Чаепитие на берегу Босфора. Повесть-путешествие во времени и в пространстве

Мария Романушко

Новая книга М. Романушко – это дневник её путешествия в Стамбул в гости к сыну, известному путешественнику Антону Кротову. Эта поездка оказалась для автора не только путешествием в пространстве, но и во времени – с возвратом к своим истокам, с погружением в генетическую память… А в настоящем времени каждый день происходило множество захватывающих историй…

5 апреля, четверг. День второй. Обед с профессором — без профессора

Утром, за чаем, Антон объявил, что в полдень за нами приедет машина, и все желающие могут поехать на званный обед к Профессору.

Профессор — это известный турецкий путешественник, объездил много стран, написал много книг, заведует Туристическим центром в Стамбуле. Профессор с коллегами уже приходили на чай в Дом АВП. А теперь он пригласил на обед русских путешественников.

Я колебалась: ехать — не ехать? Хотелось идти гулять, бродить по городу. Не хотелось ехать куда-то, чтобы просто тупо поесть. Ведь общаться там будут, скорее всего, по-английски, и я ничего не пойму.

Но, с другой стороны, я очень соскучилась по Антону. И одного вчерашнего дня мне было мало, чтобы наобщаться с ним. И какая, собственно, разница, куда нас повезут, если я весь день буду видеть сына?

Так что я решила ехать. Всего нас было одиннадцать человек — выразивших желание пообедать с Профессором.

* * *

За нами прислали машину, похожую на газель.

Кроме шофёра, приехал молодой турок, прекрасно говорящий по-русски, которому полагалось исполнять сегодня при нас роль гида. Я спросила, откуда он так хорошо знает русский язык. Оказалось, что «один из его родителей» (так он выразился) — из Одессы, и сам он часто бывает в Одессе. Он удивился и обрадовался, услышав, что мой отец тоже родом из Одессы, и у меня там полно родни, и мы с ним практически одновременно прошлой осенью были в Одессе. Нам показалось, что мы — почти родственники! Мы сошлись на том, что Одесса — очень красивый город. Турок оказался по профессии строителем. Особенно его восхищает в Одессе Оперный театр. Ну, когда он услышал, что мой отец тоже был строителем, и этот самый Оперный театр реставрировал, он пришёл в полный восторг!

Ну вот, а я боялась, что не найду общего языка с турками…

* * *

Этот молодой полу-турок, полу-одессит устроил нам потрясающую экскурсию по Стамбулу! Нас провезли сначала по европейской части города, по удивительно живописным паркам и набережным, где везде, везде цвели вишни, тюльпаны и гиацинты…

Потом мы прогулялись пешком узкими улочками к какой-то особо старинной мечети. И как раз в эту минуту запел муэдзин… И все желающие зашли в мечеть. Я — первый раз в жизни.

Потом мы поднялись на горку и посмотрели на подножье канатной дороги.

Потом нас перевезли через Золотой Рог, и — дальше — по огромному мосту — через Босфор! Длинному и летящему в пронзительной синеве — как стрела… Ах, как хотелось бы пройтись по этому мосту пешком! Но наш гид сказал, что ходить по этому мосту пешком запрещено. Раньше было можно, а теперь — запрещено. Почему? — удивилась я. «Потому что было много самоубийств. Многие бросались с моста в Босфор…»

Я подумала, что, наверное, не мне одной Босфор показался дорогой в Рай… Может, они вовсе и не от горя бросались в него — а от счастья! Что вот, нашли эту дорогу…

* * *

Переехав в азиатскую часть города, спустились на набережную Босфора. Фотографировали мост и огромный океанский сухогруз, который неторопливо проплывал под мостом… И мост, и сухогруз смотрелись величественно и, одновременно, воздушно…

А потом нас повезли по азиатской части города, по узким и гористым улочкам, и привезли на какую-то фирму. Где нас якобы ждал Профессор.

Но обед с профессором оказался без профессора. Профессор куда-то улетучился. Он же путешественник! А путешественники все непоседы. Поэтому он поручил нас своим друзьям из строительной фирмы.

Накормили нас вкусно и сытно. В столовой на крыше.

Пришёл начальник фирмы. Купил у Антона книг на 150 турецких лир. (Одна турецкая лира — это 16 русских рублей).

Пришли ещё несколько турков средних лет. Антон и четыре англоговорящих турка плюс один русскоговорящий турок долго общались. Знающие английский как-то участвовали в беседе. Я фотографировала. Мужчина средних лет, которого обитатели Дома АВП называют «дядя Володя», снимал на видеокамеру всю дорогу и здесь тоже. (Потом он выложит в интернете отличные ролики). Рыженькая девушка из нашей компании, её зовут Аля, работала на ноутбуке и пыталась словить на крыше вай-фай. Она — редактор, ей надо срочно сделать большой кусок работы и отослать в Москву. Я вспомнила, как в молодости, куда бы ни ехала, везла обычно с собой чемодан рукописей, которые срочно надо было отрецензировать, и отослать рецензии бандеролью по почте в Москву. Ну, теперь это всё гораздо проще.

* * *

Потом нас везли домой, и можно было наслаждаться Стамбулом уже в другом — предвечернем освещении…

Получилась шикарная обзорная автобусная экскурсия! А я сомневалась: ехать — не ехать?

На обратном пути разговорились с Алей по поводу детей и детской литературы. Она, оказывается, пишет пьесы для детей, даже заняла первое место в каком-то конкурсе. И страдает от того, что хочет писать своё, а вынуждена (для заработка) редактировать плохое чужое, и на это уходит много времени и сил, а на своё уже не остаётся. Но зато за редакторскую работу хорошо платят, а за пьесы — пока не платят вовсе. И она вся в метаниях и сомнениях: как ей быть?.. Ну, мой совет простой: писать своё. А жить можно и на минимум, который можно заработать, не отдавая этому всё время и все силы. Тем более, если нет пока ребёнка. Она слушала меня, удивляясь, что наша семья, при довольно скромном достатке, ухитряется (или умудряется?) издавать книги и проводить разные мероприятия. Антон, к тому же, ещё организует по всему миру Дома АВП!

Все почему-то думают, что для того, чтобы что-то получилось, нужно много денег. На самом деле нужно только одно — ЖЕЛАНИЕ.

А началось всё с того, что Аля подсела ко мне и спросила: как мне удалось воспитать такого сына, у которого всё получается?

Ну, секрет прост, да он и не секрет вовсе. Мы всегда планировали нашу жизнь, причём — планировали вместе, с самых первых лет его жизни. Решали вместе: куда пойти, куда поехать, что надо сделать… И — не откладывали это на мифическое потом. Начинали тут же осуществлять. Например, если мы решили отправиться в лес, а ливанул дождь, — мы всё равно шли в лес…

И ещё одно важное условие хорошей жизни: не ставить деньги и барахло выше творчества, выше призвания.

«А правда, что ваша дочка Ксюша не ходила в школу? И как же она теперь?..» Да, правда. А теперь она очень хорошо — как и тогда, когда она не ходила в школу. Ксюша — творческая личность, как все в нашей семье. В школе её таланты и способности угробили бы. Школа должна помогать раскрываться талантам. Если она этого не делает, какой в ней смысл?.. «А чем занимается сейчас Ксюша?» Очень многим: обучает людей верховой езде, делает гобелены, пишет книги, играет спектакли… «И всё же: как вы решились не отдавать ребёнка в школу?» А я бы спросила тех родителей, которые отдают своих детей в школу: как вы решились на такое? Мало того, что школа почти ничему не учит, она ещё калечит здоровье и ломает психику… Да вы прочтите лучше мою книгу «Легко ли быть ребёнком?», она есть в Доме АВП. Я там подробно пишу и про школу, и про многое другое, чем взрослые угнетают детей…

* * *

Вечером, за чаем в Доме АВП, Пётр Лагуткин, изучающий разные языки, объяснил, что значит Стамбул, и почему турки говорят «Истанбул».

Стамбул (по версии Петра) по-гречески значит «В город». Когда турки спрашивали греков: «Куда вы идёте?», те отвечали «Стамбул», что означает «В город». Или: «Идём в город».

Но турки физически-филологически не могут произнести в начале слова две согласные подряд: «ст». Поэтому ко многим заимствованным словам, где в начале идут две согласные, они прибавляют спереди звук «и». Это «и» ровным счётом ничего не значит, просто даёт возможность произнести слово. Вот и всё. А почему «м» у них превратилось в «н» — тоже, видимо, по филологической причине.

* * *

Как устроен стамбульский Дом АВП.

Обе наши квартиры — на первом этаже. Дверь в дверь. И если двери обеих квартир открыты, то кажется, что это вообще одна квартира.

Та квартирка, в которой сплю я, Катя с косичками из Пензы, Ильнур из Казани, Антон, Пётр Лагуткин и, бывает, ещё кто-то, в ней одна комната метров на девять. Кухни нет, но в комнате есть мойка и место для плиты. Мойка и место для плиты используется нами как стол. Место под столом и мойкой — как склад рюкзаков. Есть в квартире туалет и душ. Правда, душем пользоваться нельзя — потому что вся вода остаётся на полу и никуда не утекает. Но зато есть нормальный душ в другой квартире.

Вторая квартира тоже изначально — однокомнатная. Комната — меньше нашей, туалетно-душевая — тоже меньше нашей. Зато в закутке за ней — кухонька со всем необходимым: вода, плита, холодильник и даже стиральная машина! Таких шикарных условий, наверное, не было ни в одном из предыдущих домов АВП. Но, когда Антон снял квартиры, кухонной утвари не было никакой, поэтому всё пришлось приобретать: плиту, кастрюли, чайники, пиалушки-кружки и всё-всё необходимое…

Как однокомнатная квартира превратилась в двухкомнатную? Очень просто: предприимчивые хозяева прорубили дверь во внешней стене — прямо во двор! Оказывается, дворы в нашей махаля всё же существуют. Но это — скрытые от постороннего взгляда, внутренние дворы. Чтобы понять, как образуется такой двор, возьмите десять детских кубиков и выложите из них прямоугольник. (Кубики будут играть роль домиков). Внутри этого прямоугольника окажется небольшое замкнутое пространство. Это и есть стамбульский дворик. С улицы его не видно и попасть в него с улицы никак невозможно. В этих двориках нет асфальта, здесь не гуляют дети, здесь разгуливают только кошки и цветут вишни и магнолии… Может быть, кто-то сажает свой маленький огородик…

Итак, хозяева нашей квартиры захватили часть внутреннего двора, пристроив к своей микро-квартирке ещё одну комнату. В эту комнату ведут три ступеньки из кухоньки — вниз. Эта, пристроенная комната, не имеет фундамента: пластиковый пол лежит, видимо, прямо на земле.

Но и на этом хозяева не остановились. Гулять — так гулять! И — отгородили ещё приличный кусок двора глиняной оградой, устроив, таким образом, внутренний персональный дворик. Как бы балкон, с земляным полом. На этот «балкон» можно попасть через широкие стеклянные раздвижные двери. На этом «балконе» спит часть народа, которая не помещается в доме. Балкон — девять квадратных метров! Здесь натянуты верёвки для белья. И сюда забредают местные кошки…

Наш балкон почти упирается в дом, что стоит напротив. И жильцы этого дома порой с интересом наблюдают из своих окон жизнь нашего Дома Для Всех…

А рядом с балконом — высокая старая вишня, вся в цвету!..

Конец ознакомительного фрагмента.