Ведьмина Кюля

Мария Карташева, 2021

Вы прочтёте аннотацию и вам покажется, что сюжет знаком. Вы прочтёте первую страницу и вам покажется, что вы где-то это читали. Вы прочтёте первую главу, а очнётесь только на последней странице книги и только там узнаете отпустила ли вас "Ведьмина кюля" или вы до сих пор там!

Глава 5

Уже второй час дождь нещадно хлестал по крыше дома, бился в окна, стараясь попасть внутрь, бесновался вместе с ветром во дворе. Пока ещё не сгустилась тьма и можно было хоть что-то разглядеть в этом погодном апокалипсисе, хозяйка дома предложила пойти в баню.

— Иначе потом заволокёт всё и будете свечи жечь.

— Да какие свечи. — Махнул рукой Егор. — Там скоро деревья с корнем начнёт вырывать.

— Не, у нас часто такое.

— А вы не сказали, как вас зовут. — Вдруг проговорил Николай Васильевич, который до этого времени лишь изредка вскрикивал короткие фразы по типу «интересненькое» и «полюбопытствуем».

— Бабушка Тейда. — Отозвалась старуха и сняла с плиты кастрюля с кипящей водой. Пожилая женщина подошла к шкафу, открыла скрипучую дверцу и, вытянув несколько скрученных на манер кулька пакетов, задумалась. — А обо что она, говорите, зацепилась?

— О гвоздь. Недалеко отсюда полуразрушенная избушка. Там и зацепилась. — Сказал Никита, стоящий перед окном. — Мне одному кажется или там в поле кто-то ходит всё время?

Егор подошёл ближе, равнодушно скользнул взглядом по утопающему в густом сумраке полю и проговорил:

— Это у тебя галлюцинации, перетрудился, наверное, когда бельё помогал снимать.

— Ходжин тебе в камеди клаб нужно идти выступать, ты там определённо будешь звездой!

Бабушка Тейда к тому времени закончила замачивать сухую стружку трав в кипятке, подозвала Насто и, вручив ей жестяную кружку с отваром и тряпку, почти приказным тоном сказала:

— Иди руку ей три. Особенно там, где кожу проткнула.

Насто принюхалась к вьющемуся у края чашки аромата, содрогнулась от терпкого горького духа, в котором тошнотворно переливалась странная нотка сладковатой гнили и присела возле Фаи.

— Ну что, давай попробуем тебя полечить. — Ободряюще проговорила она.

В этот момент снаружи словно что-то воткнулось в стену дома, фасадные доски от натуги застонали, надорванный лист кровельного железа затрепыхался как крыло мотылька, и в следующий момент всё стихло.

— Позвольте полюбопытствовать. — Профессор оторвался от чтения. — А вот где карта с той станции? И тетрадь там ещё была.

— У меня. — Отозвалась Милена, наклонилась к своей сумке, валяющей у её ног и, достав из наружного кармана находки, кинула профессору. — Нашли что-то интересное?

— Ну я как-то не совсем понял ещё, но вот сейчас уже проблёскивает мысль. — Туманно ответил мужчина и погрузился снова в чтение.

— Эй, учёный! — Бабушка Тейда остановилась в дверном проёме. — Ты б прервался, да с мужиками в баню пошёл. Там уже пар хороший. Давайте соколы, а потом девчонки пойдут, а потом я уже дурь выпарю из болезной вашей.

Кеша, дремавший в углу, вздрогнул от прикосновения Ходжина, сонно потянулся и недовольно спросил:

— Что тебе?

— В баню пошли.

— Не! Это без меня. Я привык мыться культурно и без компании. Ну если это, конечно, не прекрасная леди.

— Ну хочешь, я с тобой пойду? — Воткнула в него взгляд бабушка Тейда, проходившая мимо. — Или с мужиками. Выбирай.

Кеше вдруг стало неуютно под острым взглядом пожилой женщины, он хотел отшутиться, но потом встал и, махнув рукой, поплёлся в сторону входной двери. В холодных сенях воздух был стылый, пробирал до мурашек после жарко натопленного пространства дома. Кеша стянул с вешалки свою куртку, переступил через лужицы, натёкшие из-под двери от косого дождя и уже хотел выйти наружу, как вдруг чётко ощутил на затылке дуновение ветерка. Так, словно позади него кто-то стоял, игриво вытягивал губы трубочкой и дул в шею. И от этого ощущения почему-то на мгновение стало хорошо. А так хорошо уже не было давно, с тех самых пор, как Аня оступилась и упала со скользких мостков, ударилась головой о край настила, дрожавшего над рекой и мгновенно провалилась в чёрный омут воды. С тех пор Кеша не любил природу, деревенский колорит, воду. Неизвестно остался бы он с Алиной или нет, потому что она уже тогда ему изрядно поднадоела своей простотой, постоянной искренностью, вязкой угодливостью, но вот это её ребячество, когда она стояла сзади и дула ему в шею, всегда радовало Кешу. Сейчас он искупался в воспоминаниях, покривился в ухмылке, протёр шею ладонью, чтобы смахнуть странное ощущение и вышел во двор. Порог дома весь был залит дождём, частые ступеньки блестели в отсветах окна, и Кеша спустившись глянул на дорогу, где на привязи провода из стороны в сторону болтался большой фонарь, царапающий тёмное варево непогоды светом. Кеше почудилось, что возле калитки кто-то стоит. Фонарь мазнул ещё раз, и молодой человек разглядел сутулого старика, ссохшееся лицо которого зияло провалами пустых глазниц, острый нос висел словно капля, а бледные, почти белые губы мелко шевелились, как если бы он читал молитву.

— Вы чего-то хотели? — Крикнул Кеша.

В ответ старик лишь качался, изредка тряс калитку, но оставался снаружи и продолжал внутренний монолог.

— Там мужик какой-то войти хочет. — Вытирая с лица россыпь уличной влаги, сказал Кеша, вернувшись внутрь.

На секунду ему стало жарко, потом в голову саданула кровь и разлилась некрасивыми пятнами по белой коже щёк. Посреди комнаты стояла Милена, она была без платья и даже тонкий шёлк нижнего белья валялся возле её длинных ног. Кеша зацепился взглядом за острую небольшую грудь и просто насильно закрыл глаза рукой, чтобы дальше не позориться и жрать жадно глазами чужое тело. Сдавленно пискнув:

— Простите. — Он вышел вон и плотно прикрыл за собой дверь.

Грузно протрусив в баню, Кеша скинул одежду, сунул её на холодную влажную лавку и, дёрнув дверь, ввалился в огненное нутро парилки.

Мужчины сидели на полках, вяло перебрасывались словами, единственным источником света здесь была вкрученная в самом дальнем углу тусклая лампочка. Кеша брезгливо примостился на полке, стараясь занять как можно меньше места и не касаться мокрых поверхностей.

Потянувшис, он огляделся, насколько позволял унылый свет. Банька явно функционировала уже не один год, и наверное, даже не десятилетие. Когда-то бывшие светлыми срезы дерева потемнели, протёрлись до блеска, впитали в себя человеческий пот, прогорели от ломающего кости жара и стали практически каменными, словно призванные здесь быть до конца веков и даже потом. Стряхнув с себя странное наваждение, мужчина вдохнул смолянистый воздух, обжёг лёгкие и, подавив очередную волну раздражения, скоро подобрал ноги, потому что ему чуть не отдавил ступню высокий, голый мужик, прошедший на выход.

— Аккуратнее! — Проворчал Кеша и только сообразил, что мужик-то вроде не из их компании. — А это кто был? — Проговорил Кеша.

В этот момент все замолчали и чужой голос произнёс.

— Ты паря о чём?

У Кеши снова нехорошо свело желудок, потому что сейчас он понял, что в помещении все лица незнакомые. Чуть повыше почти под самым потолком сидел высокий парень с рябым лицом и большим шрамом на груди, ниже примостился совсем сухой старик с руками, терзаемыми тремором, на средней полке распластал пухлое тело пацанёнок.

— Простите. — Почти шёпотом сказал Кеша и вылетел в предбанник.

Он стоял совершенно растерянный, мелко дрожал на сквозняке и окончательно выпал в осадок, когда дверь с улицы открылась, вошла девушка, коротко хихикнула окинув его взглядом и тихо положив полотенца вышла наружу.

— Может быть я бани в темноте перепутал? — Задумчиво проговорил молодой человек.

Двери парилки распахнулись и оттуда вышли Никита, Егор, профессор, в этот момент Кеше показалось, что внутри его головы просто лопнуло тонкое стекло, осыпалось мелкой, режущей изнутри глаза, пылью и затихло в основании черепа, где недавно вилось чьё-то лёгкое дыхание. И он честно себе признался, что было бы гораздо легче, если бы он упал в обморок. Но нет, картинка была чёткой, Кеша был в полном сознании и понимал, что сегодня его мир изменился навсегда.

— Ты чего застыл как изваяние? — Проговорил Егор. — Иди парься. Направо дверь, там мыльня.

Кеша послушно вошёл в парилку, здесь было пусто, как-то буднично трещали дрова, веяло горьковатым дымком от подпаленного веника. Мужчина прошёл в боковую дверь, заблудился в горячем пару, наскоро вылил на себя несколько тазов горячей воды и поскрёб тело валяющимся на деревянной дощечке обмылком чёрного цвета. Сейчас ему хотелось только одного, оказаться если не дома, то хотя бы среди знакомых людей, пусть и раздражающих своим присутствием. Быстро разделавшись с изматывающей помывкой, Кеша проскочил парилку в обратную сторону и, наспех накинув одежду, выскочил в волочащееся по земле дождевое облако. Капли часто били по разгорячённой голове, вверху рванул тишину гром, и когда Кеша поднял голову, то разглядел в мерцающем теле молнии силуэты трёх человек. Мужчина шлёпал по дорожке и чуть не свалился в растекающуюся грязью грядку, когда резко затормозил и оступился. Кеша стоял под хлещущим ветром и ждал, когда снова вспыхнет разряд. Но на этот раз это была обычная молния, и когда Кеша опустил глаза, то он громко выматерился, потому что почти впритык к нему стояла бабушка Тейда и глядела на молодого человека.

— Сынок, простудишься, петушок стоять не будет, а тебе ещё детей рожать. — Она покачала головой и побрела дальше. — Девкам скажи, чтобы поторапливались, со стороны озера ещё хлеще шторм идёт. — Крикнула она и скрылась в бане.

На трясущихся ногах Кеша вошёл в избу, стянул с себя насквозь мокрую одежду, быстро вытерся, выудив из своего рюкзака полотенце и, скача по холодному полу на одной ноге, натянул на влажное тело спортивный костюм.

— Девушки, там женщина эта просила вас поскорее идти. Она почему-то сказала, что со стороны озера шторм идёт. — Пряча глаза в пол, проговорил Кеша.

Внутри дома было спокойно, тихо и тепло. Здесь были знакомые и уже узнаваемые лица и Кеше даже показалось, что он счастлив.

— Ну да, после того пыльного мешка, что я примеряла, — хохотнула Милена, — нужно срочно в душ.

— Ну Кеша-то застал часть представления. — Зашлась в хохоте Насто. — Мы тут с Миленой мерили национальные костюмы. Фотки — огонь. Фае, кстати, полегче. Но бабушка Тейда сказала, что Фая после нас париться пойдёт.

Девушки упорхнули в баню, профессор снова углубился в книги, Кеша присел в угол продавленного дивана, положил голову на подлокотник и совершенно обессиленный уснул, а Егор стал колоть дрова на лучину, как попросила хозяйка.

— Слышь Ходжин! — Никита пододвинул стул и присел рядом. — Чего происходит?

— В смысле? — Егор поднял на него глаза.

— Ну ты прямо сам не свой. Ты сейчас хуже профессора, что касается бытовой части. Ты ж всегда занозой в заднице был, а сейчас размяк, что ли. — Пожал плечами Никита. — Раньше если бы нужно было, то ты бы из-под земли и транспорт нашёл и больницу. Вот я и спрашиваю, что происходит.

— Нормально всё. — Егор с треском оторвал мягкое волокно дерева. — Где я тебе машину здесь достану? Мне такие придурки как в этот раз никогда ещё не попадались. Обычно каждый знает своё дело, а сейчас просто разброд и шатание. Главное, что какой-то хренью каждый занимается. Я понимаю, что делают геологи, что делают биологи, даже бесполезные филологи. Но что делают эти черти, по-моему, даже они не в курсе! Какой-то мутью занимаются.

— А тебе какая разница? — Спросил Никита. — Тебе не всё равно, чем твои клиенты занимаются?

— Нет. Просто я в оккультные темы твоего отца не лезу. У нас с ним давний договор. Ты же знаешь. — Егор с прищуром посмотрел на молодого человека, продолжая потихоньку тюкать молоточком по деревяшке.

— Слушай, ты нам ту поездку всю жизнь припоминать будешь? — Раздражённо выдохнул Никита. — Ну да, ситуация была нестандартная, но всё же закончилось хорошо.

— Но он же знал, что я против. Я не хочу ввязываться в этот балаганный бред, но он попёр против моего желания.

— Ок! Тогда сейчас ты зачем согласился?

— Всё просто. Деньги нужны. — Вздохнул Егор. — Слушай, Никитка, иди кого-нибудь другого доставай, а.

В сенях послышались звонкие девичьи голоса, и в комнату смеясь ввалились Насто с Миленой. Сейчас в них было не узнать неприступную столичную стерву и добродушную простушку, девушки словно тысячу лет были знакомы. Они кутались в длинные простыни, намотанные вокруг тела, хохотали не останавливаясь, и Милена даже состроила глазки профессору.

— А забористый, видимо, чаёк у бабки. — Пробормотал Никита посмеиваясь.

— Ребята, нужно Фаю к бане проводить. Бабушка Тейда её напарит сейчас. — Насто размотала полотенце с головы, длинное покрывало светлых волос упало на покатые голые плечи, и она рухнула рядом с Кешей на диван.

Задремавший молодой человек мгновенно открыл глаза, подскочил вверх, странно икнул и сел озираясь.

— Ты чего? — Спросил он, глядя на Насто.

— Ох Иннокентий! Давно мне так хорошо и счастливо не было. Прямо счастье, что мы сюда заехали. — Насто вздохнула и замахала руками. — Ребята, давайте Фаю ведите и потом уже ужинать будем. — Подогнала она поднявшегося с места Егора.

Снова выйдя в рокочущее громом мокрое волнение шторма, Егор помялся на пороге, потом развернулся к еле державшейся на ногах Фае и выдохнув вдруг подхватил её на руки.

— Ох и не вовремя же ты мне встретилась. — Прошептал он, когда вышел на улицу и точно был уверен, что она его не услышит. — Не вовремя.

Егор широкими шагами пересёк двор, поставил Фаю у входа в баню и проговорил:

— Сама дойдёшь?

Девушка покивала, толкнула крепкую дверь, и вскоре Егор остался один. Он обозрел пространство из-под козырька крыши, огляделся, чтобы никого не было рядом и выудил из кармана брюк телефон.

— Алло, — мужчина проговорил после набора номера, — да, выключен был. Потому что я не хочу, чтобы он знал, что связь есть. — Егор помолчал и добавил. — Давайте быстрее, координаты я вам скинул. Забрать его нужно ночью, а то у меня тут девушку одну утром в больницу нужно везти, а из-за ваших проволочек пришлось задержаться.

Егор отключил телефон, спрятал его в боковой карман и пошёл обратно в дом. На пороге он столкнулся с Владом, который задумчиво смотрел в сторону озера. Егора неприятно царапнуло, что он не заметил нового знакомого и тот мог слышать разговор.

Фая, знавшая только комфорт городского душа и обустроенных уютных спа-комплексов, сделала осторожный шаг и остановилась в полутёмном пространстве сеней. Здесь пахло влагой, бродил холод, с полок, спрятанных под самый потолок, свисали длинные стебли трав. Девушка осторожно скинула с себя брюки, стараясь не задеть больную руку, стянула кофту и, встав голыми ступнями на холодный пол, покривилась лицом. Зайдя в парилку, от крепкого жара у неё сразу запеклись мочки ушей, на кончике носа появилось красное пятно, а поврежденную руку словно обварили кипятком. Фая охнула, рванула обратно к двери, но створка даже не шелохнулась, когда девушка попыталась выбраться наружу. Фая несколько секунд изо всех сил дёргала деревянную ручку, но все попытки были тщетны. Еле сдерживая слёзы, она стукнула по двери кулаком и поняла, что придётся дождаться хозяйку дома. Тело уже немного привыкло к раскалённому воздуху, рука ныла по-прежнему, но хотя бы перестала пульсировать и даже поменяла цвет. Фая, кинув на лавку полотенце, аккуратно примостилась на полог, подобрала ноги и несколько минут смотрела, как в тесном сумраке железной печи полыхает оранжевое пламя. Для Фаи эти дни стали невыносимыми, ей казалось, что это какое-то специальное наказание, исключительно для неё и теперь оставалось только смириться, дождаться окончания этой дикой поездки, вернуться домой и больше никогда-никогда не покидать пределы родных каменных джунглей. Ещё Фае было неприятно, как на неё смотрит Егор. Ей, конечно, это льстило, но девушка для себя давно решила, что её чувства только для Николая Васильевича. А взгляды Егора, о которые она постоянно спотыкалась не давали ей спокойно строить свою мысленную счастливую вселенную, где она будет счастлива с профессором.

Наверху над потолком послышался скрип, как от половиц, гнущихся под идущим человеком или тяжёлым зверем. И теперь Фая явно услышала, что над ней кто-то ходит. Девушка замерла, осторожно встала и глазами провожала звуки шагов, пересекающих чердак и затихших за дверью. У Фаи отчаянно билось сердце, она подхватила материю с полки, замотала голое тело и стала смотреть на дверь. Но вопреки ожиданиям, что вот-вот кто-то войдёт, позади послышалось шипение, и от горячих камней, горкой лежащих на печи, вверх ударил столб пара. От этого девушка резко развернулась и упала на полог. У Фаи перехватило дыхание, когда она увидела, что ковшик, стоявший возле тазика с водой, сейчас плавает по волнующейся поверхности и дробно бьётся о медные стенки. Девушка даже боялась пошевелиться, потому что в следующую секунду в облаке пара стала проявляться фигура человека. Он неподвижно стоял на месте, из плотного пара проступали лишь плечи, половина тела и слегка подрагивающая кисть руки. У Фаи сердце билось уже в горле, сухость изнутри ломала рот, и она не могла даже крикнуть, просто медленно проваливалась в ватное логово страха. Мысли, бешенно бившиеся в голове, пропали, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге появилась Насто.

— Ну как ты тут? — Весело спросила та и глянула на перепуганную Фаю. — Ты чего?

— Дверь заклинило, не знала, как выбраться. — Почти шёпотом проговорила девушка.

Вдруг позади снова послышалось шипение, Фая резко развернулась и увидела, что вода из тазика выплёскивается на камни.

— Тоже испугалась. — Рассмеялась Насто. — Это у бабушки Тейды строители жили, и они ей такую хитрость придумали, что когда температура в печи поднимается выше определённого градуса, то автоматически подаётся вода из трубки сверху, капает в таз, а оттуда уже на камни.

— Я чуть не чокнулась. — Честно призналась Фая, когда сообразила что к чему.

— Ладно, иди мойся, я тебя в предбаннике подожду и домой вместе пойдём.

В избе уже был накрыт стол, хозяйка дома постелила нарядную скатерть, постоянно сыпала из банок какие-то закуски по креманкам, блюдечкам и глиняным плошкам, а потом загнала Егора на чердак, откуда он стянул большую бутыль с кристально прозрачным первачом.

— Это просто рай на земле. — Никита согнутым пальцем постучал по стеклянному боку бутылки. — Давайте уже есть, а то я скоро сдохну от голода.

Профессор еле оторвался от книг, удивлённо оглядел разнообразие блюд и покачал головой.

— Тейда, — он задумался, — как вас по батюшке? — Мужчина улыбнулся хозяйке.

— Не знаю, он в болоте ещё до моего рождения сгинул. — Сухо ответила старуха.

— Ох, болото, это страшная вещь. — Покачал головой профессор. — Ой, а что это такое вкусное и яркое!

Мужчина бодро зачерпнул оранжевую россыпь соли, горкой лежащей на блюде и сунул в рот, не дождавшись ответа.

— Соль с облепихой. — У Тейды на лице застыло странное выражение с примесью недоумения. — Сама делаю. — Добавила она, когда профессор, распробовав угощенье, тоже застыл. — Иди плюнь в раковину. — Она покачала головой. — Странные вы городские, соль ложками жрёте. Что, в городе дефицит?

Сытный ужин, слегка сбрызнутый отменным самогоном, чай, сдобренный ягодной наливкой и пушистые пироги, сочащиеся яблочной начинкой, долгие разговоры, воющая снаружи непогода, догорающие угли в печи — вечер незаметно перетёк в ночь, и бабушка Тейда, глянув на настенные часы, погнала всех спать.

— Только в моём доме девки отдельно, мужики отдельно. — Строго сказала она. — Ты болезная со мной останешься, вам двоим постелю в другой комнате, а мужчины на чердак. Там тепло и места много. Матрасы я вам бросила, сейчас бельё выдам.

Кеша, весь вечер пытавшийся осознать увиденное ранее, не мог даже поделиться переживаниями, ему казалось, что теперь по возвращении в город ему светит компьютерная томография мозга и какой-нибудь страшный диагноз, потому что в добром здравии такая ахинея привидеться не может.

— Милая хозяюшка, а имеют ли право усталые путники выпить ещё по рюмашке чудодейственной наливки? — Заплетающимся языком спросил Никита.

— Спать иди, алкота. — Сурово проговорила женщина, проворно убирая со стола бутылки. — Сосед вон тоже под калиткой полвечера простоял, ему хоть ветер, хоть град, хоть снег. Он свою душу давно в водочной реке утопил, будет клянчить до последнего. Тоже так хочешь? Во всём меру нужно знать, а ты себя распустил уже сверх всякого положенного человеку баловства. — Она вздохнула. — Теперь придётся возвращать взятое в долг, но я боюсь, тебе это сынок не понравится.

— Умеете вы бабуля настроение испортить. — Дёрнул верхней губой Никита. — Ладно, где здесь можно прислонить усталое тело.

Мужчина потянулся к лестнице, ведущей на чердак, за ним последовали остальные, Фая послушно пошла за бабушкой Тейдой.

— А нам куда? — Спросила Милена.

— Пошли. — Насто кивнула ей и приложила палец к губам. — Тише. Я заприметила, куда старуха наливку поставила. Ты Никиту вызови, а я бутылку вытащу.

Милена прыснула со смеху, стараясь бежать на цыпочках, пошла к лестнице, а Насто, сунув руку за ситцевую занавеску, закрывающую стеллаж в коридоре, нащупала прохладный бок бутыли.

— Девушки в вас очарования определённо ещё больше, чем я думал поначалу. — Тихо проговорил Никита, когда Милена привела его в комнату, и он увидел наливку и три рюмки.

— Смекалка и наблюдательность, два основных качества, необходимых в походе. — Насто наполнила рюмки и, опрокинув свою в рот, заулыбалась. — Просто праздник какой-то.

Вдруг темнота на кухне слегка расступилась от свечного пламени, тишину дома прервал негромкий хлопок входной двери, и через несколько минут на дороге показалась хозяйка дома и идущая за ней Фая.

— Куда она её повела? — Переполошилась Насто.

— Слушайте, на улице ветер жуткий, а у неё даже свечное пламя не шевелится. — Тихо проговорила Милена.

— Так. Это не дело. Пошли. — Никита кивнул, приглашая девушек за собой. — Бабка и так-то странная, а сейчас мне совсем перестало нравиться, что здесь творится.

Выбежав на улицу, они задохнулись ветром, метущийся дождь мгновенно вымочил одежду, и они сразу же потерялись в темноте. От дома не было и луча света, фонарь над воротами погас, пятнышко свечи тоже где-то затерялось, и сейчас молодые люди стояли на месте оглядываясь вокруг и не зная, в какую сторону двинуться.

Конец ознакомительного фрагмента.