Отпуск (не) по плану

Мария Капер, 2022

Что может испортить долгожданный отпуск на райский островах? Казалось бы ничего, но…Мой бывший муж всегда добивается желаемого, не считаясь со средствами. И теперь, спустя два года тишины, он решил вернуть меня и разрушить мою намечающуюся свадьбу. Но ничего на этот раз у него не выйдет, ведь он даже не догадывается, что стало причиной нашего развода.#молодой и горячий обаятельный гад#немного юмора#жаркая эротика

Глава 13

Смотрю на подтаявшее мороженное и никак не реагирую.

— Ну же, тут уже два солнца, оно долго не выдержит, — говорит Антон.

— Что ж не повезло ему, что та, кому оно предназначалось, так долго купается.

— Оно смородиновое. Весь остров пришлось оббегать, чтобы найти. А Полина не ест мороженное — сладкое портит фигуру.

Беру из его рук мороженное, и откусываю кусочек. Действительно смородиновое, моё любимое.

— Хорошо, что мне нечего портить, — облизываю подтаявшие участки очень вкусного мороженного.

— Мой член бы с тобой поспорил, но тебе и в лучшие времена было плевать на его аргументы.

— Ах да, я же эгоистичная стерва. Один раз по первому требованию ноги не раздвинула! Но теперь-то, наверное, у тебя нет с этим проблем? Ежесекундно ножницами отрабатывают?

— Когда вы переезжаете на другой остров? — звучит неожиданный вопрос вместо ответа.

И тут же я чувствую лёгкое прикосновение к шее, а лямки купальника теряют напряжение.

— Что ты делаешь?! — у меня из рук чуть не падает мороженное.

— Бретелька развязалась, помогаю завязать. Не отвлекайся. Так, когда?

Понятия не имею, когда и что мне отвечать на его странный вопрос, да ещё и не отвлекаться на явную провокацию. В его руках сейчас, по сути, единственная защита моей груди, и он не спешит внушить мне уверенность в её безопасности.

Его палец нежно поглаживает ключицу, наматывая на себя лямку. Обжигающее дыхание так близко, что мне кажется, его губы сейчас коснутся моей шеи. Кожа на груди и плечах покрывается мелкими мурашками.

— С чего ты взял, что мы куда-то переезжаем? — наконец говорю я.

Мне бы ещё обернуться и выхватить у него из рук мои бретельки, в конце концов нас могут увидеть. Правда, я сегодня увидела достаточно, чтобы не сильно беспокоиться на этот счёт. А вот то, что я замерла, ожидая прикосновения его губ к своей шее, меня очень беспокоит.

— Брось, — чуть касается губами кожи и трёт пальцами по горлу. — Ты же явно меня ревнуешь. И как бы я этого не хотел, должно быть, я делаю тебе больно одним своим присутствием.

Накрываю его пальцы своими, накладывая табу на эти движения, уже никак не напоминающие завязывание купальника.

— Ты, как обычно, слишком много о себе думаешь. Мне на тебя плевать и я никуда не переезжаю. Но если тебе больно от моего присутствия, можешь переезжать сам.

Говорю уверено, а сама пытаюсь унять дрожь в руке, что касается его. Ещё эта влажность между подушечкой пальца и его ногтём выдаёт меня с потрохами. Вряд ли ногти умеют потеть.

— Хорошо, я перееду, — говорит и убирает руку с моей шеи.

Так просто? В чём подвох? Неужели он всё почувствовал? Неужели я выгляжу настолько жалкой?

— Переедешь? — уточняю. — Чтобы не делать мне больно?

— Чтобы никого не убить. Потому если бы в вашем номере зажигали сегодня ночью, то утром ты бы уже стала вдовой.

Надеюсь на моём затылке не написано, как мне чертовски приятно это слышать.

— Я ещё не замужем, — говорю, зажимая улыбку.

— И уже не замужем, к сожалению.

— К счастью.

Антон натягивает на себя лямки купальника, припечатывая меня к своей груди, и прикусывает мочку уха. Приятная боль острым уколом пронизывает тело.

Конец ознакомительного фрагмента.