Камеристка

Мария Озерецковская, 2023

Сирша – королевская камеристка, а это работа не из простых. Она привыкла хранить страшные тайны своей госпожи и выполнять совершенно разные поручения, будь то приготовление яда для нелюбимого супруга или поездка на соседний архипелаг в качестве парламентёра.Король Ансгар готовит нападение на их земли, чтобы силой сделать Госпожу Крэннеста своей женой. Удастся ли юной камеристке помочь королеве одержать победу, когда перед ней самой встанет выбор: долг или чувство?

Глава 4. Медведица

Девушка проснулась с рассветом, чтобы заняться медведем. Одолжив нож у целителя, который уже возился в своём садике, собирая лечебные травы, Сирша направилась к реке, надеясь, что зверя ещё никто не успел прибрать к рукам.

Не то чтобы она раньше никогда не снимала шкуры, но в этот раз было особенно трудно: уж очень медведь оказался большим в сравнении с её прежней добычей, да и время тут не сыграло на руку.

На удачу, ночь выдалась холодной, что замедлило неотвратимые процессы разложения. Сняв шкуру и присыпав её лесным можжевельником, девушка задумалась, что же делать дальше.

Конечно, можно оставить мясо на пропитание местным хищникам, но она боялась, что туша окажется так близко к поселению. Не хотелось, чтобы кто-то безоружный стал жертвой очередного зверя по её вине. Некоторое время простояв в нерешительности и прикидывая варианты, Сирша направилась к Лехте.

Войдя в таверну, найденную по деревянной вывеске в виде пивной кружки, она подошла к трём мужчинам, сидевшим напротив входа. Они оказались единственными посетителями в столь ранний час и активно обсуждали подходящее место для поиска лисичек.

Сирша робко кашлянула, обращая на себя внимание. Когда грибники одновременно обернулись, она вспомнила, что забыла плащ в доме, и мысленно чертыхнулась.

— Господа, простите, что вмешиваюсь в ваши планы, но не хотели бы вы обзавестись парой килограмм дармового мяса?

Самый старший — с густой кудрявой бородой и кустистыми бровями — с подозрением оглядел её с ног до головы, задержавшись взглядом на свежем пятнышке крови на штанине.

— А чой-то дармового?

— Ну, — девушка немного замялась. — Чтобы его получить, вам придется помочь мне разделать тушу.

Мужчины удивлённо переглянулись. Наконец, погладив бороду и многозначительно крякнув, бородач кивнул, и все как один встали.

— Ну-с, дамочка, показывайте дорогу.

***

Спустя пару часов совместных усилий, предварительно помолившись богам за душу бедного медведя и закопав его останки подальше от реки, довольные грибники возвращались в Лехту с неожиданной добычей. Сирше даже удалось продать им шкуру, заполучив двадцать статеров и пару кусков мяса. Она подозревала, что продешевила, но местная валюта вызывала много вопросов, да и торговаться с мужиками не хотелось. Одной головной болью меньше — и на том спасибо.

Девушку несколько удивило, насколько грибники опешили, поняв, что обещанное мясо — медвежье. Их даже пришлось уговаривать. В процессе «отпевания», когда череп животного был вывешен на специально воткнутый между деревьями колышек, старший объяснил, что медведь на Ниметоне — что-то вроде священного животного, и убивать его простому смертному никак нельзя. Путешественница заверила их, что нашла зверя уже мертвым, и грибники охотно поверили, ведь с её комплекцией справиться с такой тушей было нереально.

До полудня оставалось достаточно времени, так что Сирша решила искупаться, чтобы смыть с себя запахи и воспоминания вчерашнего дня.

Отойдя подальше от моста, чтобы случайные прохожие не стали свидетелями её наготы, девушка разделась и вошла в воду.

Течение было слабым, но она всё равно побоялась отплывать далеко от берега. Расплетя косу, Сирша нырнула, чтобы намочить волосы. Отфыркиваясь, она протерла глаза и увидела рыбака, который сидел на противоположном берегу, завернув штанины и свесив ноги в воду.

— Доброе утро, — улыбка была довольной, хотя выглядел он всё ещё неважно.

— Постыдился бы тут сидеть! — сердито крикнула девушка, поворачиваясь к нему спиной.

— Да я вышел, смотрю — река горит! Подобрался поближе, а это твои волосы по воде рассыпались…

Сирша рассмеялась и вылезла на берег, чтобы одеться. Она не стала просить об этом, но надеялась, что парню хватило такта отвернуться. Сидеть и сохнуть на солнышке казалось плохой идеей, так что натягивать вещи пришлось на мокрое тело.

Рубашка была широкой, но все равно неприятно облепила грудь. Кое-как выжав волосы и завязав их узлом на макушке, Сирша обернулась в поисках своего спутника, но берег оказался пуст. Видимо, рыбак ушёл, чтобы не смущать её своим присутствием. «Тем лучше».

Захватив припрятанные мясо и деньги, она вернулась к хате. Эйнар с лекарем стояли в дверях, оба с трубками в зубах, о чём-то споря. Рыбак активно жестикулировал, на нём была новая, видимо, данная стариком одежда. Заметив девушку, лекарь кивнул Эйнару, который стоял к ней спиной. Тот резко замолчал и обернулся. Дождавшись, пока она подойдет на достаточно близкое расстояние, чтобы участвовать в разговоре, парень обратился к старцу:

— Повторюсь, при всем уважении, Залескар, мы не можем не отблагодарить вас за помощь.

— Государь мой, плату я с тебя не возьму. Это моё последнее слово.

«Странное обращение к рыбаку… Со мной он вчера не церемонился».

Сирша аккуратно вклинилась между мужчинами и показала внушительный кусок мяса, завернутый в листья.

— Господин целитель, а если не деньгами?

Эйнар удивлённо поднял брови, а старик забрал свёрток, взвесив его в ладонях.

— Разделите со мной трапезу. Воину будет полезно.

Путешественники согласно закивали, удовлетворённые таким раскладом.

— Где ты достала мясо? — тихо спросил рыбак, пока Залескар ушёл в дом, растапливать печь.

— Напоминаю, ты вчера завалил медведя. Не могла же я оставить его бесхозным.

Эйнар присвистнул:

— Ну надо же… Постой, а почему тогда так мало?

Девушка невинно улыбнулась и протянула ему статеры:

— Остальное продала.

Он не мог скрыть восхищенного взгляда.

***

Оттрапезничав с целителем ровно в полдень, путешественники двинулись дальше, в сторону Платта. Рыбак ужасно сокрушался, что они потеряли почти целый день из-за проволочек с медведем, Сирша же тихо радовалась, что всё закончилось относительно благополучно.

— Кстати, — она перелезла через борт повозки и уселась рядом — в этот раз правил Эйнар. — Почему он так странно к тебе обращался?

— Не припомню ничего странного, — рыбак не смотрел на неё, но голос у него был хриплым.

— Ну как же! — девушка выхватила трубку у парня изо рта и попробовала затянуться. — Меня он даже «госпожой» не называл, не то что «государыней»…

Она резко закашлялась и совершенно не по-дамски сплюнула в придорожные лопухи.

— Не переводи мне курево! — Эйнар сердито шлёпнул её по руке и отнял трубку. — Хороший табак не так-то просто добыть, к твоему сведению.

Сирша всё ещё ждала ответа и не отрываясь смотрела в его лицо. «Интересно, сколько ему лет…?»

— Ну знаешь, — парень неловко поёрзал на месте и встряхнул плечами. — Залескар — друид, у них там своё понимание о манерах.

— Друид? — она чуть не свалилась от удивления, но вовремя ухватилась за его локоть. — Ты не шутишь?

— Какие шутки! У нас тут целая роща есть, возле гор. Ты думала, у него дом просто так вплотную к лесу стоит?

— Я не знала, что друиды ещё остались…

— У нас в Ниметоне они всегда были.

Эйнар прикрикнул на лошадь, и девушка на какое-то время задумалась.

— Тебе не кажется, что нужно дать ей имя?

— Кому?

Сирша прыснула:

— Кобыле, конечно!

Он промычал что-то нечленораздельное.

— Надо подумать.

— Да подойдёт любое! А то ты кричишь на неё, а без имени бедолага, конечно, не понимает, к кому ты обращаешься…

— Сомневаюсь, что имя сильно поможет, — пробурчал рыбак, явно всё ещё недовольный физическими данными животного.

— Может, Зорька?

Эйнар расхохотался:

— Ты с ума сошла? Она же не корова! Да и облезлая вон вся.

Они помолчали.

— Как тебе… Брусника?

— Это ягода такая?

— Да, ягода. Та самая, которую ты собирала у реки.

Сирша посмотрела на лошадь, прядшую ушами, как бы примеряя новое название, словно шляпу.

— Брусника… А что, звучит!

Рыбак довольно усмехнулся и посмотрел на солнце.

— До Платта ехать ещё пару часов, так что можешь пока поспать.

Уговаривать не пришлось.

***

Проснувшись, первым делом Сирша увидела огромные, тянущиеся по обеим сторонам от большака поля. На земле трудились жители Платта: поливали, убирали сорняки, уничтожали вредителей.

Девушка никогда не видела столько людей, работавших в одном месте.

Эйнар обернулся на звуки возни и, заметив, что спутница проснулась, спросил:

— Хочешь увидеть кое-что удивительное?

Сирша настороженно кивнула. Кто знает, что рыбаку взбредёт в голову…

Он тем временем глубоко вздохнул, набирая в лёгкие воздуха, и тишину прорезал его низкий, громкий голос:

Ой ты, зорька-зорюшка,

Выйду в летне полюшко,

Буду милого встречать,

Своим солнцем величать.

Сирша почувствовала, как алеют щеки. Что подумают о них эти люди, работающие здесь в поте лица? Вот, мол, лодыри, плетутся себе на своей кобыле, да птиц распугивают.

И вдруг справа от них прозвучало надрывно-старческое:

Ой ты, сокол мой родимый,

Позабыл о своей милой,

Иль в походе затерялся?

Иль с другою повстречался?

Голосов становилось всё больше, и вскоре со всех сторон слышалось стройное:

Песни солнышко не слышит,

Видно, милый уж не дышит,

И лежит в болоте гнилом,

Не сыскать его могилы…

По спине побежали мурашки. «Ну и песенка». Внезапно всё вновь смолкло, и история закончилась, высоко пропетая молодой девушкой в белом платочке:

Нет же, вот он: конь гнедой!

С него юноша младой,

Свою деву обнимает

И колечком одаряет.

«Дождалась меня, голуба

Век того я не забуду,

Собирайся под венец:

Будет мужем молодец!»

Кое-кто продолжил нестройно насвистывать, но в основном все вернулись к работе как ни в чём не бывало. Сирша удивлённо уставилась на рыбака. Тот, явно довольный собой, набивал новую трубку.

— Песни всегда поднимают рабочий дух, — пояснил он. — Глядишь, через пару минут какую-нибудь ещё вспомнят.

— Никогда не видела, как работают в поле…

— Да я заметил, что ты не простая девка, — ухмыльнулся Эйнар, но, получив локтем в рёбра, поспешно добавил: — Извиняюсь… барышня!

— На самом деле, не хочешь о себе что ли рассказать? Так сказать, скрасить поездку.

Девушка оперлась на него спиной и задумчиво уставилась на дорогу позади, глядя, как проплывают нескончаемые хлопковые поля.

— Давай лучше ты мне расскажешь о вашей столице, а то же я ничего не знаю. Вдруг нам придётся разделиться.

— Хм-м… — рыбак немного помолчал, словно размышляя, о чём ей стоит знать в первую очередь. — Саари достаточно большой город. Народу там много, особенно на базарной площади. Её нам лучше избегать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Королевский замок увидишь сразу — он выстроен прямо в скале, возле водопада, что течёт из Бирны…

— Интересное название для реки, — перебила его Сирша. — Мне казалось, так звали вашу королеву.

— Да, — она почувствовала, как напряглась его спина. — Так и есть.

— Это у вас традиция такая: называть реки женскими именами? — не унималась девушка.

— Пожалуй. На главном острове три реки и все их названия связаны не только с женщинами, но и с животными: Волчица, Ворона и Медведица.

— Бирна, Илва и Хревна… — повторила Сирша, припоминая карту острова. — И кто же из них Медведица?

— Бирна, — ответил рыбак после долгой паузы.

Девушка замолчала. У неё было какое-то странное ощущение, будто она упускала что-то важное, и то, как Эйнар напрягся, просто рассказывая про местные реки, особенно не давало покоя.

Они подъезжали к Платту. Хлопковое море сменилось редкими хатками, с собственными огородами, за пределами которых паслась скотина.

Рыбак смачно выругался, когда Брусника чуть не наступила на мальчишку, гнавшегося за двумя поросятами.

— Куда только родители смотрят, — недовольно пробурчал он, останавливая лошадь и повернувшись к Сирше: — Дальше давай пешком, от греха.

Та послушно слезла с телеги и огляделась. Платт казался намного больше Лехты: если в предыдущем поселении количество домов можно было пересчитать по пальцам, то здесь было несколько улиц и даже храм.

— Нужно много работников, чтобы обслуживать поля, — объяснил Эйнар.

Прямо после указателя, где кто-то корявым почерком вывел «Плат» без одной согласной, стоял большой колодец. Чуть поодаль, на покосившейся деревянной лавке сидело несколько высохших старушек — в цветастых платках и почти все с клюками.

— А это кто? Местная охрана? — шутя поинтересовалась девушка.

Рыбак покосился на неё с осуждением во взгляде:

— Думаю, они просто слишком стары, чтобы работать, вот и сидят, греют кости. Не ищи во всём подвоха.

Сирша уже собралась было объяснить, что такое «юмор», как вдруг к ним подошёл какой-то сурового вида мужик, судя по заляпанному фартуку и ножу за поясом — мясник, и принялся ругаться из-за припаркованной повозки:

— Вашей тачке тут не место, — он рассерженно размахивал руками. — Всю дорогу перегородили, сейчас народ наченет с поля возвращаться, а пройти негде.

Эйнар пытался поспорить, что дорога достаточно широка для проезда как минимум ещё одной телеги, но мужик начал багроветь, и рыбак уступил, благоразумно решив не перечить человеку с ножом.

Брусника была распряжена и пущена пастись за крайним домом, а телега — задвинута в придорожные кусты.

— Если кто-то приделает ей ноги! — Эйнар погрозил пальцем собранию у колодца. — Следите, барышни.

Одна из бабок демонстративно фыркнула и сплюнула себе под ноги.

«Может, услышали мою шутку…», подумала девушка, удивляясь такой негостиприимности.

Старуха с очевидной враждебностью смотрела прямо на неё, не отрываясь. Сирша собралась было извиниться за неосторожные слова, когда её спутник молча натянул капюшон на рыжую голову и загородил девушку собой.

Проходя вглубь деревни мимо колодца, ей послышалось брезгливое: «Дьявольское отродье».

— Старики бывают очень злыми, — заметил Эйнар, утешительно похлопывая её по спине. — Хорошо ещё не захотели гнать тебя отсюда вилами.

Сиршу передёрнуло.

Отыскать таверну оказалось делом не из простых: хаты стояли неупорядоченно, и разделение на улицы выглядело скорее условным, чем обязательным. Поиски ещё усложнялись почти полным отсутствием жителей — спросить дорогу было не у кого.

Путешественники долго плутали по многочисленным проулкам, прежде чем выйти к условному центру городка, где стоял деревянный храм.

— Маа, мать земли и плодородия, — Эйнар кивнул на статую пышногрудой богини с большим кувшином в руках у входа в здание. — Когда жители вернутся с поля, женщины наверняка пойдут благодарить её за хороший урожай.

— Только женщины?

— Мужчинам вход туда запрещён.

Таверна «Шмелёк под хмельком», к удивлению Сирши, стояла прямо напротив — в Платте, видимо, не было предубеждений насчёт пьянства под боком у божества.

Войдя внутрь, они увидели совершенно пустое помещение — только хозяин одиноко стоял за стойкой, что-то вырезая из толстой палки.

Пошарив по карманам и выудив заработанные Сиршей деньги, рыбак выложил на стол пяток статеров.

— Нам нужна койка и скромный ужин.

Трактирщик попробовал одну из монет на зуб и, отложив в сторону своё занятие, угрюмо кивнул на один из столов:

— Подождите.

Путешественники расположились у окна и просидели в полной тишине, пока непонятно откуда взявшаяся девушка в замасленном переднике не выставила перед ними чашки с похлебкой.

— Я должен тебя предупредить, — Эйнар пытался утопить в супе кусок хлеба, не глядя на спутницу. Волосы застилали парню лицо, так что было трудно понять его выражение. — Мне нельзя показываться в столице, поэтому я сойду где-то поблизости и буду ждать, пока ты решишь свои дела.

Конец ознакомительного фрагмента.