Рабство с древности воцарилось в мире. Предательство и ложь правят балом. Смерть собирает дань каждый день, а с заходом Илсаяна на охоту выходят слуги Мрака. Но восставшие саимы не позволят Илсир Наречённой творить беззаконие. Их лидер, Аманкиль, обрушит непокорные небеса на голову Падшей.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Непокорные небеса. Из цикла «Сказания Ардоса» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 4. Её Величество Наука и Её святейшество Вера
Гостеприимство. Что это? Порыв души, наполненный добротой и мудростью, или правила хорошего тона? Многие забыли ответ на этот вопрос, посчитав должным выполнять наказ Высших беспрекословно. И не задумывались арди, что значит слово ихса, в переводе с ардийского — гостеприимство.
Арди гостеприимны по своей природе. Несмотря на разлад и междоусобицы, ни один представитель достойной расы не посмеет грубо нарушить это правило, если нет исключений. Первое, что нужно сделать, как только пришёл гость, — омыть его ноги водой с лепестками ваны, ардийской алой розы. Гость — это посланник богов, чьим долгом является разбавление одиночества и разнообразия. А потому, чтобы обозначить конец пути, пришлому путнику обмывают стопы.
Второе правило — накормить. Не важно, как далека дорога. Пришёл незнакомец из дальних земель, проследовал через портал или явился знакомый проведать своего соседа из дома неподалёку. Обязательно нужно предложить гостю еды и воды. Если откажется путник разделить пищу с хозяином дома, то это считается оскорблением для всей семьи. А кровная вражда — ужасное и долговременное дело. Не смогут примириться враждующие стороны, пока арди не ответит за своё поведение.
За сытным обедом в семейном гостеприимном кругу обязаны хозяева дома выслушать пришедшего, делится он горестями или радостями, скорбью или славными победами. Такова традиция. Пусть незнакомец выговорится, пусть опустошит свой разум, загруженный событиями и явлениями, какие видел и помнил. А после беседы дружеской гостя должно уложить спать. Готовит постель обязательно глава семьи — тот, кто получил право лидерства на ритуальном поле, победив будущего супруга в схватке.
А на утро, коли есть дела у пришедшего, он обсудит это либо со всей семьёй, либо с хозяином дома. В праве, после хорошего сна, путник, что путешествует из края в край, покинуть дом, приютивший его, и отправиться дальше, к своей цели. Хозяева выполнили долг, возложенный традицией, а гость ответил благодарностью, приняв предложение.
Бирион отворил дверь своего дома. Многокомнатное жилище учёного мужа располагалось на восьмом этаже величественного семиугольного здания, построенного из металла и стекла. Одного их многих таких, ведь Альрим является местом, где прогресс творит чудеса. Ноним озирался по сторонам, пытаясь понять, как именно удалось его братьям по разуму создать такой прочный металл и матовое стекло из полудрагоценного камня.
— Динла, у нас сегодня гости, — сказал Бирион Миорасс с порога.
Навстречу из-за угла вышла невысокая среброкожая женщина в тёмно-серой одежде — лоснящейся кофте с рукавом три четверти и широких штанах, с виду напоминающих юбку. Она поклоном встретила мужчину и мальчика, затем взяла одной рукой руку мужа и накрыла его кисть своей ладонью.
— Пойду приготовлю розовую воду, — доброжелательно улыбнулась она и скрылась в соседней комнате.
Ноним сел на мягкий стул в коридоре. Мальчик разместился рядом. Бирион опустился на корточки и принялся развязывать шнуровку голенища сапог. Всё проделывалось в полной тишине.
Аманкиль был ещё мал, но понимание важности этого ритуала уже имел. Он, не смотря на своё состояние, не произнёс ни единого слова и не пожаловался на озноб и самочувствие. Он просто наблюдал, как учёный муж аккуратно развязывает шнуровку на голенище и снимает сапоги с маленьких ног.
Вскоре подоспела Динла. Она поставила ёмкость с чуть порозовевшей водой, в которой плавали лепестки ваны, под ноги Нониму, а потом и юному арди. Бирион всё так же молча омыл ноги брату и его сыну. Только после этого пришло время разговора.
— Динла, познакомься, — мужчина встал сбоку и представляющим жестом руки указал на гостей, — это мой сэо, Ноним. И его сын…
— Аманкиль, — как можно увереннее сказал мальчик. Действие целебного масла начало проходить и состояние ухудшалось. Он пошатнулся, но был пойман надёжными руками Нонима.
— Что с ним? — тут же кинулась Динла, посмотрев мальца. Она по призванию своему лекарь, а потому, если завидит что, тут же осматривает, чтобы выявить симптомы и излечить больного.
— Не так давно свалила хворь. Неожиданно стал задыхаться, упал с лодки, едва не захлебнулся, — тут же начал излагать Ноним. — Я наказал сделать снадобье и напоил им Аманкиля.
— Инма и златоглавка? — уточнила женщина.
— Да, — отрезал озёрный арди.
Бирион сразу понял, что должно сделать. Иногда традиции нужно нарушать. Ради блага хворого мальчика стоит пренебречь правилами и расстелить постель, дав юному арди немного отдохнуть и восстановить силы. Он подготовил кровать в свободной гостевой комнате и отнёс дуда мальца, раздев и укрыв по шею пушистым одеялом. С Нонимом кор Миорасс продолжил беседу. Обязательство выслушать в случае с братом отодвигать на «потом» не следует. Два отлика мужчины не виделись с тех пор, как одного из них судьба увела так далеко от дома.
Подошло время обеда. Это время разговоров и воспоминаний. Довольно скоро домой вернулись вернулись Тирвон и Хирас. Мальчики быстро скинули сумки с плеч. Они заметили чужую обувь у порога и тихо прошли на просторную кухню. Сложив ладони вместе и согнув мизинцы, поклонились гостю в знак приветствия.
— Познакомься, Ноним, — представил Бирион садящихся по обе стороны стола юнцов. — Это мои сыновья. Тирвон и Хирас.
Мальчики поздоровались и переглянулись. Для златоглазых арди было странно, что гость похож на их отца. У Нонима тёмные волосы и синие, словно воды озера, глаза, он по-иному одет. Но сходство определённо угадывалось. Тот же высокий лоб, прямой нос, даже взгляды похожи — изучающие, суровые и холодные. Те же скулы, губы, овал лица. Даже телосложение угадывалось под одеждой.
— Златоглазые, — подметил гость, улыбнувшись. Он надломил хлеб и откусил. Только после этого хозяева начали обедать.
— Им нет и двенадцати циклов, только начали познавать мир через призму науки, — улыбнулся Бирион.
— А как же молитвы? Боевые навыки?
Бирион замер с ложкой у рта и несколько осуждающе посмотрел на брата.
— Мы не приветствуем подобные разговоры, — поддержала беседу Динла. — Пока вера несёт лишь зло и рабство, пока нет истинной цели у этой веры, пока не начнёт она лечить и учить понимать суть вещей, тех, которые перед глазами, наука — вот наша стезя. Пока что, — убедительным тоном проговорила ардийка, — она смогла помочь многим арди, в то время как вера смогла лишь погубить тех, кто свято верил и нёс знание.
— Тебя такие речи могут оскорбить, брат, — дополнил Бирион, положив ложку обратно в тарелку. — Но послушай истину, которую узнали мы, те, кто не чтит могущество Илсир. Есть добро, зло, и мы между ними, как маятник. Болтаемся туда-сюда. И ни до чего не можем достать. В равной степени получаем и добро, и зло с границ этой вселенной. Но мы, наша планета, всего лишь часть, как маятник — часть часового механизма. Если неаккуратно снять часы, то эта часть остановится, замрёт на краю либо добра, либо зла. Мир захлебнётся кровью, если равновесие нарушится.
Илсир качает маятник, снимает и переводит часы, пытаясь делать всё «по совести», — язвительно процедил кор Бирион. — Но забывает она, что Время всегда возьмёт своё. Она отгоняет Тьму, спеша к Свету. Он слепит её взор и не видит она, что происходит. Не за горами час расплаты. Сколько не переводи стрелки, а закат это не остановит. Однажды от крыльев Хранительницы Семи останутся одни угли.
— Твои речи не оскорбительны для меня, сэо, — улыбнулся Ноним.
Он сказал искренне. Вера нужна арди, чтобы оставалась сиять надежда, но то, что творит Илсир… Этот ужас не поддаётся никакому объяснению, кроме одного — Богиня слепа. И остановить её может лишь праведный огонь.
— Что мы всё о насущном? — старший брат решил перевести тему разговора. — Мы столько не виделись. Два отлика уж минуло с той поры, как ритуал помазания определил твой путь.
— И этот путь привёл меня домой, — подытожил Ноним. — Я много где был, много чего повидал. Всё и не упомню…
Беседа была долгой. Рассказ о жизни не терпит быстроты общения. Размеренность — вот, что сопровождает эти разговоры. Гость делился впечатлениями о прожитых днях, которые сменялись с каждым годичным циклом всё быстрее, пока не стали воспоминанием. Мир менялся, менялись и взгляды; осознание собственных ошибок становилось опытом, а победы радовали глаз и превращались в успехи, закреплённые в разуме как напоминание.
Но радости сменялись горестями, победы — поражениями, а вера — отчаянием. Рассказ о событиях в Тирне дался Нониму нелегко. Город, ставший домом, арди, праведные и честные, — всё стало прахом, который развеял во все стороны безучастный ветер. И новый поворот на жизненном пути, приведший в Альрим.
Не таясь рассказал лариимец брату истину о том, как стал отцом, и кем является Аманкиль на самом деле. Хворь, что свалила его, не была простой болезнью, каких с десяток переживал народ. Кровные узы держат мальчика на Грани, угрожая столкнуть в пропасть. Не испробовал он материнского молока, не знал своих настоящих родителей. Душа белокурого арди рвётся на части потому, что не успела отделиться она от духа Тени, а потому гибнет вместе с ней.
–… я не мог иначе, — сдерживая слёзы боли, говорил Ноним. — Это невинное дитя не должно было попасть к Илсир. Одна мысль о том, что она сотворила бы с младенцем, не унеси мы его, долго не давала спать спокойно. Многие осемья мы ожидали расплаты, но она отсрочивала свой приход. Угроза не исчезла, но я надеюсь, что Аманкиль успеет возмужать и узнать правду, прежде чем нас настигнет карающая длань.
Бирион молчал. Он слушал с замиранием сердца историю своего сэо, внимал каждому слову, сравнивая сказанное с ощущениями чувствами и снами, что посещали его нередко. Не зря нутро рвалось на части, не зря боль навещала в трудные минуты — Ноним столько пережил, испытал… И теперь новая дорога, которой не видно конца. Быть может, она окончится скоро, а возможно — впереди вечность, полная жизни.
— Время близится к рассвету, Ноним. Засиделись, заговорились, — сказал афайим, встав из-за стола. — Пора бы отдохнуть. Постель твоя расстелена давно, о деле поговорим, как новый день настанет.
На том и разошлись. Сон быстро сморил Нонима. Стоило подняться из-за стола, зевота одолела, словно ждала, когда завершится беседа двух родных арди. А стоило голове коснуться мягкой подушки, глаза закрылись, и только размеренное дыхание слышалось из комнаты.
***
Утро алыми всполохами касалось стеклянных стен зданий, мощёных дорог, причудливых машин, что выезжали из гаражей и парковок — город оживал. Купол, что защищает Мельмерин от свирепых бурь и ярких бликов, что отражают белые шапки гор и величественный ледник, потемнел, принимая на себя большую часть света. Огромный кристалл Альтрама медленно поворачивался вокруг своей оси, наполняя щит энергией.
В доме Бириона Миорасса царили тишина и благодать. Не нужно спешить в лаборатории, в больницы, не стоит торопиться с подъёмом. Блики отражались от стен, одаривая теплом пол и мебель. Только когда светило вскарабкалось по небосводу в зенит, заскрипели кровати и тихим звоном запели тарелки. Хозяева готовили поздний завтрак для гостей.
Ноним открыл глаза. Белый потолок с осветительными кристаллами в голубоватой оправе наливался светом. Мужчина зевнул и потянулся в кровати, подмяв под себя одеяло. Тело наполнялось силой для новых дел. Истома ласкала разум и душу, не давала подняться с постели. Но как только своим визитом почтила тревога, арди подскочил и тут же кинулся к кровати Аманкиля.
Мальчик совсем ослаб. За сутки, что провёл в доме Бириона, ему стало только хуже. Серебряная кожа совсем поблекла, глаза впали, губы высохли и потрескались. Озноб прекратился, но жар сталь очень сильным. Глаза потеряли цвет: некогда золотые, сияющие, теперь они лишь блестящими крапинками напоминали о былой яркости. Только серость скорой смерти читалась в мальчишеском взгляде.
— Бирион! — позвал Ноним брата. Тот незамедлительно отозвался и влетел в комнату.
— Что случилось? — спросил он с тревогой. Ответом стал болезненный вид мальца, который уже отмечен дланью костлявой сборщицы душ. — Одевайся, сына собери и поехали с нами. В центре лечения помогут разорвать эту связь.
Без лишних слов арди принялся одеваться, как только Бирион исчез за дверью. Тяжёлые мысли сбивали с толку, не давали действовать собранно. Что, если не успеть? Что, если не получится разорвать кровную связь? Одни «Если…». Это угнетало. Мужчина метался по комнате, собирая Аманкиля. Он не знал, за что браться в первую очередь. Но усмирил свою тревогу, подавил слабость и загнал отчаяние в клетку, не забыв запереть на замок уверенности.
Спустившись по лестнице на первый этаж и проследовав к гаражной постройке, Ноним был крайне удивлён. Перед ним стояла странная машина: продолговатый транспорт на четырёх колёсах, с несколькими дверьми, в которые вставлены стёкла. Словно живая, смотрела на него своими глазами-фарами, а решётка, через которую едва видно внутреннее строение этого странного агрегата, — подобие улыбки. Щелчок открывшейся двери вывел из забытья.
Бирион держал распахнутую дверцу за металлическую отполированную ручку, жестом приглашая поторопиться и сесть. Ноним взял мальца на руки и сначала усадил его на сидения с махровой серо-синей обивкой. Потом разместился сам. Он не мог скрыть своего любопытства и гордости за то, как изменился край. Два отлика прошло с тех пор. Прогресс идёт широкими шагами, умы арди то и дело рождают новые идеи, а руки являют миру чудеса. Но отчаяние быстро оттеснило это состояние, обливая разум и душу раскалёнными водами, которые обжигали, заставляя нервничать.
Но неожиданно ярким пламенем внутри разгорелась надежда. Она заживляла раны, оставленные болью и отчаянием, расстилала красочные ковры из радости и успокоения. Учёные мужи обязательно помогут Аманкилю, теперь Ноним это знал. Он сделал верный выбор, не зря проделал этот путь. Мальчик выживет. И он, как надеялся арди, подарит веру в грядущее всему Ардосу.
Машина плавно двигалась по ровной тёмной серой дороге. В окнах мелькали здания, низкие деревья, изредка зеленью пестрели островки аккуратно скошенной травы. Город оживал, и работа кипела уже во многих его местах. Ноним наблюдал за всем синим взором. Он прижал Аманкиля к себе, погладив его по плечу.
«Всё будет хорошо, Ами. Всё будет хорошо», — подумал он, улыбнувшись и поцеловав мальца в белокурую макушку.
Но не знал он, что юный арди обрёл. Не ведал о том, что мальчик с недавних пор мог слышать мысли.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Непокорные небеса. Из цикла «Сказания Ардоса» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других