Наследница долины туманов

Мария Лунёва, 2019

«…Моё старенькое тяжёлое инвалидное кресло, скрепя несмазанными колёсами, катилось по узкому коридору. Отделанные камнем стены давили, когда-то их закрывали гобеленами, но те пришли в негодность, а на новые князь тратиться не пожелал. А зачем? Тут ведь ходит только прислуга, да я. Осторожно войдя в поворот, придержала себя, рукой уперевшись о стену. Сегодня все были заняты, и свободной прислуги, чтобы помочь мне добраться до сада не нашлось. Приходилось добираться самой. Замок был взбудоражен. На всех углах шептались о предстоящей войне. “Северяне идут” – вопили мальчишки, дети служанок…»

Глава 6

Опешив от столь неожиданной и нежной ласки, я приоткрыла рот и не знала, как мне относиться к тому, что сейчас произошло. Он меня поцеловал. Ни один мужчина никогда раньше такого не делал. Только мама перед сном вот также, желая спокойной ночи, касалась губами уголка глаза.

Это неожиданное проявление нежности сделало меня вмиг беспомощной. Моего обоняния коснулся слабый аромат хвои и ещё чего-то родного и такого любимого. Вдохнув, я прикрыла глаза.

Смородина.

По моему виску скатилась одинокая слезинка.

Этот мужчина пах хвоей и смородиной.

— Не плач, упрямица моя, — гер снова коснулся пальцами моей щеки и ласково пригладил, — сейчас придёт целитель и поможет. Потерпи.

В его глазах плескалась неподдельная тревога. Отвернувшись, чтобы не видеть, я нащупала и сжала в ладонях ткань пледа.

— Это ничего, Амэлла, — казалось, он вообще не обращал внимания на то, что я не желаю его прикосновений. Огромная мужская ладонь прошлась по моим волосам, приглаживая их. — Никому не дам тебя в обиду и сам никогда больше не трону. Я очень злой и сильный северянин, веришь? Любому, кто сунется к тебе, голову скручу.

От этих слов мне вдруг стало как-то легче. Губы против моей воли тронула улыбка. Дверь с грохотом распахнулась, и к нам подлетел воин.

— Что стряслось? — выпалил он и, нагло отпихнув гер Каила, принялся уверенно осматривать моё тело. — Я видел, как она падала, там не было ничего серьёзного…

Он умолк и, резко повернув меня набок, нашёл рану. От этого движения в глазах потемнело и, не удержавшись, я вскрикнула.

— Осторожнее с ней, — грозно зарычал гер.

— Тихо, — шикнул целитель, как ни странно, его послушались. Ощупав рану, мужчина спустился ниже и прошёлся ладонями по моим бёдрам, при этом задрав подол платья, выставляя моё уродство напоказ.

— Хватит, — взмолилась я, — оставьте ноги в покое.

Меня ожидаемо не услышали. Чужие руки продолжали терзать разбитое тело.

— Что с её спиной? — тихо спросил Каил у того, кто сидел рядом. — Откуда кровь?

— Магическая рана, гер, — ответ прозвучал мгновенно, — здесь я бессилен. Могу только снять боль. Такие раны вылечить крайне сложно.

— Магическая, значит, — зло выдохнул гер. — а подробнее?

— Вот здесь, — целитель обвел ладонью на мою поясницу, — рана примерно с мой кулак, глубокая. По ощущениям старая, но она не заживает. Это плохо. Мне отправить гонца за вардом Саем, без него тут совсем никак?

Гер Каил накрыл мою ладонь своей и сжал. Этот странный жест показался мне столь интимным, что я выдернула руку. И тут же встретилась взглядом с яркими светлыми карими очами. Но, не выдержав напряжения, что чувствовалось между нами, отвернулась, насколько смогла в таком положении.

— Сначала убери боль, а потом пошли небольшой отряд к Вратам. И, Вэй, накажи, чтобы торопились. Я покараю за малейшее промедление.

Целитель рассеяно кивнул и даже не глянул на своего князя. Такое отношение мне казалось странным. Этот Вэй совсем не боялся своего гера. Не заискивал, не лебезил, и не роптал. Говорил прямо, без страха и преклонения.

— Конечно, — услышала я от него, — они доберутся туда максимально быстро. Я уже понял, что это вартеса.

— Так заметно? — лицо северянина исказилось и подёрнулось дымкой.

Я перевела взгляд на того, с кем он говорил. Странный рослый мужчина с пепельной косой, перекинутой через плечо и серой кожей.

— Заметно, гер, — он с серьёзным выражением лица утвердительно кивнул, — вы слишком бурно на неё реагировали. К тому же перевоплотились, потеряв контроль. Что на моей памяти случилось впервые.

Гер Кайл хмыкнул и положил ладонь на мою макушку. Он, словно не осознавая, что делает, гладил меня, как маленькую девочку. И это раздражало. Я совсем не умела реагировать на проявление такой заботы. Дёрнувшись, я попыталась отодвинуться. Но он даже не заметил моих жалких потуг.

Второй мужчина тем временем сложил ладони на моём животе. Кожу опалило, и я ощутила давно забытое тепло целительной магии. Она скользнула под мою кожу и побежала по венам, распространяясь по всему телу.

— Девушка была сияющей, — негромко произнёс Вэй. — Я слышу отголоски светлой энергии. Скорее всего, она выгоревший целитель.

Убрав руки, он нахмурился.

— Говори, — рявкнул Каил.

— Она заражена, гер. Её рана — это прикосновение Тумана. В ней клубится магия смерти.

— Что? Ты что несёшь? — северянин взревел и, ухватив целителя за грудки, встряхнул его. — Она жива. А ты пытаешься мне сказать, что моя женщина умертвие?!

— Нет, гер, — голос целителя звучал предельно спокойно, — придите в себя. Она жива, и пока ей ничего не угрожает.

Каил разжал руки его и запустил пятерню в волосы.

— Говори, что с ней, — глухо процедил он.

— Рана старая, очевидно, что получила её вартеса в тумане, но каким образом выжила, прежде чем он её прибрал к себе, непонятно. Но вы должны понять, что рана не заживает, и тьма в ней поглощает её собственный дар, который и поддерживал её всё эти годы. Хотя я думаю, рядом был целитель, к тому же ее недуг недооценивали, иначе ей бы не дали выжить. Предполагали, что соприкосновение с Туманом было поверхностным.

«Мояла» — тут же вспомнила я мачеху. Да, этот мужчина прав, она отдавала мне всё крохи своего дара. А теперь она где-то там, беременная, напуганная, в окружении не пойми кого. А если разбойники, гуроны. Страх сжал моё сердце. Да лучше бы мы послушали няню, и она осталась.

— Дальше, Вэй, — нетерпеливо поторопил целителя гер. — Как это вылечить?

— Я не знаю. Слышал о таком, но лишь мельком. Заражённые не живут долго. Это не секрет, вартесу нужно поддерживать и выяснять, что можно сделать для того, чтобы избавить её тело от тьмы.

Слова были произнесены сухо и безэмоционально. Так, словно они о погоде говорили. А я же чувствовала себя раздетой и голой, выставленной на обозрение.

— Оставьте меня в покое, — прошептала я.

— Конечно, вартеса, сейчас боль стихнет и вам станет легче, — спохватился Вэй.

— Легче мне никогда не станет, — огрызнулась я, — уберите от меня свои руки.

— У тебя кровь, девочка, — негромко произнёс гер Каил.

— Я и без вас знаю, что у меня там, — сквозь зубы произнесла я. — Не смейте прикасаться ко мне.

Но они не слушали, задрав моё платье на самую талию, целитель принялся ощупывать ноги.

— Они не потеряли чувствительность, — пробубнил он, — скорее всего, мышцы слабы настолько, что не держат. Тьма отбирает слишком много здоровья. Ноги слишком худые, возможно, из-за плохих условий жизни. Это странно, но такое чувство, что женщина голодала. И ещё смотрите вот тут, — он обвёл рукой внутреннюю часть бедра, там, где у меня оставались синяки после последнего посещения супруга. Такого унижения я просто не могла пережить. И пусть один из них целитель, но второй. Этот гер сейчас видит свидетельства того, что меня… и я прикусила губу готовая разрыдаться. Нащупав подол платья, попыталась его отдёрнуть, закрыть он них свой позор.

— Тихо, упрямица моя, — нежно произнёс надо мной гер Каил, чем окончательно выбил из равновесия.

— Вы мерзкий, жестокий самодур, — прошипела я, вырываясь. — Оставьте в покое моё тело, вас оно не касается.

— Прекрати, — он поймал мои руки и сжал. — Что-то ещё, Вэй?

— Насилие, — тихо шепнул целитель, — это следы насилия.

— Замолчи, — взревела я, окончательно опозоренная.

Отталкивая руки, пыталась прикрыться от их взоров. И пусть на мне были короткие панталоны, всё равно демонстрировать практически незнакомым мужчинам своё изуродованное тело и следы своих унижений — это слишком.

— Ненавижу вас всех! — процедила я, осознавая, что они обо мне узнали. Я никогда не жаловалась на побои мужа, не рассказывала, не показывала многочисленные синяки: чёрные с бордовой окантовкой. Мерзкие доказательства того, насколько я была унижена и раздавлена супругом.

— Отойдите от меня, — рычала я, давя в себе рыдания, дёргая подол платья. — Я княжна, не смейте ко мне прикасаться.

Я понимала, что нельзя так разговаривать с ними. Что это враги. Захватчики! Но мне было так плохо. Что петля на шее уже не казалась такой страшной. Это всего лишь пара мгновений боли, и только-то.

— Добейте уже меня, и прекратите этот балаган, — взмолилась я, чувствуя, как мои руки снова оказались в плену чужих огромных ладоней.

Мужчина — целитель встал и отвёл от меня взгляд.

— Всё, что мог, гер, я сделал. Но, тут нужен вард Сай. Только ему под силу эту рану хотя бы подлечить. Я неуверен, что вартеса хоть когда-нибудь оправится до такой степени, чтобы забыть полностью о своём кресле. Но пробовать необходимо. Хорошее питание, покой, забота вернут ей здоровье. Главное, чтобы тьма не разрасталась.

Гер Каил задумчиво кивнул. Мне стало так смешно от этих слов, что я невольно засмеялась. Громко не сдерживаясь.

— Ну, да, княжеский обрубок забегает на культяпках, — зло процедила я. — Вы это имели в виду?

— Вы вполне сможете ходить, вия, — чуть сконфуженно возразил целитель. — Просто нужно время и…

— Ага, ползать я вполне смогу, как безногое умертвие, — перебила я эти бредовые речи.

Сколько мне своих сил Мояла отдала, и всё впустую: тьма сжирала всё светлое, что было в моей душе.

Я снова дёрнулась, но гер Каил держал крепко. Приподняв, усадил себе на колени и прижал к своему мощному телу так, что дыхание спёрло. От смущения у меня залилось краской лицо и шея. Но страх так и не прошёл.

— Амэлла, успокойся, — тихо шепнул северянин и поцеловал в висок.

Меня затрясло как в лихорадке. Зачем он так себя вёл? Что ему от меня нужно было? К чему вся эта фальшивая нежность, забота. Это ненормально. Мужчины так себя не ведут. Он, видно, издевался.

— Насколько нужно быть мерзким и гнилым, чтобы потешаться над калекой, — я оттолкнула его, вырываясь из крепкого кольца его объятий. — Устройте уже публичную казнь, натяните мне на шею петлю и скиньте со стены, чтобы я украсила собой вид на теперь уже ваш замок. Вам же для этого меня оставили, — устало прошептала я, и закрыла лицо руками.

— Я пойду гер, — целитель смущено отводил взгляд, а я не понимала, почему они ведут себя так? Что изменилось в их отношении ко мне?

— Иди, Вэй, — сухо произнёс гер.

Целитель спешно покинул гостиную, оставляя меня наедине с этим странным захватчиком. Гер Каил рывком отвёл руки от лица и пристально всмотрелся в мои глаза. Тот огонёк, что вспыхнул в его очах, становился всё ярче, пугая.

— Всё ещё больно? — поинтересовался он странно глухим голосом и снова обнял.

Меня передёрнуло.

— Вам-то что? — огрызнулась, чувствуя, как боль действительно уходит.

— Ты всегда такая колючка? Или это на меня особая реакция? — подняв меня на руки, гер осторожно усадил на кресло.

Его вопрос оставила без внимания. Я просто устала. За последний час пережила столько боли, страха и ярости, что, кажется, просто опустошила себя.

Опустившись на колени передо мной, северянин расправил мой плед, но заметя на нём кровь, откинул в сторону. Старая линялая серая тряпка покатилась по полу. Взгляд мужчины упал на мамин плащ. Подняв его, он осторожно укрыл мои ноги, предварительно поправив подол платья.

— Почему ты без обуви? — услышала я вопрос. Мужчина, сжав в ладони голую ступню, мягко разминал её, словно согревая. — Носочки, что не вяжут у вас?

Сжав челюсть, я отвернулась. Что мне ему говорить? Не было у меня обуви уже давно. Ни к чему она мне. А носки… Я берегла их, зная, что шерсть нынче роскошь даже для княжны.

Тяжело выдохнув, остановила свой взгляд на колонне.

— Я больше не причиню тебе вреда, Амэлла. Ты можешь расслабиться. Я был неправ, не хотелось устанавливать здесь власть кровью, поэтому решил просто задавить вас страхом. Выбрал самое слабое звено — тебя. Но никто не желал твоей боли, — подняв зажатую в его огромной мозолистой ладони ступню, Каил коснулся губами моих пальчиков. Тело пронзила жаркая волна удушающего смущения. Лицо, шея, грудь пылали. И хуже всего, я не могла ничего сделать: ноги не слушались меня. Но я чувствовала прикосновение: тепло его дыхания, разбивающегося о мою кожу.

Улыбнусь, он снова коснулся стопы губами и, кажется, лизнул мизинчик.

— Хватит, — выдохнула я и крепко зажмурилась.

— Всё хорошо, — шепнул он и поднялся. — Всё хорошо, моя гордая малышка.

Осторожно подкатив меня к небольшому столику, на котором стоял поднос с мясом и, поправив плащ, прикрывающий ноги, наконец-то, отошёл и сел в княжеское кресло.

— Амэлла, ты голодна? — услышав такой вопрос от северянина, я встрепенулась и с подозрением покосилась на него.

Меня всё больше пугала эта забота. С чего вдруг?

Он рычал на меня всего пару минут назад, а теперь спрашивает, хочу ли я есть? У него явно проблемы с головой. Хотя…

Я внимательно осмотрела застеленный заляпанной жиром скатертью небольшой столик. Князь иногда трапезничал за ним. Особенно он любил это делать во время суда: стоит перед ним бедолага на коленях, ждёт своей участи, а княжеская рожа жрёт и не чешется.

— Амэлла? Я задал вопрос? Ты голодна? — северянин протянул мне изящную металлическую вилочку: она так нелепо смотрелась в его ручище.

— Я его услышала, — так же негромко ответила я. — Вы хотите, чтобы я всё это попробовала на наличие яда, или какую другую пакость для меня задумали?

Нахмурился и сжал вилку так, что она согнулась. А после, заметя, просто отшвырнул её в сторону. Сглотнув, я прикусила язык. Нельзя. Так с мужчинами не разговаривают.

— Я виноват перед тобой, признаю, — прорычал он, на его лице играли желваки. — Вёл я себя не самым лучшим образом, да, это так. За это я готов попросить прощение? За то, — он поднял указательный палец, — что не помог тебе сразу. Только лишь за это. Я в своём праве, Амэлла. Я пришёл сюда не погостить: теперь это моя земля, мой замок, мои люди. И ты тоже моя. Я вправе делать с вами всё, что пожелаю. А желаю я тебя. Так что умерь свою гордость, малышка, и улыбнись мне. Это улучшает аппетит. Сейчас принесут ещё одну вилку, и ты со мной поешь.

Я покачала головой. Мне сейчас никакой кусок бы в горло не пролез.

— Не хочешь есть или компания не устраивает?

— И то и другое, — шепнула я одними губами.

— Ну, хотя бы не лжёшь, — хмыкнул он. — И всё же прости за боль.

Я даже сглотнула, услышав такое. Орущий мужчина, который ведёт себя как свинья — это было мне привычно, но вот извиняющийся — вот это действительно необычно.

В душе разливался волнами страх.

— Что вы от меня хотите, гер Каил? Вы требовали, чтобы вам выдали князя, — это сделали. Что ещё вам нужно?

Мужчина откинулся на высокую спинку и замер, словно обдумывая мои слова. При этом я отчётливо видела, что он злится. Поднявшись, гер расстегнул и снял длинный чёрный кафтан. Бросив на меня короткий взгляд, небрежно перекинул его через подлокотник. В серой рубашке и облегающих брюках, заправленных в высокие сапоги, он казался более устрашающим. Широченные плечи, узкая талия, мощные бёдра. А руки такие сильные: наверное, он действительно способен убить, просто сжав ладони.

Сглотнув, я отвернулась.

По сравнению с ним, мой муж жалкий худосочный слизняк.

Гер сел и, потянувшись, подцепил на вилку кусочек мяса. Не глядя, отправил его в рот и зажмурился от удовольствия.

— Что мне от тебя нужно? — повторил он мой вопрос, прожевав. — Изначально в моих планах было просто выкинуть тебя за пределы княжества. Я уже сказал: с бабами не воюю. Но всё пошло как-то не так. Ты оказалась несколько не такой, как я себе представлял. Я бы даже сказал, совсем не такой.

— Думали увидеть безногое умертвие, а оказалась вполне живая женщина? — съязвила я, почувствовав себя увереннее.

— Можно сказать, и так. Но не совсем умертвие, скорее, лживую испорченную властью гадюку. Это если очень мягко выразиться. Ты же удивила.

— Чем же? — настороженно спросила, уже сама не понимая, чего ожидать от этого мужчины.

— Попросила не за себя, а за сопливую девчонку и старуху. Это говорит о многом, Амэлла. Ты не солгала ни разу!

Эта его фраза насторожила.

— Откуда вам знать?

— Я чувствую ложь: она ощущается, словно я что тухлое проглотил, — с этими словами он отправил в рот ещё один кусок мяса.

Я не могла не сделать ему пакость: просто не сдержалась, подло мстя.

— В таком случае, считаю вас замечательным мужчиной и очень рада вашему приходу, — выпалила я.

Как он скривился! Выплюнул на небольшую тряпицу для вытирания рук разжёванный кусок мяса и с такой обидой заглянул мне в глаза, что стыдно стало.

— Ну, ты и… — кажется, у него слов не нашлось. — Я неделю нормально не ел. Я, можно сказать, ради этого куска сюда так быстро и добрался. Как тебе не совестно, женщина?!

— Зачем же вы, гер, даёте врагу в руки столь мощное оружие против вас?! Я не могла не использовать это, — мило объяснила я свою выходку.

— Что тебе не нравится, девочка? — сев ровнее, он скрестил руки на груди. — Я не тронул никого: пострадала только ты и то это чистая случайность. Не прибил бы я ни ребёнка, ни баб, что тряслись тут. Да, к мужикам милосердия не проявлю. И то, если будут сидеть как мыши и не дёргаться, то останутся живы — здоровы. Что тебе не нравится, княжна?

Я умолкла. Справедливости ради, нужно было признать, что он прав. Жаловаться мне не на что. Совсем. Но что-то в этом мужчине раздражало и злило.

Наверное, его внешность.

Красивый, статный, беззаботно весёлый.

Опустив взгляд на свои сомкнутые руки, сжимающие край матушкиного плаща, вспомнила, как всего час назад готовилась умирать. По совести, мне бы у этого мужчины в ногах валяться и слова благодарности шептать. Сглотнув, пригладила пальцами мех на плаще. Но для этого я была слишком горда. Чувство собственного достоинства — это всё, что у меня осталось.

Без этого я всего лишь жалкая калека.

— Вы правы, гер. Прошу простить мне мою выходку. Более портить аппетит я вам не стану, — сделала я попытку извиниться, сохраняя лицо.

Гер, покрутив в руке вилку с нанизанным на неё очередным куском мяса, хитро на меня глянул.

— Уж лучше порть мне его враньём, чем вот таким ледяным тоном, — хмыкнул он.

— Я выказываю вам уважение, — искренне возмутилась, глядя на подозрительное веселье, которое он пытался скрыть.

— Уважение?! Серьезно, девочка, — Каил всё-таки рассмеялся. — Я не против, конечно, твоего уважения, но не в таком варианте.

— Я вас не понимаю, — сухо произнесла я.

— Всё просто, Амэлла, ты станешь моей супругой. Вартесой клана Бессон, так что прошу к себе соответствующего обращения.

— Это какого? — я сглотнула и нервно улыбнулась, хотя, наверное, это более на оскал походило.

— Ну, а как обращаются с мужем?! Его любят, дарят ласку, кормят самым вкусненьким. Ну, и по ночам согревают.

У меня ком в горле встал. Представив, что этот мужчина может сделать со мной, если я хотя бы пикну против мнимого супружеского долга, онемела внутри. Он же меня просто сломает и не заметит.

— Это у вас такая манера шутить, гер? — в надежде на какое-то чудо пропищала я.

— Я вполне серьёзен, — он пожал плечами. — Что тебя опять не устраивает?

Я попыталась сглотнуть вязкий ком, что мешал говорить. Что не устраивает?! Всё!

— Во-первых, я калека, — слишком громко произнесла я, не узнавая собственный дрожащий голос. — Во-вторых, замужем. В-третьих, бесплодна.

Замолчав, я провела по пересохшим губам языком.

— Не лги! — рыкнул северянин. — Последняя фраза была откровенной ложью.

— Да, утроба моя пригодна для ребёнка, но всё остальное подкачало, — быстро поправилась я, и сжала ткань плаща так, что костяшки пальцев побелели. Подняв взгляд, поняла, что он смотрит на мои ладони.

— Чего ты боишься, Амэлла? — его голос звучал ровно. — Я не насильник и не стану принуждать. И да, я сделаю всё, чтобы изгнать из тебя тьму. Мой брат один из сильнейших целителей севера. Будешь у меня бегать, а может даже и прыгать, — гер продолжил обедать. Похоже, что он не шутил. Открывающаяся перспектива меня совсем не радовала.

Скорее пугала, потому как я не верила ни единому его слову. Мужчины всегда лгут.

— Если я скажу «нет», — тихо спросила я.

— Хм, обычно я нравлюсь женщинам, чем же тебе не приглянулся? — в его глазах плескалось веселье.

— Вы едите, так что я лучше не стану отвечать: боюсь и правда, и ложь одинаково испортят вам аппетит, — попыталась ускользнуть я от ответа. Но, похоже, только разожгла его любопытство.

— И всё же, княжна Амэлла, чем я вам не подхожу? Помимо того, конечно, что вы ещё не вдова и пока не ходите.

Мне было что ответить: хотя бы потому, что я не желала быть посмешищем или вовсе пугалом при красавце муже. Не хочу ходить вдоль стен в собственном доме, и натыкаться всюду на его любовниц. И самое главное, я не хочу, чтобы хоть один мужчина когда-нибудь касался моего тела.

Сама мысль об этом вызывала тошноту.

— Я не желаю становиться вашей женой. Поэтому подпишу любую бумагу, и в присутствии кого угодно откажусь от своего титула. Но, я не назову вас супругом.

Северянин на мгновение замер, а потом довольно резко бросил вилку в пустую тарелку. Его плотно поджатые губы и хмурая морщинка, рассекающая лоб, говорили о том, что мужчина злится, но пытается сдержать свой нрав. Уже за это он заслуживал уважение.

— Амэлла, а дело вовсе не в этих землях, девочка, — спокойно и крайне сдержано сообщил он мне.

— А в чём же? Уж не приглянулась я вам, в самом деле?!

Потянувшись рукой, он погладил мою скулу тыльной стороной ладони.

— Ты непросто мне приглянулась — ты моя избранная. Знаешь, что это означает? Твой род ведь из древних магов, ты не можешь не знать!

— Всё это давно забытые сказки, — выдохнула я.

— Для вас, южан, да. Для нас, северян, жестокая реальность!

— Вы древний? — он касался моего лица, пугая и смущая одновременно.

— Нет, — отмахнулся он.

Я выдохнула от облегчения.

— Хуже, Амэлла, я иной.

Лицо мужчины подёрнулось дымкой и перевоплотилось. На меня вновь смотрел монстр, сотканный из плотного тумана.