторского бюро. Это там, где…

— Я знаю, где этот бункер, двадцать лет жила в этом городе, — резко перебила Марина. — Значит, те ребята-сталкеры все-таки спасли моего мальчика. И притащили его в бункер конструкторского бюро. И как же отреагировало ваше командование?

— Отец разрешил оставить ребенка у нас.

— Отец? Так ты — сын начальника бункера? Ну что же, все сходится. Тебя отправили в разведку, а точнее — выкрасть блокнот, пока вояки не вычитали там что-нибудь интересное. А ты, как молодой герой, естественно, вызвался сам. Сколько тебе лет? Семнадцать, двадцать? Мои юнцы в бункере так же рвались на подвиги…

— Вы правы. Мы пошли отрядом вызволять дневник. Отец велел разведать обстановку… И все погибли. Я не знаю, как это называется… Они помешались и начали палить друг в друга. А я бежал, не остановил их. И решил закончить задание сам. А потом попался. Почти в тот же день, что и вы.

— Наивный мальчик. Шататься по городу в одиночку — очень смело и очень глупо. Надо полагать, мою историю до мутации ты прекрасно знаешь? В дневнике очень подробно описано, как я пыталась спасти мой тонущий корабль, — голос женщины звучал слишком спокойно, а в глазах полыхал огонь.

— Да. Я знаю. Вам же интересно, что было потом?

— Какой догадливый мальчик. Ты же понимаешь, что уже не жилец? Смертник… — с жалостью прошептала Марина. Ей почему-то был очень симпатичен этот парень с испуганным лицом и огромными глазами.

— Я знаю, — Женя отвел взгляд, не желая, чтобы она видела его страх. — Но я не хочу, чтобы мое участие в этом эксперименте завершилось так, как хочет этого Рябушев.

— Не томи, дружочек, чего там хочет полковник?

Парень мялся, не знал, как сказать. Ему было жутко зачитывать свой собственный смертный приговор.

Марина смотрела на воспаленные шрамы на его лице и отчего-то вспоминала вкус свежего мяса.

— Нет. Нет. Этого не может быть, — ее вдруг осенила догадка. — Никогда. Я — человек, не монстр, не тварь.

— Один из этапов эксперимента — проверить, насколько устойчивы изменения. Известно, что под воздействием голода на поверхность всплывают хорошо забытые инстинкты. Рябушев рассчитывает именно на этот эффект, — наконец тихо сказал Женя. Он смотрел на женщину не отводя глаз, и ему было бесконечно жалко ее. Странное, безумное чувство — сострадание к той, что должна была, по замыслу полковника, стать его палачом.

— Не дождется…

— Марина… — парень стиснул ее руку. — Он дождется.

Женщина вырвала руку, отшатнулась.

— Не смей так говорить. Я — человек! — крикнула она.

Парень опустился на корточки рядом с ней, сжал ее ледяные ладони в своих, теплых.

— Вы не помните, что с вами происходило. А я помню. В вас течет моя кровь. Та капельница, один из методов вашего возвращения, переливание крови. Если я должен умереть так, это лучше, чем быть расстрелянным вояками… — прошептал он.

Женя закатал рукав. На сгибе локтя красовался синеватый след.

Марина замерла, тупо уставившись на его руку.

— Не говори так никогда. История повторяется. Женя, другой Женя, из бункера в Раменках… Я изувечила его и добила… Страшно… Как же страшно… — бессвязно зашептала она.

— Даже если так, что мы изменим? Ничего. Я не хочу, чтобы вы видели, как я боюсь. Хочу умереть храбро. Вы — будущее, и умереть ради такой цели куда благороднее, чем сдохнуть как собака под дулом автомата! — с каким-то юношеским наивным порывом воскликнул парень.

— Оставь свой героизм. Он никому не нужен, и тебе в первую очередь, — устало ответила Алексеева. — Это мы еще посмотрим… Человек — царь природы, сказал когда-то один мудрец. Я никогда не верила в это, но сейчас хочу поверить. Расскажи мне, что за эксперимент затеял полковник.

* * *

Месяц назад. Ноябрь 2033

Егор Михайлович расхаживал по кабинету из угла в угол, раздраженный, сердитый. Он залпом допил чай из кружки и стукнул ею по столу.

— И куда, черт бы вас подрал, делся этот дневник?! — начальник был невероятно зол.

Последние несколько дней в бункере автоконструкторов медленно, но верно накалялась обстановка. Найденный в закрытой квартире ребенок развивался слишком быстро. За считанные недели малыш успел настроить против себя половину жителей убежища одним только фактом своего существования. Женщины, ответственные за воспитание детей, спустя месяц отказались следить за младенцем. Они пришли к начальнику с просьбой освободить их от этой обязанности, старшая воспитательница кричала в голос, угрожая едва ли не бунтом, если мальчик останется в общей детской комнате.

Маленький Сергей Иваненко весело загукал в кресле, улыбаясь, показывая передние зубы.

Коровин обернулся, бросил взгляд на ребенка, передернулся.

— Коля, у него в месяц уже есть два передних зуба и шесть дальних. Что за дрянь ты нам приволок? Зачем этот ребенок здесь?

Николай Ильич сгорбился, опустил голову. На него спустили всех собак, и каждый житель бункера считал своим долгом высказать, что он думает по поводу сомнительной авантюры старого разведчика.

— Прости, Егор. Я не знал, что все так будет. Ребенок не опасен, он же не дает повода… Пожалуйста…

— Не опасен? Где ты видел нормальных детей, у которых в месячном возрасте прорезывались зубы? Коля, если что-то случится, это будет на твоей совести. Только потому, что ребенок не дает повода его убрать, он еще здесь. И тебя больше никуда не возьмут с этим бесовским отродьем. Людям безопасность важнее экспериментов. Впрочем, можешь податься к воякам. Они такую гадость любят, говорят, они даже мутантов каких-то ловили и в бункере своем держали, экспериментировали.

— Дай нам шанс! Пожалуйста, Егор, он же совсем малыш! Неужели ты можешь его убить? — взмолился разведчик.

— Убить? Если он станет опасен, я лично застрелю его. А сейчас моя самая большая мечта — избавиться от него, выкинуть на поверхность. У нас неспокойно, Коля. Со дня на день перестанет хватать еды, а дальше что? Народ у нас суеверный, времена тяжелые, скажут, что все из-за него, — начальник нервно дернул подбородком в сторону мальчика, — а потом полетят головы. Твоя и моя — в первую очередь. А у меня есть свой сын, и я не хочу, чтобы его линчевала толпа за грехи отца. Ты же видишь, я с трудом контролирую ситуацию, мы балансируем на краю пропасти. И если хоть один человек открыто потребует выкинуть твоего выродка на поверхность, я это сделаю!

— Дай нам шанс, — тихо, безнадежно повторил Николай.

Его прервал стук в дверь. Тяжелая створка приоткрылась, и на пороге показался молодой человек.

— Заходи, Жень, мы тебя ждали, — пригласил Егор.

В коридоре послышались легкие женские шаги.

— Погоди минутку, — улыбнулся Евгений.

Дверь закрылась, и в комнате вновь стало тихо, только на кресле, закутанный в старую рубашку разведчика, гулил и улыбался зубастым ртом малыш…

Вновь оказавшись в коридоре, Женя столкнулся с женщиной. Моложавая, с короткой стрижкой, в камуфляжных штанах и рубашке, она тепло улыбнулась и поприветствовала парня.

— Улыбаться в другом месте будешь, — раздраженно заявил он. — И к отцу тебе сейчас лучше не заходить, нам с ним надо поговорить.

— Зачем так жестоко? — промурлыкала дама, кажется, совсем не обидевшись.

Женя с трудом подавил желание заехать кулаком по ее улыбающемуся лицу. Света, любовница отца. «Мерзкая блондинка!» — про себя выругался юноша. Сладкая, как сахар, улыбчивая, готовая всем помочь, она отчего-то невыносимо раздражала младшего Коровина. Опытный, несмотря на юный возраст, разведчик, он привык доверять интуиции, а сейчас она била в набат. «Ты ревнуешь, Женя, — усмехался отец в ответ на жалкие попытки парня поговорить с ним. — Света была рядом, когда умерла твоя мама, она всегда готова поддержать и помочь, разве она плохая, взгляни?» Они смотрели, как Светлана ласково улыбается всем и каждому, вездесущая, постоянно при деле — чудо, а не женщина. Но Евгению отчаянно хотелось ее придушить. Он стыдился этого иррационального, злого чувства, но справиться с собой не мог.

— Затем, что воду мутить будешь в другом месте, поняла? — бросил Женя, вжимаясь спиной в дверь отцовского кабинета, лишь бы избежать ее прикосновения. — Ты думаешь, если всем клушам на мозги капать, чтобы ребенка из бункера выкинули, они соберутся и продавят отца? А вот шиш тебе, отец оставит малыша здесь!

— Женечка, что ты, я никогда ничего такого не говорила! Чудесный малыш, Николай Ильич поручился за него, да и твой отец — разумный человек, он сам примет нужное решение, — заулыбалась Света.

— Я тебе не Женечка! — взвился парень. — Отец примет верное решение, да. Когда ты ему в постели на ухо нашепчешь малыша на улицу выставить. А за ним и дядя Коля пойдет.

— За что ты меня так ненавидишь? — всхлипнула женщина. По ее щеке покатилась одинокая слезинка.

— Прекрати ломать комедию! — рявкнул Женя.

Светлана зарыдала и влетела в кабинет начальника бункера. Парень вбежал вслед за ней.

— Егор, за что он так со мной?! — женщина бросилась в объятия командира. Тот прижал ее к себе, поглаживая по спине, и недобро взглянул на сына.

— Что еще случилось? Евгений, объяснись! — сурово потребовал Егор Михайлович.

— Отец, она опять! — по-детски обиженно выкрикнул парень. Ему не хватало слов, а ситуация вдруг показалась очень глупой.

— Егор, он кричит на меня, обвиняет в том, что я хочу избавиться от ребенка-мутанта! — всхлипнула Света, прижимаясь к плечу старшего Коровина щекой.

— Отец, она подговаривает женщин бунтовать, она… — Женя задохнулся от возмущения.

— Сколько раз, сволочь ты малолетняя, я тебе говорил не трогать Свету?! Свои проблемы оставь при себе, она — женщина, а ты — маленький паршивец! Обидел слабую, беззащитную, она слова плохого никому не сказала никогда! — вспылил Егор Михайлович.

— Но она же… — уже гораздо тише выговорил Евгений.

— Егорушка, не надо, пожалуйста, мальчик не виноват, он до сих пор не может простить мне, что я рядом с тобой после смерти Наташи, — мягко прошептала Светлана на ухо мужчине.

— Не смей называть имя моей матери! Ты недостойна его произносить! — крикнул Женя, бросаясь к отцу.

Его перехватил Николай, аккуратно обнял за плечи, отвел в сторону.

— Давайте успокоимся. Всем нелегко, у всех сейчас нервы на пределе. Жека погорячился, правда ведь? Тебе не стоило обижать Светлану, она и правда желает всем добра. Егор, ты тоже не кричи, у парня юношеский максимализм играет, да и устал он, на поверхность чаще других выбирается. Не будем ссориться, — попытался уладить конфликт разведчик.

— Дядя Коля, и ты туда же? Ты не веришь мне? Она же хочет избавиться от малыша! — крикнул парень.

— Жека, не горячись, никто от ребенка избавляться не будет. Присядь, мы поговорим все вместе, все решим! — Николай отчаянно желал спасти ситуацию. Он знал, что Егор, вспыльчивый, но отходчивый, сейчас может наговорить много такого, о чем потом горько пожалеет.

— Егорушка, не наказывай сына, пожалуйста! — тихонько сказала Света, не разжимая объятий.

— Наказывать?! Меня?! Из-за тебя?! — Женя расходился все больше, пытаясь вырваться из крепких рук Николая.

— Тебя, тебя! Совсем обнаглел от безнаказанности, сосунок! — зарычал начальник бункера. — Думаешь, раз ты мой сын, я тебя не трону? С глаз долой иди, позже с тобой разберусь!

Евгений бросил испепеляющий взгляд на отца и его любовницу и выскочил из кабинета.

— Совсем осатанел, паршивец. Что он тебе сказал, Светик? — уже спокойнее спросил Егор.

— Он обвиняет меня в том, что это я подговариваю женщин потребовать выкинуть ребенка из бункера, но это не так! Мы просто обсуждали последние новости, — Света окончательно успокоилась и перебралась в кресло. — А у вас тут что-то случилось?

— Мы дневник Марины Алексеевой потеряли, — устало ответил начальник, закуривая.

— Тот самый? Как жаль! А кто его брал в последний раз?

— Доступ к моему сейфу есть у меня, у Коли и у Жени, больше никто кода не знает.

— Женя пару дней назад вместе со Славиком читал этот дневник. А потом Слава ходил на поверхность, — будто невзначай бросила Светлана.

— Женя? Ты думаешь, это он взял? — удивленно и растерянно спросил командир.

— Я ни на чем не настаиваю, — вкрадчиво проговорила женщина, — Но последним, кто брал дневник, был твой сын. Мало ли, куда он его дел? Может, он отдал его Славе, а тот потерял его наверху?

— Зачем бы ему было выносить дневник на поверхность? — вставил Николай. Слава был разведчиком из его отряда, и ему очень не хотелось, чтобы на того упала тень.

— Ну, как — зачем, — нежно усмехнулась Света. — За такие дела на поверхности неплохо платят. Думаю, если вдруг у Славы внезапно появятся деньги, стоит пристально понаблюдать за ним. Военные из своего бункера раз в неделю выходят на поверхность — выкупить интересные вещицы у жителей трех наших бункеров. Два дня назад был ярмарочный день в старом здании торгового центра на станции Мытищи. Вояки увлекаются всякого рода экспериментами, а этот дневник описывает очень любопытные вещи, особенно пластохинон…

Егор решительно поднялся со стула.

— Славу Мальцева ко мне! — крикнул он за дверь.