Взрыв Бетельгейзе

Мария Родионова

Как на нашу планету может повлиять взрыв, произошедший в сотнях световых лет от нас? Казалось бы, никому до этого нет дела. Но все начинает незаметно меняться. И этого может оказаться достаточно, чтобы «взорвать» весь мир.Леон Мартис – журналист-скептик, всегда и всему находящий объяснение. Однако однажды его похищают. Эти люди утверждают, что проживают уже вторую жизнь и им нужна помощь. Как же поступит Леон? И сможет ли он после этого вернуться к обычной жизни?

[Леон Мартис]

Он молча стоял на тротуаре, пока мужчина безуспешно пытался закрыть машину.

— Ты… это. Там кнопка заедает, — с неким ехидством подсказал Мартис. — Я б помог, да вот руки связаны.

Преступник никак не отреагировал на это, что взбесило журналиста больше, чем должно было. Сегодняшний день казался ему абсурдным и не стремился становиться хоть капельку лучше. После того как кулак Мартиса отпечатался на лице этого остроязычного прохвоста, паршивец со всей дури ударил в ответ. Как минимум сотрясение мужчина себе заработал. А попутно пару синяков и отекшие руки, сильнее необходимого завязанные веревкой. Кем бы ни был этот чокнутый, боевая выучка у него была что надо. В данных условиях журналист и секунды не думал о побеге.

— Какого черта тебе нужно от моей жены? — злобно шикнул Мартис, пытаясь взглядом найти хоть одного прохожего в районе.

Однако везение никогда не было его специальностью. Всего всегда нужно было добиваться собственными силами. Так его учила мать. Особенно сильно это впечаталось в его душу после того, как никакие всевышние силы не уберегли шестилетнего ребенка от роли сироты.

— Ваша жена — прекрасная женщина. Уверен, вы очень дорожите ей.

Машина наконец мигнула огоньками, и мужчина махнул Мартису, чтобы тот следовал за ним. — Не смотрите на меня так. Я пытался быть вежливым.

— Вы все психи, так что какое мне дело до ваших манер? Вежливый псих менее опасным мне не кажется.

Сколько нелепых угроз журналисту довелось слышать ранее. Догадаться, что он женат, не трудно, а вот дальше, как правило, у этих «смелых» ребят начинался ступор.

— Я ведь пытаюсь вам помочь. Поймите правильно, вы не обязательный пункт нашего плана, но просто хотелось бы обойтись без лишних жертв. Разве это плохо? — он подтолкнул Мартиса вперед, чтобы загородить прохожим зевакам вид связанных рук.

— Как минимум плохо то, что вы уже включили жертвы в свой план. А убитые вами тоже переродятся? Или вы в свою секту никого не впускаете?

— Вас впустим, — исчерпывающе ответил мужчина и замолчал.

***

Дождь уже лил как сумасшедший, когда Мартиса запихали в тесный, пропитанный запахом пота и прокисшего молока грузовик, едва ли рассчитанный на то количество людей, которое в нем уместилось. Все его новые знакомые были в сборе. Клинт попытался извиниться, но свирепый взгляд Амелии пресек это на корню. Странно было, что мужчина даже почувствовал с мальчишкой некое родство. Таким же зашуганным был и он сам добрых тридцать лет назад. Это сейчас можно было кичиться своими непомерными амбициями, как скидками в брендовых магазинах, развлекать себя, а не людей, ходя на сомнительные мероприятия, и жить так, будто каждый тебе должен. Но чем такой человек, как Леон Мартис мог похвастаться раньше? Неплохими условиями сиротского приюта, построенного на пепелище старого дома? Найденным жильем на окраине города в оплату за бесконечное мытье сортиров? Или первой опубликованной статьей, которая позволила ему не умереть от голода? Сейчас было смешно об этом вспоминать, но, смотря на этого юного и уже за что-то побитого жизнью мальчика, его бросало в жар воспоминаний. И теперь у них обоих на лице красовался красный след от удара.

— Эй, Клинт, дружище, не развяжешь меня? — учтиво попросил мужчина, почувствовал, что грузовик тронулся с места. Если бы только написать Нине.

Мальчишка уже было потянулся это сделать, но Маргарет резко его одернула:

— Мы не знаем, что он может выкинуть. И так ушло слишком много сил на никому не нужное переубеждение скептика.

— Ну уж извините, что вы больше сходите на чокнутых похитителей, чем на перерожденных! — буквально взвыл Мартин, уже просто не находя слов для описания ситуации.

Ему хотелось молить их об освобождении, однако гордость еще теплилась где-то в районе груди, так и выпирая всем на показ. — Атмосфера не располагает к мирному диалогу.

— А чего вы от нас хотите? Мирно мы уже попытались. То, что происходит сейчас, — крайние меры, которые мне тоже не особо нравятся, — это была первая, сказанная Амелией рациональная фраза. — Я здесь только по одной причине.

Внутри фургона было темно, но каждый знал, куда устремился взгляд женщины.

— За что вы так ненавидите беднягу? — попытался сгладить углы журналист, практически смиряясь со своим положением.

— Беднягу? — хохотнула она. — А вы, значит, ведетесь на смазливенькое личико и потупленные глаза? Я вот вижу его насквозь. Не поверите, но мне было достаточно только взглянуть на него. Да что там. Уже идя на это шоу, я знала, что встречу его. Чувствовала, что он жив. Ребенок или нет — это неважно. Нас делают «нами» те воспоминания, которые мы накапливаем. И от этого никуда не деться. Думаю, каждый здесь пытался забыть «прошлое». Но вот вы все сидите в этом грузовике в надежде, что кто-то сделает всю работу за вас, — она неожиданно положила руку на плечо Мартиса, видно, показывая обращение к нему.

От неожиданности сердце мужчины на секунду пропустило удар.

— Они хотят стереть те воспоминания, которые накопили в прошлой жизни. Избавиться от «прошлого» себя. Отделить свою душу от тела.

Спокойный голос Амелии оказался настолько мягким, что все замерли. Стал отчетливо слышен звук проносящихся по трассе машин. Мартису вдруг подумалось, что его машину наверняка эвакуируют, если он не вернется до вечера. Если он не вернется…

— Я… — он не нашел, что сказать.

Его сознание просто пыталась уцепиться хоть за кого-то, чтобы не сойти с ума. Мартис уже давно балансировал на грани, сам того не признавая. Его жизнь была тихой и размеренной, но иногда в него закрадывалось множество сомнений, которые, хохоча, показывали картинки прошлого, шептали на ухо истории о мальчике-сироте, который остался один. И так будет вечно.

— Ты не обязан нам доверять, — Амелия снова усмехнулась, и это начинало казаться жутким. — Но как насчет личного интереса? А, мистер журналист Мартис? Слышали что-нибудь об экспериментальной лаборатории за городом? Я вот нет. Но остальные, похоже, знают больше нашего. Они накопали немало информации и, видно, обладают еще большей, если готовы пойти на такое безумие, как проникнуть в секретное и безумно охраняемое здание.

— Мы достаточно подготовлены, — немногословно ответил мужчина, ведущий машину.

— Оливер — глава нашей операции. Он был тем, кто собрал нас, — пояснила Маргарет.

Мартис с трудом понимал, как к ней теперь относится. Среди всех она вызывала в нем больше всего смешанных чувств. Если все окажется правдой, то ему тоже придется стереть память, чтобы забыть о мужчине внутри этой привлекательной девушки.

Больше никто не говорил, и какое-то время они ехали молча.