Созданная демоном. Книга первая. Васюганские болота

Мария Карташева, 2022

Для узкого круга она та, кто ловит маньяков. Для широкой общественности – известная писательница. Единицы знают правду о ней. И только ей известно, что она умерла…

Глава 2

Пятнадцать лет спустя…

Тёмную извилистую улицу ночной дождь постепенно превращал в ручей, резкие порывы ветра расшатывали кроны невысоких деревьев, в темноте клацали железом резные металлические вывески, которые так нравились туристам, кое-где хлопали не закреплённые деревянные ставни окон. Единственное светлое пятно, выделяющееся в сумраке, дрожало размытыми тенями на стене дома напротив, отражаясь от вывески «БАР», раздражающей своим миганием.

За залитым мерцающим светом окном внутри находилось всего два человека, которые не торопились в такую погоду покидать уютное тепло. Мужчин разделяла лента барной стойки и явно непростой разговор. Один из них наконец вдруг на что-то решился, поставил на тёмную поверхность столешницы толстостенный бокал с осколками оплавившихся льдинок и поднял глаза на хозяина заведения.

— Почему именно она?

— Ты пришёл ко мне с вопросом, — спокойно ответил бармен, — я тебе на него ответил. Если ты пришёл ко мне, значит, ценишь моё мнение и мне не надо его объяснять. — мужчина пригладил короткую щетину бороды, часто исколотую сединой.

— Я прошу объяснить. Я почти не спал неделю, это не просто клиент, это друг. Поэтому я пришёл к тебе. Кто она? Экстрасенс, детектив? Кто? — невзрачный, приземистый мужчина положил почти квадратные ладони на деревянную поверхность стойки.

— Она писатель. Но также у неё есть невероятный талант, я не знаю, как она это делает, но если она согласится… — бармен наклонился и, вынув синюю папку из-под стола, бросил её перед собеседником. — В прошлом году у директора местного банка пропала дочь. Шла из школы домой и пропала. У нас небольшой городок и всё на виду. Она шла с подружками, а за несколько метров до дома исчезла. Искали долго, месяца три, кого только не подключали, прочесали каждую травинку в лесу, каждый дом, даже церковь. Ничего. — щёлкнув клавишей, бармен выключил свет над входом. — Стефания тогда приехала работать над очередной книгой, и я уговорил безутешного отца обратиться к ней. Она нашла ребёнка за неделю, и то, потому что девочка была закопана. И по всем признакам было понятно, что обратись мы раньше, нашли бы раньше и живой. И это не единственный случай. Я сразу предложил вызвать Стеф, но все скептично отнеслись к моему предложению. Она не афиширует такие расследования, она известный писатель, по идее ей хватает и денег, и славы. Поэтому решать тебе. — поправив круглые очки в тонкой серебристой оправе, бармен налил в бокал тягучую, прозрачную жидкость.

— Как мне её найти?

— Ты сначала скажи, что решил, а дальше я тебя с ней сведу. Да и то если она в городе: она собиралась на днях уехать, хотя ко мне точно бы зашла. — бармен стряхнул крошки со стойки и выключил вывеску, отчего в переулке стало совсем темно, и единственным источником света стало окно бара.

— Что станет с моей репутацией, если я начну обращаться к шарлатанам? — мужчина положил локти на неровный край стойки и склонил голову. — Что?

Бармен усмехнулся:

— Ну, Кирилл, непонятно почему ты считаешь её шарлатанкой. — бармен отключил от питания кофемашину. — Если бы твой мир не был настолько узок и прямолинеен, ты бы сейчас спасал жизнь, а не свою репутацию. Ты привык решать всё с помощью ножа, пистолета и парочки спившихся детективов, которые, заправившись горкой порошка, начинают пользоваться своим, поистине шикарным мозгом, и распутывают дела и это тебе кажется нормальным. — сполоснув руки, бармен долго и аккуратно промокал ладони полотенцем. — Что ж, может быть на этот раз дело просто не по зубам?

Мужчина поднял глаза на бармена.

— На меня так смотреть не надо, — бармен щёлкнул тумблер внутреннего освещения, — я закрываю бар. Иди к себе в отель, а я пойду спать. У меня завтра с утра переучёт.

— Неужели, ты не можешь предложить никого кроме неё. — Кирилл попытался удержать протянутую для прощания руку.

— Знаешь, если бы тебе надо было урегулировать конфликт где-нибудь в Азии или Африке, или вызволить заложника, я нашёл бы пару крепких ребят, но ты сейчас пришёл с другой проблемой. Извини, я и правда уже закрываю бар. — темноволосый мужчина открыл дверь на улицу и вдохнул ночной влажный воздух. — Смотри какой ливень. Тебе дать зонт?

— Мне дать решение. — мужчина постоял в нерешительности и не оборачиваясь пошагал прочь.

Бармен поднял лицо и ещё несколько минут наслаждался свежим ветром, переулок полностью погрузился в темноту, только усиливающийся дождь смывал дневную суетливость, брошенный мусор, обрывки слов. Наконец, вздохнув, бармен повернул табличку на двери, опустил шторку и уже готов был идти домой, как услышал за спиной быстрые шаги и усмехнулся.

— Ну что? — он кивнул прежнему собеседнику.

— Как мне найти её? — гость двумя ладонями убрал назад мокрые непослушные волосы.

— Будь у меня в шесть утра. Я договорюсь с ней о встрече. — бармен посмотрел на часы.

— А сейчас нельзя? — собеседник нервно ломал мокрые спички, пытаясь закурить, потом бросил на мостовую размокшую сигарету и часто задышал. — Каждая минута на счету.

— Ты три часа пытал меня, теряя время. А теперь пытаешься ускорить процесс?

— Пожалуйста.

— Чтобы она была здесь в шесть утра, я сейчас должен, вместо того чтобы пойти спать, ехать к ней домой. Она редко пользуется телефоном. Так что давай ты прекратишь свою истерику. — жёстко отрезал бармен и зашагал прочь.

Утреннее молоко влажного тумана заволокло улочки городка, редкие машины, медленно бредущие в непроглядной мгле, немного разгоняли серую взвесь, но потом всё возвращалось на свои места и казалось, что город давно стал призраком, и солнечный свет никогда сюда не заглядывает.

Вскоре послышалось жужжание, гущу непогоды пробил яркий луч от загоревшейся барной вывески, она немного порадовала владельца, но потом стала снова мигать.

— Это невыносимо. — вздохнул владелец бара и, махнув рукой, зашёл в помещение.

Утренние хлопоты немного стряхнули кокон бессонной ночи, бармен глянул на загоревшуюся лампочку нагревшейся кофемашины, отвернулся, чтобы взять чашку, и услышал за спиной голос:

— Мне тоже свари. Эспрессо.

— Привет, Стеф. — с улыбкой кивнул бармен высокой, темноволосой женщине, стоявшей возле стойки. — Я заезжал к тебе вчера.

— Я знаю. — Стефани забралась на высокий стул. — Я видела тебя. Прости, не могла выйти. Что ты хотел?

— У моего друга проблема. Нужна твоя помощь.

Стефани отпила глоток из крохотной чашки и удивлённо воззрилась на бармена:

— А я что теперь решаю проблемы твоих друзей?

— Пожалуйста, просто поговори с ним.

— Мне в этом баре приготовят яичницу? — Стеф не мигая посмотрела на владельца бара.

— Где кухня ты знаешь. И на меня тоже сделай, мало того, что я не спал, так ещё и не ел с вечера. — сказал мужчина и стал расставлять высохшие бокалы по местам.

— Шикарное у вас обслуживание. — проворчала женщина, допила кофе и поплелась в сторону кухни.

Через несколько минут входная дверь открылась, бармен глянул на бледного, с тёмными кругами под глазами приятеля, коротко кивнул и пригласил присесть.

— Ну что? Где она? — проигнорировав приветствие, спросил мужчина, обдав владельца заведения крепким перегаром.

— Я смотрю, твоя проблема не такая серьёзная, раз ты решил добавить после нашего вчерашнего разговора.

— Я спать не могу, настолько серьёзная. — рявкнул Кирилл. — Не томи. Придёт? Нет?

В этот момент Стефани появилась со стороны кухни с двумя тарелками нарядной яичницы, равнодушно скользнула взглядом по первому посетителю и поставила одну из тарелок перед барменом.

— Девушка, можно мне тоже. — Кирилл коротко сглотнул слюну.

— Ешь, мою. Я потом себе ещё сделаю. — хозяин бара поставил перед ним свою тарелку и корзинку с хлебом.

Бармен взглядом дал понять Стеф, что это и есть тот приятель, о котором он говорил, но девушка нахмурилась и, покачав головой, словно попросила пока что не знакомить их. Стефани выбралась из-за стойки, присела на другом конце деревянной столешницы и стала, тихо постукивая вилкой о поверхность тарелки, медленно окунать кусочки свежей булки в желток. Она наблюдала, как суетно друг бармена ест предложенную еду, как поминутно вытирает покрывающийся бисеринками пота лоб, стряхивает крошки прямо на чистый пол и отрывисто спрашивает, когда же будет долгожданная встреча.

— Расскажи ещё раз всё по порядку. — бармен открыл толстую тетрадь, где по старинке вёл учётные записи товара.

— Я тебе что, вместо телевизора? — взорвался Кирилл. — Мне помощь нужна, а я как клятый дурак уже который раз тебе должен всё пересказывать.

— Давай ещё раз, только толково, без лишних красочных деталей. — твёрдо сказал бармен.

— Короче. У моего босса есть дочь, она с приятелями поехала фотографироваться, они на великах были. Возвращались по лесной тропе, на обратном пути она из леса не выехала. Они сначала сами искали, потом уже полицию подключили, потом МЧС и чёрта в ступе. Цепью ходили, с вертолёта искали, с квадрика с тепловизором искали. Нет её нигде. Ты же понимаешь, что мой начальник не последний человек в городе, да что там в городе, он в области первый после первого, мы все силы бросили.

Бармен посмотрел на экран телефона и, увидев присланное сообщение, спросил:

— А куда фотографироваться-то ездили?

— Ну, куда вся молодёжь прётся у нас и туристы? — вскинул голову Кирилл, утирая рот ладонью. — На Васюганские болота, будь они неладны.

Стеф тяжело вздохнула, встала со своего места и, подойдя к мужчинам, тихо сказала:

— Вы обычным рейсом до Томска возвращаетесь или у вас свой самолёт?

Кирилл воззрился на Стефани, молча смерил её взглядом и, переведя взгляд на бармена, потряс головой:

— Я не понял.

— Это Стеф. Она согласна. — терпеливо пояснил мужчина. — Если ты не на своём транспорте, то нужно заказать билеты на ближайший рейс. Так? — он взглянул на Стеф.

— Верно. И пожалуйста, протрезвейте до вылета. — жёстко проговорила женщина и, натянув куртку, добавила. — Напиши мне, во сколько нужно быть в аэропорту. Я поехала собирать вещи.

Ранний утренний рейс привёз горстку пассажиров, выпустил из чрева самолёта заспанных людей, и самолёт, дождавшись пока пассажиров подберёт автобус, укатился на стоянку. На месте остались только Стефани с нервничающим Кириллом, который никак не мог дозвониться до водителя встречающей машины.

— Может быть, быстрее будет, если мы сами доберёмся? — уперев немигающий взгляд в изрядно помятое пьянством лицо начальника охраны, спросила Стеф.

— Да куда сами? За нами вертолёт должен прибыть, но он только через полчаса приземлится.

— А куда мы тогда на машине должны поехать? — несколько нервно спросила Стефани, успев за время дороги крайне утомиться компанией Кирилла.

— Ну до аэровокзала. Не на улице же стоять. — пожал плечами мужчина.

— Вы в себе? — вздохнула Стефани и, протерев лицо ладонью, добавила. — Я очень рада, что вам удалось в самолёте выспаться, сейчас у вас другая мегазадача. Вы должны в максимально короткий срок доставить меня до места происшествия.

Спустя четыре часа окончательно вымотанная Стефани вывалилась из вертолёта и под аккомпанемент оглушительно ревущих лопастей побежала к встречающему её немолодому мужчине, стоящему на поросшем травой пригорке.

— Здравствуйте! — прокричала девушка.

Но мужчина, показав на уши и потыкав в сторону поднимающегося вертолёта, поманил за собой через короткую лесополосу к ряду новеньких приземистых домиков.

— Простите, — проскрипел он сиплым голосом, — очень плохо слышу.

Каждое слово словно дребезжало в горле старика, перекатывалось где-то в глубине и с трудом выкатывалось наружу.

— Давно построена турбаза!? — громко спросила Стеф, оглядывая постройки, прячущиеся среди низкой растительности.

— Не очень. — старик махнул рукой. — Да и это не турбаза, больше для своих, для гостей. Ну, может, когда-то домики и будут сдавать. А так обслуга с другой стороны хозяйского дома живёт, а гости здесь располагаются. — провожатый показал на бок большого дома. — А там хозяева.

Добравшись до вполне современного строения, Стеф оглядела дочиста вычищенные дорожки, искусный прудик, бивший посреди него фонтан, и после взгляд её упёрся в стоящую наверху лестницы бледную женщину.

— Здравствуйте. — Стефани махнула рукой и стала подниматься. — Меня зовут Стефани, а вы Елизавета Константиновна?

— Можно просто Елизавета. — глухо ответила женщина. — Здравствуйте. Проходите. — с этими словами хозяйка дома развернулась и пошла внутрь.

Как только Стеф переступила порог, она сразу попала в плен гнетущей, словно траурной, тишины. И хотя по дому передвигались люди, их было почти неслышно, казалось, они боятся проронить лишнее слово или как-то нарушить этот молчаливый обет.

— Скажите, я могу остановиться в одном из гостевых домиков? — проходя в гостиную, спросила Стеф.

— Конечно, если вам удобно. — хозяйка дома развела руками. — Хотя я не понимаю, зачем вас вызвали? — с неприязнью спросила женщина.

— Наверное, чтобы помочь найти вашу дочь.

— А! — зло воскликнула женщина. — Вас не смущает, что здесь уже армия опытных рыбаков, спасателей и егерей прошла? Эти треклятые болота кругом. Куда она могла с велосипедом деться, так чтобы даже следа не осталось, а? Просто загадка века. Конечно, в топь! — последние слова женщина буквально выкрикнула.

— Где комната вашей дочери? — спокойно спросила Стеф.

— Наверху. — устало отозвалась Елизавета. — Эмили жила наверху, она любила оттуда смотреть на природу. — мать покачала головой. — Приехала на выходные. — смахивая близкие слёзы, проговорила она. — Зачем? Зачем она приехала?

— Проводите меня, пожалуйста. — попросила Стеф.

— Пойдёмте. Она рисует, танцует, вышивает. Мы теперь редко видимся, я практически безвылазно живу здесь, в этой придумке моего мужа. А Эмили живёт в общежитии, она попросилась жить там, потому что так проще познавать социальную среду, точнее, заводить друзей. А так, — зайдя в комнату, мать обвела рукой яркие картины, написанные в стиле импрессионизма. — она выражала милый протест строгой и консервативной отделке нашего дома.

Женщина говорила нескладно, перескакивала с одного события в жизни дочери на другое, потом замолкала, смотрела в окно на затухающий день и просто молчала.

— Довольно спартанский стиль для молодой девушки. — Стеф присела на компьютерное кресло. — А какой у неё рост?

— Примерно, как у вас. — мать девушки тяжело опустилась на стул возле двери. — Сто семьдесят четыре сантиметра.

Стефания присела в кресло и нахмурилась.

— Хм, кто сидел в этом кресле? Следователь, опер, обслуга? — Стефания поводила руками над столом, ища им удобное положение.

— Никто, наверное. — женщина пожала плечами. — Следователь приезжал, но он с порога осмотрел комнату, и всё. Его больше интересовали ребята, с которыми Эмили приехала на отдых.

— Видите, как расположены мои колени. — Стефания похлопала себя по колену, — ей было бы неудобно так сидеть. Стул регулируется и запоминает последнюю высоту посадки и если не отпустить стопор, то оставит ту, которая была удобна последнему, кто им пользовался. Кто мог пользоваться креслом последний?

— Не знаю. — женщина наблюдала, как Стеф катается на кресле по комнате. — Эмили встречалась со своими друзьями в гостевых домиках, сюда она друзей не приводила, её отец — строгий человек и занятой бизнесмен, поэтому посторонние люди в доме нежелательны.

— Хорошо, с этого кресла, из такого положения удобно достать до стола, до средней книжной полки, до подоконника… Посмотрите на эти поверхности, что-нибудь не так. — Стефания снова выдвинулась на середину комнаты.

— Я не знаю. Вроде всё на месте. — женщина бессильно развела руками. — Меня уже спрашивали.

— Вас спрашивали в целом, а я прошу вспомнить, как выглядели эти три поверхности до того, как Эмили уехала на фотосессию.

— Все в порядке.

— Какие ещё события произошли в тот день?

— Ничего особенного. — мать Эмили пожала плечами. — Привезли продукты, потому что к мужу собиралась компания. Вместе с продуктовым обозом, приехал мастер, подключить новый домашний кинотеатр и отремонтировать освещение возле гостевых домиков.

— Вы видели мастера? — Стефания развернулась к ней.

— Конечно. Это Лёша. Он постоянный мастер, работает на моего мужа. Я встретилась с ним внизу, дальше попросила проводить горничную.

— Понятно. Скажите, пожалуйста, как вы передвигаетесь здесь? — Стеф покачала головой. — Я полагаю, на машине не вариант?

— Велосипеды, квадроциклы, лодки.

— Меня может кто-то проводить на то место, где пропала Эмили?

— Сейчас бессмысленно туда ехать, точнее, плыть. Уже темнеет, на улице дождь, там вы ничего не увидите.

— И всё же. — Стеф в упор посмотрела на неё.

— Не знаю. Спрошу Николая Ивановича, выйдет он сейчас на лодке или нет.

Женщина, выйдя из комнаты дочери, вдруг резко остановилась и долго стояла, вглядываясь в стену напротив.

— Что случилось? — спросила Стефани, выходя следом.

— Я не знаю. Эта картина здесь никогда не висела, точнее, это даже не наша вещь.

В небольшом простенке висела небольшая картина, где маслом был сделан набросок в тёмных тонах.

— Что значит не ваша? Может, это Эмили написала?

— Я в это крыло хожу редко, только перед приездом дочери, но её точно здесь не было. Вчера вечером точно. Ничего не понимаю. — женщина потрясла головой. — Катя, — крикнула она протиравшую неподалёку пыль горничную. — Это что?

— Так я думала, вы повесили. — низким голосом сказала подошедшая женщина.

— Давно она здесь? — задумчиво проговорила Стеф.

— Да с утра вроде. Я вчера поднималась протереть здесь, но не было картинки или я внимания не обратила. Постойте, — она наморщила лоб, — как же не висела картина. Здесь висела, но другая, вам прислали друзья, вы ещё удивились, что столько лет от них не было вестей, а тут они прислали подарок.

— Да, я совсем забыла. — Елизавета всплеснула руками. — Я попросила повесить эту картину рядом с комнатой дочери, чтобы им было приятно. Мы действительно, когда дочке было пять лет, — она сделала внутреннее усилие, чтобы не дрожали губы, — поехали на острова и там встретили семейную пару. Они были восхищены нашей малышкой и потом приезжали к нам в гости, а где-то год назад наша связь прервалась.

— Почему? — спросила Стефани, разглядывая коридор.

— Я писала, звонила, но в ответ только молчание. Не знаю.

— Что дальше по коридору? — резко спросила Стеф.

— Там комната-склад, так мы её называем, расположение неудобно спланировано для жилья, а как склад, удобно. — горничная нервно поправила воротник. — Здесь-то потом собирались вообще хозяйственный этаж сделать. Для Эмили отдельный дом был задуман. Поэтому здесь так скромно. — женщина хмурила брови, одёргивала платье и оглядывалась по сторонам, словно рядом мог появиться кто-то незваный.

— Успокойтесь. — Стеф положила руку ей на плечо. — Чего вы так боитесь?

— Как же мне не боятся, когда по дому гуляет неизвестно кто. Картина-то не сама поменялась. — охнув, горничная тихонько заплакала.

— Катя, прекрати. — резко сказала Елизавета.

— Что вы видите на этой картине? — проговорила Стеф.

— По-моему, силуэт какого-то дома и вроде кто-то стоит. — приоткрыв рот, Елизавета вглядывалась в висевшее полотно.

— Картина по размерам совпадает с той, что висела прежде? — фотографируя холст, спросила Стеф.

— Не помню. По-моему, да. Я могу посмотреть упаковку в кладовой, это была коробка, вполне возможно, её не выбросили. Заговорили про ту комнату, и я вспомнила, что могли оставить там.

Стефани, не дойдя до кладовой, остановилась возле небольшого коридорчика, упиравшегося в балконную дверь.

— А там что?

— Лоджия второго этажа. Проектировал не очень успешный архитектор, и она получилась неудобной, ей почти никто не пользуется. — проговорила мать Эмили.

Наконец, добравшись до двери кладовой, горничная вставила ключ в замочную скважину и, легко повернув его, оттянула на себя. Нащупав на стене выключатель, женщина зажгла свет и остановилась как вкопанная.

— Здесь много вещей, я не знаю, найдём ли. — хозяйка дома наткнулась на стоящую горничную и недовольно проговорила. — Катя, ну что опять? — но задохнувшись последними словами, бросилась вперёд. — Девочка моя. Эмили…

Стеф едва удалось перехватить обезумевшую мать, с силой оттянуть назад и вытолкать за дверь.

— Стоять, здесь! — гаркнула она на рвущуюся вперёд женщину. — Скорую срочно! — с этим криком она захлопнула натужено запищавшую деревянную створку и, тяжело дыша, остановилась.

Посреди кладовой на полу лежала Эмили, она была в простом чёрном платье, светлые волосы прикрыты чёрной накидкой, больше похожей на фату, закрывающей половину бледного, почти воскового лица девочки. Стефани из последних сил спиной держала дверь, стараясь не пустить бьющуюся в истерике мать и быстро фотографируя всё, что было в кладовке, чтобы потом подробно рассмотреть. Собравшись с духом, Стеф выскочила за дверь и с силой схватила Елизавету за руки.

— Туда нельзя. Она жива. Нужна скорая.

— Почему мне нельзя к моей девочке? — ревущий голос распугал тишину по всему дому, наверх стали стягиваться работники и последним пришёл провожавший Стеф старик.

— Вам нельзя. Она спит, она под действием каких-то препаратов. Мы можем убить её, если будем безрассудны. Я буду с ней до приезда медиков. — Стефани пыталась успокоить бушующую эмоциями мать.

— Я же думала, она умерла. — внутри женщины билась истерика.

Елизавета рвалась из цепких рук Стефани, но та крепко держала её и отдавала короткие команды:

— Катя, быстро воды и любое успокоительное. Николай Иванович, вы вызвали вертолёт?

— Да, я Семёну Сергеевичу позвонил. Сейчас всё будет. Он близко, прилетит быстро.

— Так! Ещё мне нужны перчатки и большой пластиковый пакет. — сказала Стеф. — Также нужна пижама Эмили или домашний костюм. Я хочу её переодеть, нужно снять платье, в котором её доставили сюда.

— Зачем? — спросила плачущая женщина.

— Потому что я не знаю, кто доберётся вперёд, медики или следователь. На одежде могут быть отпечатки. И перегородите вход на этот балкон, — Стеф кивнула в сторону коридорчика, — это самый удобный доступ, чтобы принести её сюда.

Ещё недавно тоскливый, дремлющий дом заворочался внутри шагами, громкими голосами, окна в разных концах дома вспыхивали светом, люди метались внутри, мешали друг другу, ругались, но потом успокаивались и старались выполнять распоряжения Стефани как можно быстрее.

Вскоре в вечеряющем небе над рекой нависла огромная тёмная тень вертолёта. Он, почти задевая воду, метнулся к месту стоянки, из него выпрыгнул отец Эмили и худощавый, длинный провожатый, местный следователь по особо важным делам Кузякин Василий Валентинович. Неуклюже перескакивая мостики, сооружённые над искусственно проведённой через территорию базы протокой, мужчины быстро побежали к большому дому.

— Где она? — едва переступив порог, часто дыша, спросил Семён.

— На втором этаже. — стоя наверху лестницы, сказала Стеф. — Но вам сюда нельзя. Я пущу только медиков.

— В моём собственном доме, к моей собственной дочери? — взревел огромный мужчина, проскакивая внушительное пространство холла в несколько шагов.

— Вы помните, что мы с вами подписали договор, прежде чем я взялась за работу? Его вам прислал Кирилл, — Стеф не сдвинулась и на миллиметр, когда мужчина, преодолев ступеньки, бежал на неё, зло вращая глазами. — Так вот, сейчас я вам абсолютно серьёзно говорю, что если вы туда зайдёте, то я моментально выдвину против вас обвинение.

— Вася, что ты стоишь, разберись. — рявкнул Семён и продолжил. — Ну, мне драться с вами, что ли?

— Дамочка, что вы городите, — несколько гнусаво проговорил Кузякин, — отойдите.

— Представьтесь, — Стефани прекрасно понимала, что ещё несколько секунд и этот здоровый сибиряк просто скинет её с лестницы, но допустить его к девочке она сейчас никак не могла.

— Кузякин Василий Валентинович, полковник, следователь. Так что, видимо, это мне придётся выдвигать против вас обвинение.

Стеф сунула руку в карман и показала мужчинам пластиковую карточку.

— Я внештатный консультант «МАБОРП».

— Чего? — нахмурился Семён.

— Международной ассоциации по борьбе с оккультными и ритуальными преступлениями и я имею все основания полагать, что ваша дочь сейчас участвует в ритуале.

— Вы совсем поехавшая? Она сейчас дома. — рыкнул мужчина.

— Сёма, погоди. — Кузякин нахмурился и, поднявшись следом за товарищем, что-то ему шепнул, после чего отец Эмили несколько секунд в нерешительности постоял, но послушно отступил и стал спускаться.

— Рассказывайте. — нехотя проговорил Кузякин.

Стефани отступила на шаг назад и поманила мужчину за собой, открыла кладовку и включила свет.

— Мать честная. Что это? — медленно стянув вязаную шапочку с головы, проговорил следователь.

— Понимаете, я боюсь, что мы столкнулись с одним из самых жестоких и извращённых придурков. Я просто боюсь в это поверить. Не все преступления афишируются даже в узких кругах. Такое уже происходило в Омской области и в одном из пригородов Новосибирска. То есть в местах, приближённых к болотам. И если это он, то мы не сможем её уберечь.

— Она же здесь. — непонимающе помотал головой Кузякин.

Стеф вздохнула, выключила свет и отступила в коридор.

— Поторопите медиков. Я без них боюсь её трогать, а с неё обязательно нужно снять эту одежду. — Стеф помолчала и добавила. — Это испытание надеждой. Впервые это случилось двадцать лет назад, на его счету три девушки.

— У некоторых бывает больше.

— Да. Три девушки, которые уже никогда не покинут пределы дома для душевнобольных. И человек двести, которые на том свете.

— В смысле? — не понял Кузякин.

— Когда он похитил первую жертву, то нашли её через неделю во дворе собственного дома, так же как Эмили. Она ничего не помнила, но все были рады, что она жива и невредима. Потом она снова исчезла через три дня, и через месяц нашли место, где он справлял с ней свадьбу. — Стеф помолчала. — Этот субъект приглашает многих, на каждом месте свадьбы было примерно по шестьдесят, — Стефани пожала плечами, — гостей. Я видела фотографии с этих свадеб и это что-то ужасное.

— Я реально вас не понимаю.

— Что непонятного? Он похищает девушек, разыгрывает спектакль со свадьбой и живёт с девушками как с жёнами. Видимо.

— Я не очень понял с гостями. Они-то не могут, что ли, понять, что девушки в розыске и вообще всё против их воли.

— Нет. — она покачала головой. — Он их сначала убивает, а потом сажает за свадебный стол в качестве гостей.

Кузякин отступил на шаг назад, покосился на Стефани и развёл руками.

— Что за бред?

— Можете уточнить у ваших коллег. Я видела дела, смотрела фотографии, я изучала и пыталась помочь, но он вообще не оставляет следов. Точнее, следов более чем достаточно, но все они принадлежат жертвам.

— Но Степан — очень влиятельный человек, я как-то сомневаюсь, что есть желающие с ним связываться. Вы не можете ничего напутать?

— Хотелось бы, — вздохнула Стеф, — но увы.

— А почему вы сказали, что девушки потом в психушке. Их живыми находят?

— Да. Через несколько лет. Первую нашли в палате больницы недалеко от её дома, вторую — в супермаркете со списком продуктов в руках, тоже возле дома. Третью — на скамейке возле детского сада, тоже возле дома. Так, словно он их возвращает домой.

— Слушайте, мы спрятать Эмили можем без проблем. Это даже не обсуждается, ресурсов хватит и будем искать его.

— Третья жертва, когда поняли, что это он её забрал, была под круглосуточной охраной десяти полицейских. Утром третьего дня они все спали, а она благополучно исчезла. Кстати, её нашли всего несколько лет назад. По всей видимости, она родила ему ребёнка, потому что забирал он её девственницей, а вернулась она рожавшей женщиной. — Стефани вздохнула.

На лестнице показался несколько запыхавшийся Николай Иванович, он помахал рукой и проговорил:

— Там медики прилетели. Я Катькиного сына послал встретить.

— Очень хорошо. — Стефани перевела взгляд на Кузякина. — Чтобы уберечь Эмили, у нас есть три дня, и эту ночь мы с вами должны будем дежурить в её палате.

Вскоре мрачный, неприятный дом, игрушечная турбаза и огромные, шевелящиеся удивительной жизнью болота остались далеко внизу, вертолёт взмыл ввысь и понёсся в одну из больниц, где девушке могли бы обеспечить должный уход. Стеф сидела в грохочущем воздушном транспорте и ей казалось, что она катается в какой-то жестяной банке и от стремительного полёта вниз её отделяет лишь несколько сантиметров железного пола. Сегодня в жизнь Стефани ворвалось ещё одно чудовище, она это прекрасно понимала и сейчас дала себе просто передышку, стараясь ни о чём не думать во время полёта, чтобы собраться с силами.

— Василий, нам нужна палата с зарешеченными окнами, охраной перед дверью и желательно стеклянной вставкой, чтобы я видела, кто проходит по коридору. — сказала Стеф, когда они добрались до места.

— Сделаем.

— Я позвоню, — проговорила Стеф, доставая телефон, — не спускайте с неё глаз.

Коммерческое крыло городской больницы, выглядело чуть лучше, чем остальное мрачноватое заведение, смотрящее на город светлыми прожилками окон. Стефани быстро оглядела палату, в которой обычно размещали заключённых и удовлетворённо покивала. — Отлично. Здесь и расположимся.

— Персонал весь проверенный. Все именно те, кого допускаем к арестантам. — главный врач, поднятый по тревоге из тёплой постели молодой любовницы, стоял рядом с ошалевшими глазами и, потирая помятое лицо, смотрел, как быстро и ловко медсёстры берут у Эмили анализы.

— Отлично. — Стеф огляделась. — Мы с товарищем-следователем тоже здесь на ночь останемся. Мы внутри, а охрана снаружи.

— Не перебор? — покосился на неё Кузякин, потому что явно представил свою голову отдельно от тела, после того как в очередной раз не явится домой ночевать.

— В этом случае недобор. И сегодня будет более-менее спокойно, он обычно даёт три дня, потом забирает обратно.

Вскоре суета возле палаты растворилась в ночной тишине, коридоры перестали гулко оглашаться топаньем ног, пациенты наконец смогли спокойно выдохнуть, всё смолкло, и только Стефани и следователь перебрасывались пустыми фразами, борясь со сном после тяжёлого дня.

— Как так получилось, что вы стали сотрудничать с «МАБОРП»?

— Меня больше удивляет, что вы про нас слышали. — пожала плечами Стеф.

— Ловили ритуального маньяка, ну как нам казалось ритуального. Наш мэр все связи подтянул, но не сложилось, ваши ребята сразу сказали, не их профиль.

— И что оказалось?

— Секта. Всё было строго заточено под зарабатывание бабок.

— Понятно. А я попала, скажем так, — Стеф помолчала, — случайно. Знаете, бывает человек выбирает сам свой путь, а бывает, что путь выбирает человека. Так случилось и со мной. Я не буду углубляться в подробности, но жертвой изощрённого убийства была моя сестра, я написала книгу, чтобы как-то справиться с болью, отсюда всё и началось.

— Вам не страшно?

— Порой страшно до коликов, до истерики, а остановится не могу, пока не доведу до конца. Я моральная калека на всю жизнь, наверное, живу этим. — усмехнулась Стеф. — Ладно, давайте попробуем отдохнуть. Здесь как-то можно зашторить окна? — нахмурилась она.

Мужчина встал, покрутил регулятор скрученных тканевых жалюзи и застыл, глянув на улицу.

— Кто-то пересёк двор больницы. — напряжённо сказал он.

Стефани медленно подошла к нему, посмотрела на пустую парковку и проговорила:

— Мне рассказывали про касаток. Если ты слышишь её, значит, она сканирует жертву, но если ты её увидел, то это последнее, что ты увидел в своей жизни, потому что жертва это ты. Не думаю, что это он, здесь же больница, давайте не будем пугаться каждого шороха. — Стеф поднялась из кресла и встала рядом у окна. — И помните, это ритуал, девушек он забирает на третий день, а сегодня первый.