Их двое

Мария Зайцева

Пугающие Развратные Безбашенные Как мне сбежать от них? Как устоять? Ведь я одна, а ИХ ДВОЕ!!! Я хотела поехать на Мальдивы, а оказалась в затерянном в снегах деревенском доме. И не одна! Смогу ли устоять и остаться самой собой наедине с ДВУМЯ хищниками? Не уверена…

Когда хочешь на Мальдивы…

Задница в моей жизни, наступила, как это обычно происходит, неожиданно. Ничего не предвещало, как говорится, и вот опять.

Вчера, с утра пораньше, ко мне зарулил Борюсик.

Это я его так называю, Борюсик, а так-то он — Борис Константинов, журналист, спортивный комментатор, блогер, писатель и еще Бог знает кто. Очень востребованный парень, что, кстати, странно, учитывая его неумение прогибаться под нужных людей, говорить то, что требуется и рекламировать всякое дерьмо, которое, тем не менее, приносит бешеный доход.

У нас с Борюсиком еще в универе был краткосрочный недо-роман. Недо — это потому что дальше поцелуев и петтинга мы не двинулись, вовремя решив, что не стоит портить сексом шикарные дружеские отношения.

В конце концов, для постели можно найти человека, а вот чтоб просто вместе над чем-то поржать — нифига.

После универа наши пути немного разошлись. Борюсик, уже с первого курса активно сотрудничавший с несколькими очень солидными интернет-изданиями, спортивными журналами и так далее, спокойно двинулся дальше в этом направлении, а я, помыкавшись туда-сюда и с огорчением осознав, что начинающих журналистов нигде почему-то не ждут с распростертыми объятиями, ушла на фриланс, копирайтить и зашибать, пусть и небольшую, но постоянную копеечку.

Тексты на заказ у меня всегда шли легко, дедлайны соблюдались, клиенты прирастали, и вскоре я уже и не хотела никуда таскаться, прочно засела дома и работала себе спокойненько. Все кризисы-шмизисы и прочие напряги меня обходили стороной, клиенты — солидные фирмы, ценящие постоянство и профессионализм, исправно платили.

Борюсик, периодически возникавший на моей орбите и норовивший вытащить из «этого днища», как он называл мою теплую конуру и спокойную работу, вскоре угомонился и, наоборот, в последние года два являлся ко мне отоспаться, отъесться, рассказать об очередной бабе, которая почему-то не поняла всю прелесть свободных отношений и не услышала те искренние слова, которые он говорил каждой в завязке их «любовной» истории.

Я не помню в точности, но мне он тоже что-то такое пытался втирать, ох, как я поржала в процессе! Борюсик даже расстроился, бедолага. А потом сам еще ржал со мной.

Вот и вчера он пришел, как всегда, весь такой на стиле, модно-небрежный, с бородкой и новейшей моделью телефона.

— Глянь, чего у меня есть! — заявил он с порога и эффектно разложил телефон.

Я равнодушно глянула, продолжая лихорадочно продумывать, чего еще могла забыть? Явно что-то упустила, не положила в чемодан.

Я настолько редко выбиралась куда-либо, что процесс сборов был занятием дико травмирующим.

— Опять раскладушки, что ли, в моде? — ради приличия проявила я интерес к его обновке.

— Бляха, ну ты село вечное! Это — самая последняя модель! По предзаказу! Стоит, как твой «патрик»! Кстати, видел его на стоянке во дворе, у него, смотрю, левый бок проржавел совсем?

— Это краска так легла, — обиделась я за своего любимца, — я его поцарапала тут…

— Да нафига было красить-то? На нем все равно ни черта не заметно. Трактор, он и есть трактор… А ты чего это, собралась куда-то? В свой курятник? Медведи же сожрут…. — наконец, обратил Борюсик внимание на раскиданные по всей моей студии вещи и здоровенный чемодан посередине.

— Не надо обижать дом моих предков, — обиделась я, — и нет в рязанской области медведей… И вообще, я не туда. Женя на курорт позвал, на Мальдивы…

— Ого! А с чего это такая щедрость от твоего задрота?

— Борюсь, я тебе уже говорила, мне не нравится, когда ты его так называешь.

— Мась, ну а как я должен называть человека, бегающего от тебя к бывшей? Он тебе рога наставил уже размером с пятиэтажку, а ты все не веришь!

— Борь, я разозлюсь сейчас!

— Вот! Разозлись! И пошли его уже нахер!

— Я тебя сейчас пошлю!

— Так меня бесполезно, ты же знаешь…

Я надулась, не желая больше слушать гадости про Женю, моего постоянного парня, и по привычке прикидывая, почему это Борюсик так его невзлюбил?

Нормальный человек, инженер в одном очень даже серьезном производственном холдинге, Женя был интеллигентным до мозга костей, москвичом в фиг знает, каком поколении, имел приятные черты лица, приятные привычки… И вообще… на редкость комфортный в общении. Спокойный, я бы сказала.

Наш роман длился уже год и неторопливо двигался к естественному завершению: свадьбе. Вместе мы не жили еще, я не особо хотела, предпочитая спокойную жизнь на своей территории, но потом планировали, конечно. Как раз после Мальдив, где, как я предполагала, должно было произойти торжественное объяснение и предложение руки и сердца.

Так-то, я бы и без него обошлась, но Женя был мужчиной консервативным и настаивал, чтоб все происходило правильно.

— Мась, — Борюсик отследил мой напряженный взгляд, утащил за руку к дивану, усадил, обнял, — ну прости меня. Просто… Он какой-то недоделанный тюфяк. Думает о себе много, словно пуп земли. Подумаешь, москвич он… Один гонор и никакого толка.

— Ты несправедлив к нему, Борь, — возразила, с удовольствием зарываясь носом в его свитер. Пахло от Борюсика всегда на редкость вкусно. — Он — хороший, любит меня… Понимаешь?

— А ты его? Любишь?

— Ну конечно, — чуть помедлив, ответила я, — люблю… Он — хороший, добрый, надежный… С ним хорошо…

— Слишком часто произносишь «хорошо»… Слушай, Мась, а как у вас в постели?

— Хоро… — начала я, но потом прикусила губу.

Борюсик сжал крепче, губы его скользнули по шее, тепло и мягко целуя:

— Вот видишь… А он знает, что тебе нравится, когда вот так делают? М?.. Он знает, от чего ты заводишься?..

Голос его стал ниже, насыщенней, объятия крепче, а я, почуяв подвох, завозилась в его руках, выбираясь на волю.

Отошла, торопливо одергивая длинный свитер, посмотрела настороженно на Борюсика:

— Ты чего? Давно секса не было, что ли?

Друг усмехнулся, вальяжно откидываясь на спинку дивана:

— Нет, Мась, нет. Просто хочу тебе показать, что твой Женя — вообще не то, что тебе нужно. Вон, как реагируешь, а мы с тобой, между прочим, даже и не спали никогда. И даже при этом, я лучше знаю, чего тебе хочется, от чего ты тащишься, чем он…

— Вообще не прав, вот вообще… — поймав себя на некоторой неуверенности, я нахмурилась.

— Прав, Мась. И ты это знаешь. Он — вообще не твоя история, как ты этого не поняла до сих пор? Ты — на редкость заводная, горячая девочка. А он — сушеный мухомор, который постепенно просто отравит тебя. Ты и так с ним вообще перестала на улицу выходить!

— У меня просто работа…

— Да нифига! — перебил меня Борюсик, — у тебя просто Женя! Который названивает каждые две минуты, стоит тебе выйти куда-то с подружками погулять! А, кстати, где Ленка? Давно ее слышала?

— Она… У нее…

— Вот-вот…

— Ну хватит, — не выдержала я, — нечего мне портить настроение перед поездкой!

Демонстративно подошла к чемодану и начала без разбора забрасывать туда шмотки. Внутри грыз червячок, как всегда, когда засранец говорил что-то, похожее на правду. А я в упор не желала этого видеть и понимать. Проходили уже, блин. Знаем.

Борюсик смотрел на меня с минуту примерно испытующе, потом смягчился.

— Ладно, прости меня… Я просто переживаю за тебя, понимаешь? Он таскается к бывшей по любому поводу, сама мне говорила, жаловалась…

— Че-е-ерт… — зашипела я с досадой, — зачем вообще ляпнула? Борюсь, я же объясняла как отношусь к ситуации, это нормально, что люди после расставания остаются друзьями…

— Но не до такой же степени, чтоб… — Борюся вовремя заметил мой обиженный взгляд, потому что тормознул и сменил тему, — ладно, ну чего ты! Мальдивы — это круто. Загоришь, будешь классненькая, он тебе сразу предложение и сделает…

Борюся встал, обнял меня опять и продолжил:

— А еще лучше, закрути там роман с каким-нибудь спасателем… Почувствуй разницу. И возвращайся той Маськой, какой я тебя помню, безбашенной и веселой.

На последних его словах я опять вырвалась и пошла в кухонную зону. Там принялась готовить кофе, раздраженно швыряя чашки.

Борюсик понаблюдал за мной, задумчиво побарабанил пальцами по барной стойке.

— Слушай, Мась, а этот твой дом… Я помню, что летом там какая-то дорога была, да? А зимой что? Заметает его нафиг?

— Ну… Там до деревни ездит трактор… — ответила я рассеянно, успокаиваясь привычным делом, — и туда, бывает, добираются… Но нужно заказывать, если большой снегопад… Правда, сейчас не обещают, там, наверно, хлябь еще с осени… А ты чего вдруг про него вспомнил?

— Да так… Помнишь, как я там с крыши навернулся?

— Ага, — рассмеялась я, радуясь, что Борюся переключился с неприятной мне темы на общие смешные воспоминания.

Мы с ним как-то ездили в деревню в Рязанской области, откуда родом моя бабушка. Там, на отшибе, стоял старый, но вполне еще крепкий дом, который мой прадед своими руками построил. Сначала это была охотничья заимка, которая постепенно разрослась до вполне нормальных размеров. Внизу была большая комната, совмещавшая в себе, как это часто бывает в русских домах, кухню и гостиную, а деревянная лестница со скрипящими ступенями вела на второй этаж, под самый скат утепленной крыши, где была еще одна, маленькая спаленка. В целом, семьей там жить было нельзя, места все же мало, а вот приезжать на охоту, отдыхать летом ненадолго, вполне.

Борюсик был там один раз, после первого курса универа мы с ним поехали проведать мою бабушку. И заодно заехали туда, потому что бабушка, обрадовавшись наличию парня в моей жизни, тут же воспользовалась этим и заставила его починить текущую крышу на заимке.

Борюся, который, конечно, знал, с какого конца нужно брать за молоток, все же испугался. Но бабуле моей фиг откажешь, потому мы с ним покорно поехали ремонтировать крышу. С которой Борюсик и навернулся, получив ушиб копчика и навсегда возненавидев мой милый домик.

С тех прошло уже семь лет, бабушки нет в живых, а домик, доставшийся мне по наследству, стоит. И, наверно, еще и моих детей увидит, потому что продавать его я не собиралась, наоборот, каждое лето туда исправно ездила и вкачивала деньги в благоустройство и поддержание его в нормальном виде.

— Ты надолго уезжаешь-то?

— На две недели, — я включила телек, собираясь поискать прогноз погоды. Усиливающийся снег за окном меня беспокоил. Не хватало еще в пробки попасть на пути в аэропорт.

На одном из новостных каналов передавали историю какого-то секс-скандала с участием звезд хоккея.

Я притормозила, разглядывая смазливые физиономии на фотках.

Они были немного похожи, эти уроды.

Один — улыбающийся во все тридцать два, развалившийся на стуле хозяин жизни.

Ярослав Котов, гласила подпись, центральный нападающий национальной сборной, самый результативный игрок сезона и обладатель золотой клюшки «Лучший снайпер сезона».

И его приятель, наоборот, серьезный, массивный очень, это даже по фотке было видно, взгляд такой прямой, жуткий, словно сейчас ударит.

Матвей Егерский, самый результативный защитник национальной сборной, обладатель приза «Железный человек».

Они оба обвинялись в сексуальных домогательствах к девушке.

Фото девушки, невинной блондинки с испуганным взглядом и следами побоев на хорошеньком личике, было показано чуть ниже.

Я поразилась контрасту. Два лощеных, уверенных в своей вседозволенности зверя и нежная девушка. Что она могла противопоставить этим моральным уродам? Ничего! Твари, просто твари! Ненавижу таких!

— Твари какие! — вырвалось у меня, и Борюсик глянул с удивлением.

— Ты чего это?

— Как чего? — я развернулась к нему, злобно указывая ложкой на экран телека, — смотри!

— Ну, смотрю… Пока ничего не вижу, никаких доказательств, кроме ее слов, — возразил Борюсик, а я застыла с открытым ртом, не веря услышанному.

— То есть, — уточнила я, — ты им веришь? Да?

— Презумпция невиновности, слышала, Мась? Девчонка может соврать, Кот и Егерь — парни небедные. Может, хочет бабла стрясти…

— Да ты… Ты что? — я даже потерялась от таких заявлений, — ты им веришь? Да ты посмотри на них! Посмотри! Это же они в прошлом году кафе разбомбили? Драку устроили?

— Не-е-е, Мась. С футболистами путаешь, а эти — нормальные ребята, отличные спортсмены…

— Ты их еще и защищаешь? — неожиданно взъярилась я, — не ожидала! И вообще… как ты их назвал? Ты с ними знаком?

— Ну… Да, общались, — нехотя подтвердил Борюсик, — они — нормальные парни, а эту шумиху подняли журналисты!

— Значит, было из-за чего! — отрезала я.

— А ты не задумывалась, почему эта малышка рванула в прессу, а не в полицию?

— Потому что знала, что там ей могут не поверить и все замять!

— Черт, Мась… Ты — очень непримиримая, так нельзя.

— Нельзя — домогаться до беспомощной девушки, которая не может дать отпор, — отрезала я, — все, не хочу про это говорить! Очень надеюсь, что их посадят!

— Ну все, завелась, боевая коровка, — рассмеялся Борюсик, — ты мне лучше дай тот журнал, что я тебе привозил, помнишь? Он мне нужен, я там кое-какие записи на полях сделал и забыл. А сейчас вспомнил…

— Так… — я наморщила лоб, припоминая, где мог быть спортивный журнал, который Борюсик оставил у меня в прошлый свой приезд, — он в шкафу, кажется, в прихожке…

Я пошла туда, начала копаться в ящике, но журнал все не находился. Куда сунула, непонятно… И вообще… У меня времени нет, скоро Женя приедет, а я вещи не собрала до сих пор!

— Слушай, Борюсь, давай, как вернусь с Мальдив, сразу тебе найду его? Нет времени…

— Ну ладно, — ответил Борюсик прямо за моей спиной. Я даже подпрыгнула от неожиданности.

— Ты чего так подкрадываешься?

— Да я вспомнил, мне в одно место надо еще! Давай, хорошо съездить! И смотри, помни мой совет! Спасатель тебя спасет от скуки смертельной рядом с твоей ветошью столичной!

Я не успела наказать Борюсика за гадкие слова, он уже вылетел из квартиры, смеясь и поднимая кулак во всем известном жесте «но пасаран».

Злиться на него было невозможно, а потому я только улыбнулась и захлопнула дверь.

Впереди еще были сборы… Черт, не люблю этого…

На всякий случай, автор поясняет, что ни в коем случае не считает Рязанскую область жопой мира, и героиня сама не считает так, называя свою малую родину исключительно с любовью. Просто здесь героиня немного не в себе, и мы ее понимаем, да?)))))