Принцесса Кики

Мария Николаевна Сакрытина, 2023

Король Ромион – хороший король: правит он мудро, и в его королевстве царят мир и порядок. Есть только одна проблема: Его Величество не хочет жениться. Ни в какую! Так бы и остался Ромион убеждённым холостяком, если бы не обиженная им ведьма, которая сказала: «Или ты поведёшь под венец суженую, предназначенную тебе судьбой, или умрёшь». Поставленный перед выбором – брак или смерть, – король суженую нашёл, а потом и женился. И понял, что лучше бы он умер.ВБОКВЕЛЛ (сайд-стори) к "Сердцу Тёмного Властелина" (события происходят спустя 7 лет после "Никакого зла").

ГЛАВА 2. Смотрины

Ромиона всегда удивляло, как легко ему удаётся сливаться с толпой.

Конечно, если подумать, ничего странного в этом не было: куда удивительнее, что ему вообще удавалось выглядеть по-королевски. Маленький, щупленький (комплиментом было сказать «хрупкий»). Снять драгоценности и роскошные одежды — и ничего королевского не останется. «Однако, — думал в таких случаях Ромион — большую роль здесь играет поведение, манеры и умение себя держать». А держать себя как король Ромион умел.

Но всё равно удивлялся: стоит только избавиться от всех перстней и ожерелий, сменить шёлковую сорочку на простую серо-жёлтую рубаху с косым воротником (такую носят бедняки); переодеть брюки с кожаными вставками и серебристым тиснением на обычные чёрные, со шнуровкой внизу; и, конечно, избавиться от мягких кожаных сапог — вместо них надеть поношенные и потёртые, без вышивки и галунов. И всё — никто в тебе короля даже не заподозрит.

Всё это Ромион и проделал сейчас в своей спальне, выгнав слуг и заявив, что ему нужна минутка тишины, дабы успокоиться и настроиться. Для встречи с невестами покой и правильный настрой ведь жизненно необходимы.

Последним штрихом Ромион взлохматил себе волосы, ссутулился, глянул в зеркало — оттуда в ответ посмотрел семнадцатилетний мальчишка, неуверенный в себе, впервые оказавшийся во дворце и оттого очень испуганный. Ромион ободряюще улыбнулся сам себе и выскользнул из королевских покоев — тут же чуть не попав под ноги церемониймейстеру.

— Смотри куда идёшь! — прошипел тот, сияя золотой вышивкой на камзоле — ну точно звезда.

Ромион спрятал взгляд под длинной чёлкой и торопливо поклонился.

— П-простите, милорд!

Церемониймейстер — конечно, не лорд — польщённо улыбнулся. И даже сделал милость — подсказал:

— Кухни в той стороне.

Ромион снова поклонился и отступил к стене.

— Благодарю, милорд! Вы очень добры, милорд!

Ни церемониймейстер (естественно, знавший Его Величество в лицо), ни даже гвардейцы у двери королевских покоев, не узнали в худом белобрысом парнишке короля. По-прежнему сутулясь, Ромион прошёл мимо них и тут же припустил в сторону кухонь.

Никакой магии: просто втяни голову в плечи, спрячь взгляд, изображай во дворце испуганного новичка — Ромион разыгрывал это представление очень часто, и только так ему удавалось проскальзывать незамеченным мимо своих же придворных и, главное, гвардейцев, за дворцовые стены. В такие моменты Ромиону его внешность даже нравилась. Дамиан, когда попытался провернуть нечто подобное, был остановлен охраной ещё во внутреннем дворе и возвращён в свои покои под конвоем. Впрочем, актёр из Дамиана всегда был никакой. «Он даже врать не умеет, — думал Ромион, спускаясь по лестнице для слуг. — Всегда сначала краснеет, бедняга».

А Ромион врать умел — и ещё как!

Взять хотя бы королевские смотрины — прекрасный повод устроить приём с шикарным ужином из десяти перемен и последующими танцами, иногда и на столах (а один раз даже под столом). Чтобы организовать всё это, требовалось много слуг — больше, чем дворец обычно мог себе позволить, поэтому на этот случай их специально нанимали. Запомнить всех в лицо невозможно — чем Ромион бессовестно пользовался. Он уже года два не встречал своих возможных невест лично — этим занимался советник, а также церемониймейстер и кто-нибудь из придворных дам. В глубине души Ромион ненавидел шумные мероприятия с толпой народа, часто пьяного, потенциально опасного… Да и потом, всегда интересно посмотреть на девушек со стороны. Когда ты король, они одинаково тебе улыбаются, приседают в реверансе и смущаются… Зато когда ты слуга, всё становится куда интереснее.

Огромные дворцовые кухни сейчас гудели, как пчелиный улей. Звенела посуда, кто-то кого-то отчитывал, звал, смеялся — и всюду сновали одетые в ливреи лакеи. Ромион с трудом протиснулся между двумя — у одного на подносе исходили паром шоколадные кексы, у другого — креветки в кляре. Дальше король пролез под длинным столом с подносами (так было быстрее), попал в ту часть кухни, где лакеев было меньше, зато поварят — больше. Здесь у одной из стен красовался искусственный пруд, в котором плескались самые настоящие рыбы. Время от времени кто-нибудь из поварят подбегал, выхватывал рыбину или специальными щипцами, или даже голыми руками и нёс к столу. Здесь же начиняли пряными травами кабана, ошкуривали зайцев, поджаривали ароматных, сочных гусей, уток, куропаток, каплунов… Шум тут стоял такой, что закладывало уши.

Ромион, лавируя и постоянно извиняясь, проскользнул в третью залу кухонь, где печи были меньше, но грели жарче. Здесь месили, раскатывали, обваливали в муке тесто, чтобы испечь из него потом булочки, крендельки, пироги, торты, пирожные… Ромион пробрался мимо разделочного стола, где сосредоточенный повар толок в глубокой деревянной чаше сыр. Рядом стояла тестовая формочка-заготовка для пирога в виде открытой корзинки. Когда Ромион пробрался к низенькой дверце в стене, повар как раз разбил яйцо о край чаши, вылил на мятый сыр и принялся посыпать смесью перцев.

Потом дверь за Ромионом закрылась, и на пару мгновений он оказался почти в полной в темноте. Здесь пахло пылью и лавандой — сухие букетики висели под низким потолком, освещаемые тонкими лучами света из кухни (тот проникал сквозь щели).

Ромион на ощупь нашёл ещё одну дверь, толкнул и буквально ввалился в тускло-освещённый зал со скамьями у стен и шкафчиками. Здесь младшие лакеи хранили свои ливреи. Сейчас все шкафы были распахнуты и пусты, а на скамьях кое-где валялись снятые в спешке рубашки.

Ромион оглянулся — и тут же столкнулся взглядом с молодой леди в изумрудном платье. Её рыжие волосы, перехваченные золотыми лентами, спускались на грудь — высокую и соблазнительную в бархатном корсете

— Опаздываем, молодой человек… Ромион?!

— Алисия. — Ромион широко улыбнулся. — Ты всё так же прекрасна.

— А ты всё такой же плут, — рассмеялась леди. Смех у неё был очаровательный. — Что ты здесь делаешь? Тебя все дожидаются наверху, в тронном зале.

— И я как раз туда собираюсь. Лиси, ты не могла бы… Там не осталось лишней ливреи?

Леди посмотрела на него с укоризной и, как фокусница, достала из воздуха последнюю, ярко-лиловую ливрею.

— Роми, ты снова за старое? У тебя всё-таки смотрины, а ты никак не наиграешься.

— А ты всё такая же зануда, — фыркнул Ромион, торопливо одеваясь.

Алисия была его одноклассницей в Сиернской высшей школе. Ещё она была его другом — а друзей король Сиерны мог по пальцам пересчитать.

Ромион всегда отдавал себе отчёт, что она понимает: однажды он займёт трон, и она станет его подданной. Остальные это тоже понимали и обращались с Ромионом соответствующе — несмотря на то, что в Сиернской школе есть традиция забыть про титулы и заслуги родителей: когда все вокруг титулованные, это перестаёт иметь значение. Ну, или почти перестаёт — в реальности граф поддастся герцогу, а капитан команды-барон охотно примет в неё наследного принца. Просто на всякий случай — все помнят, что школа когда-нибудь закончится, и за её стенами их ждёт совсем другая жизнь.

Поэтому в школе будущего короля Сиерны всегда выделяли и всегда ему потакали. Но Ромиону казалось, что Алисия делает это чуть реже, чем остальные. Что она чуть честнее остальных. Честность Ромион ценил чрезвычайно.

Сейчас Алисия стояла и неодобрительно смотрела на него.

— Пояс, — проронила она, наблюдая, как Ромион застёгивается, путаясь в петлицах. — Погоди, дай лучше мне.

Ромион замер.

От неё пахло ландышами, как раньше. Когда-то он играл ей трогательные серенады, и от её улыбки его сердце билось чаще. А её глаза светились и казались ему самыми красивыми на свете…

Ещё Алисия была его первой любовью, и её руки сейчас были такими же нежными и ловкими, как он помнил.

— Вот так, — выдохнула она, застегнув пряжку, и Ромион поднял на неё взгляд. Она не отстранилась и тоже посмотрела — успокаивающе, как обычно. Это Ромиону в ней нравилось больше всего — в её присутствии ему было спокойно.

— Зачем?..

Она улыбнулась.

— Зачем я помогаю организовывать смотрины, которые никому не нужны?

— Лиси, не тебе меня осуждать. Не ты ли рыдала у меня на груди перед свадьбой? Когда родители выдали тебя замуж по расчёту.

— Как благородно с твоей стороны это вспомнить, — усмехнулась она. — А я, в свою очередь, могу вспомнить, что мне тогда сказал ты. Что не я поцеловала тебя, когда ты спал мёртвым сном в гробу. —

Ромион вздохнул. Когда семь лет назад мачеха, королева Изабелла, прокляла его, заставив заснуть мёртвым сном, ни леди Алисия и никто другой ему не помог. Кроме принцессы фей — если бы не она, Ромион бы не проснулся, не стал бы королём, а Изабелла бы победила.

Алисия грустно улыбнулась и отстранилась. Что-то не так было с её фигурой — Ромион присмотрелся и понял, в чём дело.

— Ты…

— Я жду ребёнка, да.

— Поздравляю.

Она улыбнулась, снова поймала его взгляд.

— Так тоже бывает, Роми. Даже в браке по расчёту. Любовь приходит — не так, как ты рассчитываешь, не с первого взгляда и даже не со второго, но она приходит.

— Любовь? Да, конечно. Предпочитаю считать её привычкой. — Ромион отвернулся. — Человеку свойственно приспосабливаться, а брак по расчёту — дело тяжёлое.

Алисия рассмеялась.

— Ты иногда такой дурак, мой король! Иди, смотрины уже начались.

Ромион поправил рукава и шагнул к двери. Но всё-таки оглянулся.

— Ты пригласишь меня на именины?

— Конечно! — рассмеялась леди Алисия. — Как менестреля.

И Ромион против воли улыбнулся в ответ.

— Спасибо.

— Роми. Те девочки в зале — каждая мечтает стать твоей королевой. Не разбивай их мечты.

— Ну да, — усмехнулся Ромион. — А кого-нибудь заботят мои мечты?

И, когда дверь уже закрывалась, услышал тихое: «Дурак». И снова улыбнулся.

На кухне Ромион пробрался к выпечке, сноровисто побросал на серебряный поднос ягодные пирожные — взбитые сливки, клубника, голубика с ежевикой и густой масляный крем. Потом, успешно лавируя, понёс потяжелевший поднос в тронный зал.

По дороге горка пирожных несколько уменьшилась. Сначала Ромиона остановили две дамы за тридцать — как раз у картинной галереи. Они смотрели на поднос с такой отчаянной решимостью, что Ромион не выдержал и заговорщически шепнул:

— Один раз живём.

Дама в зелёном сделала большие глаза, дама в жёлтом тяжело сглотнула… И цапнула с подноса самое красивое и самое масляное пирожное.

— Звёзды, ты прав, мальчишка.

— Вита, там же ма-а-асло, — простонала дама в зелёном. — Ты опять расплывёшься!

— К демонам! — откликнулась дама в жёлтом и цапнула ещё одно пирожное.

Ромион повернулся к даме в зелёном и подтолкнул поднос к ней. Крепилась она не долго.

Второй раз Ромиона остановил другой лакей — король как раз дожёвывал второе самое красивое пирожное. Они и правда были безумно вкусными, особенно те, что с голубикой.

— Мордаха не треснет?

Ромион фыркнул и демонстративно окинул себя взглядом.

— У меня?

— Смотри, поймает кто из старших — вычтут из твоего жалования. Ещё и должен останешься, — предупредил лакей.

— Зато наемся, — отозвался Ромион. — Ты не хочешь?

Лакей, смерив его осуждающим взглядом, покачал головой. Ромион дурашливо улыбнулся, сделал себе мысленно пометку повысить честного трудягу, облизнулся и побежал дальше.

Тронный зал тонул в цветах, точно кто-то пытался превратить его в огромную беседку. Колонны увивали гирлянды роз, в основном, алых. Мрамор пола прикрыли живым ковром — анемоны, незабудки, лилии, хризантемы… Между фальшивыми клумбами посыпали розовым песком дорожки, соорудили зелёную изгородь — она постоянно меняла форму: то волшебные звери, то диковинные рыбы, то миниатюрные деревья… Под потолком заливисто пели птицы, от цветка к цветку порхали огромные яркие бабочки. На открытых галереях и висячих мостиках прогуливались придворные, а посреди зала бил ввысь фонтан лимонада. Рядом же распускались цветы из мармелада, звенели листьями карамельные деревья и огромные, похожие на спустившиеся облака, зефирные кролики резвились на лужайке.

— Какой кошмар, — прошептал Ромион, окинув зал взглядом. — За что я вам только плачу?

Однако ни иностранные гости, ни сиернские придворные со своим королём бы не согласились. Ромион обогнул группку восторженных эльфиек, лепечущих что-то про качество роз, прошёл мимо задумчиво обрывающих конфетное дерево гномов. И даже феи из свиты леди Эстеллы, сидя на бортике лимонадного фонтана восхищённо щебетали, а в глазах у них плескался такой туман, что Ромион усомнился, действительно ли в фонтане лимонад, а не шампанское.

Десять претенденток на сердце короля сидели на лужайке у трона. Каждая прошла предварительное тестирование, психологический профиль девушек внимательно изучила целая комиссия (надо же скучающим придворным чем-то заняться), а вот Ромион видел их впервые в жизни. Всю процедуру смотрин он с удовольствием отдал в ведомость советнику, и тот находил для короля каждый год лучших девиц на выданье. Лично Ромион удивлялся, откуда они только берутся и почему никак не закончатся?

Если бы короля спросили, в чём он видит смысл смотрин, Ромион бы ответил: хороший повод напоить своих лордов — да и чужих тоже — сывороткой правды. После третьего бокала уже не следишь, что пьёшь, а пить на таких мероприятиях принято много. Так что Ромион без особого смущения спаивал гостям все запасы соответствующих зелий и аккуратненько у них что-нибудь выведывал. Первые годы это были разные заговоры — обычно против Ромиона же. Потом пошли мелкие ссоры и крупные споры. Однажды была даже гражданская война в самой Сиерне — из-за демонами (но не людьми!) забытого моста в провинции. И не стоит забывать про внешнеполитические секреты — Ромион никогда бы не смог за такой коротких срок пополнить казну, не подслушивай он маленькие грязные тайны соседних королевств. Поэтому иностранных претенденток на смотрины приглашали особенно усердно. Год за годом Ромион крутил носом, давал заведомо невозможные задания и никого не выбирал. Но невесты отчего-то всё не кончались и не кончались…

Смотрины позволяли девице от шестнадцати и до двадцати лет, любого происхождения, надеяться на корону. Чаще всего испытания устраивались так, что нужные девушки обязательно проходили отборочный этап, а потом из них уже король должен был выбрать ту единственную, что станет его женой. Так было испокон веку — и Ромион от традиций не отступал. Он просто год за годом разводил руками: нет, свою единственную пока не нашёл, извините, приходите на следующий год… Так прошли одни смотрины, вторые… На третьи уже умудрились попасть девицы из торгового сословия, а уж на четвёртые явились даже выпускницы школы золушек.

Сейчас из десяти девушек семеро точно были не из знатных — хотя бы потому, что Ромион этих семерых не знал. А ещё, конечно, перчатки у них на руках были толще (чтобы скрыть мозоли), а у кого-то слишком затянут корсет (эти, наверное, из купцов — они никогда не откажут себе в сладостях), да и жесты, мимика слишком открыты. Придворные леди никогда не читались как открытая книга.

К последним Ромион сначала и направился — со знатными всегда было весело. Король-лакей… Может, хоть одна из них его узнает? То-то будет смех!

Девушки шептались.

— Почему мы должны решать эти глупые экономические задачки? — тихо интересовалась одна, яркая блондинка в жемчужно-розовом платье. Ромион припомнил, что она вроде бы вторая дочерь графа Винсента, одного из генералов Сиерны.

— Да уж, — поддакнула вторая, леди Лиана — её Ромион пару раз встречал на балах. — Королю нужна жена или советник?

«А в чём разница?» — хмыкнув, подумал Ромион.

— Какая чепуха! — согласилась с ней третья, жгучая брюнетка с брошью рода Лиммеров. — Почему Его Величества здесь нет?

— Прячется, — пожала плечами леди Лиана.

— Говорят, он уродлив, — усмехнулась блондинка. — Ли, ты ведь уже выходила в свет. Это правда, что наш король… ну…

Ромион с улыбкой прислушался.

— Карлик, — фыркнула леди Лиана. — Правда. Танцевать с ним уж-ж-жасно неудобно.

Озадаченный Ромион принялся вспоминать, когда это он танцевал с этой сплетницей, а брюнетка Лиммер между тем вставила:

— Какая разница, как он выглядит! Главное, что на нём корона.

— Спать ты тоже с короной будешь? — поинтересовалась блондинка.

— Спать я буду с любовником, — тонко улыбнулась брюнетка. И, резко обернувшись, улыбнулась Ромиону. — Вот хотя бы с ним. Какой симпатяга! Ну-ну, не смущайся, милашка. Что там у тебя на подносе?

Ромион послушно протянул ей пирожные. Пальцы брюнетки словно невзначай задели его руку и игриво погладили запястье.

— Запомнишь мой герб?

Ромион в ответ улыбнулся.

— Как пожелаете, миледи.

— Тогда увидимся вечером, красавчик.

— Мелковат, — пробормотала блондинка, с осуждением наблюдая эту сцену. А леди Лиана задумчиво нахмурилась, внимательно разглядывая Ромиона. Тот поспешил поклониться и попятился к другой группке претенденток. Эти задачи тоже не решали.

— Ну что за короли пошли? — вздыхала миниатюрная эльфийка, вся в зелёном воздушном кружеве. — То из золота рубашку сшей, то в сетку одевайся. Один вообще попросил дракона убить, дескать, всегда мечтал повесить в тронном зале драконью башку. А где я ему, интересно, дракона достану?

— Ты, я смотрю, не новичок, — усмехнулась рыженькая слева от неё. — Что, не первый раз замуж?

В ответ эльфийка выдала такое ругательство, от которого у её благородных родителей отсохли бы уши.

— Пять! Пять… его…! раз! Я надеялась, хоть этот король нормальный! Мне обещали: никаких драконов, никаких сеток, всё по-честному — придёшь, покрасуешься, пойдёшь под венец. И не рыцарь он, как мне сказали, по турнирам скакать не будет… Да нет же, я ведь везучая: на этот раз король вообще долбанутый на всю голову! Умник, чтоб его! Откуда мне знать, что такое «волатильность»?!

«Звёзды, почему каждый год они всё дурнее и дурнее?» — с тоской подумал о кандидатках Ромион.

Здесь ягодные пирожные пользовались бешеным успехом: у девушек, видать, голова вскипела от волатильности. На лакея с подносом никто внимания не обращал — низшие сословия всегда демонстративно игнорировали слуг во время приёмов. А иногда и дома — знал Ромион пару таких купцов, которые очень хотели стать настоящими аристократами. Увы, слишком жадничали и не жертвовали родному королевству столько, сколько Ромион просил — потому и не стали.

— Интересно, король и на этот раз никого не выберет? — выковыривая из пирожного голубику, поинтересовалась золотоволосая «плюшечка», перетянутая корсетом, как сосиска верёвками.

— И хвала небесам, — пробормотала девица в синем справа от неё. — Пусть отец отдаст меня за нормального мужчину.

— А почему ты думаешь, что этот ненормальный?

— По-вашему королю, который разбирается в математике, можно верить? Да он даже невесту выбирает по цифрам!

— Нормальный или нет, — усмехнулась слева от неё красавица в розовом. — А некоторые цифры всё-таки значение имеют. — Она красноречиво опустила взгляд на своё весьма и весьма соблазнительное декольте. — Вот если бы король меня только увидел, он бы точно на мне женился.

— Неужели? — фыркнула «плюшечка».

— Я пять лет была королевой весны, — победно улыбнулась красавица, — так что…

— Это в своей деревне-то?

— В столице, крошка.

Девушки притихли: говорившая и впрямь была красива и очень соблазнительна. Ромион засмеялся про себя и наклонился, протянул ей пирожные, шепнув:

— Его Величество разорвал помолвку с принцессой фей, госпожа.

Та подняла на него удивлённый взгляд.

— И что?

— Вы полагаете, кто-то может затмить фею?

Красавица залилась краской.

— Да как ты смеешь!

Ромион снова улыбнулся и поспешно отошёл.

Следующей троице было не до пирожных: задачи они решали кропотливо и вдумчиво. «Золушки», — подумал Ромион, заглянув в их листы. Увы, в школе золушек всегда были нелады с математикой… Но девочки хотя бы старались. «А может, и правда выбрать одну из них?» — мелькнула шальная мысль. Ромион уставился на макушку тёмненькой — волосы у неё вились, а Ромиону нравились кудрявые. И хмурилась девушка очаровательно…

«А что я теряю?» — пришла следующая мысль, пока взгляд переместился к светленькой — волосы у неё по цвету напоминали шампанское в фонтане. Они почти не вились, но спускались длинными волнами аж до самого пола. Ромиону отчего-то захотелось их потрогать. «Действительно, что я теряю? Ни одна из этих девиц не доставит мне проблем, послушно родит сына и будет счастлива, что я забрал её из нищей семьи. Она никогда не посмеет мне перечить…»

Светленькая тем временем укусила кончик пера и поморщилась, живо напомнив Ромиону другую девушку. Та тоже ненавидела математику, а ещё перья и имела длинные волосы цвета жидкого золота. Ромион вспомнил её, и ему стало стыдно за свои мысли. «Я не смогу сделать их счастливыми, — подумал он, обводя девушек взглядом. — По-настоящему счастливыми».

Поднос почти опустел — нужно было или идти на кухню за новой порцией, или потихоньку прокрасться в покои, переодеться, а потом спуститься сюда и прекратить этот фарс. Ромион тихо вздохнул, больше не вслушиваясь в щебетание участниц, повернулся… И столкнулся взглядом с последней из них.

Она сидела на отдалении, у увитой цветами колонны, и внимательно смотрела на Ромиона. Глаза у неё были фиолетовые — настоящий, сочный цвет, — а кожа отливала золотом. Волосы, чёрные, как вороное крыло, украшали редкие сапфировые бусины, и сапфиры же переливались на её тёмно-синем платье, которое удивительно девушке шло. Поняв, что Ромион обратил на неё внимание, она улыбнулась. Улыбка у неё была совершенно шальная — от такой только и жди неприятностей.

Ромион моргнул, а потом, сам не зная зачем, подошёл ближе. Девушка, не сводя с него пристального взгляда, взяла с подноса последнее пирожное.

— Ты очень красивая, — вырвалось у Ромиона, пока он, как зачарованный, смотрел, как она осторожно откусывает кусочек за кусочком.

Девушка облизала губы и снова улыбнулась — так же шало.

— Я знаю. Сядешь?

Земля была мягкой, как пух — не обошлось без заклинаний. Трава пахла весной и казалась пушистым ворсом ковра. Ромион машинально провёл по ней рукой — и посмотрел на лист у девушки на коленях.

— Ты что, не хочешь стать королевой?

— Я думала, ты спросишь, как меня зовут, — усмехнулась девушка. — Элиза. А тебя?

— Ромион.

— Надо же — прямо как короля.

— Да, как короля.

Она снова прошлась по его лицу взглядом — Ромион почувствовал его, и он был как нежные, любопытные руки.

— Знаешь, мне кажется, ты моя судьба.

— Сомневаюсь, — отозвался Ромион, не сводя глаз с её пальцев. Они были такие, как он любил — узкие и тонкие, музыкальные. «На чем она играет?»

Девушка… Элиза в ответ рассмеялась.

— Так всегда бывает, когда встречаешь свою судьбу — сначала сомневаешься. А что до королевы… Не-а, не хочу.

Ромион с трудом сдержал усмешку.

— Серьёзно? Тогда что ты тут делаешь?

— Да я и сама задаюсь этим вопросом последний час. — Элиза расправила юбку на коленях. Это простое движение совершенно Ромиона очаровало. — Тут скучновато, не находишь?

— Это не должно тебя развеселить? — Ромион взглядом указал на исчёрканный лист с условием задачи.

— Это? — фыркнула Элиза. — Поверь мне, это даже короля не развеселит. К тому же, я их решила. Хочешь посмотреть?

Ромион молча взял лист, вчитался. Потом так же молча отложил.

— Ну как? — поинтересовалась Элиза.

— Ты знаешь… Впервые за эти годы хоть кто-то решил их правильно.

— Правда? Они же легчайшие! Бедный король, ему приходится иметь дело с тупыми курицами, — рассмеялась Элиза. — Между прочим, в Сиерне все лакеи умеют читать и знают теорию вероятности?

Ромион поднял на неё невинный взгляд.

— А я очень умный.

— И скромный, — поддакнула Элиза. — Послушай, а ты, может, ещё и местный? Устроишь мне экскурсию по этому милому городу? От дворца я уже устала.

Ромион озадаченно посмотрел на неё.

— И ты не дождёшься результатов испытания? Ты ведь успешно его прошла — ты можешь выиграть.

Элиза посмотрела на него в ответ, и в её глазах запрыгали смешинки.

— Что-то не хочется. Ну так что, Ромион?

— Эм… Может быть, завтра? — Ромион выразительно посмотрел на свой поднос. — Сегодня я вроде как занят.

Девушку это не проняло.

— Судьба моя, — с той самой шальной усмешкой протянула она. — Ты правда решил от меня так просто избавиться?

— А ты стоишь десяти золотых? — прямо спросил её Ромион.

Элиза не обиделась — она изумилась:

— Король так щедро вам платит?

— За вычетом налогов… — протянул Ромион и тоже улыбнулся. — Так что?

— О да, мой расчётливый друг. Стою. И даже больше, — Элиза покачала головой и подняла на Ромиона сияющий взгляд. — Ты знаешь, как отсюда сбежать, не привлекая внимания?

Снаружи, за стенами дворца солнце уже подбиралось к горизонту, и золотисто-алый свет щедро обливал мостовую и стены домов — как клубничная глазурь. Жара сменилась приятной прохладой — ветер качал цветочные бутоны, шелестел в листьях деревьев, сбивал сливочный конус с мороженого, которой по случаю королевских смотрин раздавали бесплатно. Элизабет взяла два, одно протянула Ромиону. Её было посыпано красными шариками, у Ромиона — синими.

Мороженщик улыбнулся и укатил тележку, позвякивая серебряным колокольчиком.

— Милая страна, — совершенно не стесняясь пристального взгляда Ромиона, заявила Элиза, устроившись на лавочке у фонтана. — Тихо только.

— Куда ты хочешь пойти?

— А куда ты хочешь меня отвести?

Ромион пожал плечами. Он ещё не понял, нравится ему её напористость или нет. Но ему определённо нравилось смотреть, как Элиза ест: очень аккуратно, даже изящно и явно наслаждаясь каждым моментом. Она вся словно светилась жизнью, и Ромион неожиданно почувствовал себя рядом с ней дряхлым, усталым стариком.

— Шабаши у вас, наверное, не устраивают? — задумчиво протянула между тем Элиза.

— Ты ведьма? — удивился Ромион, снова пройдясь по девушке взглядом.

— А что — не похожа?

— Честно говоря, нет.

— Ты много видел ведьм, Ромион? — парировала Элиза.

Тот в ответ только усмехнулся.

— Что ж, если ты хотела на шабаш, то выбрала не ту страну.

— Как всегда, — вздохнула Элиза и вдруг поделилась: — Меня ещё ни на один шабаш не пригласили.

— Может, тебе тогда уйти из ведьм? — наполовину шутя, наполовину серьёзно предложил Ромион.

Элиза фыркнула в ответ.

— И куда податься? Нет, Ромион, ведьма — это не профессия, это стиль жизни, и он мне нравится.

Спорить Ромион не стал — для него быть королём тоже было не профессией, а стилем жизни. И тоже нравилось. Так что он спросил:

— Почему ты решила, что я — твоя судьба?

— Почувствовала, — улыбнулась Элиза. — Такие вещи чувствуешь, когда ты ведьма. Знаешь, как бывает — прицепится мелодия, и ты от неё никуда не денешься.

— Ну да, — усмехнулся Ромион. — Надо её всего лишь наиграть, и она живо отвяжется.

— Именно. Поэтому я здесь — мне эта Сиерна даже снилась, целых три раза… Хм, удивительно, а не здесь ли появился последний Тёмный Властелин? — Элиза огляделась. — Да нет, я, наверное, опять что-то путаю. У меня с историей не лады…

«Это уже стало историей», — с грустью подумал Ромион, а вслух сказал:

— Да, здесь. Что тебя удивляет?

— Здесь? Странно. Разве не должна тогда эта страна лежать в руинах, а её король болтаться на виселице?

— Рядышком с Властелином? — совершенно серьёзно поинтересовался Ромион, но Элизу это почему-то развеселило. У неё, кажется, было весьма странное чувство юмора.

— Вот именно. Что? Я что-то не то сказала?

Ромион ещё пару мгновений смотрел на неё, потом буквально захлебнулся смехом — хотя абсолютно не понимал, что его рассмешило. Смеяться просто хотелось. «Наверное, истерика, — подумал он, пытаясь прийти в себя. — Надо отдохнуть».

— Тебе говорили, что ты странная?

— Конечно, я же ведьма. — Элиза тоже рассмеялась. — Эй, судьба, так ты совсем никуда не хочешь меня отвести?

— Шабашей тут нет, — покачал головой Ромион. — Виселицы не болтаются. Элиза, дорогая, приятно было с тобой познакомиться. — Он собрался было встать, но девушка неожиданно сильно схватила его за руку, притянула к себе и жадно поцеловало. Её губы были сладкими, и вся она пахла конфетами.

— Дурак, — шепнула она, отстранившись и улыбаясь той самой шальной улыбкой, что привлекла Ромиона в тронном зале. — Ну давай, скажи, что я тебе ни капельки не нравлюсь.

Ромион посмотрел в её глаза, подумал: «Демон с ней!» И сам потянулся к её губам.

Целоваться с Элизой было куда приятней, чем с нею же говорить. Ромион мысленно уже отнёс её в разряд сумасшедших, но ничего необычного в этом не увидел. Девушка действительно вполне могла быть ведьмой — будущей, конечно. Если ей не больше двадцати, то, конечно, только будущей. На шабаши пускали с двадцати пяти, а курс обучения у ведьм был длиннее всех, длиннее даже, чем у целителей.

— Ах, так всё-таки куда-то ты хочешь меня отвести? — засмеялась Элиза, когда Ромион, взяв её за руку, потянул обратно к дворцу.

— А ты бы предпочла скамейку посреди площади?

— Какой ты не романтичный, — снова расхохоталась девушка. — М-м-м, а мне, пожалуй, это нравится.

Ромион остановился.

— Послушай, дорогая, ты отдаёшь себе отчёт, что мы просто проведём некоторое время вместе, а потом каждый пойдёт своей дорогой?

— Это ты так думаешь, — хмыкнула Элиза. — Ну, хорошо-хорошо, отдаю.

Ромион продолжал смотреть на неё.

— И ты не девственница?

— Обижаешь! Я всё-таки ведьма.

Ромион вздохнул, подумал, что ещё пожалеет — но почему-то снова предложил ей руку и повёл в королевский сад, где почти сразу свернул с главной аллеи и выбрал самую нехоженую тропинку.

— А ты тут не плохо дорогу знаешь, — заметила пару минут спустя Элиза. — Послушай, Ромион, а те двое, что ломятся в кусты вслед за нами — они зачем? Ты боишься не справиться?

Ромион оглянулся, действительно заметил густые тени на тропинке и вздохнул.

— Просто забудь.

— Ладно. А то я могу превратить их в зайчиков. Миленьких таких зайчиков с пушистыми хвостиками. Точно не хочешь?

— А ты сама можешь превратиться в зайчика?

— Могу, а зачем? Постой, ты такое любишь?

Ромион в ответ так посмотрел на неё, что Элиза тут же превратилась — правда, в кошку, а не в зайчика. Ромион подхватил её на руки, снова оглянулся — и тоже нырнул в кусты.

Солнце село. Тени сгустились, и где-то высоко-высоко в небе заискрился салют. Ему тоже добавили магии — просто цветы уже давно никого не впечатляли. А вот стадо скачущих по звёздному небу единорогов — совсем другое дело…

Ромиона давным-давно и единороги перестали впечатлять — не глядя на небо, он добрался до беседки у грота. Когда-то это место нравилось кому-то из королев прошлого, но потом в искусственном ручье завелись лягушки, пруд рядом затянуло тиной, и грот забросили. Слушать лягушек и кормить комаров никто из придворных не желал.

— Прости, романтика в тебе всё-таки есть, — пробормотала Элиза, превратившись из кошки в девушку. — Только какая-то странная. О, неужели это светящиеся кувшинки?!

Ромион мысленно улыбнулся. Он отлично подобрал время: и пруд, и ручей после заката начинали сиять золотом — когда распускались незаметные днём кувшинки. На солнце они казались комками тины, а в сумерках — прекраснейшим из цветов с лучиком света внутри.

— Это изумительно, — пробормотала Элиза, протягивая руку и гладя ближайшую кувшинку. — Ой, она тёплая!

Ромион посмотрел на неё и решил, что для музыки сейчас отличный момент. Но вместо этого поцеловал Элизу — и она ответила. А потом как-то ловко выскользнула из своего платья… Или всё-таки Ромион её раздевал, медленно, долго, целуя каждый сантиметр её кожи, а Элиза тяжело дышала, прикусив губу? Ромион не смог бы точно сказать, как не смог бы сказать, точно ли ему удалось оторваться от своих телохранителей, или они наслаждаются сейчас этой сцены где-нибудь в кустах поблизости?..

— Чудесная у меня судьба, — после полуночи, когда уже луна покатилась к горизонту, сонно пробормотала Элиза. И задремала, по-кошачьи свернувшись клубочком.

Ромион смотрел на звёзды и слышал голос леди Алисии: «Не разбивай их мечты». Ему было грустно.

…Элиза проснулась, когда жаворонок уже пел во всю. Приподнялась — Ромион почувствовал, как её губы мягко коснулись его щеки — и улеглась в высокую, мягкую траву, скрывшись в ней целиком. Трава у грота всегда росла буйно…

— Какой настырный у тебя будильник. Роми, ты сам его успокоишь?

Ромион на мгновение закрыл глаза — и жаворонок замолчал.

— Не называй меня так. Моё имя — Ромион.

— Не любишь сокращать его, солнышко?

Ромион молча сел, привёл в порядок рубашку и, не глядя на девушку, поднялся.

— Куда ты? — Элиза снова поймала его за руку.

Ромион мягко высвободился.

— Я же говорил, что наши дороги разойдутся.

— Ах да, что-то такое ты упоминал. — Девушка тоже села и с наслаждением потянулась. — М-м-м, но после того, что между нами было, ты просто обязан на мне жениться!

Ромион медленно обернулся.

— Неужели?

Элиза в ответ рассмеялась. Ромион смотрел на неё и… То ли утро девушке не шло, то ли какая-то часть её очарования просто взяла и исчезла, но Элиза больше не казалась ему ни красивой, ни притягательной. «И что на меня нашло? — подумал король. И сам себе с усмешкой добавил: — Ну хоть не гоблин».

Смех резко оборвался.

— Ромион? — Элиза приподнялась на локте, вглядываясь в лицо короля Сиерны. — Ты… Ты это серьёзно?

— Да. Поцеловать тебя напоследок?

Глаза девушки расширились. «Как же она ещё молода, — подумал Ромион, и ему стало совсем тоскливо. Оно снова попытался уйти, но Элиза вцепилась в него, как клещ.

— Нет, погоди-ка. Я — твоя судьба, и ты, зная это, вот так просто возьмёшь и уйдёшь?

— Элиза, сколько тебе лет?

— Восемнадцать, а что?

— И ты до сих пор веришь в судьбу?

— Конечно, я верю в судьбу! Ромион, да что ты…

— Ты знаешь, кто я?

Элиза улыбнулась.

— Конечно! Если ты сейчас попытаешься огорошить меня сообщением, что ты — король этой милой цветочной страны, то не трудись. Это с самого начала было понятно.

Ромион прищурился. Хватит — это уже зашло слишком далеко.

— Прекрасно. Ты знала — и потому затащила меня в постель. Старый, как мир, способ заставить мужчину взять женщину в жёны. Сейчас ты заявишь, что беременна. Или не сейчас, а через два-три месяца. Так вот, дорогая, даже думать забудь о короне. Я не собираюсь жениться ни на тебе, ни на ком-либо другом. — Он разжал её пальцы и высвободил руку. Потом посмотрел Элизе в глаза, но тут же отвернулся.

Невдалеке сверкал позолоченными шпилями королевский дворец. Ромион оглянулся.

— Довести тебя до ворот? Здесь легко заблудиться.

Буря, клубившаяся в фиолетовых глазах Элизы, при этих словах выплеснулась наружу.

— Думаешь, никогда и никого не полюбишь, король?

— Кого я люблю или нет, значения не имеет ровно никакого. Элиза, дорогая, возьми себя в руки, пожалуйста. Я ничего тебе не обещал, и ты знала…

— Да будь ты проклят!

Ромион вздрогнул. Солнце закрыло небольшое пушистое облачко, и на короля Сиерны упала тень.

— Будь ты проклят, — продолжала Элиза, и в её глазах плескалась боль. — Чувствуй то, что я сейчас чувствую! Заклинаю: ты не будешь знать покоя, пока не найдёшь свою суженую и не отведёшь её под венец… — Тут она словно захлебнулась воздухом и хрипло закашлялась.

Ромион терпеливо ждал.

— И… ты… — Элиза всё никак не могла прийти в себя.

Облако уплыло, и солнце засияло по-прежнему ярко. Ромион наклонился, зачерпнул воды из ручья и плеснул на Элизу. Та ахнула — и задышала нормально.

— Кажется, тебе ещё нужно подучиться проклинать, ведьма, — сдержать улыбку у Ромиона не получилось. — С тобой всё хорошо?

Элиза в ответ оскалилась.

— Ну вот и отлично. — Ромион стряхнул капли с рук. — Я пришлю слуг — не уходи никуда, ладно? Тут и правда легко заблудиться.

И, не дождавшись ответа, отвернулся и направился к еле заметной среди травы тропинке.

Громко, заливисто пели птицы. Ромион вышел к увитому плющом фонтану, остановился у чаши и яростно уставился на своё отражение в воде. Откуда-то из темно-серой глубины выплыла рыжая рыбка и тоже уставилась на Ромиона выпуклыми серыми глазами.

Налетел ветер, по воде пошла рябь, и Ромион вздрогнул, вдруг заметив, что перебирает пальцами в воздухе, точно играет на невидимых струнах. Сюда бы скрипку — и на час забыться к демонам в бездну…

— Ваше Величество?

— Джек, — Ромион обернулся. — Что, сбежал я вчера со смотрин?

— Сбежали, мой король, — вздохнул советник. — Девушки расстроились. Вы…

— Я поговорю с каждой, — кивнул Ромион. — Обязательно. Сегодня же. Идём, Джек — скажи, можно мне выкроить свободное время? Лучше всего сейчас.

Советник поравнялся с королём — фонтан остался позади, а впереди тянулась и тянулась аллея серебролисток. Под ветром они тихонько, мелодично звенели.

— Можно, Ваше Величество, конечно. — Джек не удивился. — Что бы вы хотели?

— Пошли за моим учителем фехтования. Попроси прийти. Я заплачу ему вдвое за ранний подъём…

— Мастер Венет встаёт с рассветом, мой король, — улыбнулся советник.

Ни он, ни Ромион не обратили внимания, как к ним — точнее, на десять положенных шагов позади — присоединились гвардейцы.

— Да, конечно. Тогда пошли за ним немедленно. И слуг к гроту — там…

— Госпожа Элизабет Савская, — кивнул советник. — Да, Ваше Величество.

— Отправьте её домой. Или куда она скажет — в школу, или… Куда угодно, только подальше от Сиерны. И сегодня же. Со всеми удобствами.

— Будет сделано, мой король.

— Прекрасно.

Аллея неожиданно повернула к лужайке белых, пахнущих ванилью цветов, над которыми парили огромные синие бабочки. Картина была настолько мирная — Ромион поймал себя на том, что улыбается.

— Между прочим, Джек, кто тот идиот, что оформлял тронный зал к смотринам? И сколько мы за его неуёмную фантазию заплатили? Серьёзно — можно было просто устроить церемонию в саду, а не делать… сад из тронного зала. Надеюсь, там всё уже убрали?

— Ваше Величество, тот, по вашим словам, идиот — известнейший декоратор Ваноцци, нанять которого было весьма… Ваше Величество?

Ромион, которому вдруг сделалось нечем дышать, остановился и опёрся о ствол ясеня. Шершавая кора, казалось, пульсировала под рукой.

— Всё хорошо, Джек, продолжай.

— Как скажете, мой, король, но не послать ли мне за целителем?

— Не послать. — Ромион моргнул: мир вдруг завертелся перед глазами. — Продолжай, у меня просто голова закружилась.

— Хорошо, Ваше Величество. Но… Х-хорошо. Итак, декоратор… — Голос советника странно исказился, как будто Ромион слышал его сквозь толщу воды. А потом вся эта вода залилась ему в рот — и Ромион отчаянно закашлялся, упав на колени.

— Ваше Величество?!

Пытаясь вдохнуть, Ромион бросил взгляд на свои руки — и они три раза поменяли цвет, пока не остановились на зелёном. «Хороший цвет», — подумал Ромион. Пальцы не слушались, но он сосредоточился и попытался поймать ими под воротом простой деревянный медальон на коротком шнурке. Этот шнурок его буквально душил сейчас, хотя ещё пару минут назад был удобно-свободным.

Потом чьи-то пальцы помогли, и Ромион, открыв глаза, увидел над собой расплывающееся лицо советника, почему-то под странным углом. Этому лицу он протянул (или подумал, что протянул) медальон и пробормотал:

— П-пошлите з-за н-ним.

Получилось что-то вроде: «Шлизанм», но чётче у Ромиона никак не выходило, хотя он попробовал раза три.

В медальоне было имя и адрес мага жизни, единственного, кому Ромион доверял — потому что обязан этот маг был Ромиону по гроб жизни. «Туан» и дальше улица, дом… Всё как нужно, с пометкой «Послать, если меня отравят».

Потом солнце схлопнулось — с жутким чвакающим звуком, который больно ударил Ромиона по ушам. И свет окончательно померк.

***

Далеко-далеко от Сиерны, на берегу моря купался в лучах полуденного солнца аккуратный двухэтажный особняк, увитый плющом так, что не видно было стен. Его окружал сад, при одном только взгляде на который можно было с уверенностью сказать: здесь живёт фея. Хотя бы потому, что пчёлы тут не летали, а вальсировали.

Молодой человек во всём чёрном, несмотря на жаркое солнце, возился на грядке у самого дома. Под его руками оживали птицы из цветов — в основном, из фиалок. Они даже пытались взлететь, но с непривычки у них ещё плохо получалось.

— Дамиан! — раздалось из открытого окна. — Дамиа-а-ан!

Брат-бастард короля Сиерны, демонолог и бывший Тёмный Властелин, не отвлекаясь от цветов, спокойно поинтересовался:

— Да, радость моя?

— Радость?! — из окна высунулась фея, от красоты которой у любого бы захватило дух. На ней даже выцветший домашний халатик с огромными ромашками смотрелся изысканным одеянием. — Что ты намалевал на моих выводах к диплому?! — Фея потрясла листами. С одной стороны на них действительно был печатный текст, с другой — рукописный, чернилами, плюс картинки.

Дамиан бросил на них беглый взгляд.

— А, ну это пометки к новому заклинанию. Помнишь, оно мне ночью приснилось. Я проснулся и решил записать — а это первое, что попалось мне под руку…

— Мой диплом?! Мне сдавать его уже практически сейчас! Как я его теперь сшивать буду?!

Дамиан покосился на птицу в своих руках. Крыло у неё ещё не было готово, и птица печально таращилась на него синими фиалками глаз.

— Не сейчас, а через месяц. Виола, успокойся, я закончу и всё перепишу.

— А с дипломом мне что делать?

— В твоём принтере бумага с краской кончились?

— Нет, это у тебя совесть кончилась!

Дамиан улыбнулся: подобные перепалки у них случались по несколько раз за день и означали, что всё как раз в порядке. Всё очень даже хорошо.

— Виола, родная, успокойся: сдашь ты свой диплом. Ты всё знаешь, ты молодец, просто расслабься. И ты сама говорила, что это лишь пустая формальность…

— Я угрохала полгода жизни на эту формальность! — простонала фея.

— Вот видишь, значит, ты точно готова… — Дамиан бросил случайный взгляд на небо и резко замолчал.

— Дами? — Фея перелезла через подоконник и спрыгнула на землю рядом с клумбой. — Что… — Она тоже посмотрела на небо. По небу летел дракон. — Ха.

— Я, кажется, говорил ему, чтобы он добирался сюда пешком, — совсем другим, злым голосом произнёс Дамиан. Сейчас Тёмный Властелин в нём даже узнавался.

— Может, что-нибудь случилось? — предположила фея. — Раньше-то он всегда так и делал.

— Случилось. — Дамиан встал и принялся, запрокинув голову, следить за драконом. — То, что уже давно должно было. Ромион продал нас твоей матери.

— Дами, не говори глупостей. Во-первых, Ромион понятия не имеет, где мы живём, и что Туану это известно…

— Ты плохо знаешь моего брата.

— Иногда мне кажется, что это ты плохо его знаешь, — фыркнула фея.

На пару мгновений в саду наступила тишина. Дракон снижался.

— Виола, иди в дом и захвати всё необходимое — мы переезжаем.

— Ага, дорогой, уже лечу.

Дамиан резко обернулся.

— Виола. Иди. В дом!

— Говорю же, лечу, — усмехнулась фея и не сдвинулась с места. — Брось, Дами, если это моя мама, то я сама с ней разберусь. Но если глаза мне не изменяют — Туан один.

Дракон действительно был один. Он легко сел на поляну, окружённую вишнёвыми деревьями — и превратился в высокого темноволосого юношу, смертельно бледного. И тут же со всех ног бросился к дому.

Фея и демонолог наблюдали. Дамиан сжал в руке невесть откуда возникший кинжал — клинок ярко сверкал на солнце. Фея машинально накручивала на палец длинный локон. Вокруг: на траву, цветы, землю, — падала золотая пыльца.

Юноша-дракон чуть не протаранил калитку — та успела волшебным образом сама открыться — и, тяжело дыша, остановился перед клумбой.

Дамиан отвёл руку с кинжалом и открыл было рот, но фея его опередила:

— Привет, Туан! Мой муж интересуется: чего припёрся? Только менее цензурно. Что-то случилось? Эм-м, может тебе водички?

Юноша рухнул на колени прямо в траву. И с трудом, всё ещё задыхаясь, выдавил:

— Король… умирает.

Фея с демонологом переглянулись.

— Который? — поинтересовалась Виола.

Туан перевёл взгляд на неё — глаза у него были ярко-зелёные и словно светились.

— Король… Сиерны… Ромион при смерти… Пожалуйста, поспешите!

Фея подпрыгнула — и вскрикнула, когда Дамиан крепко сжал её запястье.

— Дами, ты чего, твой брат при смерти…

— Сначала пусть докажет, — невозмутимо отозвался бывший Тёмный Властелин. — Так от чего умирает мой брат?

Туан побледнел ещё сильнее — и попытался схватить Дамиана за руку.

— Его прокляли, господин — пожалуйста, посмотрите сами, вы увидите, я говорю правду…

Дамиан взял его руку и действительно «посмотрел» — закрыл глаза с таким видом, как будто к чему-то усиленно прислушивался. Потом, буквально через мгновение, открыл снова — и бросился в дом.

— Дами? — ошеломлённо позвала фея. В ответ в доме что-то разбилось. — Ладно… Туан, вставай, пошли к скамейке — отдышись. И, может, расскажешь нормально, что происходит? Ромион умудрился с кем-то поцапаться? Или всё-таки устроил тот турнир и принял в нём участие? Или…

— Его прокляли. — Туан тяжело опустился на скамейку и принялся тереть ладони друг от друга, будто пытался согреться. — Я пытался ему помочь, но это чёрное проклятие. Если бы ты была рядом…

— Да, толку от меня и в прошлый раз было не много, — отмахнулась фея. — Что ж, раз всего лишь прокляли — значит, помочь ещё можно. Что делать-то надо? Снова целоваться?

— Найти его настоящую суженую. Любовь. Невесту. Как-то… — дракон закашлялся. — Как-то так.

Фея уставилась на него во все глаза.

— Невесту… Ромиона? Вот прям настоящую?

— Которую он поведёт под венец.

Фею это насмешило.

— Зашибись! Да где ж её искать? Ромион — и любовь? Да её не существует!

Из дома выбежал Дамиан: на поясе у него с одной стороны висел меч, с другой — короткий серебряный посох.

— Превращайся, — коротко приказал он Туану. — Виола, а ты остаёшься и…

— Да щас! — фыркнула фея. — Я тоже хочу посмотреть на настоящую невесту Ромиона! А сколько у нас времени?

Ответил ей Дамиан — Туан уже превратился в дракона и всё ещё тяжело дышал. Правда, теперь дымом.

— До полуночи — или мой брат умрёт.

— Безобразие! Кто его так заколдовал? — Фея удобно, привычно устроилась на драконьей спине и крепко схватилась за Дамиана. — Куда летим?

Дамиан не ответил — он наклонился к голове дракона и что-то тихо произнёс. Туан распахнул крылья, взбил ветер и тяжело побежал, беря разгон.

А потом, только успев подняться в воздух, исчез, рассыпавшись золотыми искрами.