Что останется после

Мария Нил

Что делать, если единственный родной человек пропал, не оставив никаких зацепок? Искать! Артефакт с неизвестными свойствами в помощь.Против воли превратили в живое оружие и заперли? Бежать! И постараться никому не причинить непоправимого вреда в процессе.Отняли любимую женщину и объявили вне закона? Призвать демона, и он решит все проблемы.Не задумывайтесь, что останется после, ведь всё уже предопределено. Или нет?

Глава 3

Она открыла глаза на рассвете, как по будильнику. Поднялась и невозмутимо отряхнулась, пригладила топорщащиеся волосы. И только потом осмотрелась.

Вокруг никого не было. Поблизости неподвижно лежала химера. Бок мёртвой твари уже начинал чернеть.

— Так вот в чём дело… — пробормотала девушка.

Это был ночной хищник. Как правило, днём они становятся не такими проворными, плохо видят, а некоторых солнечный свет даже может ранить. При прямом попадании солнечных лучей мёртвые тела таких тварей истлевают в течение двух-трёх часов.

Теперь ясно, почему химера оказалась такой сильной и устойчивой к магии — просто они столкнулись в неудачное время суток.

Табита ещё раз огляделась.

— Боги и черти, зачем я только пришла? — вопросила она, поднимая голову к небу. И заметила, что на небе нет ни одной тучки. Только сиреневые предрассветные облака и ещё по-утреннему робкое, но по-весеннему тёплое солнце. День обещал быть ясным.

Табита почему-то криво усмехнулась, как одной ей понятной шутке. И тут же решительно сдвинула брови.

И двинулась обратно по направлению к деревне.

Дверь распахнулась, стукнув ручкой по наружной стене. Девушка скривила губы. До сих пор она так и не научилась как следует контролировать свою магию. Сила — это, конечно, хорошо, но качество колдовства куда важнее. Если бы дверь не была заговорена от физических повреждений, то давно бы уже слетела с петель.

Кир сидел на стуле за кухонным столом, задумчиво глядя в окно. Успел привести себя в порядок, побриться, разом помолодев лет на пять. Увидев колдунью, он приветственно кивнул, тактично не обращая внимания на её заметно помятый вид.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовалась она, прислонившись к дверному косяку.

— Нормально, — лаконично ответил он, пожав плечами. Табиту такой ответ не устраивал.

— Температуры нет? Голова не болит, не кружится? Озноб? Может, тело ломит?

— Нет, всё отлично, — усмехнулся Кир.

На лице девушки отразилось лёгкое недоверие. После короткого «Позволишь?» и ответного кивка, она приложила ладонь ко лбу больного, проверила, как зрачки реагируют на свет, сотворив яркий огонёк размером со светлячка, прощупала пульс на запястье и только тогда немного успокоилась.

— Потрясающий иммунитет. Или везение. Но лекарство всё-таки надо выпить, — сказала она, открывая дверцу шкафа с зельями.

Кир заглянул в услужливо поставленную под нос кружку и скривился. Перед ним было всё то же болотное зелье, сегодня больше напомнившее зелёные сопли.

— Да не стоит, я действительно хорошо себя чувствую! — попытался протестовать он.

— Это может быть всего лишь апирексия, так что, если не хочешь, чтобы через день или два у тебя снова начался приступ лихорадки, лучше выпить зелье сейчас, — наставительным тоном предупредила она. — К тому же болотная лихорадка в скрытой форме может привести к расстройству нервной системы, и ты будешь чувствовать лёгкую слабость с приступами головокружения ещё около двух недель.

Что такое «апирексия» Кир не знал, но зелье было не таким уж мерзким, а головокружение и слабость — последним, что было ему нужно в ближайшее время.

— Уговорила, — ответил он с лёгкой усмешкой, видя, что тревожно-заботливый монолог призван оттянуть другой, неизбежный разговор.

Секунд пятнадцать колдунья молчала. Тонкие пальцы нервно барабанили по столешнице. Наконец она покачала головой, сжала кулаки и выпалила:

— Ладно, я так не могу. Не умею. Так что хочу попытаться договориться честно.

Мужчина согласно кивнул, сдерживая усмешку. Сейчас, когда она такая маленькая, растрёпанная и застенчивая, было сложно воспринимать колдунью всерьёз. Но проворочавшись полночи в тягостных размышлениях, он составил кое-какое видение ситуации. И казалась она весьма туманной.

Во-первых, Табита — пифия. Судя по тому, что он знал, такие подробные видения о чужих людях могли означать одно: она в этом замешана. Но как? Догадок можно строить сколько угодно, но факт остаётся — для этого он слишком мало о ней знает.

Во-вторых, она знает о свойствах амулета. Как много? И чем это грозит Киру?

Отец называл артефакт Слезами Гвин. В семье они передавались уже много поколений, но откуда взялись — Кир не знал. Отец всегда избегал этой темы, не хотел откровенничать с безалаберным мальчуганом, каким он был тогда. А после войны правда и вовсе канула в лету, вместе со всей его семьёй.

Их осталось только двое… У каждого — своя часть артефакта, часть души родного человека. И часть силы этой таинственной Гвин, надо полагать. Артефакт как-то связывал их, и они научились это использовать. Можно было уловить проблески настроения, состояние здоровья… и, пусть смутно, чувство направления.

Когда Десса пропала, не оставив ни одной ниточки к поискам, только Слеза Гвин могла помочь её найти. Или — эта странная видящая.

Пауза затягивалась. Но он не торопил, глядя, как колдунья, кусая губы, подбирает слова. Взгляд горел отчаянной решимостью и смятением одновременно. Наконец она глубоко вздохнула, опустилась на стул и медленно проговорила:

— Я хочу, чтобы ты помог мне… сбежать отсюда.

— Сбежать? — обескуражено переспросил Кир.

Наверняка, любая молодая девушка захочет сбежать из этой гнилой деревушки, да и Долины Рен в целом. И такой девушке, конечно, опасно делать это в одиночку. Но Табита — не любая девушка. Колдунья. Видящая. Зачем он ей?

Колдунья словно уловила направление его мыслей и ядовито ухмыльнулась, ещё больше сбивая с толку.

— Знаешь, это не то, чем кажется.

Ответная ухмылка, плохо скрывающая растерянность. Все вопросы о Дессе, колдунье и её видениях застряли в горле.

— И какого же рода помощи ты от меня ожидаешь? — не сдержав нервный смешок, поинтересовался он.

— Ничего сложного от тебя не потребуется, — в глазах её появился какой-то лихорадочный блеск. — Несколько часов твоего времени.

Всё. Никаких пояснений.

— Несколько часов, чтобы сделать… что конкретно? — не выдержал Кир.

Табита нахмурилась, закусив губу. И молчала, молчала. Да что с ней такое? Пифия явно видела Дессу. Его, надо полагать, тоже. Значит, готовилась к разговору. Предлагала ему сведения о сестре, в обмен на… что?

— Ну же, Табита. Давай уже свои условия.

— Под «сбежать» я имею в виду именно покинуть деревню. Провести через границу. И мне нужна магическая клятва, что ты меня им не выдашь, — обречённо выдохнула она, словно уже услышала отказ.

Но по-другому нельзя. Всё будет напрасно, если Кир в надежде на какие-нибудь преференции в удобный момент просто вручит её магам.

— Им?

— Ордену.

Приплыли. Безусловно, любой маг связан с Орденом, но Кир как-то не ожидал нарваться здесь на опальную колдунью. Неужели девушка — пойманный ренегат? Немыслимо. С отступниками маги безжалостно расправлялись, а для преступников была тюрьма Кессл-Кард. Ссылка в Рен — это что-то новенькое, не укладывающееся в его картину мира.

Проклятая колдунья.

— То есть ты просишь меня нарушить закон в обмен на непроверенную информацию о Дессе? — вкрадчиво уточнил Кир.

Плевать на законы. Но он не может привлекать лишнее внимание Ордена Магов. Впрочем, девушке это знать не обязательно.

К тому же, всё это было слишком подозрительно. Что там с Дессой сейчас, пока он тут гоняется за видениями полубезумной ведьмы? На что он теряет время?

— Ты не нарушишь никакой закон, — возразила Табита, вспыхнув злостью.

Это они держат её здесь незаконно! Но кого это волнует?

— Ты понимаешь, о чём я, — отмахнулся Кир. — Никому не нужны проблемы с Орденом Магов.

Табита замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Злость во взгляде густо замешана на отчаянии. Потом неожиданно запрокинула голову и… расхохоталась. Каркающим, тяжёлым смехом.

— Да уж, так себе сделка, — наконец, хрипло сказала она. — Сдаюсь!

Когда колдунья снова обратилась к нему, на лице осталась горькая усмешка.

— Она в Неккаре. Точнее не скажу — постоянно перемещается.

Вот и всё. На что она рассчитывала? Пленница, одинокая, напуганная, почти истаявшая душа. Всё равно не смогла бы разыграть всё правильно.

Мужчина вздрогнул, потрясённый неожиданным поворотом разговора, и, наконец, смог задать один из рвущихся наружу вопросов:

— Что ещё о ней знаешь?

Ответное «ничего» щекотало губы. Так было бы проще. Но также важно было создать хоть какое-то подобие доверия. К тому же она совсем не уверена, что обман сработает — таким проницательным казался его взгляд.

Она опустила голову. Из-под чёлки раздалось тихое:

— Скажу — умрёшь.

— Почему?!

Как объяснить, не подвергая опасности? А с другой стороны, какой ей дело, что будет с ним дальше? Хочет знать — пусть получает свои ответы!

Нет. Никаких больше смертей на её совести.

Но… всё же он нужен ей. А она уже выложила единственный безопасный козырь.

Задумавшись, девушка даже не заметила, как он приблизился. Очнулась только, когда выдернул из-за стола и встряхнул.

— Почему, Табита?!

В последний миг Кир одумался, так что встряска получилась достаточно бережной — на его взгляд. Судя по зло сузившимся глазам колдуньи, она была другого мнения.

Короткий жест пальцами, и мужчину смело прочь, глухим ударом впечатав в стену. Табита подождала, когда он поднимется, и повторила манёвр. Разметав мебель, Кир ударился о противоположную стену, но быстро поднялся вновь. И замер, тяжело дыша.

Они молча прожигали друг друга взглядами. Пока не раздалось хриплое:

— Прости.

Табита вздохнула. Переговоры приняли дурной оборот. Впрочем, она догадывалась, что так будет.

— Но я должен знать, что с ней. Чем бы это ни грозило.

Колдунья устало закрыла глаза. Упрямство или глупость?

— Тебе нужна Десса. Мне — тот, кто её забрал. Сейчас они в Неккаре. Других ответов не получишь.

— Даже в обмен на мою помощь?

Не открывая глаз, отрицательно покачала головой. Жаждать ответов несмотря на последствия — его выбор. Но кого обрекать на смерть — только её.

Раздался тихий смешок. Она открыла глаза, чтобы с удивлением встретить его насмешливый взгляд без намёка на прежнюю ярость.

— Что ж, это было достаточно честно, — сказал Кир, потирая ушибленное плечо. — Когда выдвигаемся?

***

Маг сидел, прислонившись спиной к прогретой за ночь печи. И боль, поселившаяся в его теле, потихоньку отступала. Севин топил печь даже тёплыми вёснами, а иногда и в начале лета.

Табите тоже нравилось сухое тепло в жилище мага, такое редкое в дождливой и холодной долине. Часто они сидели здесь вдвоём, ведя беседы обо всём и ни о чём. И поневоле на душе тоже становилось тепло.

Вот только… в памяти всё равно иногда проносились воспоминания тех дней, и девушка, словно читая его мысли, тут же замолкала… и поскорее отворачивалась, чтобы он не увидел страдальческого выражения на её лице. Она всё ещё винила себя.

Хижина Севина была маленькая, но по-своему уютная. Кровати в доме не было — маг предпочитал спать на печи, а смежная комната была похожа на маленькую библиотеку.

На столе в другом конце комнаты стояла чашка травяного чая, горячая, ещё дымилась. Маг очень любил тепло, но горячие напитки пить просто не мог. Решив, что ждал уже достаточно, он поманил чашку рукой, и, наполненная до краёв, она приплыла к нему по воздуху, не пролив ни капли.

Сделал маленький пробный глоток. Во рту появился резкий травяной привкус. Как-то раз чай рискнула попробовать ученица. Долго потом отплёвывалась и приходила в себя. Что ж, нечего покушаться на чужое. Да, горький. Зато обезболивает просто отлично.

Услышав это, ученица скривилась ещё больше и тихо огрызнулась. И постаралась поскорее сменить тему. Внешне она старалась казаться беззаботной, но Севин знал, что эта напускная беспечность давалась ей нелегко.

Из воспоминаний выдернул настойчивый стук в дверь. Как и всё в этой деревне, дверь была довольно хилая и при каждом стуке скрипела и заметно шаталась в петлях.

Севин глянул в окно и отметил, что на улице только недавно рассвело, а погода, предвкушая неумолимо приближающееся лето, заметно улучшилась; если сегодня и будет дождь, то слабый и кратковременный, как в старые добрые времена, когда он ещё жил в столице.

Кому он понадобился в такую рань? Может, случилось что-то серьёзное? Да нет, тогда было бы шумнее. Деревенские в случае необходимости лужёных глоток не жалели.

Несмотря ни на что, чувство долга не смогло победить лень. Сегодня магу не хотелось не то что колдовать, но даже мысль о том, что нужно подняться и открыть гостю дверь, была невыносима.

— Открыто! — громко сказал он.

В конце концов, колотили в дверь очень уверенно, можно даже сказать, по-хозяйски. Если это кто-то из друзей или даже хороших знакомых, то вполне можно обойтись и без особенной вежливости.

Дверь распахнулась и в дом вошла Табита. Вид её магу очень не понравился. Одета по-дорожному, через плечо набитая дорожная сумка. Но хуже всего было другое. Её лицо, вернее, выражение лица.

Девушка осторожно прикрыла за собой дверь и повернулась, встретившись с бывшим учителем взглядом. Твёрдым и решительным.

— Магистр, я ухожу, — тихо сказала она, наконец озвучив очевидное.

Севин молчал. Он просто не знал, что ответить. Не мог же он по-отечески посоветовать ей остаться до конца жизни в этой насквозь гнилой деревне, где все жители поголовно её боятся, а если и решаются поздороваться, то только зажимая в кармане амулеты от злых духов. Но он — её надзиратель, он не мог, не имел права её отпустить, и оба они прекрасно это понимали.

— Зачем ты пришла? — страдальчески скривившись, спросил Севин. Если бы она просто тихо ушла, ему не пришлось бы пытаться её задержать.

Конечно, по магическим маячкам об её исчезновении мгновенно узнали бы маги в Карсе, а несколькими минутами позже — в Неккаре, и ему в лучшем случае могли приказать пуститься следом за ней, в худшем — оставить его на месте, отправив за сбежавшим объектом ловчую группу опытных боевых магов. Однако это сделают и так, только боя теперь не избежать.

— Ну зачем?

Девушка ухмыльнулась. Она-то отлично знала, во что ввязывается, и это не могло казаться ей забавным. Но, по-видимому, казалось.

— Ты хоть понимаешь, что теперь будет?! Тебя же станут искать, а когда найдут…

— Если найдут, — перебила Табита.

Маг осёкся. Он ровным счетом ничего не понимал. Он ничуть не сомневался, что найдут, и притом, весьма скоро. И Табита, если она не дура, тоже не должна была сомневаться.

Неужели у девчонки есть план?

У мага вырвался нервный смешок. План? Неужели она считает себя умнее Архимагистра Ордена? Или сильнее? Да и насчет опыта иллюзий можно не строить, сидя взаперти под магическим барьером на болоте, максимум, что она могла повидать, это кикимор и химер. Если не брать в расчёт поездки в Карс, разрешённые только полтора года назад, которые проходили под строгим наблюдением.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — обречённо простонал маг. — Понимаешь, что я теперь должен доложить, что ты сбежала?

Да, именно в прошедшем времени. Не нашла бы способа пройти сквозь ограничительный барьер — её бы здесь не было. Насчет своей силы маг иллюзий не строил, максимум, на что он может рассчитывать, это задержать её на двадцать минут. Может, полчаса. Значит, итог вполне очевиден.

— Не только понимаю, но и надеюсь, — туманно ответила девушка. Надеется? Что за чушь?

— Они ведь придут сюда?

— Непременно придут, но не строй иллюзий, надолго они здесь не задержатся. А ещё наверняка разделятся и устроят засаду на главных и объездных дорогах, — маг старался сделать тон угрожающим, но сочувствие все равно проскользнуло, сильно его раздосадовав.

— Интересно, заподозрят тебя в содействии? — задумчиво произнесла Табита.

Севин заметно помрачнел. Об этом он как-то не подумал, и совершенно зря. Свою привязанность к ученице маг никогда и не думал скрывать. В то время как Аладор, этот старый параноик, и так всё время всех и во всём подозревает.

— Даже если и заподозрят, тебя это не спасёт, — кисло ответил маг.

Это утверждение Табита проигнорировала. Она очень задумчиво смотрела на мага и молчала.

— Ты ведь не передумаешь, верно? — неожиданно спросил Севин.

Табита выразительно ухмыльнулась, безмолвно выразив своё мнение, и тут же посерьезнела.

— Учитель… Я была не лучшей подопечной и не всегда проявляла должное уважение… Но я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. Знаю, мои слова сейчас расходятся с тем, что я собираюсь сделать. Можешь не верить мне, не пытаться понять, просто запомни. Мне жаль, что приходится уходить так.

Севин понял, что разговор подходит к концу, и отставил чашку с чаем в сторону, но всё равно ничего не предпринимал. Девушка смотрела на него ещё долгую секунду, словно запоминая. А потом взгляд застыл, лицо превратилось в бесстрастную маску, не пропускающую наружу никаких чувств.

Маг подобрался, готовясь в случае чего отразить нападение. Но всё равно не успел. Табита резко вскинула правую руку. Мага подхватило воздушной волной и спиной впечатало в оконный проём. Вышибив окно вместе с рамой, Севин пролетел почти сажень в ореоле стеклянных осколков, прежде чем эффектно шлёпнуться на землю.

Табита спокойно вышла через дверь и обвела улицу тяжёлым взглядом. Селяне, которых уже собралось немалое количество, примёрзли к земле, застыв наподобие статуй. Боялись пошевелиться. Колдунья ядовито усмехнулась, причём так, что каждый присутствующий подумал, будто это угроза ему лично.

Севин поднялся довольно быстро, как ни в чём не бывало. На лице его застыло выражение глубокого изумления.

— Ты что творишь?! — ошарашено выдохнул он.

Вокруг него, поблёскивая зелёным светом, возвышался магический щит, невидимый обычным людям. Именно он помог ему так удачно вышибить окно и приземлиться без вредя для здоровья. Но устанавливал его не Севин.

— Я вас убиваю, магистр, потому что вы пытаетесь меня задержать, — любезно пояснила Табита. — Так что не стойте столбом, а то зрители начнут расходиться.

Щелчок пальцами, и вот в его направлении летит десяток маленьких разноцветных пульсаров. Маг отскочил в сторону, и снаряды послушно вильнули вслед за ним.

«Самонаводящиеся, зараза» — успел подумать он, прежде чем в него врезались сразу три — в плечо, в ногу и в живот. Но сработал почему-то только один. Маг взвыл и схватился за дымящееся плечо. Табита с бесстрастным лицом спрятала в сумку использованный амулет и стала ждать ответа.

Маг искривил пальцы в простой, но надёжной формуле, пытаясь выиграть время на стоящее заклинание. И это ему, несомненно, удалось бы, если бы он не потерял несколько секунд, застыв от изумления.

Вместо того чтобы отбить заклинание таким же простым, но надёжным щитом, колдунья активно замахала руками, и яркая вспышка от врезавшихся друг в друга заклятий озарила всю улицу, наверняка ослепив ближайших неподготовленных зрителей.

Маг послал в направлении колдуньи боевой пульсар, но девушка махнула рукой и снова выпустила чересчур мощное, совершенно бессмысленное заклинание, не только разрушившее матрицу его заклинания, но и создав вокруг завесу чёрного дыма. Маг скривился из-за необходимости ожидать нападения с любой стороны.

Напала она неоригинально — со спины. Маг успел только развернуться. Табита оказалась около него в мгновение ока и с силой ударила раскрытыми ладонями в грудь. Ещё одна вспышка, и маг распластался на стене соседнего дома.

Чужой щит был очень качественный, маг почти не почувствовал удара, но на миг закружилась голова. Он что, должен её ещё и благодарить?! Изнутри щит, даже самый сильный, разрушить куда проще. Зелёная стена, потускнев, потрескалась и рассыпалась.

Севину казалось, что у девушки снесло крышу. Она сыпала абсолютно неэффективными заклинаниями. Это, например, применяется только в ближнем бою, к которому маги вообще прибегают в самом крайнем случае, обычно стараясь сохранять дистанцию и с удобством на безопасном расстоянии обстреливать противника заклинаниями.

А если ты без доспехов, то без магического щита вкупе с эликсиром ускорения этого и то делать не стоит — слишком большая отдача. А эликсир ускорения — не такая вещь, чтобы тратить его по таким мелочам. Но тратит же, бестия, и зелья, и энергию почем зря!

Не дав магу опомниться, Табита снова оказалась рядом и тихо, чтобы слышал только он, произнесла:

— В чём дело, учитель? Хочешь без щита собой стены проламывать? — и вдруг резко обернулась, как раз вовремя, чтобы защититься от летящего прямо в голову увесистого камня. Вернее, не защититься, а поймать. И, сжав кулак, демонстративно высыпать себе под ноги уже каменную пыль.

— Метко! — наигранно восхитилась она, обводя взглядом толпу людей. — Ну и кто тут у нас такой смелый?

Молодой парень, на вид чуть младше самой колдуньи, уже растерял весь запас смелости. Бросив второй камень куда-то в сторону, он отступил на шаг, дрожа всем телом.

Насмешливо улыбнувшись, колдунья помахала ему ручкой, между пальцами змейкой пробежала алая молния.

Парень предпочёл мгновенно хлопнуться в обморок, хотя это была всего лишь очень качественная иллюзия — зачем тратить силы на настоящую, когда иллюзии порой бывают гораздо эффектнее?

Когда колдунья повернулась, выяснилось, что Севин тоже времени не терял. Не расходуя энергию на боевые заклинания, маг сплёл многокомпонентное ловчее, так что девушку незаметно оплели серебристые нити, похожие на паутину. Внешне они не производили впечатления прочной сети, однако в таком коконе она не могла двигаться, а плести заклинания (тем более в уме, чтобы застать врасплох противника) стало гораздо сложнее.

Колдунья усмехнулась.

— Ну и что теперь будете делать, магистр? — насмешливо спросила она.

— Для начала спрошу, зачем весь этот маскарад, — нахмурился маг.

— Как? — наигранно изумилась колдунья. — Для наших благодарных зрителей, конечно же! Теперь, когда приедут надзиратели, каждый селянин красочно опишет им нашу великую битву. Я не удивлюсь, если она к тому времени обрастёт ещё более интересными подробностями, фантазия у них богатая… По сценарию, конечно, победитель я, но вы, их отважный спаситель, усердно пытались меня остановить, за что вам честь и хвала.

Маг слушал это, сжав кулаки. От злости лицо потемнело, и серебряные нити заклинания невольно сжались плотнее, теперь доставляя девушке немалое неудобство.

— Меня выгораживаешь?! — прорычал Севин, надвигаясь на бывшую ученицу, которая наблюдала за ним с абсолютным равнодушием. — Чтобы мне, упаси Боги, не устроили допрос с пристрастием или выговор не настрочили? Ты о себе вообще думаешь, идиотка?! Думаешь вообще о том, что будет с тобой, когда тебя найдут?! Люди на всё пойдут, лишь бы выжить, а эта сама голову в петлю суёт! Неужели тебе совсем не страшно умирать?!

— Зачем бояться смерти? На самом деле, это довольная простая штука. И скучная, к тому же. Поэтому я не намерена и дальше здесь оставаться.

Севин покачал головой.

— Я тебя не понимаю.

— Смерть ждёт всех. Но если Аладор всё-таки меня поймает, то надолго он её не опередит. Неделей раньше или позже — не так значительно, чтобы не рискнуть. Так понятнее?

Маг ошарашено уставился на девушку.

— Неделей? — глупо переспросил он.

— Может, чуть больше или чуть меньше. — Табита попыталась пожать плечами.

— Ты никогда не говорила мне об этом!

— А зачем? Это ничего не меняет.

— Как ты можешь так спокойно говорить такое?! — надломленным голосом воскликнул маг.

— Я — видящая. И знаю об этом достаточно давно.

В этот момент ловчее заклинание истощилось, и нити беззвучно лопнули. Девушка осторожно отступила, разминая немного затёкшие конечности.

Севин брюзгливо поморщился. Он, выпускник орденской Школы Магии, отлично знал, что видящие просто обожают предсказывать смерть. Почему-то свадьбы, рождения и прочие радостные события мало кого из них вдохновляли. На экзаменах пифии предсказывают землетрясения, засухи, нашествия саранчи, концы света и другие катастрофы — не потому, что в мире повсеместно творятся только они, а потому что так интереснее. Или эффектнее. Севин всегда был уверен, что причина именно в этом.

Но увидеть собственную смерть? И жить с этим знанием? Как?..

— Не думай, что из-за этого я так просто тебя отпущу, — наконец сказал он.

— Говоришь так, будто действительно способен меня удержать, — тихо ответила она.

Огненные пульсары схлестнулись между ними и взорвались, обдав магов волной горячего воздуха. Табита начала шёпотом плести заклинание. Из ладоней Севина вырвалась белёсая сфера, под прикрытием которой плыл маленький самонаводящийся, но оттого не менее подлый пульсар. От сферы колдунья успела увернуться (та безвредно распалась, врезавшись в чей-то забор), с пульсаром повезло меньше — пришлось подставить ему многострадальное левое плечо, правой рукой творя пассы, так и не сбившись с выбранного заклинания.

Колдунья скривилась, но не позволила болезненному шипению сорваться с губ. Если бы не щит, ей бы не поздоровилось. Вот что значит опыт, компенсирующий разницу в силе! Но и его было недостаточно, да и, похоже, магистр тоже вдохновился идеей создания себе алиби.

Наконец, заклинание было завершено, и с рук колдуньи сорвался десяток зелёных пульсаров. Маг вовремя успел поставить щит, и половина, врезавшись в него, растеклись по невидимой поверхности, как зелёные кляксы. Остальные пролетели дальше и расплескались по стене чьего-то дома, до мага донеслось въедливое шипение и кислотный запах.

Табита уже плела следующее заклинание, быстро размахивая руками. Маг с настороженностью пригляделся и со смесью иронии и разочарования подумал, что, видимо, он плохой учитель. Это снова было заклинание для ближнего боя. Хотя, девушка, наверное, делала ставку больше на визуальное сопровождение заклятий… Единственное, на что маг надеялся, так это что впредь ей хватит ума не использовать его против человека, вооруженного хотя бы ножом — иначе не поздоровится.

Маг мог перебить это заклинание каким-нибудь дальнобойным боевым, но предпочел подыграть ученице и, на радость публики, сотворил прочный полупрозрачный зеркальный щит, способный легко выдержать такую хлипенькую атаку. И только сейчас заметил, что в чёрных, как Бездна, глазах девушки, танцуют золотые искры. Отступил на шаг и понял, что всё равно не успеет…

Девушка заметила свое отражение за сотую долю мгновения до соприкосновения со щитом. В чёрных глазах появился нешуточный испуг. Рука в ореоле слабого зелёного свечения легко пробила щит, и тот разорвался тысячей зеркальных осколков, разлетевшихся по всей улице.

Дрожащая раскрытая ладонь замерла в щепке от лица бледного как мел мага. Свечение угасло. Девушка опустила руку и глубоко вздохнула. Потом ещё раз. Маг заметил, что золотые искры потускнели, хотя и не исчезли совсем, и немного успокоился.

— Увы, магистр, представление становится опасным, — осторожно сказала Табита и криво, натянуто улыбнулась, стараясь силой мысли высушить предательски увлажнившиеся глаза. — Зато я оставила яркие воспоминания о себе, верно?

Маг огляделся, как-то невесело усмехнулся и кивнул:

— Верно.

Девушка протянула левую руку, кончиками пальцев почти касаясь его лба.

— Прощай.

Короткая ослепительная вспышка и маг без сознания рухнул на землю.

Табита оглянулась вокруг и ухмыльнулась. Все селяне как один смотрели на неё со священным ужасом. Кажется, стоя в тех же позах, что и до начала «спектакля». Покачала головой, развернулась и зашагала в сторону главной дороги, больше не оглядываясь.

***

Кир ожидал её на развилке, как и было уговорено, хотя она до последнего опасалась, что он мог уйти.

— Ждал тебя добрый час, — тут же упрекнул он, подозрительно приглядываясь к её обугленной куртке и растрёпанным как у пугала волосам. — Что ты там делала?

— Прощалась со старым другом, — ответила она, и это (какая ирония!) было абсолютной правдой.

— Видно, прощались вы очень сердечно, — ехидно заметил Кир.

Девушка кивнула. Она стояла вплотную к куполу, видимому и осязаемому только для неё, и задумчиво смотрела на пробегающие по его поверхности алые блики. Солнце припекало все сильнее, тёмная грязь под ногами уже начала подсыхать, покрываясь рыжеватой коркой.

Колдунья осторожно протянула вперёд руку, но так и не смогла коснуться. Только сердце забилось как бешеное. Ещё ближе — и ещё быстрее, словно сейчас выпрыгнет из груди. Во рту появился металлический привкус. Ноги схватила короткая острая судорога.

Так, довольно. Опустила руку и резко отшатнулась, переводя дыхание.

Когда много лет назад она впервые пришла сюда, то списала всё на волнение. И даже во второй раз. Идиотка!

Впрочем, это сослужило ей хорошую службу. Во-первых, маги, аналогично оценив умственные способности подопечной, немного успокоились и не стали ничего дорабатывать. Во-вторых, позже она смогла лучше понять устройство этой клетки.

Поэтому сейчас она вырвется отсюда. Вырвется.

***

Небо сплошь заволокло плотными тёмно-серыми тучами. Ливень не прекращался. И кто бы теперь поверил, что всего несколько дней назад стояла ясная безоблачная погода, столь редкая для этих мест? Сегодня Долина Рен встречала гостей как ей и было положено. А гостей было много.

Внушители приехали с самой столицы, несколько — из других городов. У них было много работы. Они пришли в каждый дом, к каждому выжившему. Они работали днём и ночью.

И мало кто встречал внушителей с благодарностью. Крики, слёзы, драки — если бы не боевые маги, работающие с ними в связке, неизвестно, с каким бы результатом прошла зачистка.

Спустя несколько дней — где словом, где силой, — они склонили местных к содействию. Но почему-то Табита не думала, что это коснется и её.

— Нет!

Это было первым словом, произнесённым ей с того дня.

— Я не должна забывать!

С этими словами девочка ещё глубже забилась в свой угол, испуганно глядя на внушителя. Тот обернулся к старшему магу. Всё давно было оговорено, но в глазах — вопрос.

Синеглазый магистр ухмыльнулся, будто ждал от неё этой реакции. Севин подпрыгнул на месте и обернулся. Бурю эмоций на его лице она не забудет никогда. В упрощённом варианте это были растерянность-ненависть и снова растерянность, но уже немножко другая. Смешанная с сожалением.

— Я не должна забывать, — тихо и твёрдо повторила она, хоть и понимала, что от неё ничего не зависит.

Она не задумывалась и не знала, почему внушитель колеблется, а ответ был до смешного прост: он тоже боялся. Как и все остальные. Кроме Синеглазого. И Севина.

— Ты ничего не забудешь, Табита, — мягко и сладко ответил Синеглазый. Слишком мягко. — Мы только хотим помочь тебе…

Голос споткнулся на полуслове.

Севин — истощённый, обессиленный, полыхающий плохо скрываемой ненавистью все последние дни — резко ударил кулаком по столу, тяжело поднялся на ноги и встал между ней и внушителем.

— Давай по сокращённой схеме, — хрипло, тихо, но с однозначной угрозой в голосе сказал он.

Синеглазый ответил с презрительной ухмылкой.

— Что это? Твоя маленькая месть?

— Нет.

Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд. В этом безмолвном поединке двух магов не было ни капли магии — и всё-таки атмосфера заставила её поёжиться. Внушитель ждал. Наконец презрительное выражение стекло с лица Синеглазого — и оно вновь стало безучастным.

— Ты слышал его, — сказал он внушителю, философски пожав плечами. — Тебе это потом расхлёбывать, Севин. Надеюсь, не пожалеешь о своём выборе.

— Выбор не мой, — прошелестел маг, тут же согнувшись и опёршись о стену.

— Ну да. Выбор мой. В конце концов, кто отчитывается Аладору? Пойдём, не будем им мешать.

…Она ничего не забыла. А когда ей наконец-то было позволено выйти на улицу из затхлого плена избы — девочка увидела над деревней поблёскивающий алым полупрозрачный купол. За пределы которого она не должна была выходить до самой смерти.

***

В прошлый раз она готовилась долго, но, плохо понимая природу магии Внушения, не смогла сделать практически ничего. Всего лишь продержалась дольше на сотню шагов. Непонятно, за счёт собственной магии или же силы воли.

Севин, конечно, что-то подозревал, но опоздал — когда он обнаружил её валяющейся без сознания на дороге, жизнь уже почти угасла. Ярость учителя, плохо скрываемый испуг — их общий, её долгое восстановление…

Она прекратила попытки прорваться. Но не в мыслях. Теперь Табита более-менее догадывалась, как работает ограничительный барьер. Это был маленький, но шаг к свободе.

Когда полтора года назад Архимагистр наконец решил испытать свою подопытную зверушку в деле, они вывели её из Рена порталом. Ещё один кусочек пазла к общей картине.

Самая страшная, самая подлая магия — Внушение. Конечно, никакого барьера вокруг деревни не было. Он был у неё в голове. Стоило приблизиться к запретной черте, как собственный магический дар начинал убивать носительницу. Потому что ей внушили: «Запрещено!», «Подойди — и умри!». Осознание, что барьера нет-нет-нет — не помогало. Выбраться самостоятельно было невозможно.

Что же, Табита всё ещё была видящей. И дар подсказал, кто может ей помочь.

Опустившись на колени, она вынула из сумки стеклянную палочку длиной с ладонь, и начала чертить руны.

Кир с интересом наблюдал, как колдунья ползает по земле, бормоча себе под нос какие-то магические слова. Впитанное чуть ли не с молоком матери отрицательное отношение к магии не могло победить простое любопытство, заложенное в природу самим Создателем.

Наконец она закончила. Поднялась. Глубоко вдохнула и начала заклинание. Странно, но чем дольше она говорила, тем тяжелее стало разбирать слова — вроде бы не было никаких посторонних звуков, но голос колдуньи смазался настолько, что вскоре совсем перестал напоминать человеческую речь — скорее пчелиное жужжание. Земля под ними ощутимо задрожала.

Кир не знал, что это всего лишь побочный эффект заклинания. Табита же внутренне скривилась: более опытный маг обошёлся бы без дополнительных расходов энергии, сопровождавших все эти «спецэффекты».

Как только колдунья смолкла, земля задрожала ещё сильнее. И вдруг из неё начало подниматься… нечто, металлически поблёскивая в лучах весеннего солнца. Десяток секунд, и перед ними стояла немного кособокая… тележка. Кир взирал на неё со смесью изумления и разочарования. Лицо Табиты выражало нечто похожее.

Наконец она виновато развела руками:

— Ну да, в магии Воплощения я полный профан. Зато она должна быть лёгкой и прочной, — сомнение невольно прорезалось в голосе. — Знаешь, с минералами здесь напряжёнка.

Кир живо представил, как с ветерком катит восторженно вопящую колдунью на тележке (мешали только дорожные колдобины и абсурдность происходящего). «Провезти через границу», как-то так она выразилась? Между тем, колдунья действительно уже перемахнула через низкий бортик и пыталась устроиться поудобнее. Не сдержав нервный смешок, мужчина всё-таки уточнил:

— Знаешь, мне по-прежнему не хватает некоторых разъяснений.

Она вздрогнула.

— Да, конечно… В общем, всё просто. Я не могу покинуть деревню… находясь в сознании. Так что да, твоя задача вывезти меня отсюда, пока я в отключке, и растолкать через пару часов. Раньше всё равно не выйдет, тут нужна хорошая такая магическая кома.

Говорила она это, уже сжимая в кулачке флакон. Надо полагать, сонное зелье или нечто похожее.

— Это все? — криво ухмыльнулся он, пытаясь осмыслить происходящее. Если бы не явные душевные метания девушки, Кир бы решил, что его разыгрывают.

— Хотел распевать заклинания вместе со мной?

— Не особо. Хотя, признаться, мне любопытно, как ты дошла до жизни такой.

Табита нахмурилась.

— Кажется, мы это уже обсуждали. И сошлись на том, что меньше знаешь — дольше живёшь. Такой расклад тебя больше не устраивает? — холодно осведомилась она.

— Да что-то не очень, — признался Кир.

— Ты обещал мне помочь, — с нажимом напомнила Табита. В чёрных глазах проскользнула досада.

— Я своё обещание сдержу, — заверил её Кир, сбавляя тон. — Просто любопытно. Извини, если обидел.

— Не понимаю, зачем вообще было начинать этот бессмысленный разговор, — пробормотала колдунья и с нотками неудовольствия в голосе спросила: — Так ты готов?

Дождавшись кивка в ответ, Табита глубоко вдохнула и… резко раздавила стеклянный флакон в ладони. И тут же потеряла сознание.

***

Они всё забыли.

По официальной версии, часть деревни была уничтожена взрывом имперского боевого артефакта. Даже нашли козла отпущения: живущего как раз в том районе ветерана недавней войны с Империей Солнар — тот часто хвастался трофеями… Пожар перекинулся на соседние дома…

Севин рассказывал глухим, надтреснутым голосом, а она слушала, слушала, и тело сотрясала крупная дрожь.

Келлар ни в чём не виноват! Изогнутый кинжал, несколько разряженных амулетов, безделушек — вот и все его «опасные» трофеи. Это она, она всё разрушила…

И казалось, это всем известно. Она шла по улице, и видела устремлённые на неё взгляды: испуганные, ненавидящие, яростные. Севин тоже видел.

— Можно подделать воспоминания, но не чувства, Табита. Внушители не всесильны. Поэтому будь осторожна.

Девочка кивнула. Горло царапали невидимые когти, а грудь сдавило от невыплаканных слёз. Она отчаянно хотела — и не могла заплакать. Они шли, и Табита с изумлением отмечала, что взрыв, устроенный магами, стёр почти половину деревни — ровно до того места, где она… где они…

— Теперь ты обязана обучиться управлять своей силой, — голос мага вырвал её из воспоминаний. — Твоим наставником буду я.

Ещё один кивок. Ей было всё равно, что с ней будет. Из ступора вывел рывок. Оказывается, маг остановился и схватил её за плечо, а девочка продолжала идти, блуждая вокруг отстранённым взглядом.

— Табита! Боги и черти, очнись наконец! Скажи что-нибудь, — он навис над ней: потемневшее, морщинистое лицо, полные ярости молодые глаза.

Она выдержала этот взгляд.

— Ты ненавидишь меня? — вырвалось из горла неожиданно для неё самой. — Ты же знаешь правду. Я убила их всех. Изувечила тебя…

— Не ты! — резко перебил Севин. — Демон.

Она дёрнулась, вырываясь из его хватки. Отстранённое выражение скатилось, обнажая отчаяние.

— Эти руки забирали жизни. Эти губы улыбались, — она коснулась ладонью губ, спрятала лицо в ладонях. — Это всё я, Севин!

Он в самом деле испытывал к девчонке нечто, очень похожее на ненависть. Умом понимал: она не при чём, но стоило посмотреть на неё — и накатывали воспоминания: эта дикая, ликующая улыбка и эти протянутые руки… и пронизывающий нечеловеческий шёпот: «Нашла! Мой!».

Но сейчас, глядя на неё — съёжившуюся, трясущуюся, — он понимал, что видит её настоящую. Испуганного, одинокого ребёнка. Она мучилась. Она тоже была изувечена — только внутри.

— Ты ошибаешься.

Девочка вздрогнула, ощутив неловкие, но искренние объятия. А услышав эти такие лишние — но такие нужные слова, уткнулась магу в плечо и горько разрыдалась.

***

Казалось, он идёт уже целую вечность, а Табита всё не приходила в себя. И, казалось, даже не дышала. Но он уже знал, что это — только кажется.

Вообще сонное зелье вроде как полагалось пить. Впрочем, она и не спала. Кома? Да уж, похоже.

Когда она раздавила эту чёртову склянку, и из ладони просочились алые струйки, Кир окончательно понял, что нарвался на психопатку. Табита коротко вскрикнула, и сразу же отключилась. Ишь, впечатлительная какая.

Он бросился к ней, но разжать судорожно сжатые пальцы оказалось не так-то просто. А крови было много, слишком много. Она всё текла и текла, словно из крупной пересечённой артерии. Пришлось отказаться от идеи очистить и перевязать рану, пережимать на уровне кисти. Какой-никакой опыт в этой области у него имелся. Только вот ничего не получилось.

Девушка бледнела и холодела на глазах, губы посинели… Он уже начал потихоньку паниковать, когда началось…

Кровь зашипела, почернела и… начала втягиваться обратно. Кир отшатнулся, с изумлением глядя, как кожу колдуньи покрывают чёрные линии, складываясь в жутковатый рисунок. Кисти, шея, лицо… Было чем-то похоже на кхаирские татуировки, только вот они не шевелятся под кожей, постоянно меняя расположение. Выглядело это… отвратительно, пугающе.

А вот колдунья не двигалась. И была ну очень похожа на окоченевший труп. Кир попытался нащупать пульс… Получилось не сразу, и не на запястье, а на шее. Жилка трепыхалась слабо и медленно.

Боги и черти, хоть бы предупредила, что это будет так.

Мелькнуло малодушное желание оставить всё как есть и просто пойти своей дорогой. Мелькнуло и пропало. Всё-таки он дал слово.

И теперь вот держал его, а время тянулось медленно. Просто бесконечно.

Вдруг тело колдуньи конвульсивно выгнулось. Рот открылся в беззвучном крике. Широко распахнутые глаза были чёрными, как Бездна. Чернота захватывала белки и радужку, и слёзы, полившиеся из этих безумных глаз, были чёрными.

Мужчина вздрогнул и коротко выругался. Вроде он был не из слабонервных, но эти демоновы маги кого хочешь доведут. «Растолкать»? Вот ещё. Пусть сама уж как-нибудь приходит в себя.

Но она не приходила. Только судороги участились. Ччччёрт…

— Табита? — легонько потряс за плечо. — Табита, очнись!

Как ни странно, это подействовало. Конвульсии прекратились. Она заморгала, и взгляд колдуньи постепенно прояснился. «Татуировки» медленно бледнели. Чернота в глазах сузилась до размеров расширенных зрачков. Через несколько мгновений о магической коме напоминала только мертвенная бледность.

Когда она разжала ладонь, Кир внутренне напрягся, ожидая увидеть кровавое месиво. Но вместо того на ней белели тонкие кривые шрамы и поблёскивали осколки стекла без малейших следов крови.

Следующий шаг колдуньи удивил: вместо того, чтобы стряхнуть осколки, она аккуратно ссыпала их в кожаный мешочек и убрала в сумку. Похоже, действительно сбегает и боится оставить след.

Табита огляделась. Ландшафт был… новым. Он сдержал слово, увёз её, она свободна!

Она вообразила, какой сейчас творится хаос в Ордене Магов и злорадно ухмыльнулась. Затем её разобрал тихий, однозначно истерический смех.

Кир тактично дождался, пока у девушки закончится приступ истерики и на всякий случай осторожно поинтересовался:

— Ты в порядке, Табита?

— В полном. В жизни ещё не чувствовала себя лучше! — на лице её искрилась широкая, счастливая улыбка.

Впрочем, улыбка эта быстро сползла с лица колдуньи, явно уступив место мрачным раздумьям.

Теперь они квиты, и вроде можно прощаться, вот только…

— Так, стало быть, нам в одну сторону?

Вопросительный взгляд.

— Сама сказала, мне нужна сестра, тебе — тот, кто её забрал. Они ведь вместе в Неккаре?

Он старался придать голосу побольше непринуждённости, но, видимо, получилось не очень. Что поделать, об обстоятельствах исчезновения Ди он знал мало, а услышав о похитителе чуть с ума не сошёл. Единственное, что давало успокоение — Слеза Гвин, она дала бы понять, если бы сестре угрожала опасность.

Обычно артефакт сверкал красным на физическую угрозу, или зелёным — к болезни. Но тут было другое: золотое сияние захлёстывало Слезу редко и буквально на несколько мгновений, а потом прояснялось. Значит, пока Дессе ничего не грозит.

Впрочем, это не успокаивало. Если опасность возникнет, Кир никак не сумеет помочь сестре.

Табита проигнорировала вопрос. Едва заметный пасс рукой, и тележка рассыпалась в пыль. Колдунья неловко переступила, покачнулась. Упала бы, но мужчина вовремя подхватил под локоть. Дёрнулась, сбрасывая его руку, еще и отшагнула.

— Я не кусаюсь, — натянутая ухмылка, столкнувшись с её колючим взглядом, тут же увяла.

— Я уважаю твоё желание вытянуть побольше информации, Кир. А вот ты моё право на молчание — почему-то нет. Всё, что я могу добавить к уже сказанному, не поможет тебе в поисках, а лишь подвергнет опасности. Так что будь добр, отстань.

Мужчина нахмурился.

— Может, тогда заодно и об опасности расскажешь? Я бы подготовился как-нибудь.

— Хорошая идея, — согласилась она. — Но тут я мало чем могу помочь. Меня будут искать люди из Ордена Магов. Была бы я внушителем — смогла бы тебя защитить, а так… уж не попадись, иначе выкрутиться не получится.

— И всё? — досадливо буркнул он. — Никаких «ты меня никогда не видел» и прочее?

— Наверняка пошлют менталиста, так что — бесполезно, — пожала плечами колдунья. — Просто не привлекай к себе внимания, и всё будет хорошо.

Боги и черти, что в ней такого особенного? Зачем Ордену запирать девушку-видящую в Рене? Кир окинул колдунью внимательным взглядом. И что же? Кривая чёлка и мозги набекрень. Ах да, ещё тяжёлый чёрный взгляд. Не выглядит особо ценной или опасной.

— И нет, нам не в одну сторону, — сказала она, словно и не было этой заминки в разговоре. — Тебе, как честному человеку, — язвительная усмешка, — по дороге в Ривортан, а мне придётся немного… обойти. Так что здесь и расстанемся. Удачи в поисках!

Слово у колдуньи не расходилось с делом. Поудобнее перехватив сумку, она развернулась и зашагала по бездорожью. И, услышав тихое: «Тебе того же», не обернулась.