Мемуары знатной дамы: путь от фрейлины до эмигрантки. Из потонувшего мира

Мария Клейнмихель (2023)

Графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель — светская дама из высшего общества Российской империи, пережившая за свою долгую жизнь трех императоров и лично знавшая многих людей, оставивших след в истории. Пройдя путь от юной фрейлины до пожилой хозяйки петербургского салона, по-дружески принимавшей у себя аристократов, министров, генералов и дипломатов, она оказалась причастна ко многим тайнам политической жизни. Ей было уже за 70 лет, когда 1917 год навсегда изменил жизнь в России. Оказавшись в эмиграции, графиня Клейнмихель сочла своим долгом написать воспоминания о «потонувшем мире» Российской империи, ведь ей было что вспомнить.

Три современные леди Годивы

Моя бабушка и жена Бальзака имели еще третью сестру, состоявшую в первом браке за графом Собанским. От этого брака происходит княгиня Сапега. Ввиду того что сестра моей бабушки очень рано овдовела, она вышла замуж за полковника Чирковича, вице-губернатора Крыма. После его смерти уже пятидесяти лет она вступила в третий раз в брак с писателем Жюлем Лакруа, братом библиофила Якова, составившего, между прочим, жизнеописание Николая I.

В 20-х годах сестра моей бабушки вместе со своим вторым мужем жила в Крыму. Она была необычайно красива. Генерал-губернатор всего юга России граф де Вит страстно в нее влюбился, и она на этом основании в течение многих лет разыгрывала роль вице-королевы Крыма.

Княгиня Воронцова, урожденная княжна Браницкая, и госпожа Нарышкина, урожденная Потоцкая, обе необычайные красавицы, были ее близкими и неразлучными подругами. В хронике тогдашних дней сообщаются совершенно фантастические сведения об этих трех дамах. Между прочим, эти современные леди Годивы, как рассказывают, в ясную лунную ночь совершили поездку верхом в костюмах Евы до ее грехопадения. В английской балладе говорится, что тот любопытный, который посмел взглянуть на леди Годиву, ослеп. Такая кара не постигла тех многих любопытствующих в Крыму, когда мимо них проскочила галопом эта ночная кавалькада. Еще слыхала я о них в моей юности следующее: эти три дамы сходились изредка с какой-то таинственной особой, французской эмигранткой. О религиозности и добрых делах этой особы ходили слухи по всему Крыму. Но она избегала говорить о своем прошлом; ее же прислуга тайком передавала, что она носила постоянно полосу из оленьей шкуры на теле, на груди, и что она эту полосу не снимала даже сидя в ванной. После ее смерти выяснилось, что этой оленьей шкурой она скрывала обесчестившее ее клеймо на плече, выжженное палачом. Как бы то ни было, в Крыму распространился слух, что усопшая была прославленная де Ла Мотт^[4], печальная героиня истории с ожерельем королевы. Она обитала в зеленом доме, в Кореизе, поместье князя Юсупова, и туристам показывают ее гробницу в Старом Крыму.

Примечания

4

Жанна Валуа де Ла Мотт была замешана в авантюру, связанную с бриллиантовым ожерельем, обманом полученным у ювелиров якобы для королевы Марии-Антуанетты.