Танцы в тумане

Мария Лунёва, 2019

«…Туман. Он стелился по земле ковром, укрывая молодую, но серую, понурую траву. Ещё лето в силу не вступило, а это место уже иссушила тьма. Выбравшись из свежевырытой ямы, рослый мужчина внимательно осмотрелся. Услышав шум, не мог сообразить, откуда он. Мёртвые глаза всматривались в белесую пелену. Там сквозь занавесы тумана пробирался отряд гурон. Его хозяева вели новых жертв. Как будто предыдущих мало было. Вторую яму уже под могилу вырыли. Не каждый убитый его рукой поднимался. Туман обходил стороной магически пустых людей. Помявшись на месте, мертвяк сел на землю и бестолково уставился на свою ладонь. Там красовалась свежая царапина, но она не кровоточила. Он, вообще, старался избегать даже таких травм. Ведь они практически не заживают. – Северянин, – услышав своё прозвище, мужчина вскинул голову…»

Глава 13

Заглянув ещё раз в нашу клетку, гурон с силой ударил ладонями по прутьям.

— Мы не думали, — пробормотал надзиратель.

— Ааа, — разозлившись ещё сильнее, жрец пнул провинившегося в плечо, отчего тот повалился на спину. — А нужно было думать. Северянин уже давно чудит.

— Но был приказ, — пролепетал надзиратель, отползая назад.

— Был, но тебе глаза для чего? Где ты был, когда палач с катушек съехал? Вождь желал вечером насладиться ещё раз её боем. Или хочешь теперь пойти вместо неё?

Провинившиеся активно замотали головами.

— Ищите ей замену, — развернувшись, разукрашенолицие двинулись на выход, следом на четвереньках поползли и надзиратели. Они искоса поглядывали на нашу клетку и были явно недовольны тем, что учудил Вьюго.

— Я хочу есть, — грозно прорычал им вслед мой спаситель, пугая меня до одури. — Я хочу еды.

Звуки шагов стихли.

Постояв немного, Вьюго размял шею и осмотрел соседние камеры.

— Кто рот откроет — пасть разорву, — грубо рявкнул он.

Услышав это, мужичок, что сидел за две камеры от нас, забился в уголок и заскулил. Остальные и вовсе лежали неподвижно и активно изображали покойников. Похоже, Вьюго здесь боялись до одури.

Вернувшись, он вновь опустил ладони в воду и размял пальцы. Бросив на испуганную меня короткий взгляд, неожиданно подмигнул.

— Всё будет хорошо, — шепнул он, — только слушайся меня, и делай, как говорю. Поняла?

Я кивнула.

Отмыв руки начисто, мужчина просунул через решётку отобранную у мёртвого тряпку и разложил её в ручье, придавив камнем.

— Не отстирается, конечно, но, когда станет совсем холодно, будет ещё хоть чем-то укрыться, — прокомментировал он свои действия. — Тут бывает так, что и на стенах лёд образуется. Но я тебе мёрзнуть не дам. Ни замёрзнуть, ни голодать…

Он снова бросил тяжёлый взгляд на проход, откуда появлялись гуроны.

— Вьюго, — тихо шепнула я из-под одеяла, — ты ведь живой, а ведёшь себя как…

— Нет, — рявкнул он, — не нужно заблуждаться на мой счёт. Я мертвяк.

— Но…

— Не хочу с тобой когда-либо ещё об этом говорить. Я мёртв — ты жива, — грубо отрезал он. — Нужно придумать, чем тебя накормить.

Я невольно бросила взгляд на человеческие ошмётки, раскиданные вокруг. Голова закружилась от осознания, что всё это происходит со мной. Сглотнув, я спряталась под одеялом.

Лежать на каменном полу было холодного и, признаться, я была уже согласна на любую тряпку, лишь бы она принесла хоть каплю тепла. Оставив себе щель для обзора, я осматривалась. Рыжуха напротив делала то же самое с хищным оскалом на устах.

Вспомнилась фраза гурона о том, что сегодня должен был состояться бой с моим участием. Трусливо зажмурившись, отвернулась от арены, которую было хорошо отсюда видно.

Кто-то чуть поодаль от нас громко застонал.

— Вьюго, — трусливо прошептала я, — отсюда ведь можно сбежать?

Сама мысль, что вот здесь оборвётся моя жизнь, свербила в моём разуме, вызывая панику.

— Не думай ни о чём, — негромко пробормотал нежданный спаситель, — я позабочусь о тебе.

Он поднялся и прошёлся по камере. Его не смущала кровь под ногами. Остановившись у решётки, он призадумался.

Кто-то возвращался. Я слышала шлёпки босых ног, а, значит, это надзиратели.

И действительно в пещере появились несколько мужчин. Гуроны спешно прошлись до третьей камеры от входа и, вытащив оттуда двоих, поволокли к выходу. Пленники визжали и брыкались. Один из них ухватился за нашу решётку и заорал.

— Живая девка, живая. Он её припрятал в… — крик внезапно захлебнулся. Вьюго, просто размахнувшись, приложился кулаком по голове пытающегося меня сдать гуронам мужика.

— Северянин! — рявкнул охранник. — Довольно! Приди уже в себя. На арену тебя сегодня пошлём. Развлекись. Слишком уж ты кровожаден.

Слышать это от гурон было странно и как-то неожиданно.

— Пожрать мне дайте, — холодно произнёс Вьюго. — Я голоден.

— Будет тебе пожрать, — бросил один из надзирателей. — Всё тебе будет, только уймись, палач.

Пленников, наконец, уволокли.

И снова крики и стоны. Я до такой степени от всего этого устала, что пыталась просто отстраниться от всего и закрыть глаза. Кто-то снова появился из коридора. Что-то звякнуло.

— Лестра, — сосед осторожно дёрнул меня за плечо, — ешь, красивая моя. Это хорошая еда.

Вьюго сел так, чтобы отгородить меня своей внушительной спиной от взора остальных. В руках у него была тарелка с чем-то молочно склизким. Из этого жуткого месива торчала ложка.

Схватив еду, я принялась поглощать её, не спрашивая, что ем и не замечая вкуса варева. Сейчас не время и не место капризничать.

Когда тарелка опустела наполовину, я вдруг опомнилась.

— Это ведь твоя пища, — ложка дрогнула в руке, — я оставлю тебе, прости…

— Ешь, девочка, — он по-доброму улыбнулся, — я не голоден вовсе. Это всё только для тебя одной.

— Но тебе ведь на арену, — я всё же попыталась вернуть ему тарелку.

— Ешь, сказал, — строго произнёс он. — Здесь этим не балуют: дают ровно столько, чтобы не издохли быстро.

Ерепениться не стала и быстро доела всё до конца. Забрав у меня тарелку, Вьюго просунул её через решётку и выбросил в коридор. Вернувшись ко мне, он откинул одеяло и лёг рядом. Не раздумывая, я прижалась к его руке, она была теплее, чем пол. Замерев, мужчина медленно перетащил меня к себе на грудь. Он осторожничал, словно боялся, что я оттолкну.

Лежать на нём было куда теплее. Мои глаза смыкались сами собой.

— Ты ведь действительно совсем меня не боишься, — шепнул он, — ни капельки.

— Нет, — пробормотала я в ответ, — ты очень вкусно пахнешь анчаром.

Именно эта мысль заставила меня встрепенуться. Распахнув глаза, я уставилась на него.

Горько усмехнувшись, он прижал меня крепче к своему телу.

— Не в этой жизни, моя малышка, — его пальцы пробежались по контуру моего лица. — Я подвёл тебя. Ты встретишь другого, и он обязательно будет лучше меня. — Нахмурившись, северянин очертил большим пальцем мои губы. — Ты очень красивая. Безумно красивая. Но, увы, слишком поздно для меня.

— Нет, — в моих глазах встали слёзы, — нет, слышишь. Не поздно!

— Я мёртв, моя Лестра, и телом, и душой. Моё место здесь в тумане.

— Стужу тебе под хвост, северянин, — ругнулась я любимым выраженьицем Обертона. — Я тебя сама отсюда вытащу, слышишь, и пинками доставлю домой. Ко мне домой. Сай! Да, он тебя исцелит. Вот так-то. Слышишь, Вьюго, я тебя заставлю жить.

— Моя смерть не единственное, что стоит между нами. Есть кое-что ещё, — он отвернулся, словно глаза от меня прятал. — Так что спи и ни о чём не думай.

— Только не говори, что ты женат, — подозрительно пробубнила я.

— Что? Нет, конечно, — он засмеялся, только звук этот вышел каким-то жалким.

— Тогда что? — я действительно не понимала.

— Лучше тебе об этом и не вспоминать, — подтянувшись, он улёгся на груду какого-то хламья и устроил меня удобнее. Я ощутила его лёгкий поцелуй в волосы.

Да нас долетали стоны и крики тех, кому не повезло оказаться в пыточной. Ведь на месте одного из них могла оказаться я. Это леденило душу.

Прижимаясь к телу того, кто должен был стать моим избранным, вслушивалась в тихое и такое неспешное биение сердца. Чтобы он ни говорил, я душой ощущала, что это мой мужчина.

Этот уставший грязный агрессивный пленник, у которого хватило сил и воли выжить в этом аду и поставить себя так, чтобы ему ещё и еду приносили, заставлял моё сердце биться громче.

Вокруг витал запах анчара. Он словно заполнял мой разум, гася все негативные эмоции.

В пещере, наконец-то, стало тихо. Гуроны вернули измученных пленников в клетки, и снова воцарился покой.