Вольный ветер степей

Мария Николаевна Боброва, 2022

Главная героиня романа приезжает в родную деревню на лето. Всё здесь, как и было в детстве: и природа, и дома, и люди. Разница лишь в том, что героиня накануне своего шестнадцатилетия, и действительность теперь открывается для неё по-новому, уже по-взрослому. Она с ходу погружается в сложный событийный водоворот. В него врываются зачатки первых серьёзных чувств и отношений. Всё это происходит на фоне современной сельской жизни, не лишённой романтики и даже некоторых мистических событий.

Глава 2. Долгожданная встреча

Спустя три часа, чистая и в новом лёгком сарафане, я неторопливо шла по улице в сторону местных прудов, устроенных с незапамятных времён возведением плотин на проходящем по селу глубокому оврагу. Уже вечерело, и я надеялась застать ребят у их традиционного места встречи, в будке у прудов.

Село было маленькое, оно скромно пряталось в низине между холмами от пролетающих здесь круглый год степных ветров. Населено оно было, впрочем, как и всё последнее время, доживающими свой век колхозниками-пенсионерами. Молодёжь по окончании сельской школы в большинстве своем разъезжалась по городам, не желая прозябать в деревне без всякой перспективы. Но в летнюю пору село наводнялось ребятишками, подростками и совсем уж взрослыми ребятами, которые в приличном количестве приезжали сюда на каникулы.

Для меня поездки в деревню были отдыхом от насыщенной городской жизни, ведь я не привыкла к физическому труду, тогда как местные ребята пахали все четыре времени года. Их мечты сводились к тому, чтобы вырваться из этого порочного круга, а мои — отдохнуть от безумного круговорота городской жизни. Становясь старше, мы переставали понимать друг друга. Но летом нам друг без друга было скучно. Я нуждалась в общении со сверстниками, а они — в моих рассказах о жизни в столице. Хотя я и пропадала каждый год на долгое время, была уверена, что меня не забыли.

Дорога вывела меня к глубокому оврагу, в котором находился Нижний пруд. Был он расположен по левую сторону от дороги. По правую недавно вырыли ещё один — Верхний пруд. Я спустилась почти до воды, ища глазами «будку» — небольшое деревянное грубое строение, сколоченное из нестроганых досок. В ней доярки ждали в полдень стадо, а вечером собиралось большинство местных ребят. Компания состояла примерно из пятнадцати человек. Но хорошо я знала лишь половину. Главой была Татьяна — местная светловолосая красавица с огромными шоколадными глазами и немалым размером груди. Когда я была в последний раз в деревне, ей было шестнадцать. Значит, сейчас почти восемнадцать. Ещё Ванька — шутливый семнадцатилетний задорный парень, танцор, каких поискать. Все считали, что танцы — недостойное занятие для деревенского парня. Но я была в восторге от того, как Ванька двигался. За любовь к танцам парня не особо уважали, но прощали за то, что профессионально играл на баяне. Нас было трое, кто в принципе умел играть на музыкальных инструментах — Ванька, я и Костя. Последний был, как я сказала ранее, моим лучшим другом. Высокий, светловолосый, добродушный двадцатилетний парень, в компании он был самым старшим. Два года назад ребята почему-то решили, что он в меня влюбился, но я ничего такого с его стороны не замечала и относилась к нему, как к старшему брату. Костя был для меня самым замечательным, но… Но мне нравился Егор. Следующие в кругу знакомых — Света и Луиза, обе на год меня старше. Света — худенькая, невысокая, с длиннющей пшеничной косой девочка. Мы хорошо ладили когда-то. Она была мягкой, всем всё прощала и совсем не умела говорить «нет». Мы сдружились, хоть и ненадолго. Я знала, что Свете нравился Костя. Но парень проводил всё время со мной, отчего та ревновала его и настороженно относилась ко мне. Мы не поссорились, нет. Просто перестали общаться и встречались только, когда собиралась компания. Луиза была смуглой, черноволосой и черноглазой красавицей — татарочкой с тонкой талией и слегка выдающимися бёдрами. Её точёной фигурке завидовала даже Татьяна. Но девушкой Луиза была очень доброй и сочувствующей. Также она очень любила животных и в будущем хотела стать ветеринаром. Последние из тех, кого я знала — это Женя и Настя. Женька был крепким восемнадцатилетним деревенским парнем. Про него в будущем точно можно было бы сказать, что вот перед вами настоящий русский мужик с открытой душой и проницательными серыми глазами. Парнем он был высоким, полноватым и очень крепким. Двух девчонок мог разом поднять на плечи. Настюшка же — маленькая, худенькая, с короткими темными волосами и карими глазами — была девушкой Жени. Про них давно было понятно, что, мол, вырастут и поженятся. Интересно, что Женька-то в это верил. А вот Настенька больше молчала. Вообще я редко слышала, чтобы в компании она что-то говорила. Иногда, когда парень начинал бушевать, девушка легко его успокаивала словами. Всё остальное время едва ли она могла сказать несколько предложений. Я видела, что ей иногда было стыдно за Женю, за его глупости, казалось, что в такие моменты несчастлива она с ним.

Я не знала, сколько сейчас собралось ребят, но по гулу голосов слышно, что немало. Остановилась у нагретой деревянной стены и заглянула в щель между начавших гнить досок. Увидела Татьяну, Настю, Женю, Луизу, Свету и ещё троих парней, которых не знала. Попыталась найти глазами Костю, но, к большому сожалению, среди ребят его не увидела.

— Да я вам говорю, видел их сегодня обоих! Вместе шли! — орал незнакомый мне парень.

— Да ну тя, балабол! — фыркнула Танька. — Егора не то что с кем-то, одного не видать, а ты тут сразу с девицей какой-то. Брешешь!

— Танька, да не брешу я! Вот как было, так и говорю! — обиделся тот.

Я решила вмешаться.

— Не меня ли ты, часом, видел? — спросила, выходя из-за стены и становясь перед ребятами.

Восемь голов разом повернулись на голос. Фурор произвела знатный. Дара речи лишились все. А я смотрела на Татьяну. Значит, не отстала ещё от Егора. Дорог он ей. Та глядела на меня, выпучив глаза. Светка, Луиза застыли с полуоткрытыми ртами. Парни отреагировали не так бурно: некоторые просто не знали или не помнили меня. И очень странно было услышать в этом наступившем безмолвии тихий голос Насти:

— Мать честная, Анька приехала!

И словно пелена со всех спала!

— Анька! — возглас Светы.

— Твою ж мать! — воскликнула Татьяна.

— Королевна приехала! — это крикнула Луиза.

— Ты с неба свалилась?! — вопросил незнакомый парень.

— Ты что припёрлась? Дом долгое время стоит пустой, а теперь наконец вы приехали! — последний возглас принадлежал Татьяне.

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила мягко и негромко.

Шум смолк, все начали успокаиваться. Парни даже пододвинулись, уступив место на лавочке.

— В прошлом году ездила за границу выступать, вот и не приехала, но очень хотела, — сказала, чуть погодя.

— И что тебя в эту глушь манит? Не пойму, — сказала Луиза с улыбкой. — Как хоть там златоглавая столица?

И я пустилась рассказывать о бешеных буднях, последних новостях, интересных местах, где удалось выступить, удовлетворяя любопытство ребят и ловя иногда на себе их завистливые взгляды. Когда через какое-то время я устало умолкла, Луиза задумчиво подытожила:

— Вот уж точно интересная городская жизнь. Только вот не пойму, чего в эти места таскаешься? Скука тут, особенно зимой. Хотя всё равно здорово, что приехала, гитару, наконец, послушаем!

— Костя играет лучше, а то ты не знаешь! — возмутилась я. — Скрипка — мой инструмент, гитара — увлечение для себя.

— А мы и Костика, и тебя послушаем, — вставила Светка. — Ты надолго, Аньк?

— Как получится, пока на месяц, а там посмотрим…

— Да что у нас, какие развлечения? Ты девчонка избалованная, городская, что тебе в нашей глуши? Подохнуть можно от скуки, — язвительно протянула Татьяна.

— Не переживай, не сдохну, гитару вон привезла с собой, за братом с сестрой смотреть буду, папе с мамой по хозяйству помогать, так что не дождёшься, — ответила я, скрестившись с ней взглядами, словно шпагами.

К девчонке относилась настороженно. Всё-таки мы обе положили глаз на Егора. За прошедший год многое могло случиться. Я — сущий ребёнок рядом с ней. Может, в этом причина такого холодного приёма Егора. Но тогда получается, его слова в тот день не имели никакого значения? И поцелуй тоже?..

— Ну а какие новости у вас? — сменила тему я.

— У-у-у-у, ты много пропустила, — проговорил кареглазый блондин, — приятный, на вид крепкий парень, сидевший рядом со мной. — Кстати, я — Вадим.

— Аня… Что я пропустила?

— Эти — пожениться хотят! — он кивнул в сторону Женьки и Насти.

— Да? — я перевела взгляд сначала на парня, потом на сидящую рядом с ним девушку. Глаза Женьки засияли гордостью, а Настя молча отвела взгляд в сторону, не замечая, как её обнимают.

— Здорово! — постаралась улыбнуться. — Главное, чтоб любовь была, а остальное приложится.

— Да кому нужна эта хвалёная любовь! — воскликнула Татьяна. — Вон этим любовь что ль подавай?! На сеновал, в сарай и…

— Таньк, хватит пошлить! — прервала девчонку Луиза. — Тебе, может, и не надо любви, а кому-то без неё — лучше в обрыв.

— Луиза, ну что такое! Тока про приятное заговорили, а вы всё про смерть да про смерть! Мало того, что в прошлом году случилось? — гневно воскликнула Света.

— А что случилось? — встрепенулась я.

— Ты ещё не слышала ничего? — повернулся Вадим.

— Нет, я ж только приехала.

— Так… Андрей Николаич, отец Егора… Того… Погиб зимой… — проговорил Женька.

Я покачнулась. Словно молнией ударило, разве что не убило.

— Аньк, ты что, правда, не знала? — спросила Татьяна.

— Нет, — прошептала я. — Даже сегодня, когда встретилась с Егором… Он ничего не сказал.

— Ну, верное дело, он до сих пор не отошёл. Хмурый ходит, будто покойник. Отца любил сильно, — проговорила Луиза.

— А… как это случилось? — спросила я. —

— Разбился он насмерть, — начал Вадим. — В конце января метели мели. А ему часто ведь ездить надо. Возвращался как-то вечером, снегу было — ничё не видать… Ну и по встречке вылетела фура — лоб в лоб. Там от машины ничего не осталось…

— И? — поторопила я парня, когда тот замолчал.

— Ну чё и?.. От Николаича тоже почти ничего не осталось… Умер он сразу. А жена и сын, ну и деревня вся только на следующий день узнали.

Вадим замолчал. А мне вдруг захотелось прыгнуть в прорубь, заледенеть, и чтобы всего этого ужаса не было слышно. В ушах глухо отдавались слова Вадима «разбился… Насмерть…»

— Не может быть… Как же так… — еле выговорила я.

— Бывает и хуже…

— Тань, оставь… Она не знала, постоянно у родителей Егора была, — осадила её Луиза.

— Ребят, я пойду… Пока, — проговорила я и бегом ринулась прочь.

Горло душили слёзы, в голове было оглушительно пусто. Как это могло случиться?! Ведь Андрей Николаевич был крепким мужчиной, жизнерадостным, здоровым, аккуратным водителем на дороге. Он в шутку не раз говорил, что обязательно доживёт до ста лет, чтобы посмотреть, чем будет отличаться жизнь в двадцать втором веке от двадцать первого. А теперь… Теперь всё… Кончилось, оборвалось внезапно, так резко, словно кто-то ножницами отрезал в одно мгновенье все планы отца, мужа, хорошего душевного человека.

Я неслась по улице, пока в левом боку не начало колоть, а в лёгких не появилась настоящая песчаная буря. Но даже тогда не остановилась, и только когда свернула на свою улицу, резко снизила темп и пошла уже чуть медленнее мимо старого покосившегося забора, через который густо свешивались ветки вишен, облепленные спелыми ягодами. Я прислонилась спиной к тёплым доскам, схватившись за ближайшие ветки. Сердце бешено стучало в груди, в глазах стояла влажная пелена, лёгкие через хрипы позволяли душному пыльному воздуху проникать вовнутрь.

— Кого я вижу!

Этот возглас заставил меня приятно вздрогнуть и через силу улыбнуться.

— Костя! — еле прохрипела я, увидев перед собой высокого, немного худощавого парня с густой светло-русой шевелюрой.

— Ань? Анютка, что такое? Тебе плохо? — парень быстро подскочил ко мне, обнял за плечи.

— Сейчас… Погоди… Просто неслась, как сумасшедшая. Отдышусь…

Пока я через силу вдыхала и выдыхала воздух, Костя не отпускал меня и успокаивающе гладил по плечам. Когда же перед глазами вновь все стало чётко и ясно, улыбнулась во весь рот и сама крепко обняла парня.

— Ну здравствуй, — уткнулась я в широкое плечо.

— Здравствуй, Анютка, — парень ласково отстранил меня, чтобы внимательнее рассмотреть.

Я тоже бросила быстрый взгляд на него. Он совсем не изменился. Светло-русые короткие волосы все так же обрамляли невысокий ровный лоб. Карие с хитрецой глаза излучали радость и дружелюбие. Мне показалось: он стал ещё выше, хотя, возможно, это я могла не вырасти за прошедшее время.

— Ты подросла, — заметил парень.

— А ты стал старше и солидней, — с улыбкой произнесла я, обвив руками его шею и уткнувшись носом в плечо.

— Когда ты приехала? Почему столько времени ни слуху ни духу, а тут свалилась с неба, как снег?

Я наконец отпустила его и теперь, не торопясь, мы вместе шли по улице к моему дому. До него оставалось совсем немного, поэтому я нарочно замедлила шаг, чтобы подольше поговорить.

— Приехала сегодня днём, а родители — неделю назад.

— Это да… Твои брат с сестрой уже успели поставить полдеревни на уши…

— Что? Опять сарай подожгли?..

— Нет, но залезли в чужой огород за клубникой, как будто своей им мало, гоняли гусей палками у Нижнего пруда, пока хозяйки не пригрозили их крапивой высечь, а позавчера решили на тракторе проехаться! Завели его, но до педали газа не дотянулись… Их Егор заметил и снял обоих оттуда.

При упоминании о Егоре я помрачнела. После разговора с ребятами можно было объяснить его неприветливое и угрюмое поведение. Самой с трудом верилось во все это… Хотя Егора эта потеря изменила слишком сильно.

— Ты не виделась с ним? — спросил Костя, вырывая меня из мрачных мыслей.

— Нет, ещё не виделась, — соврала я. — Но от ребят узнала, что его отец погиб.

— Так ты знаешь уже? Я тут подумал, может, твой приезд отвлечёт его от грустных мыслей?

— Ты что хочешь сказать? — я резко остановилась, внимательно посмотрев на Костю.

— Ничего такого…

— Кость, — перебила я. — Не знаю, что ты напридумывал себе, но мы очень давно не виделись с ним. И то, что было раньше, наверное, уже осталось в прошлом.

— Извини, если обидел.

— Ничего. Пойдём, — сказала я нарочито весело, хотя на душе было по-прежнему горько.

Мы остановились у нашей калитки и с минуту неловко топтались, не зная, что ещё сказать друг другу.

— Ладно, пока? — наконец произнёс Костя.

— Пока, — проговорила я и снова крепко обняла его.

Костя стиснул меня в сильных дружеских объятьях и несколько мгновений не отпускал, а потом внезапно послышался возле уха шёпот:

— Я так рад, что ты приехала, Ань.

Мне стало внезапно душно и жарко, в груди затлело приятное чувство радости, а в животе появились мурашки. Но в следующую секунду мы отстранились друг от друга. Вместе с разорванными объятьями пропало наваждение. Я смущённо улыбнулась. Потом быстро прошла во двор, скрипнула старыми ступеньками, собираясь открыть дверь, как позади снова услышала возглас Кости:

— Анютка, ты надолго в наши края?

— До конца лета, наверное, — ответила ему и вошла в дом.