Обман на обмен. Ника Лисина – 1

Мария Либертэ

Ника Лисина – самая обычная студентка медицинского училища в самом обычном городе. Воспитывает девушку бабушка – продвинутая и боевая дама. Она бережёт внучку от многих бед, но, чем старательнее оберегаешь дитя, тем более жестокой оказывается жизнь. Стоит бабушке отвернуться, как Ника влипает в неприятности, которые тянут за собой клубок событий и проблем.Сможет ли юная студентка справиться со всем, что уготовила жизнь?

Глава 3

В спальне я заперлась на защёлку и плюхнулась в кровать, не раздеваясь. Мозг отказывался переваривать произошедшее. Получается, маменька прикатила на смотрины? Как собаку или лошадь оценит и решит, годна ли я ко двору? Мне такая перспектива не нравится. Вот только меня никто не спросил.

В дверь поскреблась бабушка. Почему не мать? Не знаю. Но уверена, что это бабулец.

— Ника? — раздался из-за двери бабушкин голос.

— Я сплю, — членораздельно сказала я и уткнулась в подушку.

Булик ушла. Я осталась лежать лицом в подушку. Спать не хотелось, ровно так же, как не хотелось никого видеть. Бабушка это поняла и не тронет меня до утра.

Провалявшись в кровати до заката, я влезла на подоконник и открыла окно. Вечерняя прохлада ворвалась в комнату. Стало легче дышать. Противный ком скатился к пяткам, и горькие слёзы перестали щипать глаза. В общем-то, нет смысла валяться в постели и думать о том, почему маменька так со мной обошлась. Бросила на бабку, а теперь оценивает, как молоко на полке в магазине, можно ли данный продукт презентовать, или за подобный подарочек муж осерчает. В любом случае, я не виновата в том, что произошло. Просто данной особе не нужна дочь.

Так с этим смирилась. Ну не нужна, и ладно. В конце концов почти все свои двадцать лет я прожила с дорогой булечкой. Теперь бы смериться со смотринами.

Это оказалось сложнее. Детское желание понравиться маме выпирало над всеми доводами. Хотя я уверена, что не поеду во Францию, во всяком случае, пока не окончу училище.

Утро тяжело упало на мою несчастную голову. Спала я урывками. Мысли о внезапно появившейся родительнице перемежались обрывочными сумбурными сновидениями. Так что встала в шесть утра я с гудящей головой.

Натянув приличную домашку, я спустилась на кухню. Бабулец сидела у окна и занималась очень странным делом — раскидывала по столу карты таро. Я подавилась зевком.

— А-а-а… что это ты делаешь? — спросила я, совладав с лицом.

— И тебе доброе утро, — улыбнулась бабушка, не поднимая головы. — Ты чего так рано подскочила? Тебе же сегодня во вторую смену.

— Не спится что-то.

Я присела к столу. Бабушка бросила ещё две карты на стол, отложила оставшуюся колоду и стала медленно по одной переворачивать карты рубашками вниз.

— Ты умеешь гадать? — отмерла я, когда все карты оказались перевёрнуты.

— Угу, — медленно протянула бабушка, задумчиво глядя на картинки.

— А давно? — продолжала я допрос.

— Давно, давно, — отмахнулась бабуля и сгребла карты одним движением обратно в колоду.

Она тщательно перемешала карты и вытянула пять штук рубашками вверх, разложив крестом и что-то шепча. Потом отложила колоду и быстро перевернула картонки. Нахмурилась, покачала головой, сложила карты в колоду, перемешала и спрятала в складках одежды.

— Теперь можешь задавать свои вопросы, — улыбнулась бабушка и встала.

— Почему ты никогда не говорила, что умеешь гадать на картах? Насколько я помню, ты отрицаешь всё это.

Она сноровисто насыпала молотый кофе в турку и, залив водой, поднесла к огню.

— Видишь ли, — начала она, не прекращая своей деятельности, — я многого не говорила о себе ни Марине, ни тебе по множеству причин. Их я объясню, но не сейчас. Просто поверь, есть причины не всё рассказывать. Я умею гадать с детства, но не брала в руки гадательных штук более сорока лет.

— А почему сегодня взяла?

— Не могу сказать. Порыв, уверенность, что именно так нужно поступить. Тебе ведь знакомо это чувство?

Я кивнула. Булик поставила на стол две чашечки кофе и вынула блюдце с сухофруктами.

— И что сказали карты? — продолжила я расспросы.

Бабушка улыбнулась:

— Ничего такого, о чём бы я не догадывалась.

Мы молча пили кофе, заедая сухими фруктами. Потом я поднялась к себе и с мстительным ажиотажем принялась «украшать» свою спальню. Не верю, что в моё отсутствие мама не пойдёт проверять, в каких условиях я обитаю.

На дверцу шкафа я вывесила старый раздобытый не очень честным способом плакат, на котором сверху красными буквами было написано: «НЕ ПРОХОДИ МИМО! ОКАЖИ ПЕРВУЮ ПОМОЩЬ», ниже располагались четыре ужасающе правдоподобных рисунка. На первом снежная целина, на белом полотне чистого снега лежал мужчина с обмороженным лицом и руками. Всеми способами неизвестный художник выделил полученные бедолагой травмы. Следующий рисунок содержал в себе морской пляж. Вода переливалась белыми барашками волн и накатывала на берег, а на жёлтом песке лежал утопленник. Несчастный был жив и пытался выкашлять воду, но без посторонней помощи ему было очень тяжело. Следующий рисунок представлял собой пепелище, на котором лежал полуобгоревший, но живой человек. Последний пейзаж демонстрировал стройку и мужика со сломанной ногой и рукой. Из ран торчали во все стороны кости и брызгала кровь.

Я фыркнула, закрепляя нижние углы плаката. Даже при осколочном переломе кости не могут так торчать.

На магнитную доску вернулась схема кишечника, а над кроватью я прикрепила несколько листочков с правилами оказания первой помощи, рекомендациями по уходу за лежачими больными и схему мионеврального синапса. На стол стопочкой сложила справочники по медицине.

Я собираюсь стать медиком, и пусть маменька это видит.

Ближе к одиннадцати бабуля позвала есть. Я с ужасающим грохотом скатилась с лестницы почти под ноги маме.

— Ника? Почему ты так спускаешься? Это небезопасно.

— Мамусик! — завопила я так, что у самой заложило уши. — Доброе утро! Буличка, я бегу кушать!

И вихрь по имени Ника влетел прямо бабушке в руки. Зачем я так вызывающе себя вела, затрудняюсь сказать даже спустя довольно много времени. Ну, вот захотелось мне повыделываться.

За завтраком я вела себя нарочито правильно. Ела омлет ножом и вилкой, церемонно пила кофе, оттопырив мизинчик. Булик созерцала это безобразие с невозмутимым лицом, мама благосклонно улыбалась. Подожди, в моей спальне тебя ждёт сюрприз.

После завтрака я помчалась в училище подстреленной козой. Из-за моего выкаблучивания я сильно задержалась, и теперь приходилось шевелить ногами, чтобы не опоздать.

Пары прошли как по маслу. Нас постоянно срывали к куратору то по одному, то всей группой разом. Мне в один из перерывов пришлось нестись в соседствующую с училищем больницу и брать документы для практики повторно, кто-то там в учебной части их потерял.

— А надо со всеми вместе идти, а не блатом фигурять, — бурчала куратор.

Усилием воли я проглотила фразу «стадом ходим — стадом какаем» — и пошла на лекцию.

Домой я шла, как на ярмарочный балаган. Маменька наверняка заглянула в мою опочивальню. И точно! Когда я вошла в дом, мама сидела в глубоком кресле бледная.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я.

Бабуля вздрогнула. Обычно если я начинаю говорить подобные фразы, жди каверзы. Но на этот раз сделаем исключение из правил.

— Добрый? — вяло приподнялась из кресла мама.

Бабушка только кивнула.

— А что сегодня на ужин? — бодро спросила я.

Мама передёрнулась.

— Иди переодевайся, скомандовала бабушка, — на ужин сегодня пюре.

Я обернулась за пять минут. Бабушка с мамой едва успели обосноваться в кухне.

Бабусик сразу принялась хлопотать у плиты.

— Ника, — неуверенно начала мама, — а что это у тебя в комнате? Очень неуместные иллюстрации. Особенно плакат. Это так ужасно!

— Ничего ужасного. Я собираюсь стать врачом. Это моя работа.

— Врачом? — переспросила маменька.

— Ну, не сразу, — успокоила я её. — Сначала в отделении физиотерапии поработаю, потом на скорой покатаюсь. Наберусь опыта, заодно определюсь, на какую специальность идти. Может, ты мне посоветуешь? Я вот не знаю на хирурга, онколога или травматолога. А может, на врача широкого профиля? В ожоговый центр, например.

— Ника, — осадила меня бабушка.

— А?

— Прекрати.

Не вопрос. Прекратила. Сама вижу, что родительница не в себе.

— Мама? — через некоторое время очнулась мама. — И ты позволяешь ей… — что именно булик мне позволяет: то ли говорить о своих намерениях, то ли идти в медицину, я не поняла, потому что мама не закончила фразу.

— А что я ей должна запрещать? — спокойно перебила её буля. — Твоя дочь взрослая и имеет право сама выбирать и место учёбы, и постеры для комнаты, и линию поведения.

На сим до конца ужина разговоры себя исчерпали. Мы с бабушкой принялись за картошку, маменька за крепкий чай.

После программы «Время» мама постучалась в мою комнату.

— Можно к тебе?

— Можно. Заходи.

Я спрыгнула с подоконника, на котором разместилась с комфортом. Моему заду ровнёхонько хватало место на широкой доске.

— Я хочу поговорить с тобой, — начала мама и замолчала.

Я вопросительно наклонила голову.

— Мы с Базилем хотим пригласить тебя к себе.

— В гости? — уточнила я.

— Ну, вообще-то я думала приехать к тебе на выпускной и устроить тебя в французский институт. Ну, скажем, на экономиста или адвоката.

— А почему именно на экономиста? — поинтересовалась я. Вообще-то я хотела спросить, почему же ты на выпускной так безбожно опоздала, но сдержала колкость. В конце концов у человека могут быть дела и заботы. А выпускной? Я сама была только на торжественной части, а потом буля мне устроила праздничный ужин, плавно переходящий в завтрак.

— Мне кажется, это самый удачный выбор для такой девочки, — улыбнулась мама.

У неё оказалась очень милая улыбка. Трогательная, нежная — мамина. Вот только сердце тревожно ёкнуло.

— Нет, мам. Есть две причины, почему я не поеду с тобой. Причина первая — я медик. Понимаешь, по складу характера, по темпераменту. Вот бывает такое. Увидит кто-то загаженную больницу, вредных больных и зарплату и бежать хочет чем дальше, тем лучше. Мне же ничего, кроме этой больницы, не нужно. Я чувствую, что это моё место.

Мама нахмурилась:

— Это всё романтика. Ну, а какая вторая причина?

— Язык, — просто ответила я. — Я не знаю французского языка. А в учебном заведении, тем более экономическом, язык необходимо знать на более чем высоком уровне. Ну, и бабушку я не оставлю.

— Язык — это не проблема, — почти радостно сказала мама, — ты быстро освоишь его. Что касается бабушки… ты слишком много внимания уделяешь взрослой женщине. Ты совершеннолетняя и имеешь право не спрашивать разрешения.

Я немного опешила.

— Это как? Она же с детства со мной.

— Мне кажется, ты выросла и в ней не нуждаешься, — довольно жёстко парировала мама.

Я растерялась:

— Но как же? Это же бабушка. Я не могу кардинально изменить жизнь, не посоветовавшись.

Беседа стала сильно напрягать. Я силилась понять, к чему клонит мать, и не могла. Булик часто говорила, что я понятлива не по годам. Быстро соображаю и вообще, в двадцать лет девочки мечтают, а я думаю. Это не мои слова, а бабуси и её соседки тёти Нины.

Мама поморщилась:

— Мне казалось, бабушка не принимает за тебя решения, и поступать в медицинский ты решила сама.

— Верно. Но я обсуждала с ней свою будущую профессию. Конечно, она не в восторге от моего выбора, но в то же время именно булик помогла мне его сделать.

— Это ерунда, — жёстко сказала мама, — Базиль хочет, чтобы ты жила с нами.

— А ты? — перебила я.

— Что я?

— Ну, ты хочешь, чтобы я жила с вами?

— При чём тут я? В нашем доме всё решает Базиль.

Некстати вспомнилась пословица: кто девушку ужинает — тот её и танцует.

— И всё же? — попыталась я настоять, но попытка провалилась.

— Ты слишком мала, чтобы умничать! — довольно сурово сказала маменька и поднялась с грацией королевы. — Запомни, в нашем доме всё решает Базиль. Он сказал привезти тебя домой, и я намерена это сделать!

— Но я могу не захотеть.

— Не захотеть жить в прекрасной стране в богатом доме? Это чушь! Подумай, дочка. Базиль тебя обеспечит.

И она покинула мою комнату.

Вот так. Базиль обеспечит. А если я не желаю, чтобы меня кто-то обеспечивал? Но мама вряд ли поймёт. Она привыкла жить за счёт мужа и не откажется от обеспеченной семьи.