Рождённая сказкой

Мария Логинова, 2016

Как изменится твоя жизнь, если время ускорится и ты узнаешь, кто дал тебе дар летать как птица? Почему лес, в котором ты живёшь, всегда должен быть снежным? Что таит в себе сказка, которую мама всегда рассказывает перед сном? Повзрослевшей десятилетней девочке предстоит пройти через боль утраты, а затем возродить в себе силу чистой души. Она сможет найти равновесие между силами зла и добра, спасая землю-матушку. «Рождённая сказкой» – тёплая и светлая история для детей и взрослых. Это волшебная семейная сказка об обретении себя и своего пути.

Посвящается маме и дочери.

Зима 2015–2016 гг.

* * *

В одну тихую зимнюю ночь случилось маленькое чудо. Впервые улыбнулась маленькая доченька.

Мама, как всегда, укладывала свою крошку спать. Нежно укутала одеялом, поцеловала и улыбнулась, ощущая безграничное солнечное счастье в груди. Когда мама хотела выпрямиться, чтобы отойти от кроватки, кроха-дочурка улыбнулась, а затем засмеялась. И именно в тот момент за окошком с неба стали падать снежинки. Они подлетали к окну, заглядывали через стекло в комнату и в радостном танце устремлялись к земле. Чем веселее смеялись дочка и мама, тем пушистее и белее становилась матушка-земля.

Часть первая

Глава первая

— Надевай скорее валенки и тёплые рукавички! — сказала мама, слегка коснувшись указательным пальцем курносого носика маленькой озорницы. — На улице столько снега! Снова будем валяться, кувыркаться и бегать!

Мама радостно смеялась, видя, как дочка второпях и неловко натягивает валенки на маленькие ножки. Наклонившись к своей торопыге, мама помогла ей: обула правый валенок на правую ножку, а левый — на левую.

— Я готова! Скорее летим на улицу!

— Доченька, ты что-то забыла, — с улыбкой сказала мама.

— Шапку?

— Она у тебя на голове, — и снова мама нежно и ласково улыбнулась.

— Шубку?

— Она на тебе, — смеясь, ответила мама.

— Брючки? — уже с небольшим беспокойством спросила девчушка.

— И они на тебе, счастье моё! — мама смеялась всё счастливее, видя, как дочка насупила свой маленький носик.

— Ну что же тогда? — спросила кроха, едва сдерживая досаду.

— Варежки! Торопыга ты моя! — мама подхватила на руки дочь, подняла её, крепко прижала к себе и поцеловала в носик. Затем одела на маленькие ручки варежки.

Смех звучал звонко, словно сотни бубенчиков разом решили поговорить друг с другом.

Настежь распахнулась дверь избы, и с громким смехом из неё выпорхнули две птицы: большая и маленькая. Они покружились над домом и плюхнулись в сугроб пушистого снега.

— Хорошоооооооооооооооо! — прокричала старшая.

— Дааааааааааааааа! — ответила младшая. И от её крика на курносый носик упал снег с еловой ветки.

На снегу, лицами к небу, лежали мама и дочь. Улыбки озаряли их лица.

Время шло. Безмятежное время. Время озорства и потех.

Глава вторая

— Мам, расскажи сказку! Ну пожалуйста! — последнее слово девочка протянула с лукавой улыбкой, заглядывая в глаза маме и ёрзая в своей тёплой постельке.

Мама убрала со лба дочки прядь волос, аккуратно заправив её за ушко, и легла рядышком, дав возможность малышке забраться под тёплое материнское крылышко.

* * *

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была девушка. Она ничем не отличалась от своих подруг. Но был у неё один дар. Улыбка этой девушки могла растопить самое холодное и чёрствое сердце. Обиженные и угнетённые, увидев её улыбку, чувствовали прилив сил и добивались успеха, болеющие — поправлялись, умирающие уходили, осознавая, что покидают этот мир со спокойной душой.

Подросла девица, расцвела красавица. Глаза изумрудные, взгляд ласковый, улыбка к жизни пробуждающая. Сама статная, весёлая да работница толковая. Однажды пришлось девице-красавице проходить через лес дремучий. Идёт, ничего не боится, с природой общается. Вдруг повстречался ей путник. Плетётся он, голову опустив, тяжело передвигает ноги, будто ношу неподъёмную тащит, а сам налегке. Услышал шаги путник. Остановился. Поднял голову и посмотрел на девушку.

Затаила дыхание дева, слово вымолвить не может, всё смотрит на незнакомца.

— Уйди! А то в беду попадёшь! — громко закричал парень.

Только теперь она разглядела, что незнакомец этот — вовсе не старик, как померещилось ей, а молодец.

— Отчего же я должна попасть в беду? — скромно улыбаясь, тихо спросила девушка.

И с последним звуком её голоса в чащу дремучего леса пробился лучик солнца. За ним второй, третий, четвёртый… Вокруг стало светлее. Незнакомец продолжал стоять как вкопанный. От яркого света деревья расступились, загомонили птицы. Может, они и раньше пели, но он этого точно не замечал… Парень не сводил глаз с незнакомки.

Солнечные лучики бегали по их лицам и весело смеялись.

— Очнитесь! Пробудитесь! — смеясь, кричали они.

А два незнакомых друг другу человека продолжали стоять посреди лесной тропинки, заворожённо глядя друг другу в глаза.

— Берегись! — прокричал молодец.

Но было поздно… Огромный Коршун подхватил девушку и унёс за высокие сосны.

Волшебство же её улыбки успело подействовать. Искривлённая спина выпрямилась, потухшие некогда глаза засияли. Ноги набрались силы. Парень стремглав бросился вдогонку. Он бежал сутки, другие, но не смог догнать чёрного Коршуна. Выбившись из сил, молодец присел.

— Ой, зачем не смотришь, куда садишься?! — возмутился кто-то строгим голосом.

Молодец вскочил, посмотрел по сторонам и, никого не увидев, опять присел.

— Говорю же! Больно!

Ещё больше удивился молодец, снова подскочил и посмотрел на пень.

— Ну наконец-то догадался! Я дозорный Пень-батюшка! А ты кто таков будешь?

— Я простой человек. Сирота я. Скитаюсь по белому свету. Никак не могу найти родителей. Все друзья от меня отвернулись.

— А как же, мил друг, тебя занесло в наши волшебные края?

— В волшебные?

— В волшебные, — с улыбкой ответил Пень-батюшка.

Парень так и сел на землю-матушку. «Волшебные… А ведь пень и вправду разговаривает со мной. Нет, я сплю. Это всё сон».

— Ты ж бежал сломя голову! И не спишь ты вовсе, и я тебе не снюсь, — лукаво улыбаясь, молвил Пень.

— А вы ещё и мысли читать умеете?

— Умею, голубчик, умею. Забыл ты кое-что сказать мне. Звать-величать-то тебя как?

— Василий, дедушка, — от всей души смеясь, ответил молодец.

— Ложись-ка ты, Василий, на мягкую муравушку да засыпай. Утро вечера мудренее. Поспишь, и я тебе помогу. Знаю я уже, что с тобой приключилось, в силах моих тебе подсобить.

Только вымолвил это старик Пень, как зевнул молодец, голова его потяжелела, тело само раскинулось в шелках травы, и одолел его сон.

* * *

— Мамочка, мамуля! А дальше? Дальше! Что потом было?

— Спи, моё Пёрышко, спи, мой птенчик, — ласково сказала мама, обняла дочку покрепче, и обе разом заснули.

Глава третья

Едва первые солнечные лучики проникли в детскую комнату, кроха тут же открыла глазки и начала будить спящую рядом маму.

— Мамулечка! Мам, мааам, ну, проснись же!

Едва мама приоткрыла глаза, как перед ней уже смеялись и сияли весёлые зелёные очи дочурки.

— Что-то случилось, птенчик?

— А что было дальше? Мамулечка, что дальше?

— Вечером будем ложиться спать и узнаешь, — нежно улыбаясь, ответила мама. — А сейчас быстро умываться, завтракать и на прогулку!

Они весело соскочили с кровати, вместе привели постель в порядок, заправив одеяло и взбив подушки. Танцуя, подбежали к рукомойнику и умылись. После вкусного завтрака потеплее оделись и выбежали на мороз.

* * *

Хрустит снег под ногами, проваливаются ножки в сугробы. Скрипят ветви на деревьях. Щёлкает мороз по носу, краснеют щёки! Нынче зима выдалась сильная, добротная. Земля-матушка вся укрыта надёжным пушистым одеялом.

Добрели ножки до лесной кормушки.

— Мам, смотри, звери и птицы все съели! Нужно бы нам почаще приходить, еду им приносить!

— Боюсь, милая, трудно твоим ножкам будет сюда ходить. А прилететь и еду принести ты ещё не можешь. Не так сильны ещё твои крылья.

— Мам, мамочка! Я хочу быть сильнее. Теперь очень хочу!

— Всему своё время, моя дорогая…

Малышка не заметила, что на этот раз лёгкая улыбка мамы была печальной.

Первую половину обратной дороги мама и дочка прошли, а вторую — пролетели. Кроха любила свои крылья, но теперь она знала, что ей нужно быть ещё выносливей. От этого зависит жизнь её друзей — зверей и птиц. Уж очень голодно в лесу морозной зимой.

* * *

Выпив тёплого чаю, умывшись и переодевшись в пижамку, восседала на своей кроватке маленькая весёлая девчонка. Она то подпрыгивала от нетерпения, то ёрзала, пока ждала маму. Погасив свет, матушка подошла к кроватке. Озорная девчушка запрыгнула к маме на руки, и они обе со смехом повалились на мягкую постель.

— Ну что, Пёрышко ты моё, готова слушать сказку дальше?

— Да! — прокричала дочь и поуютнее уткнулась под крылышко.

* * *

Только вымолвил старик Пень, как зазевал молодец, голова потяжелела, тело само раскинулось в шелках травы и одолел его сон.

Долго ли, коротко ли спал молодец, нам неизвестно, а выспавшись, открыл он глаза. «Всё тот же лес, всё тот же пень, видимо, не приснилось мне это».

— А! Проснулся, мил человек! Вот тебе краюшка хлеба да кувшин молока. Поешь, выпей молочка да меня послушай.

— Некогда мне, батюшка Пень, девицу красную выручать нужно! Сам накликал беду, самому и спасать.

— А ты старших слушай да кушай. Сам, сам… Заладил одно и то же. Без меня тебе не справиться. А как скажу, что делать, так ведь и есть не станешь, побежишь сломя голову. Силы раньше времени закончатся и не спасёшь деву красную, только ещё большую беду накликаешь.

— Благодарю, Пень-батюшка, за помощь, за еду, — молвил молодец и откусил кусочек хлеба да запил молоком.

— Кушай, кушай. Хлеб с молоком непростые. Они силы приумножают, удаль молодецкую возрождают. Оставшийся хлеб возьми с собой. Почувствуешь, что слабеешь, отломи кусочек и съешь. Силы и вернутся к тебе.

Поел Василий и стал слушать старика. Каждое слово он бережно укладывал у себя в голове, боялся упустить малейшую деталь.

— Дева та непростая. Не случайно повстречал ты её. Даровала судьба тебе удачу и любовь. От спасения девицы-красавицы зависит жизнь всего нашего волшебного леса, да и мир людей без неё долго не просуществует.

— Кто же она такая? Дева эта.

— Счастье, любовь, вдохновение, озарение — по-разному её называют, только не все знают её в лицо, хоть и встречались с ней. Вот, например, посмотри на себя. На кого ты был похож, пока не повстречал её? Сам свою жизнь портил, постоянно притягивал к себе беду, жалуясь на своё существование. Сгубил себя, съел себя. Неудаче так понравилось жить в тебе, что она полностью завладела тобою, превратив в старика. Все, кого встречал ты на пути своём, становились либо несчастными, либо погибали. Повстречав же деву нашу, не разглядел ты собственное счастье, выкрикнул ей вместо приветствия проклятье своё.

— Как? Какое проклятье?

— Уйди! А то попадёшь в беду! Твои слова при встрече были?

— Да, — испуганно ответил молодец.

— Что было, того не отменить, поздно слёзы лить. Важно то, что её дар оказался сильнее неудачи, живущей в тебе. Чистая улыбка девушки исцелила тебя. Да ты и сам это почувствовал, наверное.

— Да!

— Полюбился ты ей, Василий. Не успела она себя защитить. Обезоружила её возникшая любовь к тебе. Давно за ней охотился колдун Коршун. Выслеживал, выжидал случая. Вот и похитил он нашу красу. Дождался злодей своего часа.

— Что же теперь с ней будет?

— Что будет, того не миновать, этого нам не знать. Но попытаться спасти её мы можем.

— А кто же он такой, этот Коршун?

— Коршун тот — большое зло. Корыстный он и беспощадный. Живёт за тридевять земель, в тридесятом царстве, в подземном государстве. Со всей земли он собрал себе в жёны самых лучших девиц. Не хватало ему только любви нашей. Трудно будет теперь отыскать Марьюшку.

— Мааарьюшка, — нежно протянул имя своей спасительницы Василий. — Мааарьюшка, — повторил он ещё раз. — Голову готов отдать, чтобы её спасти! — подскочив, отважно воскликнул добрый молодец.

— Нет уж, милый мой, голова тебе ещё пригодится. Собирайся в путь-дорогу. Научу уму-разуму, расскажу, как добраться до злодея, как одолеть его и спасти любовь земную.

* * *

— Мамочка! Мамочка! Уже спать? Опять продолжение завтра?

— Да, милая, завтра. Спокойной ночи, Пёрышко моё. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Утро ночи мудренее.

— Скорей бы завтра, — зевая, сказала крошка и, уткнувшись в маму, тихо засопела.

Глава четвертая

Мягкий снег падает за окном. В доме ещё не слышно весёлого звонкого детского смеха. Мама тихо, чтобы не разбудить дочь, завершает приготовления к празднику. Этим снежным утром её дочурке исполнится ровно пять лет.

Последние хлопоты закончены, и мама садится в кресло у камина. Весело потрескивают поленья. Нынче идёт снег, а значит, не будет сильного мороза. Именно сегодня нужно показать Стражей. Так велел отец девочки — муж мамы.

Матушка не ложилась всю ночь. Не спалось. И вот, когда первые лучики солнца снова заглянули в окно, женщина погружается в дрёму и видит прекрасный сон, который так редко видит. Как ей не хватает того, кто приходит к ней в этом сне. Пять долгих лет без него. Но всё это ради спасения их любимой дочурки.

— Мам! Мамулечка! Доброе утро!

Сон исчезает, а вместе с ним и дорогое, близкое сердцу лицо.

— Да, мой птенчик! Доброе утро! С днём рождения, милая!

Слегка растрёпанная кроха в пижаме обнимает свою маму.

— Мама, мамочка! Какое прекрасное утро! Смотри! Снова пушистый снег! Сегодня я смогу много летать! И мои крылышки не будут бояться жгучего мороза, они окрепнут и наберутся силы.

— Да, родная. Сегодня твой праздник — день твоего рождения. С пятилетием тебя, моя радость! Скорее умывайся, причёсывайся, одевайся. У меня для тебя подарок.

— Ах, как интересно! — малышка целует маму в щёчку и убегает собираться.

* * *

Высоко в небе парят две птицы. Только на этот раз они не играют, а стремительно мчат в центр леса. Долетев до двух огромных сосен, птицы опускаются на белую землю.

Снова под ногами снег.

— Мааам, я раньше здесь не была. Что это за место?

— Это Стражи. Сосны-великаны. Запомни, дочка, нельзя проходить между ними. Но знать о них ты должна. Когда тебе исполнится пятнадцать лет, мы прилетим сюда вновь и встретим папу. Папа вернётся к нам, пройдя между Стражами. Тот мир отпустит его. Так гласит предсказание. Вопросов больше не задавай. Скажу лишь вот что: ещё задолго до твоего рождения папа велел привести тебя сюда в день твоего пятилетия, чтобы показать, где ты впервые увидишь своего отца спустя десять лет. Место и время встречи теперь тебе известны.

Девочка не смела слова молвить. Она зачарованно смотрела на вздымающиеся к небу сосны-великаны. Они были столь огромны, что с земли не было видно их макушек. Они хранят какую-то тайну её отца и мамы… Малышка никогда не видела папу. Но и не спрашивает про него, чувствуя, что эти вопросы могут причинить её любимой и дорогой маме большую боль.

Так случилось, что именно сегодня и в этот самый момент девочка ощутила, что период озорства прошёл, в один миг ребёнок почувствовал себя старше, взрослее. Что-то переключилось внутри, щёлкнуло.

С уважением смотрит уже не кроха на Стражей. Мама не торопит. Ждёт. Она понимает, что у её драгоценной дочки меняется восприятие мира.

Мама и дочь одновременно уважительно кланяются Стражам, оборачиваются птицами и взмывают ввысь. Молча летят они домой. Больше не звенит бубенчиками смех. Дома тишина. Девочка мечтает о встрече с папой, мама о встрече с мужем.

* * *

Женщина присела на край детской кроватки, голова потяжелела, сон стал одолевать её. Девочка уложила матушку на свою кровать, накрыла одеялом. Мама крепко спит…

— Сегодня не будет продолжения сказки, — прошептала девочка. — Теперь у меня своя сказка.

Не заснуть этим вечером ей, тихо-тихо лежит она рядом с мамой, оберегает её сон, гладит маму по волосам и всматривается в родные черты. Сколько любви и нежности они таят в себе! Девочка замечает линию на лице мамы… Это первая глубокая печалька-морщинка, раньше её не было. Девочка решает, что теперь она уже не будет доставлять матушке столько хлопот.

— Спи, мамочка, спи, — тихо шепчет девочка, укладываясь рядышком и утыкаясь носиком в маму. — Я смогу спасти папу. Мне нужно только набраться сил.

Мама не слышит этих слов. Она не знает, что надвигается новая беда.

Но сейчас пока всё тихо, и сон здесь хозяин. Мама и дочь спят. Каждая видит свой сон.

Глава пятая

Утро. Тихо по дому ходит девочка. Сегодня она решила, что сама приберёт всё вокруг: подметёт и протрёт полы, приготовит завтрак, накроет на стол. Ведь так хочется порадовать маму!

Матушка спит. Впервые за последние пять лет она не встаёт раньше дочки. Что-то изменилось во времени. Что-то пошло не так…

Открыв глаза, мама испугалась. Рядом нет её сокровища! Подскочив и полетев в гостиную, она видит аккуратно причёсанную дочь, накрытый стол и чистоту. Мама замирает и не верит своим глазам.

— Доброе утро, мамочка!

Мама продолжает стоять в растерянности.

— Доброе утро, мамочка! — нежно повторяет дочурка.

— Доброе, моя милая!

В этот миг дочка подбежала к маме и крепко обняла её, почувствовав всю нежность тепла маминых рук.

— Садись кушать, мамочка. Вот твои любимые хлеб и молочко.

— Доченька, — мама присела за стол и посадила на колени девочку. — Сегодня я научу тебя печь этот хлеб. С этого дня именно этот хлеб всегда должен быть с тобой, где бы ты ни оказалась.

Мама внимательно смотрела в глаза дочки и не узнавала их. Пропали детскость и весёлое лукавство. И это очень настораживало. «Лучше перестраховаться», — подумала она.

— Хорошо, мамочка! Я очень хочу научиться печь хлеб. Я уже совсем большая.

«Большая, совсем большая»… Как это резало слух. «Всё та же дочь, но другая. Маленькая, но взрослая». Мама отломила кусочек хлеба, запила его молоком. «Детство должно оставаться детством», — твёрдо решила она.

— Спасибо, моя милая! Удивила и порадовала ты меня, — матушка нежно улыбнулась, светом озарился дом и всё вокруг, снова зазвучал перезвон бубенчиков, опять послышался детский и взрослый смех.

* * *

— А теперь будем печь хлеб, — весело сказала мама. — Скорее мой руки и будешь помогать. А раз я вчера оставила тебя без сказки перед сном, то сказка будет сейчас. Ты не против, моя родная?

— Мамочка, мамочка! — дочка обняла и поцеловала маму. — Я думала, что сказки больше не будет. Как здорово! Спасибо!

* * *

— Нет уж, милый мой, голова тебе ещё пригодится. Собирайся в дорогу. Научу тебя уму-разуму, расскажу, как добраться до злодея, как одолеть его и как спасти любовь земную.

— Батюшка Пень, а как же ты пойдёшь? — удивился молодец. — Или здесь останешься?

— Милый мой, так ты меня и понесёшь, — лукаво смеясь, ответил старик. — Силушки богатырской у тебя теперь много.

— А ведь правда твоя, Пень-батюшка. Залезай ко мне на спину!

Усадил добрый молодец старика. И побежал Василий. Шаг сделает — поле перепрыгнет, второй — лес перескочит, море покорит. Долго ли, коротко ли шли они, мы не ведаем. Знаем лишь то, что на их пути выросли горы огромные.

— Остановись-ка, Василий. Дай думу подумать. Не было здесь раньше этих гор, — старик нахмурился, задумался. — Нужно брата найти, его спросить. Ищи, мил человек, пень ещё более трухлявый, чем я. И уж будь добр, не задень его ногой и тем более не сядь на него, — уже шутливо молвил старик.

Ходит, бродит добрый молодец — нет пня, и всё тут.

— Батюшка Пень, не вижу я брата твоего.

— Вот это меня и пугает. Очень пугает.

Только молвил старик, как послышался голос, тихий, еле живой:

— Ого-го! Кого я слышу! Уж не собрался ли ты похоронить меня, младший братец?

— Василий! Василий! Старший брат мой нашёлся!

Подбежал молодец, низко поклонился Пню-старцу.

— А это кто таков? Кого привёл? — хмуро спросил древний Пень.

— Василием звать его. И не я его привёл, а он меня принёс. Беда у нас. Деву нашу похитил злодей. Выручать идём.

— Знаю, знаю. Пролетал он, проносил её. Давно это было.

— Как давно? — вмешался в разговор Василий.

— Да, мил человек, — подтвердил Пень-батюшка. — Долго спал ты, силушку богатырскую накапливал.

Голоса птиц смолкли на мгновение.

— Старший брат, а что за горы такие тут выросли? Не было их раньше.

— Эх, младший брат! Беда, беда. Это он, Коршун-злодей, пролетая мимо, воздвиг их, чтобы никто не выкрал у него самую последнюю красавицу на земле.

— Марьюшка, — прошептал парень, хватаясь рукой за сердце. — Натворил же я дел. Как теперь тебя найти, как горы перейти, как вызволить из плена?

— Чему быть, того не миновать. Ложись-ка спать, Василий, а мы твой сон покараулим.

Только вымолвил последнее слово трухлявый Пень, как голова молодца потяжелела, тело обмякло, и растянулся он между двумя Пнями-стариками и погрузился в глубокий сон.

* * *

— Вот и хлеб готов, — сказала мама, вынимая из печи румяный и ароматный каравай. — Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Давай накрывать на стол!

Мама и дочь пробовали первое творение взрослой малютки. Глаза девочки сияли. Матушка с нежностью и любовью смотрела на румяные щёчки и лучезарные глаза своей дочки. «Вот и моя девочка теперь умеет печь волшебный хлеб. Время пошло чуть быстрее».

* * *

За окном опять шёл пушистый, лёгкий снег. Снова снежинки слегка касались стекла, будто с любопытством заглядывали в комнату, и в тихом танце опускались на землю.

Глава шестая

— Хорошо же ты придумала, Птенчик мой! Птиц крошками хлеба кормить. Одна такая крошка прибавит птахе сил на целый день. А несколько крошек спасут от голода и зверя крупного, — мама радовалась находчивости своей дочки.

— Теперь мы сможем накормить всех наших друзей! Я буду сама печь хлеб!

С того самого морозного дня, когда у девчушки замёрзли ножки, щёчки и ручки, она не переставала думать о своих друзьях в лесу. И теперь наконец-то нашлось решение, более разумное, чем прежде. Накормив друзей, мама разрешила дочери поиграть с ними, порезвиться, а сама стала летать неподалёку, осматривая окрестности. Нынче ночью приснился ей супруг и предостерёг о надвигающейся беде.

Пролетая над одним пригорочком лесным, увидела она проталинку одну. Сердце замерло от счастья, а потом заликовало: «Весна!»

Весны не видела мама уже больше пяти лет, а дочь не знала её и вовсе. Но душевный порыв длился недолго, быстро мама вспомнила давний завет мужа: «Зима должна быть всегда и до тех пор, пока не будет побеждён Коршун. Ни один клочок земли не может оставаться без снежной защиты!»

Стремглав полетела матушка к дочке, дав ей знак спуститься на снежный ковёр. Обняв и крепко прижав к себе девочку, испуганно смотрела мама ей в глаза.

— Мама, мамочка! — весело смеялась девчушка. — У меня такие милые и забавные друзья, можно, я ещё с ними полетаю и поиграю?

Глядя в светло-зелёные глаза крохи, матушка начала улыбаться, страх её отступал. Озорство и непосредственность повзрослевшей малышки заставили маму окончательно успокоиться. Опять зазвучал перезвон бубенчиков, мама и дочь смеялись и радовались жизни.

И снова закружились в танце снежинки. Мягко и легко они ложатся на белый ковёр. Чем задорнее смех, тем больше становится снега. Пока девочка играет, мама устремляется к проталине. Её уже нет. Беде не быть. Не сейчас. Есть ещё время научить родное сокровище, крошку свою, как обезопасить себя и противостоять злу.

* * *

— Мамочка! Как давно я не играла со своими друзьями! Ты видела, сколько сил у них появилось? Мы так весело играли в пятнашки! — натягивая пижамку и залезая под одеялко, торопливо делилась своей радостью малышка.

— Я так рада за тебя, моя милая!

— Люблю, люблю тебя, моя мамочка! — подскакивая с кроватки и бросаясь маме на шею, звонко кричала дочка.

— И я тебя люблю, бубенчик ты мой, — мама нежно подхватила дочку, уложила обратно в кроватку, поправив одеяло.

— Мамочка, а сегодня перед сном сказка будет?

— Раз есть ещё силы слушать, значит, будет, — мама поцеловала дочурку.

* * *

Только вымолвил последнее слово трухлявый Пень, как голова молодца потяжелела, тело обмякло и растянулось между двумя Пнями, погрузившись в глубокий сон…

— Просыпается, — шёпотом сказал старец.

— Да, просыпается. Сейчас накормим, испытаем и в путь отправим.

Молодец открыл ясные очи, потянулся и встал на сильные ноги, поклонился старцам, отведал хлеба да молока.

— Василий, чувствуешь ли ты, как силушка богатырская прибавилась? — разом спросили древние мудрые братья.

— Ой, как прибавилась! — молодец схватил огромный валун и стал подкидывать его играючи.

— А можешь ли ты, мил человек, двумя руками растереть его в порошок?

— Что ж, попробую! — поднатужился молодец и разломал камень на мелкие части.

— Нет! Так не годится, — батюшка Пень протянул Василию ещё один каравай, только цвета иного.

— Уж очень странный хлеб ты мне даёшь, Пень-батюшка, — откусывая, молвил молодец.

— Этот хлеб не только придаёт силы, но и улучшает точность направленности силы.

Отведал Василий угощение, взял другой валун, ещё больше прежнего, и разломил его пополам. Одну половину стёр в порошок мелкий, а другую хотел было забросить в гору, да так, чтобы попасть в один небольшой выступ посреди склона.

— Для пущей точности понадобится тебе зрение орлиное, выпей этот напиток, — и трухлявый Пень протянул молодцу пузырёк с изумрудной жидкостью. — Пей, пей, не бойся. Общее дело у нас, не отравлю, — с усмешкой сказал старец.

Выпил молодец напиток. В глазах всё поплыло. Испугался он, стал глаза тереть, а когда открыл, то понял, что все выступы, впадины, щели далёких гор видит он, как на своей ладони. Схватил тогда молодец ещё один камень, прицелился да как размахнулся, швырнул, что было силы богатырской. Рухнула гора, образовался проход. Только хотел бежать туда молодец, чтобы спасти возлюбленную свою, да остановили его Пни.

— Поспешишь — людей насмешишь, — серьёзно оказали они.

— Что ж ещё нужно? Сила есть! Проход готов!

— Сила есть, а ума и разума недостаточно, — с хитрецой, но серьёзно вымолвил Пень-батюшка.

— Мне снова хлеб есть придётся?

— Нет, мил друг, разум едой не добудешь. Слушай внимательно, вот что мы узнали, пока ты богатырским сном спал…

Коршун-злодей уже много веков похищает самых прекрасных дев. Когда у них рождаются сыновья, он лишает младенцев материнской ласки, отбирая у матерей, и воспитывает их жестокими и могучими воинами. За многие века создал он армию непобедимую, обученную ратному делу, невиданной силы богатырей. Богатыри эти давно отвернулись от добра и встали на сторону зла. Когда же рождаются дочери, он избавляется от них. А жёны его по-прежнему сидят в темницах, света белого не видят, слёзы льют. Одна лишь дева наша, любовь земная, не покорённая им осталась. Не смогла она смягчить каменное сердце, окованное столетиями во зло, но и в обиду себя не дала. Неподвластна ему она, не может он подавить сознание её, потушить свет её души. Стерегут Марьюшку воины могучие — сыны Коршуна.

Раз в год нанимает на службу колдун новых богатырей. Проверяет не только их силу богатырскую, но и преданность коварству и злу. Если сможешь заступить на службу трудную, если отважишься и продержишься три ночи и три дня во зле, не потеряв света в себе и не показав душу свою чистую злодею, то увидишь ты любовь земную. Но и тогда не теряй головы, не сможешь ты её сразу спаси. А коли попробуешь, так накличешь беду неминуемую.

Попасть в царство злодея нелегко. За снесёнными тобою горами поле широкое простирается, за ним лес дремучий, а в лесу том вход тайный есть. Завален он заговорённым валуном. Ни одна богатырская сила не способна его отодвинуть.

В лесу том живёт наш отец родной. Пень, ещё более древний, чем мы. Найдёшь его. Передашь от нас поклон низкий и вот эти два прутика. Внимай каждому его слову, он подскажет, как наняться на службу и проникнуть в подземный мир. Но помни, Василий, войти туда гораздо легче, чем выйти. А выбираться тебе придётся не одному…

— Нелегка задачка, нелегка, — встревоженно молвил молодец. — Но ради любви своей да спасения мира сделаю всё так, как велите, чего бы мне это ни стоило. Прощайте, милые мои старики. Благодарствую за помощь, за силушку богатырскую, за мудрость вашу. Не поминайте лихом!

Поклонился молодец Пням, обнял их на прощание и был таков, только его и видели. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается…

* * *

Мама поцеловала зевающую дочь, подоткнула одеяльце, и малышка тут же затихла, погрузившись в глубокий сон. Устала за день повзрослевшая кроха.

— Спи, моё Пёрышко, спи, мой птенчик, — мама ещё раз поцеловала дочь. — Набирайся сил, моя радость, суждено тебе одолеть злого Коршуна, так гласит предсказание. Время ускорилось, и папа появится раньше назначенного срока.

Конец ознакомительного фрагмента.