Глава 13
Заглянув ещё раз в нашу клетку, гурон с силой ударил ладонями по прутьям.
— Мы не думали, — пробормотал надзиратель.
— Ааа, — разозлившись ещё сильнее, жрец пнул провинившегося в плечо, отчего тот повалился на спину. — А нужно было думать. Северянин уже давно чудит.
— Но был приказ, — пролепетал надзиратель, отползая назад.
— Был, но тебе глаза для чего? Где ты был, когда палач с катушек съехал? Вождь желал вечером насладиться ещё раз её боем. Или хочешь теперь пойти вместо неё?
Провинившиеся активно замотали головами.
— Ищите ей замену, — развернувшись, разукрашенолицие двинулись на выход, следом на четвереньках поползли и надзиратели. Они искоса поглядывали на нашу клетку и были явно недовольны тем, что учудил Вьюго.
— Я хочу есть, — грозно прорычал им вслед мой спаситель, пугая меня до одури. — Я хочу еды.
Звуки шагов стихли.
Постояв немного, Вьюго размял шею и осмотрел соседние камеры.
— Кто рот откроет — пасть разорву, — грубо рявкнул он.
Услышав это, мужичок, что сидел за две камеры от нас, забился в уголок и заскулил. Остальные и вовсе лежали неподвижно и активно изображали покойников. Похоже, Вьюго здесь боялись до одури.
Вернувшись, он вновь опустил ладони в воду и размял пальцы. Бросив на испуганную меня короткий взгляд, неожиданно подмигнул.
— Всё будет хорошо, — шепнул он, — только слушайся меня, и делай, как говорю. Поняла?
Я кивнула.
Отмыв руки начисто, мужчина просунул через решётку отобранную у мёртвого тряпку и разложил её в ручье, придавив камнем.
— Не отстирается, конечно, но, когда станет совсем холодно, будет ещё хоть чем-то укрыться, — прокомментировал он свои действия. — Тут бывает так, что и на стенах лёд образуется. Но я тебе мёрзнуть не дам. Ни замёрзнуть, ни голодать…
Он снова бросил тяжёлый взгляд на проход, откуда появлялись гуроны.
— Вьюго, — тихо шепнула я из-под одеяла, — ты ведь живой, а ведёшь себя как…
— Нет, — рявкнул он, — не нужно заблуждаться на мой счёт. Я мертвяк.
— Но…
— Не хочу с тобой когда-либо ещё об этом говорить. Я мёртв — ты жива, — грубо отрезал он. — Нужно придумать, чем тебя накормить.
Я невольно бросила взгляд на человеческие ошмётки, раскиданные вокруг. Голова закружилась от осознания, что всё это происходит со мной. Сглотнув, я спряталась под одеялом.
Лежать на каменном полу было холодного и, признаться, я была уже согласна на любую тряпку, лишь бы она принесла хоть каплю тепла. Оставив себе щель для обзора, я осматривалась. Рыжуха напротив делала то же самое с хищным оскалом на устах.
Вспомнилась фраза гурона о том, что сегодня должен был состояться бой с моим участием. Трусливо зажмурившись, отвернулась от арены, которую было хорошо отсюда видно.
Кто-то чуть поодаль от нас громко застонал.
— Вьюго, — трусливо прошептала я, — отсюда ведь можно сбежать?
Сама мысль, что вот здесь оборвётся моя жизнь, свербила в моём разуме, вызывая панику.
— Не думай ни о чём, — негромко пробормотал нежданный спаситель, — я позабочусь о тебе.
Он поднялся и прошёлся по камере. Его не смущала кровь под ногами. Остановившись у решётки, он призадумался.
Кто-то возвращался. Я слышала шлёпки босых ног, а, значит, это надзиратели.
И действительно в пещере появились несколько мужчин. Гуроны спешно прошлись до третьей камеры от входа и, вытащив оттуда двоих, поволокли к выходу. Пленники визжали и брыкались. Один из них ухватился за нашу решётку и заорал.
— Живая девка, живая. Он её припрятал в… — крик внезапно захлебнулся. Вьюго, просто размахнувшись, приложился кулаком по голове пытающегося меня сдать гуронам мужика.
— Северянин! — рявкнул охранник. — Довольно! Приди уже в себя. На арену тебя сегодня пошлём. Развлекись. Слишком уж ты кровожаден.
Слышать это от гурон было странно и как-то неожиданно.
— Пожрать мне дайте, — холодно произнёс Вьюго. — Я голоден.
— Будет тебе пожрать, — бросил один из надзирателей. — Всё тебе будет, только уймись, палач.
Пленников, наконец, уволокли.
И снова крики и стоны. Я до такой степени от всего этого устала, что пыталась просто отстраниться от всего и закрыть глаза. Кто-то снова появился из коридора. Что-то звякнуло.
— Лестра, — сосед осторожно дёрнул меня за плечо, — ешь, красивая моя. Это хорошая еда.
Вьюго сел так, чтобы отгородить меня своей внушительной спиной от взора остальных. В руках у него была тарелка с чем-то молочно склизким. Из этого жуткого месива торчала ложка.
Схватив еду, я принялась поглощать её, не спрашивая, что ем и не замечая вкуса варева. Сейчас не время и не место капризничать.
Когда тарелка опустела наполовину, я вдруг опомнилась.
— Это ведь твоя пища, — ложка дрогнула в руке, — я оставлю тебе, прости…
— Ешь, девочка, — он по-доброму улыбнулся, — я не голоден вовсе. Это всё только для тебя одной.
— Но тебе ведь на арену, — я всё же попыталась вернуть ему тарелку.
— Ешь, сказал, — строго произнёс он. — Здесь этим не балуют: дают ровно столько, чтобы не издохли быстро.
Ерепениться не стала и быстро доела всё до конца. Забрав у меня тарелку, Вьюго просунул её через решётку и выбросил в коридор. Вернувшись ко мне, он откинул одеяло и лёг рядом. Не раздумывая, я прижалась к его руке, она была теплее, чем пол. Замерев, мужчина медленно перетащил меня к себе на грудь. Он осторожничал, словно боялся, что я оттолкну.
Лежать на нём было куда теплее. Мои глаза смыкались сами собой.
— Ты ведь действительно совсем меня не боишься, — шепнул он, — ни капельки.
— Нет, — пробормотала я в ответ, — ты очень вкусно пахнешь анчаром.
Именно эта мысль заставила меня встрепенуться. Распахнув глаза, я уставилась на него.
Горько усмехнувшись, он прижал меня крепче к своему телу.
— Не в этой жизни, моя малышка, — его пальцы пробежались по контуру моего лица. — Я подвёл тебя. Ты встретишь другого, и он обязательно будет лучше меня. — Нахмурившись, северянин очертил большим пальцем мои губы. — Ты очень красивая. Безумно красивая. Но, увы, слишком поздно для меня.
— Нет, — в моих глазах встали слёзы, — нет, слышишь. Не поздно!
— Я мёртв, моя Лестра, и телом, и душой. Моё место здесь в тумане.
— Стужу тебе под хвост, северянин, — ругнулась я любимым выраженьицем Обертона. — Я тебя сама отсюда вытащу, слышишь, и пинками доставлю домой. Ко мне домой. Сай! Да, он тебя исцелит. Вот так-то. Слышишь, Вьюго, я тебя заставлю жить.
— Моя смерть не единственное, что стоит между нами. Есть кое-что ещё, — он отвернулся, словно глаза от меня прятал. — Так что спи и ни о чём не думай.
— Только не говори, что ты женат, — подозрительно пробубнила я.
— Что? Нет, конечно, — он засмеялся, только звук этот вышел каким-то жалким.
— Тогда что? — я действительно не понимала.
— Лучше тебе об этом и не вспоминать, — подтянувшись, он улёгся на груду какого-то хламья и устроил меня удобнее. Я ощутила его лёгкий поцелуй в волосы.
Да нас долетали стоны и крики тех, кому не повезло оказаться в пыточной. Ведь на месте одного из них могла оказаться я. Это леденило душу.
Прижимаясь к телу того, кто должен был стать моим избранным, вслушивалась в тихое и такое неспешное биение сердца. Чтобы он ни говорил, я душой ощущала, что это мой мужчина.
Этот уставший грязный агрессивный пленник, у которого хватило сил и воли выжить в этом аду и поставить себя так, чтобы ему ещё и еду приносили, заставлял моё сердце биться громче.
Вокруг витал запах анчара. Он словно заполнял мой разум, гася все негативные эмоции.
В пещере, наконец-то, стало тихо. Гуроны вернули измученных пленников в клетки, и снова воцарился покой.
