Лапочка для Демона

Мария Зайцева

Похищение Европы

У меня, в принципе, хорошее образование. Классическое.

Маман постаралась.

И теперь это все дело выпирает не вовремя.

Например, утаскивая на руках из клуба свою добычу, слабо вякающую, в голове звучит бравурный марш полковника Боги. А в голове картинка классики «Похищение Европы».

В роли быка — я.

Нормально, как раз подходит. Потому что вел себя именно, как бык. Основную часть придурков на рога поднял, а тех, кто убежать не смог, еще и копытами потоптал.

Европа моя рыжая тихо плачет, заливая мне пиджак слезами благодарности, а я ее только крепче прижимаю к груди. И пытаюсь себя в чувство привести, успокоить.

Потому что дико на взводе до сих пор. Нереально просто. Вот с первой секунды, как увидел ее, маленькую и испуганную, в компании тех, на кого она и смотреть-то не должна, в принципе. Как и они на нее.

Пока иду, мысленно прокручиваю в голове события, только что произошедшие. Пытаюсь за привычным анализом ситуации спастись. Успокоиться, уговорить себя уйти. Просто уйти. Как можно быстрее. Хотя все существо требует вернуться и дотоптать уже всех, кто успел в себя прийти.

За взгляд испуганный бездонных глаз, за эту дрожь худенького тельца в руках, за умоляюще протянутые ко мне тонкие руки.

Ведь, как увидел, как осознал… Так и полетел. В пропасть.

Как будто меня оскорбили, унизили и в грязь мордой всунули. Злоба, которая зародилась в одно мгновение, затуманила взгляд. Я такой лютой агрессии от себя не ожидал. Да и не было такого никогда. Вообще никогда. Даже в самые херовые моменты в жизни!

Мне ведь и разбираться не хотелось, каким образом Лисенок тут оказалась. Почему она не у себя в чистенькой квартирке, не пьет кофе с молоком и не стряпает печенье с корицей, не поет свои глупые, царапающие все нутро песенки. Почем она здесь?

Не хотелось разбираться. И так всё ясно, как божий день. Эта дурёха в тряпке на тонких лямках не могла попасть за стол к группе кавказских парней по собственному желанию. Это лисья мордаха явно во что-то вляпалась. Опять! Опять!

Ну вот как так умудряется?

Я же всего месяц… Месяц за ней не смотрел! Пытался отвыкнуть! Хотя, понимал, конечно, что зацепила.

Сильно зацепила.

Под кожу влезла, лиса рыжая.

В сердце поселилась.

Как, интересно, смогла, ведь на камнях только лишайники живут…

Но случилось, а я — не дурак, чтоб от себя это дело прятать и не признавать.

Признать — всегда первый шаг к решению проблемы. А она — моя проблема.

И я ее еще не решил. Стремился к этому, делал все возможное, но пока что… Времени мало прошло. Слишком мало.

Но я был уже на пути! Уже!

И вот на тебе…

Я даже не представлял, что может так снести крышу, так угробить всю мою хвалёную выдержку, самообладание олимпийское, когда я моего… (Ладно, что уж скрывать, признаемся себе в очередной раз в очередной слабости?) Моего личного Лисёнка увидел в такой компании.

Взгляд умоляющий о помощи, ручки тонкие, тянущиеся ко мне. Голосок её, что поёт до сих пор колыбельные мне перед сном!

Ириска! Вот нахрена ты мне колыбельную в больнице пела? Засела с этой песней у меня в голове. Теперь твой голос звал меня по имени, так тонко, жалобно. Личико, от которого я млел, искажалось в мольбе.

И я такое должен был пропустить?!

Нет, ребята. Я понимаю, вы тут все спортсмены, все блатные, крутые, как яйца, но девчонка — моя! И делёжке не подлежит.

Я её лапищами волосатыми хапать не разрешал, грубо дергать на диван не позволял.

Делаю шаг вперед, пока вся компания охуевает от наглости и, соответственно, реагирует медленно, оказываюсь в нужной близости.

Лапа на плечике Лисички смотрится настолько чужеродно, что кровь заливает глаза.

— Руки убрал, — рычу, тащу девчонку к себе.

Отмечаю отстранённо, что никакой дипломатии, да и хер с ним!

Мне физически больно видеть ее!

Лисичка сидит неудобно, между двух бухих мажористых джигитов. Хозяев жизни.

Приходится того, что с края на диване, мордой в пол резко нагнуть и Лапочку к себе подтянуть.

Хозяева жизни начинают возбухать и матерно спрашивать, чего вообще такое происходит.

Времени на разъяснения не трачу, девчонку под мышку хватаю и первый горбатый нос, сунувшийся ко мне, ловит мой кулак. С реакцией у меня всегда было отлично, тренер это отмечал, как одно из главных преимуществ.

Ну вот я им и пользуюсь.

Ну что сказать тут… Яйца оказались не крутые, а всмятку. Очередной хозяин жизни получает ногой, потому что вставать с дивана команды не было.

Хозяева должны сидеть!

Или лежать! В салате!

Перекидываю пищащую Лисичку с одной руки в другую, чтоб не мешала пинать еще одного героя в грудь, а опомнившегося и пытающегося вскочить с пола — в задницу.

Хозяева жизни отдыхают, как они того и хотели, а я сваливаю красиво, ухожу в холодный туман, что тянется с танцпола и ползает по всему клубу.

Девчонку уношу с собой. Именно уношу, потому что она идти не может. Пальчиками мелкими вцепляется в моё предплечье. Всхлипывает тонко, тельцем содрогается.

А у меня желание еще крепче сжать, вообще через плечо перекинуть, как барашка. Как свою добычу. Она сейчас — именно моя добыча. Я за нее дрался, я ее у других отбивал.

Атавизм гребанный.

Выхожу из клуба. Запаковываю трясущуюся Лисичку в свой пиджак. Взгляд невольно скользит по шелковой развратной сорочке. Под ней грудки девичьи красиво так вырисовываются, эстетично. Красивая какая Лисичка. Лапочка. Худощавая, а грудь имеется. В наличии, так сказать. Усмехаюсь, с трудом увожу взгляд от всхлипывающей и цепляющейся за меня Ириски и щёлкаю пальцем глазастому таксисту.

Одновременно пытаюсь выдохнуть, немного успокоиться. А это вообще непросто.

И аутотренинг не спасает тут.

Хочется вернуться и разъебать эту гребанную дыру ко всем чертям. Хочется… Хочется подхватить мелкую дурочку, наверняка, впершуюся по собственной инициативе в такое дерьмище, посадить себе на бедра и потщательней заценить, насколько у нее соски острые. И могут ли они стать еще острее, если их куснуть?

Последнее желание — уже откровенный треш.

Я понимаю, что злобу сменяет откровенная похоть. Даже чувствую, как приливает кровь к члену. Видимо, драка хорошенько меня взбодрила, теперь хочется от спасённой принцессы благодарности. Горячей, страстной. Грязной.

Для чего там Зевс Европу похищал? Вот-вот… Чтоб трахнуть хорошенько.

А я не похитил, я спас…

Заебись, мысли. Молодец, Игореха!

Питер, когда за своей Ладой гонялся, и то ближе к цивилизации был. Наверно, как кроманьонец. А ты — неандерталец чистой воды.

Давай ее прямо тут у стены клуба трахни.

С трудом отметаю прилипшие в мозгу горячие картинки, как перехватываю тонкую талию, разворачиваю, упираюсь в отставленную попку членом… Черт!

Не к месту, не вовремя!

Стресс все же, отходняк.

Давно не дрался вот так экстремально.

Последний раз, опять же из-за нее, лисички рыжей!

Вечно она меня в фигню всякую втравливает….

Усаживаю Лапочку в такси и называю адрес. Не свой. Я, конечно, еще очень не в себе, но все же не дурак.

Потому что, если не на тех людей наехал, то таксиста тряханут моментом. Так что я пару раз машину сменю и пешком до квартиры прогуляюсь. С Ирочкой что не прогуляться? Ей полезно.

А мне уж как полезно… Может, флагшток в джинсах опустится…

В машине Лапочка жмется ко мне, благодарно и доверчиво, что-то, захлебываясь, лепечет. Бессвязно.

Хватаю пальцами её милое личико и направляю к себе. В тусклом свете салона автомобиля явно вижу, как расширены зрачки, как девчонка пытается прийти в себя, что-то мне объяснить, но действие препаратов пересилить не может. Нужно было бы в неё пару литров воды влить, чтобы промыть желудок, но моя задница чует неладное. Вначале в мою безопасную пещеру заберёмся, а потом будем воду пить и выяснять отношения.

Руки чистые, и то хорошо. Значит, не кололи, а в таблетках давали. Или в жидком виде.

Значит, промывание имеет смысл.

Карту видеонаблюдений центра города я знаю неплохо. Выхожу там, где даже на магазинах глазков нет. Ловлю частника через дорогу и еду почти в обратном направлении. Выхожу уже ближе к дому.

Иду широким шагом по тихим улочкам, лисёнка своего несу над землёй. Её мутит, она стонет и жалобно что-то шепчет.

Телефон звонит. «Друг» Митроха меня потерял. Ну-ну, сейчас посмотрим, какой ты друг.

— Демон, ты что, нахуй, творишь?! — Кричит в трубку Митроха. — Я, блядь, с тобой общаться не буду, тебя ни в одно приличное заведение брать нельзя.

— Бля, какое горе! Митроха меня с собой не возьмёт, погоди сопли вытру, — ехидно отвечаю ему. Сука, я так и думал, что крысить будет.

— Смехуёчки тебе? Ты влетел, Демон! Так влетел, что я, пиздец, тебя больше не знаю. Эта шалава…

— За «шалаву», верхние передние на пол…

–… она хозяевам клуба должна. Слышал о Равиле Горце?

— Ебать! Все горцы должны жить в горах! — ржу уже откровенно.

— Ебанат! Равиль — серьёзный чел, он хозяев клуба за эту блядь на счетчик поставил…

–… за «блядь» нижние передние на пол…

–… теперь будешь вместе с ней отрабатывать. Я так и знал, что, уёбище компьютерное, доиграешься однажды.

— Друг, — ласково ехидничаю я. — Ты что звонишь, дорогой?

— Предупредить, что я в такие игры не играю. Либо бабу возвращай немедленно…

— Либо что? — скалюсь я. — Ах ты, сука ссыкушная, ты моё имя им сказал?

— А что мне оставалось? — уже визжит он на истерике, — они нас по камерам пропалили! Теперь проблемы у меня! И у тебя, сука, тоже!

— Ты, главное, жопу потом смажь, стукачок, чтоб в следующий раз легче шло.

Обрываю звонок.

Смотрю на уснувшую прямо во время моего разговора Лисичку.

Маленькая такая, тонет в моем пиджаке. Волосы рыжей волной…

Уже не злость и не похоть руководит мной, когда аккуратно трогаю ее губы, веду пальцами по тонкой коже шейки.

Нет.

Нежность.

Как же так, Лапочка? Как ты так умудрилась?

И как я так вовремя?

Даже думать не хочу, что бы с тобой было, не притащи меня Митроха в этот клубешник. Уже за одно это я ему, пожалуй, прощу стукачество. В конце концов, он всегда был крысой и ссыклом…

Адрес мой просто так не добудешь, родственников трогать — проблем не оберешься, даже такие горцы, как Равиль, это понимают.

Тем более, что и трогать некого.

Мать после приема в Европу улетает, уже, наверно, в аэропорту.

А дядя… Посмотрел бы я на того, кто попробует на него наехать. Может, даже на кладбище пришел, землицу на могилку кинуть.

Так что проблемы, которые я сейчас нажил, вытаскивая Лапочку из притона — только мои. Уже даже не ее.

Мои теперь.

Ладно, домой, Лисенка пристроить в кровать, вызвать врача к ней.

А потом уже выяснять глубину жопы, в которую она меня затащила.