Зиска. Загадка злого духа

Мария Корелли, 1897

Каир – город, куда зимой съезжаются европейские аристократы, чтобы отдохнуть и полюбоваться памятниками великой древней цивилизации. И в новом сезоне главной темой всех разговоров становится сказочно богатая и загадочная красавица княгиня Зиска. У нее словно нет прошлого. Ее эксцентричные выходки шокируют общество. Ее познания в области истории Древнего Египта восхищают даже ученых. Она окружена толпой поклонников, но тем не менее ни с кем не сближается. Разумеется, такая необычная женщина просто не может не увлечь знаменитого французского художника Армана Жерваза. Однако он странным образом чувствует, что когда-то уже был знаком с княгиней Зиска и эта их встреча сулит беду одному из них…

Глава 4

Дензил отшатнулся, затем импульсивно бросился к Жервазу: лицо его побагровело, глаза пылали яростным огнем.

— Ты? Ты ее любишь? Как?! Всего за какой-то час — ты!.. Ты столько раз мне хвастался, что у тебя нет сердца, что в женщинах ты видишь лишь модели для своих полотен — а теперь говоришь, что любишь женщину, которую до сегодняшнего вечера никогда не видел?!

— Хватит! — вдруг помрачнев, прервал его Жерваз. — В этом я не уверен. Нет, я точно ее видел — пусть и не могу припомнить где. Но огонь, взволновавший мою кровь, определенно разожжен какой-то старой, ныне ожившей страстью. И глаза этой женщины, которая свела с ума нас обоих, — о, друг мой, не святость они излучают, вовсе нет! Будем оба честны. В облике Madame la Princesse^[20] есть нечто злое — и оно взывает ко злу в нас самих. Если это зло подчинит нас и увлечет за собой — tant pis pour nous!^[21] Тебя мне жаль более, чем себя: ты хороший парень, au fond^[22], в тебе есть то, что мир нынче учится презирать, — искреннее чувство. Я не таков — как я и говорил, у меня нет сердца. Но страсти есть — поистине тигриные страсти, и я не намерен оставлять их неудовлетворенными: суть моей жизни в том, чтобы исполнять все свои желания!

— И это желание ты тоже намерен исполнить?

— Даже не сомневайся! Если удастся.

— Тогда… ты был мне другом, больше ты мне не друг! — яростно вскричал Дензил. — Боже мой! Как ты не понимаешь? Моя кровь так же горяча, как твоя: и ни одной улыбки, ни одного взгляда княгини Зиска я тебе не уступлю! Нет — скорее убью тебя!

Жерваз ответил ему спокойным взглядом.

— Да неужели? Pauvre garcon!^[23] Ты совсем еще мальчишка, Дензил… кстати, сколько тебе лет? Ах да, припоминаю: двадцать два. Всего двадцать два — а мне уже тридцать восемь. Если измерять жизнь одним лишь прожитым временем, твоя для тебя ценнее, чем моя для меня. Так что, если хочешь, можешь убить меня — пожалуй, хоть сейчас. Вот у меня и кинжал на поясе, кажется, острый: пользуйся на здоровье. Только, ради всего святого, не болтай, а действуй! Ты можешь меня убить — разумеется; но запомни, Дензил, никак и ничем ты не заставишь меня разлюбить женщину, в которую влюблены мы оба! И вот что я думаю: вместо того чтобы рычать друг на друга под луной, словно два сценических злодея былых времен, давай поступим как разумные люди: предоставим выбор даме. Что скажешь? Ты знаком с ней уже много дней, я — всего два часа. У тебя есть фора, и жаловаться тебе не на что. — С этими словами Жерваз отстегнул с пояса бедуинский кинжал и, держа его за лезвие, шутливо протянул Дензилу. — Один удар, дорогой мой храбрец! — продолжал он. — И ты навеки погасишь лихорадку в моих жилах — лихорадку по имени Зиска! Но если не нанесешь убийственный удар, она будет разгораться, пока не достигнет величайшей силы, и тогда…

— И тогда?.. — словно эхо повторил Дензил.

— Тогда… одному Богу известно, что тогда!

Дензил с жестом отвращения оттолкнул предложенный кинжал.

— Можешь шутить, если охота, — заявил он. — Ты вечно шутишь. Но ты не знаешь, не можешь вообразить, что за ужасные мысли меня одолевают! Мысли, значение которых я страшусь раскрыть даже самому себе. Есть доля истины в твоих легкомысленных словах: я знаю, инстинктивно чувствую, что очарование женщины, которую люблю, — недоброе очарование, что в нем есть что-то злое. И что с того? Разве нельзя влюбиться в порочную женщину?

— Только в такую и можно! — решительно ответил Жерваз.

— Жерваз, что за муки я терплю с тех пор, как впервые увидел ее лицо! — вскричал несчастный юноша; самообладание его дало трещину. — Ты не представляешь, во что превратилась моя жизнь! Ее глаза сводят меня с ума; легчайшее прикосновение ее руки, кажется, незримо увлекает меня…

— К погибели! — закончил Жерваз. — Обычный финал путешествия, в которое нас, мужчин, завлекают хорошенькие женщины.

— И теперь, — продолжал Дензил, едва ли его слыша, — когда я и так в отчаянии, еще ты добавляешь мне страданий! Что за злая судьба привела меня в Каир?! Теперь у меня с ней нет шансов: разумеется, ты выйдешь победителем. И ты еще удивляешься, что я готов тебя убить?

— О, я ничему не удивляюсь, — преспокойно отвечал Жерваз. — Разве только, пожалуй, самому себе. И с величайшим чувством повторяю твои слова: что за злая судьба привела меня в Каир?! Не ведаю. Но теперь у меня есть причина здесь остаться. Дорогой мой Мюррей, давай не будем ссориться: пустая трата времени. Я ведь не сержусь на тебя за то, что ты влюблен в la belle^[24]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

20

Госпожа княгиня (фр.).

21

Тем хуже для нас (фр.).

22

В сущности (фр.).

23

Бедный мальчик (фр.).

24

Красавица (фр.).