Созданная демоном. Книга первая. Васюганские болота

Мария Карташева, 2022

Для узкого круга она та, кто ловит маньяков. Для широкой общественности – известная писательница. Единицы знают правду о ней. И только ей известно, что она умерла…

Глава 3

Ночь в тишине кралась по больничным коридорам, за окнами неистово летала чёрным вороном непогода, ветер невидимой рукой тряс деревья, откусывал ослабевшие листочки и уносил их подальше от родного дома.

Кузякин несколько минут пялился в экран телефона, шлёпал губами невнятные проклятия, потом протяжно вздохнул и посмотрел в сторону дремлющей Стеф.

— Что-то случилось? — отозвалась женщина, разглядывая следователя из-под прикрытых ресниц.

— В лаборатории сказали, что будут долго трудиться над платьем. Там много отпечатков. Даже странно.

— Ничего странного. По этим отпечаткам потом опознают людей, которых он пригласил на свадьбу, если можно так назвать всё это представление. Он будет путать вас в деталях, в результате возникнут многотомные уголовные дела, масса мелочей, бесконечные отпечатки, группы крови, ДНК. Но никаких следов этого человека. Даже у последней девушки не удалось ничего обнаружить, хотя она родила ему ребёнка.

— Мистика какая-то. — Кузякин развёл в стороны большие ладони, хлюпнул длинным носом и проговорил. — А что вообще зацепок никаких?

— Нет. — Стеф покачала головой, взглянула на лежащую девушку и подумала, что ей очень надоело лгать. — Вы не против, я вызвала своего криминалиста?

— А чем наши-то хуже? — несколько ревностно отозвался Василий.

— Опытом в мелочах. Круг дел для ваших криминалистов, — Стефани замялась, — умещается в основном в ежеквартальных отчётах: бытовые убийства, грабежи, разбой, изнасилования. И этот привычный поток дел создаёт своеобразные шоры, за рамки которых выходить довольно сложно. Я пригласила специалиста, работающего в полевых условиях и специализирующегося именно на таких делах. — Стеф помолчала. — Ну и в конце концов, чтобы научиться работать на сверхточном оборудовании, на котором работает он, тоже нужно время.

На этаже вдруг послышались голоса, торопливые шаги, к палате подошёл лечащий врач, которого обязали здесь присутствовать круглосуточно вместе с несколькими людьми в строгих костюмах и черноволосый мужчина в мятых джинсах и худи болотного цвета. При появлении этой процессии лицо Кузякина слегка дёрнулось, было совершенно понятно, что он узнал мужчину.

— Открывайте. — послышалось требование, обращённое к суетливому врачу с маской отчаянной усталости на лице.

— Да я-то что. Вон внутри люди из полиции сидят, у них все ключи. Они ж там заперлись. Не я. — развёл он руками. — Вы меня полчаса пытали, просили провести… Пожалуйста. — пробормотал он.

— Открывайте. — властным голосом сказал мужчина, теперь глядя на Кузякина.

Василий Валентинович сначала дёрнулся, потом осёкся и поглядел на Стефани, без движения сидевшую в уютном кресле, отнятым у главного врача больницы.

— Стефани, надо бы открыть. — тихо сказал следователь.

Стеф, не двигаясь с места, ещё раз всех внимательно оглядела и негромко спросила:

— Вас слишком много. Зачем столько народу?

— Я её жених. Я только что прилетел. Я хочу видеть её. — мужчина сделал шаг вперёд и потянулся к ручке двери.

— Смотрите. — равнодушно отозвалась Стеф. — Внутрь я вас не пущу. Со мной она в безопасности.

— Я не понял. — мужчина зло посмотрел на следователя. — Вы меня не узнали?

— Я не командую парадом. — как бы извиняясь, вполголоса проговорил Кузякин. — Вот. — он слегка кивнул в сторону Стеф.

— Вы с ума сошли? Мне двери ломать? — побелевшими губами спросил человек.

— Кто это? — не отрывая взгляда от незваных гостей, спросила Стеф.

— Это Малышев Илья Станиславович. Он и правда жених Эмили. — несколько нервно отозвался Кузякин, хорошо зная крутой нрав Малышева, его неспособность слышать слово «нет» и тот факт, что большая часть предприятий в городе была его инвестиционными проектами.

Стефани медленно встала, близко подошла к стеклу и, прямо глядя в пылающие гневом угли глаз мужчины, спросила:

— А насколько вы уверены, что он не прошёл мимо вас на улице или в аэропорту и не передал какую-то весточку той, которую он теперь считает своей? — Стеф пожала плечами. — Позапрошлой жертве он ввёл какой-то сложный препарат, а когда к ней приблизился её настоящий жених, реакция запустилась, и у девушки начались необратимые процессы. А знаете почему? Потому что он распылил на его одежду какой-то реагент, предварительно предупредив её в письме, чтобы настоящий жених к ней не приближался, иначе он убьёт её. Его не послушали, и он не смог забрать ту девушку, но она умерла в мучениях. — Стеф помолчала. — Я не пущу вас. Я сама ищу выход из этой комнаты, но пока не нашла.

— И что же делать? — Илья прислонил ладони к стеклу и долго смотрел на Эмили.

— Я думаю. Все думают. — Стеф вздохнула. — Но пока мы ждём. У нас есть время.

— Всё что нужно. Слышите?! Всё что нужно, мне сразу и напрямую. — Илья продиктовал номер своего телефона, круто развернулся и ушёл.

— Во дела. — посетовал Кузякин. — Он и правда тот ещё перец. Был-то такой дрищеватый, потом поджал под себя половину города. Они с отцом Эмили давно по ней сговорились. Летом следующим свадьбу хотели играть.

— Понятно. — задумчиво протянула Стефани. — А сколько ему лет?

— Тридцатник. — Василий Валентинович нахмурился. — Нет, больше. Это в прошлом году гуляли так, что чуть пол-леса фейерверками треклятыми не спалили. А что за реагенты-то такие были? — спросил следователь. — Выяснили?

— Какие реагенты? — не понимая о чём речь, нахмурилась Стеф.

— Ну те, чем девушку ту, покойную уже, обработали.

— А. Да что ж все такие наивные? — вздохнула Стеф. — Не было такого, но срабатывает обычно хорошо. Все сразу вспоминают про супергазы, которыми правительства травят своих шпионов. — улыбнулась она. — Подремлите, а я подежурю. Впереди ещё столько работы.

Ночь кое-как успокоила разбушевавшийся ветер, пригладила растрёпанный сухостой на обочинах дорог и устав успокоилась, завалившись за горизонт в сторону Васюганских болот и освободив дорогу дрожащему студёному рассвету, розовой полосой тянувшемуся по краю города.

— Стеф, Стеф, — сквозь ватную пелену тяжёлого сна пробивались беспокойные звуки знакомого голоса, — нет её, нет её. Я проснулся, вы спите, а её нет. Увели. — причитая, следователь тряс за плечо Стефани.

Стефани еле распрямила тело, выдравшись из кокона сна, несколько секунд сидела и, хлопая глазами, смотрела ровно перед собой, пытаясь понять, что ей говорит следователь.

— Как увёл? — глухим голосом отозвалась она. — Куда увёл?

— Её нет нигде. — Кузякин рухнул на стул и, бросив руки, смешно повисшие в свитере словно мулине, бессильно пожал плечами. — Это же кошмар. Вы же сказали, что будете дежурить.

— Странно, сегодня только второй день. Обычно у него всё верно рассчитано. На третий день приходит иллюзия успокоения, притупленное от усталости внимание, а значит, мы пропускаем мелочи.

— Вас не поймёшь. Вы ж про ритуал твердили, а сейчас про расчёт говорите.

— Любой ритуал должен взывать хоть к какому-то здравому смыслу. Третий день выбран не просто так, так ему проще забирать девушек, чтобы не тратить лишние силы. — вздохнула Стеф. — Ну что ж, будем искать место свадьбы и обязательно нужно найти тех, кто год назад прислал картину. — Стефани взглянула на телефон. — Мой специалист уже прибыл, нас могут доставить обратно на болота?

— Что вот так просто? Что я скажу её родителям? Что вы не пустили никого в эту палату, а теперь говорите, что Эмили у нас забрали и приступаете к расследованию? А здесь кто останется? — Кузякин почти кричал на неё.

— Ну а вы-то на что? Начинайте опрос персонала или как там это у вас делается. — Стеф подошла к небольшой раковине, примостившейся в углу палаты, поплескала в лицо холодной водой и, посмотрев на себя в зеркало, произнесла. — Когда нас смогут забрать?

— Вы вот в себе, а? — испуганно произнёс Василий. — Я ж должен что-то папе её сказать. Мы с вами внутри были, плюс охрана снаружи… Он что дух бесплотный?

— Ну, я думаю, сначала вам нужно просмотреть камеры. Зачем утруждать свою голову пустыми измышлениями, когда есть под рукой работающие инструменты? — Стеф подхватила сумку. — Я в аэропорт, встречу специалиста, туда же можете прислать машину.

— Но она же пропала! — чуть ли не истерически взвизгнул следователь.

— Да вы что? — в сердцах гаркнула Стефани. — А я что говорила? Я говорила, что он её заберёт.

— Но она ж здесь была. — Кузякин рубанул ладонью воздух, со всей силы отшиб себе пальцы об подоконник и, тоненько завыв, стал подпрыгивать на одной ноге.

— Как в себя придёте, не забудьте за мной машину прислать.

Стефани вышла из дверей, цепким взглядом оглядела холл и пошла к лестнице, но спустившись на один этаж, краем глаза она уловила движение возле колонн слева. Стефани подняла голову, резко развернулась на лестнице, словно что-то забыв, и молча прошла мимо догнавшего её следователя.

— Вы куда теперь-то? — окликнул он её.

— Я кое-что вспомнила.

Больница располагалась в старом здании, строили его тогда, когда ещё не экономили на метрах и поэтому коридоры и переходы здесь были широкими, свободное пространство возле каждого окна зеленело ухоженными высокими цветами, но вскоре великолепие заканчивалось, и начинался чистый бизнес. Под палаты явно перестраивали залы, потому что здесь, коридорчики растекались частыми уродливыми ручейками современного дизайна, и всё это было абсолютно нелепо. Стефани шла, расслабленно глядела по сторонам, но вот телефон в её руке, тщательно фиксировал всё вокруг, хотя она просто шагала и держала мобильник зажатым в ладони.

— Простите, — Стефани остановила медсестру, — я заблудилась. Где морг?

— Прямо, потом по лестнице вниз, — молодящаяся женщина указала пальцем вперёд, сгибая его по мере предполагаемого движения, — но там сейчас, — она посмотрела на часы, — только санитар. Доктор на обеде. Вас проводить?

— Я не задержу вас?

— Нет. Я сейчас свободна. Санитар у нас новый и вряд ли сможет чем-то помочь. — она отошла на несколько шагов и повернулась к напарнице. — Морг сегодня пользуется успехом. Пожалуй, я проверю в чём дело.

— А что кто-то ещё интересовался моргом? — проговорила Стеф, когда женщина вернулась.

— Простите, что услышали наш внутренний разговор, я не должна была поступать так. Но это внутренняя информация. Следуйте за мной.

— По-моему, морг в больнице это так обычно. — пожала плечами Стефани.

— У нас платное отделение и в принципе здесь нет тяжёлых пациентов, сейчас их вообще немного: нас реконструируют, и мы переезжаем в новое более удобное здание. — она вздохнула. — То что наваяли здесь, даже отдалённо нельзя назвать удобной эргономикой места.

— Попили бюджет? — усмехнулась Стеф.

— Ну да, нашикарили десять палат, остальное — просто мрак какой-то. — коротко усмехнулась женщина. — А зачем вам в морг? У нас вроде никто не умирал.

— Я вместе с полицией. Слышали, наверное, мы пациентку ночью охраняли.

— Ой, слышали, как-то прям сегодня было неспокойно. А она чего же? Померла всё-таки?

— Нет. Я, так сказать, по служебным делам. А кто ещё интересовался моргом?

— Мужик какой-то. Не у меня. У нашей сестры милосердия, — женщина пропустила Стеф вперёд. — Нам помогают монахини. Она мне сказала, что дорогу в морг спрашивал мужчина. — женщина поджала тонкие, сухие губы, аккуратно накрашенные розовым блеском.

— А найти её можно? — Стеф набрала номер. — Василий Валентинович, я на втором этаже, но в другом крыле. Вы нужны мне здесь, желательно в сопровождении полицейских. — Как зовут вас? — обратилась она к женщине.

— Ольга. Ольга Константиновна. — женщина потрясла головой.

— Ольга Константиновна, найдите, пожалуйста, мне эту монахиню.

— Хорошо. Я позвоню в другой корпус, в ожоговое, они обычно там работают, а по утрам к нам приходят. — она помолчала и добавила. — У нас кофе лучше.

Стефани увидела, как быстрой, подпрыгивающей походкой из бокового коридора вышел Василий Валентинович и начал отчаянно махать, словно, кроме них, здесь была целая толпа.

— Да вижу я вас.

— Что стряслось?

— Несколько часов назад доро́гой в морг интересовался мужчина. Нужны записи с камер, сейчас монахиню, которая показывала дорогу, найдут, я сама её опрошу.

Быстро тараторя, Стефани добралась до подвального этажа, где медсестра показала нужное направление и, испуганно глянув на большое скопление полицейских, быстро удалилась. В гулкой тишине подвала находиться было неприятно. Здесь, на небольшом освещённом пяточке, были втиснуты прозекторская, кабинет врача и склад.

— Это лабиринт какой-то, — потревожил сырую тишину Кузякин.

— А кто там ходит у меня? — в одном из ответвлений послышался голос, и к ним навстречу вышел мужчина.

— Вы санитар? — Стефани оглядела здорового детину, вытирающего руки о белейшее полотенце, казавшееся в его руках странным, нездешним предметом.

— Я патологоанатом. Куда вы идёте? — детина наконец заметил полицейских. — Полиция?

— У вас были сегодня посетители? — Стеф подошла к нему ближе.

— Нет. Я никого сегодня не видел, впрочем, я выходил на обед, но санитар не говорил ничего. — он молча махнул рукой, приглашая их за собой. — У нас затишье. А что, для нужд нашей больницы, такой морг не требуется, — чуть ли не с досадой проговорил он. — В этом коммерческом безобразии пациенты выходят на своих двоих, неустоек за смерть никто платить не хочет. Поэтому к нам в основном стекаются на практику студенты. — он облегчённо вздохнул. — Но сейчас каникулы.

— Что, все те коридоры — морг? — Стеф осматривала ответвления от основного коридора, теряющиеся в мерцающем свете.

— Нет, этот подвал тянется под всей больницей. Там везде под каждое отделение всё расписано, в основном склады. Хорошо, что переезжаем скоро, а то места много, а толку мало. Там хоть практика будет побольше. К нам и криминальный морг прицепят.

— Очень ценная информация. Найдите своего санитара, спросите, не видел ли он кого. Хорошо?

— Сейчас найдём. Он здесь недавно, но я думаю ненадолго, ленив сильно. Толик, — доктор разродился неожиданно громким голосом. — Простите, здесь не работают мобильные телефоны. Ладно, я, когда ушёл в лабораторию, поручил ему помыть приёмную. Пошли туда.

Помещение возвращало шаги гулким эхом, они двигались теперь в другую сторону, а доктор вдруг ударился в воспоминания и всё рассказывал о своей практике во Франции.

— Вот здесь. — наконец он толкнул дверь и, проведя по стене рукой, включил свет. — Толя, ты с ума сошёл? — на цинковом столе, на боку, спиной к двери лежал молодой человек.

Стефани не успела перехватить его руку, когда врач дёрнул Толика за плечо и тот безжизненным кульком повалился на поверхность стола.

— Толик? — врач остановился в недоумении.

— Он мёртв? — то ли утверждая, то ли спрашивая, проговорила Стефани.

— Ну не загорает же. — пробормотал мужчина. — Опять нарик, что ли, попался? Ну что за жизнь-то такая.

В дверях показался запыхавшийся Кузякин, выскакивающий наверх, доложить начальству, настойчиво требовавшему в присылаемых сообщениях позвонить.

— Что случилось?

— Санитар мёртв. — вздохнула Стеф. — Как скоро сможете назвать причину смерти?

— Тю, куда, — присвистнул вдруг Кузякин, — так же не делается. Сейчас приедет судмедэксперт. А то простите, этот-то, — Василий Валентинович показал на патологоанатома, — мало того что патологоанатом, а значит, вскрывать может только мирные трупы, но и вполне себе в круг подозреваемых может входить.

— Это с чего это? — взвился мужчина.

Стефани, не дожидаясь конца перепалки, выскользнула из приёмной, встала посреди коридора и огляделась. Ещё вчера идея везти сюда Эмили ей в корне не нравилась, она, конечно, отстояла своё участие и расследование дела по своим правилам, но вот логически объяснить, почему Эмили нельзя везти сюда, не смогла и даже не попыталась. Все и так были на нервах, и одно неверное слово могло сдетонировать напряжённое пространство.

— Это всё какой-то абсурд. — из кабинета вывалился покрывающийся красными пятнами патологоанатом.

— Учить он меня ещё вздумал. — следом появился явно довольный собой Кузякин.

— Василий Валентинович, я поеду в аэропорт, а вы как монахиню найдёте, сразу мне позвоните.

— Да уже всю больницу обыскали, нет нигде. Сейчас в приход звонить будем.

— Ну, может, стоит здесь поискать, — Стефани обвела руками пространство вокруг.

— А чего она здесь забыла? — спросил Кузякин.

— Василий Валентинович, можно вас на минутку? — спросила Стеф и отвела мужчину на несколько шагов. — Вы меня простите, но вчера вы показались почти профессионалом. А сегодня вам что, утреннее событие на голову надавило?

— Это в каком смысле? — не понял следователь.

— Может, убили её тоже? — прямо спросила Стеф. — Давайте ещё подвал обыщем и тогда уже сделаем вывод, что в здании её нет.

Кузякин несколько секунд смотрел на Стефани, но у неё складывалось чёткое впечатление, что он её не видит. Потом мужчина вернулся в реальность, оглядел свою скучающую свиту и спросил у доктора:

— Сколько тел сейчас в морге?

— С этим, — неприязненно буркнул врач, кивая назад в сторону кабинета, — пять.

— Мужчины, женщины, дети?

— Двое мужчин далеко за восемьдесят, одна девочка-подросток и дохлая кошка, я её вчера нашёл на складе.

— Простите, а как понять монахиня или нет? — проговорил один из полицейских, собравшихся за спиной у Кузякина.

— Монахини в чём ходят в вашей больнице? — спросила Стеф у стоящего в углу врача.

— В серых платьях и в апостольнике…

— Простите, а что такое апостольник? — снова спросил молодой человек.

— Платок такой с прорезью для лица, — Стефания подняла глаза на молодого лейтенанта, — парень, поверь, ты монахиню, ни с кем не спутаешь.

— Вы уверены, что мы кого-то найдём? — спросил старший из полицейских.

— Нет. Но я уверена в том, что следует искать. — устало проговорила Стеф.

— Так, мужики, ну сопли-то подберите и бодро пошли. Сейчас опера наши ещё подтянутся. В центральном клубе перестрелка была, мои ребята там заканчивают сейчас.

Пропустив эту информацию мимо ушей, Стефани глянула на часы и уже хотела идти к выходу, но Кузякин посмотрел на неё и спросил:

— А за что их убивать?

— Ну, видели они его. Описать могут.

— А зачем он рожу свою афишировал, если весь такой неуловимый? — покривлялся Кузякин.

— Не знаю. Но он первый раз отошёл от плана, он никогда, ни с кем не говорил на местах похищения. — Стеф пожала плечами. — Только бы найти монахиню. И она, и санитар были живы после разговора с ним.

Наверху лестницы послышались шаги, Стефани и Кузякин посмотрели наверх и увидели, что к ним быстро спускается молодой высокий парень в короткой чёрной кожаной куртке.

— Господи, думал, не доживу. Это Митя. — Кузякин потыкал пальцем.

— И? — спросила Стеф.

— Дима, наш начальник оперчасти и это его задача ноги по самые интересные места стаптывать и по ночам охранять кого-нибудь. Он своё дело хорошо знает. Митя, ты выяснил что-нибудь? — продребезжал Кузякин.

— Не очень много. Сначала пытались выяснить, как давно её не видели. — Дима оценивающе глянул на Стеф. — Дмитрий Ковров.

— Здравствуйте. Вы что-нибудь узнали? Монахиню кто-нибудь видел? — Стефани ещё раз глянула на часы и покачала головой. — Я очень опаздываю. Давайте я вернусь с криминалистом, вдруг что-то уже будет понятно.

— Может быть, вашего специалиста кто-нибудь из наших встретит? — оперативник развёл руками. — А то вы тут вроде как центр Вселенной. Меня Кирилл убедительно попросил сопровождать вас везде. — мужчина внимательно посмотрел на Стеф.

— Ну, хорошо. Кому перекинуть информацию по рейсу?

— Давайте мне, — сказал Дима, диктуя номер телефона, — дальше я разберусь.

— Ладно, — хлопнул ладошами Кузякин, — поеду я, пожалуй. У меня тоже дел, — он чиркнул над головой ладонью, — вагон. Но это в приоритете и на контроле.

Когда Кузякин скрылся из вида, Стефани пожала плечами и проговорила:

— Поначалу казался адекватным.

— Запал уже не тот, точнее, завод быстро заканчивается, — Дима вздохнул и потёр рукой подбородок, — самый лучший следователь, — Дима помолчал и добавил, — был. Но уважение за ним осталось. Они три друга были: Кирилл, Семён и Василий.

— Давайте, воспоминания отложим на потом. — проговорила Стефани.

Вдруг из крайнего прохода показался молоденький полицейский, не так давно интересовавшийся, что такое апостольник.

— Похоже, мы нашли её.

— Жива? — напряжённо спросила Стефани.

— Нет. Мне кажется, её задушили.

— Проводите меня туда. — со вздохом сказала женщина.

Стефани пошла за молодым человеком, всё дальше погружаясь в густую тишину, хранимую подземельем. В воздухе висел запах сырости и пыли, крошащийся кирпич пугал тем, что вот-вот обвалится, и вся махина больничного здания просто похоронит незваных посетителей под своими обломками.

— Именно вы нашли её? — спросила она у молодого человека.

Тот покивал, продолжая движение.

— Дмитрий, вы идёте? — крикнула Стеф назад.

— Да, мы догоняем вас.

И тут же эхом, тихим эхом, от стены словно отделились слова, произнесённые кем-то невидимым: «Где моя невеста?».

— Стоп. — Стеф судорожно схватила за плечо идущего впереди молодого человека. — Что это? Вы слышали? Дима, идите сюда. — позади них в дополнение к тусклому освещению лампочек заметался луч фонарика по стенам, шаря по неровной поверхности каменных сводов. — Откуда шёл голос? Вы слышали? — сдавленно спросила она у молодого человека.

— Да. — тот нервно заправил волосы за ухо. — Слышал. Здесь и так жутко, — снизив голос, сказал он, — но здесь, же нет дверей, а голос прямо над ухом был.

— Где тело?

— Я нашёл её в конце коридора, она прямо к стенке прислонена. — нервно сглотнул молодой человек.

— Срочно оцепить здание больницы, — буркнул в рацию подоспевший начальник оперчасти, — чтобы никто не мог выйти.

— Далеко до тела ещё?

— Да вот же оно.

Монахиня была прислонена к стене, раскрытые ладони лежали у неё на коленях, и посредине одной из ладоней возвышалась горка из белого рассыпчатого вещества.

— Мне нужно взять это на анализ. — Стеф указала на вещество. — Нужно больше света, чтобы сделать подробные фотографии места и тела.

— Мать честная. — в коридоре позади них вдруг послышался возглас Кузякина. — А я вот товарища вашего, которого наши привезли, встретил и решил лично до места сопроводить. Ну, проходите, проходите. — подвинулся Кузякин, пропуская криминалиста. — Всё-таки мёртвая?

— Валентинович, не переживай, я уже Наташу вызвал, она всю опись сделает. — хлопая по плечу Кузякина, сказал Дима и протянул руку криминалисту. — Добро пожаловать. Дмитрий Ковров.

— Мамыкин. — буркнул криминалист и, зло зыркнув на Стеф, подошёл к монахине. — Ну кто руки-то свои тянул сюда уже? — поджав губы, спросил он.

— Прости, я думала, ты дольше будешь добираться. Попросила насыпать в пакет для анализа.

— Надеюсь, пакет вы взяли из-под рыбы, — рявкнул Мамыкин, — раз уж всё делаете через одно место.

— Прости. — тихо сказала она. — Просто без тебя никак.

— Да понял я. Не мешайтесь мне здесь, а.

Стеф подняла руки и отошла на несколько шагов.

— Спички есть? — вдруг спросила она у Коврова.

— Зажигалка пойдёт?

— Даже ещё лучше.

Дима вытащил из кармана розовую зажигалку, а Стеф, взяв её из рук, несколько раз чиркнула колёсиком и когда пламя стало ровным, подошла к тому месту, где они услышали голос. Здесь горение резко изменилось, и огонёк стал клониться к стене вправо.

— Так, значит, там есть отверстие. — Стеф покрутила головой, — как бы отметить эту стену?

— В смысле? — не понял Дима.

— Это место нужно отметить, чтобы не потерять. И я должна выйти куда-то, где ловит связь, чтобы посмотреть план здания.

— А. Сейчас сделаем. Лёха, иди сюда, — по рации сказал оперативник, — стой здесь, — он поставил его ровно возле отверстия в стене. Всё, пометили, куда идём?

— Оригинально. — отметила Стеф. — Нужно подняться на первый этаж, там связь была.

— Провожу?

— Ну если вы здесь не нужны. — Стеф пожала плечами и обернулась на Мамыкина, ползающего по полу вокруг тела. — Я скоро вернусь. У тебя всё хорошо?

— Офигительно. — взорвался тот. — Это же моя любимая поза, упор колени-локти.

Стеф легонько улыбнулась и пошла по коридору прочь.

— Чего он у вас такой нервный? — спросил Дима.

— Характер такой. Зато спец от бога. Мы около года назад вместе над одним делом работали, а потом, когда закончили, они с судмедэкспертом организовали своё криминалистическое бюро и независимую патлабораторию. Не волнуйтесь, допуски у него все есть.

— А я не волнуюсь. — Дима мягко улыбнулся. — Можем на ты?

— Конечно.

— Так что мы ищем?

— Мне нужен ноутбук или притенённое помещение с гладкой стеной. — сказала Стеф.

— Момент.

Дима удалился по коридору, а Стеф, опустившись на подоконник, осмотрелась вокруг. Первые дни на местах, где находились жертвы, самые тяжёлые: новые люди, информация льётся со всех сторон и важно ничего не упустить. В такие дни она практически переставала спать, мало ела и всё время думала, до перегрева, до того, что ей казалось, будто изнутри голова уже полыхает и покрывается тонкой корочкой пепла.

— Ноута нет, но сказали, что можно воспользоваться конференц-залом. — Дима неслышно подошёл со стороны коридора.

— Пошли. — сказала Стеф и слезла с подоконника.

Большое прямоугольное помещение дышало затхлой прохладой, старые потёртые кресла, собранные вокруг большого и явно нового овального стола, стояли невпопад, словно помещение совсем недавно опустело и здесь ещё не успели навести порядок. Даже грифельная доска была испещрена записями и графиками.

— То что нужно. — сказала Стеф и, быстро стерев с доски остатки мела, поколдовала над клавиатурой телефона.

К огромному изумлению оперативника, на доске сразу же возникли чёткие линии плана больницы, сменяющие друг друга, когда Стеф касалась экрана мобильника. Вскоре девушка остановилась и, найдя нужный объект, увеличила его.

— Техника, однако. — присвистнул опер.

— Смотри. — Стеф подхватила столбик мела и обвела место, где сейчас был морг. — Вот по этому проходу мы шли. Здесь тупик, значит, где-то здесь стоит, — она улыбнулась, — наша живая метка. Так?

— И?

— И, — она провела чёткую белую линию и поставила жирную точку за пределами здания, — вот где-то здесь можно поискать его следы. Скорее всего, здесь проходят дренажные трубы. — достав второй телефон, Стеф запечатлела странный план, потом наложила изображение на внешние объекты и теперь стало более-менее понятно, где определить область работы для Мамыкина.

На улице было несколько ветрено, суховей шнырял по внутреннему двору больницы, гремел сваленными в углу железяками, раскачивал всё ещё зажжённый, несмотря на светлый день, фонарь, поднимался к небу, раздувая паруса туч, и гнал небесную регату куда-то за горизонт.

Стеф обошла место, наклонилась и, найдя небольшое, круглое отверстие в стене, вдруг сказала:

— Ребята, Мамыкина, если он закончил, проводите во внутренний двор больницы.

— Не понял, — странно прищурился оперативник, внимательно наблюдая за действиями девушки.

— Ну если тебе сейчас заикаясь позвонит кто-нибудь из подчинённых, значит всё сработало. — улыбнулась Стеф, и в конце её реплики и правда зазвонил телефон оперативника.

Дима поставил телефон на громкую связь и нажал на кнопку ответа.

— П-прости, Дима, — немного дрожащим голосом проговорил один из оставленных с Мамыкиным сотрудников. — Я чего-то не очень понял, но там голос из стены был.

— Сработало. — усмехнулся Дима. — Ладно, если криминалист закончил, то сворачивайтесь. Тело можно увозить.

— Слушай, тут постовой у стены истерит и орёт, что ни за что не останется здесь один.

— Нормально, можешь отпустить его. — Дима покачал головой и посмотрел на Стеф. — Запугали вы мне бравых полицейских.

— Это не я, а архитекторы прошлого века.

— Почему тогда не слышно, что внутри делается? — спросил опер.

— Я думаю, что слышно, и кто-то явно знал это место. Короче, есть у меня мысли.

Стеф повернулась к бредущему вялой походкой Мамыкину и помахала ему рукой.

— То есть ты думаешь, я бы не разглядел вас в пустом дворе? — буркнул криминалист. — Что ещё? — без предисловий спросил недовольный Мамыкин, которого в спешке вытащили из подвалов больницы.

— Ты там закончил? — Стеф стояла примерно в том месте, где мог находиться подозреваемый, пытаясь напугать их через трубы для оттока грунтовых вод.

— Нет, на десерт себе ещё работы оставил. Закончил. — буркнул криминалист.

Стеф по воздуху обвела рукой область крошащейся кирпичной стены и отошла на несколько шагов.

— Вот где-то здесь, человек мог стоять и говорить.

Мамыкин нехотя взглянул на нижнюю часть фасада, на кусок еле выживающего здесь газона и кивнул Диме:

— Ботинки когда испачкали?

— Что? — не понял оперативник.

— Ох, — тяжело вздохнул Мамыкин, — повернитесь.

Быстро присев, криминалист провёл пальцами по высокому протектору обуви мужчины, растёр грязь по светлому полотну перчаток и, отряхнув пальцы, произнёс:

— Сейчас сухо, но ночью немного крапал дождь, так что земля относительно сырая, но недостаточно. Почва здесь совсем бедная, так что форму долго бы не держала, если бы не была влажной. Вот здесь вроде как углубление и трава сбита, значит, не так давно кто-то стоял. Сейчас слепок сделаю, но мне кажется, что это след от носка ботинка. — прогнусавил Мамыкин. — Про размер обуви говорить рано, да и по отпечатку носка от ботинка ничего сейчас не скажу. Но, посмотрите сюда, — Мамыкин показал на газон, где трава вперемешку с грязью буро-зелёной полосой тянулась вниз. — Судя по тому, что трава прилизана в эту сторону, человек поставил ногу ближе к стене, но, когда наклонялся, ему стало неудобно, и он инстинктивно ногу переставил вниз. Этот отпечаток он затёр. — на земле и правда были следы, как будто в этом месте её выровняли. — Но не заметил, что оставил ещё один след. Я это говорю к тому, что скорее всего человек был высоким.

— Неплохо. — покачал головой оперативник.

— Неплохо? — скривился Мамыкин. — Великолепно. И вот вы, можете не нависать надо мной? Отойдите чуть, а то будто места больше нет. — проворчал он. — Стеф, а с вас ужин. И не в столовке больницы, иначе я там намеренно отравлюсь.

— Непременно. — Стеф подхватила Диму под локоть и потянула за собой. — Не будем мешать. Забронируйте нам какой-то столик в хорошем месте. Нужно и правда всем выдохнуть, впереди у нас много тяжёлой работы.

— Да что-то рано выдыхать. Мне Кирилл звонил, он пока ещё не отважился сказать её отцу, что Эмили украли.

— Разберёмся. — Стеф похлопала молодого человека по плечу, натянула перчатки, поёжилась, закутываясь поглубже в большой серый шарф, и проговорила. — Холодно у вас здесь. Долго ещё? — крикнула она Мамыкину.

— Быстро только кошки родятся. — язвительно ответил криминалист. — Закончил.

— Тогда поехали греться и ужинать.

Небольшой камерный ресторанчик на окраине встретил уставших гостей теплом большого камина, улыбчивыми официантками и целой вереницей изысков, заточенных под местную исконную кулинарию: закрученные в розы хвосты селёдок, зажаренные до золотистой корочки маленькие рыбёшки, фрикадельки из щуки, топлёное масло с укропным духом, несколько тарелок похлёбки.

— Какое великолепие. — Стеф потянула носом ароматный запах.

А желудок Мамыкина отозвался густым и мучительным урчанием.

— А долго ещё кукинг-шоу будет? — мрачно спросил криминалист. — Есть охота.

— Какое шоу? — не понял Денис.

— Ну это, — Мамыкин потыкал пальцем в сменяющих друг друга официантов.

— Ребята, хватит пока. Чего-нибудь согревающего принесите. — попросил Дима и продуктовая лавина сразу же стихла, а взамен на столе появились запотевшие бутыли. — Пацаны, ну голову-то включайте. На работе мы. Мне пива. Стеф что вам?

— Виски.

— Мне морса, только тёплого. Потом коньяка пятьдесят. — буркнул Мамыкин.

Ресторан к вечеру быстро наполнялся людьми, вскоре все столики были заполнены, музыка из динамиков полилась чуть громче, и Стефани, не любившая громких сборищ, глянула на оперативника.

— Наверное, пора спать. Завтра тяжёлый день.

— Не вопрос. Сейчас вызову машину.

— Ну что я могу завтра домой уже ехать? — подчищая хлебом соус с тарелки, спросил Мамыкин.

— Ну что ты, — улыбнулась Стеф, — завтра начинается всё самое интересное, завтра рано утром мы едем на болота.

— Куда? — Мамыкин нервно сглотнул и уставился на девушку.

— На болота.

Криминалист тяжело вздохнул, подхватил свой чемоданчик и пошёл на выход.

— Ты куда?

— За репеллентами. Я слышал там комары размером с птеродактилей.

Стефани улыбнулась, допила остатки терпкого напитка и посмотрела на Коврова.

— Я бы хотела завтра максимально большее расстояние проехать по воде. От какой-нибудь самой дальней точки, где мы можем погрузиться, и до места базы. Это возможно?

— Конечно. Только тогда выезжать нужно в ночь, чтобы к утру на месте быть.

— Тогда ждём Мамыкина и в путь.